CC BY
415
УДК 94"1914/1918"
Поливанов Ярослав Мстиславич
кандидат исторических наук Казанский национальный исследовательский технологический университет
К ВОПРОСУ О ПРИЧИНАХ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ: ПОЛИТИКО-ДИПЛОМАТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ
В данной статье автор обращается к проблеме переосмысления роли великих держав в канун Первой мировой войны в контексте геополитики. Особая роль отведена сюжету несостоявшегося союза России и Германии в 1905 г. С позиции предполагавшегося союза автором статьи рассмотрен альтернативный вариант развития событий. Приведен ряд аргументов в пользу заключения данного союза. В статье также рассмотрена версия возникновения мировой войны как следствия колониальных споров. Немалую значимость, в понимании автора, представляет сюжет о Марокканском кризисе 1911 г. и роль Российской империи в его урегулировании. С этих позиции заново рассмотрена проблема балканского фактора и его влияние на политику ведущих мировых держав начала XX века. Представлена авторская позиция о значимости фактора нефти для истории ХХ века. В этом контексте автор исследует степень целесообразности участия России в Первой мировой войне и рассматривает механизмы её вовлечения в орбиту европейских противостояний рубежаХ1Х-ХХ веков. Отдельным сюжетом представлено авторское понимание промышленной модернизации России и связанной с ней деятельности министра финансов С.Ю. Витте.
Ключевые слова: Первая мировая война, Бьёркский договор, Агадир, убийство в Сараево, буржуазная модернизация, нефть, геополитика.
июля 1905 г. в Финском заливе Балтийского моря, недалеко от острова Бьёрке, встала на рейд роскошная императорская яхта дома Романовых «Полярная Звезда». Вскоре по соседству с яхтой Николая II на рейде разместилась не менее роскошная яхта «Го-генцоллерн», принадлежавшая германскому кайзеру Вильгельму II. Встреча двух императоров носила исключительно дружественный и семейный характер. Однако в реальности это были секретные переговоры, инициированные германской стороной, распространять информацию о которых раньше времени Николай II не решался. Итогом «рандеву» императоров стал Русско-германский союзный договор от 11/24 июля 1905 г., способный, при условии дальнейшей ратификации, изменить ход мировой истории. А точнее, исключить из печального списка кровавых коллизий одну из самых ужасных войн человечества - войну 1914-1918 гг. Однако для осознания всей значимости Бьеркских событий необходимо совершить небольшой исторический экскурс к событиям конца XIX - начала XX вв. и рассмотреть генезис Первой мировой войны в контексте геополитики европейских держав [8, с. 136-142].
Так, основная линия противостояния в годы Первой мировой войны проходила между Германией с одной стороны и Англией-Францией с другой. Германо-французский конфликт был запрограммирован объединением Германии в 1871 году. Французские армии потерпели тогда сокрушительное поражение под Седаном. Спорные территории Эльзас и Лотарингия перешли ко Второму Рейху. Будущая война в Европе в первую очередь рассматривалась как противостояние этих двух стран. Со временем обнаружилось, что в одиночку Франция одолеть Германию не в состоянии. Французский реванш без какой-либо серьёзной поддержки со стороны был невозможен [9, с. 839-842].
У политической элиты Альбиона имелись свои взгляды на предстоящую войну, основной целью которой им виделся либо физический захват нефтеносных источников, либо, как план-минимум, обеспечение безопасных коммуникаций между Ближним Востоком и метрополией. Возможность беспрепятственно доставлять углеводородное сырьё от места добычи к потребителю начинает играть ключевую роль в стратегических играх европейских держав. На западе Европы нефти в сколько-нибудь значительных объёмах не было. На тот момент основными районами добычи нефти были Румыния, Ближний Восток и Кавказ. Ближайший путь с Ближнего Востока в Европу пролегал через Балканы и Турцию. Не забудем, что Османскую империю в то время правомерно рассматривали как германский трамплин на Ближний восток и Индию. Не менее пристально британцы следили и за строительством русской трансконтинентальной железной дороги.
Другими словами, сложившуюся ситуацию простой для Антанты назвать нельзя. Не добавляло англичанам оптимизма и строительство германского военно-морского флота, готового при случае вырвать пальму морского первенства у Великобритании. А это бы означало неминуемый крах Британской империи.
С другой стороны, причины, делавшие военный конфликт России и Германии бессмысленным, лежали на поверхности: обе страны являлись монархиями, а все монархи состояли в родстве, их связывала длительная история дипломатических отношений и плодотворное торговое партнерство. Германия специализировалась на поставке продукции машиностроения - стратегически необходимой для России. Для предотвращения войны Николаю II вовсе не обязательно было заключать союз с кайзером. Хотя именно такой союз был способен
32
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова «¿1- № 3, 2015
© Поливанов Я.М., 2015
гарантировать мир в Европе и исключить варианты агрессии третьей стороны и в отношении России, и в отношении Германии. Более того, с позиции России для предотвращения войны достаточно было просто не предпринимать никаких конкретных шагов в западном направлении. России следовало играть на противоречиях Берлина и Антанты, выжимая из ситуации максимум выгод. Ни Франция, ни Англия не могли решиться объявить Германии войну, не имея на континенте союзника с сильной сухопутной армией, готового в случае необходимости бросить своих солдат в бой.
Думается, что аргументы, вдохновившие кайзера на заключение союза с Россией, были в чём-то схожи. Целесообразность соблюдения условий Бьёркского договора видна из его содержания. Договор состоял из четырёх статей:
Статья 1. В случае, если одна из двух империй подвергнется нападению со стороны одной из европейских держав, союзница её придёт ей на помощь в Европе всеми своими сухопутными и морскими силами.
Статья 2. Высокие договаривающиеся стороны обязуются не заключать отдельно мира ни с одним из общих противников.
Статья 3. Настоящий договор войдет в силу тотчас по заключении мира между Россией и Японией и останется в силе до тех пор, пока не будет денонсирован за год вперед.
Статья 4. Император всероссийский, после вступления в силу этого договора, предпримет необходимые шаги к тому, чтобы ознакомить Францию с этим договором и побудить её присоединиться к нему в качестве союзницы.
Ключевыми в понимании мирной сути договора является первая статья, где сказано, что в случае агрессии со стороны союзница обязана прийти на помощь всеми своими морскими и сухопутными силами. На практике это бы означало следующее: если Англия/Франция нападает на Германию, то Россия вступается за своего союзника, если же Германия совершит агрессию, то Николай II вправе от войны уклониться. Учитывая, что в перспективе Германия была в состоянии задавить своих западных соседей экономически, а англо-французский альянс не решался выступить первым, войны можно было вполне избежать.
Тем не менее, если в Берлине после эйфории объединения всех германских земель и очевидных успехов в экономике настроения приняли форму трезвого расчета, в России дела обстояли иначе. Тон во внешней политике задавал не император, а министры, искренность намерений которых справедливо вызывает сомнения. Самым ярким примером является граф С.Ю. Витте - автор промышленной модернизации России рубежа веков, человек, инициировавший экспансию в Россию иностранного капитала, а также ключевая фигура
в организации иностранных займов, лишивших империю финансовой независимости и втянувших её в Антанту [7, с. 178-185]. Сыграл первую скрипку С.Ю. Витте и в срыве Бьеркских соглашений. Существенное содействие провалу русско-германского союза оказал и министр иностранных дел России граф В.Н. Ламсдорф. Отмечу, что на сближение с Англией работала целая плеяда высших сановников России. В итоге договор был аннулирован. Попытки исправить ситуацию предпринимались германским кайзером и в дальнейшем. Об этом свидетельствует новая встреча двух императоров в 1912 г. Встреча также носила частный характер и, по традиции, проходила на яхтах [11, с. 51]. Как и в предыдущий раз, встреча, увы, закончилась ничем.
В качестве примера нерешительности в развязывании англо-французским блоком войны без участия России приведу кризис в Марокко и последующие за ним выводы. Так, весной 1911 г. Франция под прикрытием восстания осуществила захват столицы Марокко - город Фес. В ответ на это Германское руководство отправило в Агадир канонерскую лодку «Пантера». В историю этот инцидент вошёл под названием «Прыжок Пантеры». Напомню, что несколькими годами ранее (1905-1906 гг.) мир уже пережил один Марокканский (Танжерский) кризис, но немцам тогда пришлось уступить. В 1911 г. ситуация возобновилась: Европа оказалась на грани новой войны. Мировая, точнее англоязычная и французская, пресса подняла неимоверный шум. По мнению англичан, немцы собирались обосновать на побережье Атлантики военно-морскую базу. Хотя в Англии прекрасно понимали, что одной маленькой лодочки явно недостаточно для создания военно-морской базы и захвата страны, даже частичной. Но «Пантеру» собирались использовать в качестве повода для переноса конфликта из колониальной сферы в европейскую, а следовательно, в мировую.
В Берлине этот тезис также не подвергали сомнениям. В противном случае для закрепления на берегах Атлантики вслед за «Пантерой» должны были бы следовать караваны балкеров, нефтеналивных танкеров и прочих транспортов. Также не лишним было бы направить в Агадир и военный контингент. Проще говоря, осуществить полномасштабную кампанию по высадке германских войск на побережье. Но ничего подобного в 1911 г. со стороны Германии предпринято не было. По словам В.И. Виноградова, «Оккупация Агадира преследовала цель расколоть Антанту» [4]. Мировая истерика по поводу Агадира достигла такого состояния, что война могла начаться в любую минуту. Ключевым для французов и англичан был вопрос о том, как поведёт себя Россия. Однако, несмотря на официальную поддержку Парижа, в Петербурге объявили следующее: «Россия обратилась к Фран-
ции с просьбой проявить уступчивость и не доводить дело до войны, которая не найдет в России сочувствия, так как русское общественное мнение относится к настоящему конфликту как к колониальному спору» [4]. Иными словами - да, официально Россия на стороне союзников.
С другой стороны, становилось ясно, что Николай II приложит максимальные усилия для недопущения войны в Европе. Для воссоздания всей картины происходившего этот тезис имеет принципиальное значение, так как в случае войны миротворческое амплуа России таило для союзников серьёзную опасность. В то время, когда кайзеровские солдаты ринулись бы на Париж, Николаю II вместо пушек оставалось бы отправить в бой команду дипломатов, выступая в роли третейского судьи, стараться разрешить конфликт мирными средствами. На этот случай Лондону необходима была страховка. Кто мог тогда (в 1911 г.) предположить, что в 1914 г., несмотря ни на что, Николай II ради спасения Франции кинет в пекло две русские армии. Тем не менее в России это посчитали «делом чести». Но в головах английских политиков начал вырисовываться новый, отвечающий английской стратегии план. В данном случае единственное, что могло обеспечить гарантированное втягивание России в пучину мировой войны, - это конфликт непосредственно между Кайзером и Николаем II. В таком случае свобода маневра, позиция третьего наблюдающего автоматически доставалась бы властителям Альбиона. Увы, англичанам это удалось в полной мере. Через три года была разыграна сербская карта. В итоге мы видим, что убийство Франца-Фердинанда, как и прыжок «Пантеры», было лишь поиском причин, поводом для столкновения. Отличие только в том, что в случае с австрийским наследником Россия вступала в войну с Германией первой, что, в свою очередь, было необходимым условием для союзников.
Весьма показательна реакция императора Австро-Венгрии, который, судя по записям его дочери Мари Валери, узнав об убийстве наследника, произнёс: «Одной заботой стало меньше» [6, с. 19]. Среди населения страны Франц-Фердинанд особой любовью также никогда не пользовался, так что траурное настроение отсутствовало. При дворе после убийства тоже «было больше довольных, чем огорчённых» [6, с. 19]. Конечно, среагировать Вена была обязана. Но не думаю, что там верно прогнозировали последствия.
Не менее интересно рассмотреть ситуацию в противоположной оптике. Зададимся вопросом: как бы повели себя Лондон и Париж, если бы немецкие войска обрушились не на Францию, а на Россию? Кинулась бы франко-английская армия на линию Зигфрида спасать восточного союзника подобно армиям Самсонова и Ранненкампфа, штурмовавшим Восточную Пруссию в порядке
спасения войск союзников? Подобная версия представляется маловероятной. Предположу, что к подобным умозаключением пришли и в Берлине. Так, Н. Стариков представил хронологию событий, предшествовавших Первой мировой войне, в том числе предоставление Лондоном негласных гарантий нейтралитета Антанты в отношении кайзера в случае, если он будет вести войну только против России [12, с. 382].
Косвенно это подтверждается воспоминаниями адмирала Райнгарда Шеера, где он ссылается на твёрдую уверенность кайзера в нейтралитете Англии в случае войны с Россией, к которой, возможно, присоединится Франция [16, с. 27]. Более ёмко подобные умозаключения со ссылкой на первый конгресс Коминтерна приводит В.Г. Трухановский: «В Лондоне хотели войны. Поэтому держали себя так, что в Берлине и Вене надеялись на нейтралитет Англии, в то время как в Париже и Петрограде твёрдо рассчитывали на её вмешательство» [14, с. 131-132].
Однако ключевым моментом в понимании генезиса Первой мировой войны является вопрос о механизмах, которые позволили «рекрутировать» политику России в пользу Антанты. Для полноценного обзора предвоенной ситуации предлагаю совершить краткий экскурс в сферу экономики.
В контексте новых перспективных военных технологий, требовавших обладания контролем над углеводородным сырьём, рассмотрим развитие нефтяной промышленности России начала ХХ в. Модернизация России рубежа ХК-ХХ веков связана с именем министра финансов С.Ю. Витте. Помимо заслуг Витте в строительстве железных дорог в его активе - золотой стандарт и открытие каналов инвестиций из-за рубежа. При поверхностном осмотре схема выглядит убедительно. На примере нефтяной промышленности это не менее заметно. Объёмы добычи нефти растут из года в год. К примеру, динамика роста суммарной стоимости продукции нефтяной промышленности в рублях за 1896-1910 гг. выглядит так: 1896 год -74,1 миллиона, 1897 год - 74,6, 1897 год - 105,2, 1898 год - 159,4 миллиона и т.д. Пик приходится на 1907 год - 278,4 миллиона рублей [2, с. 22-25].
Динамика, конечно, впечатляет. Но важнее другое. По замыслу С.Ю. Витте, фактором бурного роста промышленности России должен был служить иностранный капитал. Нефтяная отрасль не была исключением. Заинтересованность определённых кругов Лондона в российских нефтяных «сюжетах» была очевидной.
Касаясь темы, вице-президент Международной нефтяной восточной академии, профессор Ч.А. Султанов пишет: «Несмотря на препятствия, англичане шли вперед, захватывая все новые позиции в русском нефтяном деле. Приток британского капитала остановил лишь кризис 1900-1903 гг.
Он положил конец первому этапу английской экспансии в русской нефтяной промышленности. К этому времени англичане владели 24 нефтепромышленными компаниями. 24 компании с капиталом 6.5 млн. фунтов стерлингов в Баку и других нефтеносных районах России - таков результат, достигнутый англичанами в эти годы» [13]. К примеру, после создания в 1901 г. совместного (Ротшильд и Нобель) концерна «Нобель - Мазут» им только в 1901 году было перевезено 43% мазута, 57% - керосина и 67% технических масел, полученных из Бакинской нефти [13].
Профессор А.И. Уткин также констатирует: «Нефтяная промышленность Кавказа контролировалась англичанами» [15, с. 26]. Мог ли Николай II проводить независимую политику, учитывая, что и в других отраслях ситуация была схожей? Ответ будет отрицательным. Добавлю, что способствовать передаче стратегически важной отрасли, от которой, без преувеличения, могли зависеть судьбы государств, в руки потенциального противника иначе как преступным недомыслием не назовёшь.
Но вернёмся к деятельности С.Ю. Витте. Не менее интересным сюжетом, чем его вклад в буржуазную модернизацию, служит эпопея таможенной войны России с Германией. Оправдание политики протекционизма дано в докладе С.Ю. Витте Николаю II и от 1899 года: «Новая промышленность не может вырасти в короткий срок. Поэтому и покровительственные пошлины должны продержаться десятки лет для того, что бы успеть привести к положительному результату» [3, с. 173-195]. По большому счёту, доводы стандартны. Однако в реальности покровительственные пошлины обернулись лишь таможенной войной с Берлином. Конечно, заключение торговых договоров с Германией на более выгодных условиях суть благо, но на деле это вылилось в переориентацию всей европейской политики России, что имело очень далеко идущие последствия.
Таможенная война с Германией поставила в повестку дня вопрос переоснащения русской армии. Начиная с 1865 г. армия России получала образцы крупповской тяжёлой артиллерии, по праву считавшиеся в то время одними из лучших. Теперь Россия начинает импортировать образцы французские. По сути, это были первые политические шаги, предопределявшие вступление в Антанту. Тогда как в экономической сфере конечным итогом таможенной войны стало лишь снижение товарооборота между Россией и Германией. Могла ли в этих условиях политика протекционизма, практикуемая Витте, способствовать росту отечественной промышленности? Для ответа на этот вопрос необходимо осветить события, произошедшие вслед за началом Первой мировой войны.
Трудности начального периода войны 19141918 гг., хроническая нехватка снарядов, патронов,
да и винтовок известны и подробно описаны в литературе. Существенно более интересны выводы, которые были сделаны участниками событий по прошествии полгода после начала войны.
Так, Алексей Ардашев сетует: «В начале 1915 года под руководством великого князя Сергея Михайловича (бывшего генерального инспектора артиллерии) была создана Особая распределительная комиссия по артиллерийской части. Во второй половине марта Сергей Михайлович пришёл к выводу, что нужно покупать на западе производственные мощности - то есть сами заводы - и производить вооружение в самой России» [1, с. 28-29]. Основательность приведенных заключений налицо. Но суть состояла в том, что именно Германия являлась ведущим в мире поставщиком продукции машиностроения. Удельный вес машиностроения в Германии составлял 21,3% от мировых объёмов, и это больше чем у всех стран Антанты, вместе взятых (17,7%). Германия для России являлась основным мировым поставщиком станков, без которых создание оборонного, да и не только оборонного, комплекса было немыслимо. Начав таможенную войну с Германией, Витте во многом препятствовал созданию отечественной промышленности. Когда же случилась война настоящая, было уже поздно [10, с. 145].
Тем не менее усложнение структуры и конфигурации международных отношений, особенности модернизации российской экономики на принципах рынка и буржуазных отношений, неорганичность происходившей модернизации, наконец, особенности российского капитализма в целом -все эти реалии рубежа веков могут быть оценены адекватно и комплексно только с учётом динамики новой - нефтяной отрасли. Абстрагирование от нефтяного фактора непродуктивно и при анализе модернизации России в конце XIX - начале XX вв. и её судеб в целом.
Можно заключить, что реформаторская деятельность Витте, учитывая передачу важнейших стратегических отраслей в руки иностранного бизнеса, не являлась на тот момент совершенным вариантом реализации модернизационных проектов в России. Направленность реформ министра финансов в значительной степени предопределила выбор стороны, на которой могла оказаться Россия в случае военного конфликта в Европе. Это не означает, что единственным вариантом для России мог быть только союз с Германией. Дело в том, что политика Витте не только лишила Российскую Империю возможности маневра в выборе стратегических союзников. Хуже было то, что она исключала возможность России остаться в стороне от конфликта 1914-1918 гг. Отмечу, что вопрос целесообразности участия России в этой войне занимал умы не только видных революционеров и представителей военной элиты государства, но и простых
граждан и солдат империи. В качестве примера стоит упомянуть воспоминания А.А. Брусилова, где он описывает беседы на эту тему с рядовыми бойцами армии [5, с. 77-80].
В заключение вновь сошлёмся на слова академика РАН В.Г. Трухановского: «Английское правительство вело накануне войны хитроумную политику, которая должна была снять с него ответственность за её возникновение» [14, с.131]. С тезисом В.Г. Трухановского нельзя не согласиться. Хочется только уточнить, что политика Лондона полностью соответствовала интересам Великобритании. В данном случае это вполне оправданно и закономерно. Но главным представляется вопрос о том, чьим интересам были созвучны действия сановников Петербурга.
Библиографический список
1. Ардашев А. Великая окопная война. Позиционная бойня Первой мировой. - М.: Яуза, 2009. -409 с.
2. Бовыкин В.И. Формирование финансового капитала в России. - М.: Наука, 1984. - 287с.
3. Документы по истории монополистического капитализма в России. - М., 1959. - Т. VI. - С. 173195.
4. История первой мировой войны 19141918 гг. / А.М. Агеев, Д.В. Вержховский, В.И. Виноградов, В.П. Глухов, Ф.С. Криницын, И.И. Рос-тунов, Ю.Ф. Соколов, А.А. Строков; под ред. доктора исторических наук И.И. Ростунова. - М.: Наука, 1975.
5. Коршунова О.Н., Поливанов Я.М. Исторические образы: к проблеме исторической памяти об участии России в мировых войнах // Вестник Костромского государственного университета
им. Н.А. Некрасова. - Т. 20. - № 5. - С. 77-80.
6. Писарев Ю. Наши дети будут ходить по Вене // Родина. - 1993. - № 8-9. - С. 16-22.
7. Поливанов Я.М. Буржуазная модернизация России конца XIX - начала XX вв. в контексте геополитического анализа // Проблемы модернизации России. История и современность. - Чебоксары: Изд-во Чуваш. ун-та, 2011. - С. 178-185.
8. Поливанов Я.М. К вопросу о генезисе Первой Мировой войны в контексте геополитики европейских держав // Внешнеполитические интересы России: история и современность: сб. матер. Всерос. науч. конф., приуроч. к 100-летию начала Первой мировой войны. - Самара: Самарская гуманитарная академия, 2014. - С. 136-142.
9. Поливанов Я.М. Нефть как конфликтогенный фактор мировых войн ХХ века // Вестник Казанского технологического университета. - 2010. -№ 9 - С. 839-842.
10. Поливанов Я.М. Образы Второй мировой войны: версии и реалии. - Казань: Шаг-полиграф, 2013. - 216 с.
11. Сазонов С.Д. Воспоминания. - М.: Международные отношения, 1991. - 399 с.
12. Стариков Н. 1917. Разгадка «русской» революции. - М.: Яуза, 2010. - 416 с.
13. Султанов Ч.А. Эпоха зарождения нефтяной промышленности Азербайджана. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://su1tanov.azeri1and. сот/оП/ра11_01.Ыт1 (дата обращения 23. 05.2015)
14. Трухановский В.Г. Уинстон Черчилль. - М.: ИМО, 1982. - 472 с.
15. Уткин А.И. Первая мировая война. - М.: Алгоритм, 2001. - 592 с.
16. Шеер Р. Германский флот в Первую мировую войну. - М.: Вече, 2011. - 432 с.
