CC BY
119
Винокуров А.Ю.
К ВОПРОСУ О ПРАВОВЫХ ОСНОВАХ ПРЕБЫВАНИЯ РОССИЙСКИХ МИРОТВОРЦЕВ В ЗОНЕ ГРУЗИНО-ОСЕТИНСКОГО ВООРУЖЕННОГО КОНФЛИКТА (1992-2008 гг.)
Международная независимая комиссия по расследованию конфликта на Кавказе (неофициальное название - «Миссия правды»), созданная по решению Совета министров Евросоюза, обнародовала свой заключительный доклад, в котором назвала Грузию виновной в развязывании вооруженного конфликта на Южном Кавказе. Однако в зарубежных средствах массовой информации продолжает обсуждаться вопрос о законности нахождения миротворческого российского воинского контингента на территории Грузии (1992-2008 гг.) и звучать различного рода обвинения в адрес Российской Федерации, якобы использовавшей миротворческую деятельность в качестве прикрытия своих агрессивных намерений в отношении Грузии. В связи с этим имеется настоятельная необходимость проанализировать правовые аспекты, обеспечивавшие легитимность пребывания российских миротворцев в зоне грузино-осетинского конфликта, а также объем их полномочий и характер выполняемых задач, направленных на поддержание мира и безопасности в данном регионе, а также на защиту гражданского населения.
24 июня 1992 г. Республикой Грузия и Российской Федерацией было подписано Соглашение о принципах урегулирования грузино-осетинского конфликта. В соответствии со ст. 1 данного Соглашения противоборствующим сторонам было предписано прекратить огонь к 28 июня 1992 г.
В целях обеспечения контроля за прекращением огня, вывода вооруженных формирований, роспуска сил самообороны и обеспечения режима безопасности в указанной зоне была создана смешанная Контрольная комиссия (СКК) в составе сторон, вовлеченных в конфликт (ст.3), которой было утверждено «Положение о смешанных силах по установлению мира и поддержанию правопорядка в зоне конфликта». Согласно решению СКК в зону конфликта были введены смешанные силы по поддержанию мира (ССПМ) в составе трех мотострелковых батальонов от Российской Федерации, Грузии и Северной Осетии. В соответствии с директивой начальника Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Феде-
рации № 312/2/141 от 23.03.1999 г. в состав ССПМ 24 мая 2004 г. было дополнительно введено подразделение 135-го мотострелкового полка СКВО.
26 июля 1994 г. было подписано Соглашение о дальнейшем развитии процесса мирного урегулирования грузино-осетинского конфликта и о Смешанной контрольной комиссии (СКК). Этим Соглашением деятельность СКК переводилась на постоянную основу. Согласно ст. 21 Положения СКК прекращала свою деятельность только после достижения полномасштабного урегулирования грузино-осетинского конфликта.
В соответствии с соглашением от 6 декабря 1994 г. на заседании Смешанной контрольной комиссии было принято Положение об основных принципах деятельности воинских контингентов и групп военных наблюдателей, предназначенных для нормализации ситуации в зоне грузино-осетинского конфликта, согласно которому воинские контингенты и военные наблюдатели подчинялись Объединенному военному командованию, состоящему из представителей российской, грузинской и осетинской сторон, которое возглавил командующий от российской стороны.
В целях создания правовой основы для временного пребывания воинских формирований Российской Федерации на территории Республики Грузии 9 октября 1993 г. был заключен Договор о правовом статусе воинских формирований Российской Федерации, временно находящихся на территории Республики Грузия. В нем были даны определения терминов: "воинские формирования Российской Федерации"; "командование воинскими формированиями Российской Федерации"; "место дислокации"; "переходный период".
Под «местом дислокации» в договоре понимаются участки территории с четко определенными, взаимосогласованными границами, которые являются собственностью Республики Грузия и на которых временно размещены воинские формирования Российской Федерации и недвижимое имущество, предназначенное для их функционирования.
Термин "переходный период" означает время пребывания воинских формирований Российской Федерации на территории Республики Грузия.
Стороны обязывались создавать необходимые условия для выполнения воинскими формированиями Российской Федерации своих функций, а также договорились о том, что планомерный вывод воинских формирований Российской Федерации регулируется отдельным соглашением (ст. 2; 5).
Вопросы юрисдикции, связанные с пребыванием воинских формирований Российской Федерации на территории Республики Грузия, были определены в ст.
25 Договора. По делам о преступлениях и административных правонарушениях, совершенных лицами, входящими в состав воинских формирований Российской Федерации, или членами их семей, вне пределов мест дислокации как общее правило применялось законодательство Республики Грузия, действовал её суд, прокуратура и другие компетентные органы. Этот пункт не применялся по делам о преступлениях и административных правонарушениях лиц, входящих в состав воинских формирований Российской Федерации, и членов их семей:
а) совершенных в местах дислокации или при исполнении служебных обязанностей;
б) совершенных против Российской Федерации или против лиц, входящих в состав воинских формирований Российской Федерации, а также по делам о воинских преступлениях.
По делам о преступлениях, указанных в подпунктах "а" и "б", применялось законодательство Российской Федерации и действовали её компетентные органы (прокуратура, суд и др.).
Республика Грузия была обязана возместить Российской Федерации ущерб (ст. 27 Договора), если он был причинен имуществу воинских формирований Российской Федерации, а также лицам, входящим в их состав и членам их семей в результате действий или упущений государственных учреждений Республики Грузия в размерах, установленных Смешанной комиссией. Возмещению подлежал также ущерб, если он был причинен в результате действий или упущений граждан и юридических лиц Республики Грузия в размерах, установленных грузинским судом на основании претензий, предъявленных к лицам, причинившим ущерб. Возмещение ущерба должно было производиться Республикой Грузия не позже трех месяцев со дня принятия решения Смешанной комиссией или вступления в силу решения суда.
9 октября 1993 г. между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Грузия было подписано Соглашение по вопросам юрисдикции и взаимной правовой помощи, по делам, связанным с временным пребыванием воинских формирований Российской Федерации на территории Республики Грузия. В нем давалось толкование применяемому в нем термину «компетентные органы», под которыми понимались:
а) со стороны Российской Федерации - военные суды и органы прокуратуры Российской Федерации, обеспечивающие законность в воинских формированиях Российской Федерации, военные коменданты гарнизонов;
б) со стороны Республики Грузия - суды и органы прокуратуры, административные и полицейские органы, в компетенции которых находятся вопросы, регулируемые настоящим Соглашением.
Был определен также порядок взаимодействия между указанными органами. Так, при оказании правовой помощи компетентные органы Сторон должны были взаимодействовать непосредственно между собой. В случаях, не терпящих отлагательства, компетентные органы Республики Грузия должны были обращаться к ближайшему военному прокурору, военному судье, коменданту гарнизона воинских формирований Российской Федерации.
В Соглашении по вопросам юрисдикции Сторон дублировались положения Договора о том, что по делам о преступлениях и административных правонарушениях лиц, входящих в состав воинских формирований Российской Федерации, членов их семей: а) совершенных в местах дислокации или при исполнении служебных обязанностей; б) совершенных против Российской Федерации или против лиц, входящих в состав воинских формирований Российской Федерации, а также по делам о воинских преступлениях применяется законодательство Российской Федерации и действуют ее прокуратура, судебные и другие компетентные органы.
Согласно ст. 13 Соглашения дела, подпадающие под юрисдикцию Российской Федерации, могли рассматриваться компетентными органами Российской Федерации на территории Республики Грузия в местах дислокации войск, а также на территории Российской Федерации.
По делам, подпадающим под юрисдикцию Республики Грузия, процессуальные действия в местах дислокации воинских формирований Российской Федерации должны были осуществляться компетентными органами Российской Федерации по поручению компетентных органов Республики Грузия.
При совершении преступления, подпадающего под юрисдикцию Республики Грузия, лицом, входящим в состав воинских формирований Российской Федерации, или членом его семьи, его арест в местах дислокации воинских формирований Российской Федерации производился компетентными органами Российской Федерации на основании постановления компетентных органов Республики Грузия. В случае различия мнений в отношении юрисдикции вопрос выносился
на рассмотрение российско-грузинской Смешанной комиссии, решение которой являлось обязательным. До решения Смешанной комиссии компетентные органы Договаривающихся Сторон согласовывали друг с другом вопрос о производстве первоначальных следственных действий, в частности о сохранении следов и доказательств совершения преступления, об установлении и задержании преступника. Компетентные органы Республики Грузия в соответствии с требованиями ст. 17 Соглашения были обязаны оказывать органам военной юстиции Российской Федерации помощь в раскрытии преступлений, подпадающих под её юрисдикцию.
19 января 1996 г. Советом глав государств Содружества Независимых Государств (СНГ) была принята Концепция предотвращения и урегулирования конфликтов на территории государств - участников Содружества Независимых Государств, подписанная и Грузией. В соответствии с Концепцией руководство совместной миротворческой деятельностью государств-участников Содружества по предотвращению и урегулированию конфликтов осуществлялось Советом глав государств Содружества. Совет глав государств Содружества принимал решение о проведении операции по поддержанию мира (ОПМ), утверждал Мандат, определяющий полномочия, состав КСПМ, задачи и сроки проведения операции, назначал Главу миссии по поддержанию мира или специального представителя Содружества Независимых Государств по урегулированию конфликта, командующего Коллективными силами по поддержанию мира, а в отдельных случаях и руководителя группы военных наблюдателей. Подготовка предложений по продлению ОПМ вменялась в обязанность Главы миссии и Объединенного командования КСПМ.
На том же форуме было утверждено Положение о Коллективных силах по поддержанию мира в Содружестве Независимых Г осударств, которым регламентировались образование и деятельность Коллективных сил по поддержанию мира (КСПМ), в том числе право и порядок применения личным составом оружия. Международно-правовую основу создания и применения Коллективных сил по поддержанию мира составляют: Устав Организации Объединенных Наций; Устав Содружества Независимых Государств; Соглашение о Группах военных наблюдателей и Коллективных силах по поддержанию мира в Содружестве Независимых Государств от 20 марта 1992 г. (Грузией не подписано); Протокол о статусе Г рупп военных наблюдателей и Коллективных сил по поддержанию мира в Содружестве Независимых Государств от 15 мая 1992 г. (Грузией не подписан);
Протокол о временном порядке формирования и задействования Групп военных наблюдателей и Коллективных сил по поддержанию мира в зонах конфликтов между государствами и в государствах - участниках Содружества Независимых Государств от 15 мая 1992 г. (Грузией не подписан); Протокол о комплектовании, структуре, материально-техническом и финансовом обеспечении Групп военных наблюдателей и Коллективных сил по поддержанию мира в Содружестве Независимых Государств от 15 мая 1992 г.; двусторонние и многосторонние международные соглашения в области миротворческой деятельности.
Состав Коллективных сил по поддержанию мира (КСПМ) определялся решением Совета глав государств и Мандатом на проведение операции по поддержанию мира (ОПМ). Исходя из объема решаемых задач и конкретной обстановки в зоне конфликта, в него включался военный, полицейский (милицейский) и гражданский персонал.
Командующий назначался решением Совета глав государств по совместному представлению Совета министров иностранных дел и Совета министров обороны. Он был подотчетен Совету глав государств и являлся прямым начальником для всего личного состава КСПМ, которые формировались на коалиционной основе с участием государств-участников ОПМ и могли быть введены в район конфликта только после достижения между конфликтующими сторонами соглашения о прекращении огня или перемирии и после выполнения ими этих соглашений. Действия КСПМ не должны были выходить за рамки полномочий, определенных Мандатом. При выполнении своих функций личному составу КСПМ, в порядке исключения, предоставлялось право на применение оружия в следующих случаях:
- в целях обеспечения безопасности и защиты от любых посягательств на его жизнь и здоровье в порядке осуществления неотъемлемого права на самооборону;
- при попытках насильственного отстранения миротворцев от выполнения возложенных на них функций;
- для отражения явного вооруженного нападения террористических, диверсионных групп и бандформирований, а также для их задержания;
- для защиты гражданского населения от насильственных посягательств на его жизнь и здоровье.
Оружие могло быть использовано для подачи сигнала тревоги или вызова помощи. При его применении должны были быть приняты все возможные меры
для обеспечения безопасности лиц преклонного возраста, женщин, детей и других гражданских лиц, за исключением случаев оказания ими вооруженного сопротивления либо совершения группового нападения, угрожающего жизни личного состава КСПМ и других граждан, если иными способами, средствами отразить такое нападение невозможно.
Таким образом, анализ вышеуказанных нормативных правовых актов свидетельствует о том, что деятельность российского миротворческого воинского контингента в зоне грузино-осетинского конфликта, осуществлялась в рамках заключенных международно-правовых соглашений и являлась необходимым фактором, позволявшим обеспечивать в регионе относительную стабильность и безопасность гражданского населения.
Различные обвинения военнослужащих российского миротворческого воинского контингента в использовании ими своего служебного положения для проведения разведывательной деятельности, изучения будущего театра военных действий являются ничем иным, как досужим вымыслом зарубежных средств массовой информации и не имеют ничего общего с задачами, которые были возложены в действительности на российских миротворцев.
