CC BY
48
ПРАВО
УДК 34
Г. В. Синцов, А. В. Агутин
К ВОПРОСУ О ПОНИМАНИИ ЭКСТРЕМИЗМА В РОССИЙСКОЙ ЮРИДИЧЕСКОЙ НАУКЕ
Аннотация.
Актуальность и цели. В наши дни ведущим компонентом политической функции государства является противодействие экстремизму, идеология которого направлена на подрыв фундаментальных ценностей российской общности и нашего государства. Экстремизм, как ржавчина, способен вызвать ряд тяжких болезней духа. В этом смысле экстремизм можно назвать «киллером» российской духовности.
Материалы и методы. В статье проведен анализ научной литературы по теме исследования.
Результаты. По нашему глубокому убеждению, для российского общества и его государства представляет угрозу приверженность таким крайним взглядам, которые посягают на его фундаментальные ценности. Фундаментальными ценностями нашего общества и государства являются такие его ценности, которые позволяют обеспечивать духовность нашего народа. Осмысление экстремизма с позиции духовности российской общности формирует целостность знания о нем. Целостность знания об истоках экстремизма является критерием его действенности.
Выводы. Как мы видим, обеспечение духовной безопасности нашего народа в деле противодействия экстремизму должно стать системообразующим направлением политической деятельности нашего государства. Ведь в противном случае любые попытки противодействия экстремизму (в отрыве от духовной составляющей российской общности) будут обречены на неудачу, поскольку духовность российского народа является источником (критерием) не только обеспечения духовной безопасности, но жизни наших сограждан как таковых. Без духа невозможна жизнь.
Ключевые слова: экстремизм, противодействие, российский народ, фундаментальные ценности, политическая функция, государство, культура, российская общность.
G. V. Sintsov, A. V. Agutin
ON THE PROBLEM OF UNDERSTANDING OF EXTREMISM IN THE RUSSIAN JURIDICAL SCIENCE
Abstract.
Background. At the present time the leading component of the state's political function is counteracting extremism, the ideology of which is aimed at undermining the fundamental values of the Russian community and the state. Extremism, like rust, may cause severe illness of the spirit. In this regard, extremism can be called a "killer" of the Russian spirituality.
Materials and methods. The article describes an analysis of scientific literature on the subject matter.
Results. By authors' strong opinion, adherence to such extreme views that unfringe upon the society's fundamental values is a threat to the Russia society and state. The fundamental values of the Russian society and state include such values that maintain spirituality of the Russian nation. Understanding of extremism from the position of the Russian society's spirituality forms integrity of knowledge about it. The integrity of knowledge about extremism origins is a criteria of its effectiveness.
Conclusions. As one can see, provision of spiritual safety of the Russian nation when counteracting extremism should become a system-forming direction of the Russian state's political activity. Otherwise any attempts to counteract extremism (separately from the spiritual component of the Russian community) are predestined to fail, as the Russian society's spirituality is the source (criteria) of not just spiritual safety provision, but safety of lives of Russian fellow citizens themselves. One cannot live without spirit.
Key words: extremism, countering the Russian people, fundamental values of the political function of the state, culture, Russian community.
Одной из внутренних функций нашего государства является политическая функция. Политическая функция - это деятельность государства, которая имеет векторную направленность на установление правил политической игры в нашем отечестве, например недопущение насильственных действий, запрет создания тайных и вооруженных объединений и т.д. [1]. В наши дни ведущим компонентом политической функции государства является противодействие экстремизму, идеология которого направлена на подрыв фундаментальных ценностей российской общности и нашего государства. Экстремизм, как ржавчина, способен вызвать ряд тяжких болезней духа. В этом смысле экстремизм можно назвать «киллером» российской духовности.
Подобный негативный статус экстремизма дает нам основание исследовать его теоретические основания, включая те из них, которые вполне относимы к истокам политического экстремизма. Верно обращает внимание Е. А. Певцова на то, что «борьба с экстремизмом в России в основном сводится к пресечению террористической деятельности, в то время как главным направлением этой деятельности должна стать профилактика терроризма, поскольку государственная власть, опирающаяся только на силовой аппарат противодействия террору, не использующая в полной мере разнонаправленные политико-правовые механизмы его предупреждения и пресечения, не имеет будущего» [2].
В этимологическом плане термин «экстремизм» происходит от латинского слова extremus - «крайний», «радикальный» и означает приверженность в политике и идеологии крайним взглядам [3]. В начале термин «экстремизм» использовали в отношении антимонархической направленности. Далее он, наряду с термином «радикализм», «стал использоваться в отношении политических противников, вне зависимости от характера их деятельности и исповедуемых ими взглядов... Как научное понятие термин "экстремизм" одним из первых использовал в начале ХХ века французский юрист М. Лерой, который основным отличием таких политических течений назвал требование от своих приверженцев абсолютной веры в исповедуемые политические идеалы» [4].
В отечественной гуманитарной науке не сложилось единого подхода в понимание экстремизма. Одни ученые считают, что экстремизм - это «деятельность общественных объединений, иных организаций, должностных лиц и граждан, основанная на приверженности крайним взглядам и сопровождающаяся публичными насильственными и (или) противоправными действиями, которые направлены на умаление и отрицание конституционных принципов, прав и свобод человека и гражданина» [5]. Другие видят в экстремизме способ радикального отрицания общественных норм. Его основой является приверженность крайним взглядам и действиям [5]. Третьи исходят из того, что экстремизм - это деятельность по распространению таких идей, течений, доктрин, которая направлена на ликвидацию самой возможности легального плюрализма, свободного распространения и обмена идеями. Это с одной стороны. А с другой, экстремизм как деятельность имеет векторную целенаправленность на «установление единственной идеологии в качестве государственной; разделение людей по классовому, имущественному, расовому, национальному или религиозному признакам; отрицание абсолютной ценности прав человека» [6]. Четвертые описывают экстремизм как социально-политическое явление, считая его формой политической борьбы, характеризующейся отрицанием сложившихся государственных, общественных институтов и структур, стремлением подорвать стабильность и заменить сложившийся порядок в соответствии с собственными властными устремлениями. По их мнению, поведенческая характеристика экстремизма такова: «агрессивное поведение (настрой) личности, наиболее существенными внешними проявлениями которого служат нетерпимость к мнению оппонента, ориентированному на общепринятые в обществе нормы; склонность к крайним (силовым) вариантам решения проблемы; непринятие консенсуса... прав личности и ее самоценности» [7].
Отсутствие единства в понимании экстремизма мы объясняем спецификой самого явления, обозначенного словом «экстремизм». Дополнительно убеждены и в том, что не все социальные и иные явления, свойственные России, надобно подводить под юридические понятия, поскольку она является одной из крупнейших стран мира с многовековой историей и богатыми культурными традициями, выходящими своим потенциалом за пределы правовых конструкций. В этой связи представляется весьма удручающим первый пример международного закрепления дефиниции «экстремизм» в Шанхайской конвенции от 15 июня 2001 г. «О борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом». В ней определяется он через «какое-либо деяние, направленное на насильственный захват власти или насильственное удержание власти, а также на насильственное изменение конституционного строя государства, а равно насильственное посягательство на общественную безопасность, в том числе организация в вышеуказанных целях незаконных вооруженных формирований или участие в них» [8].
При таком подходе авторы Шанхайской конвенции упустили один важный аспект. Формализованное определение понятия экстремизма не учитывает качественных критериев самого экстремизма. Так, например, борьба с терроризмом, а следовательно, и с его идеологией как формой экстремизма в Республики Ингушетия, по справедливому суждению заместителя прокурора республики Д. Гурулева, отличается своими особенностями: менталитетом
жителей, местными традициями и обычаями. Причем, по мнению Д. Гуруле-ва, крайне «серьезную обеспокоенность вызывает бесконтрольное распространение материалов откровенно экстремистского содержания в Интернете. Особую значимость эта проблема имеет для Ингушетии. В сети действует сотни сайтов, пропагандирующих разжигание межнациональной розни, содержащих призывы к организации незаконных вооруженных формирований и свержению государственного строя. «Все это, - продолжает Д. Гурулев, -прямым образом направлено на введение в заблуждение прежде всего молодежи. Именно эта категория жителей республики активно пользуется Интернетом и воспринимает те идеи, которые оттуда черпает» [9].
Экстремизм, как сложное многоплановое явление, необходимо четко отграничивать от других смежных понятий по конструктивным его признакам. К ним прежде всего следует отнести следующие признаки экстремизма [10]:
1) создание какого-либо движения, сообщества, течения, общественного объединения, а также деятельность должностных лиц и граждан для борьбы с неугодным строем, внутренней и внешней политикой, национальной, религиозной, экономической, социальной, военной программами государства;
2) деятельность движения, сообщества, течения, общественного объединения, должностных лиц и граждан, направленная на распространение своих идей, доктрин, школ, учений, носящих крайние взгляды и противоречащих конституционным принципам общества и демократического государства; 3) распространение идеологии, учений, сопровождающихся применением насилия или иных радикальных способов, нарушающих установленные государством запреты.
Трудно провести четкие границы, «где кончается свободное распространение идей, доктрин, течений и начинается экстремизм как покушение на эту свободу. При этом... борьба с экстремизмом - это не борьба с инакомыслием, и соответствующие меры не должны вступать в противоречие с принципами, закрепленными в статьях 13, 29-31 Конституции РФ» [10]. К тому же, например, мероприятия кубанских казаков по наведению порядка в своем доме трудно назвать «расистскими» [11]. Отсутствие четких границ между тем, что, с одной стороны, действительно представляет угрозу для нашего общества и государства, а с другой, является их движущей силой, дает нам основание говорить о выделении в экстремизме ряда свойств (признаков), представляющих действительную, а не мнимую угрозу.
По нашему глубокому убеждению, для российского общества и его государства представляют угрозы приверженность таким крайним взглядам, которые посягают на его фундаментальные ценности. Фундаментальными ценностями нашего общества и государства являются такие его ценности, которые позволяют обеспечивать духовность нашего народа. Осмысление экстремизма с позиции духовности российской общности формирует целостность знания о нем. Целостность знания об истоках экстремизма является критерием его действенности. «В любом целом, - пишет А. Дж. Тойнби, -расплатой за потерю гармонии между составными частями является соответствующая потеря самоопределения целого. Эта потеря самоопределения и является конечным критерием надлома» [12]. В этом смысле уровень целого облегчает нам понимание существенных (приобретенных свойств) сторон
рассматриваемого явления, например смысла политического экстремизма в нашей стране.
Обеспечение духовной безопасности нашего народа в деле противодействия экстремизму должно стать системообразующим направлением политической деятельности нашего государства. Ведь в противном случае любые попытки противодействия экстремизму (в отрыве от духовной составляющей российской общности) будут обречены на неудачу, поскольку духовность российского народа является источником (критерием) не только обеспечения духовной безопасности, но жизни наших сограждан как таковых. Без духа невозможна жизнь.
Список литературы
1. Чиркин, В. Е. Юридическое лицо публичного права / В. Е. Чиркин. - М., 2007. - С. 17.
2. Певцова, Е. А. Экстремитские проявления в поведении молодежи в период правовых реформ и кризисных явлений в государстве: проблемы профилактики / Е. А. Певцова // Российская юстиция. - 2009. - № 17. - С. 17.
3. Ожегов, С. И. Толковый словарь русского языка / С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова. - М., 1994. - С. 896.
4. Макаров, Н. Е. Понятие и идеология экстремизма в современных условиях / Н. Е. Макаров, Ц. С. Дондоков // Закон и армия. - 2005. - № 11.
5. Политический экстремизм в Российской Федерации и конституционные меры борьбы с ним : материалы конф. - М., 1998. - С. 66.
6. Как обуздать политический экстремизм // Российская газета. - 1998. - 30 дек.
7. Устинов, В. В. Обвиняется терроризм / В. В. Устинов. - М., 2002. - С. 16.
8. Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом // Московский журнал международного права. - 2001. - № 4. - С. 234.
9. Гурулев, Д. Проблемы борьбы с терроризмом / Д. Гурулев // Законность. -2007. - № 6. - С. 17.
10. Истомин, А. Ф. К вопросу об экстремизме / А. Ф. Истомин, Д. А. Лопаткин // Современное право. - 2005. - № 7. - С. 41-44.
11. Кобец, П. Н. Противодействие религиозному экстремизму в современной России / П. Н. Кобец // Российский следователь. - 2005. - № 9. - С. 36-38.
12. Тойнби, А. Дж. Исследование истории : в 3 т. / А. Дж. Тойнби ; пер. с англ., вступ. ст. и коммент. К. Я. Кожурина. - СПб., 2006. - Т. 2. - С. 43-44.
References
1. Chirkin V. E. Yuridicheskoe litso publichnogo prava [Juridical image of public law]. Moscow, 2007, p. 17.
2. Pevtsova E. A. Rossiyskayayustitsiya [Russian justice]. 2009, no. 17, p. 17.
3. Ozhegov S. I., Shvedova N. Yu. Tolkovyy slovar' russkogo yazyka [Explanatory dictionary of Russian language]. Moscow, 1994, p. 896.
4. Makarov N. E., Dondokov Ts. S. Zakon i armiya [Law and army]. 2005, no. 11.
5. Politicheskiy ekstremizm v Rossiyskoy Federatsii i konstitutsionnye mery bor'by s nim: materialy konf. [Political extremism in the Russian Federation and constitutional measures of counteraction]. Moscow, 1998, p. 66.
6. Rossiyskaya gazeta [The Russian newspaper]. 1998, 30 Dec.
7. Ustinov V. V. Obvinyaetsya terrorizm [Terrorism to be accused]. Moscow, 2002, p. 16.
8. Moskovskiy zhurnal mezhdunarodnogo prava [Moscow journal of international law]. 2001, no. 4, p. 234.
9. Gurulev D. Zakonnost' [Legality]. 2007, no. 6, p. 17.
10. Istomin A. F., Lopatkin D. A. Sovremennoepravo [Modern law]. 2005, no. 7, pp. 41-44.
11. Kobets P. N. Rossiyskiy sledovatel' [The Russian prosecutor]. 2005, no. 9, pp. 36-38.
12. Toynbi A. Dzh. Issledovanie istorii: v 3 t. [Historical research: in 3 vol.]. Transl. from English. Saint-Petersburg, 2006, vol. 2, pp. 43-44.
Синцов Глеб Владимирович доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой частного и публичного права, Пензенский государственный университет (Россия, г. Пенза, ул. Красная, 40)
E-mail: [email protected]
Sintsov Gleb Vladimirovich
Doctor of juridical sciences, professor, head
of sub-department of provate and public
law, Penza State University
(40 Krasnaya street, Penza, Russia)
Агутин Александр Васильевич доктор юридических наук, профессор, кафедра прокурорского надзора за исполнением законов в оперативно-розыскной деятельности и участия прокурора в уголовном судопроизводстве, Академия Генеральной прокуратуры Российской Федерации (Россия, г. Москва, ул. Азовская, 2, к. 1)
E-mail: [email protected]
Agutin Aleksandr Vasil'evich Doctor of juridical sciences, professor, sub-department of prosecutor's supervision over adherence of laws in operational investigations and prosecutor's participation in criminal court proceedings, Academy of the Prosecutor General's Office of the Russian Federation (building 1, 2 Azovskaya street, Moscow, Russia)
УДК 34 Синцов, Г. В.
К вопросу о понимании экстремизма в российской юридической науке / Г. В. Синцов, А. В. Агутин // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Общественные науки. - 2016. - № 1 (37). - С. 5-10.
