CC BY
10
НАУЧНЫЙ РАЛЗДЕЛ
УДК 334.241.8
ЭО1: 10.51522/2307-0382-2022-243-8-10-16
ИВАН ВЛАДИМИРОВИЧ ДВОРЯНСКОВ
главный научный сотрудник отдела разработки методологий исполнения уголовных наказаний без лишения свободы НИЦ-2 ФКУ НИИ ФСИН России, доктор юридических наук, профессор, подполковник внутренней службы И diw@yandex.ru, https://orcid.org/0000-0003-0542-5254 Москва
К вопросу о новой концептуальной модели наказания (телеологический аспект)
Аннотация. В статье рассматриваются доктринальные (научные) основы новой (авторской) концептуальной модели наказания в телеологическом (целевом) аспекте. Цель научного исследования -теоретическое обоснование такой модели, исследование основополагающих ее параметров: сущности, формы, методологии, функций, целей, задач. Наказание рассматривается с позиций теорий аксиологии, коммуникации, социального управления. В частности, изучаются такие функции наказания, как индикация, измерение общественной опасности, коммуникации, порицания, восстановления, разрешения социального конфликта (возвращения к исходной точке), кары как выражения сущности наказания. На основании полученных данных дается описание новой телеологической модели наказания, формулируются его новые цели. Статья опирается на диалектический метод познания, а также используются такие методы, как анализ, синтез, сравнительно-правовой, исторический, семантический, лингвистический, формально-логический. Делается вывод о необходимости реформирования рассматриваемого уголовно-правового института. Теоретическое значение исследования можно расценивать как попытку методологического подхода к переосмыслению института целей наказания. Практическое значение итогов работы может заключаться в обосновании внесения изменений в уголовное и уголовно-исполнительное законодательство.
Ключевые слова: наказание, телеологическая модель, целеполагание, функции, цели и задачи наказания, состояние и перспективы
Для цитирования
Дворянсков И. В. К вопросу о новой концептуальной модели наказания (телеологический аспект) // Ведомости уголовно-исполнительной системы. 2022. № 8. С. 10-16. https://www.doi.org/10.51522/2307-0382-2022-243-8-10-16.
12.00.08. Уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право (юридические науки)
Исходным постулатом исследования проблемы целей наказания выступает тезис о том, что наказание как средство (инструмент) воздействия на социальную реальность должно быть целенаправленным.
Вместе с тем категория «цель» в рассматриваемом аспекте не является авто© Дворянсков И. В., 2022_
номной, по крайней мере по отношению к другим атрибутам и проявлениям наказания. В этой связи важно установить их взаимосвязь и взаимозависимость.
Говоря о наказании как о средстве, то есть рассматривая его с инструментальной (прикладной), а не онтологической позиции, следует обратить внимание на
IVAN V. DVORJANSKOV
Chief Researcher of the Department for the Development of Methodologies for the Execution of Criminal Punishments without Imprisonment, Research Center-2 of the Research Institute of the FPS of Russia, Doctor of Law, Professor, Lieutenant Colonel of the Internal Service diw@yandex.ru, https://orcid.org/0000-0003-0542-5254 Moscow
Revisiting the question of a new conceptual model of punishment (teleological aspect)
Abstract. The article deals with the doctrinal (scientific) foundations of a new (author's) conceptual model of punishment in the teleological (target) aspect. The purpose of scientific research is the theoretical substantiation of such a model, the study of its fundamental parameters: essence, form, methodology, functions of goals, tasks. Punishment is considered from the standpoint of theories of axiology, communication, social management. In particular, such functions of punishment as indication, measurement of social danger, communication, censure, restoration, resolution of social conflict (return to the starting point), punishment as an expression of the essence of punishment are studied. Based on the data obtained, a description of a new teleological model of punishment is given, and its new goals are formulated. The article is based on the dialectical method of cognition, and also such methods as comparative legal, historical, semantic, linguistic, formal logical analysis and synthesis are used. The conclusion is made about the need to reform the criminal law institution under consideration. The theoretical significance of the study can be regarded as an attempt to rethink the institution of the goals of punishment by a methodological approach. The practical significance of the results of the work may lie in the justification of amendments to the criminal and penitentiary legislation.
Keywords: punishment, teleological model, goal-setting, functions, goals and objectives of punishment, state and prospects
For citation
Dvoryanskov I. V. Revisiting the question of a new conceptual model of punishment (teleological aspect) // Vedomosti of the Penal System. 2022. No. 8. P. 10-16. https://www.doi.org/10.51522/2307-0382-2022-243-8-10-16.
12.00.08 Criminal law and Criminology; penal law (legal sciences)
такие парные категории, как сущность -форма; идеал - метод; цель - функция. Последовательность такой взаимосвязи тоже не случайна, поскольку, на наш взгляд, позволяет наиболее полно представить телеологическую модель наказания и выявить возможные противоречия (несоответствия) внутри нее.
Проблема сущности и формы наказания довольно глубоко исследована в научной литературе, хотя и не имеет окончательного решения ввиду сформировавшихся различных позиций по этому поводу. Не будем детально на них останавливаться, поскольку объем данной статьи ограничен, тем более что эта дискуссия
подробно освещалась нами ранее. Отметим лишь, что, с нашей точки зрения, сущностью наказания, безусловно, выступает кара* [1]. А формы ее проявления, то есть виды наказания, лишь выражают различные механизмы карательного воздействия на личность осужденного.
Между тем важным является вопрос о том, влияет ли форма наказания на це-леполагание. Иными словами, могут ли у разных наказаний быть одни и те же цели? Вопрос этот отнюдь не праздный, поскольку от его решения непосредственно зависит конструкция телеологической модели наказания.
С одной стороны, в плюрализме целей для разных видов наказания может заключаться практический смысл именно в аспекте соотношения цели и средства ее достижения. А как мы знаем, наказания различаются по механизму воздействия. Самым известным таким разделением выступает следующая классификация видов наказаний:
а) наказания, связанные с изоляцией осужденных от общества;
б) наказания, не связанные с таковой.
В юридической литературе встречаются иные варианты распределения наказаний по группам. Например, Наумов А. В. по характеру карательных элементов делит наказания на три группы:
1) наказания, не связанные с ограничением или лишением свободы (штраф, лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, лишение специального воинского или почетного звания, классного чина и государственных наград; обязательные работы; исправительные работы; ограничения по военной службе и конфискация имущества);
2) наказания, состоящие в ограничении или лишении свободы (ограничение свободы, арест, содержание в дисциплинарной воинской части, лишение свободы на
* Это наиболее распространенная точка зрения в юридической
науке.
определенный срок и пожизненное лишение свободы);
3) смертная казнь [2].
Ныне существующие цели не могут быть в равной мере эффективно достигнуты всеми наказаниями именно в силу различия в механизмах воздействия. Так, лишение свободы в большей степени обладает ограничительно-превентивным механизмом по сравнению, скажем, с исправительными работами. В то же время у наказаний, не связанных с изоляцией осужденных от общества, ввиду больших возможностей по ресоциализации и социальной адаптации существенно выше исправительный потенциал в перспективном отношении, что может выражаться в более стойком эффекте исправления после отбытия наказания.
Однако, с другой стороны, если рассматривать категорию «цель» как универсальную конструкцию, то к ней вполне применимо суждение о том, что одного результата можно добиться разными средствами. Но для этого результат не должен подменяться методом его достижения, как это, увы, происходит сейчас.
Здесь уместно отметить, что приведенные выше классификации наказаний отражают сущность совершенного преступления в своем карательном потенциале (в виде правоограничения или право-лишения). Иными словами, суд в наказании стремится лишить осужденного того, что он отнял у потерпевшего**, поневоле следуя формально изжившему себя древнему принципу талиона. Внешне такая практика основана на соотношении карательного, исправительного и компенсаторного воздействия, определяемом в конкретном случае целесообразностью лишения или ограничения определенных благ. Таким образом, если исходить
** При отсутствии смертной казни убийство и другие преступления, выражающиеся в умышленном лишении жизни, как правило, караются длительными сроками или пожизненным лишением свободы. В то же время за экономические преступления чаще назначаются наказания, не связанные с лишением свободы, но имеющие имущественный или принудительно-трудовой характер.
из посылки, что наказание - это ответ на совершенное преступление, и ответ адекватный, то следует признать прямую зависимость между объектом преступления и объектом кары. Соответственно, это влияет на выбор карательного средства, то есть вида наказания.
Но этот же вывод порождает противоречие с целями наказания. По сути, подлинной целью назначения (применения) наказания является нахождение такого соответствия, которое было бы адекватно совершенному деянию. И если таковое можно еще соотнести с целью восстановления социальной справедливости (и то, если воспринимать его как разновидность мести, пусть и праведной), то цели исправления и предупреждения преступлений фактически остаются за скобками или воспринимаются как дополнительные и автоматически достигаемые эффекты без какого-то методологического подкрепления. Хотя всем известно, что просто так ничего не бывает. Именно в силу этого уголовно-исполнительное законодательство стремится наполнить процесс исполнения наказания в принципе не свойственными каре элементами воспитания и ресоциализации. Очевидно, что они плохо монтируются с карательным воздействием. Так, абсурдно было бы одновременно наказывать грешника и вести с ним душеспасительную беседу (или бить кнутом и одновременно угощать пряником).
При этом, разумеется, исключать факт исправления нельзя. Но оно не может быть целью наказания, представляющего собой кару или, по меткому выражению Кристи Н., причинение боли [3], и достигаться в процессе его исполнения в силу методологического несоответствия цели и средства ее достижения, а должно рассматриваться как комплексный и в большей степени как длительный постпенитенциарный процесс, сочетающий в себе социальную и профилактическую работу с привлечением представителей граждан-
ского общества. В этом смысле показателен зарубежный опыт пробации [4].
Ранее мы писали, что типичные ошибки в целеполагании можно свести к следующим:
а) научная несогласованность (концептуальная противоречивость);
б) криминологическая необоснованность;
в) практическая неверифицируемость;
г) излишняя абстрактность и декларативность (речь идет, в частности, о цели восстановления социальной справедливости, ибо как можно восстанавливать то, что должно быть незыблемым аксиологическим ориентиром?) [5].
Еще раз подчеркнем, что ошибочное целеполагание в институте наказания связано с нарушением соотношения его элементов сущность - форма; идеал - метод; цель - функция.
Рассмотрим парную категорию «идеал -метод» применительно к целеполаганию в наказании.
Идеал должен лежать в основе наказания как желаемая (прогнозируемая) модель разрешения социального конфликта, вызванного преступлением посредством применения наказания. Его можно рассматривать в двух значениях.
В первом случае речь идет о таком эффекте, который описывается в философии термином «снятие». Так, в диалектике Гегеля «снимать» означает поднимать на более высокую ступень, сохранять, а также уничтожать (отрицать). Данный термин обозначает диалектический процесс борьбы противоположностей с последующим их синтезом на более высоком витке развития [6].
Применительно к нашей теме это означает следующее. Преступлению противопоставляется наказание. По сути, это противостояние двух идеологий: преступности и законности. Но смысл их столкновения в акте применения наказания состоит в том, что в результате борьбы этих противоположностей должно произойти
разрешение социального конфликта, вызванного преступлением, открытие перспектив для включения бывшего преступника в нормальную жизнь в обществе, то есть описанный выше эффект снятия. В этом и заключается идеал наказания в первом указанном нами смысле.
Во втором значении наказание отражает социальный идеал в качестве охраняемого блага (социальной ценности), но как его аксиологический антикритерий. Он должен воплощаться в наказании как качественно, так и количественно. В первом аспекте речь идет об отрицательной индикации ценности нарушенного преступлением интереса (затронутого социального блага). Таким образом, чем выше ценность охраняемого объекта, тем строже (по виду и содержанию) должно быть наказание. Во втором (количественном) аспекте речь должна идти об отрицательном (обратном) измерении такой ценности. Следовательно, чем выше степень опасности преступления, тем больше должен быть размер наказания (в рамках уже избранного вида).
Таким образом, нами показана двоякая связь наказания с социальным идеалом. Вместе с тем констатации такой связи недостаточно. Нужно определить, как ее достичь. Для этого нужен метод.
Методом в философии называется способ достижения цели, определенным образом упорядоченная деятельность [7]. Наказанию присущ особый метод правового воздействия - принуждение. На него прямо указано в части 1 статьи 43 Уголовного кодекса Российской Федерации, содержащей дефиницию наказания. Других методов у наказания нет и не может быть в силу его сущности. Таким образом, метод принуждения неизбежно накладывает отпечаток на все проявления наказания, его виды, функции, цели и средства их достижения.
Вопрос о целях и функциях наказания является одним из ключевых в пенологии. Эффективность наказания определяется
как соответствие действительных результатов ожидаемым. При этом, разумеется, его возможности не безграничны.
Целями наказания, исходя из такого их понимания, должны признаваться моделируемые ожидаемые и реально достижимые результаты реализации наказания. Современное уголовное законодательство к таким результатам относит восстановление социальной справедливости, а также исправление осужденного, предупреждение совершения новых преступлений как самим виновным, так и другими лицами.
Однако если рассматривать эти цели в динамике, то есть в процессе их достижения, то окажется, что они выступают средствами достижения самих себя. Иными словами, все цели сформулированы в аспекте процесса, а не результата. К примеру, в статье 9 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации исправление понимается как формирование у осужденного определенных позитивных качеств, то есть как процесс, без указания на критерии достижения результатов. Аналогичным образом можно трактовать и обе другие цели, при формулировке которых используются отглагольные формы существительных - восстановление и предупреждение. Все три цели (восстановление социальной справедливости, исправление и предупреждение преступлений) отражают определенные, причем разновекторные, пути, не предполагая при этом критериальную определенность результатов.
Цели наказания должны быть социально обусловленными, то есть выражать потребности общества в реализации этого уголовно-правового института. Социальная сущность наказания заключается в реагировании государства на факт наиболее опасного нарушения установленного им правопорядка. Такое реагирование не может быть спонтанным. «Всегда назначаемое „за", наказание неизменно применяется и „для". Оно существует и действует только в этом единстве. Проблема „за" в
первую очередь касается учения о преступлении, проблема „для" представляет первоочередный интерес для учения о наказании» [8].
Достижение поставленных перед наказанием целей зависит от его свойств. Сами цели формулируются (по крайней мере, должны формулироваться) исходя из свойств наказания. Свойство, как известно, является проявлением сущности содержания и формы явления, это то, что обусловливает его различие или сходство с другими явлениями. Сущностью наказания, как мы выяснили ранее, является кара.
Она в полной мере соотносится с установленным ранее методом наказания - принуждением. Собственно, в принудительном характере наказания и проявляется кара как лишение или ограничение определенных прав осужденного вопреки его воле. Средства же такого принуждения могут быть различными в зависимости от вида применяемого наказания и лежащего в его основе правоограничения, например имущественное ограничение при штрафе, ограничение трудовых прав (обязательные, исправительные, принудительные работы), ограничение личных прав (ограничение, лишение свободы).
Важным аспектом выявления подлинных целей наказания также выступает установление его функций.
Ввиду того что наказание представляет собой реакцию на событие прошлого -преступление, оно является ретроактивной мерой. Наказание имеет дело с последствиями преступления. Чтобы воздействовать на его причины, необходимо руководствоваться теорией социального детерминизма, согласно которой они вплетены в сложную систему, включающую и социальные, и личностные составляющие, с мощными факторами, остающимися вне досягаемости закона.
В этой связи представляется, что возложение на наказание функций ресоциа-
лизации, приспособления осужденного к жизни в обществе, тем более - предупреждения новых преступлений, неоправданно. Их вполне может взять на себя институт пробации [9].
Наказание фиксирует общественную и государственную оценку содеянного, а оценка, как известно, должна быть справедливой, иначе в ней просто не будет смысла. В этом проявляются функции оценки и официального порицания преступления.
Думается, что наказание, конкретно представленное в санкциях норм Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации, выполняет и аксиологическую функцию, поскольку выступает правовым измерителем ценности охраняемых благ и наносимого им ущерба. Соответственно, чем ценнее благо, тем строже наказание за посягательство на него. Так, при сравнительном анализе преступлений против жизни и против собственности, отбросив квалифицирующие признаки, можно сделать вывод, что жизнь ценнее собственности в 7,5 раз.
Полагаем, что наказание представляет собой крайнюю, наиболее суровую форму реагирования на преступность и может быть эффективно только в сочетании с мерами профилактики.
Кроме того, очевидно, что наказание выполняет функцию коммуникации государства и общества, с помощью которой первое выражает свою позицию относительно того, что является преступным и, соответственно, опасным.
Наказание происходит от древнерусского слова «наказ» - наставление, поучение, распоряжение. Таким образом, реальные функции наказания - это социальное управление, а также утверждение воли государства, репрессия (подавление), официальная оценка преступления, выраженная фиксация нанесенного ущерба, проявляемая в качественных и количественных характеристиках наказания (порицание содеянного).
Цели наказания, как уже отмечалось, непосредственно определяются функциями и представляют собой окончательный результат их реализации. Необходимыми свойствами целей наказания должны быть практическая достижимость, верифици-руемость (проверяемость), окончательность (финальность) результата.
В этой связи телеологическую модель наказания, на наш взгляд, должны составлять следующие цели:
- возмездие за содеянное, предполагающее как правоограничения и лишения, налагаемые судом исходя из законодательной модели и параметров назначаемого наказания, так и возмещение причиненного ущерба;
- правовая защита общества от преступлений и лиц, их совершающих;
- государственное порицание преступления.
1. Дворянсков И. В. Эффективность альтернативных наказаний. М. : ЮНИТИ-ДАНА, Закон и право, 2005. С. 57-60.
2. Наумов А. В. Уголовное право : курс лекций. Общая часть. М. : БЕК, 1996. С. 374-375.
3. Кристи Н. Причиняя боль. Роль наказания в уголовной политике / под общ. ред. Я. И. Гилинского. СПб. : Алетейя, 2011. 164 с.
4. Дворянсков И. В., Сергеева В. В., Баталин Д. Е. Применение альтернативных видов наказания в Западной Европе, США и России (сравнительно-правовое исследование). М. : РОО «Центр содействия реформе уголовного правосудия, Penal Reform International, 2004. С. 37-39.
5. Дворянсков И. В. Доктринальные основы целеполагания в институте наказания // Ведомости уголовно-исполнительной системы. 2021. № 7. С. 20.
6. Гегель. Сочинения. Т. 5: Наука логики. М., 1937. С. 99.
7. Философский словарь / под ред. М. М. Розенталя. М., 1975. С. 241.
8. Никифоров Б. С. Наказание и его цели // Советское государство и право. 1981. № 9. С. 64.
9. Дворянсков И. В. Перспективы внедрения системы пробации в России // Преступление, наказание, исправление : сборник тезисов выступлений и докладов участников V Международного пенитенциарного форума, приуроченного к проведению в 2021 году в Российской Федерации Года науки и технологий. В 9 т. Т. 1. Рязань, 2021. С. 114-120.
1. Dvoryanskov I. V. The effectiveness of alternative punishments. M. : UNITI-DANA, Law and Law, 2005, P. 57-60.
2. Naumov A. V. Criminal law : a course of lectures. A common part. M. : BEK, 1996. P. 374-375.
3. Christy N. Causing pain. The role of punishment in criminal policy / ed. by Ya. I. Gilinsky. SPb. : Aletheya, 2011. 164 p.
4. Dvoryanskov I. V., Sergeeva V. V., Batalin D. E. The use of alternative types of punishment in Western Europe, the USA and Russia (comparative legal research). M. : RPO Center for the Promotion of Criminal Justice Reform, Penal Reform International, 2004. P. 37-39.
5. Dvoryanskov I. V. Doctrinal foundations of goal-setting in the institution of punishment // Vedomosti of the penal system. 2021. No. 7. P. 20.
6. Hegel. Works. T. 5: Science of logic. M., 1937. P. 99.
7. Philosophical Dictionary / ed. by M. M. Rosenthal. M., 1975. P. 241.
8. Nikiforov B. S. Punishment and its goals // Soviet state and law. 1981. No. 9. P. 64.
9. Dvoryanskov I. V. Prospects for the introduction of the probation system in Russia // Crime, punishment, correction : a collection of abstracts of speeches and reports of participants in the V International Penitentiary Forum, timed to coincide with the Year of Science and Technology in the Russian Federation in 2021. In 9 vols. T. 1. Ryazan, 2021. P. 114-120.
