CC BY
30ПРАВОСУДИЕ И СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА
DOI 10.24411 /2076-1503-2020-11225 ПОЖАРСКАЯ Т.Р.,
аспирант кафедры конституционного права Уральского государственного юридического университета
(г. Екатеринбург), e-mail: trpozharskaya@gmail.com
Научный руководитель: КОЖЕВНИКОВ О.А.,
доктор юридических наук, профессор кафедры конституционного права Уральского государственного юридического университета
(г. Екатеринбург), е-mail: mail@law-books.ru
К ВОПРОСУ О НОРМАТИВНЫХ ОСНОВАХ РЕАЛИЗАЦИИ ОРГАНАМИ ПУБЛИЧНОЙ ВЛАСТИ КОНСТИТУЦИОННОГО ПРАВА НА СУДЕБНУЮ ЗАЩИТУ В ГРАЖДАНСКОМ И АРБИТРАЖНОМ
ПРОЦЕССАХ
Аннотация. Статья посвящена отдельным вопросам правового статуса государственных органов и органов государственной власти, участвующих в реализации конституционного права на судебную защиту в гражданском и арбитражном процессе. Автором анализируется терминологическая разница указанных понятий по отношению к положениям ст. 46 ГПК РФ и ст. 53 АПК РФ, которая отражает определенные сущностные сложности в определении субъектного состава гражданских процессуальных правоотношений. В работе использовались системный и сравнительно-правовой методы исследования.
В результате исследования автор высказывает ряд предложений по устранению двусмысленности и неопределенности понятий «государственный орган» и «орган государственной власти», используемых в анализируемых нормативных положениях, и по дальнейшему совершенствованию гражданского процессуального и арбитражного процессуального законодательства, направленных на обеспечение реализации органами публичной власти конституционного права на судебную защиту.
Ключевые слова: конституционное право на судебную защиту, орган государственной власти, государственный орган, орган публичной власти, гражданское судопроизводство, арбитражное судопроизводство.
POZHARSKAYA T.R.,
postgraduate student of the Department of Constitutional Law of the Ural State Law University (Yekaterinburg)
Scientific adviser: KOZHEVNIKOV О.А.,
Doctor of Law, Professor of the Department of Constitutional Law of the Ural State Law University (Yekaterinburg)
TO THE QUESTION OF REGULATORY BASIS FOR IMPLEMENTATION BY PUBLIC AUTHORITIES OF THE CONSTITUTIONAL RIGHT TO JUDICIAL PROTECTION IN CIVIL AND ARBITRATION
PROCEDURES
Annotation. The article is devoted to certain issues of the legal status of state bodies and state authorities involved in the implementation of the constitutional right to judicial protection in civil and arbitration proceedings. The author analyzes the terminological difference between these concepts
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 12 • 2020
in relation to the provisions of Art. 46 of the Code of Civil Procedure of the Russian Federation and Art. 53 of the Arbitration Procedure Code of the Russian Federation, which reflects certain intrinsic difficulties in determining the subject composition of civil procedural legal relations. The work used systemic and comparative legal research methods.
As a result of the study, the author makes a number of proposals to eliminate the ambiguity and ambiguity of the concepts of "state body" and "public authority" used in the analyzed regulatory provisions, and to further improve the civil procedural and arbitration procedural legislation aimed at ensuring the implementation of constitutional law by public authorities to judicial protection.
Key words: constitutional right to judicial protection, state authority, state authority, public authority, civil proceedings, arbitration proceedings.
9 февраля 2021 года на совещании судей судов общей юрисдикции и арбитражных судов президентом Российской Федерации В.В. Путиным было озвучено, что в 2020 году российские суды рассмотрели 38,4 млн дел, что на 11% больше, чем было в 2019 году. Таким образом, даже в условиях ограничений, вызванной пандемией короновирусной инфекции, реакция судов относительно конституционного права на судебную защиту путем разрешения правовых споров и правовых неопределенностей все более возрастает. В этой связи, крайне важна именно законодательная «тонкая настройка» механизмов реализации судебной защиты в рамках гражданского, арбитражного и других процессов, а также неукоснительное соблюдение нормативных предписаний всеми участниками механизма реализации конституционного права на судебную защиту, включая и суды.
Рассматривая право на судебную защиту через призму гарантий каждого по осуществлению, обеспечению и защите своих прав и свобод посредством судопроизводства, необходимо подчеркнуть, что такое право получило свое закрепление как в международных правовых актах (ст. 8 Всеобщей декларации прав человека 1948 г., ст. 2 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г., ст. 13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод), так и в национальном законодательстве (ст. 46 Конституции Российской Федерации), приобретая тем самым универсальный и неотъемлемый характер для человека, будучи не связанным непосредственно с принадлежностью к гражданству государства.
Закрепление в ст. 46 Конституции Российской Федерации права на судебную защиту послужило основой для формирования и развития отраслевого законодательства, призванного конкретизировать указанные конституционные положения и порядок их реализации. Представляется верной точка зрения профессора Б.С. Эбзеева, согласно которой Конституция Российской Федерации закладывает фундамент правового регулирования общественных отношений с участием личности и предопределяет содержание отраслевого регулирования [10, с. 257].
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 12 • 2020
Как неоднократно отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, исходя из предписаний ч. 2 ст. 45 и ч. 1 ст. 46 Конституции Российской Федерации, заинтересованное лицо по своему усмотрению выбирает формы и способы защиты своих прав, не запрещенные законом, в том числе посредством обращения за судебной защитой, будучи связанным лишь установленным федеральным законом порядком судопроизводства. Из сказанного становится очевидным, что процессуальные процедуры реализации гарантий, начало которым положено Конституцией Российской Федерации, находят свое отражение в отдельных нормативных актах (ФКЗ «О Конституционном суде Российской Федерации», ГПК РФ, АПК РФ и др.), императивно устанавливающих порядок обращения за судебной защитой. Поэтому конституционное право на судебную защиту неразрывно связано с процессуальной формой его реализации и установленных законом правил судопроизводства, что в полной мере соответствует положениям ч. 2 ст. 118 Конституции Российской Федерации.
Традиционно, конституционное право на судебную защиту воспринимается в контексте обращения гражданами, юридическими лицами, а также их представителями в судебные инстанции в целях защиты собственных нарушенных прав, при этом и в научной литературе и правоприменительной практике очень редко находит свое отражение такой порядок реализации указанного права, как обращение органов государственной власти и местного самоуправления в судебные инстанции в целях защиту прав иных лиц. Между тем указанные правомочия по реализации конституционного права на судебную защиту закреплены в ст. 46 ГПК РФ и ст. 53 АПК РФ.
Нет сомнений, что органы государственной власти и местного самоуправления достаточно часто обращаются за защитой своих прав, например, имущественных. Но, представляется очевидным, что предназначение органов государственной власти, органов местного самоуправления состоит не только в защите собственных законно установленных интересов, но и в обеспечении защиты публичных интересов, поэтому крайне
важно, чтобы данное направление реализации конституционного права на судебную защиту развивался и укреплялся наряду с иными общепринятыми законодательными формами. Однако, анализ действующей нормативной основы права обращения органов государственной власти и местного самоуправления в защиту публичных интересов, позволяет говорить о крайней ограниченности как нормативного закрепления указанного права, так и порядка его реализации.
Обращаясь к истории, следует отметить, что ГПК РСФСР 1964 года устанавливал, что органы государственного управления могли обращаться в суд за защитой прав и охраняемых законом интересов других лиц только в случаях, предусмотренных законом (ст. ст. 4, 42 ГПК РСФСР). В силу ст. 41 ГПК РСФСР имел право обратиться в суд за защитой прав и охраняемых законом интересов других лиц только прокурор. И только он в соответствии с данной статьей являлся единственным защитником «государственных или общественных интересов».
Аналогичная конструкция сохранена и новом ГПК РФ, введенным в действие с 1 февраля 2003 г. Обратиться в суд с заявлением в защиту прав, свобод и законных интересов неопределенного круга лиц или интересов Российской Федерации может только прокурор (ст. 45 ГПК РФ). Органы государственной власти, органы местного самоуправления, организации или граждане согласно ст. 46 ГПК РФ вправе обратиться в суд лишь в случаях, предусмотренных законом, и только с заявлением в защиту прав, свобод и законных интересов других лиц по их просьбе либо в защиту прав, свобод и законных интересов неопределенного круга лиц.
Таким образом, круг органов власти, которые вправе выступить в судебном порядке в защиту прав, свобод и законных интересов других лиц по их просьбе либо в защиту прав, свобод и законных интересов неопределенного круга лиц строго ограничен законом. Таким правом, например, не обладает Президент Российской Федерации, Правительство Российской Федерации, Федеральное Собрание Российской Федерации и еще многие органы государственной власти, еще больше ограничено право органов власти на судебную защиту интересов Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований, поскольку в соответствии со ст. 45 ГПК РФ таким правом наделен только прокурор.
Несколько иная нормативная ситуация определена в ст. 53 АПК РФ. В соответствии со ст. 53 АПК РФ государственные органы, органы местного самоуправления, иные органы могут обратиться в арбитражный суд в 2 случаях:
- путем возбуждения дел в защиту публичных интересов (ч. 1 ст. 53 АПК РФ)
- путем возбуждения дел в защиту прав и законных интересов других лиц (ч. 2 ст. 53 АПК РФ).
Таким образом, в ст. 53 АПК РФ объединены 2 формы участия в арбитражном процессе, связанные с защитой заявителями публичных интересов и интересов других лиц. При этом в случае обращения в защиту публичных интересов государственные органы, органы местного самоуправления, иные органы реализуют свою компетенцию и властные полномочия, не являясь непосредственными выгодоприобретателями по решению арбитражного суда, поскольку предъявленный ими иск направлен на защиту публичных интересов.
Вопросы качества нормотворчества уже длительное время являются предметом многочисленных научных дискуссий и правоприменительных споров. В соответствии со ст. 120 Конституции Российской Федерации судьи при осуществлении правосудия подчиняются только Конституции Российской Федерации и федеральному закону. В этой связи весьма уместно вспомнить мнение Конституционного суда Российской Федерации, изложенное в Информации «Конституционно-правовые аспекты совершенствования нор-мотворческой деятельности (на основе решений Конституционного Суда Российской Федерации 2013-2015 годов)» (одобрено решением Конституционного Суда Российской Федерации от 23 июня 2016 г.) о том, что верховенство права предполагает, во-первых, приоритет правового закона в системе нормативного регулирования, во-вторых, определяющий характер прав и свобод человека и гражданина применительно к смыслу, содержанию и реализации законодательства. Применение плохо отредактированных законоположений, таящих в себе правовую неопределенность либо несогласованность нормативного регулирования, приводит в том числе к снижению общественной поддержки действий государственной власти даже тогда, когда эти действия в целом отвечают публичным интересам.
Кроме того, Конституционный суд Российской Федерации неоднократно в своих решениях отмечал, что обращенное к законодателю требование определенности, ясности, недвусмысленности правовых норм и их согласованности в системе действующего правового регулирования; неточность, неясность и неопределенность закона порождают возможность неоднозначного его истолкования и, следовательно, произвольного применения, то есть противоречивую правоприменительную практику, и тем самым ослабляют
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 12 • 2020
гарантии государственной защиты прав, свобод и законных интересов граждан1.
Полагаем, что при анализе положений статей 46 ГПК РФ и 53 АПК РФ назрела необходимость устранения федеральным законодателем двусмысленности и неопределенности в изложении текста указанных норм.
Как следует из анализа норм ч. 1 ст. 46 ГПК РФ и ч. 1 ст. 53 АПК РФ правом на обращение в суд за защитой прав и интересов иных лиц в гражданском процессе наделены органы государственной власти и органы местного самоуправления, а в арбитражном процессе - государственные органы и органам местного самоуправления.
Проблема терминологических особенностей текстов процессуальных актов в отношении понятий «орган государственной власти», «государственный орган» могут отражать определенные сущностные сложности в определении субъектного состава гражданских процессуальных правоотношений.
В соответствии со ст. 10 Конституции Российской Федерации государственная власть в России осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. При этом ст. 11 Конституции Российской Федерации определяет, что государственную власть в Российской Федерации осуществляют Президент Российской Федерации, Федеральное Собрание (Совет Федерации и Государственная Дума), Правительство Российской Федерации, суды Российской Федерации. Государственную власть в субъектах Российской Федерации осуществляют образуемые ими органы государственной власти.
Однако делать вывод о том, что органами государственной власти являются только органы, перечисленные в ст. 11 Конституции Российской Федерации, базируясь лишь на буквальном толковании указанных положений в отрыве от иных
1 Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 15.07.1999 № 11-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений Закона РСФСР «О Государственной налоговой службе РСФСР» и Законов Российской Федерации «Об основах налоговой системы в Российской Федерации» и «О федеральных органах налоговой полиции» // Вестник Конституционного Суда РФ. № 5. 1999; Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 27.05.2003 № 9-П «По делу о проверке конституционности положения статьи 199 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан П.Н. Белецкого, Г.А. Никовой, Р.В. Рукавишникова, В.Л. Соколовского и Н.И. Таланова» // Вестник Конституционного Суда РФ. № 4. 2003; Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 27.05.2008 № 8-П «По делу о проверке конституционности положения части первой статьи 188 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки М.А. Асла-мазян» // Вестник Конституционного Суда РФ. № 4. 2008.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 12 • 2020
положений Конституции Российской Федерации и действующего законодательства, в теоретическом и практическом плане непродуктивно и весьма схоластично.
В правовой доктрине неоднократно высказывалось мнение о таком критерии отграничения органов государственной власти от государственных органов, как наличие государственно-властных полномочий [6; 4; 1]. Вместе с тем, указанная позиция не объясняет правового положения некоторых государственных органов (таких, например, как прокуратура, счетная палата и др.), которые наделены властными полномочиями, но при этом не относятся в силу прямого указания закона к органам государственной власти.
Другим критерием разграничения предлагалось определить отнесение того или иного государственного органа к определенной ветви власти: законодательной, исполнительной, судебной [7, с. 68-71]. Однако представляется, что такой подход носит в большей степени формально-юридический характер.
Нельзя не отметить, что в научной литературе даются различные определения понятий органа государственной власти и государственного органа [2; 5], высказывалась точка зрения о соотношении понятия государственного органа как родового по отношению к понятию органа государственной власти [3; 4], что является безусловным доказательством сложности и многоаспект-ности данных правовых категорий, и, как следствие, различных подходов к раскрытию их природы и содержания. Следует признать, что в целом, четко разграничить понятия «орган государственной власти» и «государственный орган» весьма проблематично.
Вместе с тем, Конституционный Суд Российской Федерации в своих правовых позициях активно пользуется правовыми конструкциями «публичная власть» и «орган публичной власти»2.
2 Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 24.01.1997 № 1-П «По делу о проверке конституционности Закона Удмуртской Республики от 17 апреля 1996 года «О системе органов государственной власти в Удмуртской Республике» // Вестник Конституционного Суда РФ. № 1. 1997; Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 10.06.1998 № 17-П «По делу о проверке конституционности положений пункта 6 статьи 4, подпункта «а» пункта 3 и пункта 4 статьи 13, пункта 3 статьи 19 и пункта 2 статьи 58 Федерального закона от 19 сентября 1997 года «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» // Вестник Конституционного Суда РФ. №
5. 1998; Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 02.04.2002 № 7-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений Закона Красноярского края «О порядке отзыва депутата представительного органа местного самоуправления» и Закона Корякского автономного округа «О
В науке конституционного права правовая категория «публичная власть» получила устойчивое представление как о широком явлении, используемом, как правило, в двух базовых значениях: как общая система управления общественными делами и как родовое обозначение органов государственной власти и местного самоуправления в их совокупности.
Следует отметить, что содержание указанной дефиниции в правовой доктрине трактуется по-разному, что является свидетельством использования различных подходов и методик исследования, применяемых в науке конституционного права. Так С.А. Авакьян делает вывод, что власть народа в Российской Федерации - это публичная власть, которая представлена тремя организационными формами: а) государственная власть; б) общественная власть; в) власть местного самоуправления как смешанная общественно-государственная (или, если угодно, государственно-общественная - с учетом того, какие элементы являются ключевыми в том или ином институте) власть [8, с. 59]. Иной подход к пониманию данной категории у В.Е. Чиркина, по мнению которого публичная власть осуществляется народом территориального публичного образования непосредственно (выборы, референдум и др.) и через создаваемые им органы публичной власти [9, с. 215].
Доктринальное содержание правовой конструкции «система публичной власти», наполняющим его юридическим смыслом для научных исследований и практики правоприменения, было дано Конституционным Судом Российской Федерации в правовой позиции, изложенной в Постановлении от 01 декабря 2015 г. № 30-П, в которой высший судебный орган конституционного контроля не только подтвердил существование уровней публичной власти (федеральный, региональный, муниципальный), но и сформулировал в качестве критерия их объединения в единую систему наличие общих функций (функциональное единство), для осуществления которых органы публичной власти наделяются полномочиями1.
порядке отзыва депутата представительного органа местного самоуправления, выборного должностного лица местного самоуправления в Корякском автономном округе» в связи с жалобами заявителей А.Г. Зло-бина и Ю.А. Хнаева» // Вестник Конституционного Суда РФ. № 3. 2002.
1 Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 01.12.2015 № 30-П «По делу о проверке конституционности частей 4, 5 и 5.1 статьи 35, частей 2 и 3.1 статьи 36 Федерального закона «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» и части 1.1 статьи 3 Закона Иркутской области «Об отдельных вопросах формирования органов местного самоуправления муниципальных образований Иркутской области» в связи с запросом группы депутатов Государственной
Важно подчеркнуть, что до 2020 г. мы имели лишь доктринальный подход к пониманию состава и организации публичной власти. Новеллой стало введение в ст. 132 Конституции Российской Федерации категории «публичная власть», а также провозглашение принципа единства публичной власти и вхождения в ее систему органов государственной власти и органов местного самоуправления.
Как справедливо следует из Заключения Конституционного Суда Российской Федерации от 16 марта 2020 г., в своем функциональном предназначении единство публичной власти выражается в том, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью, права и свободы человека и гражданина определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления (статьи 2 и 18 Конституции Российской Федерации), что во всяком случае предполагает согласованное действие различных уровней публичной власти как единого целого во благо граждан. Под единством системы публичной власти понимается, прежде всего, функциональное единство, что не исключает организационного взаимодействия органов государственной власти и органов местного самоуправления при решении задач на соответствующей территории2.
В этом смысле, Конституция Российской Федерации отныне содержит императивное положение, согласно которому органы государственной власти и органы местного самоуправления образуют единую систему публичной власти.
С учетом вышеизложенного, двусмысленность и неопределенность понятий «государственные органы» и «органы государственной власти», используемые в ст. 46 ГПК РФ и ст. 53 АПК РФ и отражающие определенные сущностные сложности в определении субъектного состава гражданских процессуальных правоотношений, на наш взгляд может быть устранена путем замены указанных неоднородных понятий новым конституционным термином - орган «публичной власти», единую систему которых
Думы» // Вестник Конституционного Суда РФ. № 2. 2016.
2 Заключение Конституционного Суда Российской Федерации от 16.03.2020 № 1-З «О соответствии положениям глав 1, 2 и 9 Конституции Российской Федерации не вступивших в силу положений Закона Российской Федерации о поправке к Конституции Российской Федерации «О совершенствовании регулирования отдельных вопросов организации и функционирования публичной власти», а также о соответствии Конституции Российской Федерации порядка вступления в силу статьи 1 данного Закона в связи с запросом Президента Российской Федерации» // Вестник Конституционного Суда РФ. № 2. 2020.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 12 • 2020
раскрывает ст. 2 Федерального закона от 08.12.2020 № 394-ФЗ «О Государственном Совете Российской Федерации», при этом считаем необходимым сохранить отсылку в диспозиции статей 46 ГПК РФ и 53 АПК РФ указание ограничение права названных органов обращаться в суд случаями и основаниями, предусмотренных законом.
Названное предложение позволит существенным образом расширить число субъектов власти, уполномоченных на реализацию конституционного права на судебную защиту в интересах других лиц, при этом юридическая конструкция упомянутых норм наполнится новым «конституционно-значимым» термином и исключит возможное усмотрение судебным органов в виду имеющейся сегодня неопределенности терминологического порядка, что существенным образом ограничивает механизм реализации конституционного права на судебную защиту в Российской Федерации.
Список литературы:
[1] Вожова Е.М. Органы государственной власти как субъекты права // Административное и муниципальное право. 2010. № 7. С. 17-25.
[2] Габричидзе Б.Н., Чернявский А.Г. Административное право России. Учебник. 2-е издание, переработанное и дополненное. М., 2006. С. 98;
[3] Маньковский И.Ю. Территориальные органы федеральной исполнительной власти Российской Федерации: Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. Тюмень, 2005. С. 13;
[4] Ромашко Е.А. Государственные органы со статусом юридического лица как особые субъекты конституционно-правовых отношений: Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. Архангельск, 2006. С. 32.
[5] Рыбкина М.В. Конституционно-правовой статус органов государственной власти // Социология и право. 2013. № 2 (19). С. 85-94.
[6] Скрыпников Н.Н. Конституционно-правовые основы деятельности Администрации Президента Российской Федерации. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Челябинск, 2005. С. 18;
[7] Смагина Е.С. К вопросу об участии в гражданском и арбитражном судопроизводстве государственных органов // Российская юстиция. 2015. № 7. С. 68-71.
[8] Современные проблемы организации публичной власти: монография / рук. авт. кол. и отв. ред. С.А. Авакьян. M.: Юстицинформ, 2014. -596 с.
[9] Чиркин В.Е. Конституционная терминология: монография // Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации. M.: Норма; ИНФРА-M, 2016. - 272 с.
[10] Эбзеев Б.С. Конституция, власть и свобода в России: опыт синтетического исследования. M.: Проспект. 2014. - 336 с.
Spisok literatury:
[1] Vozhova E.M. Organy gosudarstvennoj vlasti kak sub"ekty prava // Administrativnoe i munici-pal'noe pravo. 2010. № 7. S. 17-25.
[2] Gabrichidze B.N., CHernyavskij A.G. Administrativnoe pravo Rossii. Uchebnik. 2-e izdanie, per-erabotannoe i dopolnennoe. M., 2006. S. 98;
[3] Man'kovskij I.YU. Territorial'nye organy fed-eral'noj ispolnitel'noj vlasti Rossijskoj Federacii: Avtoref. diss. ... kand. yurid. nauk. Tyumen', 2005. S. 13;
[4] Romashko E.A. Gosudarstvennye organy so statusom yuridicheskogo lica kak osobye sub"ekty konstitucionno-pravovyh otnoshenij: Avtoref. diss. ... kand. yurid. nauk. Arhangel'sk, 2006. S. 32.
[5] Rybkina M.V. Konstitucionno-pravovoj status organov gosudarstvennoj vlasti // Sociologiya i pravo. 2013. № 2 (19). S. 85-94.
[6] Skrypnikov N.N. Konstitucionno-pravovye osnovy deyatel'nosti Administracii Prezidenta Rossijskoj Federacii. Avtoref. dis. ...kand. yurid. nauk. CHelyabinsk, 2005. S. 18;
[7] Smagina E.S. K voprosu ob uchastii v grazh-danskom i arbitrazhnom sudoproizvodstve gosu-darstvennyh organov // Rossijskaya yusticiya. 2015. № 7. S. 68-71.
[8] Sovremennye problemy organizacii publich-noj vlasti: monografiya / ruk. avt. kol. i otv. red. S.A. Avak'yan. M.: YUsticinform, 2014. - 596 s.
[9] Chirkin V.E. Konstitucionnaya terminologiya: monografiya // Institut zakonodatel'stva i sravni-tel'nogo pravovedeniya pri Pravitel'stve Rossijskoj Federacii. M.: Norma; INFRA-M, 2016. - 272 s.
[10] Ebzeev B.S. Konstituciya, vlast' i svoboda v Rossii: opyt sinteticheskogo issledovaniya. M.: Prospekt. 2014. - 336 s.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 12 • 2020
