CC BY
35УДК: 343.7
Токторов Э. С.
кандидат юридических наук, доцент ректор Юридического института Ош Гу
Ниязбаев С. Н.
аспирант КНУ им. Ж. Баласагына
К ВОПРОСУ О НЕЙТРАЛИЗАЦИИ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ РАССЛЕДОВАНИЮ НАРКОПРЕСТУПЛЕНИЙ, СОВЕРШЕННЫХ ОРГАНИЗОВАННОЙ ПРЕСТУПНОЙ ГРУППОЙ
В статье поднимаются проблемы, как по определению содержания термина «противодействия расследованию» в целом, так и вопросы нейтрализации противодействию расследованию со стороны ОПГ вовлеченных в сферу наркобизнеса
Ключевые слова: противодействие расследованию, наркопреступность, дезорганизация деятельности, транснациональная индустрия.
Не вызывает сомнений, что на сегодняшний день «...одним из самых крупных источников доходов ТОП является занятие наркобизнесом превратившийся в настоящее время в высокоразвитую транснациональную индустрию. Из-за растущего спроса такая индустрия продолжает оставаться достаточно перспективной, приносящей организованной преступности стран СНГ немалые прибыли на фоне налаживания между собой устойчивых связей, в том числе с преступными формированиями дальнего зарубежья» [1, с. 2195]. И как подчеркивают ряд авторов, повышенная общественная опасность наркотизма «.усугубляется приобретением ими таких новых негативных качеств как коррумпированность, криминальный профессионализм, вооруженность, особый цинизм и т.д.» [2, с. 128].
Безусловно, первейшим и важнейшим негативным последствием, из которого вытекает применение запретительно-репрессивной модели противодействия наркомании и контроля за наркотическими средствами, является образование огромного черного рынка наркотиков, находящегося в руках международной организованной преступности [3].
Проблемы противодействия, как преступности, так и расследованию преступлений, находятся в центре внимания ученых--юристов, при этом о единодушии во мнениях по поводу содержания данных дефиниций говорить не приходится. Долгое время в криминалистике термин «противодействие» вообще не упоминался; дискуссии велись в отношении лишь одной из его форм — сокрытия преступления, его места в криминалистической характеристике преступления, соотношения со способом преступления. Кроме того, в юридической науке и правоприменительной практике существует различное толкование термина «противодействие», который активно употребляется не только в криминалистике, но и других юридических науках и отраслях права.
Так, в отдельных нормативных правовых актах, под противодействием понимается деятельность государственных органов по контролю и предупреждению негативных процессов в той или иной сфере деятельности, в том числе и правоохранительной и, прежде всего, в деятельности по предупреждению, раскрытию и расследованию преступлений [4].
Использование законодателем и многими исследователями термина «противодействие» для обозначения совокупности мер, направленных на борьбу с преступностью, представляется не корректным. Объяснение того, почему не желательно употреблять термин «противодействие» в качестве синонима терминов «предупреждение», «борьбы с преступностью», кроется в семантическом их содержании.
По мнению A.M. Кустова, противодействие расследованию — это активная деятельность, реализующаяся для того, чтобы «оставить в тайне обстоятельства одного или нескольких преступлений, сокрыть источники криминалистически значимой информации о самом преступном событии, его участниках, а если это не удалось, то путем физического или иного воздействия на лиц, осуществляющих расследование или рассмотрение дела в суде, дезорганизовать их работу, воспрепятствовать его раскрытию и осуществлению правосудия» [5, с. 53].
Недостатком определения, предлагаемого А.М. Кустовым, как нам представляется, является указание только на активные действия, тогда как противодействие может быть пассивным (отказ от явки по вызову к следователю, отказ отдачи показаний), и излишне подробное перечисление целей и способов их достижения
В научной литературе также можно встретить мнение о том, что противодействие расследованию выражается в создании помех реализации следователем, сотрудником органа дознания своих процессуальных полномочии. Данное определение неконкретизировано и носит скорее декларативный, чем научный характер.
По мнению В.Е. Корноухова, противодействие расследованию — «это самостоятельный вид преступной деятельности или система поведенческих актов, носящая аксиальный или (и) ретиальный характер, которые направлены против достижения следователем тактических и правовых целей»» [6, с. 185]. В данном определении термин «аксиальный характер» использован для обозначения передачи информации конкретному адресату, а «ретиальный характер» — множеству адресатов. По нашему мнению, данным определением не охватываются действия по сокрытию преступления, а также противодействие, осуществляемое в рамках действующего законодательства. Интересную трактовку определению и природе противодействия расследованию предложил Р.Г. Зорин [7, с. 21].
По нашему мнению, перспективным представляется предложенное В.Н. Карагодиным определение противодействия через систему деяний (действий или бездействий), направленных на достижение определенной цели [8, с. 18].
Таким образом, противодействие представляет собой действие, которое противостоит другому действию.
Под предупреждением понимается «предостережение; заранее принятыми мерами отвратить; сделать ранее, чем что-нибудь произошло» [9, с. 582]. Если ставить знак равенства между понятиями «предупреждение преступлений» и «противодействие преступлениям», то это будет означать, что необходимо предупреждать то, что уже произошло. А это уже бессмысленно. Очевидно, что совокупность специфических признаков, характеризующих деятельностное содержание таких терминов, как «противодействие», «предупреждение», различно.
По мнению A.M. Кустова, деятельность по противодействию расследованию преступления может быть определена как система противоправных действий, направленных на дезорганизацию работы по раскрытию и расследованию преступления, воспрепятствование достижению объективной истины по уголовному делу и осуществлению правосудия, осуществляемых различными лицами, заинтересованными в уклонении от ответственности виновного [5, с. 112]. В противодействии расследованию преступлений автор усматривает некий механизм (деятельность, систему действий), влияющий не только на процесс расследования, но и его результаты.
Оставляя в стороне оценку представленных определений, отметим, что к проблеме преодоления противодействия расследованию не ослабевает интерес научной общественности порядка уже 20 лет. Об этом свидетельствуют десятки диссертационных и монографических работ, посвященные данной теме. Только за последние десять лет по данной проблематике защищено свыше 20 диссертаций докторского [10, 11 ] и кандидатского уровня, специально ей посвящены конференции и тематические сборники
научных статей. С нашей точки зрения, это обусловлено тем, что противодействие расследованию приобрело широкомасштабный характер, оно стало крайне негативным социальным явлением.
Ситуацию осложняет и то, что особенностью преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, совершаемых организованными группами, является привлечение для целей противодействия расследованию должностных лиц правоохранительных органов [12].
При этом, как пишет Н.Э. Абдукаримова «... многочисленные реформы правоохранительных органов в странах СНГ, в том числе создание специализированных служб, привлечение к борьбе с незаконным оборотом наркотиков спецслужб и др., к сожалению, пока не смогли противостоять наркопреступности» [12, 93].
Современные условия следственной практики, включая изменившиеся правовой режим, общественные отношения, переориентацию нравственных ценностей стали благоприятной почвой для проявления различных форм противодействия расследованию. Мы солидарны с С.В. Бажановым, когда он говорит о том, что современная уголовно-процессуальная политика культивирует объективные предпосылки для легитимного противодействия предварительному расследованию участниками уголовного процесса, представляющими интересы стороны защиты [13, с. 56]. Прежде всего, автор имеет в виду принцип состязательности сторон.
Следует подчеркнуть, что здесь «. вполне оправданно, что целый ряд авторов, констатируют о невозможности применения принципа состязательности на стадии предварительного расследования» [14].
То, что законодатель предоставил широкий круг правовых средств по защите прав и интересов, в частности, подозреваемого, обвиняемого, во многом даже не ограничивая эти возможности, — стало оборотной стороной уголовно-процессуального принципа состязательности. У стороны защиты, которая руководствуется установкой «разрешено все то, что не запрещено законом», появились законные основания для деятельности, направленной на воспрепятствование расследованию преступлений. Отсюда возникло такое понятие, как «правомерное, законное, легальное противодействие расследованию», — с точки зрения логики по форме как бы даже некорректное. Однако оно имеет хождение в научном обороте [13], его упоминают многие ученые, отмечая, что в настоящее время уже не нужно прибегать к «грязным» способам противодействия расследованию (физическому устранению свидетелей и потерпевших, шантажу и угрозам и т.п.), достичь цели противодействия расследованию — уклониться от ответственности за совершенное преступление, вполне реально законными методами.
И здесь нельзя не учитывать о предлагаемых рядом ученых такого «нововведения» как проведение параллельного расследования.
Исходя из анализа мнения ученых России и Беларусь проведенного К.А. Исаевой, следует, что основными аргументами сторонников такого расследования являются следующие позиции: «...во-первых, порядок сбора доказательств адвокатом должно найти свое законодательное закрепление, что дает основание для признания их допустимыми, а значит, будет отвечать процессуальному критерию доказательств; во-вторых, поскольку защитник согласно УПК является самостоятельным участником уголовного процесса, то он способен самостоятельно собирать доказательства по делу; в-четвертых, самостоятельное получение по уголовному делу доказательств, должно являться процессуальной деятельностью защитника» [15].
Таким образом, появилась востребованность субъектами расследования таких криминалистических рекомендаций, которые бы позволяли им действовать в конфликтных ситуациях, ситуациях противодействия не только методически правильно, но и тактически выигрышно, минимизировать негативные последствия.
Сложившихся условиях традиционные методы уже не срабатывают. В связи с чем, правоохранительные органы стремятся использовать нетрадиционные методы расследования, такие как: компьютерная информация [16], полиграф [17], одорологические исследования.
Но по применению полиграфа, в Кыргызской Республике к примеру, нет до сих пор однозначной позиции. И как правильно указывается, «... трудностей и проблем с нормативно-правовым и организационным обеспечением использования полиграфа в правоохранительной деятельности было бы гораздо меньше, если бы объективно не существовала обширная группа методических проблем, которые условно можно разделить на три основные категории: 1) проблемы, связанные с собственно технологиями (методиками) тестирования с использованием полиграфа; 2) проблемы, обусловленные существующей практикой подготовки специалистов-полиграфологов; 3) проблемы, порождаемые низким качеством используемой аппаратуры (полиграфами)» [17, с. 22].
Является логичным, что в сложившейся ситуации, также законодателем ряда стран СНГ, в русле реформирования УПК предпринимаются попытки с учетом реалий сегодняшнего дня, предусмотреть меры, которые бы способствовали эффективному противодействию таким опасным криминальным явлениям. И одним из новшеств, как мы указали, является введение в УПК Казахстана норм регламентирующие проведение негласных следственных действий.
И как подчеркивает группа ученых «. положительный аспект этих нововведений это: внезапность проведенных специальных следственных действий, в результате которых будут получены позволяющие, во-первых, снизить со стороны преступных групп противодействие расследованию вымогательства, во-вторых, предотвратить уничтожение следов их криминальной деятельности, в-третьих, полученные при этом результаты могут быть использованы в качестве доказательств по делу» [18, с. 662].
Но вместе с тем, необходимо здесь учитывать, что наркопреступления на сегодняшний день преимущественно носят транснациональный характе, а потому такие реформаторские подходы будут препятствовать оказанию правовой помощи по данной категории дел.
Не случайно, совершенно справедливо указывается, что «.объективным фактором затрудняющим проведение процессуальных действий является и то, что во-первых, отдельные следственные действия могут в принципе быть не предусмотрены на территории запрашиваемого государства, во-вторых, способ и форма получения доказательств и используемые при этом познавательные приемы для одних стран имеют важное значение, а потому заложены в положениях уголовно-процессуального законодательства для другой стороны (в том числе и стран) — это не столь принципиально, и для них они должны соответствовать лишь общим критериям иностранного государства, а потому они свободны от процессуальной формы, установленного законодательством запрашиваемой стороны. А потому и возникает резонный вопрос, как поступать в таких случаях с доказательствами полученных из иностранных источников с так называемым нарушением действующего уголовно-процессуального законодательства страны?» [19, с. 2127].
Мы согласны, что «.институт прав и свобод личности постоянно приобретает новые проявления и свойства, причем все больше превращаясь в конструктивный элемент государственно-правовой системы» [20, с. 338].
Но вместе с тем, необходимо соблюдать баланс между сторонами, с целью воспрепятствованию противодействию расследования.
Нельзя забывать, что в сферу наркобизнеса вовлекаются и несовершеннолетние. Причем, как указывают некоторые исследователи, «.анализ практики показывает, что наблюдается следующая закономерность, что чем сложнее преступление, тем шансы участия в преступной группе взрослых лиц увеличивается в десятки раз. Но, при этом, возникают
проблемы по выявлению совокупности достаточности доказательств для привлечения взрослого соучастника к уголовной ответственности» [21, с. 96].
Следует согласиться с высказанным в научной литературе мнением, согласно которому деятельность по противодействию расследованию может носить системный характер, что проявляется в деятельности организованных преступных групп и преступных сообществ (преступных организаций) [5, с. 53].
Между тем, обоснованно говорить и о проблеме научно-методологического характера в изучении явления противодействия расследованию. Так, до сих пор не устоялось точное определение противодействия расследованию, по-разному классифицируются его формы, виды, приемы, не однозначен и круг его субъектов. Думается, что эти критерии весьма принципиальные, поскольку через них раскрывается содержание самого понятия противодействия расследованию.
В рамках проведенного исследования предпринималась попытка оцепить значимость этих критериев посредством эмпирических данных — выяснения мнения следователей (дознавателей) о правомерности отнесения того или иного способа деятельности участников уголовного судопроизводства к противодействию расследованию.
1. Под противодействием расследованию понимаются любые умышленные действия (система действий и бездействия), направленные на воспрепятствование достижению задач расследования. Но оговаривается существенное условие: действия, совершаемые с целью изменения хода необъективного следствия и предотвращения несправедливого решения по делу, не могут относиться к противодействию.
Такой позиции придерживается большинство ученых-криминалистов (В.П. Лавров, А.Ф. Волынский, A.M. Кустов и другие). 85% респондентов выразили свое согласие с этим тезисом.
2. К противодействию расследованию следует относить не только действия (бездействие) субъектов, имеющие предумышленный характер — воспрепятствовать расследованию преступления, но и такие действия, которые связаны с добросовестным заблуждением относительно истинного характера события преступления, безразличным отношением к процессу расследования, недобросовестным отношением к своим должностным или процессуальным обязанностям, с небрежностью, желанием самоустраниться и т.п.
3. Под противодействием расследованию понимаются только противоправные действия участников уголовного судопроизводства, т.е. только те действия (бездействие), за выполнение или невыполнение которых предусмотрена правовая ответственность. Такое суждение характерно для меньшинства ученых и практиков. Так, лишь 3% респондентов столь категоричны в своих суждениях.
Иначе обстоит дело со сторонниками абсолютизации прав и интересов подозреваемых, обвиняемых, придания исключительного значения деятельности защитника по обеспечению прав этих участников процесса, которые отвергают даже постановку вопроса о наличии в действиях подозреваемого, обвиняемого и их защитника, не носящих противоправный характер, элементов противодействия расследованию.
Следственная и судебная практика, а также все чаще появляющиеся публикации, в юридической печати, дают основание воспринимать деятельность защитника как участника уголовного судопроизводства в качестве субъекта противодействия расследованию преступлений. Формально не нарушая норм уголовного или уголовно-процессуального законов, он способствует «развалу уголовного дела». Подобные примеры характерны для тех дел, где подзащитный является в материальном отношении достаточно состоятельным. С. Гордейчик, апеллируя к судебной практике, отмечает, что: «адвокат, заключивший соглашение с таким клиентом, вынужден использовать все методы и способы, чтобы отработать гонорар» [22, с. 195].
Поэтому, полагаем, что данная проблема должна обсуждаться учеными, с целью выработки все-таки объективных критериев, которые бы позволили сузить «любые средства и способы защиты, не противоречащие закону», придав им разумный смысл. Такие меры противодействия, должны вырабатываться исходя из современных подходов и норм уголовно-процессуального законодательства, которые наблюдаются на территории стран СНГ.
Литература
1. Issayeva, K. A., Abdukarimova, N. E., Shimeeva, Z. S.,Toktorova, A. E. The main spheres of criminal activity commited by the transnational organized crime on materials of the republics: Kyrgyzstan, Kazakhstan and Russian Federation // Social Sciences (Pakistan). 2015. Т. 10, (9). ISSN: 1818-5800 — с. 2278-2283. © Medwell Journals, 2015 // http://www.medwelljournals.com/abstract/?doi=sscience.2015.2194.2198
2. Isayeva K. A., Seylkhanova S. A., Shimeyeva Zh. Sh., Oskenbay G. The main factors causing the need for international cooperation to combat criminal phenomena in the CIS countries // В сборнике: Humanities and Social Sciences in Europe: Achievements and Perspectives 8th International symposium. 2015. — с. 126-135.
3. Зеличенко А. А. Афганская наркоэспанся. Монография — Б., 2003
4. Басков В. А. Комплексные меры противодействия преступным посягательствам на культурные ценности. Дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09 — М., 2006. — 180 c.
5. Кустов А. М. Механизм преступления и противодействие его расследованию. Учебное пособие — Ставрополь: Изд-во Ставроп. ун-та, 1997. — 132 c.
6. Корноухов В. Е. Проблемные ситуации при расследовании конкретного преступления и особенности принятия решения, выбора оптимального способа действия./Методика расследования преступлений: теоретические основы. Монография. М.:2010. — с. 182-192.
7. Зорин Р. Г. Криминалистический анализ основных элементов преступления и материалов уголовного дела: Учебно-методическое пособие / Под ред. Г. А. Зорина. — Гродно: ГрГУ, 2001. — 186 с.
8. Карагодин В. Н. Преодоление противодействия предварительному расследованию. — Свердловск: Издательство Уральского университета, 1992. — 176 с.
9. Ожегов, С. И., Шведова, Н. Ю. Толковый словарь русского языка: Издание 4-е, доп. М.: ИТИ Технологии: 2006. — 944 с.
10. Ищенко В. А. Противодействие предварительному расследованию в местах лишения свободы и основные направления его нейтрализации: дисс. ... канд. юрид. наук: 12.00.09. — Москва, 2007. — 176 с.
11. Бабаева Э. У. Основы криминалистической теории преодоления противодействия уголовному преследованию: дисс.... д-ра юрид. наук : 12.00.09 Москва, 2006. — 370 с.
12. Абдукаримова Н. Э. К вопросу о проблемах противодействия незаконного оборота наркотических средств // Таврический научный обозреватель. 2016. № 9 (14). — с. 93-99.
13. Абдукаримова Н. Э. К вопросу о проблемах противодействия незаконного оборота наркотических средств. Таврический научный обозреватель. № 9(14) — сентябрь 2016. — с. 93-99.
14. Бажанов С. В. Адвокат-защитник как субъект противодействия предварительному расследованию// Расследование и противодействие ему в состязательном уголовном судопроизводстве: процессуальные и криминалистические вопросы: Сб. науч. трудов. — М, 2007. — с.56.
15. Исаева К. А. Камалова Л. Н., Дюсебаев Т. Т., Шимеева Ж. Ш. Деятельность адвоката в механизме обеспечения прав и свобод личности в условиях состязательности уголовного процесса // Европейское научное обозрение №9-10-2016. — 10 с.
16. Исаева К. А. Проблемные аспекты реализации принципа состязательности и равноправия сторон в отдельных странах СНГ на современном этапе // Европейское научное обозрение №9-10-2016. — 8 с.
17. Посков Я. А. Основы информационного обеспечения производства следственных и иных процессуальных действий: дисс. ... канд. юрид. наук: 12.00.09.- Люберцы, 2009.
18. Исаева К. А. Отдельные проблемы использования полиграфа. Вестник Кыргызско-Российского славянского университета. 2013. Т. 13. № 1. — с.. 20-24.
19. Isaeva K. A., Zheenaliyeva A. Z., Balymov E., Smoilov S. Debatable Questions Bound to Reorganization of Separate Procedural Institutes at the Stage of Pre-Judicial Production in the Conditions of Reforming of the Criminal Procedure Code of the Kyrgyz Republic // The Social Sciences (Pakistan) 10 (5): 660-665, 2015 ISSN: 1818-5800 /// http://medwelljournals.com/abstract/?doi=sscience.2015.660.665
20. Issayeva, K. A., Seylkhanova, S. A.,Oskenbay, G., Dyusebayev, T. T. Actual problems of international cooperation of law enforcement agencies at rendering of legal aid on criminal cases connected with organized crime in the CIS countries // Social Sciences (Pakistan). 2015. Т. 10. (7) ISSN: 1818-5800 — с. 2115-2119
21. Исаева К. А., Дюсебаев Т. Т., Воронцова И. Н., Каженова А. С. Права и свободы личности: современные аспекты содержания // В сборнике: Humanities and Social Sciences in Europe: Achievements and Perspectives 9th International symposium. 2016. — с. 337-346.
22. Isaeva K. A., Abdukarimova N. E., Oskenbai G., Vorontsova I. N. Die Eigenschaften des Bewisgegenstandes in den Sachen über die Jugendstraftaten Laut Gesetzgebung der Kirgisischen Republik // В сборнике: The Ninth International Scientific Conferenceon Private and Public Law Proceedings of the Conference. Orzechowska K. (Ed.). 2015. — с. 88-100.
23. Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня. Злободневные вопросы российской криминалистики / Белкин Р. С. — М.: Инфра-М-НОРМА, 2001. — 240 c.
