CC BY
25
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Научная статья УДК 340.1:34.03
https://doi.org/10.24412/2073-0454-2022-4-58-62 NIION: 2003-0059-4/22-351 MOSURED: 77/27-003-2022-04-550
Алла Александровна Васечко1, Константин Станиславович Щелоков2
1,2 Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя, Москва, Россия
1 vasechkoa@yandex.ru
2 kon-bureocrat@yandex.ru
Аннотация. Рассмотрено понятие насилия, которое сегодня имеет явный негативный эмоционально-нравственный оттенок. В большинстве философской, религиозной и этической литературе насилие считается злом. Многочисленные международные и внутригосударственные правовые акты направлены на ограничение насильственных актов. В статье поднимается вопрос природы насилия, а также проводится разграничение понятий насилия и принуждения. Правомерные или легализованные виды принуждения, направленные на стабилизацию общественных отношений и обеспечение безопасности, восстановление социальной справедливости и являющиеся исключительно прерогативой государства, нельзя считать насильственными мерами.
Ключевые слова: насилие, агрессия, эгоизм, принуждение, легализованное принуждение, принцип талиона, необходимая оборона
Для цитирования: Васечко А. А., Щелоков К. С. К вопросу о монополизации государством насилия в современном обществе // Вестник Московского университета МВД России. 2022. № 4. С. 58-62. https://doi. org/10.24412/2073-0454-2022-4-58-62.
Original article
Alla A. Vasechko1, Konstantin S. Shchelokov2
1,2 Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V.Ya. Kikot', Moscow, Russia
1 vasechkoa@yandex.ru
2 kon-bureocrat@yandex.ru
Abstract. The concept of violence today has a clear negative emotional and moral connotation. In most philosophical, religious and ethical literature, violence is considered evil. Numerous international and domestic legal acts are aimed at limiting violent acts. The article raises the question of the nature of violence, as well as differentiates the concepts of violence and coercion. Legitimate or legalized types of coercion aimed at stabilizing public relations and ensuring security, restoring social justice and being exclusively the prerogative of the State cannot be considered violent measures.
Keywords: violence, aggression, egoism, coercion, legalized coercion, talion principle, justifiable defence
For citation: Vasechko A. A., Shchelokov K. S. To the issue of violence monopolization by state in the modern society. Bulletin of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2022;(4):58-62. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2073-0454-2022-4-58-62.
Вопросы насилия и права на насилие в совре- вательное утверждение антинасильственных ориен-менном обществе встают достаточно остро. С одной тиров общества. Так в прошлом осталось рабство и стороны, происходит общая гуманизация и последо- насильственные методы принуждения к труду, ликви-
К вопросу о монополизации государством насилия в современном обществе
To the issue of violence monopolization by state in the modern society
© Васечко А. А., Щелоков К. С., 2022
JURISPRUDENCE
дированы членовредительские наказания и квалифицированные виды смертной казни, связанные с причинением значительной боли и страданий, исчезли наказания для учащихся в образовательных учреждениях. Создаются механизмы, защищающие права детей в семьях от насилия взрослых, обсуждаются вопросы ограничения насилия в отношении животных. Вместе с тем последнее столетие ознаменовалось невероятным всплеском немотивированного насилия, исключительного в своей жестокости. Концентрационные лагеря и газовые камеры фашисткой Германии, стёртые с лица земли ядерным ударом города в уже побежденной в войне Японии, террористические атаки на небоскребы с использованием самолетов, расстрелы десятков учеников в школах, не поддающиеся объяснению, список можно продолжать...
Понятие насилия многозначно. В частности, под насилием понимается, во-первых, применение физической силы к кому-нибудь, во-вторых, принудительное воздействие на кого-нибудь, нарушение личной неприкосновенности, в-третьих, притеснение, беззаконие [1]. Таким образом, насилие существует в различных формах — в физической, психической, сексуальной, эмоциональной, экономической, политической и других.
Множество споров о природе человеческого насилия породили различные точки зрения. Так, например, представители направления «инстинктивизма», причину насилия видят в природной склонности человека к агрессии. Рассуждая с этих позиций, врожденная агрессия человека, заложенная в нем как генетическая программа самосохранения, является корнем существующего насилия. Природные программы во всем животном мире и в человеке подталкивают особь к самосохранению.. .[2, с. 128]. З. Фрейд в своей работе «Я и Оно» утверждает, что одержимость жаждой разрушения коренится в инстинктивной природе каждого человека и диалектически противопоставляется стремлению к созиданию, порядку и креативности [3].
Бихевиоризм и близкие концепции придерживается противоположной точки зрения. Представители данных направлений утверждают, что человеческие поступки происходят под воздействием окружающей среды, социальных и культурных факторов. Человеческая агрессия также исключительно приобретаемое качество.
Глубокое и обстоятельное исследование феномена человеческого насилия дал Э. Фромм в произведении «Анатомия человеческой деструктивности». По мысли автора, следует разделять доброкачественную и злокачественную агрессии. Под первым видом агрессии исследователь подразумевал агрессию, оправдан-
ную с общественной и культурной точек зрения, а под второй — деструктивное стремление причинить боль окружающим ради собственного удовлетворения. Наиболее угрожающим и разрушающим человека и общество фактором является «злокачественная» (деструктивная) агрессия. «В отличие от животных человек бывает деструктивным независимо от наличия угрозы самосохранению и вне связи с удовлетворением потребностей», — писал Э. Фромм [4, с. 127-128].
По словам Гилинского Я. И., агрессивность в мире животных инструментальна, не превращается в самоцель, внутривидовая агрессия в животном мире, как правило, не приводит к гибели соперника [5, с. 8]. Природа насильственного акта обуславливается, в том числе, и биологической природой человека, которому, так или иначе, свойственна определенная степень агрессии и эгоизма. [6, с. 9]. Однако в отличие от животного мира в человеческом обществе, как субъектом, так и объектом агрессии, является сам человек, а значит, последнему свойственна внутривидовая борьба, направленная на истребление друг друга. В свете сказанного есть основания утверждать, что источником насилия является человек как социальное существо, а само насилие имеет социальную природу. На биологическую основу с течением времени в ходе социализации накладывается культурная программа [2, с. 128] в форме моральных, религиозных, правовых норм, которые выступают своеобразным сдерживающим социальным фактором. Пожалуй, что данная система сдержек безотказно действует лишь в идеальном обществе и во многом зависит от личностных качеств человека. Одной из базовых мотивационно-смысловых характеристик личности является эгоизм. Так, эгоизм -«себялюбие, предпочтение своих, личных интересов интересам других, пренебрежение к интересам общества и других» [1] З. Фрейд рассматривал эгоизм как сущность человеческой природы и главный принцип человеческих отношений [7, с. 8].
Многие философы и правоведы настаивают на мысли о том, что государство и насилие — понятия неразрывно связанные между собой. В трудах Э. Дюринга, Л. Гумпловича, К. Каутского и других эта связь обосновывается насильственной теорией происхождения государства. Фактор насилия в процессе госу-дарствообразования, выражающийся в отношениях власти и подчинения, — ключевой элемент теории насилия. ..[8, с. 71].
Согласно другой теории природная агрессия человека, необузданный человеческий эгоизм порождает беспрестанное всеобщее соперничество, социальный хаос, состояние «войны всех против всех», когда каждому дозволено делать что угодно и по отношению к
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
кому угодно, владеть пользоваться всем, что он хотел и мог [9, с. 109]. В ситуации возможного полного истребления человеческого рода единственной силой, способной обуздать эгоистические страсти и обезопасить человека, оказывается государство. Теория общественного договора преподносится как одна из ведущих концепций происхождения государства в справочной, учебной и даже научной литературе. Согласно данной концепции посредством договора, заключаемым между людьми и государством, последнему передается ряд прав в целях защиты человеческого рода. При этом принудительные меры становятся инструментом обеспечения безопасности.
Возникает вопрос о соотношении понятий «насилие» и «принуждение». Принуждение возникает там и тогда, где и когда возникает господство одной воли над другой. Принуждение является более широким понятием, и помимо насилия включает и правомерные виды, так называемые, патерналистское и правовое принуждение. Эти виды принуждения являются «легализованными» и предполагают, в первом случае, господство отеческой зрелой воли над незрелой волей до момента достижения зрелости, своего рода заботу, а, во втором случае, в качестве источника принудительных мер предварительную договоренность и согласие тех, против кого оно направлено, для достижения общих благих целей всего сообщества. Насилие же понимается как некое внешнее принуждение, представляющее угрозу жизни и здоровью индивида или группы индивидов. Отличительной чертой любой формы насилия является принципиальное несогласие тех, против кого оно направлено, поскольку ущемляет их права, интересы и цели.
Независимо от того, какую концепцию брать за основную в вопросе возникновения государства, нельзя не признать того факта, что принуждение используется государством в целях поддержания стабильности. Государство, возникнув как объективированное воплощение общественной публичности, начинает монополизировать институт насилия в обществе.
Рассмотрим данный процесс на примере эволюции институтов уголовной ответственности, самообороны и домашней власти хозяина-отца семейства. Ярким проявлением насилия в жизни традиционного общества в правовой сфере являлась реализация «принципа талиона». Принцип талиона «око за око, зуб за зуб», представлял собой механизм восстановления справедливости, поддержания упорядоченности общественных отношений и предупреждения совершения преступлений в условиях родового общества.
До того момента, как государство стало брать под контроль правоохранительную и судебную функ-
цию в обществе, «принцип талиона» являлся, с одной стороны, довольно эффективным регулятором общественных отношений, а с другой — механизмом сдерживания насилия в обществе [10].
Однако такой механизм привлечения к уголовной ответственности изобилует серьезными недостатками. Во-первых, феномен подобного восстановления справедливости, особенно в его крайней зеркальной форме, по сути, приводит к удваиванию насилия. Вместо одного убийства или нападения, увечья становилось два. Во-вторых, деперсонификация субъекта ответственности и, как следствие, насилия. Ответственность за представителя рода несла вся община в целом. Это, особенно ярко проявлялось в таких посягательствах как изнасилование, где объектом восстановления справедливости могла быть совершенно посторонняя женщина, связанная лишь тем, что являлась родственницей насильника. В-третьих, субъ-ективизация оценки общиной характера и размера понесенного ущерба и достаточных мер и средств для восстановления справедливости приводила зачастую к эскалации насилия. Однажды начавшись, вендетты могли длиться десятилетиями, что выражалось в длительной и кровопролитной вражде и насилии.
Все эти недостатки института талиона стали основанием для того, чтобы государство стало брать механизм поддержания правопорядка, установления юридической ответственности и назначения наказания под свой контроль. Возникли государственные правоохранительные органы, были упорядочены юридические процедуры уголовного процесса и судопроизводства, были сформированы независимые судебные органы. Представители государства стали обладать монополией для применения насилия в этой сфере.
В основании института самообороны раннего-сударственных образований лежал традиционный принцип в классическом виде сформулированный римскими юристами «Vim vi repeliere licet» — насилие дозволяется отражать силой. Это означало, что для отражения нападения допускается применять любые средства. Это долгое время было бесспорным утверждением, ведь нападающий использовал насилие первым. В некоторых штатах США до сих пор действует положение, когда при вторжении на частную собственность хозяин может застрелить вторгающегося. Однако, на современном этапе, этот институт порождает целый комплекс правовых нюансов о соразмерности защиты нападению. Ведь, при превышении пределов необходимой обороны лицо также несет уголовную ответственность. К тому же сам процесс активной самообороны увеличивает угрозу для здоровья обороняющегося и усиливает эскалацию насилия.
JURISPRUDENCE
Судебная практика изобилует резонансными историями об уголовной ответственности для защищающихся, которые превысили степень насилия по сравнению с посягательством. Таким образом, государственные институты в лице правоохранительных и судебных органов, крайне редко занимают позицию по безусловному оправданию для защищающегося, а учитывают характер и размер ответных насильственных действий и строго следят за превышением пределов. Тем самым государственная политика заключается в деэскалации и минимизации насилия в современном обществе.
Современный городской обыватель, в отличие от представителей благородных сословий прошлого не носит холодного или огнестрельного оружия и, в значительно меньшей степени, готов «за себя постоять». Культура традиционного общества требовала от мужчины быть воином и защитником себя и своей семьи. В настоящее время помещения и уличное пространство все больше оснащается средствами видеофиксации, и у каждого есть смартфон с камерой. В таких условиях, более грамотным становится не предпринимать усилия самому для самообороны в момент посягательства, а постараться минимизировать вред, и доверить эту защиту государству, и его специализированным органам, впоследствии, привлекая к ответственности посягателя.
Право отца семейства в применении насилия в отношении своих домочадцев, жены и не отделившихся детей в традиционном обществе не подвергалось сомнению. Отец активно «воспитывал» своих детей и жену через побои и истязания. Он мог быть подвергнут ответственности лишь за причинение смерти или тяжелых увечий своих домочадцев. Насилие мужчины, — отца семейства в отношении жены даже романтизировалось: «бьет — значит, любит», то есть испытывает эмоции и чувства, а не безразличие и апатию. «Мужу, что жену бьет, Бог подает» — мужчина бьющий свою жену, успешный и ему благоприятствует Бог и сопутствует удача, таких пословиц и поговорок можно найти немало в каждой традиционной культуре.
В настоящее время проблема «домашнего насилия» является довольно обсуждаемой в России. Звучат идеи о необходимости принятия специализированного нормативного акта, детально регулирующего данную сферу, чтобы соответствовать международным правовым и культурным стандартам. Однако следует признать, что все необходимое уголовное законодательство для этого есть. Постепенное введение института ювенальной юстиции призвано защитить детей от актов домашнего насилия. В ходе этой работы трансформируется как отношение государственных
социальных работников: учителей в школах и детсадах, инспекторов ПДН, сотрудников органа опеки и попечительства, так и всех неравнодушных граждан, соседей, которые не должны проходить мимо актов насилия в отношении детей.
Таким образом, во всех этих сферах мы наблюдаем то, как государственные институты, действуя в интересах упорядочивания общественной отношений, постепенно вытесняют проявления насилия во всех сферах общественной жизни, последовательно монополизируя насилие в своих руках. При этом насилие рассматривается государством как проявление человеческой энтропии, хаоса, нестабильности, в то время как общественные институты — мораль и право — это продукты порядка и человеческой определенности.
Список источников
1. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Словарь русского языка. [Электронный ресурс]. URL: https://dic. academic.ru/dic.nsf/ogegova/119046.
2. Овчинников О. В., Деменев А. Г. Философия насилия : взаимодействие социального и биологического // Вестник Северного (арктического) федерального университета. 2019. № 1.
3. Фрейд З. Я и Оно. М., 2019. 160 с.
4. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктив-ности. М., 2004.
5. Гилинский Я. И. Социальное насилие. СПб, 2013.
6. Васечко А. А. Щелоков К. С. От насилия к легализованному произволу // Вестник Московского Университета МВД России. 2017. № 4.
7. Ершова Р. В., Омельчанко Е. В. Эгоизм : врожденное или приобретенное? // Вестник РУДН. 2015. № 3.
8. Амиров Р. З. К вопросу о монополии государства на применение насилия // Пробелы в российском законодательстве. 2015. № 1.
9. Рувинский Р. З. Дилемма государственности и новая война всех против всех // Полития. 2013. № 2.
10. Федотов А. Г., Никитина Э. В. Место и роль принципа талиона в отечественной уголовно-правовой доктрине // Вестник Российского университета кооперации. 2020. № 1. С. 157162.
References
1. Ozhegov S. I., Shvedova N. Y. Dictionary of the Russian language. [Electronic resource]. URL: https://dic.academic.ru/dic.nsf/ogegova/119046.
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
2. Ovchinnikov O. V., Demenev A. G. Philosophy of violence: interaction of social and biological // Bulletin of the Northern (Arctic) Federal University. 2019. № 1.
7. Ershova R. V., Omelchanko E. V. Egoism: innate or acquired? // Bulletin of the RUDN. 2015. № 3.
8. Amirov R. Z. On the issue of the monopoly of the state on the use of violence // Gaps in Russian legislation. 2015. № 1.
Russia. 2017. № 4.
3. Freud Z. I and It. M., 2019. 160 p.
4. Fromm E. Anatomy of human destructiveness. M., 2004.
9. Ruvinsky R. Z. The dilemma of statehood and the new war of all against all // Politiya. 2013. № 2.
5. Gilinsky Ya. I. Social violence. St. Petersburg,
6. Vasechko A. A. Shchelokov K. S. From violence to legalized arbitrariness // Bulletin of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of
2013.
10. Fedotov A. G., Nikitina E. V. The place and role of the Talion principle in the domestic criminal law doctrine // Bulletin of the Russian University of Cooperation. 2020. № 1. P. 157-162.
Информация об авторах
А. А. Васечко — доцент кафедры философии Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя, кандидат юридических наук;
К. С. Щелоков — старший преподаватель кафедры философии Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя, кандидат юридических наук.
Information about the authors
A. A. Vasechko — Associate Professor of the Department of Philosophy of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V.Ya. Kikot', Candidate of Legal Sciences;
K. S. Shchelokov — Senior Teacher of the Department of Philosophy of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V.Ya. Kikot', Candidate of Legal Sciences.
Вклад авторов: все авторы сделали эквивалентный вклад в подготовку публикации. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Contribution of the authors: the authors contributed equally to this article. The authors declare no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 29.03.2022; одобрена после рецензирования 06.06.2022; принята к публикации
The article was submitted 29.03.2022; approved after reviewing 06.06.2022; accepted for publication 11.07.2022.
11.07.2022.
