CC BY
107
УДК 811.111 (АНГЛ. ЯЗЫК) ББК 81.2АНГЛ
К ВОПРОСУ О МЕСТЕ МЕТАФОР В СИСТЕМЕ ЯЗЫКА
(на материале метафор внутреннего мира)
I М.Я. Блох, Ю.В. Головнёва
Аннотация. Статья посвящена исследованию когнитивных и семантических свойств метафор, репрезентирующих концепты внутреннего мира человека. Классификация метафор по степени их стертости/ новизны сопоставлена с системой уровней языка, на которых эти метафоры функционируют. Анализируются парадигматические и синтагматические смысловые отношения между метафорами внутреннего мира. Показано, что индивидуально-авторские метафоры внутреннего мира находятся в парадигматических смысловых отношениях с базовыми языковыми М-моделями, то есть либо следуют типичным М-моделям языка, либо способствуют их переоценке. В сцеплениях метафор внутреннего мира выявлены два типа синтагматических смысловых отношений по критерию «продолжение либо изменение темы высказывания»: 1) разъяснение или уточнение одной метафоры с помощью другой; 2) выработка совершенно нового взгляда на осмысляемое явление.
Ключевые слова: метафора, внутренний мир человека, базовые метафорические модели (М-модели), языковая метафора, индивидуально-авторская метафора.
333
METAPHORS OF INNER WORLD AND THEIR POSITION IN THE SYSTEM OF LANGUAGE
| M.Ya. Blokh, Yu.V. Golovnyova
Summary. The article considers cognitive and semantic features of metaphors which refer to concepts of the inner world of a human being. A classification of metaphors according to the degree of their conventionality is related to the levels of language. It is shown that different kinds of metaphors function on different levels. An analysis is proposed which takes into account paradigmatic and syntagmatic semantic relations among the metaphors under study. We argue that creative metaphors, as a rule, are in paradigmatic semantic relations with basic metaphor models, i.e., the former either follow
certain metaphorical models typical of the language or contribute to their reappraisal. In clusters of inner world metaphors two types of syntagmatic semantic relations are iden tified by the criterion of "continuation or change of the topic": 1) explanation or elaboration of one metaphor by means of an other, and 2) development of a radically new outlook on a comprehended phenomenon.
Keywords: metaphor, human inner world, basic metaphor models, conventional metaphors, creative metaphors.
Психологическая сфера, или внутренний мир человека — область, языковая репрезентация которой изобилует метафорами во всех индоевропейских языках, а также во многих других [1]. Название «внутренний мир» (inner world, inner life, inner being) уже само по себе основано на языковой метафоре, в то время как термин «психика» (psyche)1 содержит метафору этимологическую.
В когнитивной лингвистике метафора понимается как «перенос когнитивной структуры, прототн-пнчески связанной с некоторым языковым выражением, из той содержательной области, к которой она исконно принадлежит, в другую область» [5, с. 189]; первую область принято называть областью-источником, вторую — областью-целью.
Существует тенденция понимать термин «метафора» очень широко, применяя его «к любым видам употребления слов в непрямом значе-
нии» [6, с. 296]. Критикуя эту тенденцию, U.M. Кобозева убедительно показывает, что метафору не следует смешивать с метонимией из-за принципиальной разницы этих ментальных операций — «при метонимии сознание остается в пределах одной концептуальной области, а при метафоре происходит проекция одной концептуальной области на другую» [5, с. 189]; некоторые другие тропы — сравнения, метаморфозы н образные гиперболы — имеют общую с метафорой когнитивную основу [там же]. В данной статье метафора н метонимия различаются; гибридные тропы — такие, как метафорический эпитет и метафорическое (не метонимическое) сравнение, — расцениваются как частные случаи метафоры.
Материалом данного исследования послужила выборка метафор, области-цели которых лежат в сфере явлений человеческой психики (назовем их для краткости метафорами внутреннего мира), из англоязычной
1 В английском языке наиболее употребительным синонимом стилистически маркированных лексических единиц psyche и inner world является стилистически нейтральное mind, в настоящее время часто переводимое словом «сознание» (ср. послесловие к роману К. Уилсона "The Mind Parasites" [2, с. 276]). Но у слова mind зафиксировано терминологическое значение "2. Psychol. The totality of conscious and unconscious mental processes and activities" [3, p. 1560], в то время как в русском языке «сознание» как психологический термин не равнозначно «психике» - за его пределами в психике выделяют различные виды бессознательного [4, т. 1, с. 534-538].
художественной литературы XX века. Принимая за основу, что все явления психики обладают сходной степенью абстрактности, позволяющей выделить в нх метафорических репрезентациях общие черты, о которых будет сказано ниже, уточним содержание и границы области психики.
Отображения психики, или внутреннего мира, в наивной и научной картинах мира существенно различаются. Наивные представления об устройстве внутреннего мира описывает в докторской диссертации М.В. Пименова. Согласно ее реконструкции, наивная языковая картина мира приписывает «внутреннему человеку» следующие «органы саморефлексии»:
• в русском языке — душу, совесть, дух, воображение, сердце, ум;
• в английском языке, соответственно, — soul, conscience, spirit, will, imagination, heart, mind [7, c. 172]. Чувства и мысли, по этой реконструкции, воспринимаются языковым сознанием как приходящие извне н не включены в собственно внутренний мир [там же].
В психологии выделяют такие явления психики, как познавательные процессы (восприятие, внимание, память, воображение, мышление, речь, сенсорно-перцептивные процессы), психические состояния и установки [4, т. 2]; также сознание, выступающее и как процесс, и как состояние, н находящееся за его пределами бессознательное [4, т. 1, с. 504-538], а параллельно этому — личность с такими общими психологическими свойствами, как способности, темперамент, характер, воля, эмоции, мотивация [4, т. 3].
Поскольку представления взрослого человека о мире не ограничиваются языковой картиной мира, а переходят на пропознтивно-днскурсный уровень работы интеллектуального сознания [8], в художественной литературе возможны описания — в том числе метафорические — любого явления нз данного списка, что принималось во внимание при отборе метафор внутреннего мира для анализа.
Явления внутреннего мира отражены в сознании как понятия, занимающие промежуточное место между максимально конкретными и максимально абстрактными понятиями (см. монографию [9], где построена шкала субстантнвов по параметру «конкретность/абстрактность»). Действительно, с одной стороны, свое состояние души невозможно непосредственно предъявить собеседнику, н в этом смысле понятия, связанные с психикой, абстрактны, а с другой стороны, говорящий ощущает свое состояние непосредственно и в этом смысле «страх» пли <радость» более конкретны, чем, например, абстрактные понятия «идеал», «отсутствие». В этом причина особой продуктивности универсального метафорического переноса «от конкретного к абстрактному» в описаниях внутреннего мира:
• с одной стороны, говорящий воспринимает известное ему явление психики целостно, у него сформирован гештальт этого явления: следовательно, ему нетрудно произвести с этим гештальтом некую ментальную операцию — в данном случае, метафору (подробнее о геш-тальте, общем для области-целн н области-источника, как основе метафоры см. [10]):
• с другой стороны, у него есть основания это делать, так как он может предполагать, что гештальт явления, о котором он говорит, либо «недоступен» адресату временно, либо (если явление психики достаточно редкое) вообще отсутствует в сознании адресата.
Как известно, большей силой воздействия, в том числе эвристического, обладают более живые, не стертые метафоры. По наблюдениям когнитивистов, степень стертости либо новизны метафоры — величина переменная, динамичная, так как возможно возрождение стертых метафор к жизни, их «активация» [11, с. 43, 47]. Тем не менее, у метафор есть и постоянные структурно-семантические особенности, указывающие на большую или меньшую вероятность их активации в речи. Проследим за варьированием метафор в зависимости от степени их стертости нлн новизны — от полностью стертых, «мертвых», которые
вне какнх-то исключительно редких контекстов уже не воспринимаются как метафоры, до инднвидуально-авторскнх, наиболее «живых» — по шкале, составленной нами на основе работВ.Г. ГаканГ.Н. Скляревской [12, с. 11-26; 13, с. 29-43].
Определим место обозначенных видов метафор в системе языковых уровней в соответствии с классификацией М.Я. Блоха [15, с. 60-72].
Этимологическая метафора исторически функционировала на уровне морфемы; утратив мотивацию — со стиранием границ между морфемами, как в примерах из таблицы (надменный, inspiration), — она утрачивает всякую метафоричность, всякий намек на перенос значения. Но даже она может быть в какой-то степени активирована — ср. знаменитое изречение Эдисона "Genius is one per cent inspiration and ninety-nine per cent perspiration": игра слов слегка напоминает об их внутренней форме.
Таблица
336
мертвые (стертые) метафоры
живые метафоры
степень новизны увеличивается
этимологическая метафора (утратившая свою мотивацию в синхроническом плане, мотивированная лишь этимологически):
рус. надменный < дмитися 'дуться' (др,-рус.), т.е. 'надутый, чванный';
англ. inspiration < inspiratio (лат.) < spiro 'дышу' (лат.)
генетическая метафора (носитель языка уже не воспринимает ее как метафору, хотя у слова в ее основе в языке сохраняется и буквальное значение):
train of thought 'ход мыслей';
ту spirits sank 'я упал духом'
языковая метафора (в
отличие от предыдущих, обязательно с образным элементом; в отличие от индивидуально-авторской, фиксируется в слова рях):
Husserl's seed fell on fertile ground [2];My mind felt rusty... [2]
индивидуально-
авторская
метафора
(синонимы: речевая,
окказиональная):
...The rhythm of his inner being was so much richer than that of other souls [14]
iEK
Генетическая метафора действует на уровне лексемы: она формирует значения конкретных лекснкул (термин М.Я. Блоха, см. [16, с. 310]): ср. to miss the train н train of though t. Разница между этимологической н генетической метафорами в том, что мотивация второй — прозрачна, на ее образность может обратить внимание ребенок нлн иностранец, изучающий язык, и возможности речевого «обыгрывания» ее метафоричности шире.
Языковая метафора представляет собой разновидность фразеологизма — нлн, согласно другой точке зрения, близкое к нему сочетание со связанным значением слов, ср.: «Спорным остается вопрос о включении в объем фразеологии коммуникативных единиц типа пословиц и поговорок и сочетаний, образуемых по типовой модели со связанным значением слов (впадать в ярость, в восторг, в бешенство)» [17]. Не вдаваясь здесь в детали проблемы разграничения устойчивых и свободных словосочетаний, отметим, что именно в свернутом до словосочетания (в терминологии М.Я. Блоха — фразе-мы) виде такая метафора фиксируется в словарях. В речи она подлежит развертыванию — как правило, до предложения, реже — до кумуле-мы. Входя в состав предложения, такая метафора становится предикативно обращенной, благодаря чему выполняет характеризующую функцию [ср.: 6, с. 296].
Индивидуально-авторская метафора варьирует свои границы от де-нотемы (иногда даже состоящей из одной лексемы, метафорическое употребление которой в таком значении ново, оригинально, не вошло в язык)
до нескольких диктем. Для нее более, чем для языковой метафоры, характерна развернутая форма.
Как видно из таблицы, стертые метафоры употребляются для наименования предметов, явлений н нх свойств (в том числе действий), а живые метафоры — как языковые, так н инднвидуально-авторскне — выполняют прежде всего характеризующую функцию: Husserl's seed fell on fertile ground (подчеркивается плодотворность идей Гуссерля): the rhythm of his inner being was so much richer (подчеркивается богатство мироощущения).
Характеризуя малоизвестные явления психики, метафора часто употребляется в конвергенции с другими стилистическими приемами. Иногда к метафоре прибегают, когда остальные средства воспринимаются говорящим как малоин-формативные:
"We are talking about some immense, primeval source of energy -what Bernard Shaw called the Life Force. It is the raw vitality that drives us all" [2]: здесь и далее анализируемые стилистические приемы выделены жирным шрифтом.
Аллюзии на метонимическое выражение Бернарда Шоу, the Life Force, недостаточно для разъяснения, какого рода энергия имеется в виду, и окончательную ясность вносит конвергенция тропов в третьем предложении: метафорический эпитет raw + метонимически употребленное слово vitality (абстрактное понятие «жизненность, живость» -> реально ощущаемая «сила жизни») + языковая метафора в придаточном определительном: that drives us all. В данном случае
сочетание raw vitality служит для наименования психического явления (источника жизненной силы); это пример слияния метафоры и метонимии, но в номинативной функции в похожем случае может использоваться и метафора сама по себе — языковая или индивидуально-авторская^
Обратимся к парадигматическим смысловым отношениям, которые наблюдаются между языковыми и индивидуально-авторскими метафорами.
На основе наборов языковых метафор выделяют базовые, или типичные, метафорические модели языка. Такие метафорические модели (М-модели, в терминологии А.Н. Баранова [18]) исследуются с позиций лингвокультурологии как часть языковой картины мира. В рамках дескрипторной теории метафоры, разработанной А.Н. Барановым и Ю.Н. Карауловым для анализа и словарной инвентаризации русских политических метафор, те лексемы и фраземы, которые обозначают области-нсточни-ки метафор, называются сигнификативными дескрипторами, а те, которые обозначают области-цели, — денотативными дескрипторами [там же].
Индивидуально-авторская метафора внутреннего мира часто тоже следует типичным метафорическим моделям языка. Например:
М-модель «зрение -^понимание».
Языковая метафора: "I can see so much further than any poet" [2].
Индивидуально-авторская развернутая метафора: "...The thought which only seemed naked was but pleading for the clothes it wore to become visible..." [14].
Под «одеждами мысли» подразумеваются слова, в которые, как утверждает Набоков, мысль облечена еще в потенциале, когда писатель пытается ее выразить; понять взаимосвязь именно этих, уникально подобранных слов, с ощущаемой писателем изначально «нагой сущностью» мысли — то же, что внезапно увидеть до сих пор невидимую одежду, говорит метафора. (Опора на стереотипную М-модель делает сложную метафору доступнее читателю.)
М-модель «физическая боль -> душевная боль».
Языковая метафора: "And then the Mouse glanced round (but not quite casually enough, as if confession had got too near the bone)..." [19]; ср.: close to or near the bone - (a) risqué or indecent his jokes are rather close to the bone [20].
Индивидуально-авторская развернутая метафора: "Underlying all this there stood the knowledge that he would not change; he would go on pain ting as before, he would forget this day, he would find reasons to in terpret everything differently, as a transient losing his head, a self-indulgent folly. A scar would grow over it, then fall away, and the skin would be as if there had never been a wound" [19]. (Здесь конвенциональная основа авторской метафоры однозначно придает нейтральному и в других контекстах даже оптимистичному утверждению "he would not change" оттенок грусти, иррационально возникающей у персонажа при этой мысли.)
Индивпдуально-авторская метафора может, наоборот, идти вразрез с языковыми М-мод елями, способ-
ствуя их переоценке, пересмотру. В следующем примере герой романа К. Унлсона пересматривает М-мо-дель «психика — это внутренний мир», заменяя ее другой метафорой, более соответствующей его философским взглядам:
"Mind is not really 'inside" us... Our individuality is a kind of eddy in the sea of mind, a reflection of the total iden tity of the universal humanity" [2].
Если смысловые отношения между языковыми М-моделями и индивидуально-авторскими метафорами имеют парадигматический характер, то на конкретных отрезках речи метафоры (как языковые, так и индивидуально-авторские) могут вступать и в синтагматические отношения.
Анализ нашей выборки показал, что метафора внутреннего мира может быть одиночной (когда в одном микроконтексте одной области-цели соответствует только одна область-источник) пли употребляться в смысловом сцеплении с другой/другими (при этом в данном микроконтексте разным областям-источникам соответствует общая область-цель или же все метафоры характеризуют разные особенности одного более общего психологического явления, то есть их области-цели тесно связаны семантически). Термин «микроконтекст» употребляется здесь в расширительном смысле — это контекст, необходимый для понимания метафоры или их сцепления; объем такого мнкро-контекста варьируется от словосочетания до нескольких диктем.
Коммуникативные задачи сцеплений метафор различны. По критерию «продолжение либо изменение темы высказывания» можно вы-
делить два основных типа таких сцеплений (поскольку элементарной единицей языка, обладающей темой, является диктема [15, с. 178], в данном случае объем рассматриваемых микроконтекстов будет не меньше диктемы). Метафоры в примерах обоих типов выделены подчеркиванием, а первый встречающийся в тексте сигнификативный дескриптор каждой новой метафоры — жирным шрифтом.
Первый тип представляет собой разъяснение или уточнение одной метафоры с помощью другой нлн нескольких последующих. В основе последующих метафор — те же признаки сходства между областью-источником и областью-целью, что и в основе первой. Несмотря на это, области-источники могут обладать радикально разной семантикой, что позволяет вернее вычленить общность между ннмн н областью-целью, с большей вероятностью отсечь несущественное. Так, в следующем примере сознание уподобляется сначала карте, а затем «электронному интеллекту» (electronic brain): владение картой н умение пользоваться ЭВМ поочередно сопоставляются с владением собственным сознанием, умением пользоваться сознанием в полную силу:
With the use of a map, I could walk from Paris to Calcutta; without a map I might find myself in Odessa. Well, if we had a sim ilar "map" of the human mind, a man could explore all the territory that lies between death and mystical vision, between catatonia and gen ius.
Let me put this another way. Man's mind is like some vast electronic brain, capable of the most extraordi-
nary feats. And yet un fortunately, man does not know how to operate it [2].
Еще один пример разъяснения: ...It was simply his becoming aware that the rhythm, of his inner being was so much richer than that of other souls. Even then, just at the close of his Cambridge period, and perhaps earlier too, he knew that his slightest thought or sensation had always at least one more dimension than those of his neighbours. He might have boasted of this had there been anything lurid in his nature. there was not, it only remained for him to feel the awkwardness of being a crystal among glass, a sphere among circles (but all this was nothing when compared to what he experienced as he finally settled down to his literary task) [14]. Если персонаж К. Унлсона строит с помощью двух различных метафор сходные логические схемы, то здесь выбор различных областей-источников помогает прочувствовать описываемую ситуацию через такие образы, как ритм, геометрическое представление о многомерности, сопоставление хрусталя и стекла... Здесь наблюдается характерная для Набокова синестезия — сведение воедино впечатлений от различных органов чувств.
При втором типе сцепления метафор их радикальная перемена способствует выработке совершенно нового взгляда на осмысляемое явление, немыслимого при опоре только на первую из метафор: So far, I had been assuming that some "natural" cause prevented me from penetrating below a certain depth in my mind. A diver can only reach a certain depth in the sea. - at which the weight of water he displaces is equal
to the weight of his own body. If he wants to go deeper, he has to put heavier weights on his diving suit. But I did not know of any method of making my mind heavier so that I could descend deeper into myself, and I had been assuming that this explained my failure to penetrate deeper. But did it? Now I thought about it, I realized that what prevented me from going deeper was a drain on my sense of purpose. My mind seem ed to go blank..." [2]. В раздумьях о природе погружения в себя новая метафора «утечкн ощущения смысла (своих действий)» вытеснила старую метафору «ныряльщика», которого надо «утяжелить», оказавшуюся эвристически бесполезной. Назовем такое сцепление развитием идеи.
Вероятно, для анализа смысловых отношений в сцеплениях метафор внутреннего мира существенны н другие критерии.
Сопоставление данных примеров показывает, что для более полного представления как минимум о метафорах внутреннего мира — а может, и о других видах метафор, — недостаточно опираться только на семантику их областей-источников, потому что между метафорами, сигнификативные дескрипторы которых примерно одинаково далеко отстоят друг от друга по значению (карта и компьютер, ныряльщик и утечка), в конкретных микроконтекстах возникают смысловые связи существенно разных типов. Интерес могут представлять также смысловые связи между метафорой и ее окружением.
На основе сказанного можно сделать следующие выводы.
1) Участвуя в создании концептов внутреннего мира, стертые и
стирающиеся метафоры используются для их наименования. Живые метафоры (как языковые, так и индивидуально-авторские) осуществляют прежде всего характеризующую функцию, но в отдельных случаях могут послужить н наименованию — например, малоизвестного явления пспхпкп, выделяемого автором как новое.
2) Индивпдуально-авторскне метафоры внутреннего мира, как правило, находятся в парадигматических смысловых отношениях с языковыми: они могут как следовать типичным М-моделям языка, так и способствовать их переоценке. Остается открытым вопрос, существуют ли индивидуально-авторские метафоры (в исследуемой области и в целом), не вступающие в смысловые отношения с языковыми М-моделямн, и, если да, не оказываются ли они за пределами понимания читателя.
3) Между метафорами в речи возникают синтагматические смысловые отношения. В сцеплениях метафор внутреннего мира по критерию «продолжение либо изменение темы высказывания» выделены два типа смысловых отношений: разъяснение или уточнение одной метафоры с помощью другой н развитие идеи (выработка совершенно нового взгляда на осмысляемое явление).
Закономерности смысловых отношений в тексте между метафорами, а также между метафорой и ее окружением, проявляющиеся на уровне диктемы, требуют дальнейшего исследования, н метафоры внутреннего мира человека с их разнообразной и сложной структурой представляют собой богатый материал для выявления этих закономерностей.
СПИСОК источников И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Мегентесов, С.А. Семантический перенос в когнитивно-функциональной парадигме: Монография [Текст] / С.А. Мегентесов. - Краснодар, 1993. - 90 с.
2. Wilson, С. The Mind Parasites [Text] / С. Wilson / послесл. B.B. Ивашевой; ком-мент. Э.М. Медниковой. - М.: Радуга, 1986.-331 с.
3. Webster's Unabridged Dictionary [Text], 2nd edition. - NY; Toronto; London; Sydney; Auckland: Random House, 2001. - 2230 p.
4. Немое, P.C. Общая психология [Текст] / P.C. Немов: в 3 т. 6-е изд., перераб. и доп. -М.: Юрайт, 2012.
5. Кобозева, ILM. К формальной репрезентации метафор в рамках когнитивного подхода [Текст] / И.М. Кобозева // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: Труды международного семинара «Диалог'2002» в 2-х томах / под ред. A.C. Нариньяни. - М.: Наука, 2002. - Т. 1. Теоретические проблемы. -С. 188-196.
6. Лингвистический энциклопедический словарь [Текст] / гл. ред. В.Н. Ярцева. - М.: Советская энциклопедия, 1990. - 685 с.
7. Ппменова, М.В. Концепты внутреннего мира: Русско-английские соответствия [Текст] / М.В. Пименова: дис. ... д-ра фи-
лол. наук: 10.02.01. - СПб., 2001. - 497 с. ЭД\
8. Блох, М.Я. Проблема понятий концепта и картины мира в философии языка [Текст] / М.Я. Блох // Преподаватель XXI век. -2007.-№1,-С. 101-105.
9. Черненко, Л.О. Лингвофилософский анализ абстрактного имени: Монография [Текст] /Л.О. Чернейко. - М., 1997. - 320 с.
10. Уфнмцев, Р. Хвост ящерки. Метафизика метафоры [Электронный ресурс] / Р. Уфимцев. - URL: http://www.metaphor. ru/docsAizard_tail.pdf (дата обращения -8.10.2014).
11. Кульчицкая, Л.В. Живая или мертвая метафора: лингвистическая «верификация» современных гипотез когнитивной теории метафор [Текст] / Л.В. Кульчицкая // Вопросы когнитивной лингвистики. -Тамбов, 2012. -№ 1.-С. 40-51.
1ЕК
12. Гак, В.Г. Метафора: Универсальное и специфическое [Текст] / В.Г. Гак //
B.Г. Гак. Метафора в языке и тексте. - М.: Наука, 1988.-289 с.
13. Скпяревская, Г.Н. Метафора в системе языка [Текст] / Г.Н. Скляревская. - СПб., 1993.- 156 с.
14. Nabokov, V. The Real rife of Sebastian Knight [Text] / V. Nabokov. - N.Y., 1992. -203 p.
15. Блох, М.Я. Теоретические основы грамматики: Учеб. [Текст] / М.Я. Блох. - 4-е изд., испр. - М.: Высш. шк., 2004. - 239 с.
16. Блох, М.Я. Философия слова: семь воплощений лексемы [Текст] / М.Я. Блох // Преподаватель XXI век. - 2010. - № 2. -
C. 302-315.
17. Телия, В.Н. Фразеология [Текст] / В.Н. Телия // БСЭ, 1969-1978 [Электронный ресурс]. - URL: http://slovari.yandex. га/~книги/БСЭ/Фразеология/ (дата обращения - 8.10.2014).
18. Баранов, А.Н. Дескрипторная теория метафоры и типология метафорических моделей [Электронный ресурс] / А.Н. Баранов. - URL: http://www.dialog-21.ra/Archi ve/2003/Baranov.htm (дата обращения -8.10.2014).
19. Fowles J. The Ebony Tower [Text] / J. Fowles. - M.: Менеджер, 2000. - 256 с.
20. The Free Dictionary by Farlex [Электронный ресурс]. -URL: http://www.thefreedic tionary.com (дата обращения - 8.10.2014).
REFERENCES
1. Megentesov S.A., Semanticheskii perenos v kognitivno-funktsional 'noi paradigm, Krasnodar, 1993, 90 p.
2. Wilson C., The Mind Parasites, Moscow, Raduga Publ., 1986, 331 p.
3. Webster's Unabridged Dictionary, 2nd edition, NY; Toronto; London; Sydney; Auckland, Random House, 2001, 2230 p.
4. Nemov R.S., Obshchaya psikhologiya, in 3 vol., 6th ed., revised and enlarged, Moscow, Yurait Publ., 2012.
5. Kobozeva I.M., "K formal'noi reprezentatsii metafor v ramkakh kognitivnogo podkho-da", in: Komp 'yuternaya lingvistika i
intellektual wye tekhnologii: Works of the International Seminar "Dialogue'2002", in 2 vol., Moscow, Nauka Publ., 2002, vol. 1, Teoreticheskie problemy, 188-196.
6. Lingvisticheskii entsiklopedicheskii slovar', Moscow, Sovetskaya Entsiklopediya Publ., 1990, 685 p.
7. Pimenova M.V., Kontsepty vnutrennego mira: Russko-angliiskie sootvetstviya, PhD dissertation (Philology), St. Petersburg, 2001, 497 p.
8. Blokh MY., Problema ponyatii kontsepta i kartiny mira v tilosofii yazyka, Prepodava-tel 'XXI vek, 2007, No. 1, 101-105.
9. Chemeiko L.O., Lingvojilosofskii analiz ab-stralitnogo imeni, Moscow, 1997, 320 p.
10. Ufimtsev R., Khvost yashcherki. Meta-fizika metafoty, available at: http://www. metaphor.ru/docs/lizard_tail.pdf (Accessed: 8.10.2014).
11. Kul'chitskaya L.V., Zhivaya ili mertvaya metafora: lingvisticheskaya "veritikatsiya" sovremennykh gipotez kognitivnoi teorii metaphor, Voprosv kognitivnoi lingvistiki, Tambov, 2012, No. 1,40-51.
12. Gak V.G., Metafora: Universal'noe i spetsi-fwheskoe, Moscow, 1988, 289 p.
13. Sklyarevskaya G.N., Metafora v sisteme yazyka, St. Petersburg, 1993,156 p.
14. Nabokov V., The Real Life of Sebastian Knight, N.Y., 1992, 203 p.
15. Blokh MY., Teoreticheskie osnovy gramma-tiki, Moscow, 2004, 239 p.
16. Blokh M.Y., Filosofiya slova: sem' voplosh-chenii leksemy, Prepodavatel' XXI vek, 2010, No. 2, 302-315.
17. Teliya V.N., Frazeologiya, in: BSE (the Big Soviet Encyclopedia), 1969-1978, available at: http://slovari.yandex.m/~KHi/ii//i?C3/0/> a3eo.no2iiM/ (Accessed: 8.10.2014).
18. Baranov A.N., Deskriptomaya teoriya metafoty i tipologiya metaforicheskikh modelei, available at: http://www.dia-log-21 .ra/Archive/2003/Baranov.htm (Accessed: 8.10.2014).
19. Fowles J., The Ebony Tower, Moscow, 2000, 256 p.
20. The Free Dictionary by Farlex, available at: http://www.thefreedictionary.com (Accessed: 8.10.2014).
Блох Марк Яковлевич, доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой грамматики английского языка, Московский педагогический государственный университет; академик Российской академии естественных наук, академик Международной академии наук педагогического образования, член Союза писателей России, член Союза журналистов России, член Нью-Йоркского Клуба русских писателей, [email protected]
Blokh M.Ya., Dr. of Science (Philology), Professor, English Grammar Department, Chairperson, Moscow State Pedagogical University, Fellow of the Russian Academy of Natural Science, Fellow of the International Academy of Pedagogical Education, Member of the Russian Writers' Union, Member of the Russian Journalists' Union, Member of the New York Russian Writers' Club, [email protected]
Головнёва Юлия Владимировна, кандидат филологических наук, доцент, кафедра образования в области романо-германских языков, Дальневосточный федеральный университет. [email protected]
Golovnyova Yu.V., PhD in Philology, Associate Professor, Education in the Field of Romance and Germanic Languages Department, Far Eastern Federal University, [email protected]
