CC BY
54С. О. Курьянов
К ВОПРОСУ О ЛИТЕРАТУРОВЕДЧЕСКОМ ПОНИМАНИИ ТЕРМИНА СВЕРХТЕКСТ
В данной статье предпринята попытка уточнения границ литературоведческого понимания термина сверхтекст.
Ключевые слова: сверхтекст, филология, культурология, языкознание, литературоведение.
У датй статт1 зроблена спроба уточнення меж лгтературознавчого розумтня термгну сверхтекст.
Ключовi слова: сверхтекст, фшологгя, культуролог1я, мовознавство, лгтературознавство.
This article attempts to clarify the boundaries of literary understanding of the term hypertext.
Keywords: hypertext, philosophy, cultural studies, linguistics, literary studies.
Задача данной статьи есть не в первый раз предпринимаемая попытка (см., напр.: [9; 2, с. 11-25]) дать литературоведческое понимание термина сверхтекст.
Несмотря на то, что само понятие сверхтекста родилось внутри филологии - явление это сейчас воспринимается как надтекстовое в общефилологическом смысле слова.
Философская основа понятия сверхтекста была заложена еще в 1960-1980-е годы Д. С. Лихачевым, Ю. М. Лотманом, В. Н. Топоровым. Тогда и было впервые отчетливо заявлено о неограниченности текста литературного произведения от действительности, об обусловленности литературного произведения реальностью, о «выходе» литературного произведения за пределы литературного текста.
«В любом литературном явлении так или иначе многообразно и многоубразно отражена и преображена реальность», - писал Д. С. Лихачев, поэтому «нет четких границ между литературой и реальностью», а литературное произведение «распространяется за пределы текста» [3, с. 221].
Текст, писал Ю. М. Лотман, «уподобляясь культурному макрокосмосу, становится значительнее самого себя и приобретает черты модели культуры» [4, с. 131-132].
В. Н. Топоров самим определением предмета своего исследования - «Петербургский текст русской литературы» (первая публикация 1984 года: [10]) - указывал на существование текста за пределами художественных литературных произведений, не ограничивая его литературной формой: «Как и всякий другой город, Петербург имеет свой "язык". Он говорит нам своими улицами, площадями, водами, островами, садами, зданиями, памятниками, людьми, историей, идеями и может быть понят как своего рода гетерогенный текст, которому приписывается некий общий смысл и на основании которого может быть реконструирована определенная система знаков, реализуемая в тексте» (курсив наш. - С.К.) [11, с. 22]. При этом Петербургский текст - это «некий синтетический сверхтекст, с которым связываются высшие смыслы и цели. Только через этот текст Петербург совершает прорыв в сферу символического и провиденциального» (курсив наш. - С.К.) [11, с.
Идя вслед за исследованиями В. Н. Топорова, отечественными учеными выявлены и разрабатываются Пермский, Венецианский, Московский, Лондонский, Крымский, Флорентийский и множество других текстов, о чем свидетельствуют научные труды В. В. Аба-шева, И. С. Вейсман, Л. М. Гаврилиной, М. П. Гребневой, Г. С. Кна-бе, А. П. Люсого, Н. Е. Меднис и др.
Сверхтекст появляется там и тогда, где и когда происходят такие сдвиги в культурном сознании, которые ведут к центростремительным процессам, собирающим разнородные явления вокруг некоего центра (ядра).
Эти разнородные явления суть разнообразные приметы действительности (предметы, природные и/или общественные явления, свой-
23].
ства предметов и/или явлений, различные их параметры и т.п.), запечатленные в художественных, а также документальных текстах (эпи-столяриях, мемуарах, разного рода деловых бумагах и т.п.).
Единый центр при этом может быть разным («текст может быть Крымским, но также Аптечным и Больничным, Евангельским и Пушкинским» [8, с. 7]), но обязательно должен быть настолько значительным для общественного сознания, чтобы объединять разнообразные явления в единый смысловой континуум. Объединение это формально не выражено и происходит только в сознании многих людей, для которых центр и периферия сверхтекста несомненны, значимы и взаимодополняемы при сохранении первенства центра (см.
Схема 1. Структура сверхтекста: 1 - центральное понятие (ядро, текстообразу-ющий элемент), 2 - явления действительности, 3 - предметный мир, 4 - явления культуры, 5 - абстрактные понятия, 6 - произведения искусства, 7 - мир идей (формы общественного сознания), 8 - явления, ассоциативно связанные с центром.
Соглашаясь с таким классическим, так сказать, пониманием сверхтекста и понимая продуктивность его изучения, не можем не отметить междисциплинарный характер такого сверхтекста. Лотма-новско-топоровское его понимание прежде всего культурологическое (хотя и не без филологического элемента). Оно отталкивается от культуры и через тексты произведений к культуре возвращается. В этом, несомненно, состояло и состоит новаторство исследователей, но именно поэтому в каждом отдельном случае такое понимание требует терминоведческого уточнения, поскольку семантическое наполнение одного и того же термина сверхтекст в культурологии, языкознании и литературоведении понимаются по сути разные (или, точнее, не вполне одинаковые) явления.
Лингвистическое понимание сверхтекста было детально рассмотрено А. Г. Лошаковым [6]. По его мнению, сверхтекст - это «ряд отмеченных ассоциативно-смысловой общностью в сферах автора, кода, контекста, адресата автономных словесных текстов, которые в культурной практике актуально или потенциально предстают в качестве интегративного (целостно-единого), динамического, многомерного концептуально-семантического образования» [7, с. 100]. Сверхтексту, как и обыкновенному тексту, свойственны связность, целостность, категории интеграции и завершенности, инкорпорирование, когнитивные свойства. Сверхтекст выполняет так же, как и обычный текст, информативную и коммуникативно-познавательную функцию, причем в значительно большей мере, поскольку находящиеся в его составе тексты создают «многослойный и семиотически неоднородный текст», который «не только передает вложенную в него извне информацию, но и трансформирует сообщения и вырабатывает новые» (М. Ю. Лотман) [5, с. 131]. Сверхтекст содержит все три типа информации, выделенные И. Р. Гальпериным: со-держательно-фактуальную, содержательно-концептуальную и содер-жательно-подтекстную [1, с. 27-28]. Сверхтексту несомненно свойственна объединяющая функция, присущая каждому из входящих в него «малых» текстов, а также интерпретируемость.
Все это характерно и для литературоведческого понимания термина. Но тут есть и существенные отличия прежде всего в понимании того, что считать текстом как предметом исследования. Литературо-
ведение, в отличие от языкознания, подвергающего анализу любой текст (будь то роман-эпопея «Война и мир» или вывеска «Соки, воды»), имеет дело с художественными текстами (или с теми, что могут быть отнесены к художественным по какому-то ряду своих свойств).
Именно поэтому при формировании сверхтекста литературоведом прежде всего за основу будет браться литературоцентрический элемент, а не общефилологический или общекультурологический. И это касается, так сказать, темы (ядра) сверхтекста. Понятно, что, к примеру, Пушкинский или Шевченковский тексты мировой литературы, рассматриваемые как совокупность: 1) текстов их произведений, порожденных определенными жизненными обстоятельствами, 2) связей поэтов с разными деятелями мировой литературы и культуры, 3) обстоятельств их жизни, 4) связанных с их именами исторических и географических мест, лиц и событий 5) бытование в сознании современников и потомков и т.п., - есть культурологические сверхтексты. А вот литературные тексты, в которых персонажами являются Пушкин или Шевченко, есть упоминание о них, присутствуют образы их произведений, имеются аллюзии к событиям их жизни и их произведениям и т.п. и составляют собственно Пушкинский или Шевченковский сверхтекст в литературе.
Сложнее с локальными (топосными, региональными) сверхтекстами. Поскольку в Петербургском, Пермском, Флорентийском или Крымском тексте всегда центром будет культурная, а не литературная величина - топос, постольку исходить приходится из этого явления, но при литературоведческом его понимании - из зафиксированного в литературном тексте представления о топосе. При этом следует различать топический текст литературы и топический текст в литературе. Первый - как совокупность всех элементов -литературных, экстралитературных и внелитературных, объединенным центром (ядром) в человеческом сознании. Второй - как совокупность запечатленных в художественных произведениях явлений внехудожественной реальности, связанных с центром (ядром), и на этом основании собирающиеся в воспринимающем сознании в единый сверхтекст.
При этом культурологический и литературоведческий аспекты могут совпадать, пересекаться, дополнять друг друга в разных (куль-
турологическом или литературоведческом) сверхтекстах. Поэтому единственным критерием отбора материала для литературоведческого сверхтекста будет только лишь позиция исследователя-интерпретатора, которая может быть откорректирована, видоизменена и дополнена другим ученым-интерпретатором.
Таким образом, несмотря на известный субъективизм в выделении сверхтекста, литературоведческое понимание термина сверхтекст прежде всего зависит от уяснения положения центра сверхтекста. Именно при литературоведческом понимание термина ядро сверхтекста (всегда видоизмененное в соответствии с авторской задачей историческое, географическое, культурное и проч. явление) находится только и всегда внутри литературного текста, делая сам текст в числе других текстов одним из главных текстообразующих элементов.
Список использованных источников
1. Гальперин, И. Р. Текст как объект лингвистического исследования [Текст] / И. Р. Гальперин. - М.: Наука, 1981. - 138 с.
2. Курьянова, В. В. Крымский текст в творчестве Л. Н. Толстого [Текст]: Дисс. ... канд. филол. наук: 10.01.02 Русская литература / В. В. Курьянова. - Симферополь, 2013. - 241 с.
3. Лихачев, Д. С. Избранные работы [Текст]: в 3 т. / Д. С. Лихачев. - Л. : Худож. лит., 1987. - Т. 3. Человек в литературе Древней Руси : монография. О «Слове о полку Игореве». Литература - реальность - литература. О садах. - 520 с. - с. 221
4. Лотман, Ю. М. Семиотика культуры и понятие текста [Текст] / Ю. М. Лотман // Лотман, Ю. М. Избранные статьи: в 3 т. - Таллинн: Александра, 1992. - Т. 1 Статьи по семиотике и типологии культуры. - 450 с. - С. 129-132. - С. 131-132.
5. Лотман, Ю. М. Структура художественного текста [Текст] / Ю. М. Лотман. - М. : Искусство, 1970. - 383, [1] с. - (Семиотические исследования по теории искусства).
6. Лошаков, А. Г. Сверхтекст как словесно-концептуальный феномен [Текст]: монография / А. Г. Лошаков; Поморский гос. ун-т им. М. В. Ломоносова. - Архангельск: Поморский ун-т, 2007. - 344 с.
7. Лошаков, А. Г. Сверхтекст: проблема целостности, принципы
моделирования.// Известия Российского государственного педагогического университета имени А. И. Герцена. - СПб., 2008. - № 11(66): Общественные и гуманитарные науки (философия, языкознание, литературоведение, культурология, экономика, право, история, социология, педагогика, психология). - С. 100-109.
8. Люсый А. П. Наследие Крыма [Текст] / А. П. Люсый. - Москва: Русский импульс, 2007. - 240 с.
9. Меднис, Н. Е. Сверхтексты в русской литературе [Текст] / Н. Е. Меднис. - Новосибирск: НГПУ, 2003. - 170 с.
10. Топоров, В. Н. Петербург и «Петербургский текст русской литературы» [Текст] / В. Н. Топоров. // Семиотика города и городской культуры: Петербург / Труды по знаковым системам.- Тарту, 1984. - Вып. XVIII. - С. 3-29.
11. Топоров, В. Н. Петербургский текст русской литературы [Текст]: Избранные труды / В. Н. Топоров. - СПб.: «Искусство-СПБ», 2003. - 616 с. - С. 22.
