CC BY
434
'—
5
Литературоведение
Р.Л. Авидзба
К вопросу о литературных источниках «Кавказского пленника» Л.Н. Толстого
В статье представлен аналитический обзор литературных источников рассказа Л.Н. Толстого «Кавказский пленник». По мнению автора, особое место в них занимают «Воспоминания кавказского офицера» Ф.Ф. Торнау. Эта прямая и безусловная связь прослежена в манере авторского повествования, характерах героев, в художественных приемах, сюжетных совпадениях и сходных реалиях кавказской жизни.
Ключевые слова: Л.Н. Толстой, Ф.Ф. Торнау, «Воспоминания кавказского офицера» Ф.Ф. Торнау, «Кавказский пленник», литературная традиция, Кавказская война 1817-1864 гг.
Л.Н. Толстой работал над рассказом «Кавказский пленник» по просьбе редакций двух мало распространенных журналов: «Беседа» (редактор С.А. Юрьев) и «Заря» (Н.Н. Страхов) для «Азбуки». Работа над рассказом была завершена 25 марта 1872 г., и в том же году «Кавказский пленник» был опубликован в журнале «Заря».
В современном литературоведении существует гипотеза, что Л.Н. Толстой создавал свое произведение под влиянием разнородных источников.
В частности, в основу толстовского рассказа положен случай, происшедший с самим автором на Кавказе 13 июня 1853 г. В.С. Спиридонов отмечает следующее: «В основу рассказа, до захвата Жилина, лег известный эпизод из кавказской военной жизни самого Л.Н. Толстого. Это -нападение 13 июня 1853 г. чеченцев на пятерых русских офицеров, в том числе Толстого, отделившихся от “оказии”» [Цит. по: 6, с. 668]. Этот эпизод из биографии Толстого хорошо известен, прежде всего, по материалам воспоминаний В.П. Полторацкого [7, с. 672] и С.А. Берса [1, с. 9].
Литературоведение
Н.Н. Гусев, рассказывая по военной жизни молодого Толстого на Кавказе, так описывает это событие. Из укрепления Воздвиженское в Грозную выехала колонна, состоявшая из двух рот Куринского полка и одной роты линейного батальона при двух орудиях. Вместе с колонной отправился и Толстой. «Оказия» эта продвигалась вперед очень медленно, поэтому Толстой, не доезжая нескольких верст до Грозной, вместе с тремя другими офицерами и со своим приятелем мирным чеченцем Садо Мисербиевым отделился от колонны и поехал вперед. Ради предосторожности смельчаки разбились на две группы: Толстой и Садо поехали по верхнему уступу местности, а остальные офицеры - по нижней дороге. «Под Толстым был только что купленный им очень красивый, темно-серый с широкой грудью иноходец кабардинской породы, прекрасно ходивший рысью, но слабый для скачки; под Садо была некрасивая, поджарая, на длинных ногах, с большой головой, светло-серая ногайская степная лошадь, очень резвая. Садо предложил Толстому: “Попробуй мою лошадь” , и они поменялись лошадьми” [2, с. 137] .
Вскоре Садо увидел показавшуюся из леса партию конных чеченцев, стремительно несшуюся им навстречу. Толстой сверху закричал ехавшим внизу товарищам об угрожавшей им опасности, а сам вместе с Садо поскакал к Грозной, до которой оставалось несколько верст. «За ними в погоню кинулось человек семь чеченцев. У Толстого была шашка, у Садо - ружье, но не заряженное, которым он, однако, прицеливался в нападавших и о чем-то переговаривался с ними на своем языке» [Там же]. Толстой мог бы ускакать от преследовавших его чеченцев на резвой лошади своего друга, но он не желал оставлять его одного в опасности.
Между тем в колонне заметили приближение чеченцев и быстро приготовились дать по ним выстрел из орудия. «Начальник колонны, ехавший впереди, едва успел закричать артиллеристам: “Отставь, отставь, там наши!” Из крепости Грозной часовой также увидел нападение и поднял тревогу, по которой грозненская кавалерия поскакала навстречу чеченцам, которые уже обратились в бегство» [Там же].
Толстой и Садо благополучно прибыли в крепость Грозную, а среди офицеров, ехавших внизу, невредимым в отряд вернулся лишь один человек. «Двое других были настигнуты чеченцами и сильно изранены; один из офицеров ночью умер» [Там же].
В Старогладковскую Толстой вернулся около 16 июня. После почти месячного перерыва он вновь берется за дневник и, перечисляя события своей жизни за последние дни, 23 июня делает запись: «Едва не попался в плен, но в этом случае вел себя хорошо, хотя и слишком чувствительно»
[Цит. по: 2, с. 148]. Последняя фраза, вероятно, означает недовольство Толстого собой за то, что после избавления от опасности пленения при встрече со своими проявил слишком неумеренную, по его мнению, радость [Там же, с. 146].
Считается, что впоследствии отголоски кавказских впечатлений Л.Н. Толстого и некоторые подробности необычайного происшествия легли в основу рассказа «Кавказский пленник».
В то же время высказаны мнения, что существуют литературные источники, повлиявшие на создание Толстым своего рассказа. Сразу же отметим, что «сопоставление “Кавказского пленника” Л.Н. Толстого, скажем, с одноименными поэмами Пушкина и Лермонтова меньше всего допустимо, хотя Толстой и испытал в свое время очарование этих бессмертных творений; в частности, пушкинская традиция в творчестве великого Толстого заметна в “Кавказском пленнике”» [4, с. 91].
Если же обратиться к поискам иных литературных источников, то, в частности, В.Н. Попов указывает на одноименную романтическую повесть, опубликованную в 1838 г. в «Библиотеке для чтения» (т. XXXI). Автор этого «Кавказского пленника» подписался кратко - Н.М., обозначив данным псевдонимом, видимо, инициалы своего имени и отчества [8, с. 190].
Герой повести Н.М. имеет много общего с героем одноименной пушкинской поэмы, ставшей известной читающей публике за 16 лет. Так же, как пушкинский герой, он «охладел ко всему», для него «нет радости в настоящем», он живет только прошедшим. Вся повесть написана в стиле Марлинского с изобилием романтических эффектов. «Свое душевное состояние в тот момент, когда он был захвачен в плен, офицер передает следующими словами: “Кровь кипела во мне, сердце раздиралось, я весь дрожал от негодования, хотелось разорвать себя, но крепко стянутые руки укрощали мое бешенство, а быстрый лет коня занимал дыхание... Я был, как этот быстрый Терек, скованный в тесных берегах своих, который напрасно рвется, напрасно стонет: крепка, неразрушима ограда его!”» [3, с. 73].
Сюжеты повести Н.М. и рассказа Толстого в основном совпадают: русский офицер попадает в плен к горцам и бежит из плена. Однако в подробностях есть и сходство, и различие.
В повести Н.М. рассказ ведется от лица поручика Б., который рассказывает, как, возвращаясь со служебной поездки в ближайшую крепость, попал в плен. Вместе с товарищем его захватил в плен известный своими смелыми налетами на казачьи станицы абрек Хамурзин. Пленников привезли в аул, где черкесские мальчишки с радостными криками «Рус!
Филологические
науки
Литературоведение
Гяур!» бросали им в лицо снег и грязь. Их поместили в сарае и приковали цепями к двум столбам, стоявшим посредине. Тут же находились шесть черкесов и брат Хамурзина. К пленникам был приставлен для услуг русский мальчик, сам попавший в плен в возрасте семи лет.
Через некоторое время Хамурзин отправился в набег на русские владения и был убит. Когда в ауле было получено известие о его смерти, рассказчика стали подозревать в том, что он письмом дал знать казакам о набеге Хамурзина. Против него появилось страшное ожесточение, его хотели убить. Прислуживавший пленным мальчик, понимавший «горский» язык, рассказал офицеру, что через неделю, в день праздника байрам, он будет убит. Офицер стал просить мальчика принести ключ от цепи, которой он был прикован; ключ этот всегда хранился у брата Хамурзина под изголовьем. Но мальчика стали подозревать в сношениях с пленными, и он на другой день бежал.
В ауле разнесся слух, что идут русские; горцы покинули аул и двинулись в Чечню. По прибытии в какой-то населенный пункт пленников поместили в землянке, опять заковали в цепи. Здесь рассказчик видит во сне окровавленную женскую голову, которая говорит с ним, целует его; пленнику чудится, что сон есть некое предзнаменование. Проснувшись, он находит около себя ключ от оков, каким-то чудесным образом попавший ему в руки.
Открыв замок, пленники бегут, но в другом чеченском ауле добровольно сдаются в плен и пишут письма родным. Их выкупают («за шапку серебра»), поле чего отпускают на свободу.
В 1830-х гг. выпускаемая О. Сенковским «Библиотека для чтения» была одним из самых распространенных и читаемых русских изданий. Можно предположить, что Толстой еще мальчиком познакомился с «Кавказским пленником» Н.М., и сюжет повести ему запомнился.
В 1864 г. Л.Н. Толстому случилось прочесть другое литературное произведение на ту же тему. Это была уже не повесть, а воспоминания о действительном факте - записки полковника кирасирского полка барона Ф.Ф. Торнау, который в 1834-1836 гг. был послан в Абхазию для тайного обследования горских аулов и попал в плен к горцам, где оставался до 1838 г.
«Федор Федорович Торнау происходил из прибалтийских (курляндских) баронов ... . Родился он в 1810 г. в Полоцке; отец его - артиллерии полковник Ф.Г. Торнов, участник Отечественной войны, умерший от раны, которую он получил в первом Дрезденском сражении 1813 г., а дед - генерал екатерининских времен. Воспитывался Торнау в Царскосельском лицее. <...>.
г
После успешного окончания курса Торнау поступил на военную службу. В декабре 1828 г. был произведен в прапорщики. Отныне, писал он, “судьба переносила меня из конца в конец России, помещая в разных частях огромной русской армии, на моих глазах боровшейся в Турции, Польше и на Кавказе”. Уже в 1829 г. Торнау попадает в действующую армию, куда он направился “с богатым запасом молодости и надежд, но с довольно тощим кошельком”. Служил он в 33-м егерском полку в Малой Валахии (Задунайская кампания). Это была русско-турецкая война 1828-1829 гг.» [5, с. 5-6].
В 1830 г. Торнау состоял в геодезическом отряде в Яссах и находился при топографическом отделении управления генерал-квартирмейстера действующей армии. Вскоре Торнау был вытребован своим дядей, фельдмаршалом И.И. Дибичем, в Польшу, охваченную в это время восстанием. Но Торнау прибыл на место нового назначения в самый день смерти Дибича. Главнокомандующим в Польше был назначен граф И.Ф. Пас-кевич-Эриванский, переброшенный с Кавказа, где он занимал такую же должность.
Торнау исполнял при главной квартире армии должность офицера Генерального штаба. Получил повышение в чине (звание подпоручика) и, ценой сильной контузии, серебряную медаль за взятие Варшавы. Осенью 1831 г. Торнау был переведен в Петербург, где в канцелярии генерал-квартирмейстера Главного штаба три месяца «прилежно просидел» за «маршрутным столом». В начале 1832 г. Торнау «выпросился на Кавказ, привлекавший в то время русскую военную молодежь, предпочитавшую труды боевой жизни парадной службе и блеску паркетных удач» [Там же, с. 7].
В апреле 1832 г. молодой и восторженный офицер прибыл в Тифлис, проделав путь «длиною» почти в полтора месяца по причине «нестерпимо дурного состояния дорог», заставившего его испытывать «поочередно всевозможные способы передвижения - в санях, на колесах, верхом и, в горах, даже пешком» [4, с. 13].
В 1834-1836 гг. Торнау находился в Абхазии, куда был послан «для тайного обследования горских аулов». Здесь он попал в плен, в котором пребывал до 1838 г. [3, с. 74].
Свои приключения в разведывательных путешествиях Ф.Ф. Торнау описал в «Воспоминаниях кавказского офицера». Они были опубликовал в журналах «Русский вестник» (1864 г.) и «Исторический вестник» (1897).
Предположение, что «Записки» Торнау могли быть использованы Толстым в качестве материала для «Кавказского пленника», впервые были высказаны В.С. Спиридоновым [4, с. 668]. Воспоминания Торнау, несом-
Филологические
науки
Литературоведение
ненно, были прочитаны Толстым. В ноябре и декабре 1864 г. он жил в Москве, вел переговоры с Катковым о печатании «1805 года». Толстой лечил сломанную руку, не мог писать и имел много времени для чтения. Конечно, не мог не обратить внимания на воспоминания Торнау, напомнившие ему жизнь на Кавказе. Соответственно, сюжет «Кавказского пленника» Толстого мог сложиться под непосредственным впечатлением повествования Торнау.
Толстого могло привлечь то, что «записки» Торнау не беллетристика, а воспоминания о реальных событиях, участником которых был автор.
Воспоминания Торнау по своей литературной манере совершенно противоположны повести Н.М. «Правда действительных фактов при их романтическом характере придает книге занимательность истории и романа. Переход автора (Ф.Ф. Торнау. - Р.А.) через ту часть правого фланга кавказской цепи, которая была до тех пор совершенно недоступна русским, и продолжительный плен его у горцев представляет несравненно более поэтический интерес, чем наши поэмы и романы, в которых действие перенесено на Кавказ и украшено всевозможными вымыслами», - писала газета «Голос» в 1865 г. [Цит. по: 6].
«Воспоминания кавказского офицера» - это реалистический рассказ, лишенный всяких эффектных сцен и насыщенный многочисленными бытовыми и психологическими подробностями. Характер рассказчика совершенно иной, чем характер поручика Б., изображенного в повести «Библиотеки для чтения». Это очень смелый, мужественный человек, полный сознания своего достоинства, внушающий уважение горцам.
Остановимся подробнее на описании Ф.Ф. Торнау его жизни в плену у горцев с точки зрения установления возможного отношения этого, по словам М. Броссе, «драматического рассказа» к «Кавказскому пленнику» Л.Н. Толстого. Даже при самом поверхностном сравнении трудно не заметить, что судьба толстовского пленника - Жилина - имеет много общего с судьбой Торнау-пленника. Например, ситуация, при которой произошло пленение Жилина и Торнау: нестерпимо жаркий летний день, медленно ползущий по степи обоз, группа офицеров, внезапное нападение врага, ограбление, пленение и т.д.
Особую роль суждено было сыграть в судьбе Торнау-пленника краса-вице-черкешенке Аслан-Коз: Чрезвычайно стройная, тонкая в талии, с нежными чертами лица, черными, несколько томными глазами и черными волосами, достававшими до колен, она везде была бы признана очень красивою женщиной. Притом она была добродушна и чрезвычайно понятлива. Очень ей нравилось, что мы, христиане, имеем только одну жену, ей верим и ее не запираем [10, с. 251].
Любовь девушки к умному, доброму, храброму русскому офицеру стала легендой благодаря «Воспоминаниям» Торнау и послужила прообразом вариаций «Кавказского пленника», в особенности судеб героев одноименного рассказа Л.Н. Толстого. Безнадежная любовь, искренняя преданность дружбе и материнская забота Аслан-Коз до глубины души тронули Торнау и помогли ему в самые тяжелые минуты плена. Трижды предпринимавший попытки побега, изнуренный голодом, лишениями и болезнями, прикованный железной цепью с ошейником к стене в холодном сарае, Торнау обретает в дни испытаний искреннюю дружбу и нежнейшую любовь.
Юная черкешенка пыталась обратить русского офицера в свою веру. Но герой разбил ее надежды на замужество, заявив о непреклонном желании остаться православным. Любовь Аслан-Коз суждено было остаться безответной. Оставляя Аслан-Коз наедине с ее чувствами, Торнау в нравственном отношении далеко оставляет прославленных любовников -героев «Кавказских пленников» А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова.
По просьбе пленника Аслан-Коз приносит ему нож, которым он постепенно, день за днем, вырезает отверстие в одном из бревен хижины, где он был заперт. Но побег его осуществляется другим способом - его освобождает один из абхазцев по своим личным расчетам.
Характер главного героя толстовского рассказа во многом напоминает характер Торнау, каким он вырисовывается из его воспоминаний.
Вот еще некоторые моменты, сходные у Толстого и Торнау. Российский офицер в своих воспоминаниях поведал о том, как он прикормил собаку, которая его охраняла: Восемнадцать дней я тер звено цепи, пока успел его распилить. Работа производилась только днем, когда все уходили из аула и нас караулила одна черная собака, на которую Тамбиев полагал свои главные надежды, не зная, что между нами существует тайная дружба. Она служила уже не ему, а мне, давая знать ворчанием, когда кто-нибудь подходил [10, с. 200].
И Жилин, и Торнау в плену рисуют: Совершенное бездействие, в котором я проводил весь день... было способно довести меня до помешательства. Передумав обо всех обстоятельствах и случайностях, могущих послужить к моему освобождению, я стал вспоминать прошедшее, думать о будущем и углубляться, наконец, в философские вопросы, заводившие меня иногда так далеко, что я начинал чувствовать необходимость обращаться от вечной думы к какому-нибудь материальному развлечению. Добыв кусочек карандаша, я рисовал на ставне и на строганых столбах все, что приходило на ум... [9, с. 169]; ... я занялся резьбой из кизилового дерева палок, употребляемых черкесами для ходьбы в горах.
Филологические
науки
Литературоведение
Это им очень нравилось, и многие просили меня украшать их палки, что мне всегда удавалось, к их удовольствию [10, с. 170].
Факты из воспоминаний Ф.Ф. Торнау и события, описанные в повести Н.М., немного изменив, использовал Л.Н. Толстой. Влюбленную Аслан-Коз Толстой заменил татарской девочкой Диной. Жалея Жилина, она прибегала к нему с едой, устраивала герою побег, отчего рассказ стал глубже и доступнее детям. Второму пленнику (Костылину), который у Н.М. только упоминается, но совершенно не характеризуется, Толстой придал определенный характер апатичного и неповоротливого человека, чем еще больше подчеркивается молодечество Жилина.
«Кавказский пленник» особенно нравился и автору, и читателям-детям. В трактате «Что такое искусство?» (1897-1898) Толстой выделяет этот рассказ, так же как и рассказ «Бог правду видит, да не скоро скажет», из всего ранее им написанного. Здесь он причисляет «Кавказского пленника» к произведениям «всемирного искусства», соединяющего людей в одном чувстве, всем доступном [Там же].
О «Кавказском пленнике» Толстой одобрительно отзывался и в устных беседах. В 1883 г. на вопрос одного из посетителей, в каком возрасте можно давать детям его «Детство», Толстой ответил, что он не считает свои повести «Детство» и «Отрочество» пригодными для детского чтения, и прибавил, «особенно оживившись»: «Вот “Кавказский пленник” -Жилин и Костылин - вот это я люблю. Это дело другое. “Кавказский пленник” можно дать детям, и они любят его» [3, с. 75].
Подводя итоги, можно утверждать, что главным литературным источником повести Льва Николаевича Толстого «Кавказский пленник» являются «Воспоминания кавказского офицера» Ф.Ф. Торнау.
Библиографический список
1. Берс С.А. Воспоминания о гр. Л.Н. Толстом. Смоленск, 1894.
2. Гусев Н.Н. Л.Н. Толстой. Материалы к биографии с 1828 по 1855 г. / Отв. ред. М.К. Добрынин. М., 1954.
3. Гусев Н.Н. Л.Н. Толстой. Материалы к биографии с 1870 по 1881 г. / Отв. ред. А.И. Шифман. М., 1963.
4. Дзидзария Г.А. Ф.Ф. Торнау и его кавказские материалы. М., 1976.
5. Макарова С.Э. Вступ. ст. // Торнау Ф.Ф. Воспоминания русского офицера / Под ред. и со вступ. ст. С.Э. Макаровой. М., 2002. С. 5-10.
6. Макарова С.Э. Торнау Ф.Ф. Воспоминания кавказского офицера // Дружба народов. 1996. Сайт «Военная литература». URL: http://militera.lib.ru/memo/ russian/tomau/pre.html (дата обращения: 12.03.2013).
7. Полторацкий В.П. Воспоминания В.А. Полторацкого // Исторический вестник. 1893. № 6.
8. Попов В.М. Историко-литературный источник «Кавказского пленника» // Сайт «Фундаментальная электронная библиотека». URL: http://feb-web.ru/ feb/tolstoy/critics/I2c/l2c2190-.htm (дата обращения: 12.03.2013).
9. Толстой Л.Н. Полн. собр. соч.: в 90 т. М., 1928-1958. Т. 21. М., 1957.
10. Торнау Ф.Ф. Воспоминания кавказского офицера: В двух ч. /Под ред. и со вступ. ст. С.Э. Макаровой. М., 2000.
11. Торнау Ф.Ф. Воспоминания русского офицера / Под ред. и со вступ. ст. С.Э. Макаровой. М., 2002.
Филологические
науки
