CC BY
36
УДК [94(47).084.8+355.275.72(520)+908]:930 Серебренников Сергей Владимирович
кандидат исторических наук, г. Кемерово
К ВОПРОСУ О КОЛИЧЕСТВЕ ЯПОНСКИХ ВОЕННОПЛЕННЫХ, УМЕРШИХ В РЕГИОНАХ ИХ РАЗМЕЩЕНИЯ НА ТЕРРИТОРИИ СССР ПОСЛЕ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ, И ПРИЧИНАХ ИХ ГИБЕЛИ: СТРАНИЦЫ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
https://doi.org/10.24158/fik.2019.10.7 Serebrennikov Sergey Vladimirovich
PhD in History, Kemerovo
ON THE ISSUE OF THE QUANTITY OF THE JAPANESE PRISONERS OF WAR WHO HAVE DIED IN THE REGIONS OF THEIR DEPLOYMENT ON THE TERRITORY OF THE USSR AFTER WORLD WAR II AND THE CAUSES OF THEIR DEATH: PAGES OF THE RUSSIAN HISTORIOGRAPHY
Аннотация:
В статье впервые дан обзор отечественной историографии по вопросу о количестве японских военнопленных, умерших в регионах их размещения на территории СССР после Второй мировой войны, и причинах их гибели. Отмечено, что до конца 1980-х гг. изучение данного вопроса было невозможно: тема японских военнопленных не укладывалась в русло идеологических установок, историки не имели доступа к архивным документам. За последние три десятилетия ситуация существенно изменилась. С 1989 г. в России опубликовано более 600 научных работ о японских военнопленных, однако автором не обнаружено исследований отечественных историков, специально посвященных выявлению количества японских военнопленных, умерших в регионах пребывания на территории Советского Союза, и причин их ухода из жизни. В статье осуществлен анализ работ российских исследователей, опубликованных в период с 1990 по 2018 г., в которых в той или иной степени затрагиваются и освещаются данные вопросы. Выявлены и зафиксированы как достижения, так и недостаточно изученные аспекты темы, сформулированы перспективные направления исследований. Особо отмечено, что заметный вклад в изучение темы внесли исследователи С.И. Кузнецов, О.Д. Базаров, Е.Ю. Бондаренко, М.Н. Спиридонов, С.В. Карасев, А.В. Шалак.
Summary:
The paper for the first time gives an overview of Russian historiography on the number of Japanese prisoners of war who died in the regions of their deployment in the USSR after the World War II and the causes of their death. The author noted that until the end of the 1980s, the study of this issue was impossible: the topic of Ja-panese prisoners of war did not fit into the ideological guidelines, historians did not have access to archival documents. The situation has changed significantly over the past three decades. Since 1989, more than 600 scientific papers on Japanese prisoners of war have been published in Russia, but the author did not find scientific works of domestic historians, specifically devoted to identifying the number of Japanese prisoners of war who died in the regions of stay in the territory of the Soviet Union and the reasons for their passing. The author analyzed the works of Russian researchers published in the period from 1990 to 2018, which, to some extent, affect and highlight these issues. The author identified and recorded both achievements and aspects of the topic insufficiently studied by domestic experts, and formulated promising directions for further research. The author considers it necessary to note that researchers S.I. Kuznetsov, O.D. Bazarov, E.Yu. Bondarenko, M.N. Spiridonov, S.V. Karasev, A.V. Shalakmade a significant contribution to the study of the topic.
Ключевые слова:
Квантунская армия, японские военнопленные, Вторая мировая война, Гпавное управление по делам военнопленных и интернированных, лагеря НКВД - МВД, смертность военнопленных, спецгоспиталь, медицинское обслуживание, захоронения, публикации, историография.
Keywords:
Kwantung army, Japanese prisoners of war, World War II, General Directorate for prisoners of war and internees, NKVD - MVD camps, death rate of prisoners of war, special hospital, medical care, burial, publications, historiography.
Одним из результатов советско-японской войны 1945 г. стало пленение советскими войсками большей части Квантунской армии. Вскоре, по разным оценкам, от 540 до 610 тыс. бывших японских военнослужащих были перемещены на территорию СССР [1, с. 580]. Подавляющее большинство японских военнопленных разместили на Дальнем Востоке СССР, в регионах Сибири, в Средней Азии и Казахстане.
Одним из ключевых в историографии темы «Японские военнопленные на территории СССР (1945-1956 гг.)» является вопрос, сколько японских военнопленных умерло в регионах их размещения на территории Советского Союза.
До конца 1980-х гг. изучение в нашей стране данного вопроса, как и других, касающихся пребывания японских военнопленных в СССР, было невозможно: тема японских военнопленных
не укладывалась в русло идеологических установок, историки не имели доступа к архивным документам. Иркутский историк С.И. Кузнецов отмечал многолетнее молчание Советского Союза по вопросам, имеющим отношение к смертности японских военнопленных, и явное занижение количества умерших пленных и числа кладбищ японцев на советской территории [2, с. 133].
С «молчанием» было покончено более четверти века назад. За последние десятилетия ситуация существенно изменилась. По подсчетам С.И. Кузнецова, к середине 2018 г. «в России... опубликовано более 600 научных работ о японских военнопленных» [3, p. 140]. Но автором данной статьи не обнаружено ни одной публикации отечественных историков, специально посвященной вопросу о количестве японских военнопленных, умерших в регионах их размещения на территории СССР, и причинах их ухода из жизни.
В то же время целый ряд российских историков в диссертациях, монографиях, научных статьях в той или иной степени затрагивали данный вопрос: публиковали данные о смертности среди японских пленных, писали о причинах их ухода из жизни. В статье впервые предпринимается попытка историографического анализа таких аспектов проблемы смертности японских военнопленных в регионах их размещения на территории СССР, как выявление количества умерших и определение причин их гибели. В этом состоит ее научная новизна.
На региональном уровне вопросы смертности среди японских военнопленных в советском плену первыми стали изучать историки С.И. Кузнецов, О.Д. Базаров и Е.Ю. Бондаренко. Уже в начале 1990-х гг. они обратились к документам региональных архивов страны: Иркутской области, Бурятии, Приморского и Хабаровского краев, Амурской и Сахалинской областей - и первыми опубликовали данные о смертности среди японских военнопленных в названных регионах [4].
С.И. Кузнецов при участии специалистов Восточно-Сибирского аэрогеодезического предприятия в 1992 г. подготовил и издал на японском языке карту-буклет Graveyards of Japanese War Prisoners in Irkutsk Region («Кладбища японских военнопленных в Иркутской области»), где впервые опубликовал сведения о располагавшихся в регионе кладбищах и привел данные о количестве захороненных пленных на наиболее крупных из них [5]. Эта информация имела большое значение для представителей японской стороны. С начала 1990-х гг. стали регулярными визиты официальных японских делегаций и частные поездки родственников погибших к местам захоронений японских военнопленных в регионах СССР, в том числе в Иркутской области.
Е.Ю. Бондаренко сотрудничала с хабаровской ассоциацией «Справедливость», созданной при дальневосточном аэрогеодезическом предприятии «Дальаэрогеодезия» в 1991 г., которое занималось выявлением мест захоронений японских военнопленных. Позже, в автореферате докторской диссертации она охарактеризовала изданные в 1990-е гг. топографические карты-«двухкилометровки» (с нанесенными на них по архивным данным японскими кладбищами, а также схемами) как новый вид опубликованных источников по теме исследования [6].
О.Д. Базаров принимал личное участие в работе по поиску и благоустройству захоронений японских военнопленных на территории Бурятии, а кроме того, возглавил фонд «Сибирское интернирование», занимавшийся данными вопросами и взаимодействовавший с сотрудниками Министерства здравоохранения и социального обеспечения Японии по перезахоронению праха умерших японцев на родине [7, с. 112].
Изданная в 1994 г. совместная брошюра О.Д. Базарова и С.И. Кузнецова «В сибирском плену» содержала данные о количестве умерших японцев на территории таких регионов Сибири, как Бурятия («до 1 100 чел.») и Иркутская область (6 892 чел.) [8, с. 25, 31-32]. Брошюра также содержит анализ причин смертности военнопленных.
Событием в отечественной историографии стала защита С.И. Кузнецовым в 1994 г. докторской диссертации - первой докторской диссертации по теме «Японские военнопленные в СССР», в которой впервые был исследован комплекс вопросов, связанных с пребыванием японских военнопленных на территории СССР, в том числе вопрос об их смертности [9]. В диссертации и в изданном в том же году учебном пособии [10] иркутский историк привел количественные данные об умерших японских пленных в регионах их размещения на территории Сибири и Дальнего Востока СССР, пояснив, что это данные японской стороны («японского министерства здравоохранения»). Они порой существенно расходились с цифрами, ранее опубликованными российскими исследователями.
Особое внимание С.И. Кузнецов уделил «причинам высокой смертности в лагерях военнопленных» - так были названы соответствующие разделы его трудов [11]. Историк указал, что «главной причиной большинства смертных случаев в сибирских лагерях военнопленных были плохое питание или нехватка продуктов питания» [12, с. 137]. В числе причин смертности он также назвал несчастные случаи (на производстве, на транспорте, в лагерной зоне) и болезни военнопленных. Перечислив наиболее распространенные болезни, приводившие к смерти, он подчеркнул, что большинство из них были приобретены в лагерях [13].
Во второй половине 1990-х гг. С.И. Кузнецов опубликовал монографию, в которой также рассматривал вопрос о смертности японских военнопленных в регионах СССР. Отметим, что материалы, приведенные в разделе «Судьба японских захоронений на территории России» [14, с. 181-208], в определенной степени характеризуют уровень смертности среди японских пленных и в таких регионах, как Казахстан, Узбекистан, Туркменистан, Донецкая область Украины [15, с. 207-208].
В дальнейшем С.И. Кузнецов еще не раз возвращался к проблеме смертности японских военнопленных в регионах страны, и в частности в Иркутской области. Так, в 2002 г. он отметил: «Своеобразным памятником японским строителям БАМа стали многочисленные кладбища вдоль железной дороги: на Золотой Горе - 73 захоронения, в Квитке - 342, в Невельской - 80, Топорке -410, на 6-м разъезде - 39 и т. д. Один из бывших узников Тайшетлага, пенсионер с Хоккайдо Такэда Сиро образно заметил, что "каждая шпала на всем пути от Тайшета до Братска - это погибший заключенный русский или японец"» [16, с. 27].
В 1997 г. вышла в свет монография Е.Ю. Бондаренко, посвященная проблемам пребывания японских военнопленных на территории Дальнего Востока СССР. Большой интерес представляет приведенная в ней «Таблица численности захоронений японских военнопленных на Дальнем Востоке в процентном отношении к общему количеству захороненных в СССР» [17, с. 50]. Из представленных данных видно, что на Дальнем Востоке СССР захоронено 22 668 чел. (54,3 % от всех скончавшихся на территории страны японских военнопленных), а среди всего региона резко выделяется Хабаровский край, в котором захоронено 13 508 чел. (32,3 %) [18].
Значимы и указанные Е.Ю. Бондаренко причины смертности военнопленных. Среди них выделяются последствия издевательств и садизма над соотечественниками со стороны старших чинов японской армии. Историк указала, что «случаи линчевания рядовых военнопленных своими японскими командирами были особенно распространены в дальневосточных лагерях», и привела в качестве примера бывшего японского командира Иоси Мура, который «в течение года и двух месяцев... при попустительстве советской охраны замучил насмерть 40 японских солдат» [19, с. 28].
Тогда же опубликовал свою монографию О.Д. Базаров [20]. Заслуживает внимания таблица «Результаты обобщения документальных данных о смертности японских военнопленных с октября 1945 г. до октября 1946 г.», в которую историк включил данные по всем лагерям и спецгоспиталю, располагавшимся в Бурятии. За указанный период в республике умерло 887 японских пленных. Историк назвал причины их гибели: «дистрофия с сопутствующими заболеваниями желудочно-кишечного тракта, туберкулез легких, простудные заболевания и производственные травмы» [21, с. 38-39]. Придерживаясь тоталитарного подхода, автор акцентирует внимание на причинах смертности, связанных с халатностью, нерасторопностью и противоправными действиями лагерной администрации. Но при этом отмечает: «Нельзя утверждать, что пленных сознательно морили голодом, как это делалось в нацистских концлагерях» [22, с. 38].
В оставшийся период пребывания японских военнопленных в Бурятии (октябрь 1946 г. -август 1948 г.), по данным О.Д. Базарова, умерло 189 человек. Видна существенная разница между количеством умерших японцев в первые 12 месяцев пребывания на территории региона и в последующие 22 месяца.
В те же годы вопросы смертности среди иностранных военнопленных в Сибирском регионе стали изучать новосибирские историки С.С. Букин и А.А. Долголюк [23]. Но в их работах японские военнопленные не выделяются из общей массы военнопленных Второй мировой войны.
В первой половине 2000-х гг. известный ученый-японовед Е.Л. Катасонова опубликовала две монографии и защитила докторскую диссертацию [24], в которых уделила определенное внимание вопросам состояния здоровья пленных и их смертности в сибирских лагерях, сообщив значимые факты. Так, Е.Л. Катасонова пишет: «В лагере № 1 на станции Мули Хабаровского края с октября 1945 г. по март 1946 г. умерло 70 % от всех находившихся в нем военнопленных» [25, с. 58]; «Основными причинами смерти японских военнопленных в это время были дистрофия -48,2 %, воспаление легких - 11,9 %, сыпной тиф - 8,4 %» [26].
Завершившие в начале 2000-х гг. свои диссертационные исследования М.Н. Спиридонов и С.В. Карасев [27] осуществили анализ проблемы смертности японских пленных, размещенных в Красноярском крае и Читинской области. Исследователи основывались прежде всего на документах местных архивов и впервые ввели их в научный оборот. Вскоре свои диссертации они опубликовали в виде монографий [28]. М.Н. Спиридонов выявил, что в Красноярском крае умерло 1 939 японских военнопленных (8,4 % от общего количества японских пленных, находившихся в Красноярском крае) [29, с. 142]. С.В. Карасев пришел к выводу, что в Читинской области погиб 7 831 бывший военнослужащий японской армии [30, с. 110, 146].
В 2000-е гг. продолжили исследовать проблему смертности иностранных военнопленных в Сибирском регионе С.С. Букин и А.А. Долголюк [31]. Вопросы медицинского обслуживания и отчасти смертности иностранных военнопленных, размещенных в Западно-Сибирском регионе, изучала новосибирский историк Н.М. Маркдорф [32]. Тема смертности освещена также в совместной монографии Н.М. Маркдорф и А.А. Долголюка [33]. Но новосибирские историки не выделяли японских пленных из общей массы иностранных пленных при публикации показателей смертности.
В 2010-е гг. свой взгляд на причины смертности японских военнопленных, размещенных в Иркутской и Читинской областях, Красноярском крае, представил А.В. Шалак [34].
По вопросу смертности японских военнопленных, размещенных в других российских регионах, заслуживают внимания публикации В.П. Мотревича, изучавшего проблему захоронений иностранных военнопленных в Уральском регионе. Он указал, что наибольшее количество японских военнопленных в регионе - около тысячи - было размещено в Оренбургской (Чкаловской) области [35], на территории которой захоронен 121 японский пленный [36]. По словам В.П. Мотревича, «были военнопленные японцы и на территории других областей Урала: Пермской, Челябинской, а также Башкирской АССР. Около полутысячи пленных (японских. - С. С.) было размещено и в Свердловской области» [37, с. 274]. В Свердловской области умерло 54 японских военнопленных [38].
В Башкирской АССР, согласно данным В.П. Мотревича, находилось 707 японцев (на февраль 1947 г.) [39, с. 119]. Но он отметил, что достаточно сложно определить число умерших. Видимо, поэтому историк привел лишь общее число умерших на территории БАССР иностранных военнопленных и интернированных - 2 805 чел. [40].
Смертность японских пленных в других российских регионах их пребывания изучена поверхностно и фрагментарно.
Что касается публикаций российских исследователей, в которых говорится о смертности японских военнопленных в регионах бывшего СССР за пределами России, то интересующие нас сведения, кроме указанной выше монографии С.И. Кузнецова, обнаружены лишь в статье С.И. Кузнецова и Ю.В. Зобнина [41] и в работах В.П. Мотревича и О.Н. Стариковой [42].
Статья С.И. Кузнецова и Ю.В. Зобнина позволяет на примере военнопленного Сираи Сигэнори, оказавшегося в Узбекской ССР, лучше понять причины заболеваемости и гибели японцев в плену [43].
В статьях «Лагеря ГУПВИ НКВД (МВД) СССР на территории Казахской ССР в 1941-1950 гг. (численность и дислокация)» [44] и «Учреждения для содержания военнопленных и интернированных в Узбекистане в 1943-1949 гг. (численность и дислокация)» [45] сведения о количестве умерших в данных республиках иностранных военнопленных (и японской, и германской армий) приведены в целом. А в статье В.П. Мотревича о лагерях ГУПВИ, располагавшихся в Киргизской ССР, читаем: «К сожалению, до настоящего времени не выявлены материалы о смертности находившихся в Киргизии иностранных военнопленных» [46, с. 994].
Историки выявили следующие причины смертности японских военнопленных на территории СССР:
1) последствия ранений, полученных японцами в ходе боевых действий, а также болезней, приобретенных до пересечения границы СССР;
2) болезни, приобретенные японскими военнопленными на территории СССР;
3) несчастные случаи на производстве, в лагерной зоне, на транспорте;
4) убийства пленных охранниками и конвоирами в результате неправомерного применения оружия;
5) последствия издевательств и садизма над соотечественниками со стороны старших чинов японской армии;
6) суициды среди японских пленных. С.И. Кузнецов и О.Д. Базаров отметили, что «их процент сравнительно невелик» [47, с. 28].
Еще меньше умерших и погибших японских военнопленных было по следующим причинам:
7) убийства пленных при побеге из лагеря и гибель этих беглецов по иным причинам;
8) смерть по причине «старости и хронических заболеваний, не связанных с содержанием под стражей» (относится к генералитету, условия пребывания в плену которого были особыми);
9) смертная казнь за военные и иные преступления.
Авторы публикаций 1990-х гг. обращали особое внимание на такие причины смертности, которые, как они писали, связаны «с глубинной сущностью карательно-репрессивной системы ГУПВИ», нарушениями в действиях администрации лагерей, конвойных войск и военизированной охраны. Много писали о хищениях продовольствия и вещевого имущества, предназначенного для пленных (это снижало возможности последних выжить при суровых сибирских морозах), опасных условиях труда на производствах, жестокости охранников и конвоиров. Это полностью
соответствовало концепции тоталитаризма, утвердившейся в российской историографии с начала 1990-х гг.
В публикациях 2000-2010-х гг. (Е.Л. Катасонова, М.Н. Спиридонов, С.В. Карасев, А.В. Ша-лак и др.) просматривается стремление исследовать вопрос о причинах смертности всесторонне и более глубоко. Наряду с причинами смертности, которые уже назывались в работах1990-х гг., историки приводят и иные соображения и факты. Так, М.Н. Спиридонов, признавая, что грубость и произвол со стороны конвоя «были делом отнюдь не редким», отметил, что в первую очередь это было характерно для «удаленных лагерных отделений», где контроль часто отсутствовал и конвоиры чувствовали свою безнаказанность [48, с. 165].
Е.Л. Катасонова отметила, что немалая часть тех японцев, у кого были «опасные ранения и тяжелые хронические заболевания», должны были, но не попали в число «возвращенных на родину еще до отправки в СССР» [49, с. 86].
С.В. Карасев пришел к следующему выводу: «На фоне условий жизни населения СССР условия пребывания и трудового использования японских военнопленных, если не рассматривать психологический и моральный вопросы, выглядят предпочтительнее» [50, с. 254].
А.В. Шалак, исследовавший проблему смертности японских военнопленных на территории Иркутской области, писал: «Основной всплеск смертности пришелся на конец 1945 и 1946 гг. Количество умерших за это время составило 91,4 % к общему количеству смертей среди военнопленных до конца их репатриации с территории Иркутской области» [51, с. 233]. Анализируя причины всплеска смертности, историк указал, что «многие военнопленные при передаче в лагеря (осень 1945 г. - С. С.) уже страдали различными кишечно-желудочными заболеваниями, которые впоследствии привели к брюшному тифу и дизентерии. Бытовая неустроенность лагерей, скученность военнопленных только способствовали распространению инфекционных заболеваний и высокой смертности (выделено мною. - С. С.)» [52].
Сопоставив показатели смертности среди японских военнопленных и населения Иркутской области в 1947-1949 гг., А.В. Шалак пришел к выводу, что удельный вес количества смертей среди советских граждан был «в среднем в 6,5 раза выше» [53, с. 233]. Историк указал, что «данное сравнение... не учитывает возрастные, половые и прочие различия, однако оно свидетельствует, что условия жизни японских военнопленных в это время являлись вполне оптимальными для того времени» [54, с. 233-234].
Таким образом, можно утверждать, что в публикациях российских историков 2000-2010-х гг. по рассматриваемому вопросу в противовес тоталитарному стал оформляться гуманистический подход к его изучению.
Если о причинах смертности японских военнопленных, размещенных в регионах СССР, разногласия среди историков, по сути, отсутствуют, то по количеству пленных, умерших в регионах их размещения, встречаются порой существенные расхождения.
1. Бурятия
Впервые данные о количестве японских военнопленных, захороненных на территории Бурятии, были опубликованы О.Д. Базаровым в 1992 г. Он указал, что за время их пребывания в регионе (1945-1948) на 25 кладбищах «захоронено 1 076 японских военнопленных (выделено мною. - С. С.)» [55, с. 73]. (Отметим, что к концу 1945 г. на территорию республики было доставлено почти 18 тыс. японских военнопленных.) Данная цифра - 1 076 - была обнаружена О.Д. Базаровым в архиве и названа «официальной». Однако сам историк полагал, что количество японцев, захороненных на территории Бурятии, «значительно больше», так как «умерших из проходящих (по территории Бурятии. - С. С.) эшелонов снимали и хоронили без учета» [56]. Но выявить эту «значительно большую» цифру ему не удалось. В следующих публикациях автора представлены те же количественные сведения об умерших и захороненных в Бурятии японских пленных - 1 076 чел. [57].
В брошюре О.Д. Базарова и С.И. Кузнецова приведены такие сведения о количестве умерших японских пленных на территории республики - «до 1 100 чел. (выделено мною. - С. С.)» [58, с. 32]. А в статье А.А. Долголюка и его совместной с Н.М. Маркдорф монографии представлена такая цифра умерших в регионе «иностранных военнопленных»: 1 095 чел. [59].
2. Иркутская область
В публикациях С.И. Кузнецова, появившихся в мае 1991 г., приведены его «предварительные оценки» количества умерших в регионе японцев: от 6 до 7 тыс. японских военнопленных [60]. Вскоре, в июле 1991 г., он опубликовал следующие трагические данные о пребывании японских пленных в Иркутской области - «81 кладбище и 6 909 захоронений (выделено мною. - С. С.)» [61].
В 1994 г. С.И. Кузнецов и О.Д. Базаров указали, что из 70 тыс. японских военнопленных, помещенных в лагеря на территории области, «.умерло и похоронено здесь 6 892 чел. (выделено мною. - С. С.)» [62, с. 31].
В опубликованной в 1996 г. статье С.И. Кузнецов привел такую цифру умерших в области японских пленных: «около 7 тыс. (выделено мною. - С. С.)» [63, с. 178], а спустя год в монографии скорректировал ее: «около 6 500 чел.», сославшись на «далеко не полные» данные «японского министерства здравоохранения» [64].
В 1999 г. С.И. Кузнецов вновь указывает, что «в Иркутской области... умерло около 7 000 (выделено мною. - С. С.)» японских военнопленных [65, с. 213]. Через три года он еще раз публикует такие сведения: «около 7 тыс. японцев навсегда остались лежать в иркутской земле (выделено мною. - С. С.)» [66, с. 27].
Но А.А. Долголюк и Н.М. Маркдорф в своих работах приводят такую цифру умерших на территории Иркутской области военнопленных: 4 493 чел. [67]. Возникает сомнение в достоверности этих данных.
3. Красноярский край
Впервые о количестве японских военнопленных, умерших на территории края, сказано в трудах С.И. Кузнецова. Он привел такие данные: 1 109 чел. [68].
М.Н. Спиридонов выявил в архивах иное количество японских военнопленных, умерших в данном регионе, - 1 939 чел. (8,4 % от общего количества японских пленных, находившихся в крае) [69, с. 142]. Мы видим существенное расхождение с цифрой, приведенной С.И. Кузнецовым со ссылкой на «далеко не полные» данные японской стороны.
Опубликованная А.А. Долголюком и Н.М. Маркдорф цифра иностранных военнопленных, умерших в Красноярском крае, - 1 864 [70], близка к данным М.Н. Спиридонова.
4. Читинская область
С.И. Кузнецов также первым опубликовал данные о количестве японских пленных, умерших на территории Читинской области, - 7 493 чел., отметив, что это «далеко не полные» данные японской стороны [71].
В кандидатской диссертации С.В. Карасева, который широко использовал и документы местных архивов, приведены такие данные: 7 831 чел. [72, с. 110, 146].
А.А. Долголюк и Н.М. Маркдорф опубликовали такую цифру умерших на территории области иностранных военнопленных - 7 390 [73]. Их данные ближе к сведениям японской стороны, приведенным С.И. Кузнецовым.
В 2018 г. С.В. Карасев еще раз вернулся к данному вопросу и отметил, что к 1950 г., когда 22 апреля ТАСС сообщило об окончании репатриации японских военнопленных, на территории Читинской области «остался лежать в земле» 7 831 бывший военнослужащий Квантунской армии. Историк отметил, что «это число на настоящее время является наиболее достоверным, но не окончательным» [74, с. 20].
5. Дальний Восток
Первую публикацию сведений о похороненных в регионе японцах осуществила в 1992 г. Е.Ю. Бондаренко. По выявленным ею в местных архивах данным, в Приморском крае было захоронено 3 422 японских военнопленных, в Хабаровском крае - 4 620, в Амурской области - 855, в городе Охе Сахалинской области - 64 [75, с. 99].
Но вскоре С.И. Кузнецов, ссылаясь на сведения «японского министерства здравоохранения», опубликовал значительно большие цифры, пояснив при этом, что они «далеко не полные»: «В Хабаровском крае было похоронено около 13 500 японских солдат. в Амурской области -2 700 чел., в Приморском крае - 6 227 чел. (выделено мною. - С. С.)» [76].
Необходимо иметь в виду, что в лагерях ГУПВИ советского Дальнего Востока находилось 27 % японских военнопленных, размещенных в СССР [77, с. 8].
В опубликованной в 1997 г. монографии Е.Ю. Бондаренко приведенные данные о японских военнопленных, умерших на Дальнем Востоке, оказались близки к показателям С.И. Кузнецова. Также отметим, что историк впервые назвала цифру умерших японских военнопленных на территории Магаданской области - 155 чел. [78, с. 50].
6. Алтайский край
В трудах С.И. Кузнецова приведена со ссылкой на «далеко не полные» данные японской стороны такая цифра умерших японцев на территории Алтайского края: 2 527 чел. [79].
А.А. Долголюк и Н.М. Маркдорф указали общую цифру иностранных военнопленных, умерших на территории края, - 2 672 чел. (не выделяя из этого числа японских пленных) [80]. Однако следует иметь в виду то, что осенью 1945 г. в Алтайский край было направлено 14 тыс. японских пленных, а общее количество иностранных военнопленных (и японской, и германской армий) в крае в 1945-1948 гг. составляло 16-17 тыс. чел. [81, с. 321-325]. Общее количество умерших в крае военнопленных (и японской, и германской армий), приведенное А.А. Долголюком и Н.М. Маркдорф, ненамного отличается от данных Министерства здравоохранения, труда и благосостояния Японии, которое учитывало только своих соотечественников.
Подводя итог, отметим следующее.
На данный момент не издано научных трудов о смертности японских военнопленных, размещенных после Второй мировой войны на территории СССР. Тем не менее группой российских исследователей проведена большая работа по выявлению количества японских военнопленных, умерших в регионах их размещения на советской территории, и определению причин их гибели. Заметный вклад в изучение темы внесли С.И. Кузнецов, О.Д. Базаров, Е.Ю. Бондаренко, М.Н. Спиридонов, С.В. Карасев, А.В. Шалак.
К сожалению, отечественная историография проблемы охватывает не все регионы России, на территории которых были размещены японские военнопленные. Еще хуже обстоит ситуация с изучением российскими историками смертности среди японских военнопленных, размещенных в других республиках бывшего СССР. Потребность в дополнительных исследованиях вопроса о количестве японских военнопленных, умерших в регионах их размещения на территории СССР после Второй мировой войны, очевидна. Этот вопрос нуждается в глубокой детальной проработке, а сама проблема должна быть переосмыслена в русле антропологического поворота российской исторической науки, ее обращения к проблеме выживания человека в условиях войны и плена.
Ссылки:
1. Кузнецов С.И. Политика Советского государства в отношении японских военнопленных Советско-японской войны 1945 г. // Сибирская ссылка : сборник научных статей / отв. ред. А.А. Иванов, С.И. Кузнецов, Б.С. Шостакович. Вып. 6 (18). Иркутск, 2011. С.580-591.
2. Кузнецов С.И. Проблема военнопленных в российско-японских отношениях после Второй мировой войны : учебное пособие. Иркутск, 1994. 190 с.
3. Report on a Russian-Japanese Workshop "Internment of Japanese in Mongolia and Siberia in Postwar Period" / S.I. Kuz-netsov, A.S. Kuklina, Ts. Hideto, K. Takayuki // The Bulletin of Irkutsk State University. Series "History". 2018. Vol. 26. P. 137-142. https://doi.org/10.26516/2222-9124.2018.26.137.
4. Базаров О.Д. Что известно о японских военнопленных, содержавшихся в Бурятии после окончания Второй мировой войны // История Бурятии в вопросах и ответах. Вып. 3. Улан-Удэ, 1992. С. 72-75 ; Бондаренко Е.Ю. Конец молчанию (новые страницы о жизни японских военнопленных в бывшем СССР) // Россия и АТР. 1992. № 2. С. 96-108 ; Кузнецов С.И. Вне войны и мира: неизвестные страницы японского интернирования // Иркутский университет. 1991. 5 мая ; Его же. Сколько японцев похоронено в СССР? // Версия : региональный ежемесячник. Иркутск, 1991. № 5. С. 4 ; и др.
5. [Кузнецов С.И.] Graveyards of Japanese War Prisoners in Irkutsk Region = Кладбища японских военнопленных в Иркутской области : карта-буклет / Комитет по геодезии и картографии Минэкологии РФ. Иркутск, 1992. 1 л.
6. Бондаренко Е.Ю. Иностранные военнопленные на Дальнем Востоке России (1914-1956 гг.) : автореф. дис. ... д-ра ист. наук. Владивосток, 2004. С. 22 ; Серебренников С.В. Авторефераты диссертаций о японских военнопленных в СССР (1945-1956 гг.) как историографический источник // Историческая и социально-образовательная мысль. 2016. Т. 8, № 6-2. С. 71.
7. Серебренников С.В. Японские военнопленные в Бурят-Монгольской АССР (1945-1948 гг.): обзор отечественной историографии // Историческая и социально-образовательная мысль. 2017. Т. 9, № 2-2. С. 110-123.
8. Базаров О.Д., Кузнецов С.И. В сибирском плену (японские военнопленные в Восточной Сибири). Улан-Удэ, 1994. 37 с.
9. Кузнецов С.И. Японские военнопленные в СССР после Второй мировой войны (1945-1956 гг.) : дис. ... д-ра ист. наук. Иркутск, 1994. 346 с.
10. Кузнецов С.И. Проблема военнопленных ...
11. Кузнецов С.И.: 1) Проблема военнопленных ... С. 133-142 ; 2) Японские военнопленные в СССР ... С. 220-236.
12. Кузнецов С.И. Проблема военнопленных ... С. 137.
13. Кузнецов С.И.: 1) Проблема военнопленных ... С. 135-136, 138 ; 2) Японские военнопленные в СССР ... С. 224-225, 229.
14. Кузнецов С.И. Японцы в сибирском плену (1945-1956 гг.). Иркутск, 1997. С. 181-208.
15. Там же. С. 207-208.
16. Кузнецов С.И. Японские военнопленные в Иркутской области // Открытый мир : альманах. 2002. № 1. С. 26-28.
17. Бондаренко Е.Ю. Японские военнопленные на Дальнем Востоке России в послевоенные годы : монография. Владивосток, 1997. 67 с.
18. Там же.
19. Там же. С. 28.
20. Базаров О.Д. «Сибирское интернирование»: японские военнопленные в Бурятии (1945-1948 гг.). Улан-Удэ, 1997. 93 с.
21. Там же. С. 38-39.
22. Там же. С. 38.
23. Букин С.С. Условия труда и содержания военнопленных в Советском Союзе // Сибирь: вклад в победу в Великой Отечественной войне : материалы Всероссийской научной конференции / отв. ред. В.Л. Кожевин, Н.А. Томилов, Э.Ш. Хазиахметов. Омск, 1995. С. 257-262 ; Его же. Иностранные военнопленные в Сибири: проблемы изучения // Проблемы военного плена: история и современность : материалы международной научно-практической конференции. Ч. 2. Вологда, 1997. С. 243-247 ; Букин С.С., Долголюк А.А. Военнопленные в Сибири: условия лагерного быта // Сибирь в XVI-XX вв.: экономика, общественно-политическая жизнь и культура : сборник статей / отв. ред. Н.Н. Покровский. Новосибирск, 1997. С. 220-236 ; и др.
24. Катасонова Е.Л.: 1) Последние пленники Второй мировой войны: малоизвестные страницы российско-японских отношений : монография. М., 2005. 253 с. ; 2) Решение гуманитарной проблемы японских военнопленных в отношениях СССР (РФ) и Японии (1945-2003 гг.): исторический аспект : дис. ... д-ра ист. наук. М., 2004. 507 с. ; 3) Японские военнопленные в СССР: большая игра великих держав. М., 2003. 432 с.
25. Катасонова Е.Л. Последние пленники ... С. 58.
26. Там же.
27. Спиридонов М.Н. Японские военнопленные в Красноярском крае (1945-1948 гг.): проблемы размещения, содержания и трудового использования : дис. ... канд. ист. наук. Красноярск, 2001. 304 с. ; Карасев С.В. Японские военнопленные на территории Читинской области (1945-1949 гг.) : дис. ... канд. ист. наук. Иркутск, 2002. 225 с
28. Карасев С.В. Японские военнопленные на территории Читинской области (1945-1949 гг.) : монография. Иркутск, 2003. 153 с. ; Спиридонов М.Н. Японские военнопленные в Красноярском крае (1945-1948 гг.): проблемы размещения, содержания и трудового использования : монография. Красноярск, 2003. 274 с.
29. Спиридонов М.Н. Японские военнопленные в Красноярском крае ... : дис. ... канд. ист. наук. С. 142.
30. Карасев С.В. Японские военнопленные ... : дис. ... канд. ист. наук. С. 110, 146.
31. Букин С.С., Долголюк А.А. Смертность военнопленных в сибирских лагерях: масштабы и причины (1943-1948) // Урал и Сибирь в сталинской политике / отв. ред. С. Папков, К. Тэраяма. Новосибирск, 2002. С. 249-262 ; Долголюк А.А. Гибель военнопленных в сибирских лагерях // Два с половиной века с Россией: актуальные проблемы и дискуссионные вопросы истории и историографии российских немцев : материалы XIV Международной научной конференции / науч. ред. А.А. Герман. М., 2014. С. 489-505.
32. Маркдорф Н.М.: 1) Иностранные военнопленные, интернированные, власовцы, белоэмигранты в Западной Сибири: 1942-1956 гг. М., 2011. 233 с. ; 2) Лечебное дело в лагерях и спецгоспиталях для военнопленных в Западной Сибири (1943-1950 гг.). Новосибирск, 2013. 251 с. ; 3) Организация лечения военнопленных в лагерях НКВД - МВД в Западной Сибири в послевоенные годы // Сибирский международный. 2015. № 17. С. 117-128 ; и др.
33. Долголюк А.А., Маркдорф Н.М. Иностранные военнопленные и интернированные в Сибири (1943-1950) : монография. М., 2016. 544 с.
34. Шалак А.В.: 1) Японские военнопленные в Забайкальском крае: проблемы размещения и трудовой деятельности (на примере лагеря № 24) // Историко-экономические исследования. 2010. Т. 11, № 3. С. 29-42 ; 2) Японские военнопленные лагеря № 34 на территории Красноярского края (1945-1948 гг.) // Иркутский историко-экономический ежегодник: 2012. Иркутск, 2012. С. 246-255 ; 3) Японские военнопленные на территории Иркутской области: динамика численности, условия проживания, трудовое использование (1945-1949 гг.) // Иркутский историко-экономический ежегодник: 2011. Иркутск, 2011. С. 225-237.
35. Мотревич В.П.: 1) Захоронения военнопленных Второй мировой войны на территории Оренбургской области // СССР во Второй мировой войне. Третьи Всероссийские историко-краеведческие чтения памяти профессора П.Е. Матви-евского. Оренбург, 2010. С. 182 ; 2) Эксгумация останков японских военнопленных на Урале в 1995-1999 гг. // Десятые Татищевские чтения : материалы Всероссийской научно-практической конференции / под ред. Г.Е. Корнилова. Екатеринбург, 2013. С. 274.
36. Мотревич В.П.: 1) Эксгумация останков японских военнопленных в Оренбургской области // Урал в прошлом и настоящем : материалы научной конференции / гл. ред. В.В. Алексеев. Ч. 1. Екатеринбург, 1998. С. 469 ; 2) Эксгумация останков японских военнопленных на Урале в 1995-1999 гг. С. 277-278.
37. Мотревич В.П. Эксгумация останков японских военнопленных на Урале в 1995-1999 гг. С. 274.
38. Там же.
39. Мотревич В.П. Учреждения для иностранных военнопленных и интернированных в Башкирской АССР в 1944-1949 гг. (численность, дислокация, смертность контингента) // Электронное приложение к «Российскому юридическому журналу». 2018. № 1. С. 114-122.
40. Там же.
41. Кузнецов С.И., Зобнин Ю.В. Пациент Сираи Сигэнори - одна из судеб войны // Сибирский медицинский журнал. Иркутск, 2007. № 3. С. 99-103.
42. Мотревич В.П. Учреждения для содержания военнопленных и интернированных в Узбекистане в 1943-1949 гг. (численность и дислокация) // Электронное приложение к «Российскому юридическому журналу». 2018. № 6. С. 59-67 ; Мотревич В.П., Старикова О.Н. Лагеря ГУПВИ НКВД (МВД) СССР на территории Казахской ССР в 1941-1950 гг. (численность и дислокация) // Методологические проблемы прогнозирования в образовании и управления им в контексте современного системного стиля мышления (Алдамжаровские чтения - 2016) : материалы Международной научно-практической конференции, посвященной 25-летию независимости Республики Казахстан. Костанай, 2016. С. 208-213.
43. Кузнецов С.И., Зобнин Ю.В. Указ. соч.
44. Мотревич В.П., Старикова О.Н. Указ. соч.
45. Мотревич В.П. Учреждения для содержания военнопленных и интернированных в Узбекистане ...
46. Мотревич В.П. Лагеря Главного управления по делам военнопленных и интернированных НКВД - МВД СССР в Киргизской ССР в 1945-1948 гг.: численность и дислокация // Российская полиция: три века служения Отечеству : материалы юбилейной международной научной конференции, посвященной 300-летию российской полиции / под ред. Н.С. Нижник. СПб., 2018. С. 992-995.
47. Базаров О.Д., Кузнецов С.И. Указ. соч. С. 28.
48. Спиридонов М.Н. Японские военнопленные в Красноярском крае ... : дис. ... канд. ист. наук. С. 165.
49. Катасонова Е.Л. Решение гуманитарной проблемы ... С. 86.
50. Карасев С.В. Проблемы плена в советско-японской войне и их последствия (1945-1956 гг.) : монография. Иркутск, 2006. 354 с.
51. Шалак А.В. Японские военнопленные на территории Иркутской области ... С. 233.
52. Там же.
53. Там же.
54. Там же. С. 233-234.
55. Базаров О.Д. Что известно о японских военнопленных ... С. 73.
56. Там же.
57. Базаров О.Д.: 1) «Сибирское интернирование» ... С. 38 ; 2) Создание системы лагерей японских военнопленных в Бурятии (1945-1948 гг.) // Исторические чтения на Лубянке. 1997 год. Российские спецслужбы: история и современность. М., 1999. С. 110 ; 3) Японские военнопленные в Бурятии (1945-1948 гг.) : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Иркутск, 1997. С. 12.
58. Базаров О.Д., Кузнецов С.И. Указ. соч. С. 32.
59. Долголюк А.А. Указ. соч. С. 501 ; Долголюк А.А., Маркдорф Н.М. Указ. соч. С. 369.
60. Кузнецов С.И.: 1) Вне войны и мира ... ; 2) Сколько японцев похоронено в СССР? С. 4.
61. Кузнецов С.И. Сколько было пленных? // Восточно-Сибирская правда. 1991. 11 июля.
62. Базаров О.Д., Кузнецов С.И. Указ. соч. С. 31.
63. Кузнецов С.И. Японские военнопленные в Иркутской области (1945-1956 гг.) // Взаимоотношения народов России, Сибири и стран Востока: история и современность : подготовительные материалы ко II Международной научно-практической конференции. Иркутск, 1996. С. 163-182.
64. Кузнецов С.И. Японцы в сибирском плену (1945-1956 гг.). С. 170.
65. Кузнецов С.И. Японские военнопленные в Черемховском районе // И так идет за веком век. История города Черем-хово / Ю.Г. Волчатов [и др.]. Иркутск, 1999. С. 212-214.
66. Кузнецов С.И. Японские военнопленные в Иркутской области. С. 27.
67. Долголюк А.А. Указ. соч. С. 501 ; Долголюк А.А., Маркдорф Н.М. Указ. соч. С. 369.
68. Кузнецов С.И.: 1) Проблема военнопленных ... С. 134 ; 2) Японские военнопленные в СССР ... С. 223 ; 3) Японцы в сибирском плену (1945-1956 гг.). С. 170.
69. Спиридонов М.Н. Японские военнопленные в Красноярском крае ... : дис. ... канд. ист. наук. С. 142.
70. Долголюк А.А. Указ. соч. С. 501 ; Долголюк А.А., Маркдорф Н.М. Указ. соч. С. 369.
71. Кузнецов С.И.: 1) Проблема военнопленных ... С. 134 ; 2) Японские военнопленные в СССР ... С. 223 ; 3) Японцы в сибирском плену (1945-1956 гг.). С. 170.
72. Карасев С.В. Японские военнопленные ... : дис. ... канд. ист. наук. С. 110, 146.
73. Долголюк А.А. Указ. соч. С. 501 ; Долголюк А.А., Маркдорф Н.М. Указ. соч. С. 369.
74. Карасев С.В. Захоронения японских военнопленных периода Второй мировой войны на территории Забайкальского края // Забайкалье историческое : материалы VII Межрегиональной научно-практической конференции / отв. ред. Д.Н. Беспалько. Чита, 2018. С. 20-25.
75. Бондаренко Е.Ю. Конец молчанию ... С. 99.
76. Кузнецов С.И.: 1) Проблема военнопленных ... С. 134 ; 2) Японские военнопленные в СССР ... С. 223.
77. Бондаренко Е.Ю. Японские военнопленные на Дальнем Востоке России ... С. 8.
78. Там же. С. 50.
79. Кузнецов С.И.: 1) Проблема военнопленных ... С. 134 ; 2) Японские военнопленные в СССР ... С. 223 ; 3) Японцы в сибирском плену (1945-1956 гг.). С. 170.
80. Долголюк А.А. Указ. соч. С. 501 ; Долголюк А.А., Маркдорф Н.М. Указ. соч. С. 368.
81. Серебренников С.В. Отечественная историография пребывания японских военнопленных на территории Алтайского края в 1945-1948 гг. // Научный диалог. 2016. № 12 (60). С. 320-335.
References:
Bazarov, OD & Kuznetsov, SI 1994, In Siberian Captivity (Japanese Prisoners of War in Eastern Siberia), Ulan-Ude, p. 37, (in Russian).
Bazarov, OD 1992, 'What is Known about Japanese Prisoners of War Held in Buryatia after the End of World War II', History of Buryatia in Questions and Answers, Ulan-Ude, vol. 3, pp. 72-75, (in Russian).
Bazarov, OD 1997, "Siberian internment": Japanese prisoners of war in Buryatia (1945-1948), Ulan-Ude, p. 93, (in Russian). Bazarov, OD 1997, Japanese Prisoners of War in Buryatia (1945-1948), Irkutsk, p. 12, (in Russian). Bazarov, OD 1999, 'Creation of a System of Japanese Prisoners of War Camps in Buryatia (1945-1948)', Historical Readings on the Lubyanka. 1997 year. Russian Special Services: History and Modernity, Moscow, p. 110, (in Russian).
Bondarenko, EY 1992, 'End of Silence (New Pages about the Life of Japanese Prisoners of War in the Former USSR)', Rossia i ATR, no 2. pp. 96-108, (in Russian).
Bondarenko, EY 1997, Japanese Prisoners of War in the Far East of Russia in the Postwar Years, Vladivostok, p. 67, (in Russian). Bondarenko, EY 2004, Foreign Prisoners of War in the Russian Far East (1914-1956), Vladivostok, p. 22, (in Russian). Bukin, SS, Dolgolyuk, AA & Pokrovsky NN (ed.) 1997, 'Prisoners of War in Siberia: Conditions of Camp Life', Siberia in the XVI-XX centuries: Economics, Socio-political Life and Culture: a Collection of Articles, Novosibirsk, pp. 220-236, (in Russian).
Bukin, SS, Dolgolyuk, AA 2002, 'Mortality of Prisoners of War in Siberian Camps: the Scope and Causes (1943-1948)', S Papkov & K Terayama (eds), Ural and Siberia in Stalinist Politics, Novosibirsk, pp. 249-262, (in Russian).
Bukin, SS 1995, 'Working and Keeping Conditions of Prisoners of War in the Soviet Union', L Kozhevin, NA Tomilov & ES Khaziakhmetov (eds), Siberia: Contribution to Victory in the Great Patriotic War: Proceedings of the All-Russian Scientific Conference, Omsk, pp. 257-262, (in Russian).
Bukin, SS 1997, 'Foreign Prisoners of War in Siberia: Problems of Study', Problems of Military Captivity: History and Modernity: Materials of an International Scientific and Practical Conference, part 2, Vologda, pp. 243-247, (in Russian).
Dolgolyuk, AA & Markdorf, NM 2016, Foreign Prisoners of War and Internees in Siberia (1943-1950), Moscow, p. 544, (in Russian). Dolgolyuk, AA & Herman AA (ed.) 2014, 'The Death of Prisoners of War in Siberian Camps', Two and a Half Centuries with Russia: Actual Problems and Debatable Issues of the History and Historiography of Russian Germans: Materials of the XIV International Scientific Conference, Moscow, pp. 489-505, (in Russian).
Karasev, SV 2002, Japanese Prisoners of War in the Chita Region (1945-1949), Irkutsk, p. 225, (in Russian). Karasev, SV 2003, Japanese Prisoners of War in the Chita Region (1945-1949), Irkutsk, p. 153, (in Russian). Karasev, SV & DN Bespalko (ed.) 2018, 'Burials of Japanese Prisoners of War during the World War II in the Trans-Baikal Territory', Transbaikalia Historical: Materials of the VII Interregional Scientific and Practical Conference, Chita, pp. 20-25, (in Russian).
Karasev, SV 206, Problems of Captivity in the Soviet-Japanese War and Their Consequences (1945-1956), Irkutsk, p. 354, (in Russian).
Katasonova, EL 2003, 'Japanese Prisoners of War in the USSR: a Great Game of Great Powers', Moscow, p. 432, (in Russian). Katasonova, EL 2004, 'The Solution of the Humanitarian Problem of Japanese Prisoners of War in Relations between the USSR (RF) and Japan (1945-2003): Historical Aspect', Moscow, p. 507, (in Russian).
Katasonova, EL 2005, 'The Last Prisoners of World War II: Little-known Pages of Russian-Japanese Relations', Moscow, p. 253, (in Russian).
Kuznetsov, SI & Zobnin, YV 2007, 'Patient Shirai Shiganori - One of the Fates of War', Sibirskij medicinskijzhurnal, Irkutsk, no 3, pp. 99-103, (in Russian).
Kuznetsov, SI 1991, Beyond War and Peace: Unknown Pages of Japanese Internment, Irkutsk.
Kuznetsov, SI 1991, 'How Many Japanese are Buried in the USSR?', Versija: regional'nyj ezhemesjachnik, Irkutsk, no. 5, p. 4, (in Russian).
Kuznetsov, SI 1992, Graveyards of Japanese Was Prisoners in Irkutsk Region: a map, Irkutsk, (in Japanese). Kuznetsov, SI 1994, Japanese Prisoners of War in the USSR after the World War II (1945-1956), Irkutsk, p. 344, (in Russian). Kuznetsov, SI 1994, The Problem of Prisoners of War in Russian-Japanese Relations after the World War II: a Training
Workbook, Irkutsk, p. 190, (in Russian).
Kuznetsov, SI 1996, Japanese Prisoners of War in the Irkutsk Region (1945-1956)', Relations between the Peoples of Russia, Siberia and the East: History and Modernity: Preparatory Materials for the II International Scientific and Practical Conference, Irkutsk, pp. 163-182, (in Russian).
Kuznetsov, SI 1997, Japanese in Siberian captivity (1945-1956)', Irkutsk, pp. 181-208, (in Russian).
Kuznetsov, SI 1999, 'Japanese Prisoners of War in the Cheremkhovsky Region', And So It Goes for Century a Century. History of the City of Cheremkhovo, Irkutsk, p. 212-214, (in Russian).
Kuznetsov, SI 2002, 'Japanese Prisoners of War in the Irkutsk Region', Otkrytyj mir: almanah, no. 1, pp. 26-28, (in Russian).
Kuznetsov, SI 2011, 'The Policy of the Soviet State in Relation to Japanese Prisoners of War of the Soviet-Japanese War of 1945', Sibirskaja ssylka: sbornik nauchnyh state, Irkutsk, no. 6 (18), pp. 580-591, (in Russian).
Kuznetsov, SI, Kuklina, AS Hideto, T & Takayuki, K 2018, 'Report on a Russian-Japanese Workshop "Internment of Japanese in Mongolia and Siberia in Postwar Period"', The Bulletin of Irkutsk State University, vol. 26. pp. 137-142, https://doi.org/10.26516/2222-9124.2018.26.137
Markdorf, NM 2011, 'Foreign Prisoners of War, Internees, Vlasovites, White emigrants in Western Siberia: 1942-1956', Moscow, p. 233, (in Russian).
Markdorf, NM 2013, 'Medical Business in Camps and Special Hospitals for Prisoners of War in Western Siberia (1943-1950)', Novosibirsk, p. 251, (in Russian).
Markdorf, NM 2015, 'The Organization of Treatment of Prisoners of War in the Camps of the NKVD - Ministry of Internal Affairs in Western Siberia in the Postwar Years', Sibirskij mezhdunarodnyj, no. 17, pp. 117-128, (in Russian).
Motrevich, VP & Starikova ON 2016, 'GUPVI NKVD (MVD) of the USSR Camps on the Territory of the Kazakh SSR in 1941-1950 (Number and Location)', Methodological Problems of Forecasting in Education and its Management in the Context of the Modern Systemic Style of Thinking (Aldamzharov readings - 2016): Materials of the International Scientific-practical Conference Dedicated to the 25th Anniversary of Independence of the Republic of Kazakhstan, Kostanay, pp. 208-213, (in Russian).
Motrevich, VP 1998, 'The Exhumation of the Remains of Japanese Prisoners of War in Orenburg Region', in VV Alekseev (eds), Ural in the Past and Present: Proceedings of a Scientific Conference, part 1, Yekaterinburg, p. 469, (in Russian).
Motrevich, VP 2010, 'The Burial of Prisoners of War of the World War II in the Orenburg region', USSR in the World War II. Third All-Russian Historical and Local Lore Readings in Memory of Professor P.E. Matvievsky, Orenburg, p. 182, (in Russian).
Motrevich, VP 2013, 'The Exhumation of the Remains of Japanese Prisoners of War in the Urals in 1995-1999', in GE Kornilov (eds), Tenth Tatishchev Readings: Materials of the All-Russian Scientific and Practical Conference, Yekaterinburg, p. 274, (in Russian).
Motrevich, VP 2018, 'Camps of the Main Directorate for Prisoners of War and Internment of the NKVD - the Ministry of Internal Affairs of the USSR in the Kirghiz SSR in 1945-1948: Strength and Deployment', in NS Nizhnik (eds), Russian Police: Three Centuries of Service to the Fatherland: Materials of the International Scientific Conference Dedicated to the 300th Anniversary of the Russian Police, St. Petersburg, pp. 992-995, (in Russian).
Motrevich, VP 2018, 'Institutions for Foreign Prisoners of War and Internees in the Bashkir Autonomous Soviet Socialist Republic in 1944-1949 (Abundance, Deployment, Contingent Mortality)', Elektronnoe prilozhenie k «Rossijskomu juridicheskomu zhurnalu», no. 1. pp. 114-122, (in Russian).
Motrevich, VP 2018, 'Institutions for the Maintenance of Prisoners of War and Internees in Uzbekistan in 1943-1949 (Number and Location)', Elektronnoe prilozhenie k «Rossijskomu juridicheskomu zhurnalu», no. 6. pp. 59-67, (in Russian).
Serebrennikov, SV 2016, 'Abstracts of Dissertations about Japanese Prisoners of War in the USSR (1945-1956) as a Historiographic Source', Istoricheskaja i socialno-obrazovatelnaja mysl, vol. 8, no. 6-2, p. 71, (in Russian).
Serebrennikov, SV 2016, 'Domestic Historiography of the Stay of Japanese Prisoners of War in the Altai Territory in 1945-1948', Nauchnyj dialog, no. 12 (60), pp. 320-335, (in Russian).
Serebrennikov, SV 2017, 'Japanese Prisoners of War in the Buryat-Mongol Autonomous Soviet Socialist Republic (1945-1948): a Review of Russian Historiography', Istoricheskaja i socialno-obrazovatelnaja mysl, vol. 9, no. 2, pp. 110-123, (in Russian).
Shalak, AV 2010, 'Japanese Prisoners of War in the Trans-Baikal Territory: Problems of Accommodation and Labor Activity (for Example, Camp No. 24)', Istoriko-jekonomicheskie issledovanija, vol. 11, no. 3, pp. 29-42, (in Russian).
Shalak, AV 2011, 'Japanese Prisoners of War in the Irkutsk Region: Population Dynamics, Living Conditions, Labor Use (1945-1949)', Irkutsk Historical and Economic Yearbook, Irkutsk, pp. 225-237, (in Russian).
Shalak, AV 2012, 'Japanese Prisoners of War Camp No. 34 in the Territory of the Krasnoyarsk Region (1945-1948)', Irkutsk Historical and Economic Yearbook, Irkutsk, pp. 246-255, (in Russian).
Spiridonov, MN 2001, Japanese Prisoners of War in the Krasnoyarsk Territory (1945-1948): Problems of Accommodation, Maintenance and Labor Use, Krasnoyarsk, p. 304, (in Russian).
Spiridonov, MN 2003, Japanese Prisoners of War in the Krasnoyarsk Territory (1945-1948): Problems of Accommodation, Maintenance and Labor Use, Krasnoyarsk, p. 274, (in Russian).
Редактор: Тальчук Калерия Сергеевна Переводчик: Ездина София Александровна
