CC BY
42ТРУДЫ КАФЕДРЫ БОГОСЛОВИЯ
Научный журнал Санкт-Петербургской Духовной Академии Русской Православной Церкви
№ 3 (7) 2020
И.Б. Гаврилов
К вопросу о характеристике религиозно-философского мировоззрения М. П. Погодина
DOI 10.47132/2541-9587_2020_3_92
Аннотация: В статье дан историко-философский анализ идейных воззрений историка и публициста Михаила Петровича Погодина — одного из крупнейших представителей православно-русского направления в отечественной мысли Николаевской эпохи. Показано, что, несмотря на видимую «разбросанность» и незавершенность многих начинаний, в многолетней деятельности М. П. Погодина прослеживается мировоззренческое единство — последовательное раскрытие консервативной позиции, основанной на формуле С. С. Уварова «Православие. Самодержавие. Народность». Опираясь на нее, Погодин выявляет своеобразие русской истории, выступающей «охранительницей и блюстительницей общественного спокойствия». Утверждение самобытности и своенародности русской истории, в которой проявляются «вечное начало, русский дух», провиденциализм, особая роль православия, — все это принципиально разделило его с западниками. Приверженность Погодина идеям панславизма, проистекающая из понимания исторической миссии России в противостоянии «революционной» цивилизации Запада с ее формальной политической свободой, представлена в статье как важный этап в развитии консервативных взглядов публициста.
Ключевые слова: М. П. Погодин, С. С. Уваров, Петр I, Николай I, «Москвитянин», Николаевская эпоха, православие, самодержавие, народность, теория «официальной народности», консерватизм, православно-русское направление, славянофильство, панславизм, русская история, историософия, Россия и Запад.
Об авторе: Игорь Борисович Гаврилов
Кандидат философских наук, доцент, доцент кафедры богословия Санкт-Петербургской духовной академии. E-mail: [email protected] ORCID: https://orcid.org/0000-0003-3307-9774
Ссылка на статью: Гаврилов И. Б. К вопросу о характеристике религиозно-философского мировоззрения М. П. Погодина // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2020. № 3 (7). С. 92-109.
PROCEEDINGS OF THE DEPARTMENT OF THEOLOGY
Scientific Journal Saint Petersburg Theological Academy Russian Orthodox Church
No. 3 (7) 2020
I.B. Gavrilov
On the Question of the Characterization of the Religious and Philosophical Worldview of M. P. Pogodin
DOI 10.47132/2541-9587_2020_3_92
Abstract: The article provides a historical and philosophical analysis of the ideological views of the historian and publicist Mikhail Petrovich Pogodin — one of the largest representatives of the Orthodox-Russian trend in the Russian thought of the era of Nicholas I. It is shown that, in spite of the apparent "scatteredness" and incompleteness of many undertakings, in the many years of the activity of M. P. Pogodin there is a united worldview — a consistent disclosure of the conservative position based on S. S. Uvarov's formula "Orthodoxy, autocracy, nationalism". Relying on it, Pogodin reveals the originality of Russian history, acting as a "guardian and protector of public peace". The assertion of the originality and nationalism of Russian history, in which "the eternal beginning, the Russian spirit", providentialism, the special role of Orthodoxy are manifested — all this fundamentally divided him from the Westernizers. Pogodin's adherence to the ideas of Pan-Slavism, stemming from an understanding of Russia's historical mission in confronting the "revolutionary" civilization of the West with its formal political freedom, is presented in the article as an important stage in the development of the conservative views of a publicist.
Keywords: M. P. Pogodin, S. S. Uvarov, Peter I, Nicholas I, Moskvityanin, era of Nicholas I, Orthodoxy, autocracy, nationalism, the theory of "official nationalism", conservatism, Orthodox-Russian direction, Slavophilism, Pan-Slavism, Russian history, historiosophy, Russia and the West.
About the authors: Igor Borisovich Gavrilov
Candidate of Philosophical Sciences, Associate Professor, Associate Professor of the Department
of Theology of the St. Petersburg Theological Academy.
E-mail: [email protected]
ORCID: https://orcid.org/0000-0003-3307-9774
Article link: Gavrilov I. B. On the Question of the Characterization of the Religious and Philosophical Worldview of M. P. Pogodin. Proceedings of the Department of Theology of the Saint Petersburg Theological Academy, 2020, no. 3 (7), pp. 92-109.
Личность Михаила Петровича Погодина (1800-1875) поражает своей разносторонностью: историк, публицист, журналист, переводчик, издатель, драматург, прозаик, археолог, коллекционер, собиратель уникальной коллекции предметов русской старины «Древлехранилище», первый профессор кафедры российской истории историко-филологического отделения философского факультета Московского Императорского университета (1835-1844), действительный член Российской академии (1836), академик Санкт-Петербургской Академии наук (1841), председатель Общества любителей российской словесности (1859-1866), почетный член российских и зарубежных университетов и научных обществ, почетный доктор философии Карлова университета в Праге, потомственный дворянин (1856), тайный советник (1871), крупнейший теоретик панславизма, влиятельный общественный деятель. Погодин был современником, другом и зачастую единомышленником таких разных людей, как А. С. Пушкин, С. П. Шевырев, Д. В. Веневитинов, князь В. Ф. Одоевский, Н. В. Гоголь, Ф. И. Тютчев, семейство Аксаковых и др. Как отмечал историк К. Н. Бестужев-Рюмин, «биография Погодина, когда придет время ее написать и когда она будет написана умно, полно и беспристрастно, может быть одною из самых поучительных книг русского XIX в.»1.
Библиография трудов М. П. Погодина включает сотни наименований. Широкую известность он получил как издатель периодики — журналов «Московский вестник» (1828-1830), «Русский исторический сборник» (1837-1844, преобразован в 1845 г. в «Чтения в Обществе истории и древностей российских»), «Москвитянин» (1841-1856), а также литературно-политической газеты «Русский» (18671868). Поистине необъятное литературное наследие Погодина в самых разных областях до сих пор не стало предметом всестороннего научного исследования2.
1 Бестужев-Рюмин К.Н. Михаил Петрович Погодин (1800-1875) // Его же. Биографии и характеристики. М., 1997. С. 196.
2 Отметим наиболее значительные научные исследования последних лет, раскрывающие отдельные аспекты деятельности Погодина: Петров Ф. А. М. П. Погодин и образование кафедры российской истории в Московском университете. М., 1995. 157 с.; РоговК.Ю. Михаил Петрович Погодин // Русские писатели, 1800-1917: Биографический словарь. М., 1999. Т.4. С.661-672; УмбрашкоК.Б. М.П. Погодин. Человек. Историк. Публицист. М., 1999. 293 с.; Павленко Н. И. Михаил Погодин: Жизнь и творчество. М., 2003. 360 с.; ИванниковД.А. Общественно-политические взгляды и деятельность М. П. Погодина: дис. канд. ист. наук: 07.00.02. М., 2005. 235 с; Рясенцев К. В. Политический консерватизм М. П. Погодина: дис. канд. полит. наук: 23.00.01. М., 2007. 168 с.; Ши-ринянц А. А. Русский хранитель. Политический консерватизм М. П. Погодина. М., 2008.
Михаил Петрович Погодин. Фотография 1850-х гг.
Особый интерес представляет огромный архив Погодина, основу которого составляет до сих пор не изданный дневник, охватывающий период 1820-1875 гг. Материалы дневника были использованы Н. П. Барсуковым при работе над фундаментальным, не имеющим аналогов в России, биографическим изданием «Жизнь и труды М. П. Погодина»3. К сожалению, автор успел довести свою уникальную хронику московской литературной и интеллектуальной жизни только до 1864 г.
Еще близкий друг Погодина Н. В. Гоголь, месяцами гостивший в его московском доме на Девичьем поле, одном из наиболее известных литературных салонов Москвы, считал его характерной чертой склонность увлекаться множеством разных дел и тем самым «разбрасываться». В 1836 г. он писал Погодину из Парижа: «Ты все тот же, деятельный, трудолюбивый. Пошли тебе Бог успехов во всем. Благодарных будет тебе, верно, много. Но берегись слишком увлечься и рассеяться многосторонностью занятий. Избери один труд, влюбись в него душою и телом, и жизнь твоя потечет полнее и прекраснее, а самый труд будет проникнут тем одушевлением, которое недоступно для исстрачивающего талант свой на повседневное».
Однако несмотря на видимую «разбросанность» деятельности и незавершенность многих начинаний М. П. Погодина, в них присутствует нечто постоянное и устойчивое. Это — мировоззренческое единство, твердость и последовательность в выражении своей идейной позиции, которую исследователи определяют как русский консерватизм Николаевской эпохи, православно-русское направление в отечественной мысли и культуре5.
Погодина можно назвать одним из наиболее выдающихся представителей данного направления6, который теоретически раскрыл знаменитую триединую формулу С. С. Уварова «Православие. Самодержавие. Народность». «Русская триада» Уварова имела системообразующее значение для философии русского консерватизма XIX в. В основе этой формулы лежало утверждение самобытности русской истории, видение России как уникального государственного образования, своеобразие которого определяют неразрывно связанные между собой православное вероисповедание, самодержавная форма правления и духовное единство нации, выражающие особый культурно-исторический
416 с.; Пашков С.В. Концепция М.П. Погодина начальной истории Руси и ее оценка в отечественной историографии: дис. канд. ист. наук: 07.00.09. Липецк, 2017. 203 с.
3 Барсуков Н.П. Жизнь и труды М. П. Погодина: в 22-х т. СПб., 1888-1910.
4 Гоголь Н. В. Письмо Погодину М. П., 28 ноября (н. ст.) 1836 г. Париж // Его же. Полное собрание сочинений: в 14 т. М.; Л., 1952. Т. 11. 484 с.
5 Ширинянц А. А. Погодин // Русский консерватизм середины XVIII — начала ХХ века: энциклопедия. М., 2010. С. 368-372.
6 Подробнее о русском консерватизме Николаевской эпохи см.: Гаврилов И. Б. Степан Петрович Шевырев о «русском воззрении» // Христианское чтение. 2016. № 1. С. 229289; Его же. К характеристике философии воспитания С. П. Шевырева // Там же. 2017. № 4. С. 307-326; Его же. К характеристике философии образования C. С. Уварова // Там же. 2019. №5. С. 161-173; Его же. Сергей Семенович Уваров. Жизнь. Труды. Мировоззрение // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2019. №2 (4). С. 131-191; Его же. Вопросы просвещения и образования в русской религиозной мысли второй четверти XIX в. // Христианское чтение. 2020. № 2. С. 153-177.
тип7. Уваровская концепция включала требование создания национальной русской общественной науки и отказа от преклонения перед западной цивилизацией. Уваров, Шевырев, Погодин и их единомышленники трактовали триаду как стремление к «духовной самостоятельности» и национальной самобытности православно-русского мировоззрения8.
В 1870-е гг. либеральный историк литературы и общественной мысли А. Н. Пыпин, стремясь дискредитировать православно-русское направление, дал ему тенденциозное определение «официальной народности» — эвфемизма, обозначающего защиту крепостного права, социально-политического застоя, централизма, бюрократизации и администрирования, а также ужесточение цензуры, утверждение сословных начал в системе образования и т. п.9 Пыпин безосновательно заявлял, что «любовь к "своему русскому", "народному", к сожалению, служила подкладкой и предлогом для обскурантизма, у одних — простодушного и происходившего только от недостатка образования, у других — сознательного и злостного»10. Теория «официальной народности» Пыпина была поддержана такими известными историками как А. А. Корнилов11, А. Е. Пресняков12, а также историком литературы и редактором «Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона» С. А. Венгеровым13 и др.
С сожалением приходится констатировать, что эта лженаучная теория, согласно которой М. П. Погодин и его ближайший соратник С. П. Шевырев были казенными патриотами, псевдославянофилами, выполнявшими указания министра народного просвещения С. С. Уварова и не имевшими собственного независимого мировоззрения, до сих пор сохраняет свое влияние. Репутация Погодина в среде либералов и западников как мракобеса и реакционера, представителя «черной уваровской партии» «официальной народности» привела к тому, что после революции 1917 г. его имя, наряду с именами многих его единомышленников — православных консерваторов, было выброшено из русской культуры и общественной мысли.
Современные исследователи (Н. И. Казаков14, М. М. Шевченко15, В. А. Фатеев16) убедительно раскрыли несостоятельность данного А. Н. Пыпиным определения
7 Рясенцев К. В., Ширинянц A. A. М. П. Погодин и поиски русской национальной идеи. 1830-1840-е гг. // Вестник Московского университета. Сер. 12: Политические науки. 2007. № 1. С. 18.
8 Гаврилов И.Б. Степан Петрович Шевырев о «русском воззрении»... С. 264-265.
9 Шевченко М.М. Официальной народности теория // Русский консерватизм. С. 337.
10 Пыпин А. Н. Характеристики литературных мнений от двадцатых до пятидесятых годов. СПб., 1837. С. 101.
11 Корнилов А.А. Курс истории России XIX века. М., 1993. 445 с.
12 Пресняков А. Е. Николай I. Апогей самодержавия // Его же. Российские самодержцы. М., 1990. С. 261-319.
13 Венгеров С.А. Пыпин (Александр Николаевич) // Библиотека Максима Мошкова. URL: http://www.azlib.rU/w/wengerow_s_a/text_0490.shtml (дата обращения 08.10.2020).
14 Казаков Н. И. Об одной идеологической формуле Николаевской эпохи // Контекст. 1989. Литературно-теоретические исследования. М., 1989. С. 5-41.
15 Шевченко М. М. Понятие «теория официальной народности» и изучение внутренней политики императора Николая I // Вестник Московского университета. Сер. 8: История. 2002. № 4. С. 89-104.
16 ФатеевВ.А «Державный» историк М.П. Погодин и псевдонаучная теория «официальной народности» А. Н. Пыпина // Русско-Византийский вестник. 2021. № 1 (4) (в печати).
«официальной народности» как апологии крепостничества. Так, по мнению Н. И. Казакова, понятие народности было выдвинуто самим графом Уваровым и воспринято большинством его современников «как призыв к развитию и утверждению самобытно-русской национальной культуры»17. М. М. Шевченко, в свою очередь, отмечает, что «официальная народность» как понятие не имеет под собой твердой почвы и скорее запутывает взаимосвязанные, но не совпадающие явления. По мысли исследователя, это понятие не следует отождествлять ни со взглядами С. С. Уварова, ни с выраженной им триадой как направлением внутренней политики монархии Николая I, ни с консервативными теориями самобытности и своеобразия русской истории 1830-х гг. Приведенное исследователем обоснование побуждает отказаться от дальнейшего использования этого псевдонаучного понятия в современном научном дискурсе18.
Сам Михаил Петрович в 1852 г. охарактеризовал себя как русского человека, «который любит отечество, чувствует благодарность к Европе и желает успеха человечеству»19. Характерные для Погодина природную русскость, погруженность в русское начало, поиск своеобразия в национальной истории отмечали все наиболее проницательные исследователи и литераторы, проявлявшие интерес к его многогранной личности. Так, В. В. Розанов подчеркивал, что «у него не было постоянных, избранных любимцев, предметов исключительного поклонения; таким предметом поклонения для него если и было что-нибудь, то — вся Русь, все море им ощущаемой вокруг себя жизни»20. Розанов называл Погодина, наряду с Достоевским, последним «державным писателем», продолжателем дела Н. М. Карамзина21. А такой авторитетный и объективный свидетель истории, как К. Н. Бестужев-Рюмин, именовал Погодина представителем «здравого смысла русского народа»: «Погодин был вполне русский человек с русскими достоинствами и русскими недостатками»22.
Михаил Петрович Погодин был сыном крепостного домоправителя фельдмаршала графа И. П. Салтыкова, в 1806 г., после кончины графа, получившего с семьей вольную за честную, усердную и долговременную службу. Выйдя из «черного» русского народа, Погодин никогда не разрывал с ним духовной связи и через всю жизнь пронес мечту об освобождении простых русских
17 Казаков Н.И. Об одной идеологической формуле... С. 33.
18 Шевченко М.М. Официальной народности теория. С. 337-339.
19 Погодин М. П. Взгляд на положение Европы после Парижского мира. Письмо в редакцию газеты «Le Nord» // Его же. Статьи политические и польский вопрос (1856-1867). М., 1876. С. 1.
20 Розанов В. В. Культурная хроника русского общества и литературы за XIX век // Литература и жизнь. URL: http://dugward.ru/library/rozanov/rozanov_kulturnaya_hronika_ russkogo_obchestva.html (дата обращения 08.10.2020).
21 Розанов В.В. Мимолетное. 1914 год // Его же. Собрание сочинений: в 30 т. Т. 8. М., 1997. С. 434.
22 Бестужев-Рюмин К.Н. Михаил Петрович Погодин. С. 197.
людей из крепостного рабства. Он навсегда остался, по выражению историка В. О. Ключевского, «профессором из крестьян», чуждым как аристократической спеси, так и любых революционно-нигилистических устремлений.
Усвоив в семье начатки первых знаний, будущий историк смог получить прекрасное классическое образование сначала в Московской губернской гимназии, которую окончил в 1814 г. первым учеником, а затем — в отделении словесных наук Московского университета (1821). Впоследствии Погодин восславил самодержавный строй, при котором, как он писал, «простолюдину открыт путь к высшим государственным должностям», а «университетский диплом заменяет собою все привилегии»23. Действительно, биография Погодина являет собой яркий пример эффективной работы «социального лифта» в Российской империи24.
В процессе учебы в университете Михаил Петрович глубоко погрузился в русскую историю. Наиболее существенное влияние на него оказали вышедшая в 1818 г. «История государства Российского» Н. М. Карамзина, а также русский перевод посвященного императору Александру I труда немецкого историка А. Л. Шлецера «Нестор. Русские летописи на древнеславянском языке, сличенные, переведенные и объясненные А. Шлецером» (СПб., 1809). Эти сочинения имели определяющее воздействие на научные воззрения Погодина: в дальнейшем он проявил себя как почитатель Карамзина и его монархической истории и самый известный отечественный последователь «норманской теории» происхождения Руси Шлецера.
На рубеже 1820-1830-х гг. Погодин обратился к художественной литературе и получил известность как автор романтических и исторических произведений. В. Г. Белинский, особо выделявший среди его художественных сочинений повести «Нищий», «Черная немочь» и «Невеста на ярмарке», в 1835 г. в критической статье в журнале «Телескоп» характеризовал романтический мир прозы Погодина как «мир простонародный, мир купцов, мещан,
23 ПогодинМ.П. Взгляд на русскую историю // Его же. Избранные труды. М., 2010. С. 88.
24 Позднее, в 1871 г., за заслуги перед отечеством М. П. Погодин получил чин тайного советника (соответствовал чину генерал-лейтенанта в армии), которого удостаивались обычно высшие чиновники империи — министры, товарищи министра, губернаторы, сенаторы и т. п.
М. П. Погодин. Литография А. Мюнстера по рисунку П. Бореля, 1837 г.
мелкопоместного дворянства и мужиков, которых он, надо сказать правду, изображает очень удачно, очень верно <...>, с особенною любовью и с особенным успехом»25.
Молодой историк и начинавший литератор находился в то время в самом центре движения русского романтизма — в кружке московских любомудров, что оказало существенное влияние на развитие его идейных воззрений. В отличие от ложного просветительского образа философа — французского говоруна XVIII в., участники общества под истинным любомудром понимали поэта, художника и музыканта. Так, по мнению одного из руководителей кружка князя В. Ф. Одоевского, «философ и поэт — одно». Слияние поэзии с философией рассматривалось любомудрами как венец истинного любомудрия26.
В 1827-1830 гг. Погодин издавал журнал «Московский вестник», бывший органом московских любомудров и ярким выражением философии русского романтизма и шеллингианства. Согласно данному учению, в основе всякой национальной жизни лежит дух, стремящийся к собственному самопознанию и раскрывающийся в истории.
Шеллингианская концепция истории как науки «самопознания» человечества, понимание философии как «теории истории» и романтический интерес к национальной исторической традиции отразились в первой монографии Погодина «Исторические афоризмы и вопросы» (1827)27. В этом труде он уже наметил главную тему своих будущих изысканий — видение России и Запада как двух качественно различных мировых цивилизаций: восточноевропейской, наследницы Византии, и западноевропейской, наследницы Рима. Историософия молодого Погодина покоится на тезисе о «двух Европах»: «Европу можно разделить исторически на две главные половины: Западную и Восточную. Первою возобладали племена немецкие, во второй остались славянские. Первая завоевана, вторая занята. В первой пришельцы и туземцы, во второй только туземцы. В первой феодализм, во второй уделы. Первая получила христианскую веру из Рима, вторая из Константинополя. <...> В государствах западных история начинается преимуществом духовной власти над светскою, в славянских искони духовная власть подчинялась государям, как и в Константинополе»28.
В последующих своих исторических трудах Погодин также уделял пристальное внимание началу государственной исторической жизни: «История всякого государства, — рассуждал он в письме к А. С. Хомякову, напечатанном в «Москвитянине» в 1848 г., — есть не что иное, как развитие его начала; настоящая и будущая его история так происходит из начала, как из крошечного семени вырастает то или другое огромное дерево, как в человеческих поколениях правнуки сохраняют тончайшие оттенки голоса или легчайшие черты телодвижения своих предков. Начало государства есть самая важная, самая
25 Белинский В. Г. О русской повести и повестях г. Гоголя («Арабески» и «Миргород») // Литература и жизнь. URL: http://dugward.ru/library/gogol/belinsky_gogol.html (дата обращения 08.10.2020).
26 Гаврилов И.Б. Степан Петрович Шевырев о «русском воззрении». С. 234-236.
27 Рогов К.Ю. Михаил Петрович Погодин. С. 665.
28 Погодин М.П. Исторические афоризмы // Его же. Избранные труды. С. 121.
существенная часть, краеугольный камень его истории, и решает судьбу его на веки веков»29.
Находясь под огромным впечатлением от публичного чтения А. С. Пушкиным в доме Веневитиновых в 1826 г. исторической драмы «Борис Годунов», Погодин сочинил историческую трагедию в стихах «Марфа, посадница Новгородская» (1830). В этом произведении он обратился к популярной в декабристских кругах теме падения Новгородской республики, но придал ей совершенно иное, державно-монархическое направление, утверждая необходимость для России единовластия и национального единства30. Погодин-драматург показал различие воль у участников драмы и их несогласованность, и таким образом обосновал правоту единодержавия, которое одно способно усмирять анархические индивидуальные воли31. Пьеса получила одобрение Пушкина, который высказался о ней в неоконченной статье32 и в письмах. Так, в переписке с П.А. Плетневым от 26 марта 1831 г. автор «Бориса Годунова» назвал «Марфу Посадницу» сочинением «чрезвычайно замечательным, несмотря на неравенство общего достоинства и слабости стихосложения»33. Еще более лестные отзывы содержатся в письмах к самому Погодину: «Ваша "Марфа", Ваш "Петр" исполнены истинной драматической силы, и если когда-нибудь могут быть разрешены сценическою цензурой, то предрекаю Вам такой народный успех, какого мы, холодные северные зрители Скрибовых водевилей и Дидлотовых балетов, и представить себе не можем»34.
Однако в дальнейшем Погодин отошел от художественного творчества, отдав предпочтение университетской кафедре. В 1825-1844гг. он преподавал в Московском университете всеобщую, а затем (с 1835 г.) отечественную историю (сначала в должности адъюнкта, потом — профессора). Своей целью Михаил Петрович избрал изучение «истории ума и сердца человеческого» и рассматривал собственную научную деятельность как службу Престолу и Отечеству.
Вводную лекцию, прочитанную Погодиным в сентябре 1832 г. первокурсникам Московского университета в присутствии С. С. Уварова и А. С. Пушкина, Г. В. Плеханов впоследствии назвал «первым систематическим изложением ex cathedra теории официальной народности»35. В этой лекции ученый стремился раскрыть понимание истории как самопознания нации и, в частности, утверждал, что «Российская история — это мы сами, наша плоть и кровь,
29 Цит. по: Милюков П.Н. Главные течения русской исторической мысли. СПб., 1913. С. 317.
30 КошелевВ.А. Об одном «драматическом» изучении Пушкина // Пушкин и его современники. Сборник научных трудов. Вып. 5 (44). СПб., 2009. С. 255.
31 Там же. С. 257.
32 Пушкин А. С. О народной драме и о «Марфе Посаднице» М. П. Погодина // Его же. Собрание сочинений: в 10 т. Т. 6. М., 1962. С. 359-367.
33 Пушкин А. С. П.А. Плетневу. 26 марта 1831г. Из Москвы в Петербург // Там же. Т. 10. С. 25.
34 Пушкин А. С. M. П. Погодину. 11 июля 1832 г. Из Петербурга в Москву // Там же. С. 107.
35 Плеханов Г. В. М. П. Погодин и борьба классов // Его же. Сочинения: в 24 т. Т. 23. М., 1926. С. 78.
зародыш наших собственных мыслей и чувств, которые постепенно получили в нас настоящую степень своей зрелости. Изучая историю, мы изучаем самих себя, достигаем до своего самопознания, высшей точки народного и личного образования»36. Вывод, к которому пришел Погодин, можно считать консервативной формулой исторической науки в Николаевскую эпоху: «Российская история может сделаться охранительницею и блюстительницею общественного спокойствия, самою верною и надежною»37.
Лекции Михаила Петровича, полные искренней симпатии к русской истории и жизни, оказали несомненное влияние на младшее поколение славянофилов — Ю. Ф. Самарина, князя В. А. Черкасского и др. Так, Ю. Ф. Самарин вспоминал: «Из профессоров того времени сильнее всех действовал не только на меня, но и на многих других Погодин. Он не заискивал популярности, как И. И. Давыдов; лекции его не отличались художественною законченностью и совершенною новизною лекций Печорина; в даре изустного изложения он далеко уступал Крюкову; но он отличался тем, чего не имел никто из них, — мы чувствовали в нем самостоятельное направление мысли, направление, согретое глубоким сочувствием к русской жизни. Чему нас выучил Погодин, я не могу сказать, передать содержание его лекций я был бы не в состоянии; но мы были им наведены на совершенно новое воззрение на русскую историю и русскую жизнь вообще»38.
Спор между славянофилами и западниками, между православно-русским и либерально-космополитическим направлениями в отечественной мысли в 1840-е гг. происходил как на страницах журналов, так и в университетских аудиториях. Ученик Погодина и Шевырева историк литературы Ф. И. Буслаев отмечал в своих воспоминаниях: «В то время как пребывшие из-за границы профессора со своими германскими симпатиями, как космополиты, проповедовали свои учения во имя интересов общечеловеческих, стремление к которым, по их теории, должно стереть с лица земли всякие различия отдельных народностей, а в народности русской и вообще славянской видели только недостатки грубости и варварства, и, таким образом, ставили они себя под знамя западничества, которое пользовалось тогда у нас официальным покровительством, — в то время Погодин и Шевырев, сильные преданьями русской литературы, которые они приняли непосредственно из рук лучших ее представителей, объявили своим принципом народность, и именно народность русскую»39.
Свою миссию в исторической науке Погодин видел в защите «исторического православия» и «русской своенародности», т. е. самобытности русского народа и отечественной истории. На протяжении полувека его воззрения выкристаллизовывались в острой полемике с такими известными историками, как М. Т. Каченовский, Н. А. Полевой, С. М. Соловьев, С. А. Гедеонов, К. Д. Кавелин, Н. И. Костомаров, Д. И. Иловайский и др.
36 Погодин М.П. Взгляд на русскую историю. С. 93.
37 Там же.
38 Самарин Ю. Ф. Статьи. Воспоминания. Письма. М., 1997. С. 141-142.
39 Буслаев Ф.И. Погодин как профессор // Библиотека Максима Мошкова. URL: http://az.lib.rU/b/buslaew_f_i/text_1876_pogodin_kak_professor.shtml (дата обращения 08.10.2020).
Наиболее негативную оценку со стороны либералов и западников М. П. Погодин получил как редактор журнала «Москвитянин» (1841-1856).
В названии и идейной концепции этого издания отразился «московский взгляд» историка на русское просвещение. Москва, по его убеждению, явила в своей судьбе провиденциальный характер всей русской истории, полной чудесных происшествий, и, даже лишенная статуса столицы, продолжала оставаться центром русско-славянского просвеще-ния40. Так, еще в статье 1837 г. «О Москве» Погодин писал, что она, «перестав быть средоточием истории со времен Петра Великого, осталась средоточием русского могущества, просвещения, языка, литературы, промышленности, торговли, вообще русской национальности»41, своего рода представительницей Святой Руси, ее «сердцем»42.
Энергичный редактор и издатель, М. П. Погодин объединил вокруг журнала наиболее выдающихся представителей русской словесности Николаевской эпохи: В. А. Жуковского, К. С. Аксакова, П. А. Вяземского, Ф. Н. Глинку, В. И. Даля, М. А. Дмитриева, И. И. Давыдова, М. Н. Загоскина, И. В. Киреевского, А. С. Стурдзу, К. К. Павлову, Е. П. Ростопчину, Н. М. Языкова, А. С. Хомякова, А. А. Фета, А. А. Григорьева, а также иерархов Русской Церкви митр. Филарета (Дроздова), архиеп. Иннокентия (Борисова) и др.43 Первый выпуск «Москвитянина» содержал ряд программных сочинений, раскрывавших православно-русское направление в отечественной словесности: «Петр Великий» М. П. Погодина, «Взгляд русского на образование Европы» главного соратника Погодина и ведущего литературного критика журнала С. П. Шевырева, стихотворение патриарха русской поэзии Ф. Н. Глинки «Москва» («Процветай же славой вечной, / Город храмов и палат! / Град срединный, град сердечный, / Коренной России град!»).
Статья Погодина открывала номер. Как известно, критика Петра I и его преобразований была важной частью теории славянофилов, по мнению которых
Обложка журнала «Москвитянин» за 1845 г.
40 Рогов К.Ю. Михаил Петрович Погодин. С. 667.
41 Погодин М.П. О Москве // Его же. Историко-критические отрывки: в 2 кн. Кн. 1. М., 1846. С. 157.
42 Там же. 158.
43 Гаврилов И.Б. Степан Петрович Шевырев о «русском воззрении». С. 260.
Петр не понимал русского национального духа и насильственной реформой занес в Россию чуждые начала западной цивилизации, поставив ее на путь заимствований. В отличие от славянофилов, Погодин высоко оценивал труды царя-реформатора и видел в них начало возможного синтеза Первого и Второго Рима, Запада и Востока, разума и веры в новом «полном образовании», которое он определял как «западно-восточное», или «европейско-Русское»44. Нынешнюю, т. е. европейскую Россию — дипломатическую, политическую, военную, коммерческую, мануфактурную, школьную, литературную — историк называет «произведением Петра Великого»45, которого считает русским человеком «со всеми русскими добродетелями, страстями и недостатками»46. «Действия Петровы», по мысли Погодина, находят свое продолжение в современности и «имеют влияние не только на Россию, но и на всю Европу, на весь мир; такие люди не являются без надобности, или должно отвергнуть присутствие Десницы Миродержавной над делами человеческими»47. Изучение личности и деяний Петра Великого, согласно Погодину, может послужить ключом к постижению русской истории»48.
Основная мысль, проводимая историком в этой статье, — идея преемственности между Петром I и Николаем I. Исторический период от Петра I до Александра I Погодин называет «европейским», тогда как правление Николая I выступает для него началом нового этапа в отечественной истории: «С императора Николая, который в одном из первых своих указов, по вступлении на престол, повелел, чтоб все воспитанники, отправленные в чужие края, будущие профессоры, были именно русские, — с императора Николая, которого министр, в троесловной своей формуле России, после Православия и Самодержавия поставил Народность, — с императора Николая, при котором всякое предприятие на пользу и славу отечества, предприятие русское, принимается с благоволением, начинается новый период русской истории, период национальный»49.
Программное значение имела также статья Погодина «За русскую старину», опубликованная в «Московитянине» в 1845 г. в разделе «Смесь» в качестве ответа на статью редактора-издателя газеты «Московские ведомости» Е. Ф. Корша «Бретань и ее жители». В последней, по мнению Михаила Петровича, воздавалась хвала западноевропейским хроникам Средневековья, но бросалась тень на отечественную историю: «Средний век не существовал для нашей Руси, потому что и Русь не существовала для него»50.
В своем ответе Погодин заявляет, что «время безусловного поклонения Западу миновалось»51, новый век требует от русского человека чувства «уважения к самобытности, следовательно, своенародности, и, следовательно,
44 Погодин М.П. Петр Великий // Его же. Избранные труды. С. 241.
45 Там же. С. 229.
46 Там же. С. 239.
47 Там же. С. 241.
48 Там же.
49 Там же. С. 242.
50 Погодин М. П. За русскую старину // Там же. С. 245.
51 Там же. С. 247.
старины». От России и русского народа, утверждает автор, «мы должны явиться на европейской сцене, стану употреблять их любимые выражения, своеобразными индивидуумами, а не безжизненными автоматами; мы должны показать там свои лица, а не мертвенные дагерротипы каких-то западных идеалов»52.
В царствовании императора Николая I он видит зарю новой эры, когда Россия окончательно сбросит европейское иго, мешающее цветению национальной жизни, и обратится к самопознанию, к постижению русского народного духа. При этом Погодин убедительно отвергает упреки западников в том, что он и его единомышленники поклоняются «нечестиво неподвижной старине»53: «Нет, неподвижность старины нам противна столько же, как и бессмысленное шатанье новизны. Нет, не неподвижность, а вечное начало, русский дух, веющий нам из заветных недр этой старины, мы чтим богобоязненно и усердно молимся, чтоб он никогда не покидал Святой Руси, ибо только на этом краеугольном камне она могла стоять прежде и пройти все опасности, — поддерживается теперь и будет стоять долго, если Богу угодно ее бытие»54.
Еще одним важным этапом в развитии консервативных воззрений М. П. Погодина является его деятельность в качестве первого в России идеолога панславизма. Еще в 1824 г. по поручению государственного канцлера, выдающегося организатора российской науки графа Н. П. Румянцева он перевел на русский язык историко-критическое исследование патриарха славянской филологии, отца Чешского национального возрождения Йозефа Добровского «Кирилл и Мефодий, словенские первоучители»55. В 1842 г. свои убеждения Погодин определил как «отчаянный панславизм»56. Впоследствии под его руководством О. М. Бодянский перевел на русский язык фундаментальный труд П. Й. Шафарика «Славянские древности» (т. 1-2, М., 1837-1847).
Глубокий интерес к истории, культуре и языку славянских народов побудил Михаила Петровича совершить четыре длительных поездки в славянские земли (в 1835, 1839, 1842 и 1846 гг.), в ходе которых он познакомился с учеными-славистами П. Й. Шафариком, Ф. Палацким, В. Ганкой, В. Караджичем и др., а также создателем концепции славянской взаимности словацким поэтом Я. Колларом57. В последующие десятилетия Погодин активно развивал идеи культурного панславизма, так что вопросы славянского просвещения
52 Там же. С. 248.
53 Там же. С. 247.
54 Там же. С. 249.
55 Работа вышла в 1825 г. в Москве с правкой А. X. Востокова и без указания переводчика.
56 Погодин М. П. Предисловие // Его же. Историко-политические письма и записки в продолжении Крымской войны (1853-1856). М., 1874. С. 4.
57 Рокина Г.В. Путешествия российских ученых в славянские земли и их роль в формировании отечественного славяноведения в первой половине XIX века // Запад — Восток. 2013. №6. С. 38-48.
и наследие святых братьев Кирилла и Мефодия оставались в центре его научных интересов до конца жизни.
Сущность панславизма вслед за Я. Колларом он видел в идее славянской взаимности, в признании духовного родства между славянскими народами на основе единства языка и веры. Согласно Погодину, славянское единство должно опираться на понимание исторической миссии России как освободительницы и собирательницы славянских народов для противостояния «революционной» «онемеченной» Европе.
С началом Крымской войны историк обратился к вопросам политики. Поскольку российская цензура наложила запрет на публичное обсуждение большинства внутренних и внешних политических проблем, в образованном обществе широко циркулировали распространяемые в списках политические письма Михаила Петровича58.
В мае 1854 г. Погодин написал записку «Опасности России. О диверсиях и союзниках. Значение войны. Состояние народного духа», в которой выдвинул требование отказа России от участия в европейских делах и «предоставления Европы самой себе». Напомнив о знаменитом «греческом проекте» императрицы Екатерины Великой, он стремился направить усилия российской дипломатии на образование Славянского союза, возглавляемого Россией, со столицей и центром общеславянского мира в Константинополе и русским языком в качестве единого литературного языка для всех славянских народов59.
После окончания Крымской войны, уже в 1860-е гг., Погодин продолжил развивать идеи панславизма, делая, однако, акцент уже не на политическом решении вопроса, а на культурных и религиозных аспектах русской и славянской истории, в частности, на наследии свв. равноапп. Кирилла и Мефодия. Так, в 1862 г. в «Окружном послании к славянам» он писал: «Западные европейские народы считают эрою основание своих государств острием меча. Мы, восточные, должны начинать нашу историю именно с апостольской деятельности бессмертных братьев, изобретших нашу азбуку и возвестивших нам слово Божие на родном языке»60.
Тезисы этого послания нашли продолжение в ряде более крупных работ 1860-х гг., среди которых можно выделить труд 1863 г. «Святые Кирилл и Ме-фодий». В нем Погодин особо отмечает церковное, богослужебное единство славян на основе общего языка — стержень духовного и культурного объединения в противостоянии внешней агрессии: «Святые Кирилл и Мефодий, первые и — увы! — до сих пор последние истинные панслависты, должны стать символом славянского общего обновления. Славянский язык, их наследие, должен быть средоточием, связию всех славянских племен, основанием
58 Погодин писал их в 1854-1855 гг., однако печатное издание вышло только в 1874 г. («Историко-политические письма и записки в продолжении Крымской войны (1853-1856)»).
59 Погодин М. П. Опасности России. О диверсиях и союзниках. Значение войны. Состояние народного духа (Мая 27. 1854) // Его же. Избранные труды. С. 284.
60 Погодин М. П. Окружное послание к славянам 1862 года, марта 25, в день Благовещения // Его же. Вечное начало. Русский дух. М., 2011. С. 489.
их единства, условием их своеобразного развития, средством возбуждения к новой жизни, источником спасения и освобождения от всякого ига, вещественного и духовного, турецкого и немецкого»61.
В последние годы жизни, как отмечал К. Н. Бестужев-Рюмин, активная публицистическая деятельность М. П. Погодина отнюдь не ослабла, а, напротив, возросла так, что многие его статьи по остзейскому и польскому вопросу «были прочитаны, вероятно, всеми грамотными русскими людьми»62.
Итак, будучи последовательным консерватором и идейным последователем автора монархической «Истории государства Российского» М. Н. Карамзина, Погодин категорически отвергал любые радикальные методы революционного переустройства общества. Хотя ученый и не входил в узкий кружок московских славянофилов, он был близко знаком практически со всеми выдающимися фигурами этого идейного направления и оказал значительное влияние на некоторых представителей его младшего поколения. Однако положительная оценка реформ Петра I идеологически развела его со славянофилами, тогда как критика западной цивилизации, ее формального правового устройства и политической свободы, а также утверждение самобытности и своенародности русской истории, в основе которой лежит «вечное начало, русский дух», провиденциализм, особая роль православия, — все это принципиально разделило его с позицией западников. В своей более чем 50-летней научной, публицистической и издательской деятельности М. П. Погодин всегда оставался убежденным русским консерватором, православным христианином и патриотом Святой Руси, отвергающим бездумные заимствования с Запада, стремящимся постигнуть самобытный исторический путь России в его прошлом, настоящем и будущем и раскрывающим в своих трудах идеал славянского культурного единства с позиций национального православно-русского мировоззрения.
Завершим наш краткий обзор идейных воззрений М. П. Погодина словами К. Н. Бестужева-Рюмина: «Я вполне уверен в том, что значение Погодина как чисто русского человека, послужившего своей стране добросовестно и честно, как человека, который постоянно искал истины и не считал себя ее полным, исключительным обладателем, <...> будет расти, а не уменьшаться, чем ближе мы с ним будем знакомиться»63.
61 Погодин М. П. Святые Кирилл и Мефодий // Его же. Историко-критические отрывки. Кн. 2. М., 1867. С. 19-20.
62 Бестужев-Рюмин К.Н. Михаил Петрович Погодин. С. 212.
63 Там же. С. 214.
Источники и литература
1. Барсуков Н.П. Жизнь и труды М.П. Погодина: в 22 т. СПб.: Тип. М.М. Ста-сюлевича, 1888-1910.
2. Белинский В.Г. О русской повести и повестях г. Гоголя («Арабески» и «Миргород») // Литература и жизнь. URL: http://dugward.ru/library/gogol/belinsky_gogol. html (дата обращения 08.10.2020).
3. Бестужев-Рюмин К.Н. Михаил Петрович Погодин (1800-1875) // Его же. Биографии и характеристики. М.: Век, 1997. С. 195-214.
4. Буслаев Ф. И. Погодин как профессор // Библиотека Максима Мошкова. URL: http://az.lib.rU/b/buslaew_f_i/text_1876_pogodin_kak_professor.shtml (дата обращения 08.10.2020).
5. ВенгеровС.А. ПыпинА.Н. // Библиотека Максима Мошкова. URL: http:// www.azlib.ru/w/wengerow_s_a/text_0490.shtml (дата обращения 08.10.2020).
6. Гаврилов И. Б. Вопросы просвещения и образования в русской религиозной мысли второй четверти XIX в. // Христианское чтение. 2020. № 2. С. 153-177. DOI: 10.24411/1814-5574-2020-10034.
7. Гаврилов И. Б. К характеристике философии воспитания С. П. Шевыре-ва // Христианское чтение. 2017. № 4. С. 307-326. DOI: 10.24411/1814-5574-2017-00080.
8. Гаврилов И. Б. К характеристике философии образования C. С. Уварова // Христианское чтение. 2019. №5. С. 161-173. DOI: 10.24411/1814-5574-2019-10093.
9. Гаврилов И. Б. Сергей Семенович Уваров. Жизнь. Труды. Мировоззрение // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2019. №2 (4). С. 131-191. DOI: 10.24411/2541-9587-2019-10019.
10. Гаврилов И.Б. Степан Петрович Шевырев о «русском воззрении» // Христианское чтение. 2016. № 1. С. 229-289. DOI: 10.24411/1814-5574-2016-00008.
11. Гоголь Н.В. Письмо Погодину М. П., 28 ноября (н. ст.) 1836 г. Париж // Его же. Полное собрание сочинений: в 14 т. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1952. Т. 11. С. 76.
12. ИванниковД. А. Общественно-политические взгляды и деятельность М. П. Погодина: дис. канд. ист. наук: 07.00.02. М., 2005. 235 с.
13. Казаков Н. И. Об одной идеологической формуле Николаевской эпохи // Контекст. 1989. Литературно-теоретические исследования. М., 1989. С. 5-41.
14. Корнилов А.А. Курс истории России XIX века. М.: Высшая школа, 1993. 445 с.
15. КошелевВ.А. Об одном «драматическом» изучении Пушкина // Пушкин и его современники: сборник научных трудов. Вып. 5 (44). СПб., 2009. С. 248-259.
16. МилюковП.Н. Главные течения русской исторической мысли. СПб.: Издание М. В. Аверьянова, 1913. XII, 342 с.
17. Павленко Н.И. Михаил Погодин: Жизнь и творчество. М.: Памятники исторической мысли, 2003. 360 с.
18. ПашковС.В. КонцепцияМ.П.Погодина начальной истории Руси и ее оценка в отечественной историографии: дис. канд. ист. наук: 07.00.09. Липецк, 2017. 203 с.
19. ПетровФ.А. М.П.Погодин и образование кафедры российской истории в Московском университете. М., 1995. 157 с.
20. Плеханов Г. В. М. П. Погодин и борьба классов // Его же. Сочинения: в 24 т. Т. 23. М.: Гос. изд-во, 1926. С. 28-67.
21. Погодин М. П. Взгляд на положение Европы после Парижского мира. Письмо в редакцию газеты «Le Nord» // Его же. Статьи политические и польский вопрос (1856-1867). М., 1876. С. 1-13.
22. Погодин М.П. Взгляд на русскую историю // Его же. Избранные труды. М.: РОССПЭН, 2010. С. 85-94.
23. ПогодинМ.П. За русскую старину // Его же. Избранные труды. М.: РОССПЭН, 2010. С. 245-249.
24. Погодин М.П. Исторические афоризмы // Его же. Избранные труды. М.: РОССПЭН, 2010. С. 104-167.
25. ПогодинМ.П. О Москве // Его же. Историко-критические отрывки: в 2 кн. Кн. 1. М.: Тип. Августа Семена, 1846. С. 131-159.
26. ПогодинМ.П. Окружное послание к славянам 1862 года, марта 25, в день Благовещения // Его же. Вечное начало. Русский дух. М.: Институт русской цивилизации, 2011. С. 489-495.
27. ПогодинМ.П. Опасности России. О диверсиях и союзниках. Значение войны. Состояние народного духа (Мая 27. 1854) // Его же. Избранные труды. М.: РОССПЭН, 2010. С. 274-288.
28. ПогодинМ.П. Петр Великий // Избранные труды. М.: РОССПЭН, 2010. С. 229-244.
29. Погодин М. П. Предисловие // Его же. Историко-политические письма и записки в продолжении Крымской войны (1853-1856). М.: Тип. В. М. Фриш, 1874. С. 3-8.
30. Погодин М. П. Святые Кирилл и Мефодий // Его же. Историко-критические отрывки: в 2 кн. Кн. 2. М., 1867. С. 5-72.
31. Пресняков А.Е. Николай I. Апогей самодержавия // Его же. Российские самодержцы. М.: Книга, 1990. С. 261-319.
32. Пушкин А. С. M. П. Погодину. 11 июля 1832 г. Из Петербурга в Москву // Его же. Собрание сочинений: в 10 т. Т. 10. М.: Гослитиздат, 1962. С. 106-107.
33. Пушкин А. С. О народной драме и о «Марфе Посаднице» М. П. Погодина // Его же. Собрание сочинений: в 10 т. Т. 6. М.: Гослитиздат, 1962. С. 359-367.
34. Пушкин А. С. П. А. Плетневу. 26 марта 1831 г. Из Москвы в Петербург // Его же. Собрание сочинений: в 10 т. Т. 10. М.: Гослитиздат, 1962. С. 24-26.
35. ПыпинА.Н. Характеристики литературных мнений от двадцатых до пятидесятых годов. СПб.: Тип. М. М. Стасюлевича, 1837. 514 с.
36. Рогов К.Ю. Михаил Петрович Погодин // Русские писатели, 1800-1917: Биографический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1999. Т. 4. С. 661-672.
37. Розанов В. В. Культурная хроника русского общества и литературы за XIX век // Литература и жизнь. URL: http://dugward.ru/library/rozanov/rozanov_ kulturnaya_hronika_russkogo_obchestva.html (дата обращения 08.10.2020).
38. РозановВ.В. Мимолетное. 1914 год // Его же. Собрание сочинений: в 30 т. Т. 8. М.: Республика, 1997. С. 193-596.
39. Рокина Г. В. Путешествия российских ученых в славянские земли и их роль в формировании отечественного славяноведения в первой половине XIX века // Запад — Восток. 2013. № 6. С. 38-48.
40. Рясенцев К. В. Политический консерватизм М. П. Погодина: дис. канд. полит. наук: 23.00.01. М., 2007. 168 с.
41. РясенцевК.В., ШиринянцА.А. М.П. Погодин и поиски русской национальной идеи. 1830-1840-е гг. // Вестник Московского университета. Сер. 12: Политические науки. 2007. № 1. С. 18-31.
42. Самарин Ю. Ф. Статьи. Воспоминания. Письма. М.: Изд. центр «Терра», 1997. 278 с.
43. Умбрашко К. Б. М. П. Погодин. Человек. Историк. Публицист. М., 1999. 293 с. 108 Труды кафедры богословия № 3 (7), 2020
44. Фатеев В.А. «Державный» историк М. П. Погодин и псевдонаучная теория «официальной народности» А.Н. Пыпина // Русско-Византийский вестник. 2021. № 1 (4) (в печати).
45. ШевченкоМ.М. Официальной народности теория // Русский консерватизм середины XVIII — начала ХХ века: энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2010. С. 337-339.
46. ШевченкоМ.М.Понятие «теория официальной народности» и изучение внутренней политики императора Николая I // Вестник Московского университета. Сер. 8: История. 2002. №4. С. 89-104.
47. Ширинянц А.А. Погодин Михаил Петрович // Русский консерватизм середины XVIII — начала ХХ века: энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2010. С. 368-372.
48. ШиринянцА.А. Русский хранитель. Политический консерватизм М.П. Погодина. М.: Русскш Мiръ, 2008. 416 с.
