CC BY
23
M.G.ABRAMZON
OSRHOENE AND ITS PLACE IN ROMAN EASTERN POLICY DURING THE PERIOD FROM THE 2nd C. BC TILL THE 3rd D C. AD
Osrhoene is the area in the northwest of Mesopotamia; its location between the rivers Euphrates (in the west) and Habor (in the east) and Armenia in the north played a strategic part of the outpost for the Romans in their policy first against Parthians and then Persians. The article views relations of the Romans with Osrhoene Kings, for the latter were both: Parthian clients and untrustworthy vassals for the Romans at the same time.
А.В.БЕЗРУКОВ (Магнитогорск)
К ВОПРОСУ О ХАРАКТЕРЕ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ КОЧЕВНИКОВ ЮЖНОГО ПРИУРАЛЬЯ И АХЕМЕНИДСКОГО ИРАНА В VI-IV ВВ. ДО Н.Э.
Многими исследователи неоднократно указывалось на наличие значительного количества и широкого ассортимента ближневосточных импортных предметов, обнаруженных в более чем двадцати курганных могильниках Южного Приуралья, а также среди ряда случайных находок на Южном и Среднем Урале, датируемых
VI-IV вв. до н.э.1 Находки импортных предметов ирано-ахеменидского происхождения в курганах кочевой знати Южного Приуралья свидетельствуют о наличии связей кочевников Южного Приуралья с Ираном, начиная с VI в. до н.э. О развитии и характере этих отношений свидетельствуют различные категории источников.
Данные письменных источников скудны, отрывочны и фрагментарны. Некоторая информация содержится у Геродота, использующего в качестве основного источника о рассматриваемом регионе рассказ (Аристея Проконесского VII в. до н.э.) о его путешествии в страну загадочных исседонов (Herod., IV, 13), локализуемых, предположительно, на Южном Урале. По вопросу их этнической идентификации среди исследователей нет единства, их либо соотносят с племенами дахо-массагет-ского круга, либо приписывают им угорское происхождение.2 По мнению отдельных исследователей, в VI-V вв. до н.э. степи Южного Урала занимали дахи и массагеты3.
Позднее, рассказывая о верхних аорсах, Страбон (XI, V, 8) указывает на то, что их прямые предки жили в приаральских и приюжноуральских степях, что позволило предположить возникновение караванной торговли у «протоаорсов» на несколько столетий раньше, во времена Ахеменидов, когда караванные пути из оренбургских степей шли по берегам Эмбы, Узбоя, Амударьи и Сырдарьи.4
При реконструкции торговых путей и характера взаимоотношений кочевников Южного Приуралья и Ахеменидского Ирана наибольшее значение имеют археологические источники, прежде всего предметы импортного, в широком смысле слова, восточного происхождения. Ввозились в основном гончарные красноглиняные сосуды, вьючные фляги, сосуды из бронзы и драгоценных металлов, украшения (сердоликовые и халцедоновые бусы, подвески из ляпис-лазури и др.), предметы воору-
жения и предметы женского туалета. В этом плане большой интерес представляет находка внутри кожаного колчана из погребения 2 кургана 2 Яковлевского могильника семян кориандра (Coriandrum sativum L.), произрастающего на Кавказе и в Средней Азии; как пряность или лекарственное средство он уже в это время в результате товарообмена достигал степей Южного Приуралья.5
Впервые возможные направления торговых путей, связывавших Южное Приуралье с Ираном, были представлены в работе А.А. Иессена.6 Принимая во внимание то, что ближайшие аналогии южноуральским находкам имеются, прежде всего, на Кавказе и в Средней Азии, он указал на Кавказ (по Волге и Каме) и Среднюю Азию (связи осуществлялись через среднеазиатские сатрапии) как наиболее вероятные пути проникновения иранского импорта в указанный хронологический период.7
Для реконструкции культурно-торговых связей населения Урала с южными районами Средней Азии важным является вывод о среднеазиатском (Кызылкумском или Кураменском) происхождении бирюзы из погребений могильника Покровка 2. Лазурит, из которого были изготовлены бусы, обнаруженные в погребениях ранних кочевников региона, имеет иранское или памирское происхождение.8
Вероятно, уже к V в. до н.э. был проложен постоянно действующий торговый путь из приуральских степей в Хорезм и другие страны, а западный участок этого пути связывал земли прикаспийских аорсов с Закавказьем и Мидией.9 Неоднократно отмечалось, что важным фактором в истории Хорезма, окруженного со всех сторон пустыней, всегда были взаимоотношения с кочевыми племенами. В частности, не подлежит сомнению большое экономическое значение этих взаимоотношений.10
Учитывая объективную сложность и неоднозначность при решении проблемы о взаимоотношениях кочевых народов Южного Приуралья с Ахеменидской Персией, обращается внимание, прежде всего, на тесные связи номадов рассматриваемого региона с саками и дахо-массагетскими племенами Средней Азии, когда военно-политические связи тесно переплетались с экономическими. Отдельные группы населения Южного Приуралья, возможно, достигали северных границ Хорезма, о чем свидетельствуют наборы стрел из Персеполя, чуждые Ирану, но известные в Хорезме и у савроматов VI-V вв. до н.э.11
Кроме того, из общего числа находок из рассматриваемого района особо отмечались выразительные находки египетского и иранского происхождения эпохи Ахе-менидов: бронзовые иранские чаши, серебряные ритоны, золотые гривны, халцедоновые печати, подвески из ляпис-лазури, древнеегипетский алебастровый сосуд с иероглифической надписью и клинописной трилингвой Артаксеркса I (465-424 гг. до н.э.).12
Возможно, что предводители местных военных дружин - руководители кочевых объединений - могли получать такие драгоценные вещи как гривны, ритоны и печати, служившие, вероятно, знаками власти, в качестве даров за участие кочевников в военных предприятиях среднеазиатских сатрапов, они нередко использовались жителями оседлых районов в качестве военной силы в междоусобных распрях и столкновениях.13 Именно с V в до н.э. сюда организуется четко налаженный поток ближневосточных импортов, полученных частью как трофеи при набегах на среднеазиатские сатрапии Ирана, частью как подарки. По мнению отдельных исследователей, обнаружение подобных драгоценных импортных предметов свидетельствует в пользу конфедеративного (служба в армии в качестве наемников) характера взаимоотношений населения Южного Приуралья с Ахеменидской Персией.14
В дальнейшем отмечается сначала постепенное, а затем резкое сокращение международной торговли, связанное с причинами социально-экономического, политического и демографического характера (отток значительной части населения в южном и западном направлениях), при этом обусловлены миграции были не только климатическими колебаниями, но и политической историей.15
Таким образом, именно крупные племенные объединения ираноязычных кочевников, населявших междуречье Урала и Волги, обеспечивали стабильное функционирование торговых коммуникаций, протянувшихся на сотни и более километров, связывавших между собой Среднюю Азию, Кавказ и Северное Причерноморье посредством степного пути, огибавшего с севера Каспийское море.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Иессен А.А. Ранние связи Приуралья с Ираном //СА. 1952. XVI. С.221-238; Савельева Т.М., Смирнов К.Ф. Ближневосточные древности на Южном Урале //ВДИ. 1972. № 3. С. 114-128.
2. Мачинский Д.А. О времени первого активного выступления сарматов в Приднепровье по свидетельствам античных письменных источников //АСГЭ. 1971. № 13. С. 30-37; Пьянков И.В. Общественный строй ранних кочевников Средней Азии по данным античных авторов //Ранние кочевники Средней Азии: Тезисы докладов конференции, ноябрь 1975. Л., 1975. С. 67-69.
3. Васильев В.Н., Савельев Н.С. Ранние дахи Южного Урала по письменным источникам. Уфа, 1983. С. 4.
4. Савельева Т.М., Смирнов К.Ф. Ук. соч. С. 119.
5. Акбулатов И.М. Экономка ранних кочевников Южного Урала. Уфа: Изд-во Национального музея Республики Башкортостан, 1999. С. 68.
6. Иессен А.А. Ук. соч. С.234-236.
7. Иессен А.А. Ук. соч. С.237.
8. Яблонский Л.Т. Некоторые итоги работ комплексной Илекской экспедиции на юге Оренбургской области //Евразийские древности. 100 лет Б.Н. Гракову: архивные материалы, публикации, статьи. М. Изд-во ИА РАН, 1999. С. 334.
9. Смирнов К.Ф. Савроматы. М. Наука, 1964. С. 281.
10. Ягодин В.Н., Никитин А.Б., Кошеленко Г.А. Хорезм //Древнейшие государства Кавказа и Средней Азии. М., 1985. С. 302-303.
11. Смирнов К.Ф. Савроматы. Ук. соч. С.280.
12. Ростовцев М.И. Курганные находки Оренбургской области эпохи раннего и позднего эллинизма (с приложением П.К. Коковцова и С.И. Руденка) //МАР. 1918. № 37. 134 с.; Савельева Т.М., Смирнов К.Ф. Ук. соч. С. 114-120.
13. Мошкова М.ЛКомплекс находок с ритоном из Уральской области //СА. 1981. № 2. С. 184.
14. Васильев В.Н., Савельев Н.С. Ук. соч. С. 5-7.
15. Таиров А.Д. Периодизация памятников ранних кочевников Южного Зауралья
VII-II вв. до н.э. //Сарматские культуры Евразии: проблемы региональной хронологии: Доклады к 5-й международной конференции «Проблемы сарматской археологии и истории». Краснодар, 2004. С. 4.
A.V.BEZRUKOV
THE NATURE OF INTERDEPENDENCE BETWEEN NOMADS OF THE SOUTH URAL AND AHAEMENIDIAN IRAN IN THE 6th-4th C.C. BC
The present note is dedicated to the import articles of Iranian origin, found in rich nomadic burial-mounds in the South Ural area, dated to the 6th-4th cc. B.C. These finds testify to a particular status for the south-Ural nomads and their participation in economical life of Iranian Central Asiatic satraps as mercenaries.
