К ВОПРОСУ О ГРАНИЦАХ ИДЕИ СВОБОДЫ ДЖОНА СТЮАРТА МИЛЛЯ И ПРИНЦИП НЕ ПРИЧИНЕНИЯ ВРЕДА В ЛИБЕРАЛИЗМЕ Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

УДК 340.12

Бурков В.П.

студент магистратуры Северо-Восточный федеральный университет имени М.К. Аммосова

(Россия, г. Якутск)

Научный руководитель: Маякунов А.Э.

доцент, заведующий кафедрой "Теория, история государства и права" Северо-Восточного федерального университета (Россия, г. Якутск)

К ВОПРОСУ О ГРАНИЦАХ ИДЕИ СВОБОДЫ

ДЖОНА СТЮАРТА МИЛЛЯ И ПРИНЦИП НЕ ПРИЧИНЕНИЯ ВРЕДА В ЛИБЕРАЛИЗМЕ

Аннотация: данная работа предполагает изучение идеи свободы Джона Стюарта Милля в контексте непричинения вреда в условиях следования либерализму. При том, что Милль, как философ несомненно утилитарист, его выводы в отношении политики довольно сходны с идеями И. Канта и они могут быть рассмотрены на основании такого исторического примера как Холокост. То есть можно предположить, что непричинение вреда, как принцип Милля возможен при раскрытии вопроса негативного ограничения свободы.

Ключевые слова: свобода, либерализм, ограничение свободы, вред от ограничения свободы.

В качестве важнейшего статуса либерализма несомненно рассматривается свобода и в настоящее время свобода и либерализм постоянно находятся под прессом новых вызовов и угроз, ведь они, будучи связаны неразрывно со свободой человеческой одновременно могут быть увязаны в

единое целое с личностным укрупнением автономии, правовым распространением личности в области политики и гражданского состояния, а также эмансипацией, ростом возможностей в области получения, информации образования и пр. [2]. При этом также общество времен Постмодерна привносит в человеческие права новые угрозы на уровне свобод индивидуальных, включая:

- постоянный контроль информации;

- непосредственное наблюдение за человеком [2].

Также политический дискурс, посвященный свободе, привносит в общественное сознание желание поступиться свободой в угоду национальных интересов, физической безопасности, или даже просто экономическому благополучию. Свобода человека в современном мире таким образом может быть ограничена угрозами нематериального и материального вида, а значит высокая степень актуальности присуща вопросу ограничения или даже лишения индивидуальной свободы и тому, имеются ли в принципе условия для таких ограничений и лишений в пределах философской концепции либерализма. В начале данного исследования отметим различия позитивного и негативного восприятия свободы.

По мнению Исайи Берлина, формулировка этих видов свободы предполагает:

1.Негативную свободу, как невмешательство извне в пространство личности индивида.

2.Позитивную свободу, как возможность самостоятельной целеустановки для личности и её самостоятельного действия в жизни общества [1, С. 124].

Джон Стюарт Милль смог достаточно корректно сформулировать своё понимание негативного аспекта свободы, хотя оно достаточно неожиданно для философа-утилитариста, ведь классический утилитаризм не видит ничего не обычно в исправлении обществом человеческого поведения как для блага самого человека или для того, что принести пользу окружающим. Одновременно с

полезностью данный вектор утилитаризма не предполагает противодействия для такой коррекции [4, С.11].

Так же следует заметить и предположение Милля о свободе слова, как необходимом элементе просвещения и дальнейшего развития науки, поскольку так в долгосрочной перспективе максимизируется её полезность [4, С.12], в случае же ограничения этой свободы также теряется всякая возможность оспорить иную доктрину или даже просто - мнение, ставя признание собственной непогрешимости главным аргументом в доказательстве собственной научной правоты. Об этом в частности сообщал другой философ-либерал Карл Поппер. Для Милля же и вовсе полезность не отделима от правды [2].

При этом Милль не отрицает и того, что люди занимаясь планированием целей личного характера, как и в случае принятия ими решений в области политики должны относится с пониманием к ограничению их личной свободы в отношении других индивидуумов и не допускать в отношении других демонстративно инструментального подхода. Это положение, сообщающее о свободе у Милля, также дополняет его восприятие свободы, как производного от биологической природы человека, ведь человек по своей природе имеет склонность пребывать в единстве и взаимопонимании с другими людьми и такое желание внутри общественной человеческой гармонии чувств людей и их целей необходимо для того, чтобы намерения человека не создавали между различными людьми противоречий, но наоборот - взаимодополняли одни других. [2].

Идеалом такого состояния можно назвать согласованное преследование определённых целей, одновременно выгодных непосредственной личности и не приносящих благ другим людям. Данный принцип может напомнить другую концепцию, которая называется принципом Парето-оптимальности и достаточно консервативен.

С другой стороны, такое явление как Холокост стало примером обеспокоенности философов в контексте подразделения человеческой природы на «высшую» и «низжую», как парафраз «эмпирической» и «идеальной» природы человека. Ведь такое искусственное подразделение приводит к доминированию над индивидом чего-то цельного, единого и тем самым желание индивида могут быть признаны (якобы, для его собственного блага) препятствиями в достижении человеком свободы в полной мере т.е. свободы -подлинной. Одновременно с достижением такой свободы человек приносит в жертву собственные устремления и принципы.

Значит Холокост для предполагаемого триумфа жителей Германии выдвигал предложения:

- отказа немцев от склонности человека к гуманизму, которая в значительной мере ему присуща и практически он него неотделима,

- одновременно с этим обращения их к желанию убийства других, ни в чём не повинных людей, думая и осознавая при этом такое убийство людей действием совершенно правильным.

При том что признание человеческой автономию предполагает наличие такой абсолютно важной ценности, как сама по себе человеческая жизнь и эта ценность несомненно управляет человеком в том, чтобы человек поступал не так ка как он желает и не так как он предположил в своём решении самостоятельно как будто бы для того чтобы принести в жертву собственные интересы и интересы прочих людей, но для того, чтобы признавать эту ценность исключительно важной для человеческого общества.

Одновременно именно человек есть самоцель и на этом основании автономный индивид просто не может иметь ценности значительнее самого человека.

Осуществляя критику положении Дж. Милля можно выделить по отношению к ряду факторов, предложенных этим автором, включая:

1.Отход от единой позиции в отношении индивидуальной автономии индивида, такой отход основывается на вероятности наличия исключений.

2.Таким образом любой современный последователь идеи свободы оказывается практически патерналистом.

В данном контексте можно заметить при этом подчинённость положения женщин остаётся частным случаем и ярким примером другого, полемического характера, не соответствующего букве и духу фундаментальной онтологий человека, как основополагающего принципа этической теории человека.

На основании этого принципа совокупность всех людей без различия своих индивидуальных особенностей, включая имущественный ценз или гендер, должна располагать правами активного гражданина, которые они получили по праву непосредственной принадлежности к роду человеческому. Также это обстоятельство предполагает важность развития активного гражданства, которое, впрочем, не вытекает логически из обстоятельства возможностей человека использовать для этого собственный разум [2].

Можно предположить таким образом, что причиной этой ограниченности становиться разделение мира:

- как вещи в себе на мир номенов;

- как феноменов или - явлений;

- как явлений или вещей-в-себе;

Впрочем, непосредственно Милль, будучи поборником женских прав готов вывести за скобки индивидуалистический подход и готов к появлению таких дополнительных проблем, как апелляция к женской природе выступающей своеобразной гарантией даже от возможности полного уничтожения в будущем патриархальной семьи» [2]. Конечно при том что Милль в своих трудах выступал за права женщин, одновременно он не смог избежать введения в эти права дополнительных ограничений и эти ограничения определяются иным его принципом, который предполагает непричинение вреда. В качестве примера этого, принцип неприченения вредя, введенного самим Миллем следует указать

его нераспространение философом в отношении того общества, которое в целом отстаёт в уровне собственного развития [2].

Можно предположить, что отсталость общества предполагает его установки в области колониализма и империализма соответствующего времени, в том числе:

1.Колониальные жители для европейцев в значительной мере были просто варварами или детьми.

2.На этом основании жители колонии в принципе не имеют оснований для того чтобы управлять собой самостоятельно.

3.Жители колоний реально могут быть управляемыми колонизаторами даже путём недемократическим.

4.Недемократическое управление жителями колоний предполагает, что только на основании жесткого, недемократического управления колонизаторов жители колонии могут выйти на нужный им цивилизационный уровень.

В таких рассуждениях может быть открыта патерналистическая логика у Дж. Милля поскольку невозможно определить в принципе критерии установления конкретного исторического момента в котором человеческое общество доходит до собственной эпохи дальнейшего самостоятельного совершенствования, и эта эпоха даёт людям возможность развиваться на основании дискуссии людей одновременно равных и свободных. Хотя данное обстоятельство может открывать пространственные перспективы для того чтобы общественная «элита» манипулировала людьми.

Данное ограничение пространства свободы для Дж. Милля становится важным противоречием, на основании которого человеческую свободу не следует ограничивать даже в случае, если такое ограничение должно служить благу индивида [2].

Таким образом другой философ - Ролз основательно предполагает то, что Миллем выделено ограничение, на основании которого на общества, окружённые внешними врагами принцип непричинения вреда вовсе не

распространяется, поскольку эти общества испытывающие перманентный кризис от внутренних противоречий испытав некоторое послабления от самоуправления оказываются подверженными острой угрозе собственной безопасности. Такое ограничение также создаёт посылку для достаточно логичного восприятия концепции Карла Шмитта о теории чрезвычайного положения, при том что такое ограничение или даже отказ от свободы во имя безопасности кажется совершенно неестественным и в особенности для человека либерального. Такое ограничение или даже отказ от свободы предполагается как основа для властных спекуляций по поводу необходимости отказаться от свободы при том, что государство и страна оказываются в плотном вражеском окружении. По мнению органов власти государства при этом ограничение свободы людей устанавливает в качестве основного приоритета - благо эффективного управления над человеческой свободой, а это в принципе отрицается в сути принципа непричинения вреда [7, С. 81].

Таким образом в окончании следует сказать, что свобода пребывает фактором важным не только для философии, но также и для реальной политики и политической науки, как индивидуальная свобода в пределах взаимоотношений гражданина, общества и государства в пределах конкретного исторического этапа развития.

В этом контексте важность свободы сформулирована Дж. Миллем именно для либерализма, который поставил свободу в качестве центрального понятия, образующего все его смыслы.

Свобода человека для Дж. Милля определяется как существо прогрессирующее, приносящее в поисках истины всегда только пользу и обеспечивающее гармонию от единения всего сущего.

В отношении же принципа непричинения вреда Миллем предполагается законность общественного и даже государственного вмешательства по отношению к действиям индивида, в случае исключительно возможности причинения этой свободой вреда окружающим.

Некоторые предубеждения Дж. Милля в большой мере стали ограничителем круга людей, которые обладали правами на использование полного гражданского ассортимента свобод, а равно и личностной автономии в отношении государства и общества.

Поскольку Дж. Милль далеко не всегда снабжал данные предубеждения необходимой аргументацией и предлагал читателям воспринимать их на веру видно явное противоречие в Миллевских эмпирических рекомендациях и выводах в совокупности предлагаемых философом к своим же теоретическим тезисам.

Данное предположение оставляет в качестве открытого для дальнейшего обсуждения тезис Милля о возможности совмещения преодоления контуров индивидуализма и иных теоретических принципов теории либеральной политики, поскольку такое преодоление возможно только при выходе в плоскость теории коммунитаризма, равно как и прочих направлений политической мысли, которые по отношению к свободе более коллективистские.

В дальнейшем в развитии статьи возможно будет развить эволюционное исследование концепта свободы в пределах традиции либерализма и определения степени влияния классических мыслителей по актуальной повестке и риторике современного представления течения либерализма в реальной и в академической политике, одновременно поясняя их реальную и теоретическую аргументацию для её оппонентов и её адептов.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:

Берлин И. Философия свободы. Европа. Предисловие А. Эткинда.\И. Берлин. М.: Новое литературное обозрение; 2001. 448 с.

Вайсберг А. С. Пределы свободы в либеральной политической теории: принцип непричиения вреда Дж. Ст. Милля и категорический имперетив. / А.С. Вайсберг URL: https://cyberlenmka.ru/article/n/predely-svobody-v-Hberalmy-poHticheskoy-

teorii-printsip-neprichineniya-vreda-dzh-st-millya-i-kategoricheskiy-imperativ-i-kan (Дата обращение 1.11.2020);

Даймонд Л. Прошла ли «третья волна» демократизации. /Л. Даймонд Полис. Политические исследования. 1999 С.10-23.;

Милль Дж. О свободе. Пер. с англ. А. Фридмана., Дж. Милль Наука и жизнь. 1993 С.10-15.;

Inglehart R., Baker W. E. Modernization, cultural change, and the persistence of traditional values. American sociological review. 2000 С.19-51. Bentham J. Rights, representation, and reform: Nonsense upon stilts and other writings on the French Revolution. Oxford: Oxford University Press on Demand; 2002. Vol. 15. 495 р.

Rawls J. Lectures on the history of political philosophy. Cambridge: Harvard University Press; 2008. 497 р.