CC BY
71
ТОМ III ВЫПУСК 3 2008
К ВОПРОСУ О ФОРМИРОВАНИИ СУДОРОЖНОГО СИНДРОМА ПРИ ЭПИЛЕПСИИ КОЖЕВНИКОВА
СЛ. Гуляев
ON DEVELOPMENT OF CONVULSIVE SYNDROME IN KOZHEVNIKOV'S EPILEPSIA PARTIALIS CONTINUA
SA. Gidyaev
Центр детской неврологии и эпипепсии при ЗАО «Дина Интернешенел», Москва, Россия
Эпилепсия Кожевникова представляет собой редкий вариант судорожного синдрома, характеризующегося миоклоническими гиперкинезами, периодически переходящими в генерализованный судорожный приступ. Несмотря на длительную историю изучения, патогенез и .механизмы формирования эпилепсии Кожевникова не до конца изучены и остаются предметом спора для ученых. Проведено исследование биоэлектрической активности головного .мозга у 37 больных эпилепсией Кожевникова, развившейся после перенесенного клещевого энцефалита. Всем пациентам проводилось обследование, включившее МРТ головного .мозга, биохимическое исследование крови (для исключениямитохондриальныхзаболеваний) и электроэнцефалографическое исследование (включил .математическую обработку полученных данных с проведением спектрального анализа). Представлены результаты анализа данных ЭЭГ. Несмотря на неоднородность картины ЭЭГ, автор выделяет ряд закономерностей изменения биоэлектрической активности головного .мозга. По .мереразвития патологического процесса структура ЭЭГ претерпевает изменения в трех основных направлениях, которые коррел.ируют с типом течения заболевания.
Ключевые слова: эпилепсия Кожевникова, этиология, патогенез, электроэнцефалография.
Kozhevnikov's epilepsia partialis continua is a rare case of convulsive syndrome, manifested by myoclonic hyperki-tiesis, occasionally followed by a generalized seizure. Notwithstanding the long history of research, the pathogenesis and mechanisms of development of Kozhevnikov's epilepsia partialis continua have not become completely clear and remain a matter in dispute. The authors analyzed bioelectrical activity of the brain in 3 7 patients with Kozhevnikov's epilepsia partialis continua, developed after tick-borne encephalitis. Examination of all patients included МШ of the brain, a biochemical blood test (for exclusion of mitochondrial diseases) and EEG (including mathematic data processing with spectral analysis). The article presents the EEG data analysis. Though the EEG data is not homogeneous, the authors describe some patterns of change in bioelectrical activity ¿fthe brain. During the morbid process development the EEG structure can change in three main directions correlating with the type of the clinical course.
Key words: Kozhevnikov's epilepsia partialis continua, etiology, pathogenesis, electroencephalography.
Эпилепсия Кожевникова представляет собой редкий вариант судорожного синдрома, характеризующегося миоклоническими гиперкинезами, периодически переходящими в генерализованный судорожный приступ. В своем первом описании этой патологии А.Я. Кожевников охарактеризовал наличие у больных локальных, неритмичных гипер-кинезов, непрерывных по проявлениям и непостоянных по силе разряда, имеющих особую связь с эпилептическими приступами. В этих проявлениях А. Я Кожевников усматривал только количественное,
но не качественное различие между продолжающимися локальными мышечными сокращениями и генерализованными разрядами. Одновременно он обнаружил, что у всех больных в конечностях, охваченных гиперкинезами, развиваются парезы с мышечными атрофиями и контрактурны-ми установками. Описание, сделанное А.Я. Кожевниковым на заре изучения локальных судорожных состояний, побудило у исследователей интерес, который не ослабевает уже много десятилетий. Однако, несмотря на вековую историю изучения эпилепсии Кожевникова, сложные патоге-
©СА. Гуляев, 2008.
К вопросу о формировании судорожного синдрома при эпипепсии Кожевникова.
Рус. жур. дет. невр.: т. 111, вып. 3, 2008.
нетические механизмы этой своеобразной формы судорожного синдрома так и остаются не раскрытыми [1, 2, 3]. Наиболее много противоречий вызывают особенности формирования эпилептической системы при развитии эпилепсии Кожевникова, поскольку в современной эпилептологии доминирует клиническая парадигма теории Джексона о ведущем значении коркового очага поражения при развитии эпилептической системы. Это привело к тому, что в течение длительного периода эпилепсия Кожевникова не была включена в международные классификационные схемы эпилепсий и эпилептических приступов.
Переход от описательных наблюдений к углубленному исследованию патогенеза эпилепсии Кожевникова начинается в тридцатые годы XX века после открытия прямой связи этого заболевания с весенне-летним клещевым энцефалитом [7, 8]. В 1934 году при патоморфологическом исследовании головного мозга пациента с эпилепсией Кожевникова Л.И. Омороков обнаружил признаки ограниченного острого менингоэнцефалита в верхних отделах коры моторной зоны (преимущественно III слой). Однако уже тогда была отмечена диссоциация между степенью выраженности воспалительных изменений в корковом веществе головного мозга и стадией формирования заболевания. Оказалось, что в тот период, когда явления воспаления преобладали в моторных зонах коры, клиника эпилепсии Кожевникова еще не заканчивала своего формирования, и генерализации судорожных разрядов не наблюдалось. Когда же спустя 3— 4 мес формирование синдрома завершалось, степень выраженности патоморфо-логических изменений в указанных зонах коры значительно уменьшалась. Сам Л.И. Омороков объяснял такую диссоциацию постепенным возникновением особо возбудимых зон коры головного мозга, проводя аналогию со сложными парциальными и вторично-генерализованными парциальными приступами.
Уверенность исследователей в корковой локализации ведущего очага поражения, привела к проведению серии экспериментальных работ по моделированию эпилепсии Кожевникова в лабораторных условиях. В 1952 году подобные исследования проводил Н. Magoum, раздражая клетки моторной коры кролика с помощью стрих-
ОРИП ШАЛЬНЫЕ СТАТЬИ
нина. Подобные эксперименты повторялись на разных животных, однако, устойчивого распространения эпилептического разряда получить не удалось. В 1969 году A Pope высказал серьезное сомнение в возможности экспериментального воспроизведения эпилепсии Кожевникова и подверг критике все указанные выше исследования.
Стремление отыскать морфологический субстрат и разрешить все спорные вопросы патогенеза эпилепсии Кожевникова путем выявления отделов мозга, ответственных за реализацию эпилептического разряда, побуждало авторов к новым гистологическим исследованиям. Пато-морфологические находки пополнились более фундаментальными работами по исследованию изменений не только в коре головного мозга, но и в подкорковых структурах [14, 15, 16]. Они показали, что в ряде случаев патологические изменения в подкорковых образованиях преобладали над патологией коры головного мозга, отличаясь массивными изменениями нейроглии и деструкцией нейронов, что свидетельствовало о комбинации текущего воспалительного процесса с нейродегенеративны-ми изменениями.
Внедрение в ЗОе годы XX века в арсенал клинической неврологии нового нейрофизиологического метода ЭЭГ открыло новую страницу в изучении эпилепсий. Первые исследования ЭЭГ у больных эпилепсией Кожевникова были опубликованы L. Michauz в 1943 году, затем последовал ряд публикаций [4,6,9], в которых указывалось на значительную неоднородность картины ЭЭГ при эпилепсии Кожевникова. Последнюю объясняли синдромологическим характером этой своеобразной формы эпилепсии, уделяя внимание описанию различных форм локальной эпилептической активности. В 1950 году J. Pallias с соавт. при ЭЭГ обследовании больных с эпилепсией Кожевникова отметил факт частой регистрации высокоамплитудных билатерально-синхронных медленных волн. Спустя еще два года подобные изменения в скальповых кривых у больных эпилепсией Кожевникова были обнаружены М.Г. Полыковским и С.Н. Добронравовым [11]. Эти авторы впервые высказали предположение об участии подкорковых структур мозга в формировании пароксизмов билатерально-синхронной медленной активности. Такое предположение стано-
ТОМ III ВЫПУСК 3 2008
вилось все более правомерным при сравнении показателей ЭЭГ с данными изучения функции ретикулярной формации ствола мозга. В его пользу свидетельствовал целый ряд находок и экспериментальных доказательств того времени [3, 11, 12], подтверждавших появление билатерально-синхронной высокоамплитудной медленной активности на ЭЭГ при воздействии патологического процесса на стволовые отделы головного мозга. Эти доказательства подкреплялись исследованиями F. Bergman, А Costin, J. Gutman, выявившими в мезэнце-фалической ретикулярной формации ограниченную зону с крайне низким судорожным порогом, стимуляция которой не только активизировала корковые нейроны, но и вызывала генерализованные тони-ко-клонические судороги.
В бОе годы XX столетия, в связи с увеличением объемов стереотаксических ЭЭГ-исследований при данной патологии, была сформирована гипотеза о взаимодействии при эпилепсии Кожевникова двух очагов раздражения: кортикального и подкоркового. Она смогла объяснить особенности судорожных проявлений при данной патологии взаимной генерацией эпилептической активности как из коры с переходом на подкорковую область, так и в обратном направлении — из субкортикальных структур на переднюю центральную извилину через вентролатеральное ядро зрительного бугра. Однако анализ результатов 31 сте-реотаксического оперативного вмешательства по разрушению подкоркового очага, произведенного Л.Н. Нестеровым [7], показал, что надежды на успех не оправдались. У 6 больных достигнуть эффекта вообще не удалось, у остальных он был незначительным, и только у 9 пациентов наблюдалось исчезновение гиперкинезов на довольно длительный период. И хотя, обобщая результаты оперативного лечения, проведенного к 1982 году у 50 больных эпилепсией Кожевникова, Л.Н. Нестеров отмечал, что относительно положительного результата удалось добиться у 18 больных, процент неудовлетворительных исходов оставался слишком высоким.
Таким образом, к 70м годам прошлого века проведение комплексных нейрофизиологических исследований, характеризовавшихся, однако, разнородном подбором клинических случаев, объединенных только миоклоническим характером дли-
тельных судорожных приступов, не только не внесло ясность в понимание патогенеза эпилепсии Кожевникова, но вызывало еще более противоречивые суждения в среде исследователей.
В настоящее время у зарубежных ученых сформировалось стойкое мнение о том, что эпилепсия Кожевникова является, преимущественно, корковым поражением и представляет собой лишь изолированный клинический синдром [19, 21, 24, 25]. Это название объединяет практически любое проявление длительных клониче-ских судорог различной этиологии. Однако также появляются публикации, в которых подобный синдром описывается при различных поражениях мозжечка и стволовых структур [17, 23, 26, 29]. Таким образом, несмотря на вековую историю изучения этой редкой формы эпилепсии, единого мнения о патогенезе и локализации очага возбуждения, еще не сформировано.
Материал и методы
В нашем исследовании был проведен анализ биоэлектрической активности головного мозга у 37 больных эпилепсией Кожевникова, развившейся после перенесенного клещевого энцефалита.
Всем пациентам проводилось МРТ исследование по стандартной методике для исключения изменений коркового вещества полушарий большого мозга, характерных для энцефалита Расмуссена, а также биохимическое исследование крови для исключения наследственных митохон-дриальных заболеваний.
У 30 из пациентов, включенных в исследование, стойко сохранялись все клинические проявления эпилепсии Кожевникова; у 6 больных на момент обследования отмечалось исчезновение генерализованных эпилептических приступов; у 1 пациента возникла трансформация миоклониче-ских судорог в другие типы приступов с локальной эпилептической активностью на ЭЭГ.
ЭЭГ исследование было проведено на полиграфических многофункциональных аппаратах Neurofax-2100, производства Японии. Оно объединяло как рутинную процедуру описания нативной записи, так и математическую обработку полученных
ОРИГИНАЛЬНЫЕ СТАТЬИ
в результате исследования данных с проведением спектрального анализа.
Визуальный анализ нативных записей выявил значительную неоднородность результатов, однако использование спектрального анализа позволило разделить все записи на ЭЭГ межпароксизмального периода и ЭЭГ пароксизмов билатерально-синхронных медленных волн.
В межпароксизмальный период было выявлено три типа основной биоэлектрической активности, которые характеризовались следующими соотношениями ритмов.
I тип характеризовался хорошо выраженным и достаточно модулированным альфа-ритмом (частота 8—10 Гц, амплитуда 40—75 мкв.). Нарушения пространственных соотношений не выявлялось. Отмечалась сохранность мощности альфа-волн (73%), с незначительным ее падением в височных областях (56,9%). Представленность дельта-волн составляла 22,7%.
II тип отличался значительно выраженной низкой модулированностью основного ритма, без грубых нарушений его пространственного распределения. Так, в зависимости от амплитудно-частотных характеристик, ЭЭГ записи II типа были разделены на 2 варианта. Первый характеризовался высокоамплитудными, маломодулиро-ванными колебаниями с преобладанием волн тета- диапазонаи амплитудой 75—200 мкв. Второй обнаруживал полиморфные кривые без четкого доминирования ритма какой-либо одной частоты, с преобладанием низкомодулированных острых форм биоэлектрической активности с амплитудой 15—75 мкв. Спектральные характеристики этого типа ЭЭГ отличались стойким шумовым характером с явным сдвигом волн в сторону медленных частот у пациентов с первым вариантом записи и более быстрых компонентов, в случаях со вторым вариантом записи этого типа. Представленность альфа-волн в затылочных отведениях спектрограмм ЭЭГ II типа I варианта устанавливалась на уровне 42,3%, в височных — 38,7%. В отведениях сенсомоторной зоны — 30,8%. Представленность дельта-волн в этих отделах составляла 13,7%, 16,3% и 29,3% соответственно. При втором варианте ЭЭГ этого типа обнаруживались более высокие показатели представленности альфа-волн в затылочных областях (60,7%),
которая снижалась в височных отведениях до 18,5%, при нарастании мощности дельта-волн до 27,8%.
III тип ЭЭГ отличался дезорганизацией всех ритмов при низких амплитудных показателях (до 20 мкв). Зональные различия в этих записях, как правило, отсутствовали. Их спектрограммы характеризовались незначительным подъемом в области медленных частот, без резких колебаний характеристик по отведениям обоих полушарий. Представленность альфа-волн в затылочных отведениях составляла 15,2%, в отведениях сенсомоторной зоны —10,1%, при увеличении мощности дельта-волн до 42,8% и 53,7% соответственно.
Проведение автокорреляционного анализа выявляло низкий показатель периодичности процесса в межпароксизмаль-ном периоде всех трех типов ЭЭГ при эпилепсии Кожевникова. Независимо от типа фоновой биоэлектрической активности во всех записях ЭЭГ обнаруживались кратковременные апериодические колебания в виде сочетаний острых высокоамплитудных форм патологической активности с медленными деформированными тета- и дельта-волнами. Иногда они были склонны к экзальтации, реже представляли собой отдельные медленные волны или деформированные комплексы «острая-медленная волна». Указанные колебания отличались кратковременностью и непостоянством как по форме выражения, так и по локализации. Несмотря на лабильность выраженности и распространенности этих форм биоэлектрической активности, было отмечено преобладание частоты их регистрации (63%) в задневисочных и затылочных отведениях контралатерального по отношению к гиперкинезу полушария. Гораздо реже (в 30% случаев) подобная картина одновременно обнаруживалась в лобно-теменных отведениях того же полушария.
По мере развития заболевания, на ЭЭГ обнаруживались кратковременные локальные апериодические колебания в обоих полушариях. При этом обнаруживалась закономерность их пространственного распределения, которая заключалась в сохранении локальных форм патологической активности в височных и затылочных отделах, противоположного гиперкинезу полушария при одновременно возникновении патологических форм активности в гомо-латеральном по отношению к поражен-
ТОМ III ВЫПУСК 3 2008
ным конечностям полушарии, где они регистрировались в лобно-теменных отведениях.
Пароксизмы билатерально-синхронных медленных колебаний были зарегистрированы у 29 больных. На спектрограммах они характеризовались подъемом в области низких частот. Внезапность появления и исчезновения подобных пароксизмов не нарушала структуру основного ритма, но изменялась при проведении функциональных нагрузок. По форме проявлений подобной пароксизмальной активности было выделено два варианта ее возникновения. При первом варианте выявлялись изолированные пароксизмы медленных волн, в то время как при втором — пароксизмы комплексов «острая-медленная» волна. На ЭЭГ первого варианта максимум медленных волн генерализованного характера регистрировался преимущественно (77,7%) в отведениях ипсилате-рального миоклониям полушария. В 13,9%, он был зарегистрирован в отведениях кон-тралатерального полушария. В 8,4% — без четкой латерализации. У пациентов со вторым вариантом ЭЭГ в 57,1% случаев максимум эпилептиформных комплексов парок-сизмального характера регистрировался в отведениях контралатерального миоклониям полушария, в 35,2% — он обнаруживался в отведениях ипсилатерального миоклониям полушария, а в 7,6% не имел четкой латерализации.
При изменениях ЭЭГ, характерных для первого типа, пароксизмальная активность представляла собой высокоамплитудный, билатерально-синхронизированный альфа-ритм. Возникновение пароксизмов было затушевано на фоне хорошей модуляцией альфа-ритма.
На ЭЭГ II типа (первый вариант), пароксизмы билатерально-синхронной активности выявлялись в виде медленных (тета и дельта) высокоамплитудных и генерализованных колебаний. Внезапность их возникновения и исчезновения маскировалась общим фоном высокоамплитудных волн. При втором варианте записи пароксизмы билатерально-синхронной активности носили более выраженный характер. Их возникновение и исчезновение отчетливо проявлялось на фоне дезорганизации основного ритма ЭЭГ в различных отведениях обоих полушарий.
На ЭЭГ III типа пароксизмы медленной активности возникали значительно реже (22%). Они характеризовались билатерально-синхронными волнами, преимущественно дельта диапазона. Локальные формы эпилептиформной активности в виде комплексов острая-медленная волна в записях данного типа практически не регистрировались.
Обсуждение
Проведенное исследование показало, что при развитии эпилепсии Кожевникова, несмотря на неоднородность картины ЭЭГ, все же выделяются некоторые закономерности изменений биоэлектрической активности головного мозга. По мере развития патологического процесса структура ЭЭГ претерпевает изменения в трех основных направлениях, которые коррелируют с типом течения заболевания.
I тип ЭЭГ был обнаружен у больных зрелого возраста (20—45 лет) с небольшой давностью процесса (до 5 лет), стойкой стабилизацией клинической картины epilepsia partialis continua или даже с ее регрессом за счет исчезновения генерализованных тонико-клонических приступов. II тип ЭЭГ регистрировался у большинства обследованных, с сохранением всех клинических проявлений эпилепсии Кожевникова при общей частоте общих эпилептических приступов (до нескольких раз в день). Именно ЭЭГ II типа отражала все характерные черты изменений биоэлектрической активности головного мозга, возникающие при этой патологии. Выделенные в этом подтипе варианты, лишь отражали особенности изменений биоэлектрической активности у пациентов разного возраста. Так первый вариант выявлялся преимущественно до 14 лет, тогда как второй вариант регистрировался у пациентов старшего возраста (15—20 лет). III вариант ЭЭГ был характерен для больных с большой давностью заболевания (свыше 20 лет) при трансформации мио-клоний в комплекс сложных фокальных судорог, когда генерализованные приступы возникали реже или полностью исчезали, сменяясь выраженными проявлениями вегетативной дисфункции.
Продолженное наблюдение за динамикой патологического процесса показало,
что по мере его развития структура ЭЭГ претерпевает изменения в трех основных направлениях, которые коррелируют с типом течения заболевания. Первое направление возникает при неуклонном прогрессировании судорожного синдрома и характеризуется увеличением патологической эпилептиформной активности в скальповых ЭЭГ. Второе направление наблюдается при интермиттирующем течении заболевания. Оно характеризовалось постепенным нарастанием дизрит-мии в скальповых ЭЭГ, при снижении амплитуды и уменьшении выраженности, как локальных патологических паттернов, так и пароксизмов высокоамплитудных медленных волн. На ЭЭГ это характеризовалось постепенным переходом от ЭЭГ II типа к ЭЭГ III типа. Третье направление выявлялось в случаях с распада судорожного синдрома за счет исчезновения генерализованных судорожных приступов. Оно характеризовалось постепенным изменением структуры скальповой ЭЭГ в направлении от II к III типу.
Таким образом, частота возникновения пароксизмов билатерально-синхронных медленных волн и патологических комплексов была отчетливо связана с типом фоновой активности, постепенно уменьшаясь в направлении от второго к третьему и, далее, к первому типу ЭЭГ. По данным литературы, подобные изменения возникают, преимущественно, при поражении подкорковых структур головного мозга, ответственных за формирование и коммутацию биоэлектрического импульса, возвращенного от коры больших полушарий [13].
В проведенном исследовании такие изменения полностью отражали патомор-фологическую картину, описанную в случаях заболевания клещевым энцефалитом, который является основным известным на сегодняшний день этиологическим фактором эпилепсии Кожевникова, когда наиболее выраженные изменения регистрируются именно в подкорковых образованиях головного мозга, что приводит к развитию их функциональной несостоятельности. По нашему мнению, формирование судорожного синдрома происходит не путем активации эпилептического очага, локализованного в коре большого мозга, а
ОРИГИНАЛЬНЫЕ СТАТЬИ
за счет облегчения проведения и отсутствия подавления возвратного биоэлектрического импульса в подкорковых структурах, что вызывает активацию подкорковых двигательных центров и, как следствие, появление спонтанной двигательной активности. В эксперименте подобные описания были впервые представлены F. Bergman, A Costin, J. Gutman, выявившими в мезэнцефалической ретикулярной формации ограниченную зону с крайне низким судорожным порогом, стимуляция которой не только активизировала корковые нейроны, но и вызывала генерализованные тонико-клонические судороги, проявляясь на ЭЭГ в виде пароксизмов билатерально синхронных медленных волн.
Вышеизложенное заставляет пересмотреть не только вопросы, касающиеся формирования судорог при эпилепсии Кожевникова, но и сформировать новый подход к их лечению. В случае развития эпилепсии Кожевникова применение лечебных методик, вызывающих подавление биоэлектрической активности коры большого мозга, не будет приводить к сколько-нибудь выраженному клиническому эффекту из-за фактического отсутствия традиционного эпилептического очага в корковых структурах.
Попытки разрушающего воздействия на подкорковые структуры головного мозга, выполняемые с целью подавления активации подкорковых двигательных центров и тем самым прекращения формирование судорог, также нельзя признать эффективным методом лечения эпилепсии Кожевникова. Подобное вмешательство неизбежно должно приводить к грубому нарушению передачи двигательного импульса в подкорковых структурах головного мозга, в противном случае оно будет неэффективным. Вероятно, этот факт и обеспечил неудачу проведения комплекса стереотак-сических операций, описанного Л.Н. Нестеровым [7].
Таким образом, наиболее перспективным направлением в поиске терапевтических методик можно признать методы, оказывающие тормозное воздействие на прохождение биоэлектрического импульса в подкорковых структурах головного мозга.
РУССКИЙ ЖУРНАЛ ДЕТСКОЙ НЕВРОЛОГИИ
ТОМ III ВЫПУСК 3 2008
Библиография
1. Гуляева С.Е. Эпидемиологическая характеристика кожевниковской эпилепсии при клещевом энцефалите в Приморском крае // Эпидемиологические исследования в неврологии и психиатрии: тез. докл. на пленуме правления Всеросс. общества невропатологов и психиатров (Челябинск, 7—9 дек. 1982). — М., 1982. — Т. 2. — С. 43.
2. Гуляева С.Е. К истории изучения эпилепсии Кожевникова // Журн невропатол и психиатр. — 1984. — Т. 84, вып. 6. — С. 919—929.
3. Гуляева С.Е. Эпилепсия Кожевникова. — Владивосток, 2005. — 221 с.
4. Кантер В.М. Клиника и течение клещевого энцефалита в период резидуальных явлений // Вопр невропатол и психиатр. — Хабаровск, 1965. — С. 52—63.
5. Кантер В.М., Александров В.И. Два случая кожевниковской эпилепсии после травмы черепа // Тр. Хабаровского мед. ин-та. Хабаровск, 1955. — Сб. 14. — С. 69—72.
6. Леонова Г.Н., Рыбачук В.Н., Кругляк С.П. и соавт. Пространственно-временная структура колебаний заболеваемости клещевым энцефалитом в Приморском крае // Журн. микробиологии эндокринологии иммунологии. — 1988. — № 9 — С. 56—59.
7. Нестеров Л.Н., Хирургическое лечение кожевниковской эпилепсии // Комплексное лечение эпилепсии. — Л., 1982. — С. 34—39.
8. Омороков Л.И. Итоги изучения эпилепсии Кожевникова и их значение для выяснения патогенеза эпилепсии // Журн невропатол и психиатр. — 1951. — Т. 20, вып. 3. — С. 23—28.
9. Панов А.Г. Инструкция по диагностике и лечению летнего энцефалита. Издательство сан.-бакт. лаборатории сан. отдела ОКДВА, 1936.
10. Панов А.Г, Клещевой энцефалит. — Л.: Медицина. Ленингр. отделение, 1956. — 283 с.
11. Полыковский М.Г. Кожевниковская эпилепсия: Дис. ... докт. мед. наук, 1952 / Цитировано по: Шаповал А.Н. Клещевой энцефалит. — Л.,1961. — 175 с.
12. Полыковский М.Г., Добронравов С.Н., Электроэнцефалография при кожевниковской эпилепсии // Журн невропатол и психиатр. — 1952. — Т. 2, вып.5. — С. 47—49.
13. Русинов В.С. Клиническая электроэнцефалография. — М. Медицина, 1973 — 504 с.
14. Хорошко В.К. Факты, понятия и проблемы к патологии эпилепсии // Тр. I съезда невропатологов и психиатров. — Л., 1929. — С. 36—38.
15. Хорошко В.К. Кожевниковская эпилепсия. — БМЭМ, 1936. — Т. 35. — С. 530—553.
16. Чумаков М.П. Клещевой энцефалит человека: Дис. докт. мед. наук. — М., 1944. — 248 с.
17. Berciano J. Subcortical pathophysiological mechanisms in epilepsia partialis continua // Cerebellum. — 2004. — V. 3(2). — P. 126—8.
18. Bien C.G, Elger C.E. Recent insights into Rasmussen encephalitis // Nervenarzt. — 2005. — V. 76(12). — P. 1470, 1472—4, 1477—80, 1484—7.
19. Da Costa J.C., Palmini A. Epilepsia partialis continua due to malformations of cortical development // Arq Neuropsiquiatr. — 2003. — V. 61 Suppl 1. — P. 54—8.
20. Donmez B., Cakmur R., Men S., Oztura I., Kitis A. Coexistence of movement disorders and epilepsia partialis continua as the initial signs in probable Creutzfeldt-Jakob disease // Mov Disord. — 2005. — V. 20(9). — P. 1220—3.
21. Graff-Guerrero A. et al. rTMS reduces focal brain hyperperfusion in two patients with EPC// Acta Neurol Scand. — 2004. — V. 109(4). — P. 290—6.
22. Huang C.W., Hsieh Y.J., Pai M.C., Tsai J.J., Huang C.C. Nonketotic hyperglycemia-related epilepsia partialis continua with ictal unilateral parietal hyperperfusion // Epilepsia. — 2005. — V. 46(11). — P. 1843—4.
23. Kinirons P., O'dwyer J.P., Connolly S., Hutchinson M. Paraneoplastic limbic encephalitis presenting as lingual epilepsia partialis continua// J Neurol. — 2006. — V. 253(2). — P. 256—7. Epub 2005 Aug 24
24. Misawa S., Kuwabara S. et Low-frequency transcranial magnetic stimulation for epilepsia partialis continua due to cortical dysplasia.// J Neurol Sci. — 2005. — V. 234(1—2). — P. 37—9.
25. Morse R.P. Rasmussen encephalitis // Arch Neurol. — 2004. — V. 61(4). — P. 592—4.
26. Mut M., Schiff D., Dalmau J. Paraneoplastic recurrent multifocal encephalitis presenting with epilepsia partialis continua // J Neurooncol. — 2005. — V. 72(1). — P. 63—6.
27. Nakken K.O., Eriksson A.S., Kostov H., Lossius R., Haakonsen M., Server A., Roste G.K. Epilepsia partialis continua (Kojevnikov's syndrome) // Tidsskr Nor Laegeforen. — 2005. — V. 125(6). — P. 746—9.
28. Paiboonpol S. Epilepsia partialis continua as a manifestation of hyperglycemia. // J Med Assoc Thai. — 2005. — V. 88(6). — P. 759—62.
29. Vander T., Medvedovsky M., Herishanu Y. Epilepsia partialis continua possibly caused by cerebellar lesion // Cerebellum. — 2004. — V. 3(4). — P. 248.
