CC BY
40
ДИСКУССИЯ
журнал научных публикаций ^
Осетров В.Н., старший преподаватель, кафедра общей экономической теории, Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б.Н.Ельцина, г. Екатеринбург, Россия
К ВОПРОСУ О ФОРМИРОВАНИИ НОВОЙ ПАРАДИГМЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ
Термин «неоклассический синтез» был, по-видимому, введен в оборот Полом Самуэльсоном для обозначения некоего консенсуса в области экономики, который оформился в середине 1950-х годов в США. П. Самуэльсон попытался преодолеть разрыв между микро- и макроэкономикой, соединив неоклассическую теорию и кейн-сианство; факторы, обеспечивающие оптимальный уровень производства, и факторы, активизирующие спрос.
Этому направлению суждено было стать господствующей системой воззрений в последующие двадцать лет. Но, начиная с середины 70-х годов ХХ века, неоклассический синтез переживает усиливающийся кризис, подвергаясь все более возрастающей критике, и уже борется за выживание. Этот кризис начался с его неспособности объяснить текущие события кризиса капиталистической экономики 70-х годов, дать внятный прогноз на ближайшее будущее. Но вскоре стало ясно, что проблема значительно глубже.
Неоклассический синтез базируется на «трех аксиоматических китах». Это утверждение о рациональном поведении экономических агентов, требование достижения равновесия в рамках любой экономической модели и, наконец, сосредоточение на эффективности как важнейшем экономическом показателе.
Сомнения в истинности первого «кита» стали появляться уже в начале прошлого столетия - достаточно вспомнить великие открытия психологии ХХ века. Разобрать-
ся в том, что же в реальности скрывается за привычной маской Homo Economicus, какие факторы, кроме эгоистичности, рациональности, прагматичности, устойчивости предпочтений, определяют деятельность человека в экономической сфере, воздействуют на его экономические решения, невозможно было без междисциплинарного подхода к проблеме; без обращения к данным и методам социологии, психологии, политологии, юриспруденции, демографии и других социальных наук, ушедших далеко вперед после «революции Фрейда». С другой стороны, в результате этого взаимодействия неизбежно стало обогащение далеких от экономики дисциплин методами, применяющимися в экономической науке, и результатами ее достижений, последующих с 70-х годов ХХ века. Пересматривая взгляды на «китов» неоклассики, экономисты расширяли сферу экономической теории, одновременно распространяя свою методологию на изучение процессов и явлений, относимых к сфере этих дисциплин. Это явление получило название «экономический империализм», термин введен в науку английский экономистом Лайонелем Роббинсом в начале 30-х годов [1].
Стремление к анализу взаимосвязи реальных экономических, социальных, институциональных, психологических явлений стало ярко проявляться в работах западных ученых к середине прошлого века. В 1944 г. появилась работа шведа Гуннара Мюрдаля «Американская дилемма: негритянская про-
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ НАУКИ
блема и современная демократия», в которой рассматривались экономические, политические, правовые аспекты поведения белых американцев по отношению к чернокожим согражданам и реакция негров на проявления расизма [2].
В 1947 г. опубликована книга Герберта Саймона «Административное поведение» — исследование процесса принятия решений внутри экономических предприятий, в котором в теорию принятия решений были включены психологические факторы. Разработанная Г. Саймоном концепция ограниченной рациональности показывала, как люди в своем экономическом поведении весьма часто не максимизируют полезность, как предполагает традиционная неоклассическая теория, а удовлетворяют те или иные свои потребности, причем нерациональным путем [3].
В 1957 - 1958 гг. Альфред Конрад и Джон Мейер выступили за анализ истории с использованием математико-статистических методов и количественного анализа, утвердив научное направление, получившее название «клиометрика». Его наиболее известный представитель, Роберт Фогель, в труде «Время испытаний» (совм. со Стенли Энгерменом, 1974) с помощью вышеперечисленных методов доказал, что система рабского труда в Южных Штатах была продуктивнее системы свободного труда в Северных и что многие негры-рабы на Юге материально жили лучше белых бедняков на Севере [4].
В 1960 — 1970-е гг. появляются ставшими уже классическими работы: «Расчет согласия: логические основания конституционной демократии» Джеймса Бьюкенена, где развивается взгляд на политику как на процесс сложно организованного равновесного обмена [5]; «Экономика общественных проблем» Дугласа Норта, в которой с точки зрения экономики рассматриваются многие явления общественной жизни, ранее излучавшееся в основном социологами: организация здравоохранения и образования, предупреждение преступности, запрет абортов, наркомания, проституция [6]; «Экономический подход к человеческому поведению» Гэри Беккера, где доказывается, что человек в своем социальном поведении руководствуется, порой бессознательно, прежде всего, экономическими соображениями; что ры-
нок идей и побуждений подчиняется тем же закономерностям, что и рынок товаров, что экономической оценке поддаются даже психологические явления: альтруизм, эгоизм и т.п. [7].
Расширение сферы экономической теории привело к возникновению на стыке экономики и социологии нового направления науки - экономической социологии. Трудность соединения методик столь различных дисциплин породила ряд проблем: например, экономисты-ортодоксы, строго придерживающиеся абстрактно-дедуктивного метода, не считают новую науку достойной внимания, поскольку в ней редко используются методы эконометрики и математическое моделирование. Непросто приняли новую науку и те экономисты, кто не порвал с традиционным образом рационального, последовательного, логически предсказуемого «Homo Economicus», неуклонно максимизирующего полезность на основе полной информации: ведь современная экономическая теория исследует совсем иного экономического агента - ограниченного неполнотой информации и социальными нормами, склонного к моральным противоречиям, непоследовательно мыслящего, зачастую делающего не самый эффективный выбор, на основе стереотипов и рутин. Тем не менее, она стала успешно развиваться, применяя экономический инструментарий для анализа широкого спектра социальных явлений: иммиграции, терроризма, расовой и иной дискриминации, коррупции, семейных отношений, студенческой успеваемости; с другой стороны, яснее представляя картину многих экономических явлений благодаря рассмотрению связанных с ними социальных взаимодействий, например, роли социальных связей при заключении финансовых сделок, обусловленности функционирования ипотечных рынков политическими факторами или значения социальных сетей, формирующихся в бизнесе и использующихся в качестве альтернативного способа координации рынков, и др.
В настоящее время социологическое направление на Западе четко разделяется на два течения, которые, воспользовавшись определениями профессора университета Висконсин Эрика Райта, можно обозначить как критическое и прагматическое [8]. Первое ориентировано на экономическую теорию,
занимается критическим анализом рынков, проблемами справедливого распределения ресурсов, вопросами трансформации современного рыночной системы. Из значительных работ последних лет, проделанных в рамках этого направления, можно назвать исследования в области экономической регуляции использования коллективных благ (ресурсов общего пользования) представителя Блумингтонской школы экономики в США Элинор Остром - первой женщины, удостоенной Нобелевской премии по экономике (2009). Анализируя системы предоставления коллективных благ (лесов, водоемов, мелиоративных систем), Э. Остром ставит под сомнение политические рекомендации, исходящие из общеизвестных социальных дилемм («дилемма заключенных», «трагедия общедоступности» и др.), считая их непродуктивными и даже опасными. Она дает подтвержденный ее многолетними экспериментами положительный ответ на вопрос: способны ли движимые собственным интересом индивиды к добровольной самоорганизации и коллективным действиям, позволяющим оптимально управлять ресурсами общего пользования [9]?
К этому же направлению можно отнести проделанный профессором социологии из Чикаго Брюсом Каррутерсом критический анализ процесса выбора новых генеральных директоров в крупных фирмах. Его исследование показало: на этот выбор влияет такое большое число различных факторов, что на практике задача соединения результатов всех совместных обсуждений превышает счетные и интуитивные возможности лиц, обладающих правом голоса, и в конечном итоге принятое решение никак нельзя считать рациональным [10].
Второе течение, ориентированное на менеджмент и развивающееся в сфере бизнес-образования, анализирует новые инструменты ведения бизнеса, новые бизнес-модели, в основе деятельности которых — использование социальных сетей, рекомендует современные рецепты разрешения различных ситуаций, которые невозможно получить, изучая традиционные дисциплины (финансы, бухгалтерский учет и т.п.). Так, Рон Берт, профессор Бизнес-школы Чикагского университета, исследуя посредничество (брокеридж), наставляет будущих брокеров: «Чтобы стать посредником, нуж-
но найти структурные дыры и переместиться в их центр [11].
Классическая политическая экономия не была изолирована от психологии своего времени. Адам Смит написал работу «Теория нравственных чувств», предлагавшую психологические объяснения индивидуального поведения, а Давид Рикардо вдохновлялся трудами Джереми Бентама, ставившего знак равенства между получением удовольствия и достижением наибольшей пользы.
В дальнейшем некоторые (но только некоторые) представители неоклассического направления — Фрэнсис Эджуорт, Вильфредо Парето, Ирвинг Фишер, Джон Мейнард Кейнс — пытались использовать в своих экономических теориях психологические объяснения, хотя их построения носили умозрительный характер, не опиралась на экспериментальную базу, и представлялись поверхностными, а иногда и невежественными даже с позиций современной им психологической науки.
И только во второй половине ХХ в. стала бурно развиваться экономическая психология, началось пристальное исследование психологических механизмов и поведения экономического субъекта, изучение экономического сознания как отражения экономической реальности.
Сегодня в качестве ведущего направления современной экономической теории выдвигается поведенческая экономика, предметом которой является экономическое поведение, понимаемое как совокупность реакций на воздействия внешней среды, дающие положительное или отрицательное подкрепление тех или иных поступков. Поведенческая экономика изучает социальные, когнитивные и эмоциональные факторы, влияющие на принятие экономических решений лицами, осуществляющими экономические функции. Наиболее известные представители - Дэниел Канеман и Амос Тверски, в 1979 году опубликовавшие знаменитую работу «Теория перспектив: анализ решений в условиях риска» [12], где они пытались объяснить причину расхождения реальных экономических решений с постулатом о максимизации полезности. За последующие десятилетия данными авторами было поставлено множество экспериментов и обобщено большое количество наблюдений, позволивших утверждать, что реальное
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ НАУКИ
экономическое поведение трудно назвать рациональным, разумным и эффективным, люди чаще всего исходят из некоторых общепринятых стандартов, сложившихся у них стереотипов, предубеждений и эмоций.
В работе 1984 г. «Рациональный выбор, ценности и фреймы» Канеман и Тверски приходят к выводу: люди, совершая экономический выбор, гораздо чаще руководствуются своими интуитивными представлениями о ценности возможных выигрышей и потерь, нежели рационально просчитывают их объективную ценность. Было экспериментально установлено, что преобладающему большинству людей свойственны так называемые «асимметричные реакции»: несклонность к риску в области выигрышей (при выборе между гарантированным выигрышем в $250 и 25%-ной вероятностью получить $1000, 84% испытуемых предпочитают гарантированный выигрыш) и склонность к риску в области потерь (при выборе между гарантированными потерями в $750 и 75%-ной вероятностью потерять $1000, 87% испытуемых предпочитают рисковать).
Неожиданным оказалось нарушение принципа инвариантности, требующего, чтобы порядок предпочтений между различными возможностями не зависел от способа их описания. Ни один из испытуемых не согласился на вариант 25%-ной вероятности выиграть $250 и 75%-ной вероятности потерять $750. А ведь этот вариант есть не что иное, как добавление гарантированного выигрыша в $250 к варианту с 75%-ной вероятностью потерять $1000 в предыдущем примере. Следовательно, одно лишь применение рамочных эффектов («фреймирование») без малейшего искажения или умалчивания информации способно сильно повлиять на конечное решение. Эффекты формулировок возникают случайно, когда никто не догадывается о воздействии фрейма, но почему бы не использовать их намеренно для регулирования относительной привлекательности вариантов [13]?
Отвергнув взгляд на экономику как науку о максимизации полезности, Д. Канеман заявил о том, что она должна стать наукой о максимизации счастья. Можно сказать, что взгляды экономиста-романтика С. де Сис-монди теперь находят свое подтверждение в концепции экономики как науки о совершенствовании социальных институтов в интересах человеческого счастья.
В 1974 году появилась знаменитая статья Ричарда Истерлина «Может ли экономический рост улучшить жизнь человека? Некоторые эмпирические данные». Истер-лин обнаружил, что в отдельно взятой стране люди с высоким доходом чаще сообщают, что они счастливы. Однако в международных сопоставлениях в среднем уровень счастья значительно не изменяется с изменением национального дохода на одного человека (по крайней мере, в странах с доходами, достаточными для удовлетворения основных потребностей). Например, в США, где доход на душу населения неуклонно рос с 1946 по 1970 гг., он обнаружил, что оценки счастья не показали долгосрочную тенденцию к повышению и даже снизились в период между 1960 и 1970 гг. В 2010 г. Р. Истерлин подтвердил свой парадокс, опубликовав в «Трудах Национальной академии наук США» статью, где использованы данные по выборке из 37 стран [14].
По мнению Истерлина, начиная с уровня, когда основные потребности людей удовлетворены, государственная политика должна быть направлена не столько на экономический рост и рост ВВП, сколько на повышение удовлетворенности жизнью или «валового национального счастья» (ВНС).
Концепция валового национального счастья или «ВНС» была разработана в попытке определить показатель качества жизни и социального прогресса на психологическом уровне, в отличие от валового внутреннего продукта (ВВП).
Дальнейшее развитие этого подхода было предложено в 2006 году Медом Джонсом, президентом Международного института менеджмента, который предложил измерение социально-экономического развития страны путем отслеживания семи количественно измеряемых показателей:
1. Экономическое удовлетворение: индексируется с помощью прямого наблюдения и статистических измерений экономических показателей (размеры сбережений, задолженность по потребительскому кредиту, покупательная способность).
2. Экологическое удовлетворение: индексируется с помощью прямого наблюдения и статистических измерений экологических показателей (загрязнения, шума и движения).
3. Удовлетворенность работой: индексируется с помощью прямого наблюдения и
статистических измерений таких показателей, как безработица, частота смены работы, жалоб и судебных исков по трудовым вопросам.
4. Физическое здоровье.
5. Психическое здоровье.
6. Социальное удовлетворение: уровень дискриминации, уровень преступности, статистика разводов, семейных судебных исков, судебных исков общественности и т.д.
7. Политическое удовлетворение [15].
Количественное измерение величины
счастья дает немало перспектив для развития экономической науки.
В этой концепции важна ее комплексность, столь необходимая при решении задач экономики, поднимающейся на новую ступень своего развития.
Еще в 1960-е годы в западной науке была высказана мысль, что существует предел управляемости системами высокой степени сложности, будь это системы производственные, социальные или экономические. Ими становится практически невозможно эффективно управлять из единого центра. (Пренебрежение этой истиной сыграло не последнюю роль в распаде СССР.) Для определения нового состояния социума голландцем Яном Ван Дейком в 1991 году был введен в науку термин «сетевое общество». Такое общество возникает сейчас как общество, где значительная часть коммуникативных взаимодействий производится с помощью информационных сетей, обеспечивающих общедоступные, прямые и равноправные связи «всех со всеми». Экономическое поведение при этом неизбежно трансформируется в многообразные сетевые формы, которые и обеспечивают успех в конкурентной борьбе.
Но точно так же на смену изолированным, «централистским» наукам приходит сетевая наука.
В частности, возникает все более интенсивное коммуникационное взаимодействие между экономической теорией и другими науками. Как результат появляются новые научные направления. Помимо экономической социологии, экономической психологии, клиометрики, это нейроэкономика (исследует работу человеческого мозга в момент принятия экономических решений), этнология (наука, изучающая этнические процессы методами биологии и исторической географии и показывающая воздействие эт-
нических факторов на экономическое поведение) и др.
В России новое, «сетевое экономическое знание» находится на стадии его усвоения и изучения. И хотя в последнее время этот процесс идет интенсивно, он встречает определенное психологическое противодействие со стороны экономистов, придерживающихся традиционных взглядов.
Однако переход к новому содержанию экономической науки представляется неизбежным, ибо только комплексный анализ способен помочь в решении многочисленных проблем российского общества.
№
1. Robbins L. Essay on the Nature and Significance of Economic Science, 1932.
2. Murdal G. An American dilemma: the Negro problem and modern democracy, 1944.
3. В сб.: Теория фирмы. СПб., 1995.
4. Fogel R.W. and Engerman S.L. Time on the Cross: The economics of American dilemma: the Negro Slavery. N.Y., 1995.
5. Бьюкенен Д. Исчисление общественного согласия. М.: Дело, 1997.
6. Nort D. and Miller R. The Economics of Public Issues. N.Y., 1971.
7. Oi, W.Y Gary Becker expanding the scope of economics // Economic Inquiry. 1998. Vol. 36. Issue 3. P. 444446.
8. Интервью с Эриком Олином Райтом: «Когда я только начинал свою деятельность, я был убежден в том, что марксизм раз и навсегда победит социологию...» // Экономическая социология. 2010. Т. 11. №2. С. 7-20.
9. Ostrom E. Collective Action and the Evolution of Social Norms // Journal of Economic Perspectives. 2000. Vol.14. №3. Р. 137-158.
10. Интервью с Брюсом Каррутерсом: «Я определенно не на стороне тех, кто занимается чем-то в стиле «давайте сделаем капитализм лучше»» // Экономическая социология. 2011. Т 12. №1. С. 7-24.
11. Burt R. 2005. Brokerage and Closure. N.Y.: Oxford University Press.
12. Kahneman D., & Tversky A. (1979). Prospect theory: An analysis of decision-making under risk. Econometrica, 47. Р. 263-291.
13. Канеман Д., Тверски А. Рациональный выбор, ценности и фреймы // Психологический журнал. 2003. Т. 24. № 4. С. 31-42.
14. URL: http://www.guardian.co.uk/science/2010/ dec/13/happiness-growing-wealth-nations-study
15. http://www.iim-edu.org/polls/grossnationalhappi-nesssurvey.htm
16. Jérôme Gautié «L'économie à ses frontières (sociologie, psychologie)» // Revue économique. 4/2007. Vol. 58. Р. 927-939.
