CC BY
76также наличия (или отсутствия) возможной заинтересованности у лиц, привлекаемых судом в качестве заинтересованных как в гражданском, так и в административном судопроизводстве.
Литература и источники
1. Шкурова П.Д. Письменные доказательства в гражданском и административном судопроизводстве: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2019. С.149.
2. Куемжиева Я.Н. Актуальные проблемы процессуального и правового положения представителя в гражданском процессе// Актуальные проблемы процессуального и правового положения субъектов гражданского, арбитражного и административного судопроизводства. Сборник статей по материалам международной научно-практической конференции. По общей редакцией Л.В.Войтович, В.И.Кайнова. СПб.: «Петрополис» 2018. С.244-245.
3. Фурса О. Участие заинтересованных лиц в делах об установлении фактов, которые имеют юридическое значение // Право. 2000. №11. С.67-73.
References and Sources
1. Shkurova P.D. Pis'mennyye dokazatel'stva v grazhdanskom i administrativnom sudoproizvodstve: dis. ... kand. yurid. nauk. M., 2019. S.149.
2. Kuyemzhiyeva YA.N. Aktual'nyye problemy protsessual'nogo i pravovogo polozheniya predstavitelya v grazhdanskom protsesse// Aktual'nyye problemy protsessual'nogo i pravovogo polozheniya sub"yektov grazhdanskogo, arbitrazhnogo i administrativnogo sudoproizvodstva. Sbornik statey po materialam mezhdunarodnoy nauchno-prakticheskoy konferentsii. Po obshchey redaktsiyey L.V.Voytovich, V.I.Kaynova. SPb.: «Petropolis», 2018. S.244-245.
3. Fursa O. Uchastiye zainteresovannykh lits v delakh ob ustanovlenii faktov, kotoryye imeyut yuridicheskoye znacheniye // Pravo. 2000. №11. S.67-73.
ЗЕЛЕНСКАЯ ЛЮДМИЛА АНАТОЛЬЕВНА - кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского процесса Кубанского государственного аграрного университета имени И.Т. Трубилина (lz10108@rambler.ru).
ZELENSKAYA, LYUDMILA A. - Ph.D. in Law, Assistant Professor of the Department of Civil Process of the Kuban State Agrarian University.
УДК 347.451.8/9
ТУРИЦЫН Д.А.
К ВОПРОСУ О ФОРМЕ АВТОМАТИЗИРОВАННЫХ ЦИФРОВЫХ КОНТРАКТОВ В СОВРЕМЕННОМ ДОГОВОРНОМ ПРАВЕ: ЭЛЕКТРОННЫЕ КОНТРАКТЫ И СМАРТ-
КОНТРАКТЫ
Ключевые слова: автоматизированные цифровые контракты, электронные котракты, смарт-контракты, технология блокчейн, контрактное право, цифровизация контрактного права.
В статье характеризуется такой новый институт контрактного права как автоматизированные цифровые контракты. Автор отмечает, что в настоящее время наибольшее распространение получили электронные контракты (e-contracts) и смарт-контракты (smart contracts), работающие на технологии блокчейн (blockchain). В статье раскрывается сущность правовой природы данных феноменов. Обоснован вывод о необходимости нормативной проработки и развития данных институтов, легального закрепления положений о смарт-контрактах в отечественном гражданском и контрактном праве.
TURITSYN, D.A.
TO THE QUESTION ON THE AUTOMATION DIGITAL CONTRACTS IN THE MODERN CONTRACT LAW: E-
CONTRACTS AND SMART CONTRACTS
Keywords: automation digital contracts, e-contracts, smart contracts, blockchain technology, contract law, digitalization of contract law.
In the article characterize such new institute of contract law as automation digital contracts. The author notes, that electronic contracts (e-contracts) and smart contracts, working on the base of blockchain technology, got widespread in the current time. In the article disclosed the essence of legal nature of this phenomenon. It substantiated the conclusion on the necessity of developing of this institutions from juridical side, as well as on the necessity of legal consolidation of provisions on the smart contracts in the domestic civil and contract law.
В современном мире развитие компьютерных и информационных технологий открывает новые возможности для повседневной коммерческой деятельности людей. Еще тридцать лет назад сложно было представить, что в конце первого десятилетия XXI века доля интернет-пользователей по всему миру достигнет 58,8% от общего населения планеты [1]. Вслед за этим, произошла стремительная коммерциализация интернет-пространства. В 2019 году суммарный объем продаж товаров через онлайн-платформы в мире достиг 3,535 трлн. долл. США. Прогнозируется, что в 2023 году объем возрастет практически вдвое и достигнет 6,542 трлн. долл. США [2]. Отметим также, что в середине 2019 года в России также наблюдался рекордный подъем объема онлайн-продаж - 1,66 трлн. руб. [3]. Столь стремительный рост доли онлайн-продаж требует от законодателя новых - более удобных и надежных - способов заключения договора в интернет-
пространстве, одновременно способный удовлетворить интересы всех сторон, а также соответствовать современному уровню развития как технической, так и юридической мысли. С этой задачей, по мнению многих исследователей, могут справиться автоматизированные цифровые контракты. На наш взгляд, такие контракты могут стать новой полноценной формой заключения привычного договора в компьютерном пространстве и сети «Интернет» - в частности.
В настоящее время, говоря о формах автоматизированных цифровых контрактов, мы, в первую очередь, говорим об электронных контрактах (e-contracts) и смарт-контрактах (smart-contract). Для более полного понимания данных категорий, их необходимо сравнить.
Отметим, что в современной интерпретации термин «электронный контракт» часто используется как общий термин, охватывающий любые контракты, управляемые или обрабатываемые компьютерными системами. Например, примером такого контракта может являться заключение контракта посредством обмена электронными письмами или через специальные click- или wrap- формы на веб-сайтах. Однако в более конкретном смысле термин «электронный контракт» используется для определения контрактов, которые включают вычислимые части, такие как поля данных, правила и тому подобное. Такие вычислимые части затем используются для последующих операций автоматизации контрактов. Например, они могут применяться для составления проектов будущих документов, согласования условий следки или мониторинга за ней, а также при обеспечении исполнения такого договора [4].
Для полноценного функционирования данных контрактов, а также обеспечения их эффективного управления, были созданы специальные коммерческие системы управления. Такие системы способны учитывать различные аспекты автоматизации контрактов. При этом разные системы затрагивают разные аспекты. Иными словами, системы управления могут охватывать различные аспекты автоматизации контрактов, различаясь при этом сложностью функционала, необходимого для обеспечения эффективности договора на разных его этапах существования [5].
Так, например, существуют системы, фокусирующиеся на документальном менеджменте, в то время как другие системы отвечают за соблюдение всех условий договора. Отметим, что последние системы также именуются системами обязательственного управления, которые зачастую применяются в страховых и банковских договорах, а также договорах поставки. Как правило, такие системы создаются на базе одного из лиц сделки - оферента - в рамках его внутренних сетей. Следует также отметить, что в настоящее время электронные контракты могут как прямо выражать положение конкретного условия договора, так и переводиться в компьютерный код и существовать исключительно в пределах созданной внутренней сети.
В отличие от электронных контрактов, смарт-контракты существуют исключительно в информационном пространстве и непосредственно связаны с компьютерным кодом. Основоположник идеи о смарт-контрактах Ник Сабо в 1997 году описал модель таких контрактов, отметив, что технологическая правовая база может создать условия, в которых с меньшими усилиями возможны развитие коммерческих процессов, сокращение затрат в контрактном обороте и уменьшение количества споров между сторонами [6].
В самом простом определении, смарт-контракт - есть криптографический договор, непосредственно находящий в цепочке блоков блокчейн, подкрепленный автоматизированным исполнением условий договора за счет данной технологии [7]. Однако часто смарт-контрактами называют любой компьютеризированный способ согласования сделок между сторонами с применением вычислительных операций. В данной связи следует отметить, что не всякий смарт-контракт наделен обязательной юридической силой, поскольку в коде смарт-контракта могут содержаться иные положения, не касающиеся и не затрагивающие юридическую сторону отношений между контрагентами. В таком случае, с позиции юриспруденции, такой смарт-контракт не является контрактом в юридическом понимании. Если же смарт-контракт содержит положения, регулирующие правоотношения между контрагентами, то он обладает юридической силой, следовательно, его код является действительным выражением договорного соглашения между сторонами.
Иными словами, можно сказать, что юридически определенный смарт-контракт представляет собой компьютерную программу - компьютерный код, которая выполняет предусмотренные таким кодом операции, которые, в свою очередь, порождают юридические права и обязанности между сторонами данного контракта.
Следует также отметить, что, хотя смарт-контракт и является полноценным юридическим договором, существуют определенные различия в содержании смарт-контракта и договора, выполненного на естественном языке. В частности, мы говорим о тех частях договора, которые не подлежат автоматизации. Иными словами, в содержании смарт-контракта имеются положения, эквивалентные содержанию договора, выполненного на естественном языке; положения, характерные исключительно смарт-контрактам, а также положения, характерные только договорам, составленным на естественном языке. Важно отметить, что отсутствие в смарт-контракте каких-либо условий, присутствующих в обычном бумажном договоре, не всегда означает его неполноценность, поскольку такие условия могут касаться аспектов, которые неявно подразумеваются в договоре на естественном языке, или автоматизация определенных аспектов не является необходимой, возможной или даже может является нежелательной. Например, условия о форс-мажорах или иных неопределенных положениях могут не иметь смысла в контексте смарт-контракта. Связано это с тем, что для правильной работы смарт-контракта необходима четкая логическая последовательность из предшествующих условий для исполнения определенного положения, а также результат, который должен быть достигнут после его исполнения. Следовательно, юридические оговорки могут лишь придавать определенные юридические последствия конкретному условию, поскольку тот фрагмент кода, который отвечает за данную оговорку, может лишь проверить условия и инициировать изменение результата, в зависимости от таких условий, имеющих юридическую силу.
Наиболее легко действие смарт-контракта объясняется на примере договора займа. Так, между А и Б был заключен смарт-контракт о займе, по которому А обязуется занять Б 1000 у.е. в момент времени Т, а Б обязуется вернуть данные средства через 1 год после наступления момента времени Т с процентами. Код смарт-контракта может быть построен таким образом, что в момент достижения времени Т смарт-контракт займа будет исполнен автоматически. Иными словами, в момент наступления времени Т со счета А на счет Б будет перечислено 1000 у.е., при этом программа сразу задаст обратное событие (передача 1000 у.е. и оговоренные процентов) ровно через год после передачи денег от А к Б, т.е. в момент наступления времени Т. Поскольку порожденные таким образом отношения между А и Б автоматизированы, исполнение контракта также ложится на данный программный код.
Более того, с помощью смарт-контракта можно добиться 100% исполняемости сложных заемных контрактов. Например, когда сумма в 1000 у.е. будет передаваться со счета А к Б в течении одного года равными суммами каждый день, каждую неделю, каждый месяц, либо через определенное количество времени. При этом стороны могут не беспокоиться об исполнении такого контракта, поскольку его исполнение автоматизировано.
Однако развитие данного феномена не могло бы произойти без появления другого новшества - технологии блокчейн. В последнее время применение данной технологии находит свое отражение в широком спектре отраслей и сфер жизни. Уже сейчас данная технология успешно применяется в сфере финансовых услуг, здравоохранении, сфере предоставления коммунальных услуг, недвижимости, страховании, государственном секторе и т.п. [7]
Причины столь быстрого распространения данной технологии лежит в основе работы ее алгоритма: блокчейн позволяет совершать между различными контрагентами транзакции, требующие привлечения в данный процесс доверенного лица, децентрализованно, без необходимости в центральном органе управления или доверителе, сохраняя при этом полный объем функционала и возможностей тех, либо иных сделок. Более того, технология блокчейн позволяет совершать подобные сделки практически моментально, что существенно ускоряет процесс примирения сторон с условиями. Иными словами, блокчейн позволяет создавать бездоверительные сети, позволяющие сторонам заключать между собой безопасные и исполнимые сделки, даже при отсутствии доверия между ними. Однако цифровые контракты существуют не только в таких сетях, но и в информационном пространстве в принципе.
Отметим, что смарт-контракты появились в то время, когда уже широко использовались другие системы и стандарты автоматизации контрактного регулирования. Например, система электронного обмена данными (EDI) использовала способ обмена структурированными массивами данных между компьютерами разных торговых представителей. Таким образом, с использованием специальных протоколов и сообщений, осуществлялась поддержка коммерческих
транзакций между двумя контрагентами. Однако функционал такой системы ограничивался рядом сделок. Иными словами, учитывая ограниченность сферы применения такой системы, в настоящее время ее использование не является целесообразным. Особенно в условиях развития смарт-контрактов и технологии блокчейн, существенно более привлекательных для контрагентов, чем устаревшие уже системы электронного обмена данными [6].
Следует также охарактеризовать саму технологию блокчейн. Данная технология представляет собой распределительную базу данных в форме цепи блоков с информацией, которая позволяет осуществлять транзакции между людьми, либо программными агентами без участия в данном процессе центрального доверительного посредника [8]. Изначально данная технология применялась в качестве распределительной учетной базы для платежей в цифровых валютах. Однако в настоящее время исследователи отмечают, что данная технология может использоваться для совершенно иных операций, за которые сейчас отвечают доверенные третьи стороны - банки, некоторые учреждения, отдельные фирмы или поставщики услуг. Например, технологию блокчейн можно применить в условном депонировании, нотариальных заверениях, различных регистрациях, голосованиях, координации процессов и т.п.
Таким образом мы видим, что новейшие автоматизированные цифровые контракты, как форма заключения привычных нам договоров на естественном языке, с развитием информационных и компьютерных технологий будет лишь увеличивать свою актуальность. Следовательно, необходимо уделить особое внимание вопросам регламентирования и закрепления данных феноменов в рамках гражданского права, в целом, и договорного права - в частности. Внимание требуется как со стороны исследователей права, так и со стороны законодателя. Отставание от правового регулирования таких технологии существенно затруднит развитие государства и общества. Ведь такие новеллы, как смарт-контракты или технология блокчейн открывают новые горизонты перед исследователями и разработчиками в разных областях. Наиболее перспективной, на наш взгляд, является область Интернета вещей, развитие которого без данных институтов фактически невозможно. Поскольку технология блокчейн и смарт-контракты все же не являются панацеей, существуют определенные сложности использования данных феноменов в контрактном регулировании и работе интернета вещей. В данном контексте развитие этих институтов на серьезной нормативной правовой основе необходимо для устойчивого развития не только области интернет-торговли или компьютерной сферы, но всего спектра договорных отношений.
Литература и источники
1. Internet World Stats. Internet Users Distribution in the World - Mid-Year 2019 // [Электронный ресурс] URL: https://www.internetworldstats.com/stats.htm (дата доступа: 10 декабря 2019)
2. Statista. Retail e-commerce sales worldwide from 2014 to 2023 (in billion U.S. dollars) // [Электронный ресурс] URL: http://statista.com/statistics/379046/worldwide-retail-e-commerce-sales/ (дата доступа: 10 декабря 2019)
3. Посыпкина А. Онлайн-торговля в России выросла до рекордных Р1,66 трлн // [Электронный ресурс] URL: https://www.rbc.ru/technology_and_media/03/06/2019/5cf3dab29a79477329e7a402 (дата доступа: 10 декабря 2019)
4. Governatori, G., Idelberger, F., Milosevic, Z., Riveret, R., Sartor, G., Xu, X. On legal contracts, imperative and declarative smart contracts, and blockchain systems // Artif Intell Law. 2018. №26. P. 384.
5. Milosevic, Z., Arnold, D., O'Connor, L. Inter-enterprise contract architecture for open distributed systems: security requirements // Proceedings of the 5th workshop on enabling technologies: infrastructure for collaborative enterprises. 1996. P. 68-73.
6. Sabo, N. The Idea of Smart Contracts // URL: http://www.fon.hum.uva.nl/rob/Courses/InformationInSpeech/ CDR0M/Literature/L0Twinterschool2006/szabo.best.vwh.net/idea.html (дата доступа: 10 декабря 2019)
7. Christidis K., Devetsikiotis M. Blockchains and Smart Contracts for the Internet of Things // IEEE Access. 2016. №6. P. 22922293.
8. Bodo, B., Gervais, D., Quintais, J.P. Blockchain and smart contracts: the missing link in copyright licensing? // International Journal of Law and Information Technology. 2018. №26. P. 313.
References and resources
1. Internet World Stats. Internet Users Distribution in the World - Mid-Year 2019 // [Elektronnyy resurs] URL: https://www.internetworldstats.com/stats.htm (data dostupa: 10 dekabrya 2019)
2. Statista. Retail e-commerce sales worldwide from 2014 to 2023 (in billion U.S. dollars) // [Elektronnyy resurs] URL: http://statista.com/statistics/379046/worldwide-retail-e-commerce-sales/ (data dostupa: 10 dekabrya 2019)
3. Posypkina A. Onlayn-torgovlya v Rossii vyrosla do rekordnykh P1,66 trln // [Elektronnyy resurs] URL: https://www.rbc.ru/technology and media/03/06/2019/5cf3dab29a79477329e7a402 (data dostupa: 10 dekabrya 2019)
4. Governatori G., Idelberger F., Milosevic Z., Riveret R., Sartor G., Xu, X. On legal contracts, imperative and declarative smart contracts, and blockchain systems // Artif Intell Law. - 2018. - №26. - P. 384.
5. Milosevic Z., Arnold D., O'Connor L. Inter-enterprise contract architecture for open distributed systems: security requirements // Proceedings of the 5th workshop on enabling technologies: infrastructure for collaborative enterprises. 1996. P. 68-73.
6. Sabo N. The Idea of Smart Contracts // URL: http://www.fon.hum.uva.nl/rob/Courses/InformationInSpeech/CDROM/ Literature/LOTwinterschool2006/szabo.best.vwh.net/idea.html (data dostupa: 10 dekabrya 2019)
7. Christidis K., Devetsikiotis M. Blockchains and Smart Contracts for the Internet of Things // IEEE Access. 2016. №6. P. 2292-2293.
8. Bodo B., Gervais D., Quintais J.P. Blockchain and smart contracts: the missing link in copyright licensing? // International Journal of Law and Information Technology. 2018. №26. P. 313.
ТУРИЦЫН ДМИТРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ - магистр права, научный сотрудник НИИ истории, экономики и права (г. Москва) (i.am.newbie@hotmail.com)
TURITSYN DMITRY A. - LL.M., Research Officer of the Histroy, Economics and Law Research Institute (Moscow).
УДК 347.452.2
ЦУКАНОВА Е.Ю., СЕЛИВРА М.Н.
ХОСТЕЛЫ: ПРОБЛЕМНЫЕ АСПЕКТЫ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ И ПУТИ ИХ РЕШЕНИЯ
Ключевые слова: хостел, туризм, многоквартирный дом, жилое помещение, запрет деятельности.
В статье анализируются актуальные проблемы фактического и законодательного плана, правового регулирования деятельности хостелов в Российской Федерации. Рассматриваются дискуссионные аспекты так называемого «закона Хованской». С точки зрения жилищного законодательства и соотношения с ним норм других отраслей права, исследуется вопрос о размещении хостелов в многоквартирных домах и иных жилых помещениях. На основе анализа законодательной базы и позиций исследователей, предлагаются векторы развития и возможные пути дальнейшего реформирования сферы деятельности таких малых единиц размещения, как хостелы, с учетом интересов и прав всех субъектов соответствующих правоотношений.
TSUKANOVA, E.Y, SELIVRA, M.N HOSTELS: PROBLEM ASPECTS OF ACTIVITY AND WAYS OF THEIR SOLUTION
Keywords: Hostel, tourism, apartment building, living quarters, prohibition of activities.
The article analyzes the actual problems of the actual and legislative plan, legal regulation of hostels in the Russian Federation. Considered the discussion of the so-called "law of Khovanskoy". From the point of view of housing legislation and the correlation with the norms of other branches of law, the issue of placing hostels in apartment buildings and other residential premises is being investigated. Based on the analysis of the legislative framework and the position of the researchers of the issue, development vectors and possible ways of further reforming the sphere of activity of such small accommodation units as hostels are proposed, taking into account the interests and rights of all subjects of the relevant legal relations.
Закон «о хостелах», о котором так долго и много спорили, принят. Казалось бы, поставлена точка в завершении дискуссии по проблемам хостелов. Однако, как приходится наблюдать, полемика не только не остановилась - она разгорелась, на наш взгляд, с новой силой. Как ни парадоксально, споры по проблеме ожесточились именно потому, что «закон Хованской», окрещенный так по имени одного из главных его разработчиков, введен в действие.
В России первые гостиницы с использованием термина «хостел», как известно, начали появляться более десяти лет назад. При этом туристами, особенно молодежью, хостелы сразу же были восприняты на позитивной волне. Они явно прижились, причем достаточно быстро, на предпринимательской ниве. Но официального обозначения и единых стандартов хостела не существовало, что, как было отмечено членами Общественной палаты Российской Федерации, нередко вводило туристов в заблуждение, поскольку порой под вывеской хостелов предлагались то общежития барачного типа, то заставленные множеством кроватей коммуналки, что отнюдь не отвечало требованиям цивилизованного пребывания постояльцев. На работе качественных хостелов самым нежелательным образом сказывалось отсутствие законодательной базы - они не могли позиционировать себя как полноценные гостиничные объекты, и их деятельность проходила под видом сдачи меблированных комнат внаем [1].
Тем не менее, благодаря реальной востребованности малобюджетного туризма, количество хостелов бурно росло. Данные из ряда источников, к примеру, группы компаний «Банк готового бизнеса» (Biz-Bank), содержат впечатляющие цифры: средний оборот хостела составляет 2,6 млн. руб. в год при существующих в России около пяти тысячах объектов малых средств размещения (МСР), в том числе более 1 тысячи хостелов Средний прирост количества МСР за последние три года по разным оценкам составил от 10 до 20% ежегодно. Так, в Санкт-Петербурге только за два года количество хостелов увеличилось более чем в 2 раза. При этом роль хостелов весьма значительной может выглядеть не только в плане повышения привлекательности туризма, развития и поддержки предпринимательства, связанного с гостиничным бизнесом, но и в плане вложений в экономику регионов и страны. Например, объем налоговых отчислений всех таких
