CC BY
6DOI: 10.18572/2687-0339-2022-3-2-10
К теории производного предлога*
А.Ф. Прияткина,
Дальневосточный федеральный университет
E-mail: dvfu-kaf-rus@yandex.ru
В статье рассматриваются проблемы, связанные с определением типов языковых единиц, входящих в функциональную категорию служебности, и обсуждаются общие принципы разграничения классов служебных слов: релятивов (союзов и предлогов) и частиц. В этом контексте ставится вопрос о целесообразности включения лексикали-зованных предложно-падежных сочетаний типа в результате, по причине, за исключением и т. п., по традиции называемых производными предлогами, в грамматический класс предлогов. Автор анализирует возможные пути непротиворечивого описания указанных предложно-падежных единств, способных выполнять в речи функции предлога, выявляет особенности функционально-семантической природы подобных предлож-но-именных единств в синхронном плане. Особое внимание уделяется вопросу о важности изучения соотношения субстантивных и адъективных вариантов синтаксического распространения данных конструкций (в отношении денег / в денежном отношении) для установления грамматического статуса подобных лексикализованных предлож-но-падежных сочетаний.
Ключевые слова: служебные слова, функциональная категория служебности, текстовая скрепа, релятив, предлог, производный предлог.
1. Понятие «производный предлог» в общем контексте теории служебных слов
Категория «служебности» в русском языке традиционно трактуется в терминах частей речи, но ее современное осмысление ищет выхода за пределы классификационной схемы союз — предлог — частица. Весьма показательно исполь-
зование в специальной литературе терминов «строевые элементы», «структурные слова», «неполнозначные слова», расширяющих объем класса языковых единиц служебного характера. Широко понимаемая «служебность» заставляет вывести данную категорию за рамки традиционной морфологии, трактуемой как теория частей речи (грамматических
* От редакционной коллегии. «Профессорский журнал» продолжает обращаться к страницам недавней истории русской грамматической науки, важным для современной лингвистики. В данном номере публикуются еще две статьи, подготовленные на основе докладов, предложенных вниманию участников конференции «Грамматика славянского предлога. Синхрония и диахрония», которая была проведена два десятилетия тому назад, 28—30 октября 2003 г. Если опубликованная ранее первая подборка материалов этой конференции (см.: [Всеволодова 2022; Золотова 2022]) была посвящена общим проблемам определения предлогов как особого грамматического класса слов, то сейчас вниманию читателей предлагаются статьи, в которых рассматриваются методологические вопросы выделения особой группы активно используемых в речи служебных единиц, которые по традиции принято называть производными предлогами.
Это статьи ученых Дальневосточной синтаксической школы: основателя школы, профессора Дальневосточного федерального университета Аллы Фёдоровны Прияткиной, а также доцента данного университета Галины Николаевны Сергеевой. Публикуемые в нашем журнале статьи интересны и сами по себе, и как средство привлечения внимания российских и зарубежных русистов к идеям и методам одной из авторитетных школ отечественной лингвистики. С учетом общей проблематики наших экскурсов в историю становления современной теории предлога важно подчеркнуть, что основным объектом изучения в трудах представителей этой школы являются именно служебные слова, в том числе предлоги (см. библиографию публикуемых ниже статей, а также редакционные примечания к ним, соотносящие исследования начала века с современным научным контекстом).
классов слов). Не говоря уже о целых классах служебных слов-новообразований с нестандартными частеречными характеристиками, достаточно сослаться на неоспоримый факт служебности местоимений определенных разрядов, имеющих принципиально иную морфологию, чем виноградовские «частицы речи».
Но и в рамках классической триады союз — предлог — частица всё более значимым осознается выделение общего класса союз — предлог, противопоставленного классу частиц. Первый представляет собой функциональную категорию «ре-лятивов», то есть форм выражения синтаксических отношений, а класс частиц имеет иную, по мнению многих специалистов, трудно поддающуюся общему определению функцию. Противопоставление релятивов частицам значимо, несмотря на тот факт, что «многие частицы вторгаются в сферу деятельности союзов, организуя различные конструкции простого и сложного предложения» [Старо-думова 2002: 3]. Всё сказанное свидетельствует о существовании теоретической проблемы общей типологии служебных средств современного русского языка.
Названная проблема в своей несомненной актуальности порождена не только несовершенством соответствующей области теории языка, но и изучением современного речетворчества. Она отражает живые процессы, речевую новизну. Современный русский письменный текст в многообразии своих активно развивающихся функциональных стилей и жанров характеризуется всё более усложненными способами оформления семантико-синтаксических отношений и связей составляющих его компонентов. Рамки двух классов релятивов (союзы / предлоги) явно оказываются узкими. Бурно протекающие процессы порождения разнообразных моделей релятивов заставляют теорию языка принимать определенные решения при квалификации фактов.
Один из путей — это расширение списка классов релятивов. Примером решений этого типа является постулат существования специальных служебных единиц — средств организации текста, которые получили название «текстовые скрепы» (или просто «скрепы»)1. Решением этого же рода следует считать и выделение «союзных слов» как особого класса служебных единиц [Русская грамматика 1980], традиционно рассматриваемых внутри части речи «местоимение». Принятые решения, при всей своей обоснованности, оставляют многие вопросы открытыми2, так что целые группы фактов остаются без однозначной квалификации или вообще без определения. Таков, например, вопрос о статусе так называемых «вводно-модальных слов», в своей значительной части по ряду признаков входящих в категорию «служебных слов» (в частности, «текстовых скреп»); об этом же свидетельствует обращение некоторых исследователей к понятию «слова-гибриды» [Словарь служебных слов 2001: 287—349]3.
Другой путь — это расширение границ традиционно признаваемых классов. Примером может служить расширение понятия «союз» (ср. термин «союзы текста»).
К такого рода решениям следует отнести и квалификацию определенного типа служебных единиц как «производных предлогов» (другой, менее популярный термин — «вторичные предлоги»). В результате круг фактов, к которым
1 См. созданные в рамках Дальневосточной синтаксической школы работы последних лет, посвященные описанию текстовых скреп: [Се-люнина 2010; Березина 2015; Тюрин 2016; 1уски-на, Стародумова 2018; Шереметьева, Пилюгина 2019; Откидыч 2020; Шереметьева, Ван Цяоши 2020; Конева, Стародумова 2021] и др. — Прим. ред.
2 Ср., в частности, описание служебных слов — «коннекторов» в исследовании [Инькова 2018]. — Прим. ред.
3 См. также [Служебные слова в лексикографическом аспекте 2017]. — Прим. ред.
применяется термин «предлог», расширяется. Судя по данным, которыми располагают научные коллективы, которые фиксируют новообразования, являющиеся результатом активных процессов «опредложивания» лексикализованных словоформ и предложно-падежных конструкций, класс предлогов фактически теряет границы (ср. например, перечень соответствующих единиц в [Шиганова 2001] и список, обсуждаемый исследователями Дальневосточного государственного университета [Во Куок Доан 2002])4.
2. Теоретический аспект проблемы производного предлога
В чём мы видим остроту рассматриваемой теоретической проблемы?
Если предъявить русисту два ряда фактов: а) о, на, к, в (и все другие из списка, насчитывающего 24 единицы) и б) по причине, благодаря, несмотря на, в отношении (и большой ряд подобных), то очень мало вероятности, что найдется кто-либо, кто будет утверждать, что это один класс служебных слов. Иначе говоря, в представлении русиста-теоретика за терминами «предлог» и «производный предлог» стоят разные понятия, квалифицирующие разные типы языковых фактов5. Из этого следует, что всё дело в атрибуте «производный». Этого определения теоретику практически достаточно, чтобы избежать упрека в отождествлении двух языковых категорий.
Что касается существа различий, то оно формулируется в очень немногих работах и делается весьма осторожно и
4 После научной конференции, посвященной изучению предлогов (МГУ, 2003), был опубликован ряд словарей, для которых характерно широкое понимание предлога и предложных единиц [Бурцева 2010; Лепнев 2010; Всеволодова и др. 2018]. — Прим. ред.
5 С этим категоричным утверждением, очевидно,
не согласились бы многие авторитетные лингвисты-теоретики, см.: [Виноградов 2001: 558—560; Русская грамматика 1980, т. I: § 1658—1662; Русский язык / Энциклопедия 2020: 557—559] и др. — Прим. ред.
ограниченно, см. например: [Камынина 1999: 209—211]. Так, отличительной чертой «производного предлога» считается однозначность, в то время как «простому» предлогу свойственна многозначность. Заметим, однако, что отличительная сила этого признака весьма невелика и сомнительна: кажется, ничто не мешает отдельным производным предлогам обнаружить неоднозначность (ср. например: рассматривать в порядке следования, принять в порядке исключения и под.).
Более строгий, формальный, характер имеют отличия, устанавливаемые Н.А. Еськовой, которая находит их в разных морфонологических свойствах простых и производных предлогов [Еськова 1996]. Но такого рода отличия, при всей их грамматической ценности, не могут сравниться с функциональными особенностями, позволяющими развести факты группы «а» и факты группы «б» по разным функциональным классам (особый синтаксис «производного предлога» успешно выявляется при применении понятия «конструкция» [Леоненко 1972; Миронова 2001] и др.)6.
Термин «производный предлог» неудовлетворителен потому, что он указывает лишь на происхождение служебного слова и никак не отражает его особых свойств в современном русском языке.
Дело, однако, не просто в термине, а в самом подходе к изучению явления. Производные предлоги преимущественно исследуются в терминах процесса: устанавливается степень развития релятивной функции, стадия превращения одной категориальной семантики в другую — в частности степень утраты именем существительным лексического значения субстантива в пользу развития семантики релятива. Лингвистическая ценность такого рода исследований несомненна,
6 О понимании термина «конструкция» учеными Дальневосточной синтаксической школы и в рамках современной «Грамматики Конструкций» см.: [Шереметьева 2014; 2015]. — Прим. ред.
но диахронический план анализа не может заменить синхронического. Последний призван установить, какими свойствами обладают в современном русском языке лексикализованные именные словоформы — беспредложные или пред-ложно-падежные, позволяющими подвести их под категорию предлога, и какие свойства отличают их от собственно предлога.
То, что мы называем производным предлогом, несомненно, служит средством выражения некоторого семанти-ко-синтаксического отношения, причем обязательным компонентом этого отношения является падежная словоформа. Именно на этом, достаточно веском формальном и функциональном основании некоторые слова и единства квалифицируются как предлоги.
Вместе с тем подобные «предлоги», то есть единицы типа несмотря на, в связи с, в зависимости от, в отношении, на базе и т. п. в морфологическом отношении представляют собой непростое образование и, что особенно важно, включают в свой состав единицу того же порядка, что и целое, то есть собственно предлог. Предлог внутри целого остается самим собой (хотя и имеет разную степень значимости, что присуще ему как компоненту грамматического класса).
Имеет ли эта двойственность чисто формальный характер, или «производный предлог» все-таки не вполне предлог, а иная служебная единица — близкая предлогу по функции, но не совпадающая с ним полностью? Простого ответа здесь нет и быть не может прежде всего потому, что и сами «производные предлоги» очень различны как по морфологическому строению, так и в функционально-синтаксическом отношении. В теоретическом отношении сложность вопроса как раз и составляет естественное скрещение синхронии и диахронии: состав предлогов в полном смысле термина, то есть «простых», действитель-
но пополнился и пополняется за счет перерождения лексических единиц, и если можно найти метод, чтобы установить границу, отделяющую «уже предлог» от «еще не вполне предлог», то можно и очертить круг фактов, составляющих некий родственный предлогу тип служебных единиц. Для первого круга фактов («уже предлог») отношение к «производящему» слову является вопросом этимологии (таковы: сквозь, кроме, вроде), а для второго — это функционально значимое состояние (ср.: по причине, в отношении, в соответствии и т. п.). Но мы не зря употребили гипотетическую модальность: такой границы нет в силу законов устройства языка. Однако, если принять как условие отсутствие четкой границы между названными типами релятивов, то рассматривать вторую группу фактов можно в синхронном плане, не боясь впасть в противоречие.
3. Отыменные «предлоги» или имена-релятивы?
Модели отыменного предлога (существительное7 + предлог + падеж; предлог + существительное + падеж; предлог + существительное + предлог + падеж) являются для современного состояния языка весьма продуктивными. Имя существительное, составляющее их основу, характеризуется абстрактной семантикой (факт, установленный давно, — см., в частности: [Бондаренко 1961]). В одних случаях это чистая реализация первичного или единственного лексического значения существительного (например, в результате ^ результат: МАС), в других случаях это реализация вторичных
7 К перечисленным схемам требуется, как кажется, дать одно уточнение. Существительное в русском языке является, как всем известно, не только средством выражения лексического значения, оно включает и падежную морфему (флексию). Поэтому компонент «существительное» в приведенных автором схемах, следует, очевидно, понимать как «основа существительного». — Прим. ред.
значений (например: по ходу ^ ход2: МАС). Первые два условия функционирования имени должны быть сведены к одному, поскольку они существенно отличаются от третьего — когда лексическое значение существительного связано именно данной структурой (например, в деле, по мере, по линии). Нетрудно объяснить это различие, если иметь в виду процесс перехода полнозначных слов в служебные, а в нашем случае — процесс утраты именем своего самостоятельного значения, своей отделенности от предлога, и как результат лексикализация пред-ложно-падежной формы. Иначе говоря, с этой точки зрения всё дело в стадии перехода одной языковой сущности в другую. Но не это нам нужно для анализа явления в синхроническом плане. Мы не ставим вопроса о пути перехода предложно-именной формы в обычный предлог и не предрекаем завершения этого процесса: предметом обсуждения является функционально-семантическая природа предложно-именного единства как такового, на данном этапе его существования.
Представляется возможным трактовать явление следующим образом.
1) Имя существительное выступает в соответствии со своим категориальным значением, но оно используется не только в номинативной функции, но и как ре-лятив, то есть обозначает (описывает) отношение между частями синтаксической структуры;
2) его падежная форма в соединении с предлогом служит формой, указывающей на релятивную функцию имени.
Есть по крайней мере два типа фактов, свидетельствующих в пользу такого решения.
I. То, что имя здесь равно самому себе, доказывается возможностью парадигматических отношений между конструкциями. Это соответствия типа:
N. не явился на экзамен по причине болезни / Причиной неявки N на экзамен была
болезнь/ — N. не явился на экзамен. — Причина? — Болезнь;
N. уволен на основании приказа ректора от 15 декабря / Основанием для увольнения N явился приказ ректора от 15 декабря / N. Уволен. — Основание? — Приказ ректора от 15 декабря;
В результате нарушения правил безопасности погибли люди / Результатом нарушения правил безопасности стала гибель людей/Были нарушены правила безопасности. Результат — гибель людей;
Строительство может растянуться на год или два — в зависимости от финансирования / Сроки строительства будут зависеть от финансирования / Зависимость сроков строительства от финансирования очевидна;
Такую специальность можно получить на базе среднего специального образования / Базой данной специальности является среднее специальное образование;
Он неукоснительно выполнял свои обязанности в отношении детей / Он был строго обязателен в своем отношении к детям;
Ищем таланты!/ В поисках талантов (два заголовка газетных статей на одну тему).
Подобные конверсивы, предоставляющие говорящему возможность выбора, охватывают определенный, достаточно ограниченный круг существительных (он может быть представлен закрытым списком). Относительно этих существительных можно говорить об особой, присущей им функции, а именно — релятив-ной8. Она имеет место в условиях того
8 И вновь требуется одно существенное терминологическое уточнение, связанное с типовой структурой русского существительного (основа + флексия). Это уточнение полностью согласуется с только что сформулированной автором статьи бинарной моделью субстантивной релятивности: релятивная функция может быть выражена падежной флексией любого существительного (нередко в сочетании с предлогом), а у некоторых имен, которые становятся строительным материалом для образования производных предлогов, релятивная семантика выражается не только
или иного сочетания с предлогом и того или иного падежного управления. Фактически именно это фиксируют толковые словари, когда включают «производный предлог» в словарную статью того или иного существительного.
II. Имеет место удивительный синтаксический факт, весьма знаменательный для теории служебного слова, поскольку касается не только предлога, но и союза (см. [Словарь служебных слов 2001: 211—212]). Мы имеем в виду употребления типа: Конечно, это был гений. Причем в Леонардовом духе (Ю. Трифонов. Время и место) / ср.: в духе Леонардо.
Не оставляет сомнений идентичность лексического значения существительного и в других соотносительных конструкциях подобного типа: «предложной» и атрибутивной:
на основе теории — на теоретической основе;
в отношении финансов — в финансовом отношении и т. п.
Более того, каждая из таких конструкции осознается как вариант выражения одного и того же синтаксического значения. Атрибутивный вариант по своей функции фактически равен предложному. Он создает иллюзию предложного, хотя в нем отсутствует определяющий грамматический признак предлога — управление падежом (см. ниже рассуждение Д.Н. Шмелева). Факты этого рода говорят в пользу того положения, что имя существительное в отыменном «предлоге» остается существительным, но при этом выполняет релятивную функцию9.
флексией, но и основой существительного. Следовательно, релятивная функция в принципе характерна, по определению падежа как средства выражения синтаксических отношений, для любой словоформы любого существительного, а также для предложно-падежных конструкций. — Прим. ред.
9 Для подобных конструкций в Дальневосточной
синтаксической школе используется термин «отыменной релятив», см. работы последнего времени: [Шереметьева 2008; Гавриленко 2014; Шереметьева, Ли Жэньчжэ 2016; Артеменко 2020 и др.]. — Прим. ред.
Аналогичную функцию оно выполняет и в конструкции с согласуемым атрибутом. Формы N2 (теории) и ADJ(теоретический) — это варианты выражения одной и той же функции. Конструктивное единство обеспечивает предложно-именное сочетание: на N6(на основе), в N6(в отношении) и др. подобные.
Однако в современной теории служебных форм и функций не предусмотрено место для подобных явлений. В настоящий момент мы претендуем только на постановку вопроса10. Звучать она может так: отдельные лексемы — имена существительные отвлеченной семантики, оставаясь таковыми, могут выполнять служебную функцию, выступая как основа для введения в синтаксическое отношение некоего свободного имени — члена предложения.
Пример такого служебного функционирования существительного можно видеть в употреблении слова отношение в форме в отношении. Это функция введения «темы» — области, сферы, предмета ментальной деятельности (суждения, речи, оценки) [Во Куок Доан 2001]:
в отношении денег / в денежном отношении;
В отношении организации работ было сделано все необходимое / В организационном отношении все было хорошо продумано.
В словаре [Рогожникова 1991: 57] дается пример на предлог в отношении (В отношении общей технической культуры завод делал заметные успехи), и этот пример также может быть трансформирован аналогичным образом: В культурно-техническом отношении... .
Однако утверждение о легкой, автоматической конверсии было бы ложным: в разных лексических условиях отдается предпочтение или управляемой форме N2, или согласуемой форме ADJ.
10 В это же время об этих языковых фактах думали М.В. Всеволодова и ее коллеги [Всеволодова и др. 2003], ставя тот же, как кажется, до сих пор не решенный однозначно вопрос. — Прим. ред.
Так, в следующих примерах вряд ли возможен вариант с формой N2: Иностранный артист выражает свое восхищение Москвой, выросшей в техническом отношении (Булг.); В отношении административном, Москве дарована конституция, учрежден муниципалитет (Л. Толст.); ...но музыка после обеда усыпляет, а спать после обеда здорово: следовательно, я люблю музыку в медицинском отношении (Лерм.).
В других лексических условиях единственно приемлемым оказывается субстантивный (не адъективный) вариант: В отношении билетов всё решилось очень просто и быстро; Женитьба была не блестящая в отношении родства (Л. Толст.).
Между тем реальные тексты дают многочисленные примеры возможности чередования подобных вариантов, подтверждающие их однофункциональ-ность. Легче всего мена субстантива на адъектив проходит для местоимения: в этом отношении, в этой связи, в данном случае, на таком основании, в таком случае, в этом духе, в чей адрес и т. д.
Пара в связи с этим и в этой связи однозначна и однофункциональна. Для местоименного адъектива данное соотношение существует как закономерность — оно отмечается и при других служебных словах. Ср. иную ситуацию в конструкциях при союзе как 'в качестве', где мена субстантива на адъектив не сопровождается падежной перестройкой указанного типа: роль Иванова как директора — моя роль как директора.
В свое время Д.Н. Шмелев обратился к фактам такого рода в связи с оценкой степени утраты существительным своего категориального значения при превращении предложно-именного сочетания в предлог: «...можно ли считать, что лекси-кализация многих приведенных выше сочетаний слов11 является свершившимся фактом? Например, даже наиболее близкие к предлогам сочетания в отношении, в целях, за исключением, по причине и др. могут быть разделены некоторыми другими словами: в этом отношении, в этих целях, за одним исключением и т. п. Ср. И хотя в денежном отношении игра была ничтожная. , но она. радовалась, когда выигрывала <...>. Вряд ли целесообразно существительное в сочетании в этом отношении рассматривать как существительное, а в сочетании в отношении этого как часть предлога» [Шмелев 2002: 340].
Мнение Д.Н. Шмелева может служить веской поддержкой того вывода, что релятивное по своему номинативному значению имя существительное семантически тождественно в двух разных конструкциях, одна из которых признается как предложная, а другая статуса служебного слова не имеет. Полагаем, что обе они могут быть признаны служебными и обе не являются предлогами в истинном смысле термина. Перед нами явление, которое требует обстоятельного изучения.
11 Речь идет о большой группе предложных новообразований, перечисленных на с. 337 цитируемой статьи Д.Н. Шмелева. — А. П.
Литература
1. Бондаренко В.С. Предлоги в современном русском языке. М., 1961.
2. Во Куок Доан. Семантико-синтаксические свойства релятивов с лексемой "отношение" в современном русском языке. Дис ... канд. филол. наук. Владивосток, 2002.
3. Еськова Н.А. Первообразные и непервообразные предлоги. Формальный аспект // Русистика. Славистика. Индоевропеистика. М., 1966.
4. Камынина А.А. Современный русский язык. Морфология. МГУ, 1999.
5. Леоненко М.А. К вопросу об изучении предложно-падежных оборотов расши-рительно-огранического значения // Исследования по современному русскому языку. Владивосток, 1972.
6. Миронова С.Ю. Синтаксическая связь и лексическое наполнение конструкций с предлогом "вместе с" // Проблемы изучения и преподавания языка. Елец, 2001.
7. Рогожникова Р.П. Словарь эквивалентов слова. М., 1991.
8. Русская грамматика. М., 1980.
9. Словарь служебных слов русского языка. Владивосток, 2001.
10. Стародумова Е.А. Частицы русского языка. Разноаспектное описание. Владивосток, 2002.
11. Шиганова Г.А. Система лексических и фразеологических предлогов в современном языке. Челябинск, 2001.
12. Шмелев Д.Н. К вопросу о "производных" служебных частях речи и междометиях // Избранные труды по русскому языку, М. 2002.
Научные исследования, указанные в редакционных примечаниях
1. Артеменко М.В. Отыменный релятив «по образцу»: синтаксис и семантика // Вестник Томского государственного университета. 2020. № 453. С. 5—9.
2. Березина (Титова) Н.С. Структурные и семантические особенности сочетания «на самом деле» в текстах научных работ М.М. Бахтина // Вестник Томского государственного университета. 2015. № 392. С. 39—42.
3. Бурцева В.В. Словарь наречий и служебных слов русского языка. М.: Дрофа, 2010.
4. Виноградов В.В. Русский язык (Грамматическое учение о слове). Изд. 4-е. М., 2001.
5. Всеволодова М.В. Проект «Славянские предлоги в синхронии и диахронии: морфология и синтаксис» (русский язык) // Профессорский журнал. Серия: Русский язык и литература. 2022. № 2 (10). С. 4—17.
6. Всеволодова М.В., Виноградова Е.Н., Чаплыгина Т.Е. Русские предлоги и средства предложного типа. Материалы к функционально-грамматическому описанию реального употребления: Реестр русских предложных единиц. Книга 2: А — В (объективная грамматика). М.: URSS, 2018.
7. Всеволодова М.В., Клобуков Е.В., Кукушкина О.В., Поликарпов А.А. К основаниям функционально-коммуникативной грамматики русского предлога // Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. 2003. № 2. C. 17—59.
8. Гавриленко В.В. Особенности функционирования отыменного релятива «в стиле» // Европейский социальный журнал. М., 2014. № 10. Т. 2 (49). С. 146—151.
9. Гускина Е.Н., Стародумова Е.А. Текстовая скрепа «впрочем»: контекстные модификации // Научный диалог. 2018. № 5. С. 60—70.
10. Золотова Г.А. К проблемам изучения предлогов // Профессорский журнал. Серия: Русский язык и литература. 2022. № 2 (10). С. 18—23.
11. Инькова О.Ю. (ред.). Семантика коннекторов: контрастивное исследование. М.: ТОРУС ПРЕСС, 2018.
12. Конева Н.В., Стародумова Е.А. Текстовая скрепа «кроме того»: контекстные модификации // Научный диалог. 2021. № 6. С. 78—91.
13. Лепнев М.Г. Русские производные предлоги. Проблемы семантики. Словарные материалы. СПб.: ИП «Ефименко Д.Л.», 2010.
14. Откидыч Е.В. Прагматический потенциал текстовой скрепы «кстати» // Сибирский филологический журнал. 2020. № 1. С. 255—266.
15. Русский язык / Энциклопедия. 3-е изд. М., 2020.
16. Селюнина О.А. Скрепа «поэтому» как средство оформления вторичной связи // Мир русского слова. 2010. № 3. С. 43-48.
17. Служебные слова в лексикографическом аспекте [Электронный ресурс]: монография / отв. ред. Е.С. Шереметьева, Е.А. Стародумова, П.М. Тюрин. Владивосток: Дальневост. федерал. ун-т, 2017. CD-ROM.
18. Тюрин П.М. Текстовые скрепы «Таким образом» и «Итак» в современном русском языке: особенности функционирования и семантики. Владивосток: Дальневосточный федеральный университет, 2016. 202 с.
19. Шереметьева Е.С. Отыменные релятивы современного русского языка. Семан-тико-синтаксические этюды: монография. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2008. 236 с.
20. Шереметьева Е.С. Описание служебных слов в концепции Дальневосточной синтаксической школы и грамматика конструкций // Вестник АТАПРЯЛ. № 4. 2014. С. 19-21.
21. Шереметьева Е.С. Понятие «конструкция» как языковое явление и как инструмент описания служебных слов предложного типа // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2015. № 11(53): в 3-х ч. Ч. III. C. 218-220.
22. Шереметьева Е.С., Ван Цяоши. Текстовая скрепа «Теперь о...»: лексические модификации и специфика функционирования // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2020. Том 13. Выпуск 7. C. 129-134.
23. Шереметьева Е.С., Ли Жэньчжэ. Отыменной релятив «в сопоставлении с»: конструкция и сочетаемость // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2016. № 9 (63): в 3-х ч. Ч. 2. C. 117-120.
24. Шереметьева Е.С., Пилюгина Н.Ю. Текстовая скрепа «так или иначе»: типы конструкций и функционально-семантический потенциал // Научный диалог. 2019. № 5. С. 123-138.
On the theory of the derived preposition
A.F. Priyatkina,
Far Eastern Federal University
E-mail: dvfu-kaf-rus@yandex.ru
The problems related to the definition and volume of units included in the category of "auxilarity" are raised in the article, i.e. the oppositeness of the category of conjunction — preposition (relatives) and the category of particles, on the one hand, and the expansion of the class of relatives, on the other. Within this ideas it's discussed whether it's reasonable to include lexicalized case-prepositional word forms like v resul'tate 'as a result (of)', poprichine 'because (of)', za iskl'ucheniem 'except (for)', etc, which are traditionally treated as derived prepositions, into the grammatical class of prepositions. The author analyzes the possible ways of a consistent description of denominative innovations capable of performing the functions of a preposition, identifies the features of the functional and semantic nature of such prepositional-nominal units in synchronous terms. Particular attention is paid to the question of the relationship and status of their attributive and prepositional variants in order to establish their grammatical status.
Key words: functional words, the category of "auxilarity", discourse connective, relativ, preposition, derived preposition.
