CC BY
16ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК. 37.036: 398 (=512.157)
К теории эстетического воспитания детей средствами якутского фольклора
М. Т. Гоголева
В статье представлена психолого-педагогическая характеристика якутского фольклора. На примере жанров народной песни и героического эпоса олонхо раскрываются узловые моменты в оценке поэтики фольклора, актуализируемые в процессе эстетического воспитания детей. Подчеркивается их значимость в воспитании духовно-нравственных качеств подрастающего поколения.
The article presents psychological and pedagogical characteristics of Yakut folklore as the original way of children's development. It reveals the specific features of the spoken folklore's genres: poetic and epic — olongho to actualize the process of forming the aesthetical development of schoolchildren.
Ключевые слова: эстетика, фольклор, жанр, поэтика, воздействие, эмоциональный настрой, олонхо, восприятие, духовный мир, развитие.
В педагогической психологии А.Н.Леонтьевым сформулирована мысль об искусстве как о единственной деятельности, которая отвечает задаче открытия, выражения и коммуникации личностного смысла действительности, реальности [1, с. 237]. Эстетическая функция отражает суть воздействия произведений искусства, так как «эстетическое и нравственное развитие тесно связаны. Наслаждение прекрасным возвышает, облагораживает человека. Оно пробуждает в нем добрые чувства, такие, как, например, отзывчивость, преданность, любовь, нежность. Чувства становятся действенной силой в поведении человека» [2, с. 388]. Как известно, устное народное творчество — продукт коллективного творчества, но его воздействие, как и любого вида искусства, основано на личностно-значимом восприятии художественно-изобразительных средств произведений, мотивируя характер их влияния на эмоциональную сферу человека, на органы чувств. Литературовед М.М.Бахтин к проблеме содержания, материала и формы в словесном творчестве подходил с точки зрения корреляции художественной формы содержанию, как необходимому конститутивному моменту эстетического объекта: «Вне отнесенности к содержанию, то есть к миру и его моментам, миру как предмету познания и этического поступка, форма не может быть эстетически значима, не может осуществить своих основных функций» [3, с. 32]. Эмоциональная сфера человека динамична, детерминирована различными потребностями и интересами, поэтому важное значение в онтогенезе придается воспитанию чувств. Именно в этот период велико влияние произведений искусства, их образующее, воспитывающее действие. В этом смысле, уместно подчеркнуть жанровую обусловленность развития психоэмоциональной сферы ребенка. Например, по-
словица или загадка не пробуждают столько различных эмоций, сколько народная песня или олонхо, а влияние скороговорки-чабыргах по характеру и силе воздействия на слушателя не может быть сравнимо с влиянием эпических жанров фольклора.
Эстетическоевоздействиепроизведенийобеспечивает-ся, в первую очередь, их художественно-изобразительной стороной — поэтикой. Взгляды А.Н.Веселовского на историю литературы как на естественно-исторический процесс, развивающийся по особым законам, подготовили почву для возникновения исторической поэтики как объективного процесса становления жанров. Вот что пишет А.Н.Веселовский о синкретизме: «Преобладание ритмическо-мелодического начала в составе древнего синкретизма, уделяя тексту лишь служебную роль, указывает на такую стадию развития языка, когда он еще не владел всеми своими средствами, и эмоциональный элемент в нем был сильнее содержательного, требующего для своего выражения развитого сколько-нибудь синтаксиса, что предполагает, в свою очередь, большую сложность духовных и материальных интересов» [4, с. 160]. Его последователь В.Я.Пропп был против узкого понимания поэтики, как совокупности некоторых технических приемов и особенностей поэтического языка, для него поэтика — «единство структурных (композиционных) и стилистически-языковых приемов как форма выражения идейного мира художественного произведения» [5, с. 28]. Он также большое значение придавал музыкальной стороне исполнения: «Напевность выражает лирическое отношение к изображаемому. Она есть существенная часть поэтики» [5, с. 53].
Теме нашего исследования близка точка зрения Б.Н.Путилова, трактующего понятие поэтики фольклора
ГОГОЛЕВА Марина Трофимовна — к.п.н., н.с. НИИ национальных школ РС(Я) ФГНУ МО РФ. 26 - Наука и образование, 2009, №2 -
в связи с категорией жанра: «Любое фольклорное произведение может быть прочитано и понято должным образом лишь в рамках жанровой системы, которой оно принадлежит. Поэтика отдельного текста есть конкретный вариант поэтики жанра, реализация ее принципов» [6, с. 3]. Здесь мы вплотную подходим к принципиальному вопросу о соотношении инварианта и варианта, существенному отличию фольклорных текстов от литературных. В отечественной фольклористике этот вопрос начал разрабатываться с 20-х годов ХХ столетия П.Г.Богатыревым, Р.О.Якобсоном, затем был развит в трудах Е.М.Ме-летинского, С.Ю.Неклюдова, В.И.Абаева и др. Сложность понятия в том, что вариант фольклорных текстов есть конкретное воплощение инварианта, обусловленное ситуативной характеристикой, ориентированной на реакцию слушателей, личностью исполнителя, иными словами, момент исполнения имеет определяющее значение в трактовке поэтики жанра устного народного творчества. «В фольклоре соотношение между художественным произведением, с одной стороны, и его объективацией, то есть так называемыми вариантами этого произведения при исполнении его разными людьми, с другой стороны, совершенно аналогично соотношению между langue и parole. Подобно langue, фольклорное произведение внелично и существует только потенциально, это только комплекс известных норм и импульсов, канва актуальной традиции, которую исполнители расцвечивают узорами индивидуального творчества» [7, с. 374]. Следовательно, когда говорится о поэтике текста, то речь должна идти только о конкретных образцах воплощения инварианта, имеющего сущностное внутреннее качество. В исследовании изобразительной системы в долитературном повествовательном искусстве С. Ю. Неклюдовым показано, как внешними динамическими средствами передается статическое, в частности, оценочно-этические моменты, и «в силу этого происходит разрушение зрительной наглядности образа, деконкретизация конкретного названия, которое становится знаком идеального, типового и обобщающего» [8, с. 213].
Сошлемся также на утверждение Б.В.Томашевского: «Художественная речь обращается не столько к логике, сколько к воображению и чувству человека» [9, с. 32]. Особенно убедителен вывод литературоведа, когда он гиперболу относит к приемам преувеличения эмоциональной речи [9, с. 32]. В фольклоре гиперболизация используется не как прием изображения, а как выражение отношения к изображаемому, и в этом смысле нет противоречия в утверждении: «гипербола в художественном произведении не искажает действительности, а, наоборот, своими путями помогает глубже, полнее, правильнее ее понять, увидеть в ней то, что иногда проходит мимо сознания людей» [10, с. 189].
Исследователь латышских паремий Э.Я.Кокаре отмечает, как «сходство приемов построения поэтической системы помогает выявить сопоставляемые единицы, определить границы типа в случаях, когда в паремиях разных народов для выражения одинакового содержания использованы разные образы» [11, с. 33].
Сопоставительное изучение поэтической образности исследователями приводит к удивительным открытиям, свидетельствующим об особенностях восприятия народов в связи с социальными, историческими, географическими условиями развития каждого этноса. Эти различия
проявляются в создании художественно-изобразительных средств, подсказанных картинами родной природы. «Скопление звезд, представлявшееся невооруженному глазу светлой полосой, рассекающей небесный свод, называется у русских «млечным (молочным) путем», а у украинских крестьян — дорогой, по которой убегают от кабалы панов, у чукчей — рекой с бесчисленными островками, у полинезийских рыбаков — узкотелой удлиненной рыбой, у эвенков — следами лыж охотника» [12, с. 21].
Работа творческого воображения, образное видение мира, нацелена на формирование целостной картины мира, мировоззренческих установок у молодого поколения. Художественные приемы призваны формировать ведущие качества личности, многие жанры словесного художественного творчества основаны на детализирующем изображении предметного мира и явлений. П.П.Блон-ский утверждал, что внимание к детали воспринимаемых вещей развивает мышление: «Рассматривание вовсе не является простым процессом восприятия: оно — процесс, если можно так выразиться, думающего восприятия. С возрастом мышление становится более широким и более детализирующим» [13, с. 66]. Детализация в эпосе олонхо отличается поистине широчайшим размахом. Есть сведения об олонхосутах, которые за одну ночь сказыва-ния успевали дойти только до описания крючка-вешалки при изображении жилища богатыря. Возможно, именно детализирующее описание, характерное для стиля устно-поэтического творчества, способствовало развитию тонкой наблюдательности, верного глаза у народных умельцев, работы которых экспонируются в музеях Европы и Америки. Таким же образующим потенциалом обладает прием олицетворения: «Олицетворение — излюбленный детьми вид метафоры. Всегда интересно вдохнуть жизнь в любой предмет, сродниться с ним. Разбудить фантазию детей легче всего на олицетворении» [10, с. 180].
Педагогами выявлено главное назначение народных песен — песня является, прежде всего, средством эстетического воспитания: «Песне присуща высокая поэтизация всех сторон народной жизни, включая и воспитание подрастающего поколения. Педагогическая ценность песни в том, что красивому пению учили, а оно, в свою очередь, учило прекрасному и добру. (...) Вся жизнь людей проходила в песне, которая наилучшим образом выражала этическую и эстетическую сущность личности» [14, с. 88].
Психологический аспект приобщения к песенным жанрам фольклора, на наш взгляд, заключается в выявлении факторов воздействия на психо-эмоциональное состояние человека. Внимание уделяется общему положительному настрою текстов, универсальности содержания, музыкальной характеристике песен.
В художественной системе героического эпоса олон-хо нашло отражение эстетика устно-поэтического творчества северного народа.
Олонхо — устно-поэтический эпос якутов, состоящий из множества однородных сказаний, повествующих о героической борьбе богатырей эпического племени айыы со злыми чудовищами из других миров. Средний размер этих сказаний составляет 10—15 тысяч стихотворных строк, а по данным олонховеда И.В.Пухова, самое крупное из записанных олонхо содержит 52 тысячи стихотворных строк [15, с. 7]. Олонхо в особой художественно-эстетической форме отражает форму общественного со-
ГОГОЛЕВА
знания народа, его мировоззрение, историческую память и уровень духовной культуры. В образном слове олонхо представлена высшая форма развития устной поэзии якутов. В нем зародыши многих видов народного искусства: музыки, пения, поэзии, театрального и изобразительного искусств. Многоплановость олонхо обусловлена нерасчлененностью поэзии и музыки, свойственной синкретической форме культуры, возникшей на стыке мифологического и реального восприятия мира. Аргументируя положение об историко-стадиальном развитии фольклора, основоположники историко-типологической теории указывали на какой-нибудь отдельный жанровый признак олонхо, общий с эпосами других народов, поэтому существуют различные определения: «эпические поэмы», «архаические эпические поэмы», «богатырские сказки». У В.М.Жирмунского: «Героический эпос, если и существовал в эту древнюю эпоху (что в принципе не исключается), имел, вероятно, характер не исторической былины (как произведения феодальной эпохи, вроде казахских жыров или даже киргизского «Манаса»); он должен был приближаться к более архаическому типу богатырской сказки...» [16, с. 680]. Сказочно-мифологическая фантастика является главным признаком архаического эпоса, так же как и у Е.М.Мелетинского [17, с. 17]. С появлением специальных работ фольклористы, занимающиеся проблемами якутского эпоса, в своих трудах придерживаются термина «героический эпос», обоснованного И.В.Пуховым: «Итак, сюжет и композиция, историзм и героический характер содержания, язык и стиль повествования, стихотворный ритм и характер исполнения, наконец, объем произведений — все это убеждает в том, что якутские олонхо, несомненно, относятся к жанру героического эпоса, а не к жанру сказки, в том числе и богатырской, как ее разновидности или некоей переходной формы от сказки к героическому эпосу» [18, с. 33]. И. В. Пухов, признанный авторитет в олонховедении, здесь обращает внимание на те аспекты, по которым определяется жанр олонхо.
В изучении олонхо эстетическое воспитание школьников в равной степени зависит и от степени освоения ими словесной ткани произведения, и от характера эмоционального воздействия его синкретичной природы в момент исполнения. Примерно одну треть всего олонхо составляют монологи-песни персонажей, эти песни имеют стихотворную форму, тогда как повествование может быть в форме и прозы, и стиха. Ритмический строй песенного стиха, по утверждению Г.М.Васильева, связан с народным песенным стилем «дьиэ-буо» [19]. Исследования стиха олонхо могло бы стать важным звеном в изучении национальной системы стихосложения других тюркских народов. В этом смысле В.М.Жирмунский отдавал предпочтение героическому эпосу перед другими жанрами устной народной поэзии [16].
Поэтике архаического героического эпоса присуще сказочно-мифологическое, фантастическое изображение действительности, эти отличительные признаки жанра исследователи считают художественными приемами выражения реального. Пространственно-временные отношения при этом вступают в особые отношения. М.М.Бахтин, называя хронотопом эту взаимосвязь временных и пространственных отношений, художественно освоенных в литературе, отмечает их существенное жанровое значение [20, с. 121, 122]. Фольклорный человек в бахтинском
понимании требует для своей реализации соответствующего хронотопа (времяпространства), «он весь и сплошь в них и чувствует себя в них хорошо» [20, с. 185]. Причудливое сочетание реального и фантастического в олонхо осмысляется в первом монографическом исследовании по якутскому эпосу, написанном И.В.Пуховым. Так как реализация заложенной в герое идеи требует от жанра необычного, фольклорного отношения к действительности, фантастическое неотделимо от реального [18, с. 41]. При такой постановке вопроса фантастическое начало органически включено в понимание жанрового своеобразия героического эпоса. Все в олонхо подчинено эстетике героического: изображение реального и фантастического, специфика историзма, особенности сюжетосложения, его заданность и вариативность, статичность образов и художественно-изобразительных средств. Генезис статичности образов и стереотипности поэтических средств исследователь усматривает в изначальном присутствии доброго и злого начал, противоборство которых существует с момента зарождения мира [18, с. 220].
Философская сторона вопроса о противоборстве двух сил в олонхо решается в пользу доброго начала. Смысл бытия не в борьбе, а в преодолении трудностей во имя всеобщего блага. Противопоставление добра и зла в олонхо имеет глубокий гуманистический смысл, идеи народного эпоса как никогда актуальны, потому что они провозглашают идеи добра и справедливости, созидательного труда и мирного сосуществования разных племен.
Поэтика жанра проявляется и в композиционном плане, олонхо начинается с зачина, где значительное место отводится описанию эпического времени, «когда еще не наступили бранные года» и не появились саха (якуты), когда земля только начала расширяться (в некоторых вариантах — сотворение трех миров) и образовался эпический мир. Сюжет развертывается в соответствии с композиционным решением: завязка — богатырь абаасы похищает сестру или невесту богатыря айыы, кульминация — смертельная схватка между айыы и абаасы, развязка — окончательная победа богатыря айыы и возвращение к мирной жизни. Такой тип сюжета характерен для сказаний о защитниках. Есть другие типы сказаний, когда первый человек в Среднем мире становится родоначальником племени. Различные типы параллелизма, повторы, традиционные формульные сочетания, гиперболичность, детализирующие описания отличают стиль олонхо. Существенную роль в художественной ткани народного эпоса играет эпитет. Эпитетика относится к хорошо исследованной области поэтики героического эпоса. А.Б.Каррыева в исследовании поэтической системы эпоса «Героглы» отмечает, что: «Художественная система героического эпоса вбирает в себя большое разнообразие определительных, тавтологических, метафорических, избирательных, украшающих, идеализирующих, оценочных и выразительных эпитетов» [21, с. 43]. Сказанное в полной мере относится и к олонхо, особенную колоритность придают метафорические эпитеты, которые особенно образны и отражают миропонимание и специфику художественного мышления народа. В стиле олонхо характерны и образные сравнения, все образы взяты из окружающего мира, через них можно проследить влияние окружающей действительности на семантику художественно-определительных сочетаний. Выражения типа «Харалдьыктан кеппут ха-ра улар курдук» («Подобно взлетающему с проталинки
черному глухарю») и «ХадьыктаЬа киирэн иЬэр хагдан" эЬэ курдук» («Как озлобленный бурый медведь») могли возникнуть под влиянием северной природы. Вместе с тем в олонхо упоминаются звери, которые не водятся в нынешней родине якутов: тэбиэн — верблюд, хахай — лев, баабыр — тигр, эриэн Y0н — змея, кулан — кулан и т.д. Также нет огнедышащих гор-вулканов, горящей долины, песчаных бурь и внутренних морей, но в олон-хо чрезвычайно живописно переданы реалистические описания южной прародины якутов, которые в сочетании с картинами сурового севера создают удивительно красочный, богатый эпический пейзаж. А.Б.Каррыева в вышеупомянутой работе указывает на роль повторов и сдвоений в усилении действия эпитетов. Приведенный ею пример из азербайджанского эпоса полностью соответствует аналогичному выражению на якутском языке в своем семантико-структурном единстве: «Узаг-узаг даг башында тала-тала гар керюнюр» [21, с. 321]. — На вершинах далеких-далеких гор, глыбами-глыбами снег покажется. — Ыраах-ыраах хайа баЬыгар таала-таала хаар кестер (якутское). Гипербола в героическом эпосе достигает наибольшей выразительной силы и имеет жанровое звучание, придавая повествованию эпический размах. Ш.Ибраев на материале огузского эпоса делает вывод о наличии слов, которые составляют ключевую основу различных постоянных формул и служат необходимо важными компонентами в организации повторяемой типической ситуации в устном героическом эпосе [22, с. 8]. К этим исследователь относит слова конь, верблюд, баран. Любопытно, что в якутском эпосе те же слова образуют устойчивые сочетания: ат сылгы барахсан, соно±ос ат соргулаах, тэбиэн кыьл бвкчвгврун курдук, тэбиэн хара-±ын са±а, хой бакын туой (конь-скакун славный, с удачей величиной с доброго коня, как горб верблюда, величиной с верблюжий глаз, говорить попусту-дословно: воспеть голову барана) и т.д.
Развитие творческого воображения, тонкой наблюдательности, художественного вкуса через эстетически воспринимаемые образы произведений фольклора способствуют становлению мировоззрения, так как обогащение духовного мира просвещает ум, облагораживает чувства человека, вечный «спор ума и сердца» обеспечивает непрерывность духовного развития человека.
Литература
1. Леонтьев А.Н. Избранные психологические сочинения в 2 т. Т. 2. — М.: Педагогика, 1983. — 318 с.
2. Давыдов В.В., Леонтьев Д.А. Психологическая теория деятельности и психология действия. — М.: Изд-во АН СССР, 1990. — 180 с.
3. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. — М.: Худ. лит-ра, 1975. — 502 с.
4. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. — М.: Высшая школа, 1989. — 404 с.
5. Пропп В.Я. Поэтика фольклора. — М.: Лабиринт, 1998. — 351 с.
6. Путилов Б.Н. Эпос народов Сибири и его историческая типология // Вопросы языка и фольклора народностей Севера. — Якутск: Кн. изд-во, 1972.
7. Богатырев П.Г. Вопросы теории народного искусства. — М.: Искусство, 1971. — 544 с.
8. Неклюдов С.Ю. Ранние формы искусства. — М.: Искусство, 1972. — 479 с.
9. Томашевский Б.В. Поэтика. Краткий курс. — М.: «GG», 1996. — 126 с.
10. Маранцман В.Г. Анализ литературного произведения и читательского восприятия школьников. — Л.: Изд-во ЛГПИ, 1974. — 176 с.
11. Кокаре Э.Я. Интернациональное и национальное в латышских пословицах и поговорках. — Рига: Зинатне, 1978.
12. Копырин Н.З. Изобразительные средства якутской поэзии. — Якутск: Бичик, 1997. — 176 с.
13. Блонский П.П. Избранные педагогические и психологические сочинения. / Под ред. А.В.Петровского. Т. 2. — М.: Педагогика, 1979. — 399 с.
14. Волков Г.Н. Этнопедагогика: Учеб. для студ. сред. и выс. пед. учеб. заведений. — М.: Издательский центр «Академия», 1999. — 168 с.
15. Пухов И.В. Якутский героический эпос олонхо. Основные образы. — М.: Изд-во АН СССР, 1962. — 256 с.
16. Жирмунский В.М. Тюркский героический эпос. — Л.: Наука, Ленинградское отделение, 1974. — 727 с.
17. Мелетинский Е.М. Происхождение героического эпоса: Ранние формы и архаические памятники. — М.: Изд-во вост. лит., 1963. — 462 с.
18. Пухов И.В. Героический эпос тюрко-монгольских народов Сибири. Общность, сходства, различия // Типология народного эпоса. — М.: Наука, 1975.
19. Васильев Г.М. Якутское стихосложение. — Якутск: Кн. изд-во, 1965. — 125 с.
20. Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. — М.: Худ. лит-ра, 1986. — 542 с.
21. Каррыева А.Б. Поэтическая система образов «Гер-оглы». — Ашхабад: Ылым, 1990. — 340 с.
22. Ибраев Ш. Художественно-изобразительные средства «Китаби дедем Коркут» / Автореф. дисс. на соиск. учен. степ. канд. филол. наук/. — М., 1979. — 19 с.
