CC BY
66
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 18. СОЦИОЛОГИЯ И ПОЛИТОЛОГИЯ. 2009. № 3
ТЕОРИЯ И ОБЩЕСТВО
А.Г. Дугин, докт. полит. наук, проф. кафедры теории и истории социологии социологического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова*
К СТРУКТУРАЛИСТСКОЙ ТОПИКЕ СОЦИОЛОГИЧЕСКОЙ НАУКИ: КЛАССИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ И ЕЕ ЛИМИТЫ
В статье автор рассматривает такую философскую проблематику социологической науки, как необходимость интеграции иррациональных факторов (мифа, коллективного бессознательного) в общую систему. Дается обзор основных направлений классической социологии и делается акцент на их 'Холистской"ориентации (целое — социум — первичнее частного). Описывается структуралистский метод и его философские предпосылки. Рассматривается двухуровневая модель структуралистской социологии: логос/мифос.
Ключевые слова: архетипы, индивидуум, индивидуация, инициация, иррациональное, коллективное бессознательное, коллективное, сновидения, сознание, логос, мифос, социологический максимализм, социологический минимализм, социологический человек, социальные страты, социология, структура, структурализм, топика, философия, функционализм.
The article ''Toward the structuralist topology of sociological science: classical socilogy and its limits" proposes the analysis of philosophicalproblematis of socilogi-cal science challanged by the necessity of integration of different irrational aspects (the myths, the activity of collective inconsiousness) in its systems. The author surveys the main theories of classical sociology stressing their holistic nature (the whole — socium — is prevalent over the parts). The structuralist methode is explained in mayor features and its philosophical premisses are analysed. The two level model is announced in the fraction logos/mythos.
Key words: Archetypes, individual, irrational, collective unconscious, collective dreams consciousness, logos, mythos, sociological maximalism, sociological minimalism, the sociological person, social striations, sociology, structure, structuralism, топика, philosophy, a functionalism.
Часть 1. Философские основания классической социологии. Основные авторы и направления
Предмет социологии. Что изучает социология? Как правило, ответ дается таким образом: социальные явления, социальные процессы, социальные отношения, социальные факты, социальные закономерности. Однако различие подходов и определений показывает, что объект социологии неопределен и размыт. Он схватывается скорее интутитивно или конституируется в ходе самих социологических построений или конструкций. Питирим Сорокин
* Дугин Александр Гельевич — [email protected]
(1889—1968), признанный классик современной социологии, в ранней работе "Преступление и кара..."1 иронично описывает определение социологии как "науки, изучающей межиндивидуальные отношения и связи", указывая, что такое определение дает возможность говорить о "зоо-социологии" (социологии животного мира), "фитосоциологии" (социологии растений) и т.д. Сам он склоняется к пониманию социологии как дисциплины, систематизирующей все формы взаимодействия "психических индивидуумов" (т.е. живых мыслящих существ) и, соответственно, интер-менталь-ные процессы.
Социология исследует общество, socium, но и это нечто неопределенное.
Можно дать такое определение: "объект социологии — то обобщающее целое, которое, дробясь, дает нам индивидуума"2. Это "обобщающее целое", по-гречески koivov, и есть "общество" (socium), как нечто первичное и интуитивно понятное, предшествующее выделению отдельной единицы — индивидуума как "социологического человека" (Р.Г. Дарендорф). Социология начинает с исследования целого и общего, и от него переходит к выделению частного — от классов, страт, отношений вплоть к социальному атому — человеку. В этом социология отличается от других наук о человеке, которые начинают с индивидуума и, отталкиваясь от него, следуют по пути обобщений.
Классический пример минимального общества — семья. Она состоит из нескольких индивидуумов, но действует как единое целое. В семье существуют общность имущества, общность жизненных интересов, плотность психических контактов, социализация и интеграция детей в единый социальный организм. Все это делает семью "коллективным индивидуумом". По мере расширения границ "коллективного индивидуума" — от нуклеарной семьи к "большой семье", далее к "роду", к племени и вплоть до государства или империи — общественная модель усложняется, но остается чем-то цельным и относительно однородным — "социальным целым". Его-то и изучает социология.
Пример определения религиозного социума мы видим в словах Христа из Святого Евангелия: "Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них"3. Это классическое определение церкви,
1 Сорокин П.А. Преступление и кара. Подвиг и награда. М., 2006.
2 Эмиль Дюркгейм писал "Человек есть человек в той степени, в которой он живет в обществе", т.е. в которой он социален (Цит. по: Durand G. Les grands textes de la sociologie moderne. P., 1969). Марсель Мосс выражает сходную идею иначе: "В обществе каждая вещь может быть понята только через ее отношение к целому... нет такого социального явления, которое не было бы составной частью общественного целого" (Цит. по: ibid).
3 Евангелие от Матфея. 18, 20.
но это также может быть глобальной тематизацией социологии: эти слова можно понимать как метафору — там, где есть больше одного индивидуума, их совокупность есть нечто большее, чем простое сложение и приобретает новое — "трансцендентное", если угодно, — качество, т.е. мы имеем дело не с суммой индивидуумов, а с новой сущностью — с обществом, "социумом".
Отсюда, в частности, "соборный" (по-гречески кабо^гко^, дословно "все-целый", от каба — "все" и о^о^ — "целый") характер церкви. Православная Церковь есть Единая Святая Соборная и Апостольская.
Социальная философия и социология. Социология вышла из философии — из той ее части, которая особое внимание уделяла обществу, т.е. из социальной философии. С философской точки зрения, социология и есть социальная философия, разработавшая свою терминологию, методологию и специфику. Социология — даже прикладная — всегда разрешается в философии, где лежат ее корни.
Последний уровень любого социологического действия (анализа, опроса, исследования) есть философский уровень.
Философия может иметь своим предметом различные отрасли знаний — философия науки, философия культуры и т.д. Социальная философия имеет своим предметом общество и концентрируется на том, что имеет социальный характер. Однако в отличие от социологии социальная философия занимается принципами, началами, концепциями, гносеологическими проблемами общества, сохраняя верность своим фундаментальным методологиям — как в онтологических, так и в гносеологических аспектах. Иными словами, если философ, исследующий общество (социум), поменяет предмет исследования, ничего принципиально не изменится — философ остается философом, чем бы он ни занимался. Социолог, отталкиваясь от философии, делает решительный шаг в сторону общества, он необратимо связывает свою научную и интеллектуальную судьбу с обществом, и не может больше осмыслять что бы то ни было в отрыве от того главного, что для него становится фактически единственным, т.е. от "общественного целого".
Без философии социолог не может полноценно действовать, но все же он отрывается от философии и становится на иную почву. Отныне сама философия видится ему как социальное явление, предопределенное общественным целым. Он социологически интерпретирует философию, из социального философа превращаясь в социолога философии.
Становление социологии как науки. О. Конт: "три эпохи". Окинем взглядом основные классические теории социологии, которые подведут нас к главной теме данной статьи — к описанию социокультурной топики, лежащей в основе структуралистского метода социологии.
Огюст Конт (1798—1857), ученик и последователь Сен-Симона, — автор термина "социология", он же автор термина "позитивизм". С точки зрения Конта, человечество в ходе своей истории проходит три периода — "период Веры" (когда преобладает религия), "период Метафизики" (преобладает философия, это начало Нового времени, эпоха деизма) и "период Позитивной Науки". Этот третий период, по Конту, характеризуется появлением социологии как "науки наук", главенствующей надо всеми остальными областями знаний, которые она обобщает в строго научную синтетическую картину.
Социолог, для Конта, — это жрец позитивистской эры. Он хранит знание кодов, по которым действует человеческое общество во всех его измерениях — экономическом, технологическом, научном, культурном.
Конт связывает социологию с позитивизмом логически: позитивные (естественные) науки осмыслили природу вещества, тел, взаимодействий строгим и "объективным" образом, что развеяло мифы ранних эпох. Однако строгость свойственна только естественным наукам. В области социальных и гуманитарных наук все еще царит "произвол" и "мифотворчество". Надо распространить ясность и однозначность позитивистских методов на общество, которое необходимо представить как механизм. Тогда мы получим объективные знания об обществе и обоснуем позитивную науку применительно к социальной и гуманитарной сфере. Это и есть социология, по замыслу Конта — первая строгая, позитивная, наука, примененная к обществу.
Любопытно, что в Бразилии, стране удивительного религиозно-мистически-секулярного синкретизма, метафору Конта восприняли непосредственно и причислили его к "лику святых", в число которых в Бразильском пантеоне входят как католические святые, так и идолы кондомбле, макумбы и батуке, а также великие деятели Просвещения (например, Вольтер). К той же категории отнесен и основатель спиритизма Аллан Кардек (1804—1869). Так, автор, более других настаивавший на демистификации социума, стал объектом ремистификации именно вследствие своей успешной деятельности по демистификации4.
В основе социологии Конта и его понимания социологии лежит идея прогресса, поступательного развития общества, в ходе которого накапливаются знания, предопределяющие новые качественные сдвиги. Сама социология мыслится Контом как вершина прогресса и авангард прогрессивной мысли и прогрессивных методологий в будущем.
4 Подобной участи — сакрализации и превращения в квазирелигионый культ — подверглись и другие атеисты и борцы с религией — например, Ленин или Хо Ши Мин.
Э. Дюркгейм: социальный факт. Инициативу Конта подхватывает Эмиль Дюркгейм (1858—1917). Его главная идея — выделить социальный факт (как позитивисты выделяют атомарные факты) и установить зависимость между ним и другими фактами. Дюркгейм решает главную задачу: построение рациональной системы, которая будет описывать общество как механизм, установив между различными факторами, явлениями и группами явлений рациональные связи и выявив закономерности.
Для Дюркгейма, как и для Конта, все в обществе функционально, т.е. предопределено не индивидуальными особенностями (акторов, явлений, отношений), но общими закономерностями. Этот подход получил название функционализма.
Дюркгейм выделает "коллективное сознание"как свойство, присущее обществу в целом, и, по сути, являющееся кодом общественного устройства и парадигмой социальных процессов. Изучение "коллективного сознания" и есть изучение общества в его социологической сущности, так как в основе общества, по Дюркгейму, лежат рациональные структуры и закономерности, которые отдельный индивид может не осознавать, но которые полностью предопределяют его социальное бытие.
В конце жизни Дюркгейм заинтересовался социологией примитивных обществ, исследуя их мифологические представления и их влияние на структуры социума.
Г. Спенсер: социал-дарвинизм. Несколько иной подход свойственен английскому социологу Герберту Спенсеру (1820—1903). Он разработал биосоциальную концепцию общества: общество для него есть пространство внутривидовой борьбы человеческих особей за выживание в ходе продолжающейся эволюции видов животного мира.
По Спенсеру, "естественный отбор" — базовое социальное явление "борьбы за существование", в ходе которой преобладает принцип выживания сильнейшего.
Социология Спенсера берет в качестве модели для исследования общества не механические законы позитивистской физики и математические модели, но дарвинистскую теорию эволюции, прилагая ее к изучению человеческого общества. Социал-дарвинизм приводит Спенсера к обоснованию либерализма, согласно которому индивидуумам в обществе надо предоставить максимум свободы (принцип laissez-faire), и тогда победа сильнейших приведет к оптимизации социальных кондиций, будет способствовать новым открытиям и накоплению материальных и нематериальных благ.
Либерализм Спенсера соседствует у него с антидемократизмом и "элитизмом". Он считает, что для развития общества необходимо дать дорогу сильным, богатым и активным, не обращая внимания на слабых и немощных. 88
Как и Конт, Спенсер верит в прогресс, но толкует его иначе — в русле социал-дарвинизма.
Ф. Теннис: "община" и "общество". Немецкий социолог Ф. Теннис (1855—1936), принадлежавший к органицистской школе, так же, как и Спенсер, относится к обществу не как к механической, но как к органической, витальной системе. Для него общество (как объект изучения социологии) — это живая взаимодействующая реальность, цельный организм. В отличие от Спенсера Теннис полагает, что витальные связи общества нельзя свести к дарвиновской модели эволюции видов, и необходимо изучать весь социальный организм в целом — как сильных, так и слабых, поскольку и те и другие несут определенные жизненно важные функции.
Для Тенниса свойственен холистский (от греческого oXot, — "целое") подход к обществу.
Важной моделью в социологии Тенниса является вычленение двух фундаментальных типов отношений — отношения в "общине" (от нем. Gemeinschaft) и в "обществе" (от нем. Gesellschaft). В немецком языке эти термины различаются этимологически: Gemeinschaft — от gemeine — "общее, естественным образом разделяемое многими" и Gesellschaft — от gesellen — "сочленять", "искусственно соединять". Латинские термины "comunitas" и "socium" имеют сходную этимологию. В русском же языке содержательный нюанс ускользает из-за единства корней ("община" и "общество"). "Община" (Gemeinschaft), по Теннису, основана на метафоре семьи; это такое явление, когда группа отдельных индивидуумов образует нерасчленимое целое, "коллективного индивидуума", с одинаковыми материальными интересами и культурными свойствами. "Общество" (Gesellschaft), напротив, — коллектив искусственный, основанный на договоре, контракте. Его ярким примером является метафора "торговой компании", члены которой объединяются на временной основе из разрозненных индивидуумов.
Переход от "общины" к "обществу", по Теннису, есть социологическое содержание Нового времени, хотя примеры этого можно найти и в древности. Заметим, что Теннис (вслед за Руссо) лично симпатизирует "общине", считая ее более органичным и гармоничным социальным явлением.
К. Маркс: "социологический максимализм". Для всех социологов в разной степени характерно завышение роли общества по отношению к индивидууму и объяснение частного, отталкиваясь от целого. Это общее свойство социологии как метода. Но уже внутри социологии как подхода есть граничные примеры. На одном конце находятся теории, которые сводят к социальному началу вообще
все содержание индивидуума; это можно назвать социологическим максимализмом — в таком случае человек есть только социологический человек и ничего больше. На другом — теории, которые допускают значительную самостоятельность индивидуума, вплоть до способности активно влиять на общественное целое и качественно изменять его по собственной автономной воле; это — социологический минимализм.
Крайний пример социологического максимализма — это теория Карла Маркса (1818—1883). Согласно Марксу, принадлежность к классу полностью предопределяет все аспекты социальной жизни (культуру, поведение, философию). Маркс рассматривает класс в жесткой привязке к средствам производства, экономическому базису. Но с социологической точки зрения важен не столько экономический детерминизм Маркса, сколько тот безусловный приоритет, который Маркс отдает социальности в сравнении с индивидуальностью. Содержание индивидуума, по Марксу, полностью (на 100%) предопределяется обществом (т.е. классовой принадлежностью).
Маркс выделяет два принципиально антагонистических класса — эксплуататоров (в Новое время — буржуазия) и эксплуатируемых (в Новое время — пролетариат). Классовая борьба становится главным содержанием социальной истории.
Маркс полностью принимает идею прогресса, считая, что в ходе исторического развития классовый антагонизм постоянно нарастает (копится), что рано или поздно выливается в социалистическую революцию, а в конце концов, — в коммунизм. В коммунизме классы исчезнут, но общество (как всечеловеческая община — сошшипйаз) останется и будет предопределять мирное и творческое бытие человеческого целого (которое станет целиком и полностью сознательным).
М. Вебер: понимающая социология. Прямо противоположного подхода придерживается классик социологии Макс Вебер (1864—1920), основатель "понимающей социологии". Его взгляды можно определить как социологический минимализм. Вебер настаивает на значительном и постоянно возрастающем весе целе-рациональной и ценностно-рациональной деятельности, т.е. на фундаментальном значении индивидуального рационального начала в жизни общества.
По Веберу, индивидуум есть самостоятельная социальная величина, которая выражает свое содержание в общении с другими индивидуумами и создает тем самым общественную реальность.
Появление "протестантской этики" и промышленного капитализма, а также выросшей из них буржуазной демократии, по Веберу,
не просто историческая случайность, но высшее историческое достижение человечества, позволяющее индивидууму впервые построить договорное общество (вместо различных видов патерналистских общин — в терминологии Тенниса). Вебер ретроспективно видит зачатки такого демократического процесса и в древних обществах, но всякий раз какие-то социальные, идеологические, религиозные или исторические факторы препятствовали необратимому становлению общества как контрактного явления, что стало возможным только в Новое время в Западной Европе. В основе такой реализовавшейся модели Вебер видит протестантскую теологию личного спасения, критического разума и персональной ответственности, сотериологический индивидуализм учений Лютера и Кальвина.
Колоссальная заслуга Вебера в том, что он показал, как на основании религиозных богословских конструкций возникают се-кулярные социоэкономические и социокультурные системы, развивающие заложенные предпосылки в новых областях и на новом уровне.
Дж.Г. Мид: символический интеракционизм. В США социология стала развиваться раньше, чем в других странах, но изначально носила преимущественно прикладной характер. Приоритетной моделью американской социологии является социологический минимализм, по методологическим и философским предпосылкам повторяющий веберовский подход "понимающей социологии" (но без свойственных Веберу обобщений). Это верно с некоторыми оговорками: крупнейший американский социолог Парсонс (1902— 1979) является функционалистом, а взгляды русско-американского социолога Сорокина и вовсе требуют отдельного разговора.
Классиком американской социологии считается Джордж Герберт Мид (1863—1931). Он полагал, что общество конституируется через "символическое взаимодействие" между его членами (акцент ставится на конститутивном значении индивидуума и межиндивидуальных коммуникациях). По Миду, общество есть постоянно корректирующийся договор различных индивидуумов и социальных групп, вырабатывающих через систему взаимодействий, обобщающихся в "социальных символах", структуры и коды общественной жизни.
Конститутивная роль индивидуума у Мида делает его типичным представителем социологического минимализма.
В. Зомбарт: "герои" и "торговцы". Близкие к Веберу, но противоположные по знаку, теории развивал немецкий социолог Вернер Зомбарт (1863—1941).
Он выделял два социальных типа — героев (Helden) и торговцев (Haendler), которые создают два типа обществ — героическое (ре-
лигиозное, Средневековое) и контрактное, индивидуалистическое буржуазное. Доминирование того или иного типа предопределяет ценностную систему общества, его социокультурный профиль, политический и экономический строй.
Буржуазное общество и его идеологические предпосылки, которые Зомбарт прослеживает не только вплоть до протестантской этики, но и вплоть до католической схоластики с ее имплицитным индивидуализмом, являются чистым примером "общества торговцев", где идеи обмена, всеобщего материального эквивалента (деньги), моральной гибкости, социальной адаптивности, технического развития и т.д. главенствуют над альтернативными семействами ценностей. Общество "героического" типа, напротив, выше денег ставит честь; мораль — ригидна и неизменна; высокие идеалы подавляют материальные интересы; жертвенность, мужество, служение и честь — важнее прибыли и технических изобретений; деньги значат меньше, чем власть и престиж.
Зомбарт считает, что проводниками "торгового общества" являются чаще всего социальные, религиозные и этнические меньшинства, ущемленные в правах в "героическом обществе" и воплощающие свою энергию в системы обходных маневров (в единственное, что им остается) — торговлю, экономику, финансы. Так, по Зом-барту, вначале протестантские миноритарные секты, а позже еврейские менялы и ростовщики добиваются вначале равноправия в героической цивилизации Западной Европы, а потом начинают сами диктовать социальные, политические и экономические стандарты, оттесняя тип героев на периферию и ниспровергая героические ценности.
Г. Зиммель: социология жизни. Еще один органицист в социологии — Георг Зиммель (1858—1918). Он принадлежал к направлению "философии жизни", стараясь исследовать спонтанный и немеханический характер социальных связей и отношений.
В центре социологической конструкции Зиммеля стоит понятие "взаимодействия" (Wechselwirkung), т.е. обмена двух индивидуумов жизненными импульсами — жестами, идеями, предметами.
В "Философии денег"5 Зиммель показывает, как экономическая деятельность, вырастающая выше определенной социальной черты, искажает жизненные свойства человека.
В. Парето: теория элит. Крупнейший итальянский социолог В. Парето (1848—1923) (вслед за экономистом Л. Вальрасом (1834— 1910) и совместно с социологами Г. Моской (1858—1941) и Р. Ми-хельсом (1876—1936)) строит теорию равновесия в ходе полемики с Марксом и его гегелевской конфликтологией и эсхатологическим идеологизмом.
5 Simmel G. Philosophie des Geldes. Berlin, 1900.
По Марксу, как мы говорили, социум абсолютно предопределяет индивидуума (классовая борьба как сущность истории); общество развивается поступательно и подлежит прогрессивной качественной динамике, а его идеология отражает сущность социальных процессов — прямо или завуалировано.
По Парето все наоборот. Общество всегда одинаково, несмотря на смену идеологий. Классы не зависят от экономики, но формируются между элитой и массами под любыми идеологическими прикрытиями и идеями — монархическими, аристократическими, демократическими или социалистическими. Идеологии, религии и ценностные системы лишь прикрывают вечную борьбу высших классов (элиты) с низшими (массой). И эта борьба ни к чему не ведет, но лишь восстанавливает периодически нарушенное равновесие. У истории нет поступательного развития, есть только ротация элит (мирная или насильственная).
Л. Гумплович: расовая борьба. Другая версия социологии элит развита польско-австрийским социологом Людвигом Гумпловичем (1838—1909) (учителем Дюркгейма). Гумплович также полемизировал с Марксом, но предлагал вместо тезиса о "классовой борьбе" (Klassenkampf) альтернативный тезис "расовой борьбы" (Rassenkampf). Под "расой" Гумплович имел в виду этнос. Он считал, что элита, доминирующая в обществе, всегда имеет в истоках аллоген-ное происхождение. Меньшинство завоевателей устанавливает свой порядок над большинством автохтонов.
Диктатура, по Гумпловичу, сменяется анархией, а потом снова диктатурой. И опять в обществе доминирует очередной "малый народ".
Т. Парсонс: функционалистский синтез. Американский социолог Толкот Парсонс попытался свести воедино модели Дюркгейма и Вебера в духе особого функционализма. В качестве такого примирительного начала для объяснения социальных явлений он выделяет принцип действия как самоорганизующейся системы. Это была попытка выйти за рамки утилитаризма и позитивизма, свойственных американской социологии.
М. Мосс: эссе о даре. Племянник Дюркгейма Марсель Мосс (1872— 1950) продолжает развивать функционалистский подход, но обращается в основном к той теме, на которой закончил свою теорию Дюркгейм, а именно к исследованию социологии примитивных обществ.
Изучение "примитивов" приводит Мосса к идее о существовании древнейшей социо-экономической системы, основанной на даре и отдаривании. Это не классический обмен, это циркуляция силы, где центральные функции играют символ, ритуал, "мистическая сопричастность" (Л. Брюль).
Социология примитовов, граничащая с антропологией и этнологией, открывает социологический выход в новое пост-позитивистское направление, вплотную подводящее к структуралистской социологической топике.
П. Сорокин: социальная и культурная динамика. Русская социология в числе прочих (Ковалевский, Де Роберти) может гордиться и Питиримом Сорокиным. Сорокин — эсер, народник, сторонник русского социализма.
Главная идея социологии Сорокина — отсутствие прогресса, ограниченность возможностей в обществе и социокульутрной динамике. Существует всего несколько типов политического устройства (шесть по Аристотелю — монархия, аристократия, полития—ти-рания, олигархия, демократия; несколько типов философии — идеализм, эмпиризм (номинализм), реализм (концептуализм Абеляра) плюс скептицизм и критика чистого разума Канта). Общества перебирают эти возможности: иногда на чем-то задерживаются, иногда быстро переходят к следующему. Однако выбор все-таки ограничен и в основных сущностных чертах социокультурные циклы повторяются. Каждый день мы завтракаем и обедаем, а по ночам спим. Но всякий раз, как говорит Сорокин, мы делаем это несколько по-разному: меняются меню, сновидения, обстоятельства. Но основной пэттерн одинаков. Также и общество. Один диктатор отличается от другого, а одна модель демократии — от другой. Однако отличия лишь в деталях, социо-культурные же типы неизменны.
Социум, по Сорокину, имеет три модели: идеационную, идеалистическую и чувственную. Они вечны и сменяют друг друга. В идеа-ционной модели преобладает принцип религиозной веры, вплоть до фанатизма — аскетизм, героизм, пренебрежение материальным. Такой тип дает расцвет империй, царств, религий. В идеалистической доминирует рассудок, сознание, высшие идеалы соотносятся с материальными эмпирическими данными. Это расцвет наук. Чувственная модель главное внимание уделяет материальной эмпирической стороне вещей. Принцип наслаждения (гедонизм, эвдемонизм) преобладает надо всем остальным. Три типа обществ сменяют друг друга в следующей последовательности: идеацион-ный—идеалистический—чувственный и снова идеационный и т.д. Каждый тип деградирует по своей внутренней логике и то, что приводит к расцвету, обусловливает конечный упадок.
Сорокин вводит понятие социальной мобильности. Социальная мобильность бывает вертикальной и горизонтальной. Вертикальная мобильность — способность перемещаться по социальным стратам. Горизонтальная — способность менять местожительство, профессию, социальные среды, оставаясь в одной и той же страте.
Часть 2. Социальный логос и структурная социология
(в классическом понимании)
Социология изучает социальный логос, т.е. область "коллективного сознания". Поскольку Дюркгейм определяет "коллективное сознание" как синоним рационального кода общества, то мы можем говорить о социальном логосе. Хотя общество шире, чем его социальный логос, тем не менее именно в социальном логосе концентрируется рациональная составляющая социума, которая не только ответственна за его упорядоченное функционирование, но и лежит в основе познаваемости общества, его интеллигибельности. Для классической социологии характерна следующая формула: социум = социальный логос.
На этот социальный логос проецируются различные стороны человеческого общества (у разных социологов по-разному), но все социологические теории сходятся к тому, что социум как главный интуитивный объект изучения социологической науки лежит в области сознания, т.е. имеет рациональную природу.
Схема социального логоса. Существует классическая схема описания социального логоса. Эта схема обобщает те фундаментальные константы, которые не зависят от того, какое общество мы исследуем, они (хотя и в разной степени) присутствуют практически во всех типах обществ — от древних до современных. Схема представляет собой четыре вертикальные оси: власть — образование — богатство — престиж.
Структурирование социального логоса таково, что в большинстве обществ высокий (или низкий) уровень нахождения индивидуума (социологического человека) на одной из этих осей влечет за собой симметричное нахождение на других осях. Обладание властью чаще всего сопряжено с высоким престижем, материальной обеспеченностью и высоким уровнем образования. И наоборот, безвластие, неизвестность, бедность и безграмотность сплошь и рядом соседствуют друг с другом. На основании этой закономерности возможна социальная стратификация общества — выделение уровней относительно высоких и низких позиций на всех четырех осях. Так, в любом обществе можно выделить устойчивые страты. Социальный логос различается в своих конкретных проявлениях по ряду параметров — в частности, по наличию вертикальной и горизонтальной мобильности, по приоритету значимости одной из четырех осей и т.д.
В некоторых случаях социальный логос может искусственно видоизменяться. Например, при социализме была сделана попытка отменить имущественное неравенство и сгладить другие формы стратификационных различий. Но почти сразу после большевист-
ской революции оси власти и престижа были восстановлены в полной мере, а к концу советского периода дало о себе знать расслоение и в уровне образования и в материальной обеспеченности. После распада СССР все четыре стратификационные оси в российском обществе восстановились в полной мере.
Индивидуальный социальный логос. В рамках социального логоса социологический человек представляет собой совокупность социальных ролей. Их сумма составляет содержание индивидуального социального логоса или структуру социального сознания индивидуума. Этот социальный логос определяется не изнутри индивидуума, но извне — через соучастие в социальном целом, т.е. через социализацию. Все роли объективны и экзогенны в отношении человека. Индивидуальным является лишь их набор и качество их исполнения.
Малая социальная рациональность индивидуума есть неотъемлемый компонент целостной системной рациональности всего общества, и социальный логос в целом предопределяет его частный (ролевой) вариант.
Между социологами-функционалистами и представителями "понимающей социологии" ведется спор относительно меры автономности индивидуального социального логоса и общего логоса. Он напоминает спор атомистов и волновиков в физике: для одних социальный человек — это волна, а для других — частица. Одни утверждают, что изменение социального статуса, переход из группы или страты в другую группу или страту, смена набора социальных ролей, по сути, создает новую социальную личность (функционалисты). Для "понимающих социологов" индивидуум по сути своей сохраняется, меняются только его атрибуты, и его индивидуальный социальный логос аффектирует (как постоянная величина) социальное целое.
В любом случае эта система социального логоса рациональна, в ее основе лежит "коллективное сознание", она построена на рацио и может быть изучена с помощью рациональных методов.
Социум как структура. Классическая социология почти всегда имеет структурный характер. Структурность вытекает из того, что при изучении общества используется некая константная модель, служащая неизменной системой координат при изучении динамических процессов — качественных и количественных изменений (флуктуаций, сдвигов, разрывов, катастроф) трансформаций.
Однако особенно наглядный структурный характер носят те социологические теории, которые настаивают на функционализме и на постоянстве основных социальных параметров. Неслучайно поэтому, что первым словосочетание "структурная социология" употребил Питирим Сорокин, концепция которого сочетает в себе
ярко выраженный функционализм и отрицание любых форм общественного прогресса. В этом направлении развил идеи Сорокина его ныне здравствующий ученик Эдвард Тириакьян.
Что значит высказывание: общество есть структура? Это значит, что в основе социума лежит неизменная (по крайне мере, очень долговременная) модель, составляющая его постоянную часть, структуру, а динамика, изменения и трансформации развиваются на поверхности этой неизменной модели (структуры), получая свое социальное содержание из соотношения с глубинными свойствами и закономерностями социального логоса.
Для такого подхода общество, социум — это язык, а различные его виды — это дискурс.
Структурная лингвистика: речь и слово (высказывание, дискурс). Структурная социология может быть рассмотрена как результат применения к обществу принципов структурной лингвистики (де Соссюр, Р. Якобсон, Н. Трубецкой и т.д.). Структурные лингвисты выделяли два основных уровня — структурный, неизменный (синхронический), потенциальный уровень языка (langue) и переменный, развертывающийся во времени и необратимой логической последовательности уровень речи, дискурса (parole, discours). Язык парадигмален — он диктует правила высказывания, возможности постановки различных лексических единиц, предопределяет сопряжение членов и их порядки. На одном и том же языке можно произнести бесконечное количество речей, которые будут использовать конечное количество базовых элементов. Уровень дискурса — это уровень синтагмы. Синтагма всегда включает в себя конкретных членов, выбранных из вариантов, содержащихся в языке, и располагает их в строго определенном логическом порядке. Дискурс получает смысл только исходя из его соотношения с языком. Дискурс всегда аткуален, а язык — потенциален.
Социум как язык. Проекция такой систематизации на социум дает основы для структурной социологии.
В социуме мы выделяем парадигмальное и синтагматическое измерения. На уровне парадигмы (общество как язык) социум представляет собой карту возможностей, со строго определенными маршрутами и закономерностями. В эту парадигму включено и то, что исторически реализовалось ранее, и то, что реализуется сейчас, и то, что будет реализовано в будущем (а также то, что могло бы реализоваться на основании внутренней организации возможностей общества, но что не реализовалось ранее и, вероятно, не реализуется в ближайшем будущем, но, тем не менее, может реализоваться теоретически).
Социальная парадигма есть постоянная часть социального логоса. Социальная синтагма есть переменная часть.
7 ВМУ, социология и политология, № 3 97
Конкретное общество есть момент общества в целом. И смысл социологическому исследованию придает помещение собранных данных в парадигмальный контекст социального логоса (что предполагает не только ретроспективное знакомство с социальной историей данного общества, но и наличие проективных моделей, поскольку будущее также предопределено социальной парадигмой, как и прошлое).
Конкретное общество (как синтагма) всегда есть лишь бесконечно малый момент "большого общества" (на уровне парадигмы). Поэтому актуальное расшифровывается в социологии через потенциальное — не просто историческое (как бывшее), но как могущее быть. А само историческое лишь иллюстрирует, что и как могло (а значит и может) быть.
Социум всегда имеет большую длительность. Что значит большую? Большую, чем что?
Большую, чем длительность человеческой жизни и сроки конкретного социального периода, в котором общая социальная модель остается постоянной.
Реализовавшееся и наличествующее в обществе всегда является бесконечно малым, нежели то, что в обществе возможно. Как на языке невозможно проговорить все сочетания всех слов — всегда будут создаваться новые возможности, новые контексты и новые сочетания.
Более того, социум не имеет смысла в своем конкретном моменте. Смысл социальному моменту придает его соотнесение с социологическим целым6 — с тем, чем общество является принципиально, чем оно являлось в прошлом и чем оно будет являться в будущем.
В социальном моменте заложено социальное прошлое и социальное будущее, они-то и придают обществу смысл и составляют содержание общественного (коллективного) сознания — социального сознания — которое обращено в историю и несет в себе проект будущего.
Отношение психологии к социальным исследованиям (концентрация на выяснении индивидуальных мотиваций и целеполаганий). В.И. Добреньков и А.И. Кравченко в "Фундаментальной социологии"7 показывают важную особенность поля применения социологии как науки: движение от социологии в сторону индивидуальности достигает предела в чистой индивидуальности, которая ускользает от компетентности социолога и которой занимается преимущественно психология. Там, где кончается социологический человек, там завершается компетентность социального логоса. Причем, возможно, завершается и сам логос как таковой (об этом,
6 См., например: Евангелие от Матфея. 18, 20.
7 Добреньков В.И., Кравченко А.И. Фундаментальная социология. Т. 1. М., 2003.
как мы видели, ведут между собой спор "функционалисты" и "понимающие").
В любом случае — человеческий атом, двигаясь в сторону от общества, от социума, укрывается в области психологии, где получает научное убежище, прячась от социальных детерминант коллективного (социального) сознания.
Так, индивидуальная психология есть предел социума и сфера сугубо индивидуального — в личной психологии человек пытается убежать от ролей и страт, классов и социальных групп, т.е. от функционального детерминизма, от парадигм и синтагм социального логоса.
Бегство в личную психологию — особенно в ее бихевиористском варианте — есть бегство человека от структуры, от своей социологической предопределенности, но вместе с тем и от своего социального смысла. Чисто психологический человек — абсолютно бессмыслен, обращенный сам на себя он способен только продолжать работу по избавлению от социальных детерминаций, выкорчевывая остатки социального логоса.
Часть 3. Область социологии, обращенная к иррациональному
Исчезновение атомарных фактов. Мы бегло пролистали основные страницы классической социологии. Здесь стоит напомнить, что за этими скупыми схемами стоят горы детальных трудов и самих классиков, создателей так называемых "гранд-теорий", и их последователей, и множества промежуточных школ, и отдельных социологов-практиков, разрабатывавших частные темы. В результате был наработан серьезный объем социологических знаний в рамках классической системы социологии.
Но в определенный момент классическая социология стала сталкиваться с системными проблемами, которые постепенно складывались в очень серьезный совокупный вызов.
Исследования социального логоса, начиная с Конта (с его оптимизмом) постепенно все чаще наталкивались на новые с трудом осмысляемые факторы.
В первой четверти ХХ в. позитивизм начал сдавать свои позиции даже в естественно-научных дисциплинах. Людвиг Витгенштейн (1889—1951) обнаружил отсутствие атомарных фактов.
Следовательно, социологическая идея выделить безусловные "социальные факты" — "атомарные социальные факты" и выстроить железную систему их взаимодействия (по аналогии с классической механикой через каузальные цепи, "физику" действий и противодействий и т.д.) — стала сомнительной: первые социологии хотели спроецировать строгость естественных наук на общество,
но как раз в этот период сама строгость естественных наук стала размываться — теорией относительности Эйнштейна (с относительным временем) и квантовой механикой (с ее принципом нелокальности — относительностью пространства) — и далеко ушла от механицистской ясности ньютоновской Вселенной и mathesis universalis.
Задача социологов усложнилась — они не могли больше использовать механические методы "старой физики" применительно к обществу (где они не так безотказно и работали). А с новейшими открытиями в естественных науках прямолинейная позитивистская проекция и вовсе стала неуместной.
Голос иррационального (психология толпы). Далее: ряд социологических исследований подводил к тому, что социальное сознание, социальный логос в какой-то мере аффектируется импульсами и побудительными энергиями нерационального порядка.
Большое значение имели исследования социолога Густава Ле Бона (1841—1931), разработавшего "социологию толпы". В этом явлении "массовой психологии" прослеживались постоянные сбои в коллективном сознании, его отступление в область иррационального, нерассудочного. Совокупность интеллектуалов, собранных в толпу, ведет себя как стая зверей, а не как синклит мудрецов, заметил Ле Бон.
При этом структуры "толпы" зависят от "расы".
"Англосаксонские" толпы (по замечанию Ле Бона) формируют механические иерархически упорядоченные общества, а латиноамериканские толпы в Южной Америке порождают общества хаоса, коррупции и безделья.
Ле Бон говорит, что в некоторых случаях общество начинает руководствоваться системой мотиваций, далеких от рационального и каузально просчитанного поведения, оптимального для достижения поставленных целей. Следовательно, в сфере социального логоса открылись алогичные дыры.
Иррациональность "общественного мнения". Изучение общественного мнения, которым занимались социологи, вскрыло, со своей стороны, важную закономерность: "общественное мнение" оперирует наряду с рациональной информацией и рассудочными выводами огромным количеством предрассудков, нелепостей, невероятных подозрений и самых бессмысленных слухов — и часто на этом нерациональном основании принимаются решения, имеющие конститутивное значение для социального логоса.
Здравый рассудок или то, что считается таковым, оказался далеким от здравости, так как выяснилось, что он сплошь и рядом заключает в себе болезненные экзагеррации, аберрации, самые грубые и нелепые предрассудки. 100
Исследования позднего Дюркгейма и Мосса открыли важнейшее значение примитивных обществ, где социальная структура была причудливой и особенной, построенной на такой отличной системе, что некоторые исследователи (Л. Брюль) говорили в их случаях о "пралогосе" и "пралогике", но можно было сделать вывод и о наличии в их случае какой-то иной логики, иного логоса.
Гетеротелия. Социологи заметили также постоянно повторяющееся явление — гетеротелию. Общество (институт, личность) ставит перед собой одну социальную цель, но, реализуя ее, добивается чего-то другого (если достигнутая цель прямо противоположна поставленной — это называется "энантиодромия").
Известное высказывание: "хотели как лучше, а получилось как всегда".
Внимательное исследование общества показывает, что социальная гетеротелия — не исключение, а норма социальных процессов, в которых сбои в рациональном функционировании скорее закономерность и правило, чем наоборот (не всегда, правда, это ведет к "энантиодромии").
В явлении гетеротелии ясно видна работа какой-то иной силы, которая воздействует на социальный логос как своего рода "посторонний аттрактор" (Б. Мандельброт). Это ставило классических социологов перед проблемой схватывания, описания и изучения этого аттрактора.
Потребность в новой социологии. Как бы то ни было, социальный логос (коллективное сознание) оказался не в состоянии объяснить сам себя на основании своих строго рациональных — логосных, логических — моделей и принципов. Оказывается, на него фундаментально влияют какие-то факторы, которые находятся вне его границ.
С этой констатации берет начало новое направление в социологии, которое встает на путь прямого столкновения с проблемой недостаточности социального логоса, с проблемой его кризиса, его научного несоответствия решению тех задач, которые поставила перед собою социология.
Здесь начинается новая социология. При этом новая социология основывается на базе методик и знаний, накопленных и обработанных классической социологией — как теории Эйнштейна и Бора основаны на классической механике, но, тем не менее, подвергают сомнению и пересмотру некоторые из ее классических постулатов, Эйнштейн — принцип необратимости времени (за пределами конуса Минковского), Бор — принцип локального пространства.
Часть 4. Основы структурализма. Структурализм как метод
Появление структурализма. В этот же период, когда социология столкнулась с проблемами в корректном исследовании социального логоса только логическими методами, и в других областях гуманитарной науки протекают аналогичные процессы и встают аналогичные проблемы. Как одно из самых перспективных направлений в этой сфере формируется течение структурализма. (Об этом мы немного говорили выше.)
Смысл структуралистского подхода состоит в релятивизации прогресса и эволюционизма.
Структурализм говорит: есть не поступательное развитие общества, а частичные и чаще всего обратимые изменения (флуктуации) в рамках устойчивой структуры. В основе лежит метафора языка и структурной лингвистики — Ф. де Соссюра (1857—1913).
Отсюда структуралисты делают важнейший вывод: сам логос есть частный случай какой-то более фундаментальной структуры, находящейся в состоянии потенциальности. Логос есть лишь одна из версий более общего комплекса. И для корректного понимания философии, культуры, права, политики и т.д. необходимо не только вычленить и выявить сам логос, управляющий этой областью и организующий ее, но исследовать почву, из которой он произрастает, спуститься вниз к его корням. В этих структурных корнях доминирует принцип синхронизма, постоянства, в самом крайнем случае циклических колебаний.
Теперь понятно, почему Сорокин, критиковавший идею прогресса, назвал свою социологию структурной.
Структурализм противостоит историцистским и прогрессист-ским моделям, которые располагают миф (мифос) всегда перед логосом, видят историю как процесс перехода от мифоса к логосу. Мифос и логос в философиях истории стоят на одной плоскости — логос вытесняет мифос, снимает мифос (в гегелевском понимании термина "снятие"). Структуралисты же обнаружили, что их надо размещать по-другому: логос и мифос — это два одновременно существующих этажа или части единой дроби: в числителе логос, в знаменателе — мифос.
Логос не снимает мифос, он переводит его в тень, на подвальный этаж, оттуда тот постоянно дает о себе знать. Это и есть искомый "посторонний аттрактор".
П. Рикер: керигма и структура. Философ-структуралист Поль Рикер (1913—2005) так обобщает сущность структуралистского подхода. Историцизм считает прошедшее исчезнувшим, а будущее всегда открытым.
Структуралисты же представляют себе картину в виде дроби. В числителе — керигма. По-гречески это означает "провозглашение", "восклицание", а в христианском языке керигма подразумевает распространение христианского послания, "благой вести". Протестантский теолог Карл Бультман (1884—1976) толкует кериг-му как содержание христианского учения, полностью очищенное от мифологических напластований. Таким образом, керигма есть религия минус мифос, чистый религиозный логос.
В знаменателе располагается мифос, т.е. то, от чего очищается керигма. Но как бы керигма ни пыталась очиститься, она всегда выступает в окружениии мифологических коннотаций, всегда готова соскользнуть в миф, откуда она появилась, и этот процесс нескончаем. В христианстве Бультман видит процентов 5 керигмы, и процентов 95 — мифоса.
То пространство знаменателя, куда помещают мифос, Рикер соотносит со структурой в специфически структуралистском смысле: структура и есть миф, пралогика или предлогика (мифологика по Леви-Строссу), которая предопределяет целый веер рационали-заций. То, что в Новое время европейцы считали универсальным рассудком, оказывается лишь одной из версий керигмы, порождаемой структурой. Так возникла идея "множественных рациональ-ностей", не универсального разума, а вариативного набора рацио-нальностей, выпрастывающихся из мифологической структуры по той или иной схеме.
Если у Сорокина мы видели структуру логоса, то у собственно структуралистов мы сталкиваемся со структурой, которая порождает логос, т.е. со структурой, которая первична по отношению к логосу и по отношению к структуре логоса. Это структура более общего порядка, и для нее сама структура социального логоса (которая есть язык для конкретного социума) есть не что иное, как дискурс.
Ф. Ницше: аполлоническое и дионисийское/воля к власти. Рикер в качестве провозвестников структурализма упоминает "философов подозрения". Это Ницше (1844—1900), Маркс и Фрейд (1856—1936).
Философия Ницше бросает вызов логоцентризму. Ницше утверждает: есть два типа культуры — аполлоническая (где доминирует логос) и дионисийская (где влияние логоса ограничено). Но они не просто конфликтуют, но сосуществуют друг с другом, одна проступает сквозь другую.
Другой структурный ход Ницше, Ницше как социолога, это его концепция воли к власти. С помощью этой концепции Ницше объясняет все остальное — политику, культуру, мораль, искусство.
Воля к власти — это общий знаменатель социума, это его структура. Сама по себе, будучи иррациональной и "инстинктивной", воля к власти организует общество, мораль, политику, культуру.
У Маркса структурой в структуралистском смысле выступает "базис" (то есть "инфраструктура"). А о Фрейде мы поговорим чуть выше. С Фрейдом мы подходим к самому главному в нашем исследовании — к социокультурной топике новой социологии.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Евангелие от Матфея. 18, 20.
Добренькое В.И., Кравченко А.И. Фундаментальная социология. Т. 1. М., 2003.
Сорокин П.А. Преступление и кара. Подвиг и награда. М., 2006.
Durand G. Les grands textes de la sociologie moderne. P., 1969.
Simmel G. Philosophie des Geldes. Berlin, 1900.
