CC BY
30
К РЕКОНСТРУКЦИИ ЭТИМОЛОГИЧЕСКИХ ФОРМ ПАРАДИГМЫ СПРЯЖЕНИЯ АРАБСКОГО ГЛАГОЛА
В ПЕРФЕКТЕ И ИМПЕРФЕКТЕ (на материале модели qatala - iaqtulu)
®2010 Аселцдерова P.O.
Дагестанский государственный педагогический университет
В статье приводятся аргументы в пользу тезиса о том, что модели -LM суть производящие основы парадигмы спряжения. Современные формы -результат фонетических и морфологических изменений этимологических синтагм.
The article deals with the statement that the models сЯ - LM - are derivative stems of conjugation paradigm. Modern forms are the results of phonetic and morphological changes of etymological syntagmas.
Ключевые слова: ударение, синкопа, апокопа, этимологическая форма, диахрония.
Keywords: stress, syncope, apocope, etymological forms, diachrony.
В статье автора «К проблеме структурной организации и этимологической семантики
компонентов содержательной
структуры семитского трехсогласного корня» выдвинут тезис о том, что словарная форма .^арабского языка и ее коррелят в страдательном залоге являются исходными в глагольном слово- и формообразовании. Причем конечный слог трехсогласного корня СУСУСУ является носителем значения бытия, локализующего действие, выраженное в семантике первых двух слогов СУСУ как имеющие место до момента речи, в момент речи или с транспозицией на следование. Равным образом,
доказывалось, что имперфектные формы производны от перфекта, а звуковые формы настоящего времени
- следствие фонетических транспозиций. Эти положения
иллюстрировались на материале трехбуквенного корня ка!аЬа [1].
Закономерности семантической и формальной структуры модели ка!аЬа должны быть релевантны и для других вариантов модели - Д - <-М . Однако эта гипотеза, поэтому мы считаем необходимым проверить справедливость изложенных нами тезисов на остальных вариантах формальной и семантической организации модели - Д - <-Ц например, с привлечением парадигмы временных форм глагола с1агаЬа - 1ас1пЬи «бить».
Известно, что первое лицо единственного числа: МагаЬа ‘апаки > (1агаЬа ’апШ > (^агаЬаШ > (1агаЫи является историческим суффиксом 1 лица единственного числа, который впоследствии был заменен формой -Ш по аналогии со вторым лицом. Предполагается, что -’ап -указательная частица [2. С. 181-182, 389]. В лексеме с1агаЬа!и конечный гласный основы с1агаЬа -Ш в
послеударной
позиции
синкопируется, вследствие чего имеем современную форму darabtu.
Второе лицо единственного числа darabta - следствие нижеследующих фонетических и морфологических преобразований: *daraba ’anta >
darabata darabta; синкопа
послеударного -а- закономерна в слабой позиции.
Второе лицо единственного числа женского рода является следствием исторического развития
аналитической формы: *daraba ’anti > darabati > darabti вследствие элизии anti > ti и синкопы конечного безударного гласного основы daraba-в морфологии darabati.
Третье лицо единственного числа мужского рода сохраняет этимологическую форму daraba > daraba. Третье лицо единственного числа женского рода является результатом нижеследующих
фономорфологических транспозиций: *daraba ta > darabata > darabat. Компонент -ta
предположительно указательная частица в функции местоимения 3 лица женского рода [2. С. 391].
Двойственное число мужского и женского родов не вызывает затруднения в реконструкции ее этимологической формы: *daraba
antuma < a daraba ’antuma и далее daraba tuma > darabtuma.
Морфологическая структура 3 лица мужского рода двойственного числа представляется прозрачной *daraba’a, где «а» формант двойственного числа. В структуре daraba’ а, предпоследний -а- основы daraba, оказавшись в слабой позиции, исчезает из
произношения, что вызывает увеличение количества форманта двойственного числа (-а > а).
Столь же эксплицитна морфологическая структура
двойственного числа третьего лица женского рода: основа + ta +а -показатель двойственного числа daraba ta’a > daraba ta ’a > darabata.
В просодической структуре daraba -ta ’a > daraba ta - конечный гласный основы darab-а сохраняется, поскольку слабое динамическое ударение в первой части dara- не в силах преодолеть фоническую энергию второй части этой лексемы
- bata.
Диахрония первого лица множественного числа не вызывает сомнений. *daraba nahnu > daraba па (при элизии nahnu > па) darabana > darabna: конечный гласный основы daraba, равный словарной форме, синкопируется при добавлении слога -па к лексеме daraba (darabana > darabna).
Столь же эксплицитны формы второго лица мужского и женского родов:
глагол второго лица: *daraba antum
> daraba turn > darabatum > darabtum;
второе лицо женского рода: daraba antunna > daraba tuna > darabatunna > darabti'inna.
Для третьего лица
множественного числа предполагаем следующее историческое развитие: *daraba hum > daraba’u > darabu. Сокращение hum > u по аналогии с anta > ta, anti -ti, antuma > tuma, antum > turn, antunna > tunna.
Под давлением системы предполагаем элизию hunna > па в третьем лице множественного числа женского рода: daraba hunna > daraba па
> darabana > darabna, cp: daraba nahnu > darabana > darabna (1 лицо множественного числа).
Для современных форм презенса арабского языка применительно к модели fa'ala; iafilu предлагаем нижеследующее историческое
развитие на примере daraba - iadribu.
Первое лицо единственного числа, возможно, явилось следствием преобразования ’ana daraba > ’a daraba > ’adribu, где синкопа послеударного ’а и сокращение -а > i, а > и закономерно.
Аналогичные фономорфологические транспозиции закономерны и для второго лица
единственного числа мужского рода *’anta daraba > ta daraba > tadaraba > tadribu.
Несколько иначе сформировалась современная форма второго лица единственного числа женского рода. Для этой лексемы предполагаем следующее фономорфологическое диахроническое движение: 'anti daraba
> ta daraba ni (anti > ta-ni) tadribani > tadribina.
Это вызывает усиление послеударного а и перенос ударения на долгий предпоследний слог tadrabani. Предпоследний долгий ударный слог вызывал сокращение количества предударного.
В речевом потоке ta daraba ni сливается сперва в tadarabani, в первой лексеме tadaraba
послеударный а синкопируется, гласный -а в tadra- сокращается в i, освободившаяся фоническая энергия обусловливает увеличение
количества предпоследнего гласного -a tadarabani (tadribani). Вследствие этого ударение концентрируется на предпоследнем долгом слоге (tadarabani > tadribani). И, наконец, tadribani переходит в tadribina вследствие метатезы (...bani > bina), вызванного, возможно, омонимией tadribani - формой двойственного числа.
Формы третьего лица
единственного числа мужского и женского родов эксплицитны: в
первом случае имеем ia daraba > iadribu, где сокращения -а- > i, -а > и, равно как и синкопа первого послеударного -a- (iadaraba),
закономерны.
В случае третьего лица единственного числа женского рода имеем ta (указательная частица в функции личного местоимения женского рода, как и ia в той же функции для мужского рода) + daraba
> tadaraba > tadribu с теми же закономерными фонетическими изменениями, что и в случае *iadaraba
> iadribu.
Диахрония двойственного числа второго лица мужского и женского родов также подчиняется
определенным фономорфологическим закономерностям. Образование этой формы нам представляется
следующим:
1) двойственное число мужского рода: *’ anta daraba am ^ ta daraba am tadribani. В морфологическом аспекте синтагм *’anta daraba ani состоит из трех единиц: ’anta- «ты (мужчина)» -daraba «бьет» ani — показатель двойственного числа в системе имени, который переносится и в систему глагола [2. С. 272]. В комплексе имеем «ты (мужчина)» + «бьет» + «двойственное число».
Фонетические изменения сводятся к следующему:
1) в синтагме ’anta daraba ani сокращается в tadaraba и далее в tadriba ani. В лексеме tadriba ani предударный -a (ani); синкопируется после согласного (tadrib - ani);
2) аналогичны
фономорфологические транспозиции в случае с местоимением второго лица единственного числа женского рода, ср: *anti daraba ani > ta daraba ’ani
> ta daraba ’ani > tadribani. Совпадение форм ’anta daraba ani и anti daraba ani в форме (ср. kataba ani > ta kataba ni > taktubina) tadarabani с последующей одинаковой диахронией
обусловливает одну форму tadribani двойственного числа для второго лица и для мужского, и для женского родов.
Морфология двойственного числа третьего лица мужского и женского родов имеет одинаковую структуру и отличается лишь первым слогом. В мужском роде это ia-, в женском -ta, оба предположительно восходят к указательным частицам или междометиям [2. С. 390-391] в функциях личных местоимений. Возможная фономорфологическая история сводится к следующим транспозициям: мужской род -ia
daraba ani, где -ia - показатель
третьего лица мужского рода; daraba «бьет» ani - показатель двойственного числа. Синтагма из трех компонентов ia daraba ani в потоке речи сливается в iadaraba’ani с одновременными фонетическими изменениями в iadribani. В структуре iadaraba ’ani iadaraba развивается закономерно в iadribu, затем в синтагме iadribu ’ani предударный -и синкопируется, что обусловливает современную словоформу iadribani. Аналогично имеем двойственное число третьего лица женского рода: ta daraba ani > tadribu ’ani > tadribu ’ ani > tadribani.
Современная форма первого лица множественного числа производна от *nahnu daraba > nadaraba > nadribu.
Фонетически объяснимы и формы второго лица множественного числа мужского и женского родов - tadribuna и tadribna: суффиксы второго лица перфекта связаны с раздельными местоимениями без частицы ’ап [2. С. 386], например, anta- (darab) -ta. В то же время корневая морфема -t-[’an-t-a; ’an-t-i; ’an-t-um] является показателем лица в имперфекте [idem], например t-(adribuna) «вы бьете», t-(adribu) «ты бьешь». Следовательно, местоимения
второго лица оставили в структуре имперфекта след в виде показателя t- в препозиции, менее заметный, чем в перфекте, например, darab-tum, ср. (antum).
Тем не менее, частица ’ап может сохраниться в структуре форм настояще-будущего времени.
Полагаем, что в структуре ’an turn, где ’ап, возможно, указательная частица, ср. ’ап «этот» аккадского языка [ibidem 387], произошли структурные изменения,
обусловленные необходимостью кодификации имперфекта, в структуре которого показатели субъекта действия находятся в препозиции, в отличие от перфекта, где аффиксальные элементы следуют за основой глагола. В нашем случае ’an turn
преобразовалась в ta-nu, где долгота гласного и обусловлена апокопой -т, что привело к увеличению количества -и. Тогда современную форму второго лица множественного числа настояще-будущего времени глагола daraba можно представить в следующем виде: *antum daraba > ta daraba nu > ta darabanu > ta darabuna > tadribuna.
Если сказанное верно, то для женского рода множественного числа имперфекта можно
реконструировать *ta nu с кратким и в оппозиции к ta пй мужского рода. Это позволяет предложить
нижеследующее становление
современной формы 2 лица множественного числа женского рода для глагола daraba: > antunna daraba > tadaraba nu > tadarabanu > tadribuna с метатезой в (-banu > buna) > tadribna.
В третьем лице множественного числа имперфекта показателем лица является префикс ia, иной, чем корень -t- [2. С. 390]. Аналогично antum > tanu можно предположить праформу из сочетания ia с
местоимением третьего лица множественного числа ia nu > (по аналогии antum daraba > ta nu daraba > tadarabuna > tadribuna). Тогда
становятся эксплицитным
современные формы 3 лица множественного числа
применительно к модели daraba-
iadribu: ia daraba nu > iadarabuna > iadribuna.
Для множественного числа женского рода полагаем праформу *ta hunna daraba > ta daraba na > tadrabana > tadribna.
Страдательный залог перфекта глаголов I породы вариант fa’ala-iaflu образуется аналогично парадигме спряжения в прошедшем времени действительного залога. Разница лишь в том, что основой является форма страдательного залога duriba, которая является коррелятом daraba действительного залога. Поэтому мы приводим лишь
фономорфологическую диахронию
парадигмы спряжения
страдательного залога, не обращаясь к экспликациям: фономорфологические изменения в страдательном залоге перфекта аналогичны диахронии
действительного залога, ср.:
Первое лицо единственного числа:
а) действит. залог daraba ’anaku > daraba tu > darabatu > darabtu;
б) страд, залог duriba ’anaku > duriba tu > duribatu > duribtu.
Второе лицо мужского рода:
a) daraba ’anta > daraba ta > darabata > darabta; 6) duriba ’anta > duraba ta > duribta.
Второе лицо женского рода:
а) daraba ’anti > darabati > darabti;
б) duriba ’anti > duribati > duribti.
Третье лицо мужского рода:
а) daraba > daraba;
б) duriba > duriba.
Третье лицо женского рода:
а) daraba ta > darabata > darabat;
б) duriba ta > duribata > duribat. Двойственное число.
Второе лицо мужского и женского родов: a) daraba ’antuma > darabatuma > darabtuma.
Третье лицо мужского рода:
а) daraba ’а > daraba;
б) * duriba ’а > duriba.
Третье лицо женского рода:
а) *daraba ta ’а > darabata;
б) * duriba ta ’а > duribata.
Множественное число:
Первое лицо:
а) daraba nahnu > darabana > darabna;
б) duriba nahnu > duribana > duribna.
Второе лицо мужского рода:
а) daraba ’antum > darabatum > darabtum;
б) duriba ’antum > duribatum > duribtum.
Второе лицо женского рода:
а) *daraba ’antunna > darabatunna > darabtunna;
б) *duriba ’antunna > duribatunna > duribtunma.
Третье лицо мужского рода:
а) *daraba hum > daraba ’u > darabu
б) * duriba hum > duriba ’u > duribu.
Третье лицо женского рода:
а) daraba hunna > daraba па > darabana
> darabna;
б) duriba hunna > duriba na > duribana
> duribna.
Несмотря на то, что механизм образования имперфекта
действительного и страдательного залогов исторически один и тот же -препозиция местоимения к основам daraba и duriba, соответственно, фонетически современные формы различны. Если настоящее время действительного залога ’ana daraba > ’adaraba > adribu не требует особых экспликаций, то фонетическое
развитие форм страдательного залога настояще-будущего времени ’ana duriba > ’aduriba > ’udrabu и т.д. требует пояснений.
Современная форма первого лица единственного числа страдательного залога ’udrabu, на наш взгляд, результат нижеследующих
фономорфологических транспозиций: ’ana duriba > ’aduriba > ’udiraba ’udrabu.
Предложенная цепочка
фономорфологических изменений в сегменте... ’aduriba > ’udiraba постулирует метатезу ’aduriba > ’udiraba. Далее в просодической структуре ’udiraba > ’udirabu происходит синкопа послеударного -i- и сокращение количества конечного гласного -а > и закономерно.
Второе лицо мужского рода -следствие следующих возможных фономорфологических изменений ’anta duriba > ta duriba > tudiraba > tudrabu.
Второе лицо женского рода единственного числа могло быть результатом: ’anti duriba > ta duriba ni > tudirabani > tudrabani > tudrabina (метатеза bani > bina).
Долгота а обусловлена синкопой i (tudirabani > tudrabani).
Предполагаем, что в третьем лице единственного числа могло иметь место ia duriba > iaduriba > iudiraba > iudrabu.
Для третьего лица единственного числа женского рода постулируем следующую цепочку
фономорфологических и
просодических изменений:
*ta duriba > taduriba > tudiraba > tudrabu.
Двойственное число мужского рода является следствием фономорфологического и
просодического развития синтагмы ’anta duriba ’ani > tudirabani > tudribani. В синтагме имеем 'anta «ты мужской род» + duriba + ani показатель множественного числа.
Вследствие фонетических
изменений форма двойственного числа страдательного залога женского рода совпала с лексемой мужского рода, ср.: *'anti duriba ani > ta duriba 'ani (anti > ta ni).
Мужской род двойственного числа предполагает следующую историю: ia duriba ani, где ia указательная частица в функции местоимения третьего лица мужского рода, ani -показатель двойственного числа. Синтагма ia duriba 'ani преобразуется в словоформу: ia duriba ani > iudiraba 'ani > iudirabani > iudrabani.
Постулируемое фономорфологическое развитие релевантно и для третьего лица двойственного числа женского рода, ср.: ta duriba 'ani > tudiraba'ani > tudrabani.
Формы множественного числа
также суть закономерных
фономорфологических и
просодических изменений, ср.:
Первое лицо множественного числа:
*nahnu duriba > па duriba > nudiraba > nudrabu.
Второе лицо мужского рода
множественного числа предполагает следующую фономорфологическую и просодическую историю: 'antum duriba
> ta duriba nu > tudirabanu > tudrabanu >
tudrabuna (-banu > buna). Для
множественного числа женского рода постулируем диахронию в
следующем аспекте ’antunna duriba > ta duriba nu (antunna > tanu) > tudirabuna
> tudrabna.
Современная форма третьего лица множественного числа мужского рода может быть следствием диахронического
развития: ia duriba nu (по аналогии с 'antum > ta-nu) iudirabanu > iudrabanu > iudrabuna (.. banu > buna): долгота -a является следствием синкопы
гласного -i- в послеударной позиции (iudirabanu > iudrabanu).
Для третьего лица женского рода множественного числа возможна
история: *ta hunna duriba > ta duriba na
> tudrabana > tudrabna.
Таким образом, основой для перфектных и имперфектных форм парадигмы спряжения
действительного и страдательного залогов являются модели daraba и duriba соответственно; сама парадигма спряжения
действительного и страдательного залогов прошедшего настоящебудущего времени - следствие
регулярных фонетических,
морфологических и просодических преобразований основ daraba и duriba в синтагмах с личными местоимениями или усилительными частицами в функции личных местоимений третьего лица. Третье лицо единственного числа мужского рода формально и семантически равно основам daraba и duriba, которые исторически суть единство перфекта и имперфекта. В двойственном числе настоящебудущего времени формы личных местоимений комбинируются с показателями двойственного числа ani и а. Сказанное подтверждает справедливость тезиса,
высказанного еще древними арабскими филологами о том, что al-madi прошедшее время в сущности является нефлектируемым словом с неизменным окончанием - «а» с транспозицией в «и» и в настоящебудущем времени [цит. по: 3].
Примечания
1. Асельдерова Р. 0. О самопонятности и мотивированности феномена полярности в арабском языке. Вопросы общего и дагестанского языкознания. Вып. 6. Махачкала : ИЯЛИ ДНЦ, 2009. 2.
Гранде Б. М. Курс арабской грамматики в сравнительно-историческом освещении. М., 1998. С. 592. 3. Мамедалиев В. М. Категория времени, лица и наклонения глагола современного арабского литературного языка. Баку, 1979. 82 с.
Статья поступила в редакцию 27.03.2010 г.
