К РЕКОНСТРУКЦИИ АРХИТЕКТУРЫ ДВОРЦА В ХАН-КЕРМАНЕ Текст научной статьи по специальности «История и археология»

Н.Х. Халитов

К реконструкции архитектуры дворца в Хан-Кермане

Касимовское ханство, просуществовавшее более 200 лет, весьма неоднозначно рассматривается в литературе, - как с точки зрения его политической истории, так в этнокультурном отношении. Серьезному изучению архитектура касимовских татар как культурный феномен пока не подвергалась. К сожалению, в русской официальной истории получила распространение весьма тенденциозная версия об изначальной несамостоятельности этого государства как политического образования и тщательно скрывается факт давнего присутствия татарской культуры на этой территории, -еще задолго до появления здесь хана Касыма. Зато всячески подчеркивается на фактор значительной доли русского населения и условия русского окружения, хотя относится этот фактор уже к более позднему времени. Все это естественным образом складывает впечатление о слабости и малоразвитости местной культурной традиции, большом русском влиянии, о малозначительности касимовского феномена как культурного явления. Архитектура, как одна из важных и значительных сфер государственной культуры, является важным показателем уровня культурного развития государства, самостоятельности его политики, может многое сказать о его месте среди окружающих культур и государств.

К сожалению, от времен суверенного развития татарской культуры Касимова сегодня мало что осталось на поверхности земли, а системные археологические исследования пока остаются только предметом наших вожделений. Сегодня об архитектуре собственно Касимовского ханства можно судить лишь по отдельным сохранившимся зданиям Хан-Кермана и редким документам, запечатлевшим уже исчезнувшие средневековые постройки. Поэтому говорить о полноценном анализе касимовской архитектуры пока будет преждевременно, хотя, опираясь на комплексный анализ всех материалов и сведений, мы уже можем составить самое общее понятие о характере татарской культуры Хан-Кермана в разные этапы ее существования, что, тоже достаточно важно. Сопоставление же с общими закономерностями развития архитек-

туры средневековых татарских государств того времени может вывести на некоторые результаты, дать общее понятие об архитектурной культуре и региональных особенностях касимовского стиля.

Мещерская земли, подаренная хану Касыму великим князем Василием в 1 половине 15 века, отнюдь не была исконно русской территорией, а имела довольно сложную этно-политическую историю, в том числе и татарскую. В корне имевшая древнюю традицию автохтонного финно-угорского населения, прослеженную здесь уже с 5 в., ее архитектура дополнялась и обогащалась в течение 12-15 вв. деятельностью русской и татарской общин, в которой можно обозначить народное зодчество, архитектуру культовых, административных и представительских зданий, фортификацию и инженерные сооружения. Все это образовало ту этнокультурную основу и архитектурную традицию, на которой сложилась в дальнейшем культура касимовских татар.

Новая татарская архитектура Хан-Кермана и его окрестностей появилась здесь сразу как ветвь золотоордынской, как изначально перенесенный ордынскими переселенцами штамм поволжской и, возможно, крымской татарской культуры на местную, мещерскую почву. Заказчиками и идеологами здесь выступали татары, а исполнителями могли быть, и наверняка в период становления стиля были приглашенные зодчие, каждый из которых мог внести свое в общий золотоордынский контекст - так, как это было, к примеру, при строительстве итальянцами Московского Кремля или дворца Менглы-Гирея в Крыму. Их могли пригласить как с юга (Кавказ, Крым, Иран), так с востока (Казань), запада (Литва, Польша) и севера (Москва, Рязань и др.). Это вполне соответствовало амбициям Касым-хана, основавшего новое государство с позиции силы и декларировавшего приход чин-гисида из столицы Золотой Орды на эту территорию. Были у него и хорошие финансовые возможности для осуществления столь масштабных проектов: откупные за великого князя Василия, равные всей великокняжеской казне, часть которых наверняка

досталась и ему, а кроме того - благодарность Москвы за военную поддержку возвращения Василия на его престол, что обеспечило и иную помощь со стороны Москвы и союзной Казани.

Исходя из комплексного анализа сведений по политической истории Касимовского ханства и иных известных данных, историю его архитектуры можно разделить на три этапа: 1) середина 1445-1487 гг., период могущества и независимости государства; 2) 1487 г. - 2 пол. 16 в., русский протекторат; 3) конец 16-17 вв., период упадка и заката.

Хан-Сарай. Укрепленный Ханский двор1, с «палатами каменными», занимал мыс между двумя глубокими оврагами с обрывистыми склонами, а ограда шла вдоль кромки обрыва. Въезд в цитадель находился с южной стороны - там, где сближались отроги Успенского и Полежаева оврагов, и, вероятно, был укреплен рвом и валом.

В литературе комплекс датируется 2 половиной 15 века, временем правления Касыма. Он был зарисован в 1 трети XVII века А.Олеарием (Эльшлегером), а затем во 2 половине XVII века - Н.Витсеном2. На этих рисун-

1 В 1633 году Олеарий делает важную заметку, что дворец «в прежние времена служил замком», что значит - Ханская площадь была окружена стеной, очевидно деревянной, но в 17 в ее уже разобрали. Стена «замка» сгорела в 1679 году, а до этого, в 1670, когда угрожал Разин, воевода укрылся именно за тыном царевичева дворца, поскольку стена русского посада сгорела еще раньше. Дворец могли начать разбирать после смерти последней владетельницы Фатимы-Султан (вскоре после 1681 г.) и добить к 1703 г., хотя еще в начале 19 века Гагин видел фундамент и измерил его, а вскорости после местный купец разобрал и фундамент на кирпичи. О том, есть ли подземные ходы от дворца к мечети и к текие, существуют разные точки зрения, но точно этого не знает, похоже, никто.

2 На этих изображениях следует остановиться более подробно. Ситуация на рисунке Витсена настолько буквально повторяет рисунок Олеария, что возникает подозрение в том, что это просто его более позднее воспроизведение. Разрыв в 70 лет предполагает некоторые изменения в застройке, -особенной деревянной, в то время как число, взаимное местоположение, размеры и конфигурация всех сооружений сохраняются на более позднем изображении в неизменности. Вероятно, для книги Витсена, за неимением более современного материала, на основе рисунка Олеария была изготовлена и опубликована специальная иллюстрация и оба этих документа следует

ках различим комплекс каменных и деревянных сооружений, минарет и мавзолей, окруженные высокой деревянной стеной. Конкретных сведений о планировке Хан-Сарая не сохранилось, однако известно, что здания комплекса размещались вокруг майдана, остатки которого и до сего времени именуются Ханской площадью. Если же исходить из закономерностей, прослеженных в планировке Ханских дворцов Казани и Бахчисарая, то можно предполагать здесь продольно-осевую композицию комплекса вокруг протяженного майдана, где группировались жилая, представительская, культово-мемориальная и хозяйственная зоны. Все это было огорожено оборонительной стеной, которая хорошо видна на рисунке Олеария.

Для ханских резиденций, где жилые и хозяйственные функции дополнялись функциями государственного управления, существовал необходимый перечень построек для обеспечения нормального функционирования такого центра. Функциональные группы зданий и помещений, входивших в состав дворцового комплекса как административного центра государства, места проживания ханской семьи и одновременно оборонительного сооружения, были следующими:

1. Административный блок: здания или помещения Государственного совета (Дивана); судилище (казият); парадная площадь перед дворцом; тюрьма (зиндан); казнохранилище; библиотека, архив; казармы ханской гвардии.

2. Жичой блок: Ханский дворец; здания для челяди и охраны; гостевой дом; сад.

3. Служебно-хозяйственный блок: кухни; баня; конюшни; кладовые; мастерские придворных ремесленников (меднолитейная, сапожная, швейная, кузнечная, ювелирная, оружейная и др.);

4. Культовый блок: мечеть; усыпальница ханов; возможно, усыпальница святого.

Дворец хана, как и всякая резиденция крупного феодала, обладал рядом качеств, главными из которых должны были быть:

1. Удобство и безопасность проживания.

2. Многофункциональность комплекса дворцовых сооружений - в числе функций должны были присутствовать следующие:

рассматривать как вариант одного, а точнее историческим источником можно считать лишь рисунок Олеария, предположительно исполненный с натуры, в то время как ремикс из книги Витсена -всего лишь его искаженной копией. Иных изображений Хан-Сарая не сохранилось.

жилищная, представительская, административная, оборонительная.

3. Возможность эвакуации в случае военных действий.

Представительские функции, особенно в столичном центре государства, должны были диктовать монументальность и внешнюю красоту дворцовой архитектуры.

От первого, интересующего нас периода до настоящего времени сохранилось только два наземных памятника: минарет мечети Касым-хана с подземными остатками примыкавшей когда-то к нему мечети (1467 г.) и текие Шах-Али хана (1556 г.), выполненные из тесаных известняковых блоков. Оба эти сооружения, -так же как и не сохранившееся Ханское кладбище, составляют единый культово-мемориальный комплекс в составе обширного комплекса Хан-Сарая, возникшего здесь как резиденция Касым-хана во 2 половине 15 века.

По сведениям Палласа, Ханский дворец был протяженным четырехугольным зданием, ориентированным с юга на север, длиной более 32 аршин3, шириной более восьми аршин с половиной, т.е. 22,7x5,7 м. С торцов к нему примыкали узкие пристрои длиной в 16 футов4, т.е. 37,3 м. В северном пристрое был вход в сводчатый подвал, простиравшийся под всем дворцом (Паллас, 1773, с.43-44). Судя по рисунку, это было трехэтажное (по всей видимости) здание, имевшее монументальный пристрой в виде высокой угловой башни. Иных суждений о его архитектуре по единственному сохранившемуся изображению руин, пока не рождается. Разумеется, дворцовый комплекс, функционировавший как центр административного управления государством, не мог быть ограничен лишь одним названным зданием, а включал в себя и ряд других, полностью разрушенных к моменту исследования его краеведами. В его состав могли входить как каменные, так и деревянные здания, как это было, к примеру, в Казанском Арке, или известном дворце царя Алексея Михайловича в Коломенском. Понятно также, что, подобно другим средневековым дворцовым комплексам, Хан-Сарай в Хан-Кермане имел свободную планировку, исходившую из потребностей его многообразных функций, а также приспособленную для обороны в случае опасности. Аналогично Казанскому, Бахчисарайскому дворцам или

^ Старорусский аршин равнялся 71,12 см.

4 Английский фут равняется 2,333 м.

дворцу Ширваншахов в Баку, следует предполагать деление его территории на замкнутые секции, огороженные глухими стенами и защищенными входами. Одним из важным элементов архитектуры Хан-Сарая была многоярусная цилиндрическая башня, примыкавшая к жилым покоям хана, и выглядевшая весьма эффектно. По-видимому, такие башни-донжоны играли особую, возможно, даже знаковую роль в архитектуре татарских и тюркских правителей, поскольку мы встречаем их и в других известных нам средневековых резиденциях татарских ханов: в Казани (Халит, 1991) и Бахчисарае (т.н. Соколиная башня). Все эти сооружения объединяет одно: они были выстроены ханами-чингисидами, выходцами из Сарая, столицы Золотой Орды при основании новых независимых татарских государств. Думаю, сходство в их архитектуре не случайно, несмотря на определенный разброс во времени: в основе их должен был лежать один прототип, -«Златоглавый» дворец хана Золотой Ордьг, родовая резиденция чингисидов в Сарае, что подтверждает и рисунок францисканского монаха 15 века Фра Мауро, изображающий золотоордынский Сарай. Показательно, что подобная же башня существует и в комплексе султанского дворца Топ-Капы в Стамбуле.

Петр Паллас, кроме общих сведений, оставил описание монументального входа на каменных столбах во дворец, еще сохранявшегося в 1770 году. Он был украшен «многими Готскими фигурами и Арапскими надписями... кровельными резными подзорами и теремочками» (Паллас, 1809). Не надо обладать большой фантазией, чтобы усмотреть в «готских фигурах» исламские орнаменты, в «кровельных резных подзорах» - мукарнас, «теремочках» - надкровельные купола. Словом, описаны портальные ворота с усложненным верхом, аналогии которым встречаются во многих странах, и чаще - в Турции, Юго-Восточной Азии. Именно такие ворота отмечены в средневековом Казанском Арке и

5 Знаменитый путешественник Ибн-Батута посещал Сарай лично в сороковых годах XIV века, и в описании путешествий своих оставил нам следующие драгоценные строки: «Город Сарай один из красивейших городов, достигший чрезвычайной величины, на ровной земле, переполненный людьми, с красивыми базарами и широкими улицами... Тамошний дворец султана называется Алтунташ. Алтун пишется через а, л, тун и значит золото, а таш пишется через та и ш, и значит голова».

султанском дворце Топ Капы в Истанбуле. Из ситуации следует, что главным фасадом дворца был южный, выходивший на Татарскую слободу и занимавший северную сторону протяженного майдана, откуда в разные стороны расходились пять улиц. Именно сюда же, видимо, выходили и описанные ворота.

Как указывается, в литературе, поместья татарских царей и царевичей в городе были невелики. Основные их владения находились, как правило, в селениях - Шырын (Подлипки), Торбаево, Болотцы, Царицыно и др.

Хан-джами. Об изначальной архитектуре этого здания можно сегодня судить лишь по массивной цилиндрической башне-минарету и габаритам фундамента, на которым, согласно распространенной версии, было возведено новое здание мечети. Впрочем, археологических исследований фундамента, насколько мне известно, не проводилось, и эта версия еще требует подтверждения. На рисунке из книги Адама Олеария здание мечети также не просматривается, хотя, судя по размерам сохранившегося фундамента, она была значительных размеров и не могла бы выпасть из

поля зрения художника, если бы еще сущест-

6

вовала к тому времени .

Композиция мечети с квадратным планом и угловым примыканием минарета стандартна, однако соотношение площадей фундаментов минарета и здания мечети весьма необычны и

6 Разрушение мечети и дворца никак не может быть связано и с именем Петра I в его второе посещение города в 1722 г., как о том гласит популярная легенда, поскольку Олеарий запечатлел разрушенный комплекс почти на 100 лет раньше. Указывается, что в свое первое посещение Касимова в 1695 г. Петр распорядился прекратить строительство каменной мечети, и она простояла недостроенной вплоть до указа Екатерины II (Родин, 1997; Фулин, 1990). Стало быть, действительно к тому времени мечеть была уже разрушена. Насколько мне известно, никаких сведений о разрушениях и катаклизмах в допетровское время не зафиксировано, хотя можно предположить, что это было связано с переходом Ораз-Мухаммеда на сторону Лжедмитрия II в период смуты (убит в 1610 г.) (Султанов, 2006). Эту историческую загадку оставим специалистам, наша же цель, опираясь на известные данные, попробовать восстановить облик исчезнувшего дворца. Олеарий упоминал «мусульманский храм», впрочем, без привязки к конкретному месту. Возможно, на месте разрушенной мечети XV в. в это время находилась другая мечеть меньших размеров, каменная или, судя по рисунку, деревянная, на которую и обратил внимание Олеарий.

говорят о превалирующей роли минарета, превышающей значение его как просто атрибута мечети. Минарет в его современном виде представляет собой массивный цилиндр без цокольной части (что само по себе весьма необычно для нашего региона) и небольшого цилиндрического барабана, увенчанного пара-болоидным куполом. Купол поздний, на рисунке Олеария завершение выглядит коническим.

Образ и композиция минарета в его современном виде не имеют себе подобий ни в одной из культур и эпох мусульманского зодчества, что наводит на серьезные размышления о его первоначальном облике. Размеры нижнего яруса минарета, его громоздкие пропорции, отсутствие цокольной части и мощный массив внутреннего объема говорят о том, что, по всей вероятности, утрачена значительная часть его высоты и сохранившийся ярус является всего лишь основанием первоначального минарета, имевшего в прошлом намного большую высоту. Общий анализ архитектуры мечетей Поволжья домонгольского и золотоордынского времени говорит о стойкой традиции сельджукского стиля, ставшего основой и для культовой архитектуры новых татарских государств. Именно традиции сельджукских минаретов с их вытянутыми пропорциями, объединяющие башенную архитектуру исламских государств Переднего Востока, невзирая на различие декоративных решений, в единое явление на протяжении нескольких столетий, сформировали представление о минарете как о высокой стройной башне вытянутых пропорций, противопоставленной массивному объему мечети. Именно такой стереотип господствовал и в золотоордынской культуре. Молодой амбициозный Касым-хан, основавший новое мусульманское государство и принесший сюда высокие культурные традиции Золотой Орды, не мог санкционировать возведение центральной мечети с непропорционально уродливым минаретом, не вписывающимся ни в какие культурные традиции. Общие закономерности минаретов Золотой Орды и прилегающих государств 2 половины 14-1 половины 15 вв. подсказывают наличие минимум еще двух ярусов над ним в пропорциях, увеличивающих высоту башни почти втрое. У таких минаретов существовали промежуточные балкончики-шерефе и закрытый фонарь, увенчивавший башню. Сопоставление пропорций многоярусных минаретов сельджукской традиции гово-

рит о стойких пропорциональных закономерностях их членений, куда вписывается большинство башен. Находятся и прямые аналогии минарету Хан-Кермана, правда, относящиеся к более ранним эпохам: XII—XIII вв7. Это говорит о том, что, вероятно, образцом для касимовского минарета послужила какой-то исторический образец или стереотип, имевший особое значение для золотоордынских переселенцев и воспроизведенный на новой земле как знак преемственности культурной традиции. Примером аналогичного решения может послужить минарет мечети Нурулла в Казани, воспроизводящий образ минарета в Болгарах и Кул-Шариф, минареты которой имитируют минареты мечети Азимова.

Так или иначе, рассматривая современный минарет лишь как сохранившуюся цокольную часть первоначального многоярусного минарета и следуя пропорциональным закономерностям сельджукского стиля, можно с некоторой долей уверенности реконструировать его в виде четырехъярусной башни с последовательно утоняющимися ярусами и тремя шерефе, верхняя из которых имела вид закрытой площадки.

О том же говорит и большая площадь древнего фундамента мечети, принадлежавшая весьма значительному по размерам зданию. Стандартное для того времени решение: кубический объем, перекрытый куполом, дает в совокупности с предполагаемым более высоким минаретом уравновешенную и гармоничную архитектурную композицию. В итоге вырисовывается весьма значительное сооружение с активным силуэтом, господствовавшее не только над Ханской цитаделью, но и над всем городом. Размеры минарета, явно превышающие необходимый минимум, имели, видимо, символическое значение, обозначая как центр государственной власти, так и господство ислама на этой территории. Может быть, минарет нес и мемориальную нагрузку, закрепляя память о некоем историческом событии. К сожалению, татарская история изобилует такими «белыми пятнами», о существовании которых мы пока можем догадываться лишь по косвенным признакам, подобным архитектуре Хан-джами.

Текие Шах-Али-хана, датированное 1555 годом. Имеет вид прямоугольного параллелепипеда, двухкамерную планировку и

7 Минареты Масуда III и Баграма в Афганистане, начало 12 века.

о

перекрыта крестовыми сводами покамерно. Наружные стены его возвышаются над сводами в виде парапетов, а сводчатые перекрытия были завалены землей, через парапеты выпущены водометы. Вход в виде арочного низкого проема ничем не выделен. Текие сложено из хорошо отесанных и подогнанных друг к другу известняковых блоков, а своды выведены из кирпича. По планировке и строительной технике это сооружение близко некоторым усыпальницам времени на городище Булгар и некоторых других золотоордынских городищах. Согласно типологической классификации Д.В.Васильева (Васильев, 2003) он относится к группе Б1-1 золотоордынских мавзолеев (двухкамерные прямоугольные без портала) или Б2-1 (двухкамерные прямоугольные без портала с помещениями вдоль главного фасада). Причем, согласно этой же классификации, на сегодняшний день ни одного памятника точно такой планировки пока не обнаружено и текие Шах-Али хана может считаться единственным, да к тому же почти целиком сохранившимся образцом золотоордынской гробницы такого типа.

Никаких иных аналогий в мусульманском зодчестве касимовским текие не прослеживается, если не считать нескольких карачаевских (балкарских) кешенэ с двускатным покрытием.

Оформление фасадов сооружения характерно южно-мусульманскому типу, без признаков западноевропейского иллюзорно-тектонического оформления, и строится на образе четко ограненного геометрически правильного объема с лаконичными профилированными обрамлениями ряда деталей на фоне гладкой стены из хорошо отесанных прямоугольных блоков. Обращают на себя внимание водометы - непременный элемент архитектуры плоскопокрытых и купольных сооружений Малой Азии и Закавказья, что говорит, вероятнее всего, о южном происхождении приглашенного архитектора.

Над одной из дверей врезана каменная плита с высеченной рельефной надписью: «Строитель и собственник этого здания-Шах-Али-хан, сын Шейх-Аулияр-султана,

8 Некоторые авторы их считают позднейшим добавлением, однако против этого говорит толщина стен, явно изначально рассчитанная на сводчатые конструкции. Стены не пострадали даже несмотря на земляную засыпку поверх сводов, значительно усилившую тяжесть сводов, а значит и распор стен.

21 числа месяца рамазана 962 года», т.е. 9 августа 1555 г., кругом же высечены слова 256 стиха 11 суры Корана. Дизайн этого элемента говорит о высоком мастерстве каллиграфии и развитой эстетике монументально-декоративного искусства в Хан-Кермане. То же впечатление производит и архитектурное обрамление картуша: монументальное, лаконичное и элегантное.

Архитектурный образ текие полон внутреннего достоинства, отрешенности от мирской суеты и вполне соответствует фундаменталистскому пониманию места и значения подобных сооружений в мусульманском мире. Именно так решалось большинство надгробных усыпальниц татарско-турецкого (сельджукского и османского) ареалов, где величие похороненных государей увековечивалось не пышностью формы, а их местом в памяти народов, их вкладом в историю.

Внутри усыпальницы было 9 могил, в том числе самого Шах-Али, его жены Буляк-Шад и воспитанниц Хан-Султан и Маги-Султан.

Другие гробницы не сохранились, однако остались сведения о том, что некоторые из них имели погребальные склепы под полом (Вельяминов-Зернов, 1863).

Известные сведения о монументальных постройках Хан-Кермана говорят о сложении собственной, достаточно оригинальной ветви татарской архитектуры, - как по типологии отдельных сооружений, так и по общим их стилевым качествам. Им была присуща масштабность решений, монументальность художественного образа, активный, даже агрессивный силуэт, выразительная композиция, хорошее качество отделки и строительной техники при сохранении элегантной лаконичности форм.

Здесь прочно закрепились вполне конкретные типы сооружений, - в частности, тип надгробных усыпальниц - текие, не столь распространенное в иных регионах и придающее черты индивидуальности этой ветви татарского зодчества9. Выбор этого не самого монументального типа надгробного сооруже-

«Прямоугольные двухкамерные мавзолеи с зиарат-ханой, - пишет Д.В.Васильев, - произошед-

шие, на наш взгляд, путем развития мавзолеев типа А1-3, пештак которых, мощный и глубокий, трансформировался в зиарат-хану, представлены на территории Золотой Орды довольно хорошо, но лишь на Нижней Волге, в Мохшах, на Северном Кавказе и на Южном Урале. На территории Волжской Булгарии их не обнаружено» (Васильев, 2003).

ния говорит о некоей идеологии, заложенной в его типологию или художественный образ10. Возможно, в архитектуре Хан-Кермана сложилась традиция унаследования определенного типа гробницы в связи с династийной принадлежностью колена Улу-Мухаммеда к определенной ветви чингисидов, пользовавшихся именно такими типами сооружений. На такую мысль наталкивает и идентичность ее с Ханским мавзолеем в Казанском Арке.

Какие-то причины, - возможно, большой пожар или что-то иное, привели к значительным разрушениям в комплексе дворца, в том числе исчезновению первоначального здания мечети и повреждению минарета, так что к моменту появления здесь Олеария от комплекса остаются лишь отдельные фрагменты, дополненные деревянными сооружениями уже совершенной иной архитектурной культуры.

Думается, эскизную реконструкцию первоначального состояния Хан-Сарая можно было бы провести при наличии минимальных данных, опираясь на общие закономерности подобных же комплексов в Казани, Бахчисарае, Стамбуле и Баку.

В это время Касимов, как и Городец XII в., тоже был обнесен земляными валами с деревянными стенами и восемью башнями, из которых две были проездными. В крепости стояла деревянная Вознесенская церковь, воеводский и пушкаревский дворы, амбары с пушками и пороховыми припасами и т.п. Царевичи и цари татарские имели здесь свой двор. В городе числились те же слободы: Татарская, Пушкарская и Ямская.

Почти все постройки Касимова начала XVII в. были деревянными, за исключением мечети, царского дворца и мавзолея Шах-Али-хана в Татарской слободе, мавзолея Авган-Мухам-мед-султана и еще одной «палатки», которая

Если отталкиваться от самого названия - текие, чаще применяемого к постройкам дервишеского ордена суфиев, проповедововших аскетизм во всем, то это может объяснить подчеркнутую скромность архитектурных форм гробницы. Есть и другая точка зрения, изложенная мне в частной беседе И.К.Загидуллиным. После экономического и политического упадка Касимовского ханства, об усыпальнице заботились суфии и, возможно, реально использовалась как дервишеская текие, в результате чего мог произойти перенос названия, закрепившийся впоследствии в сознании населения.

не сохранилась на Старом посаде. Мостовые также были из бревен.

Примечания

Васильев Д.В. Мавзолеи Золотой Орды: географический обзор и опыт типологизации // Ученые записки Астраханского государственного университета. - Астрахань: изд-во АГУ, 2003.

Вельяминов-Зернов В.В. Исследование о Касимовских царях и царевичах. - 4.1. - СПб.: тип. Императорской Академии наук, 1863.

(Паллас П.С.). П.С.Палласа, Доктора Медицины, Профессора Натуральной истории и члена Российской Императорской Академии Наук, и Санктпетербургского Вольного Экономического Общества, а также Римской Императорской Академии испытателей естества и Королевского Аглинского ученого собрания, путешествие по разным провинциям Российской империи.- 4.1.-СПб., 1773.

(Паллас П.С.). П.С.Палласа, Доктора Медицины, Профессора Натуральной истории и члена Российской Императорской Академии Наук, и Санктпетербургского Вольного Экономического Общества, а также Римской Императорской Академии испытателей естества и Королевского Аглинского ученого собрания, путешествие по разным провинциям Российской империи. 4асть первая. - Вторым тиснением в Санктпетербурге при Императорской Академии Наук, 1809 года.

Султанов Т.И. 4ингиз-хан и 4ингизиды. Судьба и власть. - М.: ACT, 2006.

Родин Н. Касимов - Городец Мещёрский. -Изд-во «Узорочье», 1997.

Фулин Ю.В. Города и районы Рязанской области. - М.: изд-во «Московский рабочий», 1990.

Халит Н. Очерки по архитектуре Ханской Казани. - Казань, 1991.

Татарские памятники Касимова, открытка конца XIX - начала XX вв.

Местоположение Хан-Сарая художника

и Татарской слободы на дорегулярном Город Касимов. Хан-Сарай. Фрагмент рисунка из

плане Касимова. Реконструкция Н.Халита книги А.Олеария. 1 треть XVII в.

Коломенское, дворец царя Алексея Михайловича. Х1У-ХУП вв.

Татарские памятники Касимова. Современное фото

Функциональная схема Казанского Арка. XVI в.

Функциональная схема Хан-Сарая

Хан-Сарай в Казанском Арке. Реконструкция Н.Халита и Н.Хазиахметова

Дворец хана Золотой Орды в Сарае (предположительно). Рис. XV в.

Внутренние ворота Казанского Арка. Реконструкция Н.Халита и Н.Хазиахметова

Касимов. Руины Хан-Сарая. Фрагмент рисунока из книги А.Олеария. 1 пол. XVII в.

План 2 этажа

Город Касимов. Ханская мечеть. Рис. Н.Халита. Планы этажей

Казань. Хан-Сарай. Реконструкция Н.Халита и Н.Хазиахметова

Хан-Керман. Хан-Сарай. Реконструкция Н.Халита по 2 Головине XV в.

Мавзолей Абдул-Самата в Натанзе. Иран, 1304 г.

Руины золотоордынской мечети, запечатленные А.Дюраном в XIX в.

Ворота мемориальной зоны султанского дворца Топ Капы в Стамбуле. Рисунок XIX в.

Бахчисарай. Хан-Сарай, Соколиная башня. Современное фото

Внутренние ворота султанского дворца Топ Капы в Стамбуле. XVI в. Рисунок XIX в.

Султанский дворец Топ Капы в Стамбуле. XVI в. Рисунок XIX в.

Конак джами в Измире. Османская империя Османская мечеть. Сер. XVI в. Архитектор Синан

Хан-Керман. Текие Шах-Али хана. План

Хан-Керман. Текие Шах-Али хана. Вход в подвальную часть

Хан-Керман. Текие Шах-Али хана. Общий вид. Фото А.Хабибуллина

Усыпальница Казанских ханов. Рисунок из рукописи «Казанский Летописец». XVII в.

Хан-Керман. Текие Шах-Али хана. Водомет

Неизвестный мавзолей в Касимове. Чертеж XVIII в.

Хан-Керман. Текие Шах-Али хана. Главный фасад