CC BY
84
УДК 903.2+ 903.01/.09
Н.Б. Крыласова
К РАЗВИТИЮ КОНЦЕПЦИИ А.М. БЕЛАВИНА О ТОВАРНОМ ПРОИЗВОДСТВЕ МЕДИ И СПЛАВОВ НА ЕЕ ОСНОВЕ В СРЕДНЕВЕКОВОМ ПЕРМСКОМ ПРЕДУРАЛЬЕ
Отдел истории, археологии и этнографии Пермского федерального исследовательского центра УрО РАН, Пермь, РФ
Характеризуя торговые взаимоотношения Пермского Предуралья в эпоху средневековья, исследователи обычно называют в качестве экспортируемых отсюда товаров сырьевые ресурсы (меха, бобровую струю, мед и воск, соль и пр.). А.М. Белавин впервые начал указывать среди товаров, поставлявшихся из Прикамья, слитки меди и сплавов на ее основе. Здесь имеются многочисленные свидетельства наличия развитой цветной металлургии и литейного дела. Прикамские металлурги не просто продавали медь в качестве сырья, а самостоятельно готовили разнообразные сплавы на ее основе (преимущественно, свинцовую латунь, а также разные виды бронз), которые отливали в палочковидные слитки в специальных формах-изложницах. Слитки, отлитые по определенным весовым нормам, могли использоваться в качестве платежного средства. Медь (чистую или слегка разбавленную легирующими элементами) с целью повышения доходности продавали в виде готовых изделий - прутковых браслетов, представлявших собой своеобразную форму слитков, также отлитых по определенных весовым нормам. Торговля готовым продуктом демонстрирует, что Пермское Предуралье не следует рассматривать только как «сырьевой придаток» Волжской Булгарии.
Ключевые слова: Пермское Предуралье, эпоха средневековья, цветная металлургия, сплавы, слитки, браслеты, весовые нормы, торговля
N.B. Krylasova
ON THE DEVELOPMENT OF A.M. BELAVIN'S CONCEPTION OF THE COMMODITY PRODUCTION OF COPPER AND ITS ALLOYS IN THE MEDIEVAL PERM CIS-URALS
Department of History, Archeology and Ethnography of the Perm Federal Research Center of the Ural Branch of the Russian Academy of Sciences, Perm, RF
Describing trade relations of the Perm Cis-Urals in the Middle Ages, researchers usually refer to raw materials (furs, castoreum, honey and wax, salt etc.) as exported goods. A.M. Belavin was the first to mention ingots of copper and copper alloys among the goods exported from the Kama region. The region provides strong evidence for well developed non-ferrous metallurgy and foundry. Metallurgists of the Kama region did not only sell copper as a raw material, but also produced various copper-based alloys (mainly leaded brass as well as different types of bronze), which were cast into rod-shaped ingots in special moulds. The ingots, cast according to certain weight norms, could be used as a means of payment. In order to increase profitability, copper (pure or slightly diluted with alloying elements) was sold in the form of finished products - rod-shaped bracelets, which were produced in a special from of ingots, and also cast according to certain weight norms. Trade in the finished products demonstrates that the Perm Cis-Urals should not be considered a "raw material appendage " of the Volga Bulgaria only.
Keywords: Perm Cis-Urals, Middle Ages, non-ferrous metallurgy, alloys, ingots, bracelets, weight norms, trade.
А.М. Белавин является многоплановым исследователем, который обращается в своих трудах к различным аспектам средневековой археологии Пермского Предуралья. Но к числу его основных заслуг, безусловно, принадлежит разработка концепции существования Камского торгового пути, как ответвления Великого Волжского пути, связывающего Волжскую Булгарию с северными землями [напр., 2, 3, 4, 5]. Эти земли привлекали булгарских купцов своими природными ресурсами, среди которых, как известно, ведущее значение имели меха, ценное вещество - бобровая струя, возможно, - соль, мед и воск, и прочие товары.
Как отмечал А.Г. Иванов в отношении к соседней территории Удмуртского Предуралья, «экономические отношения Волжской Булгарии с таежной частью Прикамья, строившиеся при подобной монотоварности, позволяли рассматривать эти районы как своего рода сырьевые придатки Булгарского государства» [15, с. 143]. Такие представления существовали и применительно к территории Пермского Предуралья.
Из поля зрения исследователей, занимавшихся вопросами торгово-экономических связей Предуралья, долгое время выпадал такой важный товар, как медь. Для обеспечения нужд жителей Восточной Европы требовалось большое количество меди, поскольку костюм в эпоху средневековья изобиловал разнообразными металлическими деталями и украшениями. Учитывая это, можно предполагать, что наличие в Предуралье этого легкодоступного сырья привлекало торговцев не в меньшей степени, чем пушнина.
А.М. Белавин впервые начал указывать среди товаров, поставлявшихся из Прикамья в Болгарию и далее на Восток и Запад не только меха, но и слитки меди и бронзы [3, с. 186; 4, с. 142; 5, с. 5]. Это было отмечено исследователями при поиске путей поступления цветных металлов на территорию Руси. Как принято считать, оловянные бронзы могли поступать на Русь из Волжской Бул-гарии. Источником меди являлись медистые песчаники Уральской горнометаллургической области, расположенные преимущественно на территории Прикамья, в эту зону входили и северные районы Волжской Булгарии. Рынок Булгарии отличался огромной металлоемкостью, но объекты, связанные с добычей и первичной обработкой руды в эпоху средневековья, там до сих пор не выявлены [13, с. 157]. Предполагается, что основным источником меди были месторождения Среднего и Верхнего Прикамья, где изучены металлургические горны с медеплавильными шлаками и остатками руды. Судя по находкам литейных форм для слитков, медное сырье в товарном виде поставляли в Волжскую Болгарию, где уже происходило легирование меди [13, с. 158].
В Пермском Предуралье, действительно, существовало много средневековых поселений, специализирующихся на цветной металлургии. А.М. Белавиным в районах выходов медистых песчаников были выделены неукрепленные поселения (селища), в хозяйстве которых помимо типичного для подобных поселений сельского хозяйства доминирующую роль играла производственная деятельность [1; 6; 18]. В окрестностях г. Березники современного Пермского края
прослеживается целый археологический микрорайон, специализирующийся на металлургии. Из 17 средневековых поселений, известных здесь, на 9 зафиксированы остатки меднолитейного и железоделательного производства. Наибольший интерес представляют остатки производственных сооружений, выявленные на селищах Володин Камень I и II, Чашкинском II селище, Огурдинском поселении, селище Запоселье I, относящихся как к ломоватовскому ^П-Х! вв.), так и к ро-дановскому (Х^ХШ вв.) времени.
Остатки сооружения, связанного с выплавкой меди, исследованы А.М. Бе-лавиным на поселении Володин Камень I [1]. Сооружение делилось на две площадки. Меньшая по глубине северная часть играла роль предпроизводст-венной площадки; здесь находилось два скопления мелко истолченного медистого песчаника, перемешанного с углем, видимо, готового к переплавке. Вдоль западной стенки этой части сооружения наблюдалось корытообразное углубление, заполненное древесным углем. Южная, собственно рабочая производственная часть сооружения, имела форму овальной ямы с ровным дном -основание углубленного в материк горна. Здесь в придонных слоях наблюдались мощные углисто-шлаковые прослойки, в которых выявлено большое количество фрагментов тиглей, льячек, деталей готовых отливок (литников), кусков глиняной обмазки, вероятно, от стенок горна. Возле производственного сооружения зафиксировано несколько скоплений медистого песчаника в разной степени подготовки к переплавке - крупные, мелкие куски и растолченные в порошок, изучено большое скопление костей, использовавшихся в качестве флюса или в виде дополнительного топлива.
На предпроизводственной площадке перед началом работ (очередной плавки), вероятно, отправлялись какие-то обряды, о чем свидетельствует присутствие здесь небольшого жертвенного комплекса, включавшую нижнюю челюсть крупного копытного животного, бронзовую фигурку ящера, стеклянные и глиняные бусы, предварительно разломанные глиняные пряслица, височные подвески. Жертвенник был перекрыт пятном сырой глины. Изображение ящера в составе жертвенного комплекса, вероятнее всего, является олицетворением духа-покровителя металлургов. Такая функция ящера вполне возможна. Она закономерно вытекает из его основной роли - хозяина подземного мира, покровительствующего металлургическому производству, связанному с эксплуатацией подземных богатств, с возведением сооружений, углубленных в подземный мир, с загадочными процессами восстановления металла из руды. Рядом с описанным сооружением располагалась яма, куда сбрасывали мусор при чистке производственного сооружения от золы, шлаков, остатков угля и песчаника при подготовке к новой плавке. Судя по слоям, таких чисток было, по меньшей мере, пять. В этой же яме найдены бракованные отливки, сломанные тигли и формы-изложницы для отливки слитков меди в виде стержней.
На поселении Володин Камень II кроме литейного существовало железоделательное производство. Но основное назначение обоих памятников - произ-
гр и и и
водство меди и сплавов на ее основе. Такой узкой хозяйственной специализации памятников способствовало их расположение в центре Кушгортского месторождения медистых песчаников высокого сорта. Разработка этого месторождения создавала хорошую сырьевую базу для развития цветной металлургии и в более позднее время [1].
Несколько селищ Березниковского археологического микрорайона, на которых прослеживается наличие медеплавильного и литейного производства, расположены на берегах Чашкинского озера и притоках р. Зырянки. На Чашкин-ском II селище отдельную группу сооружений составляли остатки прямоугольных печей или очагов с подочажными ямами (подпечьями). Они представляли собой ямы со ступенчатыми входами, в верхних слоях которых наблюдались мощные прокалы и углисто-зольные прослойки. В 77 % этих ям зафиксированы следы меднолитейного производства виде наличия в заполнении кусков медистого песчаника, шлаков, фрагментов тиглей, льячек, обрубленных литников [19, с. 242-244]. Находки кусков медистого песчаника в 6 производственных объектах позволяют предполагать, что на Чашкинском II селище был налажен процесс получения меди из руды. Это же косвенно подтверждают находки слитков из меди и сплавов на основе меди в виде брусков трапециевидного и подтре-угольного сечения, отлитых в формах изложницах. В частности, А.В. Рублев в отчете за 1987 г. так описал один из слитков (к сожалению, не сохранившийся в коллекции): «Бронзовый слиток в виде четырехгранного бруска длиной 4,7, шириной 1,2, толщиной 0,9 с, весом 20,16 г» [19, с. 386].
На селище Запоселье I, которое отделяет от Чашкинского II селища речка Посельская, также прослеживаются следы меднолитейного производства, с которым связаны шлаки, фрагменты тиглей, льячки, а также брикеты белой глины (каолина), которая использовалась для изготовления литейных форм [19, с. 308]. Как и на селищах Володин Камень I и II, здесь возле производственных сооружений обнаружены плакетки пермского звериного стиля, что, как отмечал А.М. Белавин, указывает на проведение определенных ритуальных действий, связанных с металлургией [1, с. 124].
Материалы по Березниковскому археологическому микрорайону свидетельствуют о существовании особого типа средневековых археологических памятников Пермского Предуралья - производственных поселков металлургов. Эти памятники характеризуются большой площадью, отсутствием укреплений, прерывистым и неравномерным культурным слоем, концентрирующимся вокруг производственных сооружений. Наличие таких поселков свидетельствует о том, что уже в ломоватовское время начинает проявляться хозяйственная специализация, и цветная металлургия стала первым производством, в котором начинается переход на уровень ремесла [1]. Возможно, в районах рудных разработок производили преимущественно выплавку металла и изготовление сплавов (хотя здесь существовал полный цикл, вплоть до изготовления готовых изделий для удовлетворения собственных потребностей). Отсюда слитки металла поставля-
лись населению, зачастую изготавливавшему мелкие предметы в рамках домашнего производства, в крупные литейные центры, расположенные на городищах, а частично шли на экспорт.
В частности, С.В. Кузьминых и Ю.А. Семыкин, не отрицая в целом возможности производства меди в Волжской Булгарии, отмечают, что оно вряд ли было способно насытить рынок достаточным объемом металла, и полагают, что булгарская металлообработка в основном базировалась на привозной товарной меди. При этом в качестве основного поставщика указываются ремесленные центры Среднего и Верхнего Прикамья, базирующиеся на разработке пермских медистых песчаников. В таежном Прикамье не было недостатка и в древесине для выжига угля, в отличие от лесостепных районов Булгарии. Ямы с древесным углем являются здесь неотъемлемой частью металлургических и кузнечных комплексов. Основываясь на выводах А.М. Белавина, авторы полагают, что горняки и металлурги Пермского Предуралья были в состоянии обеспечить поставки в Волжскую Булгарию не только рудного концентрата, но прежде всего, товарной меди в виде слитков в форме прутков. Такие слитки, как они отмечают, найдены во многих городских и сельских мастерских Волжской Бул-гарии [21, с. 260].
Надо отметить, что более подробное изучение особенностей цветной металлургии и литейного дела долгое время существенно затруднялось отсутствием представлений о составе металла, который определялся исследователями на вид, а нередко даже на запах и на вкус, как «медь», «бронза», «белая бронза», «биллон». Крайне редко удавалось провести т.н. «мокрый» химический или спектральный анализ единичных предметов. За счет подобного анализа, к примеру, было установлено, что блестящий белый сплав, который считался биллоном (сплавом на основе меди с добавлением серебра), на самом деле является бронзой с большим содержанием олова. Специалисты, занимающиеся изучением цветной металлургии, в стране составляли единицы, и обращались они, преимущественно, к материалам более древних эпох, считая исследования средневекового металла бесперспективными, так как, на их взгляд, в это время преобладали многокомпонентные составы, являющиеся результатом неоднократного переплава изделий.
Положение резко поменялось с появлением приборов для рентгенофлюо-ресцентного анализа (РФА), которые получили в настоящее время широкое распространение среди археологов, благодаря относительной простоте использования и, самое главное, отсутствию необходимости разрушения артефактов, кроме небольшой зачистки участка поверхности от окисла. Несмотря на отдельные недостатки РФА [13, с. 114-115], появление и распространение этого метода обусловило настоящий прорыв в области изучения средневековой металлургии и литейного дела, позволило выделить основные составы используемых сплавов, создать базы данных, позволяющие проводить сравнение материалов разных территорий, исследовать не только металлические изделия, но и остатки металла
в плавильных сосудах и на литейных формах и даже, при необходимости, -культурный слой в пределах предполагаемых мастерских на предмет наличия в нем следов металла.
Из средневековых материалов Пермского Предуралья первому рентгеноф-люоресцентному анализу была подвергнута серия образцов плавильных сосудов и литейных форм, исследованных в лаборатории кафедры археологии МГУ Н.В. Ениосовой на приборе Art TAX (Rontgenanalysen-Technik). Для анализа были отобраны фрагменты тиглей и льячек с ряда средневековых памятников (Анюшкар, Рождественское, Купросское, Саломотовское городища, селище За-поселье), а также трех форм-изложниц с городища Анюшкар (целой глиняной и фрагментов двух каменных форм). По заключению Н.В. Ениосовой, результаты исследования демонстрируют корреляцию между типом сплава и формой плавильных сосудов. Льячки в большинстве случаев предназначались для легкоплавких свинцово-оловянных сплавов. В емкостях 4 тиглей выделены остатки «грязной» меди с примесью сурьмы или свинца, «чистой» меди с примесью свинца, низкопробного серебра, разбавленного латунью, а в остальных 6 тиглях - свинцовая латунь. Во всех литейных формах-изложницах зафиксирован один вид сырья - свинцовая латунь [12]. Полученный результат оказался совершенно неожиданным, так как о столь широком распространении латуни в Пермском Предуралье никто не подозревал. Как известно, латуни широко использовались в Древнерусском государстве, особенно в северо-западных областях [13, с. 133]. Но в поисках источников поступления латунных сплавов в Восточную Европу исследователи прежде не обращались к Уралу.
Позднее КАЭЭ ПГГПУ обзавелась собственным переносным РФА-ана-лизатором Bruker S1, что позволило активизировать исследования в области изучения особенностей цветной металлургии, литейного и ювелирного дела в средневековом Пермском Предуралье. Основной задачей в настоящее время является создание базы данных результатов анализов металлических изделий с широкого круга разновременных средневековых памятников, реже появляется возможность исследовать металл на стенках плавильных сосудов, поскольку портативный анализатор не обладает такими возможностями, как аппарат в лаборатории МГУ.
В частности, в 2011-2012 гг. на Рождественском городище была изучена крупная многопрофильная мастерская, которая на первом этапе своего функционирования специализировалась на литейном производстве. Нижние слои здесь были буквально усеяны обломками глиняных тиглей, кусками медных шлаков, а на зачистке возле одного из горнов в слое даже фиксировались зеленые пятна от окислившихся сплесков меди и шлака. В целом тиглей в мастерской собрано более 400 фрагментов почти от 7 десятков сосудов, среди которых имеются и сосуды полных форм. На стенках многих тиглей сохранились остатки металла. Анализ показал, что тигли использовались для плавки высокотемпературных сплавов. В единичных тиглях выявлены низко-
пробное серебро и многокомпонентные бронзы, а в подавляющем большинстве случаев - латуни [20]. Из последних 65 % составляли свинцовые латуни (С^пРЬ), 30 % - многокомпонентные латуни, среди которых выделяются свинцовая латунь с примесью серебра (CuZnAgPb) и свинцово-оловянистая латунь (CuZnSnPb). Таким образом, полученные данные полностью сопоставимы с полученными ранее результатами исследования металла на стенках плавильных сосудов.
В этой мастерской кроме всего прочего был обнаружен фрагмент глиняной формы-изложницы для отливки слитков [20, с. 34] (рис. 1/9). Как уже упоминалось, фрагменты таких форм были найдены в металлургическом сооружении на селище Володин Камень I (рис. 1/1-3). Кроме этого, фрагменты форм-изложниц встречены на Саломатовском и Кудымкарском городищах [24, рис. 18/8; 7, рис. 9/8], а в последние годы - на Родановом городище, где А.Н. Сарапуловым были возобновлены исследования (рис. 1/10-12). Наибольшее количество форм-изложниц, преимущественно каменных, представлено в коллекции из раскопок городища Анюшкар (рис. 1/4-8), часть из которых (рис. 2), как упоминалось выше, была подвергнута анализу. Н.В. Ениосова отметила в заключении, что слабые следы металла в полости литейных форм свидетельствуют об успешном литье слитков: изложницы были сделаны очень хорошо и позволяли производить отливки высокого качества, не оставляющие следов пригара после остывания. Металл, вследствие уменьшения линейных размеров при кристаллизации, не смачивал стенок формы [12].
Таким образом, известные нам формы-изложницы обнаружены на шести памятниках Пермского Предуралья. Подобные формы известны и на соседних территориях, занятых родственным населением, - на городище Иднакар в бассейне р.Чепцы [16, рис. 53/2, 4-6] и на Еманаевском городище в бассейне р.Вятки [22, рис. 8/1, 10] (рис. 1/13-18). Их многочисленность свидетельствует о значительных масштабах производства металлических слитков в Прикамско-Предуральском регионе. Для сравнения, на территории Руси, судя по публикациям, фрагменты подобных форм встречены лишь на двух памятниках: на поселении Крутик [11, 1991, с. 68-69, рис. 34/2] и в Старой Ладоге, где обнаружено 7 форм и 3 медных слитка, отлитых в подобных формах [23, с. 68, рис. 76-77; 13, с. 145-146].
Присутствующие в коллекции прикамских древностей формы-изложницы изготовлены из камня или глины. Обычно они представляют собой параллелепипед более или менее правильной формы, на одной или нескольких гранях которого имеются гнезда для заливки металла в виде желобка полукруглого или подтрапециевидного сечения. Иногда, в особенности на каменных формах, на одной грани расположено по два гнезда. На формах с городища Иднакар почти всегда использовались две или три грани бруска, на которых находились гнезда разных размеров для отливки слитков длиной от 3,5 до 30-40 см, о чем свидетельствуют сохранившиеся слитки [16, с. 137]. Наибольший интерес представля-
ет целая глиняная форма с городища Анюшкар в виде крупного бруска, на всех гранях которого имеются литейные гнезда для слитков разной длины, и, соответственно, разного веса (рис. 1/4; рис. 2/1). Основное гнездо имеет длину 13 см, толщину 0,6 см, меньшие гнезда составляют % и ХА от основного. Самое большое гнездо длиннее и глубже основного, слитки, получаемые в нем, вероятно, были в 2 раза тяжелее стандартных.
Слитки, отливаемые в рассматриваемых формах, преимущественно представляли собой бруски полукруглого или трапециевидного сечения шириной около 1 см, толщиной 0,5-0,9 см. На Анюшкаре, Рождественском, Родановом и других верхнекамских городищах, а также на Чашкинском II селище обнаружено несколько таких «чушек», изготовленных из меди или сплавов на основе меди (рис. 3/1-5, 8-10). По мнению М.В. Талицкого, такие бруски, длина которых составляла 12,6-13 см, являлись стандартной единицей для продажи или обмена [24, с. 52]. Однако встречаются слитки и более крупных размеров.
В эпоху средневековья, когда в денежном обращении применялись разные по весу и форме золотые, серебряные и медные слитки, в северных районах Восточной Европы были относительно широко распространены палочковидные слитки именно такой формы, которая соответствует литейным гнездам форм-изложниц из Пермского края. Денежные слитки обычно принимались на вес, при необходимости от них отрубали куски нужного для платежа веса. Но, как отмечает Г.А. Федоров-Давыдов, палочковидные слитки обычно не разрубались и имели примерно одинаковый вес, отражающий какой-то весовой стандарт. Из серебряных наиболее распространенными были слитки длиной около 13 см с весом в 196-200 г [25, с. 160]. Слитки из сплавов на основе меди со стандартной длиной 12,5-13 см по размерам и форме были аналогичны серебряным, но точный вес для них пока не установлен. Судя по находке формы с гнездами для слитков разного размера, существовали слитки вдвое больше, а также вполовину и в четверть стандартных, - вероятно, слитки разного веса предназначались для обеспечения разных платежей, не прибегая к разрубанию денежного слитка. Эти же слитки использовались как сырье для литейного производства, мастера-литейщики отрубали куски необходимого размера и веса для решения своих производственных задач (например, для приготовления определенного сплава или для заполнения формы определенного объема).
В указанной мастерской на Рождественском городище найден обрубок палочковидного слитка длиной 6,5 см (рис. 3/4) - то есть половина стандартного, - весом 31,82 г (~7 мискалей в 4,26 г). Кроме этого обнаружен обрубок более массивного слитка в виде полукруглого в сечении бруска (рис. 3/5) толщиной 1,5, шириной 2,5, длиной 5,5 см, весом 72,92 г (10 мискалей в 4,26 г). Среди находок имелось также два бесформенных слитка с одной плоской и одной выпуклой стороной, которые, возможно, представляют собой остатки недолитого металла, застывшего на дне тиглей (рис. 3/6-7). Рентгенофлюоресцентный анализ химического состава металла этих слитков показал, что первый слиток
состоял из свинцовой латуни (СuPbZn), второй - из свинцовой бронзы (СиРЬ) с содержанием меди 95,1 % (т.е., практически «грязная медь), а два бесформенных слитка - из свинцовой бронзы (СиРЬ) и свинцовой латуни (СuPbZn) [20, с. 34]. Среди новых материалов Роданова городища есть обрубок палочковидного слитка треугольного сечения размерами 1,5 х 1,5 см, изготовленный из свинцовой латуни (СuZnPb), весом 97,47 г (~23 мискаля в 4,26 г) (рис. 3/8).
Слитки небольших размеров, имевшие форму довольно правильных брусков, известны еще с эпохи бронзы, к примеру, месопотамские тексты упоминают о брусках металла как удобной форме его перевозки [26, р. 245]. Таким образом, слитки-прутки представляли собой товарную форму металла стандартизованных формы и размеров.
В Прикамье, судя по имеющимся данным, первые слитки подобной формы получили распространение уже в начале ломоватовской культуры. Здесь обнаружено довольно много сасанидских монет V-VI вв., и именно сасанидская весовая система легла в основу литья латунных слитков, которые производились еще в добулгарский период. Р.М. Валеев описал находки двух латунных слитков весом 95,8 и 104,83 г в курганах V в. у с. Тураево Елабужского района Татарстана; двух слитков из Суворовского могильника в Уржумском районе Кировской области; одного - в Веслянском I могильнике в республике Коми. А при раскопках Щербетьского I островного селища у с. Щербеть Куйбышевского района был обнаружен клад из 87 слитков V-VII вв. - треугольного сечения, длиной 18-18,5 см, весом 96-106 г. По мнению Р.М. Валеева, теоретическая норма их отливки составляла 106 г - этот вес основывался на сасанидской весовой системе, слитки были рассчитаны в 25 весовых драхм по 4,26 г. Вес в 4,26 г оказался живучим, и использовался в качестве одной из основных весовых единиц (мискаль) в Среднем Поволжье и Прикамье в более позднее время. Р.М. Валеев привел предположение А.Г. Мухаматдиева о том, что подобные слитки являются первыми металлическими деньгами собственного производства [8, с. 85-87].
К VII в. принадлежит клад (или инвентарь жертвенника), обнаруженный на городище Усть-Сылва в Пермском крае. В его составе наряду с монетами и прочим материалом присутствовали обрубки четырех серебряных слитков в виде длинных прямоугольных в сечении брусков с заглаженными гранями. Самый большой слиток длиной 156 мм, сечением 9 х 5 мм имел вес 80 г. Остальные слитки представлены фрагментами длиной 82, 83, 86 мм, сечением 9 х 5,1; 9 х 5,5; 10 х 6 мм, весом 45 и 50 г. Предположительно, целые слитки могли иметь длину до 166 мм при весе около 100 г [10, с. 44], что может соотноситься с весом описанных выше слитков из сплава на основе меди.
Медесодержащие слитки К-Кт вв., очевидно, по размерам были скорректированы в соответствии с распространенными в этот период серебряными слитками, а их весовая норма продолжала основываться на мискале весом 4,26 г.
Пару лет назад мы проводили анализ коллекции из Редикарского клада в Эрмитаже. Присутствующий при этом нумизмат В. С. Кулешов высказал интересную идею о том, что дротовые браслеты могли отливаться по определенным весовым нормам и наряду со своей основной функцией выступать в качестве своеобразного вида слитков. Тут же были взвешены браслеты из клада, вес их составил 34,03; 36,5; 59,33 и 72,62 г.
В дальнейшем К.В. Моряхина в ходе исследования украшений рук произвела взвешивание 16 браслетов из Баяновского и Рождественского могильников Пермского края. По ее оценке, это направление в исследовании затрудняется, во-первых, тем, что из-за особенностей погребального обряда браслеты зачастую фрагментированы, во-вторых, они обычно сильно коррозированы и отслаивающиеся кусочки окисла искажают вес изделий. Но, тем не менее, полученные результаты позволяют сделать предварительные выводы. Всего, включая браслеты из Редикарского клада, известен вес 20 браслетов. Один из них весом 16,7 г соответствует ~4 мискалям в 4,26 г, три браслета (15 %) весом 23-27 г ~6 миска-лям, семь браслетов (35 %) весом 29-32 г ~7 мискалям, два браслета весом 33-34,03 г ~8 мискалям, три браслета весом 36-38 г ~9 мискалям, один браслет весом 59,33 г - 14 мискалям, один браслет весом 72,62 г - 17 мискалям. Весовую группу в 4-7 мискалей (за исключением 1 экз.) составляли дротовые браслеты овального сечения с уплощенными концами; весовую группу в 8-17 мискалей (за исключением 1 экз.) - шестигранные в сечении с уплощением на концах. Таким образом, даже незначительная выборка демонстрирует, что браслеты отливались по определенным весовым нормам. Анализ (РФА) химического состава этих браслетов показал, что три из них изготовлены из «чистой» меди (96,8-98 %), слегка разбавленной оловом, остальные - из «грязной» меди (90-94,3 %), разбавленной цинком и оловом (С^пРЬ) или оловом и свинцом (СиБпРЬ).
На основании этих данных можно выдвинуть следующую рабочую версию.
На территории Пермского Предуралья в эпоху средневековья велась массовая добыча и выплавка меди. Эта медь использовалась не только для внутренних нужд, но и для продажи. Но это не была простая торговля сырьем. Местные ремесленники производили легирование меди, получая готовые латуни и бронзы. Эти сплавы, отлитые в слитки, очевидно, обладали более высокой стоимостью, чем простая медь. А с целью увеличения доходов от продажи меди, ее поставляли в виде готовых изделий - браслетов, которые, по сути, являлись теми же слитками в виде прутка, только более тонкими и согнутыми в кольцо (напр., рис. 4). Для сравнения можно привести сосуды булгарского производства, изготовленные из чистой меди, которые массово встречаются далеко за пределами Волжской Булгарии, зачастую в виде лома, служившего в качестве сырья для литейного производства. Возможно, это была также одна из форм импорта медного сырья, но более дорогого, чем простой вывоз металла в слитках или полуфабрикатах [21, с. 262].
В этом случае возникает резонный вопрос: а где же следы всей этой продукции?
С браслетами проще - прутковые браслеты овального сечения и граненые, которые могли являться продукцией прикамских литейных мастерских, легко вычленяются среди прочих изделий благодаря характерному кружковому орнаменту, нанесенному специальным чеканом-пуансоном. Такие браслеты встречаются на обширных территориях, преимущественно вдоль Волжского торгового пути. Но наряду с ними поставлялись и более простые изделия без декоративной отделки. Покупатели на свое усмотрение могли использовать браслеты по прямому назначению или как сырье для производства собственных украшений. Для примера, в каталоге находок из Белоозера простой прутковый браслет представлен среди различных полуфабрикатов и лома [14, рис. 138/2].
Слитки, которые активно использовались в литейном производстве, чаще всего встречаются в виде невыразительных обрубков, и зачастую находятся среди вещей, которые если и упоминаются в публикациях, то только как «заготовки, полуфабрикаты и лом металлических изделий». Для примера можно привести тот же каталог находок из Белоозера, который является образцом полной публикации всех материалов памятника, где на отдельной иллюстрации среди заготовок из цветного металла представлены слитки и обрезки палочковидных слитков [14, рис. 133/1-16].
Стержневидную форму имеет большая часть бронзовых слитков-заготовок, найденных на домонгольских поселениях Верхнего Посурья, где из-за отсутствия рудников слитки из цветных металлов пользовались большим спросом. Как отмечает В. А. Винничек, эти слитки одновременно были и сырьем для ювелирных изделий, и применялись в качестве эквивалента денег, как и кольца, скрученные из обломков браслетов, которые часто встречаются на поселениях Верхнего Посурья XI - нач. XIII вв. [9, с. 47, 119].
Палочковидный слиток бронзы длиной 24 шириной 1-1,2 см полукруглого сечения, соответствующий гнездам прикамских форм-изложниц, обнаружен на Измерском I селище в Волжской Булгарии [17, с. 56, рис. 19/28].
Возможно, если обратиться к анализу коллекций с позиций выдвинутых предположений, можно будет вычленить среди малоинформативного лома и фрагменты браслетов и обрубки слитков, отражающих поступление металла с территории Прикамья.
Таким образом, на основе имеющихся данных можно утверждать, что на территории Пермского Предуралья в эпоху средневековья существовал металлургический центр, сырьевой базой которого являлись доступные месторождения медистого песчаника. Причем уже с начала ломоватовской культуры местные металлурги самостоятельно производили легирование меди и поставляли на экспорт готовые сплавы (преимущественно, латуни) в виде слитков. Находки подобных слитков на памятниках V-VII вв. свидетельствуют о том, что этот процесс был
налажен задолго до появления Волжской Булгарии и имел самостоятельное значение. Образование Волжской Булгарии и включение Предуралья в систему бул-гарской торговли способствовало расширению рынков сбыта готовой продукции, но степень влияния Булгарии собственно на развитие прикамского металлургического производства, имевшего давние устоявшиеся традиции, не стоит переоценивать. Соответственно, не стоит рассматривать Пермское Предуралье только в качестве «сырьевого придатка Волжской Булгарии», поскольку это опровергается наличием готового продукта в виде сплавов разного состава (при преобладании свинцовой латуни), которые в форме слитков (особой разновидностью которых, возможно, являлись прутковые браслеты) представляли собой товар, производившийся в прикамских мастерских на экспорт.
Библиографический список
1. Белавин А.М. Производственные поселки металлургов у финно-угров в конце I - начале II тыс. н.э. // Этнические и социальные процессы у финно-угров Поволжья (I тыс. до н.э. - I тыс. н.э.). - Й.-Ола: МарГУ, 1987. - С. 117-130.
2. Белавин А.М. Камский торговый путь из Болгара «в страну Вису и Чу-лыман» // Международные связи, торговые пути и города Среднего Поволжья IX-XII веков. - Казань: ОВ РАН, ИИ АНТ. 1999. - С. 161-173.
3. Белавин А.М. Камский торговый путь: средневековое Предуралье в его экономических и этнокультурных связях. - Пермь: ПГПУ, 2000. - 201 с. с илл.
4. Белавин А.М. Камский торговый путь как северное ответвление Великого Волжского пути // Великий Волжский путь: материалы круглого стола и международного научного семинара. - Казань: АНТ-РАН, 2001. - С. 140-144.
5. Белавин А.М. Камский торговый путь в системе торговых путей средневековья // Путями средневековых торговцев. - Пермь, 2004. - С. 4-17
6. Белавин А.М., Мельничук А.Ф. Средневековые памятники у д. Володин Камень в приустьевой части р. Яйвы // Памятники железного века Камско-Вятского междуречья. - Ижевск: УлГУ, 1984. - Вып. 2. - С. 8-16.
7. Археологические памятники бассейна р. Чусовой / А.М. Белавин, А.В. Голдобин, Н.Б. Крыласова, Г.Т. Ленц, А.Г. Милиаскарова, А.А. Терехин. -Чусовой: СДЮШОР «Огонек», 1988. - 48 с.
8. Валеев Р.М. К вопросу о товарно-денежных отношениях ранних булгар (VШ-X вв.) // Из истории ранних булгар. - Казань: КФ АН СССР, 1981. - С. 83-96.
9. Виничек В.А. Ремесло и торговля в Верхнем Посурье в XI - нач. XIII в.: дис. ... канд. ист. наук. - Пенза, 2005. - 157 с.
10. Раннесредневековый культовый комплекс городища Усть-Сылва / А.В. Голдобин, А.Ф. Мельничук, М.Л. Перескоков, Э.В. Чурилов // Вестник Пермского университета. Серия: История. - 2016. - 1 (32) - С. 42-53.
11. Голубева Л.А., Кочкуркина С.И. Белозерская весь (по материалам поселения Крутик вв.). - Петрозаводск: КарНЦ АН СССР, 1991. - 198 с.
12. Ениосова Н.В. Результаты РФА анализа тиглей и литейных форм из Пермского края, проведенного в лаборатории МГУ в 2010 г.: рукопись.
13. Ениосова Н.В., Митоян Р.А., Сарачева Т.Г. Химический состав ювелирного сырья эпохи средневековья и пути его поступления на территорию Древней Руси // Цветные и драгоценные металлы и их сплавы на территории Восточной Европы в эпоху средневековья. - М.: Восточная литература, 2008. -С.107-189.
14. Захаров С. Д. Древнерусский город Белоозеро. - М.: Индрик, 2004. - 592 с.
15. Иванов А.Г. Этнокультурные и экономические связи населения бассейна р.Чепцы в эпоху средневековья: конец V - первая половина XIII в. - Ижевск: УдИИЯЛ УО РАН, 1997. - 309 с.
16. Иванова М.Г. Иднакар. Древнеудмуртское городище IX-XIII вв. -Ижевск: ИИЯЛ УрО РАН, 1998. - 294 с.
17. Казаков Е.П. Булгарское село X-XIII веков низовий Камы. - Казань: Тат. кн. изд-во, 1991. - 176 с.
18. Каталог археологических памятников окрестностей г. Березники Пермской области / сост. А.М. Белавин, А.Ф. Мельничук. - Березники: Березни-ковская типография, 1985. - 30 с.
19. Археологические памятники Чашкинского озера / Н.Б. Крыласова, Е.Л. Лычагина, А.М. Белавин, С.В. Скорнякова // Свод археологических источников. Серия: Археология Пермского края. - Вып. III. - Пермь: ПГГПУ, 2014. - 565 с.
20. Крыласова Н.Б., Подосенова Ю.А. Металлургическая мастерская с Рождественского городища: к вопросу о развитии товарного производства в Пермском Предуралье // Вестник Пермского научного центра УрО РАН. - 2015. -№ 4. - С. 27-41.
21. Кузьминых С.В., Семыкин Ю.А. Цветная металлообработка // История Татар с древнейших времен. Т.П. Волжская Булгария и Великая Степь. - Казань: РухИЛ, 2006. - С. 258-271.
22. Лещинская Н.А. Исследования Еманаевского городища // Новые археологические памятники Камско-Вятского междуречья. - Ижевск: УдГУ, 1988. - С. 79-107.
23. Старая Ладога древняя столица Руси. Каталог выставки. - СПб.: ГЭ, 2003. - 190 с.
24. Талицкий М.В. Верхнее Прикамье в X-XIV вв. // МИА. - М.: АН СССР, 1951. - № 22. - С. 33-96.
25. Фёдоров-Давыдов Г.А. Денежное дело и денежное обращение Болгара // Город Болгар. Очерки истории и культуры. - М.: Наука, 1987. - С. 158-204
26. Moorey P.R.S. Ancient Mesopotamian materials and industries. The archaeological evidence. - Oxford, 1994.
Рис. 1. Формы-изложницы из Предуралья: 1-3 - селище Володин камень I (по [1, рис. 2/5, 8-9]); 4-8 - городище Анюшкар (из раскопок В. А. Оборина, Г.Т. Ленц,
МАЭ ПГГПУ); 9 - Рождественское городище (из раскопок Н.Б. Крыласовой); 10 - Роданово городище (из раскопок А.Н. Сарапулова); 11 - Саломатовское городище (по [7, рис. 9/8]); 12 - Кудымкарское городище (по [24, рис. 18/8]); 13-16 - городище Иднакар (по [16, рис. 53/2, 4-6]); 17-18 - Еманаевское городище (по [22, рис. 8/1, 10])
Рис. 2. Формы-изложницы, городище Анюшкар (из раскопок В.А. Оборина, Г.Т. Ленц, МАЭ ПГГПУ)
Рис. 3. Слитки и обрубки слитков из меди и сплавов на ее основе: 1-2 - городище Анюшкар (из раскопок В. А. Оборина); 3-7 - Рождественское городище
(3 - по [24, рис. 18/6], 4-7 - из раскопок Н.Б. Крыласовой); 8 - Роданово городище (из раскопок А.Н. Сарапулова); 9-10 - Чашкинское II селище (из раскопок А.В. Рублева)
Рис. 4. Примеры основных типов средневековых прутковых браслетов прикамского производства. 1-5 - Рождественский археологический комплекс (из раскопок Н.Б. Крыласовой)
