CC BY
26
ЭПИСТЕМОЛОГИЯ & ФИЛОСОФИЯ НАУКИ, Т. X, № 4
•Л
ш
Я б
¡111
проблеме языка в феноменологической перспективе*
Н. М. СМИРНОВА
В статье И.Т. Касавина поставлена актуальная и глубоко философская проблема теоретической репрезентации мира (природы, общества, культуры) как текста. При этом сам текст осмыслен как сложнейшая и важнейшая проблема современной эпистемологии, релевантная многим областям социально-гуманитарного знания.
В постановке эпистемологической проблемы текста автор исходит из того, что, начиная с высокого средневековья, европейский человек обживает символическую реальность едва ли не более, чем природную и социальную. Действительно, в средневековом мышлении природа воспринималась как письмена Бога, а естественным местам был приписан сакральный смысл. Подобная укорененность средневекового человека в символическом универсуме ныне осознается как важнейшая культурная предпосылка новоевропейского естествознания, представления о том, что мир природы - универсальный текст, написанный на языке математики.
Автор связывает проблему научного статуса гуманитаристики
и с проблемой интерпретации текста как специфического объекта
У познания, методы которого несводимы к естественно-научным.
Ибо следование общенаучным процедурам не исчерпывает мето-
X дологического потенциала гуманитаристики. Позитивистское же
^ стремление целиком уподобить идеалы и нормы гуманитарного
знания естественно-научным ведет к искажающему овеществле-
X нию социально-культурного мира и теоретической дегуманизации А С Ф
* Статья подготовлена в рамках проекта РФФИ 2006 г., грант @ № 06-06-80425а.
человека.
Однако это вовсе не означает, что опыт неопозитивистски ориентированной философии языка не имеет эвристической значимости для современной эпистемологии. В статье И.Т. Касавина полемически заострены ключевые проблемы аналитической философии, и важнейшая из них - значения и смысла. Определяя значение, автор солидаризируется с его трактовкой в школе JI.C. Выготского-А.Р. Лурии: значение есть устойчивая система обобщений, стоящая за словом, одинаковая для всех людей, причем эта система может иметь только разную глубину, разную обобщенность, разную широту охвата обозначаемых им предметов, но она обязательно сохраняет неизменное «ядро» - определенный набор связей. Иными словами, автор фактически понимает значение как составляющую объективного смыслового контекста.
Наряду с понятием значения (meaning) существует и другое понятие, которое обычно обозначают словом «смысл» (sense). Под смыслом, в отличие от значения, понимается «индивидуальное значение слова, выделенное из этой объективной системы связей; оно состоит из тех связей, которые имеют отношение к данному моменту и к данной ситуации. Поэтому если значение слова является объективным отражением системы связей и отношений, то смысл - это привнесение субъективных аспектов значения соответственно данному моменту и ситуации»1.
Иными словами, смысл - это не просто контекстуализирован-ное значение, это значение для субъекта речевого действия «здесь и теперь». И.Т. Касавин прав, утверждая, что современные дискуссии о значении во многом заходят в тупик именно потому, что не проводят подобного разграничения. Сложность, однако, в том, что и родной язык аналитической философии на практике далеко не всегда улавливает этого тонкого различия. Когда говорят «It makes sense» или «It does not make sense», обычно имеют в виду, что это имеет или не имеет смысла применительно к интерсубъективной ситуации, а не только в отношении самого говорящего. Уловить и концептуально выразить подобные нюансы помогает развитый в социальной феноменологии ситуативно-интерак- £ ционистский подход к понятию значения. Он опирается как на и классическую корреспондентскую теорию значений языковых знаков (конструкцию соответствия), так и на гуссерлевскую кон- ^ цепцию аналоговой апперцепции. Последняя основана на предпо- t£ ложении о фундаментальной способности сознания интуитивно « схватывать смысловое сходство. Аналоговая апперцепция конституирует два различных по природе явления как единые, безотно- л сительно к тому, связаны они природными узами или нет. Но на
1 Лурия А.Р. Язык и сознание. М., 1979. С. 53.
(О
i-ф J
Н. М. СМИРНОВА
и® уыч
¡1
I Ни S i
этом сходство с Э. Гуссерлем заканчивается. Социально-фено-менологическая конструкция корреспонденции (соответствия знака и референта) ситуативна. Это означает, что когда аппрезента-тивное соответствие знака и референта установлено, в самих знаках нет следов этой работы.
Таким образом формируется ядро устойчивой системы значений, зафиксированное в словарях. Но наряду с этим, в практике употребления слово обрастает эмерджентным, ситуативно обусловленным ассоциативным и эмоциональным «окаймлением» коннотаций, связывающих контекст употребления с ядром основного значения. Эмерджентные смыслы нельзя деконтекстуализи-ровать, ибо они намекают, но не говорят. «Каждое слово значит ровно столько, сколько я хочу», - уверял Шалтай-Болтай, и в этом, как ни парадоксально, изрядная доля истины. «Значение знака определяется как взаимным отношением знаков, так и тем, как их используют», - убежден Г. Гарфинкель". Употребление любого слова, т.е. выбор из словаря подходящего значения или выражения, всегда опосредовано личным опытом говорящего - и в этом отношении И.Т. Касавин прав, говоря о важности артикуляции индивидуального значения слова, выделенного из объективной системы связей и состоящего из тех связей, которые имеют отношение к данному моменту и к данной ситуации.
Социальные феноменологи выражают ту же мысль известной формулой: язык каждый раз рождается заново в процессе его использования. Это значит, что устоявшееся словарное значение слова всегда испытывает модификации в практике его употребления применительно к определенной ситуации речевого взаимодействия. В различных ансамблях речевых практик оно обрастает эмерджентными, ситуационно обусловленными ассоциативными и эмоциональными «окаймлениями» (fringes). Эти «добавочные», маргинальные смыслы являются чем-то вроде ауры, окружающей ядро устоявшегося, «словарного» значения. Подобные эмерджентные смыслы несут на себе следы прошлого опыта, исполь-зующего слово человека, и нагружены лексически невыразимыми
и иррациональными импликациями, и
X жентные смыслы, говорящий может донести до слушателя совсем X иные смыслы, чем те, что составляют прямое (словарное) значе-ние используемых им слов. Эмерджентные смысловые нюансы К почерпнуты из коммуникативного контекста и обретают дополнительную «ситуационную» окраску применительно к каждому от-
^ дельному случаю их употребления. « -
X 2
т
Garfinkel Н. Ethnomethodological Studies of Work. Studies in Eth-
nomethodology. L., 1986. P. 114.
Эмерджентные смыслы можно выразить с помощью невербальных коммуникаций (взгляда, жеста, танца), положить на музыку, но нельзя деконтекстуализировать, постичь на основе словарных значений. Ибо неявные смыслы намекают, но не говорят. Но их необходимо принимать во внимание, чтобы достичь правильного понимания речи. Это же обстоятельство отмечают и современные исследователи. «Как представляется, в философии языка и культуры недооценена антиномия прямого значения знака и его идиоматического использования», - убеждены H.H. Козлова и И.И. Сандомирская. «В основе же этой антиномии, - продолжают они, - лежит оппозиция референции и тропа»3. И мне представляется, что доклад И.Т. Касавина позволяет предельно заострить эту важнейшую проблему не только эпистемологии, но и философии культуры в целом.
Наконец, анализируя высказывание Л. Витгенштейна «понять - значит вписать в более широкий контекст», И.Т. Касавин затрагивает ключевую проблему эпистемологии - понимания. И в этом пункте феноменология имеет значительный эвристический потенциал. Обозначу лишь один пункт. Сведенные воедино, означенные выше коннотации смыслов образуют специфическую схему выражения. Ею овладевают лишь в процессе общения. «Для того, чтобы освоить чужой язык как схему выражения, - убежден А. Шюц, - нужно написать на нем любовное письмо, помолиться и выругаться»4. Непременным условием адекватного восприятия языковых знаков является совпадение, по меньшей мере частичное, схем выражения. Поэтому чтобы быть правильно понятым, говорящий должен осуществить «репетицию» чужого восприятия, т.е. осуществить антиципацию аппрезентативной и референци-альной схем восприятия своего адресата, предвосхитить, «как слово наше отзовется». Это непременное условие понимания в социальном мире, анализ условий которого и составляет важнейшую задачу социальной эпистемологии.
£
X
и
и
>.
X
и
X к
(О
X
Козлова Н.Н., Сандомирская И.И. Я так хочу назвать кино. «Наив- ^ ное письмо»: опыт лингво-социологического чтения. М., 1997. С. 22. Ф
4 Schutz A. On Phenomenology and Social Relations. Chicago, 1970. P. 98.
W
S
