CC BY
93
ВЕСТНИК ПЕРМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
2014 Юридические науки Выпуск 2(24)
УДК 34 3.13:165.42
К ПРОБЛЕМЕ ВВЕДЕНИЯ В УГОЛОВНОЕ ПРОИЗВОДСТВО ИНСТИТУТА УСТАНОВЛЕНИЯ ОБЪЕКТИВНОЙ ИСТИНЫ ПО ДЕЛУ
Л.А. Мусаелян
Доктор философских наук, профессор кафедры философии Пермский государственный национальный исследовательский университет 614990, г. Пермь, ул. Букирева, 15 E-mail: lmusaelyan@yandex.ru
Аннотация: Введение: анализируются позиции участников дискуссии по поводу возвращения в УПК РФ института установления объективной истины и наделения участников уголовных судов новыми правами. Тема дискуссии мотивирована осознанием необходимости повышения качества работы правоприменительных органов и является чрезвычайно актуальной. Цель: выяснить, является ли познание объективной истины необходимым условием вынесения правосудных, справедливых решений или для подобных решений достаточно применения принципа состязательности сторон. Методы: методологической основой исследования являются философские принципы материализма, развития (исторический метод), всеобщей связи, единства диалектики, логики и теории познания, общенаучный метод анализа и синтеза, частнонаучный метод - сравнительно-правовой. Кроме того, в работе применены формационный и цивилизационный подходы к осмыслению права. Результаты: анализируются аргументы сторонников и противников введения в УПК РФ института установления объективной истины, показываются философские истоки применяемых в праве принципов объективной истины и состязательности сторон, исследуются формационные и цивилизационные особенности формирования англосаксонской семьи права. По мнению автора, внедрение в УПК РФ принципа состязательности сторон и устранения из правового расследования установления объективной истины есть результат механического переноса американской правовой системы в Россию, которая всегда тяготела к романо-германской семье права. Согласно автору, справедливое решение суда невозможно без выявления всех обстоятельств расследуемого дела. Выводы: по мнению автора, нарушение требования выявления объективной истины в правовом расследовании не может не сказаться на справедливом решении правоприменительного органа. Однако, основанием для адекватной правовой квалификации судом расследуемого деяния должно быть познание не только объективной, но и абсолютной истины по делу. Познание абсолютной истины по делу должно быть отнесено к процессуальным гарантиям российского судопроизводства.
Ключевые слова: право; уголовно-процессуальный кодекс; законопроект; капитализм; объективная истина; абсолютная истина; справедливость; судопроизводство; процессуальные гарантии
Введение
Право относится к одному из важнейших достижений человечеств, которое маркирует границу цивилизованного общества от эпохи варварства. Уровень развития пра-
© Мусаелян Л.А., 2014
ва свидетельствует о степени цивилизованности социума, эффективности функционирования его институтов и учреждений. Понятно, что эффективность права зависит от инструментария: категорий, понятий, терминов, которые в теоретических знаниях должны, с одной стороны, адекватно отра-
жать социальную реальность, а с другой, обеспечивать достижение важнейшей цели права - установления справедливости. Соответственно уровень правовой культуры общества является индикатором развития культуры общества и, конечно, индивидов, из которых состоит это общество. Как важнейшее достижение цивилизации право на протяжении всей своей истории было в фокусе внимания философии. И это обусловлено не только чрезвычайной значимостью данного вида деятельности для жизни общества, но и тем, что в праве наиболее рельефно проявляются эвристические возможности философии как метатеории науки. Фактически все фундаментальные проблемы права (свобода, ответственность, справедливость, законность и т.д.) в своей ценностной основе являются философскими проблемами и их решение связано с решением основных философских вопросов. Именно поэтому право по своему духу философично, что побуждает автора этих строк высказать некоторые соображения относительно развернувшейся среди российских правоведов дискуссий по поводу возвращения института установления объективной истины в УПК РФ.
Дискуссия о необходимости установления объективной истины в правовом расследовании: аргументы сторон
Сегодняшние споры относительно статуса и значения объективной истины в праве являются отголоском радикальных реформ, проведенных у нас в 90-х годах во всех сферах общественной жизни. Как известно, преобразования эти носили имитационный характер. Нельзя сказать, что либерализация российского гражданского и уголовного права, в результате которой было принесено «жертвоприношение принципа истины в пользу принципа состязательности» [5, с. 122], вызвала у всех отечественных юристов, особенно практиков, однозначно положительные эмоции. Вероятно, идея восстановления института объективной истины в УПК, высказанная Председателем Следственного комитета России А. Бастрыкиным два года назад, выражала не только его личную точку зрения. Сегодня уже внесен в Госдуму законопроект о внесении в Уголовно-процессуальный кодекс
понятия объективной истины. Для автора данной статьи резко негативное отношение к этой идее большей части адвокатского сообщества страны, особенно тех, которых относят к «брендовым», было вполне ожидаемым. Неожиданными были приводимые ими аргументы. Рассмотрим некоторые из них. С точки зрения Г. Резника, этот законопроект ставит своей целью восстановление советской модели права [24, с. 11]. Но эта норма (установление объективной истины судом) существовала в России и до революции. Трудно заподозрить известного юриста в незнании истории российского права. Тогда в чем же мотив защиты адвокатом в уголовном процессе исключительно принципа состязательности? По его мнению, в случае принятия этого законопроекта суд станет стороной обвинения [24, с. 11]. С точки зрения авторов законопроекта, цель документа прямо противоположная - «усилить защищенность граждан и снизить обвинительный уклон в судах» [24, с. 11]. Сегодня суд, утверждают сторонники законопроекта, не обязан исследовать все обстоятельства дела и может ограничиться представленными сторонами доказательствами, а они «почти всегда сильнее у обвинения, на которое работает вся государственная машина» [7, с. 5].
С точки зрения Владимира Плигина, «сама категория объективной истины вопрос очень спорный. Я мог привести двадцать или двадцать пять определений объективной истины», - утверждает известный политик. «Но уголовный процесс работает в области ретроспективных событий, где объективной истины не может быть» [3, с. 2]. Здесь в позиции автора - кандидата юридических наук - большие проблемы с логикой. Если вы с самого начала признаете, что не можете сказать, что такое объективная истина, то на каком основании делаете вывод о ее отсутствии в ретроспективных событиях, ставших предметом уголовного расследования? Это, во-первых. Во-вторых, автор этих строк был бы признателен Владимиру Николаевичу, если бы он дал хотя бы четверть из того количества определений истины, которые ему известны. В современных философских учениях, которых не так уж и много, существует разное понимание исти-
ны, но это различие по большей части касается не содержания и сущности истины, сколько критериев ее выделения. В-третьих, в суждениях автора нарушен закон тождества. В дискуссиях идет речь о понятии «объективная истина». В.Н. Плигин подменяет тезис, рассуждая об истине, а это далеко не одно и то же. Наконец последнее, суждение о том, что в области ретроспективных событий объективной истины не может быть, утверждение мягко говоря спорное. Научные факты тоже имеют ретроспективный характер, но они верифицируемы. Принципиально неверифицируемые явления не представляют научного интереса. Юридический факт по своему существу отвечает тем же требованиям. Иная точка зрения, которую артикулирует В.Н. Плигин, означает, что человека можно осудить за преступление, которого и вовсе не было или он не совершал. Может быть и наоборот, преступник гуляет на свободе в силу изначальной убежденности правоохранительных и правоприменительных органов в невозможности докопаться до объективной истины, поскольку преступление было совершено год назад. Но имеет ли отношение такая, с позволения сказать, работа правоохранительных и правоприменительных органов к справедливости? Вопрос риторический. Конечно, в России (и не только) подобное бывает, но превращать такую практику в норму, даже если это соответствует убеждениям Председателя Комитета Государственной Думы по Конституционному законодательству и государственному строительству, сомнительный шаг. Наша правовая система и без того не отличается своей эффективностью. Еще одним аргументом противников законопроекта является противопоставление познавательной деятельности в науке правовой практике. Причем, если одни категорически против законопроекта, потому что понятие объективной истины является «пережитком марксистско-ленинской политической идеологии» [6, с. 1, 9], то другие полагают, что это крайне абстрактная философская категория, лишенная конкретного философского смысла [7, с. 5]. Познание истины в науке и познание в уголовном расследовании - это совершенно разные вещи. С точки зрения их
оппонентов, и ученый и следователь используют одни и те же методы эмпирического познания: опрос, наблюдение, эксперимент. На наш взгляд, истина здесь где-то посередине. Эти виды познавательной деятельности нельзя отождествлять хотя бы потому, что целью научного познания является изучение неизвестных законов объективного мира и разработка методов, способов практического применения этих знаний. Результатом познавательной деятельности ученого являются знания об общем. Познавательная деятельность юриста-практика не ставит своей целью познание социальных закономерностей, к тому же это расследование конкретного преступления имеющего преимущественно эмпирический характер. Но успех этой деятельности зависит в немалой степени от уровня его теоретической подготовки - знания общего. Это означает, что он должен хорошо знать не только уголовное право (и смежные правовые дисциплины), но и теорию государства и права, иметь представления о философии, поскольку в своей деятельности он вынужден применять принципы и методы познания разрабатываемые философией. В познавательной деятельности субъекта права могут иметь важное значение учет конкретных социально-экономических условий, психологических факторов. Теоретические знания, опыт профессиональной деятельности и стиль мышления обусловливают профессиональную интуицию следователя, имеющую также важное значение в раскрытии преступления. Словом, на наш взгляд, познавательную деятельность работников правоохранительных и правоприменительных органов нельзя не отождествлять, не противопоставлять научному познанию. Между ними есть единство, но есть и существенное различие.
Философские истоки принципов объективной истины и состязательности в праве
Понимание обусловленности справедливых судебных решений с выявлением истины по делу возникло у человечества на заре цивилизации [15]. Согласно античным мыслителям, истинные знания являлись условием добродетельной жизни, поэтому истина являлась социальной ценностью
(благом). Зная, что такое добро и зло, человек не может творить зло, говорил Сократ. На то, что так не всегда к сожалению бывает обратил внимание еще Аристотель. Но для нас важен сейчас не «этический парадокс» Сократа, а мысль античных философов о существовании зависимости между поведением человека и его знаниями о умопостигаемой сущности мироздания. Эффективная познавательная деятельность человека является условием добродетельной, праведной жизни [14].
В последующем идея о том, что торжество правды (истины) есть торжество справедливости и праведного суда, стало важным элементом христианского мировоззрения. Эпоха Возрождения и Нового времени в целом продолжили эти тенденции в праве. Таким образом, романо-германская модель уголовного права, которая исходит из того, что принятие судебного решения должно основываться на достоверном знании о событии преступления, опирается на глубокие традиции европейской цивилизации. Требование отыскания истины содержалось и в российском уголовно-процессуальном законодательстве. Оно было в Уставе уголовного судопроизводства 1864 года, УПК РСФСР 1922 года, а также в УПК РСФСР 1960 года [6, с. 1, 9].
Истоки принципа состязательности также можно найти в античности, в школе софистов. Софисты учили философии, риторике, эвристике, искусству владения словом, которое давало возможность убеждать слушателей, побеждать в публичных спорах и судах. Оценивая работу судов этой эпохи, Платон скажет позднее «в судах решительно никому нет дела до истины, важна только убедительность. А она состоит в правдоподобии, на чем и должен сосредоточить свое внимание тот, кто хочет произнести искусную речь. Иной раз в защитительной и обвинительной речи даже следует умолчать о том, что было в действительности, если это неправдоподобно, и говорить только о правдоподобном...» [18, с. 214]. Это и понятно, софисты были релятивистами в онтологии, гносеологии и этике. С их точки зрения, объективной истины не существует, есть только относительная истина, которая у каждого своя. Критерием истины является
выгода, польза. Добро и зло также относительны. Способом их маркировки может быть только выгода человека. Релятивизм, который демонстрировали софисты в эпистемологии и этике, дал основание много позже определить софистику как изощренный способ обоснования правильности заведомо ложной точки зрения. Тем не менее было бы не правильно негативно оценивать роль мыслителей этой школы в развитии культуры. Словесная эквилибристика, к которой прибегали софисты в публичных спорах и судах, нарушая законы мышления, способствовали открытию в последующем законов логики, знание которых является обязательным компонентом профессионального образования современного юриста. Среди достижений софистов и их внимание к человеку. Мысль Протагора о том, что «человек мера всех вещей» - свидетельствовала о гуманистической ориентированности этой школы. Гуманистические идеи, разработанные в разных школах античной философии, получают дальнейшее развитие у мыслителей Возрождения, Просвещения и последующих эпох. Вывод о том, что человек - высшая ценность, есть важнейшее достижение западной философии. Развитие и закрепление гуманистических идей в европейской культуре способствовало гуманизации права, в том числе и уголовного: были запрещены пытки, улучшились условия содержания заключенных, во многих странах отменена смертная казнь.
Социально-экономические условия формирования и развития англоамериканской семьи права
Вернемся однако к англоамериканской семье права, откуда в 2002 году в УПК России был заимствован принцип состязательности. Правовые системы различных народов и эпох, отмечал Энгельс, являются отражением соответствующих экономических отношений [23, с. 274]. Соответственно и справедливость, которая является целью судебного процесса, представляет, по мнению мыслителя, идеологизированное выражение существующих экономических отношений. В этой связи по типологии правовые системы современных развитых стран являются разновидностями буржуазного права. Как англо-саксонская,
так и романо-германская семьи права возникли на основе единой западноевропейской цивилизации. Тем не менее между ними есть заметное различие. При выходе за пределы континентальной Европы буржуазная цивилизация свой первый шаг сделала на Британские острова. Великобритания внесла свой особый вклад в буржуазную историю Европы и мира. Эта «добавка» заключалась в значительном уменьшении ее гуманистического потенциала [17, с. 124]. Чем обернулась такая корректировка заимствованной системы буржуазных отношений, хорошо описал английский публицист Т. Дж. Даннинг. Капитал «избегает шума и брани и отличается боязливой натурой. Это правда, но это еще не вся правда. Капитал боится отсутствия прибыли или слишком маленькой прибыли, как природа боится пустоты. Но раз имеется в наличии достаточная прибыль, капитал становится смелым. Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласен на всякое применение, при 20 процентах он становится оживленным, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы. Если шум и брань будут приносить прибыль, капитал станет способствовать тому и другому. Доказательства: контрабанда и торговля рабами» [12, с. 770]. Капитал приобретает более высокую эффективность там, где отсутствуют всякие сдерживающие факторы для его активной деятельности, в том числе и той, о которой писал Т.Дж. Даннинг. Поэтому свой второй шаг буржуазная цивилизация сделала на новые территории, где напрочь отсутствовали культурные традиции цивилизованной Европы, сдерживающие активность капитала. Англия стала «цивилизационным трамплином» (В. Пернацкий) для прыжка капитализма из Европы в Америку. Для совершения прыжка капитализм еще раз «сбросил вес», оставив на материке «левые» теории, идеи, традиции, принципы, которые сыграли немалую роль для формирования европейской политико-правовой системы. О том, что в Америку буржуазная цивилизация ворвалась «налегке», без весомого гу-
манистического потенциала, свидетельствует судьба коренного населения этого континента, а также то, что потомки американских переселенцев первыми использовали атомное оружие, хотя в этом не было военной необходимости. «В Северную Америку пришла не Европа со своей культурой, -отмечает В. Пернацкий, - а Великобритания, принесшая к тому же только ту часть своей и европейской культуры, которая была востребована открывающимся Новым светом. Этой частью был в первую очередь рационализм оторванный от европейского гуманизма. Позже этот рационализм пересаженный на американскую почву мутирует в прагматизм - философский эквивалент американского менталитета» [17, с. 126].
Капитализм, освобожденный от «гуманистических пут» развивался в Америке, по свидетельству Маркса, исполинскими шагами [12, с. 783]. Порождением этого капитализма и его интеллектуальным выражением стала философия прагматизма (Г. Пирс, У. Джемс, Дж. Дьюи), которая, на наш взгляд, является теоретической основой американской политико-правовой системы. Прагматизм не рассматривает содержание знаний в их отношении к объективной реальности. Иначе говоря, отрицает объективную истину. Характер знаний представители этой философии определяют по их значению для субъекта. Знания истинны, если они оказались полезны для решения данной проблемы в конкретной жизненной ситуации [2; 19]. Стало быть, если истина это то, что полезно, то не полезное не есть истина. Но как быть с теми идеями (истинами), которые еще вчера были полезны, а сегодня бесполезны, хотя и остаются в нашей памяти. Прагматизм и здесь демонстрирует чисто американский - экономический подход. «.. .Истина, - пишет У. Джемс, - в значительной своей части покоится на кредитной системе. Наша мысли и убеждения "имеют силу" пока никто не противоречит им, подобно тому как имеют силу (курс) банковские билеты, пока никто не отказывает в приеме их. Мы торгуем (курсив наш. -Л.М.) друг с другом своими истинами» [4, с. 127-128]. Подобный торгашеский взгляд на теорию познания отражает господствующие ценностные ориентации американ-
ского общества. Необходимо заметить, что задолго до появления прагматизма Маркс, анализируя английский капитализм, писал: «.Совершенно нелепое сведение всех многообразных человеческих взаимоотношений к единственному отношению полезности -эта по видимости метафизическая абстракция проистекает из того, что в современном буржуазном обществе все отношения практически подчинены только одному абстрактному денежно-торгашескому отношению!» [13, с. 409]. Сходство социально-экономических условий во многом объясняет причину того факта, почему прагматизм, совершив прыжок из Америки в Европу, прижился преимущественно в Великобритании. Это свидетельствует о существовании внутрицивилизационных различий в западной цивилизации. Их значение нельзя преувеличивать, но и игнорировать тоже нельзя. Эти различия очевидны, если сравнивать два очень значимых для развития буржуазной цивилизации политико-правовых документа - Декларации о независимости США (1776 г.) и принятую через тринадцать лет Декларацию прав человека и гражданина. Согласно исследователям, в несходстве двух формулировок смысложиз-ненных ценностей корень существующих в настоящее время социально-экономических различий между Америкой и континентальной Европой [17, с. 126-127; 11]. Внутрици-вилизационные различия способствовали формированию двух разных моделей права. Англо-американская и романо-германская семьи правовых систем заметно отличаются друг от друга структурными построениями основных компонентов правовых норм, судебной практикой, правовой идеологией и т.д. [1, с. 86]. Конечно, глобализация способствует сближению этих семей правовых систем, но различия все же остаются. В немалой степени они обусловлены разными мировоззренческими основаниями. Если истина отождествляется с успехом, пользой, выгодой, то это не может не сказаться на понимании справедливости, которая является целью судебного процесса. Влияние философии прагматизма особенно заметно в международно-правовой деятельности, где США являются весьма опытным субъектом по части демонстрации двойных стандартов
и правового нигилизма [10, с. 5]. В общественной жизни Америки и ее международной политике существует глубокий конфликт между интересами ее экономической и политической элиты и объективной (научной) истиной. Существование такого противоречия, о котором мировая общественность узнает post factum после организации очередной цветной революции или военного вторжения в ту или иную страну с целью свержения законноизбранной власти, свидетельствует о том, что в иерархии социальных ценностей в США объективная истина если и присутствует, то занимает очень низкий статус. В континентальной Европе, особенно в восточноевропейских странах, ситуация иная. Поэтому в романо-германской семье правовых систем судопроизводство традиционно основывается на приоритете истинного знания о юридическом факте. Справедливость решения суда в уголовном судопроизводстве не мыслится без достоверного истинного знания о преступлении. Не случайно в России справедливое решение суда всегда оценивается как торжество правды, истины и наоборот. Поэтому, опираясь на российские традиции, А. Бастрыкин имел все основания говорить о том, что «проект нового закона направлен на усиление гарантий, обеспечивающих справедливость правосудия» [6, с. 9]. Знали ли авторы реформ о изложенных выше внутрицивилизационных различиях, сказать трудно. Но то, что не учли их, как не учитывали цивилизационные особенности и конкретно-исторические условия нашей страны авторы реформ в экономике и образовании, это точно. Нельзя не согласиться с точкой зрения, что ныне существующая модель уголовного судопроизводства тяготеет к чуждой традиционному российскому уголовному процессу англо-американской доктрине чистой состязательности [8, с. 3]. «Элементы культуры, - отмечал А. Тойнби, - вполне безвредные и даже благотворные на родной почве, могут оказаться опасными и разрушительными в чужом социальном контексте» [22, с. 233]. Реформы, проведенные у нас в стране в экономике, образовании, здравоохранении и, похоже, в праве, дают основания заключить, Тойнби - мудрый историк.
Философское учение об истине и его методологическое значение в правовом расследовании
В заключение несколько соображений по существу дискуссий. Автору данной статьи ближе позиция сторонников законопроекта нежели их противников. Однако, как представляется, познавательный процесс, в правоприменительной деятельности юристами заметно упрощается и сводится к познанию объективной истины. Между тем, судебное решение выносится не на основе знания объективной истины, а юридической правды [15]. Кроме того, в теории познания, на которую в данном случае опирается право, помимо объективной истины различают еще истину конкретную, относительную, абсолютную. Они выражают разные стороны, задачи и цели познавательного процесса. Как задействованы эти разновидности истины в познании в правоприменительной сфере? Создается впечатление, что правоведы очень часто отождествляют эти понятия. «Истина в юридическом деле, - пишет С.С. Алексеев, - должна быть полной, точной, действительной, т.е. объективной истиной в строгом философском значении этого слова.» [1, с. 530, 534]. Очевидно, что автор здесь отождествляет объективную истину с абсолютной, а это далеко не одно и то же. Под объективной истиной в философии понимают такое содержание наших знаний, которое не зависит от сознания субъекта, ни от человека, ни от человечества [9, с. 123]. Требование получения объективно-истинного знания вытекает из применения принципа материализма к познавательному процессу в сфере права [21]. Игнорирование, а тем более сознательное нарушение принципа объективной истины, ведет к субъективизму и гносеологическому релятивизму, что, конечно, не может не сказаться на справедливости решения правоприменительного органа. Несомненно, принцип объективной истины является важным и необходимым требованием правоприменения, но можно ли считать его достаточным. Этот вопрос возникает, поскольку, как уже отмечалось, в гносеологии еще выделяют конкретную, относительную и абсолютную истину. Объективная истина характеризует содержание знания со сторо-
ны их онтологических оснований. Содержание знаний определяется предметом познания и поэтому объективная истина носит парадоксальный характер. Хотя она существует в сознании человека, тем не менее не зависит от самого человека, его сознания. Знания, как результат идеального освоения действительности, носят интенциональный характер, т.е. предметны, определенны и поэтому истина всегда конкретна. В философии под конкретной истиной понимается знание, полученное на основе познания определенной (конкретной) области бесконечного мира и отражающее конкретно-исторический уровень развития науки и общественно-исторической практики. В правоприменительной деятельности познание нацелено на изучение конкретных юридических фактов, обстоятельств совершения преступления в связи с необходимостью применения правовых норм. Такая познавательная деятельность имеет локальный предмет исследования и решает ограниченные задачи. Это дает основание говорить, что ее результатом будет конкретная истина. В юриспруденции аналогом конкретной истины является истина по делу или истина факта. Конкретная истина в силу того, что она отражает определенный (конкретно-исторический) уровень развития науки и общественно-исторической практики, выступает одновременно истиной относительной. Относительная и абсолютная истина характеризуют знания со стороны их точности, степени адекватности, всесторонности и полноты. Возможность методологического применения философского учения об относительной и абсолютной истине в правовом познании обсуждалась юристами, насколько нам известно, еще в 50-60-х годах прошлого века [20, 16]. И, похоже, большинство из них отвергли эту идею. Много позже С.С. Алексеев такое решение объясняет тем, что признание относительной истины в юридических делах «подрывает авторитет юрисдикционных решений», а абсолютной - «лишает какого-либо смысла существования системы обжалования и опротестования юрисдикционных решений» [1, с. 533]. По поводу относительной истины в юридических делах автор, конечно, прав. Однако трудно согласиться с известным
правоведом в том, что если суд оперирует абсолютной истиной, то исчезает возможность опротестования судебных решений. Ведь мотивом протеста или кассационной жалобы является не природа истины по делу, а несправедливость самого приговора. Суд может располагать полной, точной, исчерпывающей информацией по делу, но вынести спорное решение и далеко не всегда по субъективным мотивам [15]. Считая неоправданным использование в судебном процессе категорий относительной и абсолютной истины, правоведы считают необходимым применение понятия объективной истины. Рельефно эта мысль была выражена более пятидесяти лет назад Ю.К. Осиповым [16, с. 129]. Похоже, что такой взгляд является общепринятым. Не случайно в законопроекте о изменениях в УПК РФ фигурирует понятие объективной истины. Необходимость применения в юридических делах относительной и абсолютной истины не вызывает сомнений, поскольку различные виды истины, как уже отмечалось, характеризуют разные аспекты полученных знаний. Истина факта (убийство, ограбление, мошенничество и т.д.), несмотря на свою объективность, может и не быть полным, исчерпывающим знанием по юридическому делу, которое могло быть основанием для совершения правосудия. Для этого она должна стать истиной абсолютной. Это понятие имеет два смысла. Первый, предельно широкий философский, означает полное и исчерпывающее, точное знание о мире в целом. Понятно, что такая истина есть бесконечный процесс приближения к этому знанию. Второй смысл - это полное, исчерпывающее, точное знание о конкретном предмете, событии, юридическом факте. Юридическая истина по делу есть всегда конкретная истина и в силу своей конкретности она вначале выступает как относительная истина, т.е. как неполное, неточное знание о событии. В последующем в результате работы органов дознания, следствия и самого суда эта истина из относительной должна превратиться в абсолютную и представлять исчерпывающее, полное, точное знание события, т.е. не только знания самого юридического факта, но и обстоятельств совершения преступления, мотивов и т.д. Решение
суда должно опираться на истину абсолютную и, конечно, объективную. Если руководствоваться принципом неисчерпаемости («электрон также неисчерпаем, как и атом, природа бесконечна») [9, с. 277], то знание не только о мире, но и о любом конкретном предмете, событии не могут в каждый данный момент признаваться абсолютно полными, исчерпывающими. Это, конечно, так, но в правовом познании следует различать знания значимые и незначимые для понимания сущности данного юридического дела и соответствующей правовой квалификации деяния. Если, например, все пострадавшие и свидетели опознали преступника, то для суда очевидно малозначима информация о цвете его рубашки. Зато принципиально важно знание, как и где, при каких обстоятельствах совершалось преступление, каковы были мотивы преступника и т.д. Подобная значимая информация имеет, несомненно, конечный характер. «...Истина в судебном исследовании, - отмечает С.С. Алексеев, - с точки зрения содержания устанавливаемых в ней явлений, имеет строго определенные, очерченные законом рамки и не является безграничной и всеобъемлющей» [1, с.531]. Такое понимание объема истины по делу было дано еще в 50-х годах прошлого века А.А. Старченко [20, с. 111]. Хотя правоведы по установившейся традиции пишут об объективной истине, однако из контекста видно, что речь идет о истине абсолютной. Таким образом, выявление полного, исчерпывающего знания по существу дела является и возможным и обязательным как необходимое условие справедливого судебного решения. Из изложенного следует, что в профессионально выполненной правовой познавательной деятельности феномены относительной, абсолютной истины присутствуют де факто точно так же как и объективная истина. Поэтому предлагаемая поправка в УПК РФ должна ориентировать субъектов права не только на выявление объективной истины, а абсолютной истины по делу.
Выводы
Знание и сознательное применение диалектики конкретной, относительной, объективной и абсолютной истины несомненно повысит качество правовой позна-
вательной деятельности и судопроизводства. Сказанное вовсе не означает отрицания необходимости применения принципа состязательности в судопроизводстве. Напротив, принцип состязательности сторон при активном участии суда может стать важным инструментом для получения на завершающей стадии правового познания полных, точных, исчерпывающих знаний по существу расследуемого дела. Поскольку только такие знания могут быть основанием для адекватной правовой квалификации судом расследуемого деяния, можно сказать, что выявление абсолютной истины по делу следует отнести к процессуальным гарантиям в судопроизводстве. Это явилось бы основанием для изменения функции председательствующего, который принимал бы меры для выяснения полной, объективной, точной картины всех обстоятельств рассматриваемого дела, а не оставался бы сторонним наблюдателем соревнующихся сторон.
Библиографический список
1. Алексеев С.С. Общая теория права: учебник. М., 2008. 576 с.
2. Богомолов А.С. Буржуазная философия США XX века. М., 1974. 373 с.
3. Голубкова М. Искали истину // Рос. газ. 2014. 31 марта. С. 2.
4. Джемс У. Прагматизм. СПб., 1910. 244 с.
5. Закомлистов А.Ф. Судебная этика. СПб, 2002. 258 с.
6. Козлова Н. Суть суда // Рос. газ. 2012. 16 марта. С. 1,9.
7. Козлова Н. Чья будет истина // Рос. газ. 2014. 20 марта. С. 5.
8. Куликов В. Судите по правде // Рос. газ. 2014. 31 янв. С. 3.
9. Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм // Полн. собр.соч. Т. 18. 525 с.
10. Лихачев В. Два мира США // Рос. газ. 2013. 13 сент. С. 5.
11. Лукашева Е.А. Человек, право, цивилизация: нормативно-ценностное измерение. М., 2011. 384 с.
12. Маркс К. Капитал // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. 908 с.
13. Маркс К. Энегльс Ф. Немецкая идеология // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3. С. 7-544.
14. Мусаелян Л.А. Научная теория исторического процесса: становление и сущность: учеб. пособие. Пермь, 2011. 440 с.
15. Мусаелян Л.А. Юридическая правда: содержание и сущность концепта // Вестник Пермского университета. Сер.: Юридические науки. 2009. Вып 2(4). С. 36-50.
16. Осипов Ю.К. К вопросу об объективной истине в судебном процессе // Правоведение. 1960. №2. С. 120-130.
17. Пернацкий В.И. Философия политики и права: учеб. пособие. М., 2013. 224 с.
18. Платон. Федр. Соч.: в 3 т. М., 1970. Т. 2. С.157-222.
19. Современная буржуазная философия: учеб. пособие / под ред. А.С. Богомолова, Ю.К. Мельвиля, И.С. Нарско-го. М., 1978. 582 с.
20. Старченко А.А. Проблема объективной истины в теории уголовного процесса // Вопр. философии. 1956. №2. С. 105-117.
21. Сырых В.М. Материалистическая теория права. М., 2011. 1260 с.
22. Тойнби А. Цивилизация перед судом истории. М., 2003. 592 с.
23. Энгельс Ф. К жилищному вопросу // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 18. С. 203284.
24. Ямшанов Б. Где искать истину // Рос. газ. 2014. 1 апр. С. 11.
References
1. Alekseev S.S. Obshhaja teorija prava: uchebnik. [General Theory of Law: course book]. M., 2008. 576 s. (In Russ).
2. Bogomolov A.S. Burzhuaznaja filosofija SShA XX veka [American Bourgeois Philosophy of the XX Century]. M., 1974. 373 s. (In Russ).
3. Golubkova M. Iskali istinu [Looking for the Truth] // Ros. gaz. - Russian newspaper. 2014. 31 marta. S. 2.
4. Dzhems U. Pragmatizm [Pragmatism]. SPb., 1910. 244 s. (In Russ).
5. Zakomlistov A.F. Sudebnaja jetika [Judicial Ethics]. SPb, 2002. 258 s. (In Russ).
6. Kozlova N. Sut' suda [The Essence of the Court] // Ros. gaz. - Russian newspaper. 2012. 16 marta. S. 1, 9. (In Russ).
7. Kozlova N. Chja budet istina [Whose Will be the Truth] // Ros. gaz. - Russian newspaper. 2014. 20 marta. S. 5. (In Russ).
8. Kulikov V. Sudite po pravde [Judge According to the Truth] // Ros. gaz. - Russian newspaper. 2014. 31 janv. S. 3. (In Russ).
9. Lenin V.I. Materializm i jempiriokriticizm [Materialism and Empirio-Criticism] // Poln. sobr.soch. T. 18. 525 s. (In Russ).
10. Lihachev V. Dva mira SShA [Two Worlds of the USA] // Ros. gaz. - Russian newspaper. 2013. 13 sent. S. 5. (In Russ).
11. Lukasheva E.A. Chelovek, pravo, civilizaci-ja: normativno-cennostnoe izmerenie [Man, Right, Civilization: Normative and Axio-logical Measurement]. M., 2011. 384 s. (In Russ).
12. Marks K. Kapital [Capital] // Marks K., Jengel's F. Soch. T. 23. 908 s. (In Russ).
13. Marks K. Jenegl's F. Nemeckaja ideologija [The German Ideology] // Marks K., Jengel's F. Soch. T. 3. S. 7-544 (In Russ).
14. Musaeljan L.A. Nauchnaja teorija is-toricheskogo processa: stanovlenie i sushhnost': ucheb. posobie [The Scientific Theory of the Historical Process: the Formation and the Essence (course book)]. Perm', 2011. 440 s. (In Russ).
15. Musaeljan L.A. Juridicheskaja pravda: soderzhanie i sushhnost' koncepta [The Legal Truth: the Contents and the Essence of the Conception] // Vestnik Permskogo uni-versiteta. Ser.: Juridicheskie nauki -. -
Perm University Herald. Series: Yuridical Sciences. 2009. №2(4). S. 36-50. (In Russ).
16. Osipov Ju.K. K voprosu ob obektivnoj istine v sudebnom processe [To the Problem of the Objective Truth in the Judicial Process] // Pravovedenie - Jurisprudence. 1960. №2. S. 120-130. (In Russ).
17. Pernackij V.I. Filosofija politiki i prava: ucheb. posobie [Philosophy of Politics and Law (course book)]. M., 2013. 224 s. (In Russ).
18. Platon. Fedr [Phaeder]. Soch.: v 3 t. M., 1970. T. 2. S. 157-222. (In Russ).
19. Sovremennaja burzhuaznaja filosofija: ucheb. posobie / pod red. A.S. Bogomolo-va, Ju.K. Mel'vilja, I.S. Narskogo [Modern Bourgeois Philosophy (course book)]. M., 1978. 582 s. (In Russ).
20. Starcheno A.A. Problema obektivnoj istiny v teorii ugolovnogo processa [The Problem of the Objective Truth in the Theory of Criminal Process] // Vopr. filosofii - Philosophy questions. 1956. №2. S. 105-117. (In Russ).
21. Syryh V.M. Materialisticheskaja teorija prava [Materialistic Theory of Law]. M., 2011. 1260 s. (In Russ).
22. Tojnbi A. Civilizacija pered sudom istorii [Civilization Before the Court of History]. M., 2003. 592 s. (In Russ).
23. Jengel's F. K zhilishhnomu voprosu [The Housing Question] // Marks K., Jengel's F. Soch. T. 18. S. 203-284. (In Russ).
24. Jamshanov B. Gde iskat' istinu [Where Can we find the Truth] // Ros. gaz. - Russian newspaper. 2014. 1 apr. S. 11. (In Russ).
REVISITED THE PROBLEM OF THE INTRODUCTION OF THE INSTITUTE OF THE ESTABLISHING OBJECTIVE TRUTH ON THE CASE IN THE CRIMINAL PROCEEDINGS
L.A. Musayelyan
Perm State National Research University 15, Bukirev st., Perm, 614990 E-mail: lmusaelyan@yandex.ru
Abstract: Introduction: the paper is devoted to the discussion on the draft law of return the procedure of the Institute of the establishment of objective truth in the code of criminal and giving the new rights to the participants of the criminal courts. The topic is caused by perceived necessity to improve the quality of work of the law-enforcement bodies and in this context is extremely important. Goal: to find out whether the reveal-
ing of objective truth is essential prerequisite for fair sentencing or whether the employment of the adversarial system is enough. Methods: the research is based on using the philosophical methods of materialism, development (historical method), universal communications, unity of dialectics, logic and the theory of knowledge, the scientific method of analysis and synthesis, the specific method of comparative law. In addition, author used formational and civilizational approaches to the study of the law. Results: the author analyzes the position of opponents and supporters of introduction the procedure of the Institute of the establishment of objective truth in the code of criminal and draws the philosophical origins of the conception of objective truth and the adversarial system. Moreover, this paper presents formational and civilizational peculiarities of formation of the Anglo-American legal system. According to the author, either the introduction of the adversarial system in the code of criminal or the elimination of the establishment of objective truth during the legal investigation is the result of entrenchment of the Anglo-American legal system in Russia, which is more similar to the Romano-Germanic legal model. According to the author, a fair judgment is impossible without revealing all the circumstances of the investigated case. Conclusion: from the author 's point of view the elimination of the establishment of objective truth during the legal investigation has a negative impact on the decisions of the law-enforcement bodies. The author states, that the legal knowledge should be motivated not just on the establishment of the objective truth, but on the absolute truth. The establishment of the absolute truth on the case should be referred to the procedural guarantees of the Russian justice.
Keywords: law; criminal procedure code; the draft law; capitalism; the objective truth; the absolute truth;
justice proceedings; procedural guarantees
Информация для цитирования
Мусаелян Л.А. К проблеме введения в уголовное производство института установления объективной истины по делу // Вестник Пермского университета. Сер.: Юридические науки. 2014. Вып. 2 (24). С. 218-228.
Musayelyan L.A. K probleme vvedeniya v ugolovnoye proizvodstvo instituta ustanovleniya obyektivnoy istiny po delu [Revisited the Problem of the Introduction of the Institute of the Establishing Objective Truth on the Case in the Criminal Proceedings] // VestnikPermskogo universiteta. Ser.: Yuridicheskiye nauki. - Perm University Herald. Series: Yuridical Sciences. 2014. №2(24). P. 218-228. (In Russ).
