CC BY
42
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2016. № 4 (12). С. 25-30. УДК 304+316.6+930
Д. А. Тепляков
К ПРОБЛЕМЕ СУЩНОСТИ ЧЕЛОВЕКА В ФИЛОСОФСКО-ИСТОРИЧЕСКИХ ТРУДАХ А. А. БОГДАНОВА
Обозначаются поднятая А. А. Богдановым проблема «раздробленности» человека и предполагаемое её решение. Анализируется определение человека А. А. Богдановым. Реконструируется бо-гдановская теория исторической смены господствующих форм бытования человеческого опыта.
Ключевые слова: раздробленность и отчуждение человека; сущность человека; А. А. Богданов; марксизм; историзм; социальная психология; историография; историософия.
D. A. Teplyakov
PREFACE TO THE PROBLEM OF HUMAN ESSENCE IN A. A. BOGDANOV'S PHILOSOPHICAL-HISTORICAL STUDIES
The article denotes raised Bogdanov's problem of human's disunity and probable solution of it. Author also analyzes Bogdanov's definition of human. Besides author reconstructs Bogdanov's theory of historical replacement predominant essence forms of human's experience.
Keywords: human disunity and estrangement; the essence of human; A. A. Bogdanov; Marxism; historical method; social psychology; historiography; philosophy of history.
Подъём рабочего и студенческого движений против капиталистов и самодержавия, крестьянские восстания против всевластия помещиков в России на рубеже Х1Х-ХХ вв., вылившиеся в итоге единым потоком в революцию, оживили мощный пласт размышлений о природе человека и общества, подстегнули выдвижение проектов возможных моделей социальных отношений между людьми. Одним из оригинальных, честных и энергичных мыслителей-практиков был Александр Александрович Богданов (Малиновский). Он являлся личностью творческой и недогматичной, настроенной на создание методологии не только в качестве инструмента / рамки для объяснения и интерпретации мира, но и для его активного переустройства. Однако на протяжении многих десятилетий научное и творческое наследие Богданова было несправедливо забыто. В СССР - по причине «непререкаемости», «тотальности», с нашей точки зрения, не вполне однозначной ленинской критики методологии эмпи-
© Тепляков Д. А., 2016
риомонизма с последующим политическим обвинительным «бессрочным вердиктом». В «западных» странах настороженность и скептичность в отношении Богданова были вызваны его политической идентификацией (он являлся революционером-марксистом и большевиком), повлиявшей на своевременную неотрефлексированность в научной среде «Эмпириомонизма» и «Тектологии» Богданова, которые предвосхитили рождение общей теории систем и кибернетики, что было признано уже постфактум [1].
В статье «Собирание человека» (впервые опубликованной в 1904 г.) [2] Богданов задаётся «вечным» вопросом «что такое человек?», являясь неосознанным продолжателем дискурса К. Маркса об отчуждении человека. Неосознанным, ввиду того что ранние произведения и рукописи К. Маркса [3] к тому времени ещё не были опубликованы.
Философские и обывательские представления о человеке, претендующие на целостный характер, всё же, по мнению Богданова,
остаются «наивными»: в них вкладывается тот зауженный мирок, в коем живут обыватели и «философы-метафизики» [4]. Научная же точка зрения о человеке, по словам Богданова, «верная», остаётся расщеплённой между дисциплинами, каждая из которых определяет человека со своей стороны, частичной, неполной, а потому недостаточной. «Для общей науки о жизни (скорее всего, это биология. - Д. Т.) "человек" характеризуется определёнными анатомическими и физиологическими особенностями, для психологии -определёнными сочетаниями фактов сознания, для социальной науки - определёнными отношениями к себе и подобным» [5]. Его первое определение человека, встречающееся в статье, звучит так: «"человек" есть целый мир опыта», который не сводится к какому-нибудь частичному элементу мира (ни к «человеческому телу», ни к «сознанию», ни к «сотрудничеству» по отдельности), а является целостным (целое же не есть просто сумма всех частей) [6]. Следует заметить, что само понятие «опыт» всё же является психологическим. За что же критикуется «философское» и «обывательское» определения человека Богдановым? В первую очередь за их консерватизм: человек выступает в них как нечто неподвижное, «статически-данное». В связи с этим, по Богданову, человека стоит рассматривать «не только как целый мир опыта, но и как мир развёртывающийся, не ограниченный никакими безусловными пределами» [7]. Не менее интересным является второе, даваемое Богдановым, определение человека с космологических позиций. Человек есть микрокосм (частичный в отличие от космоса как целого), с помощью общения с себе подобными пополняющий свой опыт опытом другого. Бесчисленные потоки опыта вливаются в «бесконечный океан», именуемый «природой» (космосом), универсальным миром [8]. Примечательно, что космологический подход у Богданова соседствует с просвещенческой концепцией борьбы человека с природой во имя господства разумного человека над ней с целью привнесения в неё организованности [9].
Богданов, разворачивая тему «сущности человека», выстраивает то, что можно назвать теорией исторической смены господствующих форм бытования человеческого
опыта. Эта теория обозначается Богдановым различными терминами, схожими по заключающемуся в них содержанию: «формы жизни», «формы мышления», «типы человеческой жизни», «типы трудовых отношений между людьми», «фазы развития человечества». Богданов, осознавая себя в качестве марксиста, накладывает свою социально-психологическую теорию на марксистскую «стрелу времени», в рамках которой человечество в целом должно прожить первобытную, авторитарную, индивидуалистическую «формы жизни» и прийти к товарищеской / коллективистской. В статье «Авторитарное мышление», опубликованной годом ранее, Богданов отмечает: «В самой действительности не существует типов, их создаёт познание, чтобы разобраться в явлениях. ... В жизни всякого исторически-данного общества неразрывно сплетаются все типы трудовых отношений, образуя непрерывную цепь переходов, оттенков, сочетаний» [10]. Такая позиция Богданова весьма близка к представлению М. Вебера об «идеальном типе». «Форма жизни» первобытного родового общества вычленяется Богдановым как мир стереотипных людей, в котором отсутствовала личность, где опыт отдельного человека, в силу своей простоты и бедности, качественно не отличался от коллективного опыта [11]. Авторитарный тип создаётся из постепенно складывающегося неравенства опыта между людьми, оформляется в социальные образования организатора и исполнителя, которые раздельны, но не могут существовать друг без друга, где исполнитель односторонне зависим от организатора, подпадает под эксплуатацию последнего [12]. Индивидуалистическая «форма мышления» предполагает личность со своим «я», не согласную безусловно подчиняться какому-либо авторитету, который уже не может овладеть всей накопившейся суммой опыта, предполагает также и конкуренцию этих личностей, доводящую до «войны всех против всех», их взаимную хроническую неприспособленность, а вместе с тем и стремление к развитию и прогрессу. Так как индивидуалистическая форма не снимает антагонизма организатора - исполнителя, сохраняет различные формы бюрократии, значит, она не может до конца преодолеть авторитаризм [13]. Стоит отметить, что
наподобие марксовой экономической формации, куда входят античный, азиатский, феодальный и капиталистический способы производства, можно реконструировать и богда-новскую макроформу раздробленного, частичного, парцельного человека, куда входят авторитарный и индивидуалистические типы бытования человеческого опыта. Товарищеская / коллективистская «форма жизни» по Богданову - это гармония в качестве преодоления противоречий (уничтожения общественных антагонизмов), целостность человека, воплощаемая в единстве разнообразного опыта, и самое главное - это эпоха сознательного развития [14]. В итоге историософия Богданова, являясь творческим развитием марксизма, предполагает телеологическую направленность исторического процесса модернистского (освободительного) толка, ведущую от «человека-дроби» (как нынешней сущности человека) к «человеку-целому» (как будущему) [15]. Соответственно, в ней, так же как и в формационном марксистском подходе, проглядывается гегелевская триада «тезис - антитезис - синтез»: бедный целостный опыт (первобытная форма) - раздробленный частичный опыт (авторитарная и индивидуалистическая формы) - богатый целостный опыт (товарищеская форма).
В чём же по Богданову состоит раздробленность человека, каким путём она преодолевается? В авторитарной, да и индивидуалистической, «форме жизни» человек разделён, раздроблен, не является целым и универсальным: существует активная организаторская воля (организатор) и её пассивное выполнение (исполнитель). Авторитаризм вырабатывает первую форму познания, методологию объяснения явлений внешнего и внутреннего мира: конструируется концепция «души» и «тела», первая из которой является первопричиной сущего. Высшие стремления противопоставляются низшим -формируется дуалистически-религиозное миропонимание [16]. Стоит добавить, что на базе авторитарно-религиозного дуалистического разделения, хоть и в процессе его отрицания, сложилась научная концепция о разделении «материи» и «идеи». С момента генезиса капитализма профессиональная специализация человека (вторая фаза дробления человека) пошла вширь и вглубь, зна-
чительно суживая мировоззрение каждого человека: «В сознании одного специалиста жизнь и мир выступают как мастерская, где каждая вещь приготовляется на свою собственную колодку, в сознании другого - как лавка, где за энергию и ловкость покупается счастье, в сознании третьего - как книга, написанная на разных языках и разными шрифтами, в сознании четвёртого - как храм, где всё достигается путём заклинаний, в сознании пятого - как сложная, разветвляющаяся схоластическая задача и т. д., и т. д. ...Всякий строит мир по образу и подобию своего специального опыта» - в такой вид Богданов рационально переконструировал мысль из «Книги Бытия» («Создал Бог человека по образу и подобию своему.»), вынесенную в эпиграф [17]. Дробление человека, по мнению Богданова, совершается в большей степени именно в «силу» одностороннего развития. Отметим, что при всём стремлении к универсализации и цельности человека сознание самого Богданова в большей степени тяготеет к рациональному (левополушарно-му) представлению мира в качестве мастерской [18]. Вследствие вышесказанного люди перестают понимать друг друга, ибо говорят на разных «языках», видят мир из-под разных не сводимых друг к другу углов. Самому Богданову на ум приходит мысль о сравнении авторитарно-индивидуалистической «формы жизни» с библейским мифом о вавилонском столпотворении. Правда, по его мнению, реально процесс специализации не дошёл до разрушения общества, но в высокой степени его разъединил [19]. Всё же остался «коллективный опыт», который является залогом для перехода к товарищеской форме жизни. В индивидуалистической форме жизни «я», являясь «абсолютом», противопоставляет себя другому «я» и тем более общественному целому, тем самым оно всё же подчинено этому целому, просто последнее становится средоточием «тёмных стихийных сил», «объективным» (в противоположность «субъективному») и необузданным, неподвластным индивиду [20]. Кстати, именно по дороге отрицания «господствующих нарративов» и абсолютизации частного и локального пошёл в генезисе своём антисистемный (антикапиталистический) постмодернизм, зайдя тем самым в тупик, что
говорит не только о кризисе философской мысли, но и общественного развития в целом. Поэтому, по утверждению В. Д. Жукоц-кого (философ) и З. Р. Жукоцкой (культуролог), явления постмодерна и традиционалистской реакции «не могут быть адекватно осмыслены вне контекста богдановской методологии идеологических форм» [21]. «Проклятые вопросы»: что я такое? Что есть этот мир? Откуда всё это? Зачем? Почему столько зла в мире? - Богданов считает вопросами раздробленного человека [22]. Богданов несколько лет спустя пишет роман-утопию «Красная звезда», где моделирует «идеальное» товарищеское коллективистское общество на Марсе, основанное на господстве сциентистских, сухих (а порой и циничных) рациональных началах. Для проницательного читателя «Красная звезда» воспринимается не только как вариант наглядно-художественной агитации для вдохновения на революционную активность, но и как предостережение (в качестве честной фиксации конфликта внутри духовного мира самого Богданова): торжество и господство сухой сциентистской позитивистской картины мира, отрицающей «метафизику» и моральные принципы, примирившейся с самоубийствами, насилием, психическими болезнями, утилитаристским и прагматическим взглядом на мир, показывает, что эти «проклятые вопросы», к сожалению, остаются актуальными, а человек продолжает быть раздробленным, неполноценным и одиноким [23].
Самый живой пример собирания человека, по Богданову, мы можем найти там, где дробление человека дошло до последней крайности: мануфактурное производство, сочетающее детальную специализацию и открытый дуализм организатора и исполнителя. Исполнитель превратился в человека-машину, потерявшего всякую индивидуальность. Приходящее ему на смену промышленное производство внедряет машины, и, таким образом, Богданов считает, что рабочий становится не только исполнителем, но и организатором машины, т. е. начинается постепенное освобождение рабочего из антагонизма организатор - исполнитель. Также промышленный капитализм организует людей в группы, классы, где формируется групповое и классовое сознание, рождаются, по
мнению Богданова, ростки коллективного сознания [24]. И всё же можно задать скептический вопрос: не является ли групповое сознание эгоистичным, где эгоист - социальный субъект? При всём том, что социальные группы существовали и до промышленного капитализма, может ли групповое сознание являться индикатором процесса собирания человека? Богданов считает, что собирание человека исходит из сферы техники и познания, остальные являются «производными», недостойны подробного рассмотрения [25]. Учитывая сказанное, можно констатировать присутствие технологического детерминизма и исходящего из него детерминизма психологического, что является тем самым раздробленным мировосприятием, на которое нападает Богданов. Интересную мысль в фарватере марксистского дискурса о неотъемлемой связи теории с практикой проговаривает Богданов о роли философии и философов в деле «собирания человека». «Задача философии, - замечает А. А. Богданов, -гармонически единое мышление мира». Как только философ становится специалистом, он конструирует собственную «область опыта - область слов», отходит от энциклопедической универсальной картины мира, отрывается от коллективного опыта (т. е. объективной реальности), уходит в себя и в конечном счёте превращается, по словам Богданова, в мещанина-филистера по узости своего опыта. Философия отвергает профессиональных философов, она становится непосредственной жизнью [26]. Схожая, даже более последовательная и радикально выраженная, мысль проходит красной нитью и у представителя совсем другого направления, основателя философии русского космизма Н. Ф. Фёдорова: «Решение другого вопроса -о распадении на богатых и бедных - зависит от разрешения первого, т. е. вопроса о распадении на учёных и неучёных (на людей мысли и людей дела). <...> Ум, отделённый от воли, будет знанием зла без стремления искоренить его и знанием добра без желания его водворить, т. е. будет лишь признанием неродственности, а не проектом восстановления родства. <. > От разрешения вопроса о том, обратится ли учёное сословие в комиссию для объединения, собирания, т. е. в призывную комиссию, зависит решение об-
щего вопроса о замене... неродственного типа организма родственным типом нераздельной Троицы... Меняя своё положение высшего сословия на положение комиссии, учёные потеряют лишь мнимые. преимущества, приобретут же действительные. мир тогда не будет лишь представлением (как это неизбежно для кабинетных учёных, лишённых деятельности и осуждённых на одно созерцание, на одно пожелание без средств к осуществлению); представление мира будет тогда проектом лучшего мира, составление и осуществление которого и будет задачею комиссии» (курсив мой. - Д. Т.) [27].
Коллективистская / товарищеская форма жизни (в пространстве которой человек уже должен быть собран), по Богданову, будет характеризоваться возрастающей общностью основного содержания опыта, а не бесчисленных частных переживаний; возможностью взаимопонимания между людьми, а не их психическим тождеством; способностью каждого овладеть какой угодно частью опыта других людей, а не фактическим обладанием всем опытом. Человек в целях овладения «коллективным опытом» будет руководствоваться общими научными методами познания, которые, по Богданову, являются господствующими. Другим картинам мира: художественным, философским, а тем более религиозным (которые однозначно должны кануть в прошлое) - в коллективистском обществе Богданов в лучшем случае даёт второстепенную, подчинённую позитивистской всеобщей организационной науке роль. В опыте каждого будет включено «уменьшенное, но верное отражение опыта всех, когда в переживаниях другого никто не находит ничего принципиально недоступного и непонятного». Таким образом, предполагается что все должны мыслить одинаково и монистично (возможно ли это?) [28].
В завершение статьи Богданов задаётся вопросом: есть ли смысл словом «человек» обозначать «существа» столь разнородные (индивида первобытной, авторитарной, индивидуалистической, товарищеской стадий развития)? Приходит к ответу: «Очевидно, что "нет" здесь вернее, чем "да". <...> Человек ещё не пришёл». Тем самым этот вывод коррелирует с утверждением Ф. Ницше, вынесенным в эпиграф к статье: «Человек -
мост к сверхчеловеку». Ницшеанский сверхчеловек перекодируется Богдановым в человека коллективистского общества [29].
Концепция сущности человека, его раздробленности, одномерности, необходимости его «собирания», преодоления отчуждения между людьми в дискурсе марксистской традиции разрабатывалась и в дальнейшем особенно активно представителями Франкфуртской школы западного марксизма (Д. Лукач, Э. Фромм, Г. Маркузе и т. д.) [30]. В то же время марксистское направление не являлось монополистом в концепции сущности человека: схожие наработки были и у представителей русской религиозной философии рубежа Х1Х-ХХ вв. (Соловьёв, Бердяев, Фёдоров и т. д.). Марксистский тезис «общественное бытие определяет собою сознание людей» (вынесенный в эпиграф статьи) Богданов вслед за Марксом воспринял не столько утвердительно, сколько в отрицательном смысле: существующую «индивидуалистическую», «буржуазную» культуру необходимо преодолеть. Отрицая «философскую метафизику», Богданов всё же в своих рассуждениях вливался в метафизику рационализма с верой в разум людей (который может восторжествовать и вытеснить иррациональность и «неорганизованность»), в, по словам историка и философа П. А. Плютто, «"нечеловеческий" (божественный) рационализм гармонично функционирующего "коллектива"» [31]. При всём том с сожалением стоит заметить, что Богданов, придерживаясь «ультраисторицистской» (крайне размытой) позиции, так и не смог сказать, что же есть человек (а не самоуправляющаяся логичная и математически просчитанная машина, «флешка» с гигабайтами информации, т. е. с «опытом»). В то же время подчеркнём, что Богданов выделил авторитарный, индивидуалистический, товарищеский социально-психологические типы, которые в совокупности начинают раскрывать себя после образования социального неравенства по настоящее время, а вместе с тем каждый из них по отдельности является доминирующим в определённый исторический период, формируя «лицо» эпохи и определяя «режим» социальных отношений, являясь «фазой развития человечества», а не только «типом» и «характером». Значит, можно сказать, что Бо-
гданов был у истоков социальной психологии. Оставаясь в поле позитивистского подхода, рассматривая человека и общество со стороны и сугубо рациональной, и прагматической, невозможно погрузиться в проблемы личности; наверное, отсюда и получившаяся опустошённость, и бессмысленность существования отдельной личности в «Красной звезде». Поставленный вопрос о «способах» собирания человека и преодоления отчуждённого общества до сих пор остаётся открытым.
ЛИТЕРАТУРА
1. Gorelik G. Principal Ideas of Bogdanov's "Tectol-ogy" // General System. - 1975. - Vol. XX. -P. 3-13; Mattesich R. Instrumental Reasoning and Systems Methodology. - Dordrecht ; Boston, 1978. - P. 283-284; Zeleny M. Tectology // International Journal of General System. -1988. - № 4. - P. 332-333; Красный Гамлет: Опыт Коллективного анализа творческого наследия Александра Богданова // Вестник РАН. - 1994. - Т. 64, № 8. - С. 740-741.
2. Богданов А. А. Собирание человека // Богданов А. А. Новый мир: (Статьи 1904-1905). -М. : Изд. С. Дороватовского и А. Чарушнико-ва, 1905. - 169 с.
3. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. - 2-е изд. - М. : Изд-во политической литературы, 1974. - Т. 42. - С. 41-174.
4. Богданов А. А. Собирание человека. - С. 7-9.
5. Там же. С. 9.
6. Там же. С. 9-10.
7. Там же. С. 11.
8. Там же. С. 11-12.
9. Там же. С. 45, 50; Богданов А. А. Авторитарное мышление // Богданов А. А. Из психологии общества. - Изд. 2-е, доп. - СПб. : Пал-лада, 1906. - С. 181; Его же. Эмпириомонизм: Статьи по философии / отв. ред. В. Н. Садовский ; послесловия В. Н. Садовского, А. Л. Андреева, М. А. Маслина. - М. : Республика, 2003. - С. 4.
10. Богданов А. А. Авторитарное мышление. -С. 130.
11. Богданов А. А. Собирание человека. - С. 1316.
12. Богданов А. А. Собирание человека. - С. 1619.
13. Там же. С. 26-34.
14. Там же. С. 45-51.
15. Там же. С. 45.
16. Там же. С. 19-23.
17. Там же. С. 24-25.
18. Красный Гамлет: Опыт Коллективного анализа... - С. 739.
19. Богданов А. А. Собирание человека. - С. 26.
20. Там же. - С. 30.
21. Жукоцкий В. Д., Жукоцкая З. Р. «Эмпириомо-нистический» марксизм А. А. Богданова: проблема идеологии // Жукоцкий В. Д., Жукоцкая З. Р. Русская Реформация ХХ века: статьи по культурософии советизма. - М. : Новый хронограф, 2008. - С. 162.
22. Богданов А. А. Собирание человека. - С. 3133.
23. Богданов А. А. Красная звезда : роман-утопия // Богданов А. А. Праздник бессмертия: Избранные произведения. - СПб. : Издательская группа «Лениздат» : «Команда А», 2014. -С. 17-205.
24. Богданов А. А. Собирание человека. - С. 3741.
25. Там же. - С. 44.
26. Там же. - С. 36-37.
27. Фёдоров Н. Ф. Вопрос о братстве, или родстве, о причинах небратского, неродственного, т. е. немирного, состояния мира и о средствах к восстановлению родства (Записка от неучёных к учёным, духовным и светским, к верующим и неверующим) // Собрание сочинений : в 4 т. - Т. I. - М. : Издательская группа «Прогресс», 1995. - С. 42, 45-46.
28. Богданов А. А. Собирание человека. - С. 4548.
29. Там же. С. 53-54.
30. Маркузе Г. Одномерный человек / перевод, предисловие, примечания А. Юдин. - М. : КЕРЬЬсск, 1994. - 368 с.; Фромм Э. Концепция человека у К. Маркса // Фромм Э. Душа человека. - М. : ООО «Издательство АСТ-ЛТД», 1998. - С. 585-647; Лукач Г. История и классовое сознание. Исследования по марксистской диалектике / пер. с нем. С. Земляного. -М. : Логос-Альтера, 2003. - 416 с.
31. Плютто П. А. Проблема человека в творчестве А. А. Богданова : автореф. дис. . канд. фи-лос. наук. - М., 1996 - С. 16.
