CC BY
31
УДК 81.139
Т. М. Шкапенко
Балтийский федеральный университет им. И. Канта ул. А. Невского, 14, Калининград, 236041, Россия
К ПРОБЛЕМЕ СЕМИОЗИСА ЗАИМСТВОВАННОГО ИНТЕРЪЕКТИВНОГО ЗНАКА
В статье предлагается новый, семиотический подход к изучению заимствованных интеръективных знаков. На примере анализа междометия вау демонстрируется, что характерный для усвоения заимствований реверсивный характер семиозиса - от означающего к означаемому - имеет определенные отличия в случае заимствования первичных эмотивных междометий. Их интеракциональная природа требует семиотически гетерогенной формы презентации, что обеспечивается посредством многократного предъявления поликодовых текстов в средствах массовой информации. Ведущая роль в данном процессе принадлежит рекламным роликам и развлекательным шоу. Результаты проведенного с интервалом в шесть лет анкетирования свидетельствуют об интерпретации вау носителями русского языка исключительно как средства выражения сильных позитивных эмоций. Увеличение частотности употребления и рост позитивного отношения к вау во всех возрастных группах подтверждают факт конвенци-онализации американского интеръективного знака и его вхождение в состав первичных эмотивных междометий.
Ключевые слова: семиозис, заимствованные междометия, англо-американские заимствования, интеръективы, первичные эмотивные междометия, междометие вау, креолизованные интернет-тексты.
В изучении заимствований можно проследить определенную эволюцию: от традиционного рассмотрения их в рамках лексикологии и культуры речи к ярко выраженной переориентации исследовательского интереса на содержательные, концептуальные структуры заимствуемых слов. Такая переориентация во многом обусловлена доминирующей в современной лингвистике когнитивной и лингвокультурологической парадигмой исследования. В то же время культурно-семиотический аспект процесса усвоения заимствуемого языкового знака до сих пор еще не становился объектом рассмотрения лингвистов.
Как известно, семиотические исследования в языкознании характеризуются направленностью на изучение семиогенеза (процесса знаковой эволюции) исключи-
тельно в диахронической перспективе. При этом от внимания лингвистов ускользает тот очевидный факт, что процесс становления и освоения языковым сознанием новых лингвистических знаков не закончился, он осуществляется постоянно, обеспечивая тем самым возможность для непосредственного лингвистического наблюдения. Реализация синхронического подхода к исследованию семиогенетических процессов способна, по нашему мнению, дополнить «устоявшуюся гипотетико-реконструктивную парадигму де скриптивно-эмпириче ской, отслеживающей процесс эволюции языкового знака в его непосредственной динамике» [Шкапенко, 2016. С. 19]. Особый интерес при этом может представлять изучение особенностей семиозиса заимствуемых интеръективных знаков.
Шкапенко Т. М. К проблеме семиозиса заимствованного интеръективного знака // Вестн. Новосиб. гос. ун-та. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2016. Т. 14, № 4. С. 43-50.
ISSN 1818-7935
Вестник НГУ. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2016. Том 14, № 4 © Т. М. Шкапенко, 2016
Р. Якобсон характеризовал акт семиозиса как процесс, в ходе которого «некая материальная сущность становится способной представлять нечто за пределами этой сущности» [цит. по Кубрякова, 2004. С. 496]. Вслед за Ч. Пирсом ученый полагал, что протекающий естественным образом семиозис состоит в увеличении условности (конвен-циональности) знака в результате постепенного нарастания его демотивированности. // Подтверждение справедливости данного утверждения находим отчасти при усвоении иноязычных лингвистических знаков, когда давно утраченная носителями языка «чувствительность» к внутренней форме слова вновь оживает в процессе его осмысления «познающим» инокультурным субъектом. Представляется очевидным, что семиозис заимствованного знака должен иметь определенные отличия, поскольку языковой коллектив языка-реципиента получает «означающее» из языка-донора в виде уже готового семиотического продукта. В этом случае языковому сознанию интерпретирующего коллектива только предстоит определить отношение «обозначения между готовым знаком, результатом чужого культурно-языкового опыта, и областью его референтной соотнесенности» [см. об этом подробнее Шкапенко, 2016. С. 20 ].
Выполненные нами ранее эмпирические исследования подтвердили верность гипотезы о реверсивном характере протекания семиозиса заимствованного языкового знака - от означающего к означаемому, в направлении его деконвенционализации и мотивированности, с одной стороны, и к постепенному конструированию, достраиванию означаемого - от интенсионала значения к его экстенсиональной части, - с другой [см. подробнее Шкапенко, 2016]. Однако мы отдаем себе отчет в том, что данное заключение релевантно только по отношению к знаменательным лексическим единицам, имеющим логико-предметное значение. В случае заимствования эмотивных междометий процесс установления отношений между означаемым и означающим в сознании носителей языка-реципиента должен иметь определенные отличия.
Во-первых, отсутствие у междометий денотата не дает возможности ассоциировать
их с неким конкретным объектом; во-вторых, вероятная лакунарность или неточность в переводе не позволяет провести параллель с неким переводным аналогом, наконец, часто отмечаемая омнисемантичность интеръек-тивов, реализующих конкретное значение в конкретном контексте, еще больше осложняет процесс их семантической «идентификации» и интерпретации их прагматических функций. Интеракциональная природа междометий, их свойство выражать эмоции, не обозначая их, обусловливает необходимость использования в процессе интродукции поликодовых текстов, соединяющих вербальный (аудиальный) и иконический (ситуативный) элементы.
В первую очередь, такой подход характерен для процесса заимствования первичных эмотивных междометий. По наблюдениям многих лингвистов, данный класс интеръ-ективных единиц всегда являлся их самой закрытой и консервативной группой. Представляя собой «освященные» конвенцией языковые средства объективации внутренних эмоций, междометный инвентарь предписывает каждому этносу надлежащий способ эмоционального реагирования в определенных ситуациях. Процесс глобализации с удивительной легкостью разрушил ранее незыблемые границы, внедряя практически во все национальные языки американские междометия вау, йес, упс и другие. М. Крон-гауз пишет в связи с проникновением чужих междометий в область этноспецифических для каждого социума знаков-чувствований: «Особое отторжение у людей постарше вызывает междометие вау, заимствованное из английского языка и выражающее неподдельный и внезапный восторг. Как же неподдельный восторг можно выражать только что заимствованным и потому неестественным словом? - недоумевают старшие товарищи. Вау! Сами удивляемся, - отвечает молодежь» [Кронгауз, 2008. С. 24].
Рассмотрим, каким образом протекает семиозис заимствованных первичных эмо-тивных междометий, которым предстоит выражать «неподдельные» эмоции представителей чуждого языкового коллектива. Анализируя взгляды Р. Якобсона на природу знака, Е. С. Кубрякова указывает: «Для
определения значения знака ему следует поставить в соответствие эквивалентное ему выражение, а это достижимо тремя разными способами: 1) используя другой знак того же кода, т. е. синоним; 2) используя другие знаки того же кода, т. е. парафразу или же 3) используя знаки другого семиотического кода, т. е. прибегая к переводу» [Кубрякова, 2004. С. 500]. Однако не вызывает сомнения, что данные равнозначные преобразования релевантны только в случае денотативно-содержательной лексики. Значение первичных эмотивных междометий не поддается корректной идентификации посредством выполнения подобных языковых операций.
О сложностях экспликации значений первичных эмотивных междометий говорится в огромном количестве работ в области ин-теръективной проблематики. Так, в 1999 году А. Вежбицкая писала: «английские междометия gee и wow не имеют эквивалентов или квазиэквивалентов в польском языке..., и у польского эмигранта в англоговорящей стране нет способа угадать, что же они означают и как их следует употреблять» [Вежбицкая, 1999. С. 612]. Действительно, предлагаемые словарями толкования междометий, основывающиеся на перечислении всех выражаемых ими эмоций, не способны предоставить адекватных и исчерпывающих инструкций для уяснения их семантики и способа употребления в условиях реальной коммуникации.
В качестве альтернативного средства экспликации семантики междометий А. Веж-бицкая предложила использовать сценарии на языке семантических примитивов. Так, для междометия вау этот сценарий может выглядеть следующим образом: «Я сейчас нечто знаю Я бы не подумал, что буду знать это Я думаю: это очень хорошо (я бы не подумал, что так может быть) Из-за этого я нечто чувствую» [Там же. С. 614].
Экспликации такого типа имеют большую объяснительную ценность, нежели простое указание на эмоции, лежащие в основе конкретных междометных возгласов. Более того, декомпозиционные сценарии семантики междометий указывают на необходи-
мость использования полимодальности как единственного полноценного средства демонстрации особенностей их функционирования.
О сложности процесса концептуализации междометной системы в процессе изучения иностранного языка свидетельствуют и результаты исследования, предпринятого С. В. Параховской. Анкетирование 80 русских и 80 иностранных студентов, проживающих на территории США, позволило автору прийти к следующим выводам:
- концептуальное членение междометий американскими и русскими информантами осуществляется по-разному;
- русские студенты не всегда адекватным образом понимают значение междометий и специфику их употребления;
- процесс определения содержания ин-теръективов проходит в результате поисков сходства с родным языком.
В результате Параховская заключает, что усвоение данного класса единиц в ходе межкультурных контактов не может происходить по стандартному пути заучивания слова [Па-раховская, 2003].
Эмпирические исследования в области усвоения детьми эмотивных междометий в условиях овладения английским языком как родным были проведены Ульрике Стан-ге [Stange, 2016]. Объектом исследования лингвистки явились первичные эмотивные междометия, сигнализирующие текущее состояние боли, отвращения и удивления, т. е. «те, которые спонтанным образом то, что чувствует произносящий» [Там же. С. 2]. Изучение процесса усвоения данных языковых знаков проводилось автором с трех различных перспектив: детской речи; речи, адресованной взрослым и речи, адресованной детям (child speech, child-directed speech, adult-directed speech). В результате У. Станге пришла к следующим выводам. Во-первых, самыми употребительными в детской речи являются междометия whoops!, ow! ouch!; в то время как wow, yuck, ugh используются в ней намного реже. Во-вторых, для детской речи характерен меньший спектр использования междометий (например, в отличие от взрослых дети используют междометие wow только с целью выражения позитивного удив-
ления), для речи детей нехарактерно также использование этого интеръектива в речевых актах со значением «похвалы/восхищения» (praise/admiration).
Результаты исследования показали, что усвоение детьми междометий происходит постепенно, в результате их активного вовлечения в различные стереотипизированные ситуации. Кроме того, первичные эмотивные междометия играют ведущую роль в эмоциональной социализации ребенка, в выработке рефлекторных языковых привычек, формирующих основу «правильного» реагирования на определенные стимулы. Причем роль интеръективов в эмоциональном воспитании детей значительно выше, чем роль лексических единиц, номинирующих соответствующие эмоциональные состояния.
В случае релокации интеръективного знака в новую языковую среду его семиозис протекает сходным образом. Разница состоит в том, что на первом этапе коллектив-интер-претант остается незадействованным в демонстрируемых ситуациях, выступая в роли пассивного адресата. Многократно предъявляемые стереотипные ситуации, включающие определенные стимулы и соответствующие реакции, используются в качестве своего рода демо-версий инокультурных стереотипов, демонстрирующих способы употребления междометий. Средством обеспечения полимодальности восприятия междометия становятся рекламные ролики, соединяющие иллюстрируемую телесную кинесику говорящего, т. е. совокупность его телодвижений, звуковой ряд, демонстрирующий просодические особенности заимствуемого слова, и прагмасемантический, эксплицирующий функциональный смысл ситуативного комплекса в целом.
О роли рекламной продукции в продвижении американского междометия вау в русскую речь вспоминает в этой связи Л. Дя-дечко: «Я очень хорошо помню эту рекламу -там отец дарил ребенку игровую приставку, а ребенок кричал: «Вау!» На уроках английского языка такие междометия не изучали, их мало кто знал, и вау вошло в обиход именно через рекламу. Потом у Пелевина появился вау-фактор - и уже пелевинские фразы стали
крылатыми, произошло такое двойное переосмысление» 1 [Дядечко, 2007].
Действительно, рекламные ролики на российском ТВ достаточно часто эксплуатировали (и продолжают эксплуатировать) возглас вау, стремясь с помощью свойственной рекламе повторяемости выработать у адресата некий условный рефлекс, представляющий собой симбиоз инстантного понимания «удивительного» качества продукта и желания его приобрести. Активную роль в «вау-изации» восприятия российского социума сыграли и популярные развлекательные телешоу. Так, нами было подсчитано, что каждый выпуск передачи «Голос» в последнем сезоне 2016 года содержит от 2 до 6 повторений возгласов вау. Чаще всех вау-реакцию демонстрирует П. Гагарина, которая издает данный возглас либо при первых звуках поражающего ее голоса, либо при повороте к сцене, когда поющий потрясает ее своей внешностью. Не сторонятся использования вау и другие члены жюри, а также участники шоу, которые, в случае выхода в следующий тур, сопровождают свой победный пробег еще одним американским заимствованием: йес! Крайнюю степень интеръективного раскрепощения в форме с трудом поддающихся транскрибированию радостных взвизгов и криков демонстрируют также ожидающие за кулисами родные и близкие героя.
К поликодовым формам демонстрации способов употребления заимствуемого междометия следует отнести также продукты массовой креативности интернет-пользователей, активно эксплуатирующих вау в качестве вербального компонента различных креолизованных текстов (интернет-картинок, демотиваторов, комиксов и т. п.). Чаще всего иконический код в них представлен характерным выражением лица (человека или животных), отражающим крайнюю степень удивления, восхищения, иногда (крайне редко) ужаса. Наглядная иллюстрация сопровождающих вау мимики и жестов становится одним из средств его успешного освоения пользователями. Отличительной особенностью интернет-продуктов является также
1 Дядечко Л. П. «Имидж - ничто», или Почему филологи не боятся рекламы. URL: http://printograd.ru/ obschestvo/1208-imidzh-nichto-ili-pochemu-filologi-ne--boyatsya-reklamy.html (дата обращения: 23.04.2016).
включение в вербальный ряд его приблизительных аналогов в русском языке: «Вау! вот это да!», «Вау! Ну вообще!», «Вау! Нет слов» и др.
Особого внимания заслуживает тот факт, что в авторских креолизованных интернет-текстах у заимствованного американского вау появляется новая, не свойственная языку-донору, прагматическая функция. При редупликации, или даже трипликации вау: вау-вау, вау-вау-вау, междометие употребляется в значении предостережения. Например, «Вау-вау! Полегче!», «Вау-вау! Парень, полегче!», «ВаУ! ВаУ! ВаУ! Женщины, полегче на поворотах!» и т. п. Таким образом, в процессе семиозиса в русскоязычной среде американское вау подвергается межъинтеръ-ективной деривации, переходя из разряда эмотивных междометий в разряд междоме -тий побудительных.
Заимствование вау становится также предметом активного обсуждения на различных интернет-форумах и порталах. Высказываемые их участниками мнения свидетельствуют о сложности и неоднозначности протекания данного процесса в русской речевой среде. Так, голосование «за» и «против» вау развернулось на портале «Любовь и ненависть» (http://www.lovehate.ru). Всего в обсуждении приняли участие 41 человек, из которых 19 человек высказались за его употребление, 22 - против.
Для исследования процесса семиозиса вау представляется небезынтересной аргументация сторонников употребления в речи этого американского интеръектива, хотя в целом выборка еще не может быть признана репрезентативной. Определенная их часть противопоставляет американское вау потенциальным русским эквивалентам, указывая на недостаточную эмоциональность русских аналогов (ого, ничего се, хорошо и т. п.). Многие считают вау более предпочтительным, сравнивая его с национальной привычкой выражать свои сильные эмоции с помощью обс-ценной лексики. Другая часть комментаторов указывает на то потрясающее, по их мнению, ощущение радости, которое вау производит как в самом говорящем, так и в его адресате. «Потому и обожаю, что так и рвется он самый из недр моей души!! Почему бы и нет, в самом деле? ВАУ, СУПЕР!... Вот скажешь
ты просто "хорошо" - ну, и чего? Скажешь и забудешь! А крикнешь: "Вау-у-у"! - и как же это запомнится, как отпечатается в сознании!» (03/10/03, Струс).
Противников вау больше всего раздражают конденсированное выражение «глупости» в данном звуковом комплексе, а также сам факт подражания американцам. Они отмечают нехарактерное для русской фонетики сочетание звуков, в котором, по их мнению, отражается «антиинтеллектуальность» возгласа: «Действительно дебильно звучит... И не по-нашему как-то...» (HerrTodVerfluchte, 16/06/03). «Потому что у русских это как-то ненатурально выходит. Получается какой-то деревенский трэш, а не восхищение» (Ревность, 13/04/05).
Примечательно, что авторы мнений, занимающие в целом антиамериканскую позицию, указывают на идиосинкразийность вау фонетической системе русского языка. В то же время апологеты американской модели мироустройства указывают на ощущаемую ими иконичность звукового облика вау самому процессу удивления. Таким образом, ксенофобная или ксенофильная позиция не только предопределяет рациональное, когнитивно обусловленное отношение к интеръ-ективному американизму, но и влияет на интерпретацию ощущений носителями языка степени его органичности/неорганичности для эмоциональной и языковой системы в целом.
Небезынтересны также самонаблюдения пользователей за процессом проникновения вау в свой собственный речевой обиход. Так, одна из участниц форума пишет: «Несколько месяцев назад ребенок из сада принес чистое, незамутненное "вау". Пока боролась с этой заразой, сама подхватила :)» (Sara-Olga, 03.07.2012). Несмотря на неприятие автором американского возгласа, его усвоение происходит неосознанно. Даже отрицательное отношение к заимствованию не становится преградой для его употребления.
Кроме анализа различных мнений пользователей Интернета, нами были проведены отсроченные по времени анкетирования носителей русского языка. Их целью являлось определение качественных и количественных изменений в процессе интерпретации междометного заимствования. Первое анке-
тирование было выполнено нами в 2010 году, последующее - в 2016. Всего на вопросы анкеты ответили 80 человек (в каждом году). Участники анкеты должны были указать свой возраст и половую принадлежность, что позволило оценить также возрастные и ген-дерные особенности освоения знака.
Анкета содержала следующие вопросы и варианты ответа на них:
- Употребляете ли вы междометие вау? -да, нет, ...
- Часто ли слышите междометие вау? - часто, редко, никогда, ..
- Где вы чаще всего слышите междометие? - в рекламных роликах; - в развлекательных телешоу; - в современных фильмах; - в повседневной речи окружающих, ...
- Каково ваше отношение к этому междометию? - Нравится. - Безразлично. - Раздражает. - .
- Есть ли в русском языке аналоги для вау? Какие? .
- Какие эмоции выражаются при помощи вау? - Удивление (позитивное, негативное). Удивление (слабое, сильное). Оценку (эмоциональную, интеллектуальную). Изумление. Восхищение. Восторг. ...
Анализ результатов первого и второго анкетирования выявил, что чаще всего междометие вау употребляется в возрастной группе от 18 до 30 лет (51 % в 2010 году и 63 % в 2016), реже всего - от 50 и выше (5 % и 8 % соответственно). В группе от 30 до 50 лет прирост составил 12 %: от 27 % в 2010 году до 39 % в 2016. Во всех группах за шесть лет увеличилось количество респондентов, указавших, что слышат вау часто (от 58 % до 71 %); были также отдельные комментарии в старшей возрастной группе о том, что слышат вау слишком часто. В обеих анкетах самая высокая употребительность вау была указана в рекламе и телешоу; увеличилось также число ответов, подтверждающих то, что вау слышится в повседневной речи: в группе от 18 до 30 лет: с 57 % до 78 %, в группе от 30 до 50 лет: с 36 % до 58 %, и в группе от 50 лет и выше: с 19 % до 28 %.
Можно также констатировать рост позитивного отношения в целом к заимствованному междометию. В группе от 18 до 30 лет ответ «нравится» выбрали 31 % (в 2010 г. -22 %), «безразлично» - 28 % (в 2010 г. -
24 %), в группе от 30 до 50 лет число ответов «нравится» практически не увеличилось (19 % в 2010 году и 23 % в 2016), зато выросло количество ответов «безразлично» (26 и 35 %). Примечательно также, что вау чаще употребляется женщинами, чем мужчинами (71 и 29 % в 2010 г., и 64 и 36 % в 2016).
Гендерная и возрастная дифференциро-ванность характерна также для выбора русскоязычных аналогов вау: самая молодая группа склонна к употреблению просторечных форм типа Ни фига себе! Охренеть! Офигеть! Я тащусь!; для группы старше 30 лет - основными аналогами представляются Ого! Вот это да!, Ух ты! Отметим также, что только одна женщина в возрастной категории после 50 указала в качестве русского аналога междометие Ах! Обращает на себя внимание также уменьшение общего количества приводимых аналогов ( от 27 в 2008 году до 15 в 2016).
Приведенные выше данные позволяют нам судить о степени «вживания» междометия в языковое сознание реципиентов. Однако более важными с точки зрения изучения семиозиса заимствованного интеръективно-го знака представляются ответы на вопросы, позволяющие представить себе характер сформировавшегося в языковом сознании означаемого вау. Заслуживает внимания факт, что в данном случае имеет место практически полное согласие анкетируемых по всем позициям. Практически 100 % анкетируемых в каждой группе указали, что вау выражает только позитивное и очень сильное удивление (отметим, что всеми англоязычными исследователями отмечается, что вау способно выражать как позитивное, так и нейтральное и негативное удивление, его эмоциональное градуирование характеризуется от самой слабой до самой сильной степени). Некоторая неуверенность была проявлена анкетируемыми в ответе на вопрос о характере оценки, которую способно выражать вау: 11 % вообще не выбрали данный вариант; на эмоциональную оценку указало 82 % анкетируемых; на эмоциональную и интеллектуальную одновременно - 15 %, и никто из отвечающих не выбрал наличия интеллектуальной оценки вне эмоциональной реакции.
Полное единогласие было проявлено при выборе означаемых эмоций: изумление, вос-
хищение, восторг; в качестве собственных вариантов были предложены «потрясение, (полный) улет, офигение». Отметим, что толкования значения данного междометия в англоязычных словарях несколько шире и включают в себя: surprise (удивление), great surprise (большое удивление), admiration (восхищение), amazement (изумление), excitement (возбуждение), awe (трепет, благоговение), delight (восторг), а также указание на возможность саркастического употребления.
Анализ результатов анкетирования позволил нам прийти к выводам о том, что характер уже осуществленной интерпретации означаемого заимствуемого интеръективного знака имеет определенные отличия от его «означаемого» в языке-доноре. Для оформившегося в языковом сознании коллектива носителей языка-реципиента вау ассоциируется исключительно с сильными и позитивными эмоциональными ощущениями, и употребляется как способ объективации или сигнализации таких потрясающих эмоциональных состояний, как восторг и восхищение. Такое «позитивно центрированное» понимание может быть объяснено преобладающими способами демонстрации употребления вау в рекламных роликах и развлекательных телешоу. Уменьшение количества русских аналогов вау, увеличение частотности употребления последнего во всех возрастных группах, а также наблюдаемый рост позитивного отношения могут свидетельствовать о практически уже осуществившейся конвенцио-нализации американского интеръективного знака.
Дальнейшие эмпирические исследования в данной области смогут ответить на вопрос,
осуществится ли «достраивание» означаемого в направлении его содержательной диф-ференцированности, как это имеет место в языке-доноре, или же вау войдет в список языковых средств, используемых исключительно с целью выражения сильных, интенсивных положительных эмоций.
Список литературы
Вежбицкая А. Семантика междометий // Семантические универсалии и описание языков. М.: Наука, 1999. С. 611-647.
Кронгауз М. А. Русский язык на грани нервного срыва. М.: Языки славянских культур, 2008. 320 с.
Кубрякова Е. С. Возвращаясь к определению знака // Язык и знание. На пути получения знаний о языке: части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира. М.: Языки славянских культур, 2004. С.492-504.
Параховская С. В. Слово как объект категоризации и концептуализации: На материале междометий современного английского языка. Дисс. ... канд. филол. наук, М., 2003, 196 с.
Шкапенко Т. М. К проблеме семиозиса заимствованного знака // Вестник Балтийского федерального ун-та. Серия: Гуманитарные и общественные науки. 2016, № 3. C. 18-25.
Stange Ulrike. Emotive Interjections in British English: A corpus-based study on variation in acquisition, function and usage (Studies in Corpus Linguistics). Amsterdam / Philadelphia, John Benjamins Publishing Company, 2016. 242 с.
Материал поступил в редколлегию 17.10.2016
T. M. Shkapenko
Immanuel Kant Baltic Federal University, The Institute for Human Sciences 14, Alexander Nevsky Street, Kaliningrad, Russia, 236016
ON THE PROBLEM OF SEMIOSIS OF BORROWED INTERJECTIVE SIGNS
The paper presents a new, semiotic, approach to the study of borrowed inteijective signs. On the example of Anglo-American interjection wow it is shown that semiosis of loans of this kind is normal-
ly reverse in character and that in the case of emotive interjections their cultural assimilation has it's distinctive features. Their interactional nature requires a heterogeneous form of semiotic introduction that is realized through repeated visual presentations of multimodal texts on screen media. The leading role in this introduction belongs to commercials and entertaining shows.
The results of a survey which was carried out with a six year interval demonstrate that wow is used by Russians only for expression of extremely strong positive emotions. Increase in rate of wow using in all age groups is observed, and the growth of positive attitude to this interjection enable us to predict its' rapid conventionalization among Russians and joining in the group of Russian primary emotive interjections.
Keywords: semiosis, borrowed interjections, Anglo-American loanwords, inteijectives, primary emotive interjections, interjection wow, multimodal texts.
References
KrongauzM. A. Russkiy yazyk na grani nervnogo sryva [Russian on the verge of a nervous breakdown]. Moscow: Yazyki slavyanskikh kul'tur, 2008. 320 p.
Kubryakova E. S. Vozvrashchayas' k opredeleniyu znaka [Returning to the definition of sign] Yazyk i znanie. Na puti polucheniya znaniy o yazyke: chasti rechi s kognitivnoy tochki zreniya. Rol' yazyka v poznanii mira. Moscow: Yazyki slavyanskikh kul'tur, 2004, pp. 492-504.
Parakhovskaya S. V. Slovo kak ob"ekt kategorizatsii i kontseptualizatsii : Na materiale mezh-dometiy sovremennogo angliyskogo yazyka [ Word as an object of categorization and conceptualization: on the basis of interjections of modern English]. Diss. kand. filol. nauk, Moscow, 2003. 196 p.
Shkapenko T. M. K probleme semiozisa zaimstvovannogo znaka [On the problem of semiosis of borrowed interjective signs] // Vestnik Baltiyskogo federal'nogo universiteta [Bulletin of Baltic Federal University]. Seriya: Gumanitarnye i obshchestvennye nauki, Kaliningrad, 2016, no. 3, pp.18-25.
Stange Ulrike. Emotive Interjections in British English: A corpus-based study on variation in acquisition, function and usage (Studies in Corpus Linguistics). Amsterdam / Philadelphia, John Benjamins Publishing Company, 2016. 242 c.
Vezhbickaja A. Semantika mezhdometij [Semantics of interjections] // Semanticheskie universalii i opisanie jazykov [Semantic universals and language description]. M., 1999, pp. 611-647.
