CC BY
69
и детским сказкам, Кубе присваиваются качества маленького, но трудолюбивого муравья: «Nuestro pequeno pais resistira, ...En pocas pa-labras: jLa hormiga pudo mas que el elefante!» (Наша маленькая страна выстоит. В нескольких словах: Муравей смог сделать больше, чем слон!).
Приведем пример развернутой метафоры, которая обозначается в заголовке «El caballo de Troya» (Троянский конь): «... caballo de Troya que apoyo las Cumbres de las Americas, el neoliberalismo, el narcotrafico, las bases militares y las crisis economicas.» (Подобно мифологическому Троянскому коню, который принес поражение Трое, скрыв в себе воинов-против-ников, Организация американских государств (ОАГ) несет для Латинской Америки неолиберализм, наркоторговлю, военные базы и экономические кризисы).
В качестве средства создания интертекстуальных связей выступает аллюзия, которая в настоящей статье понимается как «намек» на некоторый текст или общеизвестное событие.
Название статьи «Las campanas estan doblando por el dolar» (Колокола звонят по доллару) содержит отсылку к знаменитому роману Эрнеста Хемингуэя, к творчеству которого автор относится с особым чувством.
В ходе проведенного исследования заголовков статей Фиделя Кастро было установлено. что основными чертами его публицистической речи являются экспрессивность, эмоциональность, прямолинейность, категоричность и смелость оценок.
Примечания
1 Нефедова, Л. А. Роль СМИ в создании портрета языковой личности политика (на материале французской прессы) // Вестн. Челяб. гос. ун-та. 2012. № 5 (259). Филология. Искусствоведение. Вып. 63. С. 109-112.
2 Castro, F. Rexlexiones [Электронный ресурс].
URL: http://www.cuba.cu/gobierno/reflexiones/
reflexiones.html.
Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 7 (336). Филология. Искусствоведение. Вып. 89. С. 190-195.
М. В. Румянцева
К ПРОБЛЕМЕ ОТОБРАЖЕНИЯ ОБЪЕКТИВНОЙ РЕАЛЬНОСТИ
В ЯЗЫКОВОЙ ОБРАЗНОСТИ
Представлен когнитивный анализ сравнительных конструкций рассказов русских и казахских писателей первой половины XX в., содержащих в качестве агентов сравнения лексемы, номинирующие домашних животных. Исследование сравнительных конструкций языка позволяет глубже понять языковую картину мира определенного этноса.
Ключевые слова: метафорические конструкции, образное сравнение, языковая картина мира, лингвокультурная ситуация.
При осмыслении человеком окружающей действительности происходит создание системы традиционных представлений, так называемых аксиом общественной жизни. «Оформлению традиционных взглядов в виде суеверий, пословиц, представлений предшествует стадия наблюдения, в процессе которой отмечается определенная взаимосвязь между отдельными событиями в пространстве и времени. Закономерности, отмеченные на уровне коллективного сознания, приобретают мифологическое объяснение, целью которого является уста-
новление равновесия между событием-причиной и событием-следствием. Метафорические конструкции входят в состав символических средств отображения действительности. Метафора, являясь средством характеризации, обладает способностью создавать новые смысловые значения и, следовательно, апеллирует не столько к чувствам, сколько к разуму» [3]. Метафоризация как основная ментальная операция, способ познания и объяснения мира, связана с процессом отражения нового знания через старое.
В каждом языке существует определенная точка отсчета, через которую у носителей определенного языка происходит преломление формирования образных представлений. «Большую роль здесь играет лексика, ибо слово как обозначение предмета, явления фиксирует в себе культурные смыслы, поэтому оно является ценнейшим инструментом познания культуры» [10. С. 42].
Выполняя когнитивную функцию в языке, метафорическое (образное) сравнение способствует освоению действительности, а также формированию новых гносеологических образов. Условное отождествление семантических областей различного уровня приводит к установлению нового смыслового содержания человеческих знаний. Структура сравнения не представляет собой простого соединения отдельных фрагментов, смысловых спектров понятий, сопоставляемых в нем, но является сложным взаимодействием разнообразных логических операций [4].
Такой подход позволяет считать устойчивые сравнения определенного языка этнокультурными стереотипами. Но устойчивые сравнения составляют лишь малую часть всех сравнений, возникающих в сознании говорящего при его контактах с внеязыковой действительностью. Основная их часть - это сравнения индивидуальные, отличающиеся необычайным разнообразием речевых реализаций, индивидуальностью образов, навеянных лингвокультурной ситуацией. Индивидуальные языковые картины мира у разных языковых личностей несколько отличаются. Но если индивиды являются представителями одного этноса, то в их индивидуальных картинах мира содержатся общие языковые стереотипы, которые несут культурную информацию и позволяют индивиду проявить себя «своим» в рамках одной культуры [см. 5].
Для наивной картины мира важными оказываются окружающий человека животный и растительный мир, а также климатические и географические условия определенной местности, являющиеся определяемыми базиса лингвокультурной ситуации. Лингвокультурные стереотипы, рожденные по образу природных объектов, взаимообусловлены внутри одной языковой системы. Природные универсалии представляются как универсалии этнические, связанные с территорией локализации определенного этноса. При этом отмечается, что «традиционность природной универсалии для
народа и местности определяет прочность ее вхождения в культурный и языковой фонд народа и широту ее ассоциативного диапазона» [8. С. 76-78].
Анализ наименований природных универсалий, используемых в качестве объектов сравнения, позволяет, во-первых, установить значимость той или иной реалии в хозяйственной жизни этноса, во-вторых, выявить когнитивные стратегии именования в языке, то есть установить, какие именно свойства воспринимает и отражает человек, связывая их с определенной природной универсалией. В настоящей статье будет предложен когнитивный анализ сравнительных конструкций, найденных в рассказах русских и казахских авторов первой половины ХХ в. и содержащих в качестве объектов сравнения лексемы, номинирующие домашних животных.
Большинство объектов сравнения в исследуемых нами текстах - это наименования конкретных видов домашних животных. В этом проявляется свойственная обыденному сознанию четкая индивидуализация животных, дифференциация особенностей их поведения и фиксация утилитарной ценности того или иного животного.
Особое место в языковом сознании русских и казахов занимает собака. Число сравнений с лексемой собака/ щенок в роли агента значительно выше, чем сравнений с названиями других животных. Этот факт свидетельствует об «уважении, с которым человек относится к своему верному другу, первым побежавшему за ним по сложному пути цивилизации и прогресса» [7. С. 225]. Представление о собаке как о верном друге-стороже, отличающемся привязанностью, острым нюхом, неприхотливостью, зафиксированы в сравнениях как русского земледельца, так и казаха-скотовода: ... счастье, когда оно есть, никогда не ценишь, как не ценишь верного пса у порога, которого, случается, походя, пинаешь в морду и вспоминаешь лишь тогда, когда на твоих овец нападают волки (А. Кекильбаев. Теплый снег). Бессонный овечий страж Булат и тот, наверно, улегся под кустом, неподалеку от стада, укрылся дерюжкой и задремал чутко, как пес (М. Ауэзов. Красавица в трауре). Молодой собакой прыгала в груди моей радость (К. Паустовский. Воронежское лето).
Хотя точное время приручения собаки человеком и неизвестно (по некоторым данным -более четырнадцати тысяч лет назад), установ-
лено, что своим происхождением она обязана двум своим предкам: волку и шакалу. В мифологических представлениях многих этносов (в том числе славянского и тюркского) отношение к волку и собаке амбивалентно, поэтому наблюдается процесс инверсии. В мифологических представлениях народов волк тесно связан с собакой. В славянских поверьях волки находятся в подчинении лешего, который кормит их как «своих собак», наблюдается сходство быличек о волке-оборотне и собаке-обо-ротне, аналогичны обереги от волков и собак [см. 6]. По мифологии изображение волка (пса) является тюркской эмблематикой. Волк (пес, собака), по преданию, является спасителем всех этнических тюрков [см. 9]. Поэтому в анализируемой нами литературе часты сравнения волка с собакой (щенком) и сравнения собаки с волком: К середине лета волчонок подрос, окреп и ничем не отличался от аульных щенков, своих однолетков. Будь он полохматей, он походил бы на маленького волкодава (М. Ауэзов. Серый Лютый). На бегу он (волк) стал суетлив, никчемно кружил, метался около волчицы, как щенок (М. Ауэзов. Серый Лютый). Глаза у него (пса) светились, как у волка, но не зеленым, а красноватым огнем (М. Ауэзов. Серый Лютый).
В современной религии казахов, исламе. собаки рассматриваются как нечистые животные, контакты с которыми мусульманам запрещены. Видимо, этим объясняется неприязненное, а иногда и жестокое отношение к собакам, отраженное некоторыми сравнениями: Никогда прежде Тектыгул не сетовал на судьбу, а теперь скулил сквозь зубы, как побитый щенок (М. Ауэзов. Выстрел на перевале). Смотрит как побитый пес, ... тоскливо и безучастно (М. Ауэзов. Выстрел на перевале). Нечистой собака считается потому, что по преданию им скармливали трупы животных и людей, после чего собака становилась жадной и злобной. Эти представления народа привели к возникновению сравнения богатых, властных баев со злыми собаками: В чисто прибранной, нарядно убранной высокой восьмиканатной юрте, утопая в нежном пуху подушек и одеял, лежали, развалясь, жирные; днем и ночью они ели мясо - сытые до одурения. Ели и судили... И очень были похожи на псов тех аулов, где скот подох от мора, - глаза налиты кровью, загривки вздыблены, хвосты поджаты, как у бешеных: нажрались падали, бросаются на человека (М. Ауэзов. Выстрел на перевале).
Функциональное значение собаки и ее роль в жизни человека послужили основой для появления множества пород собак и улучшения их рабочих качеств. Языковое сознание фиксирует разницу между породистыми собаками и беспородными их сородичами, называемыми просто дворняжками: А шакалы, говорят, хоть с виду и невзрачны, как шелудивые дворняжки, но когда голодны, с ними шутки плохи (О. Сар-сенбаев. Жар-птица). Из породистых собак для казаха-охотника имеют значение гончие, способные выслеживать и преследовать быстробегающую дичь на открытых степных пространствах: «А ведь Онбай точно обрисовал его, - по -думал про себя Карабала. - Он и впрямь похож на гончую у норы» (А. Кекильбаев. Соломинка удачи). .глазки подведут, бровки повыщипают, всем телом подтянутся, подберутся, точно вышколенная гончая (А. Кекильбаев. Теплый снег). Для русского охотника особое значение имела порода борзых, охота с которыми придавала особый статус владельцу этих собак: Конь его рыжий, донской, махал как борзая собака... (А. Толстой. Гадюка).
О том, что человек до тонкостей изучил поведение собаки, говорят следующие сравнения: С восхода до заката Бахтыгул бегал, хлопотал, мотался по аулу, как точно язык в пасти собаки в знойный день (М. Ауэзов. Выстрел на перевале). Тут же к отцу бросились и Жумабай и Батима, прилипли, как щенки к соскам (М. Ауэзов. Выстрел на перевале). Он бесстрашно хватал за колючки морского ерша, щелкавшего пастью, как злая собака (К. Паустовский. Толя-капитан).
Таким образом, с собакой сравнимы звери, человек и даже внутренний мир человека: Он бесстрашно хватал за колючки морского ерша, щелкавшего пастью, как злая собака. (К. Паустовский. Толя-капитан). ... (мальчик) на четвереньках сам, как собака, пополз . (М. Пришвин. Кладовая солнца). Только душа ноет, воет, скулит, как одинокий пес на заброшенном становище (А. Кекильбаев. Купы джиды). Молодой собакой прыгала в груди моей радость (К. Паустовский. Воронежское лето).
В ходе дальнейшего анализа было выявлено, что для русского языкового сознания ценными оказываются такие домашние животные, как бык, козел, поросенок / свинья, кот, лошадь. Утилитарной ценностью для казахов обладают конь / лошадь, верблюд, овца, коза. «Скот для казахов был утешением, был всем.
Скот - еда, одежда, средство передвижения. При встрече они приветствовали друг друга такими словами: «Мал-жан аман ба?» («Цел, невредим ли ваш скот?») [1. С. 37]. Каждый из четырех видов скота, который держали казахи, занимал свое место в системе мировоззрения номада.
Конь издревле почитался тюрками, славянами и другими самыми разными народами. Но для кочевников конь играет особую роль. «Путем подчинения коня человеческой воле кочевники сделали огромный шаг в деле освоения пространства. По мнению К. Ясперса, при переходе к цивилизованности наряду с созданием оросительных систем, появлением этносов, изобретением письменности большое значение для человечества имела доместикация лошади. Приручение лошади явилось шагом на пути от освоения ограниченного пространства к освоению всего мира. Это дало возможность для диалога различных культур» [2. С. 269]. В казахском устном народном творчестве конь часто сопровождает героя как надежный друг и советчик. Таков конь Тарлан Ер-Таргына, Тайбурыл Кобланды батыра, Байчубар Алпа-мыса. «Тот не джигит, кто хоть раз не сидел на коне», - говорят в народе.
Для казаха весь мир сравним с конем / лошадью. Досконально разбираясь в мастях коней, в их возрастных отличиях, казахские авторы сравнивают с конем природные объекты и явления природы: Отсюда хвойная щетина леса Сарымсакты походила на круп могучего коня караковой масти (М. Ауэзов. Выстрел на перевале). Сеял мелкий дождь, и у порога стелились зыбкие белесые космы, похожие на конские гривы (М. Ауэзов. Выстрел на перевале). С конем сравнимы другие животные: Серый волк был во всей силе и издали напоминал чалого стригуна с волчьей мордой (М. Ауэзов. Серый Лютый).
Конные состязания - самый любимый и наиболее распространенный вид казахского национального спорта. Лихие казахские джигиты состязались в кокпаре (состязание двух соперничающих групп всадников за овладение тушей забитого козла), усвоили различные конские игры, показывали свое искусство на скачках. «Не конь скачет, а уход за ним» - говорят любители скачек, умеющие выбирать коня и ухаживать за ним» [1. С. 38]. Все это тоже нашло свое место в сравнениях казахских писателей, дополняя картину мира казахского этноса: Машина басовито зарокотала и задрожала,
как норовистый конь перед скачкой (С. Шай-мерденов. Перелетные птицы). Хорошо, когда молодуха поджара, легка и порывиста, точно призовой скакун (А. Кекильбаев. Теплый снег).
Сравнения с конем / лошадью используется часто и для характеристики человека, при этом в исследуемых нами текстах употребляются лексемы малолеток, кобылицы: Голый я. Сирый, беззащитный... - говорил Бахтыгул, -как отбившийся от табуна малолеток (М. Ау-эзов. Выстрел на перевале). Сколько нас, вдов, тоской исходят от вольной волюшки, будто яловые кобылицы, без узды-повода пущенные в дикую степь (А. Кекильбаев. Теплый снег). Лексема кляча в этом контексте имеет явно негативную коннотацию: .глупая баба, целый год на него дулась, не в силах забыть то, что он однажды поднял на меня руку, и выказала свой норов, точно строптивая кляча (А. Ке-кильбаев. Теплый снег).
С движением коня сравнивается музыка: Мелодия получается вялой и монотонной, словно нудная трусца ленивого коня (А. Кекильба-ев. Соломинка удачи). С конем сравнимы даже жизнь и судьба казаха: .единственный смысл в куцей, как хвост чесоточного стригунка, человеческой жизни - любить и растить потомство (А. Кекильбаев. Купы джиды). ... и тогда взбрыкиваешь, как строптивый стригунок, стремясь скинуть недоуздок судьбы (О. Сар-сенбаев. Жар-птица). А это значит, что для казаха «конь не был лишь средством передвижения, он имел сакральный смысл, отношения между конем и человеком были одухотворены и обоюдно притягательны. Конь для тюрка -продолжение души и тела, его второе «я». ... Кочевники ощущают и мыслят мир и человека в образе коня» [10. C. 168, 182].
Второе место по количеству агентов сравнения в казахской литературе занимает верблюд. Принимая во внимание важность верблюда как вьючного животного в Центральной Азии, можно понять, почему он играет такую заметную роль в литературе этого региона: Остались барханы - желтогорбые, неподвижные, словно тысячи караванных верблюдов, - где стояли, там и опустились усталые на землю (М. Сундетов. Аул в песках). ... его все заносило то в одну, то в другую сторону, точно неравномерно навьюченного верблюда (О. Сар-сенбаев. Когда цвела джида). В мифологии народов азиатского региона горбатый силуэт царственного красавца призван услаждать взор. О благополучии верблюдов неусыпно пекутся
их небесные покровители: у узбеков - Султан-бобо, у туркмен - Вейсель-кара, у казахов -Ойсыл-кара. В восточных мифах и преданиях не ощущается недостатка и в волшебных верблюдах. У калмыков Небесный верблюд, мечущий громы и молнии, добровольно взвалил на свои горбы все обязанности Громовержца. Необыкновенные животные верой и правдой служат многим эпическим героям. Киргизский чудо-богатырь Манас, например, гордился своим быстроногим другом по кличке Джелмаян [11]. Способность верблюда безропотно нести тяжелую поклажу и проходить огромные расстояния без воды сделали его воплощением смирения, воздержания и сдержанной почтительности: . свежая могила - красный бугорок, издали смахивавший на устало опустившегося на колени дромадера (А. Кекильбаев. Купы джиды). Умение верблюда - пить редко, но много - тоже нашло отражение в сравнении: Выходит, правду говорят люди: адайцы пьют чаю больше, чем их верблюды - воды (А. Кекильбаев. Купы джиды).
«В действительности, верблюд достаточно упрямое и тупое животное, и на Востоке это нашло отражение в поговорке: «Верблюд проклинает своих родителей, когда поднимается на холм, и Создателя, когда спускается вниз» [7. C. 95]. Это упрямое, громогласно ревущее и метко плюющееся существо в некоторых сравнениях олицетворяет такие человеческие пороки, как грубость и невоспитанность: Бай Сальмен метался по аулу, вопя, плюясь, как верблюд, и хлеща плетью всех, кто попадал под руку (М. Ауэзов. Выстрел на перевале). Туякбай, холодея от ненависти, выставился в упор, точно бешеный верблюд брызнул слюной (О. Сарсенбаев. Излучина).
Пожалуй, самый отличительный признак верблюда - это горбы. С ними казахские авторы сравнивают объекты окружающей природы (горы, холмы, камни): Те же горы, похожие на верблюжьи горбы, те же перевалы, та же сонная безбрежность (О. Сарсенбаев. Жар-птица). Высокие холмы за аулом осели и, как горбы отощавших за зиму верблюдов, подставляют свои голые склоны теплым лучам весеннего солнца (Д. Исабеков. Шойын кулак). ... меж камней, точно меж верблюжьих горбов, мелькнул с черной гладкой палкой человек (М. Ауэзов. Серый Лютый). По количеству горбов верблюда подразделяют на одногорбого (дромадера) и двугорбого (бактриана). Двугорбый верблюд обитает в степях Восточной
и Средней Азии, поэтому более привычен для казахов, чем его одногорбый собрат, который живет в Северной Африке и считается очень сильным животным. Нетипичный вид одногорбого верблюда делает его частым агентом сравнения казахских авторов: ... пальцы хрустнули так, будто на них наступил одногорбый верблюд (С. Шаймерденов. Перелетные птицы). Огромный и толстый, как одногорбый верблюд, Кунтуар взвалил вконец ослабевшего редактора на спину (О. Сарсенбаев. Когда цвела джида).
Среди других отличительных признаков верблюда казахское языковое сознание фиксирует его густую гриву и длинную шерсть, делающую неприглядным это животное в период линьки: Высокая и густая, как грива верблюда, сочная трава, казалось, сама стлалась перед молодым богатырем (С. Шаймерденов. Перелетные птицы). Чекмень на нем изодран байскими подкованными сапогами, лохмотья висели, точно космы на верблюде во время линьки (М. Ауэзов. Выстрел на перевале).
Теплое и даже нежное отношение к верблюжатам находит место в сравнении молодой девушки с верблюжонком: Причешет волосы гладко, сложит узлом на затылке - становится похожей на тщедушного верблюжонка-си-роту (А. Кекильбаев. Теплый снег).
Анализ сравнений с агентом верблюд демонстрирует уважение казахского народа к этому домашнему животному - неизменному помощнику, символу стойкости и мощи.
Ведущее место по количеству и хозяйственному значению у казахов занимали овцы - символ материального богатства, обеспеченности. Баран считался, по представлениям казахов, единственным животным, побывавшим в раю. Поэтому его чаще других домашних животных приносят в жертву. Овцы - животные довольно смирные, терпеливые и даже трусливые. Они не могут обойтись без помощи и опеки со стороны человека. Эти качества овцы и стали квинтэссенцией к следующим сравнениям: Огромный пес покатился с пригорка, точно беспомощная жирная овца (М. Ауэзов. Серый Лютый). Хатша не справилась с косяком, лошадей разметало бурей, точно овец (М. Ауэзов. Выстрел на перевале). ...многочисленный Кипчак и смирный, как овца, Конрат (О. Сар-сенбаев. Жар-птица).
В отличие от овец их родственники козы -более умные и храбрые животные, и не случайно во многих горных странах их держат в
качестве проводников овечьих отар. Коза в казахской языковой картине мира символизирует собой энергию и грацию: У выхода из оврага он (волк) круто повернул и гибкими скачками, точно коза, взлетел вверх по скату оврага (М. Ауэзов. Серый Лютый). Она (Газиза), тоненькая и нежная, с круглым, слегка веснушчатым лицом, легка, быстра и изящна, как козочка (М. Ауэзов. Сиротская доля).
В русских текстах количество сравнений с агентом домашнее животное невелико. В этом проявляются различия в мировосприятии каза-ха-скотовода и русского земледельца. Было замечено, что сравнения русских авторов чаще отражают сходство или различие во внешнем виде референта и агента, а также являются своеобразной мерой величины для других животных: ... рогатый великан лось. Посмотреть на него с одной стороны - покажется, он похож на быка, посмотреть с другой - лошадь и лошадь (М. Пришвин. Кладовая солнца). Мгновенно еж развернулся в воде и поплыл к берегу, как маленькая свинья, только вместо щетины на спине были иголки (М. Пришвин. Еж). Собака вытащила гнездо и барсучонка: порядочный, с хорошего щенка (М. Пришвин. Барсуки). .спаниель, величиной с два больших кота... (М. Пришвин. Сват).
В сравнениях казахских авторов гораздо чаще фиксируются поведенческие характеристики домашних животных: Упрямую лошадь как ни погоняй - не разгонишь. Но стоит ей почуять дымок жилья, она затрусит туда во всю прыть. Так и Ораз: молчал, как язык проглотил, а теперь такой словоохотливый (Т. Ахтанов. Серый аист). Говори, не говори, а не метался бы тогда Онбай, как затравленный пес, по аулу... (А. Кекильбаев. Соломинка удачи).
Таким образом, анализ ассоциативных полей, возникающих в сознании говорящего при сравнении одних предметов или явлений действительности с другими, то есть агентов, привлекаемых сознанием автора для сравнения, позволяют зафиксировать определенную картину мира. В нашем исследовании четко обозначилась ценность того или иного домашнего животного в хозяйственной жизни казахского и русского этносов, а также выявились когнитивные стратегии употребления домашних животных в образных сравнениях литературных произведений первой половины ХХ в. А это значит, что изучение компаративных конструкций определенного языка, в которых находит отражение объективная реальность,
позволяет глубже изучать языковую картину мира этноса, говорящего на данном языке.
Список литературы
1. Бизаков, С. Ветви одного могучего дерева (тюркские народы) : ист.-этнограф. очерки. Алматы, 2002. 324 с.
2. Габитов, Т. Культурология / Т. Габитов, Ж. Муталипов, А. Кулсариева ; пер. с каз. яз. А. Шарабек. Алматы, 2001. 408 с.
3. Глазунова, О. И. Логика метафорических преобразований [Электронный ресурс]. иЯЬ: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Linguist/ Glaz/35.php.
4. Джанибеков, У.Д. Эхо. По следам легенды о золотой домбре. Алма-Ата, 1991.
5. Джусупов, Н. М. Тюркский символ в художественном тексте (лингвокогнитивный аспект). Астана, 2011. С. 125, 127.
6. Маслова, В. А. Когнитивная лингвистика. 2-е изд. Минск, 2005. С. 55, 59.
7. Орел, В. Е. Культура, символы и животный мир. Харьков, 2013. 592 с.
8. Пасынкеева, В. В. Отражение этнокультурной ситуации во французских образных сравнениях // Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах : тез. III Междунар. науч. конф. Челябинск, 2006. С. 76-78.
9. Румянцева, М. В. Гносеологическая сущность сравнения // Вестн. Костром. гос. ун-та им. Н. А. Некрасова. 2006. Спецвып. С. 230-234.
10. Сабитова, З. К. Прошлое в настоящем. Русско-тюркские культурные и языковые контакты. Алматы, 2007. 320 с.
11. Собака и человек. Мифология. [Электронный ресурс]. иЯЬ: http://dog-info.narod.ru.
Список источников
1. Ауэзов, М. Племя младое : избранные произведения. Алма-Ата, 1977. 520 с.
2. Белая аруана : казахские рассказы. М., 1976. 471 с.
3. Досжанов, Д. Серебряный караван : повести и рассказы. М., 1985. 400 с.
4. Елубаев, С. На свете белом : повести и рассказы. М., 1983. 191 с.
5. Кекильбаев, А. Мартовский снег : повести и рассказы. Алма-Ата, 1985. 264 с.
6. Паустовский, К. Повести и рассказы. Л., 1985. 320 с.
7. Пришвин, М. Золотой луг. М., 1963. 303 с.
