CC BY
134
Вестник Челябинского государственного университета. 2013. № 36 (327).
История. Вып. 58. С. 19-24.
В. С. Чураков
К ПРОБЛЕМЕ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ВРЕМЕНИ ЖИЗНИ ОСНОВАТЕЛЕЙ СТАРЕЙШИХ УДМУРТСКИХРОДОВ-ВЫЖЫ
На основе традиционных методов исторического исследования предпринята попытка определения вероятного времени жизни основателей старейших удмуртских генеалогических родов. Отмечается необходимость применения методов генетической генеалогии (ДНК-тест Y-хромосомы) для дальнейшего изучения родовой структуры удмуртов.
Ключевые слова: Удмуртия, удмурты, генеалогия, генетическая генеалогия, патрилиней-ность, родоначальник, общий предок, род, род-выжы, воршуд.
В прошлом, в рамках традиционных отношений, в удмуртском обществе важное место занимали социальные институты, основанные на генеалогическом родстве. Практически все удмурты вплоть до начала XX в. могли очертить не только круг своих ближайших кровных родственников, происходящих от известного общего предка по мужской линии, но и указать на свою принадлежность к гораздо более широким и древним генеалогическим объединениям, о времени жизни основателей которых сами удмурты, в подавляющем большинстве, уже не имели представления. Независимо от широты и глубины охвата родственных связей, наиболее общим термином для обозначения патрилинейных генеалогических родов служило слово выжы, этимологически связанное с понятием выжы ‘корень; основание’1. Впервые этот термин был зафиксирован Д. Г. Мессершмидтом -немецким исследователем на русской службе, посетившим районы проживания чепецких удмуртов в 1726 г. В составленном им тогда же латинско-удмуртском словнике в качестве эквивалента латинского слова gens ‘род’ приводится удмуртское wyshi2. В вышедших в 1775 г. «Сочинениях, принадлежащих к грамматике вотского языка» было отмечено как исходное, так и производное значение слова «выжи» - ‘корень’ и ‘родной’3.
О разделении удмуртов на генеалогические роды (‘поколения’, нем.: ‘Stammen’) первым в научной литературе написал И. Г. Георги, который, в отличие от Г. Ф. Миллера, в свое время затруднившегося с интерпретацией повторяющегося в названиях некоторых удмуртских деревень компонента Пельга4, совершенно верно отметил, что указанное слово не что иное, как одно из родовых имен5. Впрочем, о внутриэтнической структуре уд-
муртов как о специальной научной проблеме, требующей своего изучения, впервые четко было заявлено лишь в 1865 г. Н. Н. Блиновым, который справедливо полагал, что изучение удмуртских генеалогических родов даст ключ к освещению истории удмуртского народа6. В последующем к проблеме удмуртских родов обращались многие исследователи этнографии удмуртов (Н. Г. Первухин, Г. Е. Верещагин, И. Н. Смирнов, П. М. Сорокин, П. М. Богаевский, М. Г. Худяков и др.). В силу ряда обстоятельств, на которых мы подробно останавливались в своих работах7, в XX в. произошел отход от рассмотрения старейших удмуртских родов в качестве генеалогических патрилинейных объединений, и, вопреки данным этнографии, был развит ошибочный тезис Н. Г. Первухина о якобы существовавшем у удмуртов счете родства по материнской линии8. В итоге это привело к формированию целой «концепции» (нами называемой «вор-шудной теорией»9), согласно которой еще относительно недавно у удмуртов существовали «матриархальные» тотемические роды (sic!). В наиболее законченном виде она представлена в работах М. Г. Атаманова.
В предлагаемой статье мы хотели бы поднять проблему возможности определения времени жизни основателей старейших удмуртских генеалогических родов-выжы. К числу таковых мы относим удмуртские генеалогические объединения, названия которых образованы в соответствии со следующей антропонимической моделью: имя или прозвище предка + патронимический суффикс
-а, восходящий к общепермскому суффиксу собирательной множественности -а и типологически схожий, например, со славянским
-овичи (срав. Рюриковичи) и германским -mg (срав. Karoling)10. Для наглядности приведем
названия ряда удмуртских родов-выжы, где эта модель проявляется наиболее очевидно: Удэг-а (в основе удмуртский мужской антропоним (далее удм. м. а.) Удэг), Укан-а (в основе удм. м. а. Укан), Юбер-а (в основе удм. м. а. Юбер); Бигра - Н. Г. Первухиным зафиксирован вариант Бигер-а (в основе удм. м. а. Бигер), Поска - Н. Г. Первухиным зафиксирован вариант Посек-а (в основе удм. м. а. Посэг)11.
В подавляющем большинстве названий старейших удмуртских родов-выжы произошло падение предпоследнего гласного, оказавшегося в слабой позиции, например: Под-га < Подэг-а (в основе удм. м. а. Подэг), Порга
< Порэг-а (в основе удм. м. а. Порэг), Чудна
< Чудын-а (в основе удм. м. а. Чудын); в ряде случаев, если имя основателя рода заканчивалось на гласный, прежде чем он выпадал для устранения зияния появлялся вставочный звук -й-, например: Кибъя < Кибы-й-а (в основе удм. м. а. Кибы), Пупъя < Пуппы-й-а (в основе удм. м. а. Пуппы), Юмъя < Юмы-й-а (в основе удм. м. а. Юмы) и т. д. Количество удмуртских родов-выжы, названия которых образовались в соответствии с вышеописанной антропонимической моделью, можно определить в пределах 40-5012.
Прежде чем наметить подходы, которые позволили бы нам распределить время жизни основателей старейших удмуртских родов-выжы по хронологической шкале, необходимо в целом обозначить примерные временные рамки исследования. Не составляет труда определить верхний рубеж, позже которого основатели соответствующих родов-выжы не могли появиться на свет. Обуславливается он угасанием выявленной нами антропони-мической модели. Ни в XVIII в., когда появляются первые описания удмуртского языка, в том числе и грамматики, ни, тем более, в лингвистических исследованиях более позднего времени каких-либо намеков на ее бытование не содержится13.
Вместе с тем, исторические источники позволяют говорить, что, по крайней мере, еще в XVII в. на основе указанной модели возникло несколько названий удмуртских родов-вы-жы, закрепившихся в том числе и в составе ойконимов. В частности, представляется возможным отнести период жизни некоего Ожмега по прозвищу Пуппы к рубежу XVI-
XVII вв.14 Согласно собранной Г. Е. Верещагиным информации у жителей ряда деревень
Шарканской волости Сарапульского уезда, он являлся родоначальником рода Пупъя и первоначально проживал в одноименном селе-нии15. В XIX в. жители с. Уканского (удм. Ука-на) утверждали, что основателем населенного пункта был человек по имени Укан16. Само же селение, как свидетельствуют данные дозора 1615 г., возникло в период царствования Михаила Федоровича, т. е. не ранее 1613 г.17 Перед переписью 1646 г. Юбером либо его сыном Келдою был основан починок «Вверх Лекмы на речке на Лекме»18, за которым впоследствии закрепилось патронимическое название Юберевский - по-удмуртски Юбера. Между 1646 и 1678 гг. на берегу р. Косы неким Удэгом либо его сыновьями, отмеченными в переписи 1678 г.19, была основана д. Поля, в удмуртском названии которой нашло отражение новообразовавшееся родовое имя Удэга20. Таким образом, верхний рубеж нашего исследования определяется ХУИ-м в.
Несколько сложнее отметить нижний хронологический рубеж, т. е. время, ранее которого основатели соответствующих родов-вы-жы не могли родиться. Связано это, прежде всего, с тем, что мы не располагаем достаточным корпусом письменных источников. Наиболее ранняя фиксация названий удмуртских родов (правильнее было бы сказать названий жителей в соответствии с ойконимами, образованными в свою очередь от родовых имен) в актовом материале относится к периоду правления Василия III (1505-1533 гг.)21. Впрочем, если учесть, что подавляющее большинство антропонимов, легших в основу родовых имен, являются собственно пермскими (большей частью даже собственно удмуртскими, с добавлением небольшого числа имен, заимствованных у татар и русских)22, вряд ли мы сильно ошибемся, если примем за таковой конец I тыс. н. э. - финальную стадию существования прапермского языка.
Основой сложения удмуртского народа стали группы прапермян, мигрировавшие в конце I тыс. н. э. со своей пермской прародины23 в низовья Камы (отметим, что миграция сама по себе стимулирует как распад и перестроение старых социальных связей, так и формирование новых). Уже отсюда, с территории ограниченной нижним течением Камы и Вятки, на протяжении первой половины - середины II тыс. н. э. удмурты постепенно осваивают территорию своего нынешнего расселения в пределах южных и
центральных районов Удмуртии (за исключением Сарапульского Прикамья и нижнего течения р. Иж), а начиная с последней трети - конца ХУ в. по приглашению каринских арских князей, санкционированному великокняжеской администрацией, они переселяются из Казанского ханства на Вятскую землю сначала в низовья Чепцы, а с XVI в. и в районы ее верхнего течения, в пределах границ современной Удмуртии24. Таким образом, основные направления миграции удмуртов до
XVII в. включительно были ориентированы на восток, северо-восток и север от места своего первоначального расселения.
В настоящее время, с учетом хронологии и направления миграционных потоков удмуртов в период средневековья, нам представляется возможным распределить время жизни основателей некоторых из старейших удмуртских родов-выжы по нижеследующим четырем хронологическим группам. При этом, на данном этапе исследования, мы придерживались практически универсального и очевидного для изучения расширяющихся популяций критерия - чем многочисленнее генеалогический род и чем шире расселены его представители, тем, как правило, он древнее.
Первая группа (конец XVI-XVII в.). Ее составляют как основатели родов-выжы, о которых сохранились упоминания непосредственно в письменных источниках (см. выше), так и те родоначальники, чьи потомки к началу
XVIII в. проживали в крайне незначительном числе населенных пунктов (буквально 1-2). К таковым можно отнести основателей родов Апъя, Венья, Гожна, З:анка, Пупъя, Удэга, Укана, Санья, Ташъя, Чудна, Чуйа, Юбера. Список может быть пополнен.
Вторая группа (не ранее середины XV в.). Ее составляют: а) переселенцы на Вятку, либо их ближайшие потомки, ставшие основателями так называемых «вятских» родов. К последним можно отнести роды Бигра, Боня, Вортча, Кушъя, Порга, Побъя. Представители данных родов в XVI-XVII вв. активно расселялись прежде всего по территории Ка-ринского стана (в бассейне Чепцы). Указанные родовые имена, либо их производные, упоминаются в документах XVI - начала
XVII в.; б) по территории расселения удмуртов в пределах Арской дороги Казанского уезда самым ранним из дошедших до нас является перечень удмуртских населенных пунктов 1710 г. В нем у значительной части селений
присутствует указание на родовую принадлежность жителей. Учитывая это, во вторую группу мы предлагаем включить также тех родоначальников, потомки которых к началу
XVIII в. проживали в нескольких компактно расположенных в одном регионе селениях, образуя так называемый выл - территорию расселения представителей отдельного рода. Укажем следующие рода-выжы, основатели которых могут быть отнесены к заявленной группе: Бия, Вамъя, Кибъя, Копка, Монья, Подга, Тукля. Список может быть пополнен.
Третья группа (не ранее XIII в.). В нее, безусловно, следует включить тех родоначальников, потомки которых основали в конце XV в. первые удмуртские погосты на Вятской земле (в удмуртских названиях этих погостов отразились родовые имена, принесенные переселенцами с мест прежнего проживания). При этом на своей исторической родине (низовья Вятки) члены этих родов проживали в ограниченном числе селений. Таковыми являются удмуртские рода-выжы Дурга, Сюра, Чабья, Чола. Начиная с XIII в. (согласно выводам археолога А. П. Смирнова25), удмурты приступают к освоению практически незаселенных до этого территорий по р. Кильмези и Вале. Учитывая это, считаем возможным включить в третью группу также основателей родов-выжы, потомки которых по данным на начало XVIII в. проживали в бассейнах указанных рек (а также среднего течения р. Иж) в значительном числе селений, сконцентрированных в нескольких вылах. К таковым можно отнести родоначальников родов-выжы Бодья, Докъя, Ж:ыкъя, Какся, Можга, Шудья и, вероятно, некоторых других.
Четвертая группа (ранее XIII в.). Сюда мы относим родоначальников, многочисленные потомки которых к началу XVIII в. зафиксированы в наибольшем числе населенных пунктов, сконцентрированных в нескольких вы-лах в различных регионах проживания удмуртов. При этом исходные районы расселения представителей этих родов тяготеют к первоначальной территории расселения удмуртов в низовьях Камы. Под эти критерии попадают, прежде всего, основатели таких родов-выжы, как Пельга, Уча, Юмъя.
Представленные здесь выводы - лишь первые наброски к решению проблемы установления времени жизни основателей старейших удмуртских генеалогических родов-выжы. Однако уже сейчас можно сказать, что ее из-
учение неизбежно приведет к необходимости решения и другой не менее важной проблемы, а именно попытке установления генеалогических связей непосредственно между самими старейшими удмуртскими родами. Иными словами, необходимо будет, по возможности, дать ответ и на вопрос: к какому более древнему роду-выжы принадлежал человек, сам в силу стечения обстоятельств ставший родоначальником нового генеалогического объединения. Здесь невозможно будет обойтись без обращения к методам набирающей популярность генетической (молекулярной) генеалогии, позволяющей на основе анализа ДНК Y-хромосомы установить реальные генеалогические связи по мужской линии и определить примерное время жизни общего предка членов того или иного патрилинейно-го генеалогического объединения.
Обращение к методам генетической генеалогии позволит, наконец, дать более определенный ответ и на вопрос о происхождении бесермян - небольшого народа, проживающего среди удмуртов и разговаривающего на бе-сермянском наречии удмуртского языка. Уже сейчас ряд обстоятельств, а именно: 1) бесер-мяне не принадлежат ни к одному из удмуртских патрилинейных родов-выжы; 2) данные переписи 1615 г. позволяют предположить, что все зафиксированные в ней немногочисленные мужчины-бесермяне находились в близком или не столь отдаленном родстве; 3) анализ ДНК Y-хромосомы потомка бесермянина, отмеченного в переписи 1615 г., выявил нехарактерную для удмуртов гаплогруппу E1b1b126,
- дают определенное основание предполагать наличие у всех мужчин-бесермян (в том числе ассимилировавшихся среди удмуртов и татар) общего мужского предка, который, по всей видимости, не являлся этническим удмуртом. Первые упоминания бесермян (в источниках
- чюваша), относящиеся к первой половине XVI в., а также их малочисленность по данным переписи 1615 г., заставляют предполагать, что это предок проживал относительно недавно. Так ли это на самом деле, покажет дальнейшее сравнительно-сопоставительное исследование удмуртского и бесермянского генофондов по маркерам Y-хромосомы.
Примечания
1 С этимологической точки зрения русскому род (> родить) точно соответствует удмурт-
ское ч:ыжы, которое ныне самостоятельно не употребляется и присутствует как элемент в слове ч:ыжы-выжы ‘род; родня; свойство’ (ср. с сохранившимся в коми языке глаголом чужны ‘родить’, в основе которого общий с удмуртским ч:ыжы прапермский корень). См. подробнее: Лыткин, В. И. Краткий этимологический словарь коми языка / В. И. Лыткин, Е. С. Гуляев. М., 1970. С. 69, 312. Для обозначения узкого круга кровных родственников могут употребляться слова боляк ‘сосед; родственник’, бече ‘сосед; родственник’ (оба являются булгарскими заимствованиями). В отдельных говорах вместо общеудмуртского выжы пользуются заимствованными у соседних народов словами - род, нэсэл, зат.
2 Напольских, В. В. Удмуртские материалы Д. Г. Мессершмидта. Ижевск, 2001. С. 50, 96.
3 Сочинения, принадлежащие к грамматике вотского языка. СПб., 1775. С. 25, 37.
4 Миллер, Г. Ф. Описание трех языческих народов в Казанской губернии, а именно черемисов, чувашей и вотяков // Ежемесячные сочинения к пользе и увеселению служащие. 1756. Июль. С. 39.
5 Георги, И. Г. Описание всех в Российском государстве обитающих народов, также их житейских обрядов, вер, обыкновений, жилищ, одежд и прочих достопамятностей. СПб., 1776. Ч. 1. С. 55; Georgi, J. G. Beschreibung aller Nationen des Russischen Reichs, ihrer Lebensart, Religion, Gebrauche, Wohnungen, Kleidung und ubrigen Merkwurdigkeiten. V. 1. St.-Petersburg, 1776. S. 52.
6 Блинов, Н. Н. Инородцы северо-восточной части Глазовского уезда (дополнение к статьям о Карсовайском приходе) // Вят. губерн. ведомости. 1865. № 63. С. 242-243.
7 Чураков, В. С. : 1) К критике воршудной теории // Финно-угроведение. 2003. № 2. С. 3-18; 2) Происхождение названий удмуртских родов // Linguistica Uralica. 2005. T. XLI, № 1. С. 43-57.
8 Первухин, Н. Г. Эскизы преданий и быта инородцев Глазовского уезда. Эскиз I. Древняя религия вотяков по ее следам в современных преданиях. Вятка, 1888. С. 37 и др.
9 Сторонниками названной концепции беспочвенно утверждается, что термином вор-шуд удмурты обозначали «матриархальный род». В действительности, этим словом обозначался дух мужского предка-родоначальни-ка, который, согласно традиционным религиозным представлениям удмуртов, покрови-
тельствовал своим потомкам. См. подробнее: Чураков, В. С. Удмуртские традиционные верования в свете некоторых лексических реконструкций // Иднакар. 2007. № 1. С. 51-64.
10 Чураков, В. С. Происхождение удмуртского патронимического суффикса -а // Конференция по уральским языкам, посвященная 100-летию К. Е. Майтинской. М., 2007. С.253-255.
11 Первухин, Н. Г. Указ. соч. С. 39.
12 Практически все старейшие родовые имена нашли свое отражение в ойконимии. При этом, исключительно с названиями населенных пунктов, образованными от имен старейших удмуртских родов, употребляются архаичные л-овые формы внешнеместных падежных окончаний. Таким образом, например, Омга-ла, Омга-лась, Омга-лан, Омга-ласен изначально означали соответственно «к [людям из рода] Омга», «от [людей из рода] Омга», «у [людей из рода] Омга», «до [людей из рода] Омга». Но, ср.: Усо-е «в деревню Усо», Усо-ысь «из д. Усо», Усо-ын «в деревне Усо», Усо-ысен «до д. Усо». Пожалуй, единственным исключением из этого правила является удмуртский топоним Вотка (г. Воткинск) < рус. Вотка (первоначально название реки, букв.: «вотская», т. е. «удмуртская» река).
13 Вместе с тем, уже исследователи XIX в., такие как М. Бух и П. М. Сорокин, в своих работах указывали, что названия удмуртских родов образованы при помощи суффикса -а. См.: Buch, M. Die Wotjaken : Eine ethnologische Studie. Helsingfors, 1882. S. 136; Сорокин, П. М. О материнстве как основе рода, о родовых названиях и знаках собственности у вотяков (с изображением знаков собственности в тексте и отдельной таблицей). Вятка, 1895 // Научно-отраслевой архив Удмуртского института истории, языка и литературы УрО РАН. РФ. Оп. 2-Н. Д. 668. Л. 8 об.-9.
14 Согласно записанным в XIX в. преданиям, Ожмег был зятем Бектимира - основателя д. Бектимир-Пурга. Дозор 1615 г. учел последнего в числе жителей населенного пункта Малая Порга (в последующем д. Бекте-мирова).
15 Верещагин, Г. Е. : 1) Собр. соч. : в 6 т. Т. 1. Вотяки Сосновского края. Ижевск, 1995. С. 107-108; 2) Собр. соч. : в 6 т. Т. 3, кн. 1. Общинное землевладение у вотяков Сарапуль-ского уезда. Ижевск, 1998. С. 69-71.
16 Сатрапинский, К. А. Вотяки и бесермяне, проживающие в приходе и селе Укан Глазов-
ского уезда // Архив Русского географического общества. Разряд 10. Оп. 1. Д. 48. Л. 1.
17 Документы по истории Удмуртии / сост. П. Н. Луппов. Ижевск, 1958. С. 190. Первоначально Укан именовался «починок возле Лекму реку». См. подробнее: Список с дозорных книг воевод князя Федора Андреевича Звенигородского да Василия Терентьевича Жемчужникова, да дьяка Михаила Ординцова // Удмуртское Прикамье по писцовым описаниям и подворным переписям XVII - начала
XVIII века [Электронный ресурс] / авт.-сост. В. С. Чураков. Ижевск, 2009. 1 CD-ROM. Л. 530-530 об.
18 Документы по истории Удмуртии. С. 241. Здесь дано неверное чтение: «отяк Келдесбе-ков сын с сыном Келдою», должно быть «отяк Келдя Юберов сын с сыном Келдою» (РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Ч. 1. Д. 519. Л. 613-613 об.). Новую публикацию документа см.: Книги письма и дозора писца Василия Петровича Отяева да подьячего Саввы Ищеина Карин-ского стана татарским и чувашским, и верхо-чепецким отякам // Удмуртское Прикамье по писцовым описаниям... Л. 613-613 об.
19 Документы по истории Удмуртии. С. 273274; Подлинная переписная книга татарских, бесермянских, чепецких и отяцких деревень и починков в волости Каринской и Закарин-ском стане переписи Михаила Петровича Воейкова и подьячего Федора Прокофьева // Удмуртское Прикамье. Л. 572-573 об.
20 Членом открытой фамильной группы «Во-зисовы» социальной сети «ВКонтакте» Ларисой Кариной (1991 г. р.) у жителей д. Поля Зуевского р-на Кировской области было записано следующее предание: «Племя удмуртов, во главе с вожаком по имени Удег, остановилось в этих местах на ночлег и осталось здесь жить». Представители рода Удэга проживают также в д. Туканово Сюмсинского р-на Удмуртии, куда они переселились из д. Поля. См. подробнее: Рябов, И. М. Сюмси деревенька моя. Сюмси, 2013. С. 64. Основная фамилия членов этого рода Возисов образовалась от имени отца Удэ-га - Возиса (в переписи 1662 г. Удешко Возисов сын Пуньин/Путеин/Почин упоминается в числе жителей погоста Нового Каринской доли; в переписи 1678 г. в новопоселенной д. Поля зафиксированы Сенька да Девятко Удеговы дети Возисовы. Согласно переписи 1629 г. у Возиска Почина из погоста Нового имелись оброчные сенные покосы на р. Косе, на которой, впоследствии, возникла д. Поля.
21 Хрестоматия по истории Удмуртии. Ижевск, 2007 / под ред. Н. К. Коробейникова. Т. I. С. 52.
22 Названия некоторых родов-выжы образовались от заимствованных у соседних народов имен, например: Бигра < Бигер-а, Бия < Бий-а < тюрк., Чудна < Чудын-а < рус., что само по себе указывает на terminus ante quem.
23 См. подробнее: Белых, С. К. Проблема распада прапермской языковой общности. Ижевск, 2009.
24 Чураков, В. С. Влияние политики великих князей московских в отношении каринских арских князей на формирование этнической территории удмуртов // Иднакар (Ижевск). 2007. № 2. С. 74-78.
25 Смирнов, А. П. Памятники феодального строя среди удмуртов (IX-XIII вв.). Отчет археологической экспедиции по изучению реки
Валы // Зап. Удмурт. науч.-исслед. ин-та соц. культуры. Вып. 7. Ижевск, 1937. С. 184.
26 Данные взяты: Uralic (Finno-Ugric-
Samoedic) DNA project [Internet resourse]. URL : http://www.familytreedna.com/public/ Finno-UgricDNA/ default.aspx?section
=yresults. В генофонде удмуртов представлены следующие у-гаплогруппы: I (1,1 %), R1b (2,3 %), R1a (10,3 %), N1c1 (56,3 %), N1b (28,7 %), прочие (1,3 %). См. подробнее: Tambets, K. The Western and Eastern Roots of the Saami - the Story of Genetic “Outliers” Told by Mitochondrial DNA and Y Chromosomes / K. Tambets, S. Rootsi, T. Kivisild et al. [Internet resourse] // The american journ. of human genetics. 2004. № 4. P. 661-682. URL : http:// www.pubmedcentral.nih.gov/articlerender. fcgi?artid =1181943.
