CC BY
26
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Фрагменты ранних греческих философов. 4.1. -М., 1989. - С. 287.
2. Эйнштейн, А. Собрание научных трудов:
В 4т. Т. 4.-М., 1967.-С. 167.
3. Фейман, Р. Характер физических законов: Нобелевская и мессенджерская лекции / Р. Фейман. - М, 2004.-С. 130.
4. Туган-Барановский, М. Очерки из новейшей истории политической экономии и социализма / М. Туган-Барановский. - СПб., 1907-С. 24.
5. Гуссерль, Э. Философия как строгая наука. / Э. Гуссерль. - Новочеркасск, 1994. - С. 126.
6. Сокулер, 3. А. Философия науки: что же дальше? / 3. А. Сокулер // Вестник Моск. ун-та. Сер. 7. Философия, - 2010. - №3. - С. 98.
7. Пружинин, Б. И. Ratio serviens? Контуры культурно-исторической эпистемологии / Б. И. Пружинин. - М., 2009. - С. 40-41.
8. Латур, Б. Когда вещи дают сдачу: Возможный вклад «исследований науки» в общественные науки / Б. Латур //Вестник Моск. ун-та. Сер. 7. Философия. - 2003. - №3. - С.5.
9. Миронов, Г. Ф. Научно-исследовательская практика: философско-методологический анализ / Г. Ф. Миронов. - Саратов, 1989.
Брысипа Татьяна Николаевна, доктор философских наук, профессор, заведующая кафедрой «Философия» УлГТУ.
УДК 1 (167/168) м. П. ВОЛКОВ
К ПРОБЛЕМЕ МЕТОДОЛОГИЧЕСКИХ ОСНОВАНИЙ ИССЛЕДОВАНИЯ ГЕНЕЗИСА НАУКИ: ПОТЕНЦИАЛ ДИАЛЕКТИКИ
Рассматривается потенциал классической диалектики в качестве методологического инструментария анализа проблемы генезиса науки.
Ключевые слова: диалектика, целостность, противоречие, практика, античность.
Проблема взаимосвязи метода познания и предмета познания имеет длительную историю, однако в качестве теоретической и специализированной она была поставлена в немецкой классической философии. При этом дело не ограничилось постановкой значимой философско-методологической проблемы: было раскрыто глубинное родство между структурой метода познавательной деятельности и предметной областью, которая данной деятельностью охватывается. Сами методологические принципы и средства, существуя в системе социально-исторических практик и испытывая воздействие с их стороны, подвергаются изменению. Оно может выражаться в уточнении содержания методологических установок, связанном с применением метода в новой для него предметной области, а также в модификации, вызванной его сочетанием с иными принципами и приёмами. Появление подобных методологических конструктов-гибридов отнюдь не свидетельствует об
© Волков М. П., 2012
эклектике, но является свидетельством встречи познания с объектом сложной природы, не допускающим его адекватного постижения в рамках единого метода. Подобная ситуация была зафиксирована и осмыслена в начале XX века Н. Бором в отношении физических объектов и обернулась включением в систему методологических средств нового приёма - принципа дополнительности. Появление этого принципа в современной науке является проявлением глубинной тенденции современной культуры к конвергенции её подсистем, форм, субкультур.
Усиление интереса к проблеме генезиса науки, естественное в горизонте развивающейся в социокультурной парадигмы, побуждает обратиться к потенциалу диалектической методологии.
Становление науки как социокультурного феномена, соединяющего в себе исторически определённое мировоззрение и способ (форму) познания, представляет собой длительный процесс, в ходе которого происходит эволюция от первых незрелых, несовершенных форм - это касается любого исторически развивающего объекта - к более развитым и совершенным,
завершаясь появлением некоего эталона. «Становление, - замечает Гегель, - есть неустойчивое беспокойство, которое оседает, переходя в некоторый спокойный результат» [1, 167]. На стадии становления элементы собственно научного познания и преднауки переплетены, проникают друг в друга, трудно разводимы. Здесь логическое доказательство соседствует с наглядностью (Фалес), понятие - с метафорой (Гераклит), строго рациональное - с иррациональным (Платон). Снятие становления - «снятое есть в то же время и сохранённое, которое лишь потеряло свою непосредственность» (Гегель) -не означает полного уничтожения нераздельности бытия и ничто: и в получивших статус эталона построения научного знания «Началах» Евклида обнаруживаются обращение к наглядности, отсутствие логически выверенного различия структурных частей теории, наличие интуитивных представлений и т. п.
Наиболее значимыми из системы идей и приёмов диалектического метода для нас будут представлять следующие принципы:
Принцип целостности. Этот принцип предписывает при постижении любого объекта, имеющего системный характер, что предполагает наличие частей, не сводить его к их сумме. При суммативном подходе к специфике целого из поля зрения выпадает их взаимодействие, без учёта которого особенности системы не могут быть поняты.
Данная методологическая установка сохраняет свою силу как для механических, так и для органических образований. В отношение механического целого Гегель использовал понятие «агрегат», отмечая, что в нём части обладают самостоятельностью как по отношению друг к другу, так и к целому, характеризуются внешней иоложенностью. Подобный тип отношения частей не в состоянии передать природу органического целого. Представлять целое как сумму частей по отношению к человеческому организму - значит смотреть на него глазами патологоанатома. Именно поэтому биология давно отказалась от механицизма. Его несостоятельность доказывает и трансплантология: не всякий орган, соответствующий биометрическим параметрам нуждающегося в пересадке, будет принят его организмом, не будет отторгнут им.
Для того чтобы образующие предмет стороны, компоненты стали частями, они должны быть определённым образом связаны, объединены. Способ такого связывания задаёт понятие сущности, фиксирующее внутренний тип связи, в этом случае целое выступает предметным выражением сущности. Проникновение в сущность
является предпосылкой схватывания внутренней расчленённости вещи.
Социальные структуры представляют собой высший тип сложности органических систем. Целостность государства - это не сумма образующих его провинций, штатов, областей. Она образуется помимо сложившегося и поддерживаемого силой власти конституционного строя, функционирующей инфраструктуры также действием таких факторов, как единство исторической судьбы населяющих его народов, культуры, языка и такой незримой силы, как ценности.
Суммативный подход в лучшем случае может дать характеристику предмета с внешней стороны, но не в состоянии обеспечить постижение его своеобразия, уникальности. Сравнивая античность с её соседями, мы обнаружим во внешнем образе жизни набор схожих или близких «частей»: потребности людей, формы организации хозяйственной жизни, государственная власть, армия, религия с близкими по своим функциям богами, обычаи, обряды, традиции, законы гостеприимства, формы проявления социального недовольства и т. п. - и не поймём, почему же Древняя Греция явилась колыбелью европейской цивилизации; почему 300 спартанцев предпочли смерть сдаче в плен численно превосходящих их персам; почему философия и наука родились в более молодой Греции, а не в поседевших от древности Египте или Шумере и т. п. Ответ - в природе целостности античной Греции: части социального организма те же, что и у соседей, статус же, их удельный вес и, следовательно, система их связей и взаимоотношений, прямым образом сказывающаяся на личности, её самооценке, идеалах, разительно отличны от существующих в восточных государствах.
Принцип целостности получает своё уточнение в диалектике общего и особенного. Общее представлено свойствами, сторонами, отношениями, повторяющимися во множестве отдельных вещей и указывающими на сходство между ними. Единичное указывает на неповторимое в вещах, на присущее одной вещи. Выявление единичного предполагает сравнение рассматриваемого объекта со всеми другими материальными явлениями. Будучи практически недостижимым, это требование трансформируется в сравнение рассматриваемого объекта с тем кругом вещей, которые входят в систему взаимодействующих с ним, что позволяет установить как сходство, так и отличия между ними.
Единичное всегда предстаёт как особенное. Если особенное представлено существенными характеристиками, оно выступает основой уникальности с истем ы. Ун и кал ьность социокультурного
пейзажа, сложившегося в античной цивилизации и выражающегося в рациональном характере культуры, требующей от человека отношения к условиям своего бытия как нуждающимся в постоянном приложении его усилий, базируется на особенном - глубинном представлении коллективного бессознательного о Хаосе, который ставит человека перед необходимостью его обуздания. Она проявляется в особом типе целостности, представленной структурированностью оставляющих её частей и элементов, обладающих только им свойственными значением и статусом, отличающими их от таковых в культуре государств-соседей.
Диалектический метод, независимо от исходных мировоззренческих установок, признающий целостность своим фундаментальным принципом, приходит к пониманию предмета как «единства многообразия», посредством которого предмет является в его конкретности. Необходимость движения познания по такому пути задаётся диалектическим принципом восхождения от абстрактному к конкретному.
Данный принцип характеризует теоретическое познание, имеющее своим объектом систему внутренних связей объекта, которые определяют развитие как целого, так его частей и элементов. Выявление внутренних связей не под силу наблюдению и требует проникновения «внутрь» объекта, за грань, открытую органам чувств, применения анализа и синтеза как логических операций, позволяющих в духовной форме воспроизвести необходимую внутреннюю связь сторон объекта. Эмпирическое познание, базирующееся на наблюдении и фиксации некоторых регулярностей, не в состоянии дать конкретное знание о внутренних связях, являющих собой закон развития предмета. Последнее достижимо только в результате теоретического синтеза выявленных анализом сторон.
Исходным пунктом достижения этого синтеза является абстрактное, под которым Маркс понимал различные отдельные стороны, элементы, отношения, рассматриваемые вне их единства, целостности. Абстрактное - это всякая вырванная из целого сторона, момент, связь, взятая в изоляции, в отрыве от других сторон и связей, от целого; это существующее обособленно, «само по себе», «как таковое», вне зависимости от всего другого. Если познание останавливается на этом этапе, добытое аналитическим методом знание остаётся абстрактным.
Естественно, мысленное воспроизведение исследуемого предмета в его целостности, достигаемое раскрытием переходов, опосредований одних элементов другими, означает выявление
противоречий, выступающих движущей силой этих переходов. Оно реализуется в систематическом поступательном развертывании связей от простых к сложным, в использовании отображающих это движение всё более сложных категорий, фиксирующих существенные связи и отношения, в первую очередь - субординационного характера. Итогом теоретического познания выступает конкретное в форме мысленно-конкретного, вырастающего из синтезирования ранее выделенных абстракций. «Конкретное потому конкретно, что оно есть синтез многих определений, следовательно, единство многообразного» [4, 727]. Недостаточно дать анализ античного способа производства, существующих форм собственности и экономических укладов, чтобы понять Древнюю Грецию в её конкретности, из которой только и молено уяснить её значение для мировой философии и науки. Задавание конкретного предмета как единства многообразия побуждает обращаться к анализу форм ментальности, взаимодействию и взаимопроникновению сфер культуры, формируемых хозяйственной практикой, политической жизнью и культурой типами личности.
Принцип целостности конкретизируется принципом системности, который требует выявления многообразных сторон предмета, раскрытия их связей и взаимодействий, обеспечивающих достижение целостного представления об объекте, которое не утрачивается на всём пути познания. «Чтобы действительно знать объект, надо охватить, изучить все его стороны, все связи и «опосредования». Мы никогда не достигнем этого полностью, но требование всесторонности предостережёт нас от ошибок и от омертвления!» [3, 290].
«Омертвление», о котором идёт речь, существует в разных формах: это и односторонность, выделение лишь отдельных сторон и связей объекта, выдаваемых за его сущность; это и рассмотрение вещей и явлений природы вне их общей связи, изолированно друг от друга как результат увлечения аналитическими методами, характерными для естествознания Нового времени; это и догматизм как тип мышления, базирующийся на слепом преклонении перед авторитетом и игнорирующий конкретные условия существования изучаемого объекта; это и схоластическое теоретизирование, ставящее на место исследования реальных предметов их логическое конструирование; это и увлечение классификациями, посредством которых все явления будут разнесены по соответствующим реестрам и ячейкам, за обилием которых утрачивается представление о связях и взаимопереходах,
существующих между сферами и уровнями материального мира и т. п.
Требование охвата всех сторон и связей объекта, не достижимое в реальном познании, требует выявления необходимых сторон и отношений и выделения из их состава субстанциальной стороны, определяющей собой другие. По отношению к социуму и его культуре такой стороной выступает деятельность, характер которой определяет границы подконтрольных человеку сил природы и способы обоснования тех ценностей, которыми он пользуется в процессе преобразования мира. Субстанциальной стороной античной культуры, • рассматриваемой в качестве предпосылки науки, предстает её рациональность, от которой зависят все другие: разум как оформляющее начало, естественно, устремлён к совершенной форме, к созданию эталонов в разных сферах деятельности, к признанию авторства за всем произведённым и т. п.
Принцип восхождения от абстрактного к конкретному смыкается с другим - принципом единства исторического и логического. Фиксируемое первым принципом движение от менее развитой к более развитой сущности в наиболее полной форме соответствует историческому пути развития основных противоречий данного объекта, а значит, воплощает единство логического и исторического. Следование принципу восхождения от абстрактного к конкретному предполагает как бы возвращение к отправному пункту возникновения самого предмета, основные моменты развития которого затем выявляются, то есть в этом принципе имплицитно присутствуют процедуры, связанные с обращением к необходимым историческим переходам и связям.
В процессе воспроизведения развития предмета в его существенных моментах историческое и логическое даны одновременно, в своём неразрывном единстве. Историческое предстаёт как определяющее в отношение логического, поскольку последнее складывается из моментов исторического. Вместе с тем логическое, представляя собой более глубокую сущность, выступает ведущим по отношению к историческому. Их диалектическая связь схвачена и точно передана Энгельсом: «...логический метод исследования ... в сущности является не чем иным, как тем же историческим методом, только освобождённым от исторической формы и мешающих случайностей. С чего начинается история, с того же должен начинаться и ход мыслей, и его дальнейшее движение будет представлять собой не что иное, как отражение исторического процесса в абстрактной и теоретически последовательной форме; отражение исправленное, но ис-
правленное соответственно законам, которые даёт сам действительный исторический процесс, причём каждый момент может рассматриваться в той точке его развития, где процесс достигает полной зрелости, своей классической формы» [6, 497].
История, согласно принципу единства исторического и логического, берётся в её закономерном развитии, означающем исключение огромного количества зигзагов. Теоретически воспроизведённый зрелый объект, являющийся результатом его исторического развития, есть место пребывания логического, в котором в «снятом» виде содержится историческое. При рассмотрении теперешнего состояния объекта важно не ограничиться его описанием, но выявить этапы его исторического становления, но столь же справедливо к прошлым состояниям подходить со знанием достигших «зрелости и классической формы» состояний. «Анатомия человека, - подчеркивает Маркс, - ключ к анатомии обезьяны. Ыамеки более высокого у низших видов животных могут быть поняты только в том случае, если само это более высокое уже известно» [4, 731].
С позиций принципа единства исторического и логического становление античной науки как процесс подчинения мышления строгому формализму, процедурной дисциплине не может быть понят без учёта того зрелого состояния, которое он принимает у Аристотеля. Не опасаясь упрека в модернизации, начало исторического движения мысли к науке можно связать с Фале-сом, отказавшимся принимать полученные от египтян и построенные на наглядности геометрические значения и перешедшим к их доказательству как способу обоснования их истинности, а основными историческими этапами процесса складывания формализма считать следующие, признавая условность их выделения: этап онтологического формализма (Гераклит -Эпикур), этап лингвистического формализма (Гераклит - Платон) и этап логико-гносеологического формализм (Парменид -Аристотель).
Принцип противоречия. Принцип противоречия имеет в структуре диалектического метода статус основополагающего, поскольку характеризует источник и причину развития, выступает предпосылкой раскрытия механизма и вектора развития. Гегель, заявляя, что противоречие «есть корень всякого движения и жизненности», признаёт за ним фундаментальную роль в развитии мира и его познании человеком.
Противоречие скрывается за противоборством политических сил античного общества, за высокой степенью напряжения политической
жизни, проявляется в столкновениях ораторов, выражающих позиции противоположных сторон, в оттачивании формулировок законов. Противоречие обнаруживает себя в явлении колонизации, посредством которой города избавляются от крайне опасного в криминогенном и политическом отношениях избыточного населения, представленного младшими сыновьями родов, не имеющими права на наследство и потому готовыми отдать свой меч любому авантюристу. След противоречия просматривается в основе движения от мифа со свойственными ему антропоморфизмом и местничеством, вступающими в конфликт с космополитическими тенденциями античной культуры, к философии с имперсо-нальным и универсальным характером её перво-пачал, не привязывающих мысль к какому-то конкретному цивилизационному ареалу. Противоречие настолько глубоко проникает в ткань социокультурной жизни, что принимает в философии Гераклита и Эмпедокла статус фундаментального принципа мироздания.
Гегель увидел бы в названных явлениях проявления «хитрости разума»: разрешаемые в конкретных сферах противоречия имеют своим следствием результат, выводящий за рамки частного - в необходимость всемирно-исторического процесса.
Пр ин ц шг д иалект и чес ко го отр и цан ия. Диалектическое отрицание («снятие») - одна из важнейших категорий диалектики Гегеля и Маркса. Отрицание, понимаемое в диалектическом смысле, содержит в себе собственно отрицание (Verneinung, Negation), устранение, преодоление, но не сводится к нему. Второй момент «снятия» - сохранение того ценного, жизнеспособного, что содержалось в отрицаемом. Наконец, третий момент «снятия» заключается в переходе на новый, более зрелый уровень развития. Он становится возможным вследствие того, что устранённые элементы освобождают пространство для иных форм проявления возможностей сохранённых элементов и образования новых структур.
Раскрывая его методологическое значение для целей исследования, нам хотелось бы подчеркнуть одно из редко отмечаемых следствий возникновения и развития противоречий в духовной области - у Гегеля оно именуется «омоложением духа». Указанная метафора используется Гегелем для описания процессов, связанных с разрывами в общественно-историческом восхождении к свободе. И хотя у Гегеля в «омоложении» духа проявляется сторона действия закона отрицания, подчеркивающая внутреннюю связь исторических этапов, в нём обнаруживает-
ся присутствие и противоречия, и целостности. Идеи прошлых эпох не уходят вместе с ними. Они способны вторгаться в более поздние эпохи и тем самым активно воздействовать на будущее. Пережившие новую молодость идеи ведут к трансформации сознания, придают ему новую направленность развития. Омоложение духа выражается в преобразовании собственного содержания. Решая определённые задачи, он порождает новые, опираясь в ходе из решения на более богатый арсенал средств. Омоложение духа на этапе формирования философии оборачивается преобразованием генеалогических схем мира в поиск причинного объяснения, которое в науке Нового времени становится главной функцией науки, оказавшей революционизирующее воздействие на материальное производство. Характерное для магии и мифа убеждение в безграничных возможностях человека трансформируется с возникновением науки в идею эффективного осуществления (есЬпе на прочном фундаменте истинных научных знаний.
Диалектический принцип взаимосвязи содержания и формы. Диалектика исходит из признания взаимосвязи и взаимозависимости содержания и формы. Сущность этой взаимосвязи состоит в их взаимном переходе друг в друга, отмеченном Гегелем. «Подлинное содержание, - отмечал Гегель, - заключает ... форму в самом себе, и подлинная форма и есть её же собственное содержание» [2, 28].
В единстве содержания и формы ведущей стороной предстает содержание, обладающее большей подвижностью по сравнению с формой, выступающее причиной обновления форм и задающее тенденцию развития явлений. Содержание отыскивает из множества возможных наиболее соответствующую его духу форму. Оформленное, организованное содержание обнаруживает новые значения, прежде остававшиеся скрытыми за бесформенностью. Форма, определяя место элементов и частей в системе целого, способна внести точность в характеристику их значений и функций. Форма дедуктивно построенной геометрической теории оказалась адекватной её содержанию - пространственным фигурам и их отношениям и позволила определить статус вводимых начал - оснований, аксиом и постулатов, а также получить огромный массив геометрических знаний в виде выводов, знаний, о которых прежде не догадывались, и притом - в качестве достоверных. Отмеченный феномен бытия формы свидетельствует в пользу правоты Аристотеля, развивавшего учение о форме как активном, деятельном начале, приводящем в ходе соединения с пассивной материей
к возникновению конкретной вещи. Форма дедуктивной теории, разработанная Аристотелем, соединившись с полученными из Востока геометрическими знаниями, привела к возникновению «Начал» Евклида как пережившего века образца научного знания.
Диалектический принцип взаимосвязи возможности и действительности. Возможность в диалектике представляет собой совокупность предпосылок, тенденций и потенциально осуществимых моментов развития, порождаемых обладающей многообразием сторон действительностью. Благодаря многообразию взаимодействующих сторон действительности в ней, наряду со ставшим, принявшим форму наличного бытия, содержатся зародыши потенциально осуществимых состояний. Действительность, таким образом, содержит в себе наряду со зримым, явленным спектр скрытых возможностей. Какая из них станет определяющей и перейдёт в действительность, зависит как от действительности, так и от потенциала самой возможности. Возможность античной науки таится в рациональной культуре, составляющей почву античной цивилизации, и она становится действительностью в условиях развитой полисной организации, культивировавшей идеал свободного и интеллектуально развитого человека. Зададимся вопросом: стала бы Греция колыбелью науки, если бы она была в V в. до н. э. завоевана Персией? Ответ, на наш взгляд, напрашивается вполне определённый: да, стала, поскольку греки не позволили бы себя завоевать. Слишком непривлекательным для носителей находящейся на взлете культуры был образ варваров с их формой правления, богами, обычаями, чтобы можно было склониться перед ними. Своя - рациональная - культура была для свободнорождённых греков высшей ценностью, её защита становилась священной обязанностью, жертвы, понесённые при её отстаивании, оправданными. Именно потенциал античной культуры обеспечил победу грекам, численно уступающим персам, на Марафонской долине, союз со Спартой и другими городами в следующей войне.
Важное значение в системе методологических приёмов, используемых в исследовании, принадлежит принципу детерминации, подводящему к идее необходимости возникновения науки. Этот принцип, дополняя принцип развития, позволяет дать ответ на вопрос, обусловлены ли явления в своём развитии или существуют как абсолютно замкнутые или закрытые для воздействия монады, выступает эта обусловленность в форме регулярных, упорядоченных или спорадических, неупорядоченных процессов. Именно принцип детерминации, присутствующий в не-
явном виде философии с момента её возникновения, позволил оформиться представлениям о мире как космосе. В философии Нового времени он трансформируется в принцип причинности, понимаемой преимущественно как синоним необходимой связи причин и следствий, допускающей точную предсказуемость. Современный детерминизм как учение о всеобщей обусловленности одних явлений, процессов и состояний другими, не сводится к причинности, включая другие виды связей, в том числе и обусловленность.
Понятия «условие и причина», будучи близкими по своим функциям, - свидетельством этой близости являются имеющие место определения причины как необходимого и достаточного условия для возникновения следствия - не идентичны по содержанию. Если причина порождает следствие, то условие включает в орбиту своего действия и причину, и следствие. Действия условий могут усиливать или ослаблять причину, изменять вектор её действия, блокировать возможность возникновения следствия или придавать ему иную форму. Механизм обусловливания не может быть понят в отрыве от механизма «снятия»: вещи, явления, процессы, состояния в ходе воздействия на другие, в свою очередь, подвергаются воздействию со стороны условий, характеристики которых в «снятом» виде передаются «овоздействованным» вещам и явлениям.
Подобно сказочному Коньку-горбунку, дующему на кипящее молоко и тем обеспечившему превращение замызганного дурака в красавца, условия оставляют видимые отметины на развивающихся и существующих вещах. Множество факторов, оказывающих воздействие на мысль античной Греции: потребности ремесла, торговли, познания, инокультурные влияния, воздействия со стороны вненаучных форм постижения мира и т. п. - проходя горнило такого условия, как рациональный характер культуры, очищались от чужеродной ей (мысли) «окалины» и превращались в законченные по форме продукты научного познания. Этот канал обусловленности мысли дополняется детерминацией её со стороны идеала человека, который в качестве ядра содержит представление об отстра-нённо-теоретическом, незаинтересованном
всматривании в природу вещей как занятии, наиболее достойном свободнорождённого, что трансформируется в устремлённость мысли на придание мыслсдеятельности теоретической формы, выливается в развитие абстрактно-логического способа познания. Каналы социокультурной детерминации познания, - а их список не ограничивается двумя приведёнными, - в конечном итоге определяют стилевые характеристики мышления.
Диалектический принцип единства необходимости и случайности. Характер связи необходимости и случайности выражается формулой: случайность есть форма проявления необходимости и дополнения к ней. Из этой формулы следует, что в связке двух категорий главной, определяющей стороной является необходимость, представляющая существенные связи и отношения. Случайность же по отношению к необходимости предстаёт как овоздействован-ная пространственно-временными параметрами бытия предмета форма её явленности. Однако дело не сводится к подкупающей своей простотой схеме их отношений. Случайность может открыть необходимость, новую судьбу предмета или человека.
Античная рациональная культура, полисная организация общественной жизни и формируемый ими человек-индивидуалист предстают триединым основанием, определяющим необходимость движения познания к науке. Случайность на этом пути проявляется как результат порождаемого динамизмом социальной жизни хаотического взаимодействия, пересечения интересов социальных групп и отдельных людей. Нет никакой необходимости в том, что Парме-нид смог дожить в то сложное время до зрелости и создать свой труд «О природе». Но не будь Парменида, подобный труд всё равно появился бы в Греции. Появившись же, он открыл дорогу новой необходимости: с этого времени стало нормой истинность знаний проверять, не обращаясь к опыту.
Диалектика, как и всякий метод, исходит из признания фундаментального основания, в котором содержатся необходимые импульсы, источники и механизмы развития. У Гегеля это основание представлено Абсолютной Идеей, у Маркса - обладающей самодвижением материей, применительно к социальной жизни принимающей характер практики. Практика не сводится к роли фактора, посредством которого мышление проверяет истинность и посюсторонность своего содержания. Она предстаёт как способ бытия человека и порождения социальной реальности. В отличие от своих «братьев меньших» человек не имеет точной «прописки» и связанного с ней набора защитных реакций и механизмов, обеспечивающих приспособление к среде обитания. Это делает его беззащитным перед опасностями, исходящими от множества ситуаций, с которыми он сталкивается как ведущее динамичный образ жизни существо, и экологических ниш, в которые он вторгается и которые уже заняты. Выходом из сложившегося не по его вине положения явилось преобразование природы человеком,
обеспечивающее контроль над ней и безопасность. Исторически ограниченная мера последних определялась характером используемых в ходе практики орудий и средств труда. Структурная сложность последних обеспечивала включение в сферу жизнедеятельности человека строго определённых фрагментов материального мира. Для их описания человек вводит определённые понятия; набор общих понятий задаёт образ мира, посредством которого происходит распределение предметов по классам, прогнозирование у них не лежащих на поверхности существенных свойств и отношений, приписываемые им ценностных характеристик. Уже здесь просматривается тонкий механизм воздействия практики на познание, не укладывающийся в содержание таких её функций, как исходный момент, источник и движущая сила познания, критерий истины. Образ мира, вырастающий на почве практики, детерминирован степенью сложности применяемых орудий труда и соответствующих этой сложности создаваемых продуктов труда, которые окружают человека и которые оказывают на него незримое воздействие. Практика античного мира, осуществляемая на базе использования в качестве орудий составных предметов, отличающих небольшим числом частей и их жёстким соединением (топор, пила, молоток), и реализуемая в создании соответствующих их сложности рукотворных объектов (телега, лодка, дом из камней, храм), отливается в образ мира, в котором господствует необходимость и нет места случайности. В этом мире найденный при вскапывании огорода горшок с монетами объявляется событием необходимым, равно как и смерть человека от сброшенной орлом на камни черепахи, угодившей по голове прилегшему отдохнуть лысому человеку.
Мышление, формируемое в горизонте данного образа мира, будет устремлено на поиск необходимых причин, с презрением отворачиваясь от случая. За понятием случая закрепляется функция обозначения явлений, причины которых ещё неизвестны. Интеллектуальной обителью необходимости становится наука.
В понимании практики как предметно-преобразующей деятельности, являющейся основой познания, обнаруживается идея К. Маркса и Ф. Энгельса о человеке как уникальном социальном существе. Его уникальность состоит в феномене отношения к природе и подобным себе существам. Взаимосвязи и взаимодействия животных в природе не обладают статусом отношения: «животное не «относится» ни к чему и вообще не «относится»; для животного его отношение к другим не существует как отношение» [5, 29].
Отношение как феномен человеческого бытия выражается в дистанции ко всему в мире. Последняя предполагает в качестве необходимого условия появление между человеком и объектом - им может быть и другой человек - ценностей, оценок, предпочтений, определяющих социальную - в противоположность биологической -программу жизнедеятельности. Социальная программа - это обуздание зоологического индивидуализма и формирование первых норм поведения в виде табу, это ранжирование явлений с точки зрения их значимости не для «Я», а для социальной целостности, это осознание времени, временности человеческого бытия и проектирования будущего, требующее прорыва за границы «настоящего» («готовь сани летом, а телегу -зимой», «на войну иди, а хлеб сей» и т. п.).
Без дистанции, вырастающей из отношения, немыслима простейшая познавательная позиция, которая предполагает возможность реально или мысленно обозреть выделенный предмет со всех сторон, с тем чтобы составить о нём целостное представление. Не дистанцируйся человеческий разум от жизненного потока - не сформировалась бы исследовательская позиция в философии, обеспечившая мышлению возможность манипулирования с таким объектом, как мир в целом. Мышление, пребывающее внутри жизненной ситуации, выплескивает свою энергию в формирование истин житейской мудрости (вроде «встречают по одежке, а провожают по уму»). Акт творения в горизонте философской традиции есть результат трансцендирования, прорыва за узкие горизонты жизненного потока и субъективного опыта.
Отношение к предмету научного познания, помимо дистанцирования от него, позволяющего обозреть объект со всех позиций, подобно посетителю музея, обходящему и обозревающему скульптуру со всех сторон, требует исключения всех субъективных моментов познавательного акта, то есть дистанцирования от присутствующих в субъекте познания пристрастий, склонностей, предубеждений, симпатий, антипатий, ожиданий и т. п. Построение процедур научного рассуждения и тем самым подчинение мысли жёстким правилам внутренней дисциплины было необходимым средством, предохраняющим познание от скатывания в жизненный поток,
пребывание в котором ведёт к пробуждению массы «идолов разума», разрушающих объективность и общезначимость знания. Сама теория как форма организации научного знания есть результат отношения к мысли и её продуктам как совершенным проявлениям творчества и потому нуждающимся в придании им соответствующей совершенной формы, обеспечивающей возможность получения истинного знания без участи человека как носителя субъективности. Древнегреческих учёных привела бы в восторг современная ЭВМ, работа которой строится на исключении всего человеческого.
Помимо доказавшей свою плодотворность диалектической методологии значимыми для целей исследования оказываются идеи, высказываемые как философами, придерживающимися иных теоретических, так и представителями частных дисциплин, что и будет представлено в следующей статье.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИМ СПИСОК
1. Гегель, Г. В. Ф. Наука логики. Т.1 /Г. В. Ф. Гегель. -М., 1970.
2. Гегель, Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 3. Философия духа / Г. В. Ф. Гегель. -М., 1977.
3. Ленин, В. И. Ещё раз о профсоюзах, о текущем моменте и об ошибках тт. Троцкого и Бухарина // Ленин В. И. Полн.собр.соч. Т.42.
4. Маркс, К. Из рукописного наследия Маркса. Введение (Из экономических рукописей 1857-1858 годов) // Маркс. К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 12,
5. Маркс, К. Немецкая идеология // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.З.
6. Энгельс, Ф. Карл Маркс «К критике политической экономии» // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 13.
Волков Михаил Павловичу доктор философских наук, профессор, декан гуманитарного факультета. Имеет монографии, учебные пособия и статьи в области методологии и социологии науки, теории образования..
