CC BY
49
Сер. 9. Вып. 1.4.1 2007
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
М.И. Слепнева
К ПРОБЛЕМЕ ИСТОРИЗМА КОНЦЕПТА (лексема vertu как выражение идеи нравственности в «Опытах» Мишеля де Монтеня)
В конце XX в. на место господствующей системно-структурной и статической парадигме (изучение языка «в себе и для себя») приходит парадигма антропоцентрическая, возвратившая человеку статус «меры всех вещей» и вернувшая его в центр мироздания1. Выделение концепта как ментального образования, отмеченного лингвокультурной спецификой, - это закономерный шаг в становлении антропоцентрической парадигмы гуманитарного, в частности, лингвистического знания.
Отечественная традиция в изучении концептов восходит к известной работе С. Аскольдова-Алексеева (1928), где предложено психологическое понимание этой сущности. Под концептом автор подразумевает «мысленное образование, которое замещает нам в процессе мысли неопределенное множество предметов одного и того же рода... Концепты - это почки сложнейших соцветий мысленных конкретностей. В привычной мысли мы ограничиваемся выбрасыванием этих почек, для психологического наблюдения совершенно бесформенных и, однако, заключающих в себе сложнейшую структуру возможностей»2.
Термин «концепт» входит в активный научный обиход к середине 1980-х годов. Общим для большинства исследователей проблемы концептов является тезис, что концепт - это ментальная структура, представляющая знания субъекта об определенном фрагменте действительности, идеальная сущность, основная форма осуществления понятийного мышления.
Идея концепта оказалась особенно востребованной в русле такого направления, как лингвокультурология, получившего бурное развитие в начале 90-х годов XX в. Изучение национального своеобразия языков, особенно в области их семантики, испытывало особо острую потребность в некоей языковой единице, которая, сочетая свойства и понятия, и лексического значения, в то же время обладала бы свойствами, которых вышеназванные категории не имеют.
В то же время ярко обозначился историко-философский подход, отраженный прежде всего в работах В.В. Колесова и Д.С. Лихачева. Под концептом ученые предлагают понимать «зерно первосмысла, семантический "зародыш" слова»3, который возникает как «отклик на предшествующий языковой опыт человека... Концепт не только подменяет собой значение слова и тем самым снимает разногласия в понимании значения слова, он в известной мере и расширяет значение, оставляя возможности для домысливаний, эмоциональной ауры слова... Концепт тем богаче, чем богаче опыт человека»4.
По мнению Ю.С. Степанова, в трудах которого также отражен исторический аспект исследования концептов, если концепт «складывается из слоев различного временного происхождения, то естественно представлять его эволюцию в виде некоей последовательности,
© М.И. Слепнева, 2006
или ряда, звеньями которых являются стадии концепта или, говоря иначе, данный концепт в разные эпохи. Между этими звеньями (стоит расположить их достаточно последовательно) сразу же вскрываются особые отношения преемственности формы и содержания, благодаря которым нечто из старой стадии концепта становится знаком в его новой стадии»5.
К основным признакам концепта следует отнести постоянство существования, художественную образность, семантический синкретизм, общеобязательность для всех носителей данной культуры, встроенность в систему идеальных компонентов культурыб.
Концепт - единица концептосферы народа. Термин «концептосфера» был введен в отечественную науку акад. Д.С. Лихачевым. По определению ученого, концептосфера - это совокупность концептов нации, она образована всеми потенциями концептов носителей языка. Чем богаче вся культура нации, тем богаче концептосфера народа. Важную роль в создании и обогащении концептосферы национального языка играют писатели, поэты, носители фольклора7. Одним из непосредственных создателей национальной французской концептосферы, внесшим значительный личный вклад в обогащение концептосферы национального французского языка в XVI в., является Мишель де Монтень, автор философского трактата «Опыты».
Мишель де Монтень вошел в историю как один из выдающихся мыслителей и писателей XVI в., сыгравших большую роль в становлении французского языка и национального самосознания. Форма и жанр «Опытов» были не выбраны Монтенем, а, по сути дела, им изобретены. Слово «эссе» было введено в литературный обиход именно им. Ткань и строение книги органически связаны с внутренним обликом ее создателя, с его ощущением внешнего мира, человеческой жизни, самого себя как наилучшего объекта для наблюдений над всем «родом людским». Философия Монтеня - это философия жизненных рассуждений, в частности рассуждений о добродетели (vertu).
«Опыты» Мишеля де Монтеня, увидевшие свет в 1580 г., прославляют стоическую добродетель (vertu), определяемую как единственное благо. Конечной целью и увенчанием добродетели является постоянство - constance8.
Для Монтеня «добродетель» (vertu) - это идеал всех человеческих качеств. На этом этапе развития философской мысли мыслитель утверждает, что «добродетель» может быть лишь следствием постоянного и неослабевающего усилия воли, и этим она отличается от обычной естественной доброты. Там, где человеку не нужно предпринимать усилий, вступать в борьбу со страстями, там нет «добродетели». Эта борьба возможна только при активном участии разума. «Il me semble que la vertu est chose autre et plus noble que les inclinations à la bonté qui naissent en nous»9. - «Мне кажется, что добродетель есть нечто иное и более благородное, чем проявляющаяся в нас склонность к добру»10.
В пору зрелости, когда сознание Мишеля де Монтеня обогатилось практикой общественной деятельности подлинного французского патриота, от восхищения Сенекой мыслитель обращается к греческим скептикам и Лукрецию, через которого воспринимает Эпикура. Этот этап мировоззрения Монтеня запечатлен в последующих изданиях «Опытов». Учение стоицизма больше не удовлетворяет автора «Опытов». На новом этапе осуждение стоического и религиозного аскетизма занимает важнейшее место в «Опытах»: аскетизму Монтень противопоставляет теперь эпикурейское прославление земных радостей. Человек должен пользоваться всеми физическими и духовными наслаждениями, даруемыми ему природой, - таково одно из основных положений жизнелюбивой философии Монтеня, к которой он пришел, преодолев свое увлечение стоицизмом.
Так, после 1580 г. в «Опытах» Монтень прославляет согласие добродетели и наслаждения, утверждая, что конечная цель «добродетели» (vertu) - наслаждение11.
На этом этапе развития философской мысли Монтеня «добродетель» (vertu) предстает как «вещь приятная и веселая»12. В дополнениях к XX главе первой книги «Опытов», внесенных в экземпляр издания 1588 г., мыслитель, в частности, отмечает: «L'heur et la beatitude qui reluit en la vertu, remplit toutes ses appartenances et avenues, jusques à la premiere entrée et extreme barrière. Or des principaux bienfaicts de la vertu est le mépris de la mort, moyen qui fournit nostre vie d'une molle tranquillité, nous en donne le goust pur et aimable, sans qui toute autre volupté est esteinte»13. - «Блаженство и счастье, которыми светится добродетель, заливают ярким сиянием все имеющее к ней отношение, начиная с преддверия и кончая последним ее пределом. И одно из главнейших благодеяний ее - презрение к смерти; оно придает нашей жизни спокойствие и безмятежность, оно позволяет вкушать ее чистые и мирные радости; когда же этого нет - отравлены и все прочие наслаждения»14.
Современные французские исследователи творчества Мишеля де Монтеня отмечают особую значимость концепта vertu в языковом сознании XVI в. и частое употребление называющего его имени существительного в тексте писателя15.
Так, в XVI в. лексема vertu выражала совокупность всех способностей и творческих сил человека, направленных на совершение блага для себя и других людей. Ее этимологические корни восходят к лат. virtus, производному от vir 'мужчина, муж', означающему храбрость, нравственную силу, мужские достоинства и заслуги, т.е. это «сексуально иерар-хизированное представление о нравственном, совокупность сугубо мужских качеств»16. Заметим, что выделение сугубо женской грани концепта добродетели, понимаемой как «честь, целомудрие», произошло гораздо позднее; словарь относит его к XVII в. Этимологические значения 'мужество, доблесть, физическая сила' сохраняются в старофранцузском. Кроме того, в исследованиях по исторической лексикологии отмечается синкретизм значений лексемы vertu, т.е. объединение значений многозначного слова и их функциональная ориентированность на основе близости понятий17.
В средневековом церковном словаре vertu стало употребляться по аналогии с обозначением «чудотворной силы, чуда». В христианском контексте начинает складываться осознание концепта vertu как склонности к совершению блага, нравственных поступков. Наряду с этим в старофранцузском отмечено использование существительного vertu для обозначения начала, рассматриваемого в вещи как причина действий, которые она производит - реализуется смысл «действенная сила». В теологии различаются saintes vertus 'священные добродетели', качества, которые подвигают к соблюдению правил и обязанностей христианской жизни, позднее называемые vertus chrétiennes или vertu 'христианские добродетели', традиционно противопоставляются vices 'порокам', и vertus intellectuelles 'интеллектуальные духовные добродетели' - качества, благодаря которым совершенствуется знание религиозной жизни. Кроме того, существительное vertu имело значение 'пригодность, законность, действенность': la vertu d'un testament.
Итак, этимон физическая сила, заложенный в латинских vir и virtus, на французской почве преобразовался в чудодейственную, производящую и, наконец, нравственную силу (последняя семантическая метаморфоза vertu произошла, согласно словарю, под сильным воздействием коннотаций нравственного порядка, пришедших из религиозного языкового обихода).
Переход от представления о силе в область мысли наблюдается в содержании концепта vertu в XVI в.
Здесь следует остановиться на соотношении концепта и значения, нередко трактуемых как соотношение между собственно мыслительным и языковым. Отмечено, что
концепт значительно шире, чем лексическое значение18. В значении реализуются определенные признаки, образные потенции концепта. При восприятии значения слушающим и пишущим происходит процесс декодирования с целью «схватить» сущность выражаемого концепта. В этом отношении концепт может «подменять» значения, облегчая тем самым взаимопонимание общающихся, так как снимаются различия в понимании значения19.
В «Опытах» Монтеня за лексемой vertu стоит комплекс значений, соотносимых, с одной стороны, с предметными качествами или свойствами (для мира неодушевленных предметов), а с другой стороны, с положительной нравственной характеристикой человека (включая мыслимые как характерные «мужские» и «женские» достоинства). В контекстуальных реализациях существительного vertu актуализируются такие значения, как мужество, доблесть, стойкость, бесстрашие, добродетель, порядочность, истина, сила, ловкость, способность, мудрость, благородство, верность, любовь, доброта, искренность, терпение, умеренность, целомудрие, покорность и др.
В заключение отметим, что Мишель де Монтень оставил свой след в мировой истории не только как выдающийся писатель и мыслитель, но и как великий моралист XVI в. Однако при его жизни во французском языке еще не были зарегистрированы лексические единицы la morale: «l'ensemble des règles de conduite admises inconditionnellement et considérées comme applicables» и le moraliste «auteur qui écrit et traite de la morale»20. Исторический словарь датирует их соответственно 1637 и 1690 гг. Веком «морали» назван XVII век, когда представления о нравственном освобождаются от приоритета религиозной традиции. Мораль приобретает светский характер, к ее характеристикам добавляются поучение, назидательность. Мораль же Монтеня - гуманиста без назидательности и наставления. В его понимании vertu предстает как нравственная сила, мыслитель отождествляет добродетель с самовоспитанием, развитием добрых начал в человеке. Это позволяет называть Монтеня moraliste avant l'heure, мыслителем, который в понимании справедливости, терпимости, нравственности на несколько столетий опередил свое время.
1 Воркачев С.Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании // Филол. науки. 2001. №1. С. 64.
2 Аскольдов-Алексеев С.А. Концепт и слово // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. М., 1928, 1997. С. 269, 272.
3 Колесов В.В. Концепт структуры: образ-понятие-символ // Вестн. С.-Пстерб. ун-та. 1992. Сер. 2. Вып. 3. С. 34.
4 Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка// Известия РАН. 1993. Т. 52. №1. С. 5.
5 Степанов Ю.С. Константы: словарь русской культуры: Опыт исследования. М., 1997. С. 61.
6 Колесов В.В. Указ. соч. С. 38.
7 ЛихачевД.С. Указ. соч. С. 5.
8 Монтень М. Опыты / Отв. редактор 10.Б. Виппер, пер. с франц. А.С. Бобовича. М., 1979. Кн.II. С. 294.
9 Montaigne M. Les Essais / Ed. Pierre Villey. Paris, L. II, 1988. P. 422.
10 Монтень M. Указ. соч. С. 367.
11 Там же. С. 77.
12 Там же. Кн.III. С. 57.
13 Montaigne M. Op. cit. L. I. P. 82.
14 Монтень M. Указ. соч. Кн. I. С. 77-78.
15 Magnard P. Vocabulaire de Montaigne. Paris, 2002. P. 25.
16 Le Robert. Dictionnaire historique de la langue française. Paris, 1992. P. 2241.
17 См., напр.: Мохова Л.И. Полисемия и синонимия старофранцузской абстрактной лексики (существительные социально-этической семантики). Дисс. Л., 1988. С. 63.
18 Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. М., 2004. С. 6.
19 Лихачев Д.С. Указ. соч. С. 4; Алефиренко Н.Ф. Проблемы вербализации концепта. Волгоград, 2003. С. 67.
20 Le Robert. Op. cit. P. 1271.
Статья принята к печати 18 сентября 2006 г.
