CC BY
35
ISSN 1997-0803 ВЕСТНИК МГУКИ январь-февраль 1 (33) 2010 г.
Ю. М. Пашедко
К ПРОБЛЕМЕ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНО-ПРОСВЕТИТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПРАВОСЛАВНЫХ МОНАСТЫРЕЙ
В данной статье приводится обоснование теоретической позиции автора о сущности благотворительно-просветительной деятельности православных монастырей. Ключевые слова: теория культуры, благотворительно-просветительная деятельность, православные монастыри.
The article explains the author's views on charity and educational related activities conducted by Russian Orthodox Church Monasteries. Keywords: theory of culture, charity and educational related activities, Russian Orthodox Church Monasteries.
В нашей стране определенное время из арсенала педагогики исключался уникальный опыт социального воспитания, накопленный в течение многих веков православными институтами и структурами, который позволял решать сложные социокультурные общественные и личные проблемы. Социально-педагогическая деятельность Русской православной церкви обладает богатой историей, продуктивным опытом, что для современной России, возвращающейся к извечным ценностям народной и общественной жизни, имеет научное и практическое значение, прежде всего — в плане социального воспитания.
Православная церковь совершенствовала мощные институты социализации населения благодаря разветвленной системе церковной благотворительности, в которой участвовало большое количество священнослужителей, уделявших серьезное внимание проблемам не только духовной поддержки верующих граждан, но и социального воспитания. Христианское мировосприятие, основанное на главнейшей заповеди: «Возлюби ближнего своего, как самого себя», выражалось в призрении, попечении, милосердии под общим емким названием «благотворительность», являясь школой благонравия и системой социального воспитания.
Крупнейшими центрами развития благотворительной деятельности стали православные монастыри. Но позиция общественности и отдельных представителей православной церкви на благотворительную деятельность обителей всегда была неоднозначна. Противники активного общения монастырей с «миром» посредством благотворительной деятельности считали, что это приведет монашество к гибели.
Проблема, которая получила в литературе определение «борьбы между иосифлянами и нестяжателями», возникает на рубеже XV-XVI веков. «Нестяжатели предпочитают трудовую бедность имениям и даже милостыне, иосифляне ищут богатства ради социально организованной благотворительности» (4, с. 155). Если обратиться к учению Нила Сорского, то увидим, что он призывал к отказу от хозяйства, собственности и богатства (если быть точным, то именно для скита), а за общежительными монастырями признавал возможность хозяйственной деятельности, если в качестве целей выбирались харитативные функции.
В разделе «Милостыня монахов» Нил пишет: инокам «...не подлежит творити милостыня». «Милостыня» со стороны скитника должна ограничиваться духовной сферой: «Милостыня ... иноческаа еже помощи брату словом в время нужди и уте-шити скорбь разсуждением духовным» (3, с. 21). Благотворительность, по мнению Нила Сорского, функция богатства; его отсутствием отменяется и благотворительность.
Напротив, в сочинениях Иосифа Волоцкого принцип «нестяжания» приобретает сильное социальное звучание. «Нестяжание» - личная добродетель монаха, одно из трех основных его «обещаний» (обетов), это также и харитативная функция мо-
настыря («милостыня» - благотворительность, странноприимство, устройство больниц и приютов, богаделен и т.д.) (10, с. 228), что зафиксировано и в Стоглаве (гл. 52: «нестяжательное и совершенное общежительство»; гл. 5, 16-й вопрос: «Церковное богатьство — нищих богатьство и прочим на потребу»).
В начале XX века вновь возродилась дискуссия: «на службе миру — на службе Богу». В монашеской среде имелись решительные противники благотворительной деятельности монастырей.
Так, в 1902 году между православным писателем А. В. Кругловым и архимандритом Никоном (Рождественским) возник спор на эту тему. Круглов призывал монашество снова «выступить на службу людям делами не только внутренней духовной помощи, но и внешнего благотворения» (6, с. 326). Никон, последовательный сторонник созерцательного направления, утверждал, что благотворительность погубит монастыри, что единственная задача монашеской обители — церковные службы, молитвы и воспитание духа.
Для объективной оценки существующих позиций необходимо знать особенности восточной аскетической традиции, которая в процессе преобразования на территории Руси, сообразно природно-географическим и социокультурным условиям приобрела специфические черты, характерные для русского иночества. Одной из таких черт стала активная благотворительно-просветительная деятельность православных обителей, направленная на духовно-нравственное воспитание русского общества.
Становление русского монашеского идеала происходило под влиянием двух основных течений монашества: египетско-сирийского, нашедшего признание на Афоне и принесенного на Русь Антонием, и палестино-константинопольского, главным последователем которого был Федосий Печерский. Таким образом, в обители Св. Антония и Феодосия Печерских, по мнению Г. П. Федотова, открывались «два потока духовной жизни: один пещерный, аскетико-героический, другой надземный, смиренно-послушный, социально-каритативный» (10, с. 59). Истоками благотворительности русских монастырей является палестинское направление иноческой жизни, так как именно палестинцы, в отличие от египетских и сирийских отцов, поражающих своими чудесами и «возвышенностью созерцаний», находили время и для служения миру.
Как отмечал Г. П. Федотов, палестинский идеал «шире и доступней». В нем нет ничего сверхчеловеческого: «мы имеем право говорить об очеловечении, о гуманизации аскетического идеала в Палестине — и на Руси». Св. Евфимий обращает в христианство целое арабское племя, Св. Савва устраивает ряд ксенодохий — больниц и странноприимных домов. Этот идеал для подражания поставила себе Святая Русь, «внеся в него свой собственный талант, овеяв его мерную строгость своим благоуханием» (10, с. 35).
Еще один аспект данной проблемы — узкое понимание идеи благотворительности. Словарь русского языка С. И. Ожегова дает следующее значение понятия «благотворительность» — как «оказание частными лицами материальной помощи бедным из милости» (7, с. 40). Следовательно, под «благотворительностью» мы можем понимать лишь оказание материальной помощи нуждающемуся, но это — лишь одно из направлений благотворительной деятельности, не раскрывающее всей уникальности данного явления. Понятие «благотворительность» намного глубже, о благотворительной деятельности стоит говорить, как о культурном феномене, отображающем социальные взаимосвязи общества и способствующем реализации гражданских потенций русского народа.
Многие исследователи лингвисты уделили значительное внимание семантике
¡ББМ 1997-0803 ВЕСТНИК МГУКИ январь-февраль 1 (33) 2010 г.
данного понятия. Известный французский лингвист Эмиль Бенвенист в своем труде «Словарь индоевропейских социальных терминов» написал следующее: «Серьезной ошибкой можно считать предположение, что экономические понятия рождаются из материальных потребностей, подлежащих удовлетворению, и что термины, с помощью которых выражаются эти понятия, могут иметь лишь материальный смысл. Все, что относится к экономическим понятиям, связано с гораздо более широкими представлениями, которые затрагивают совокупность отношений между людьми или между людьми и миром богов; это сложные и запутанные отношения, в которых всегда предполагается участие двух сторон». И далее: «Помимо нормального процесса обмена, когда одна вещь дается в обмен на другую, имеется и другой вид обмена — круговорот благодеяний и признательности...» (1, с. 143). В русскоязычной лексике описание благотворительности как явления пришло из древнегреческого языка в процессе восприятия христианской религии и византийской литературы. А. Х. Вос-токов в академическом «Словаре церковнославянского языка» указывает, что более ранним по употреблению является синоним слова благотворение — добротворение (8, с. 102). Он встречается уже в IX веке, например в Изборнике 1076 года. В «Словаре древнерусского языка Х1—Х1У веков» термин «благотворение» употребляется в значении «совершение добрых дел, благотворительность» (11, с. 208—209). В. И. Даль в «Толковом словаре живого великорусского языка» приводит слово «благо» как синоним добра и отмечает, что в сложных словах корень «благо» сохраняет значение добро. Отсюда благотворение — благодеяние, добродейство, делание добра (2, с. 92—93). При исследовании других источников, рассматривающих эволюцию термина благотворительность, стоит отметить, что многие авторы говорят о религиозных истоках понятия. Исходя из проведенного анализа термина благотворительности, можно сделать вывод, что это целая система воззрений, основанных на евангельских идеях любви к ближнему и бескорыстной помощи нуждающимся.
В русских монастырях на благотворительность смотрели как на богоугодное дело, дарующее человеческой душе спасение, а также благотворительная деятельность являлась важным средством народного просвещения. Следовательно, деятельность православных обителей основывалась на благотворительно-просветительных традициях, поскольку посредством благотворительной деятельности монастыри приобщали народ к ценностям православной культуры, стимулируя социальную активность общества. Данное утверждение можно подтвердить, обратившись к высказыванию петербургского ученого Э. В. Соколова, который пишет: «Просвещение в широком смысле слова — это приобщение личности к культуре. Оно выводит человека за пределы непосредственного окружения, возвышает в нем социальную сущность, упражняет универсальные для всех людей духовные способности разума, памяти, нравственные оценки, эстетического вкуса» (9, с. 203). Каждое слово данного высказывания справедливо в отношении благотворительной деятельности православных монастырей. Благотворительная деятельность является важным методом воздействия просвещения на формирование личности: ее социализацию, инкультурацию, социально-культурную адаптацию. Включаясь в сферу благотворительной деятельности, личность включается в процесс просвещения, где отсутствует пассивное восприятие знания, когда человек выступает в качестве объекта воздействия. Принимая участие в благотворительной деятельности, человек, просвещаясь и образовываясь, выступает в качестве субъекта, проявляющего активность, заинтересованность, творческое воображение. Православные монастыри не только сами активно занимались благотворительной деятельностью, но и вовлекали в нее общественность, воспитывая в народе важные душевные качества — такие, как
сострадание, сопереживание, милосердие, - качества, которые стали отличительными чертами менталитета русского человека.
Примечания
1. Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов / Э. Бенвенист. - М., 1995. - [перевод французского издания, вышедшего в 1970 г.]
2. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка / В. Даль. - Т. 1.
3. Епископ Иустин Преподобный Нил Сорский и его устав о скитской жизни. Аске-тика или путь к спасению - Клин: Фонд «Христианская жизнь». - 2001.
4. Знаменский П. В. История русской церкви: [учебное руководство] / П. В. Знаменский. - Издание десятое, исправленное. - М.: Издательство Крутицкого подворья. Общество любителей церковной истории, 2002.
5. Монах Иаков. Монастыри и монашеская жизнь Русской Церкви X-XII вв. / Монах Иаков. - Троице-Сергиева Лавра, 1992.
6. Монашество и монастыри в России XI-XX века: Исторические очерки / [отв. ред. Н. В. Синицына]; Ин-т российской истории. - М.: Наука, 2002.
7. Ожегов С. И. Словарь русского языка / С. И. Ожегов; под ред. чл.- корр. АНН СССР Н. Ю. Шведовой. - 20-е изд., стереотип. - М.: Рус. яз., 1988.
8. Словарь церковнославянского языка, составленный академиком А. Х. Востоковым / Издание Второго отделения Императорской Академии наук. - СПб., 1858. - Т. 1.
9. Соколов Э. В. Культура и личность / Э. В. Соколов. - Л.: Наука, 1972.
10. Федотов Г. П. Святые Древней Руси (X-XVII ст.) / Г. П. Федотов. - М.: Paris, 1985.
11. Цит. по: Словарь древнерусского языка, XI-XIV вв. - М., 1988. - Т. 1.
О. Н. Луканина
ПРОБЛЕМА «ЖЕНСКОЙ ПРИРОДЫ» У ЖАН-ЖАКА РУССО И МЭРИ УОЛЛСТОНКРАФТ
Данная статья посвящена сравнительному анализу подходов Ж.-Ж. Руссо и М. Уолл-стонкрафт к вопросу о «природе женщин», как примерам «мужского» и «женского» взгляда на данную проблему в XVIII веке. Ключевые слова: теория культуры, женская природа, Жан-Жак Руссо, Мэри Уоллстонкрафт.
Given article is devoted the comparative analysis of approaches of Jean-Jacques Rousseau and Mary Uollstonkraft to a question about to «the nature of women», how to examples «the man's» and «the female» a sight at the given problem in a XVIIIth century. Keywords: theory of culture, the female nature, Jean-Jacques Rousseau, Mary Uollstonkraft.
К началу Нового времени в Западной Европе возникает совершенно новый тип человека - человека, отделившегося от рода, от своего сообщества, общины; возникает индивидуум с собственным самосознанием, с тоской, любовью и одиночеством. Французская писательница и философ Симона де Бовуар отмечает: «Чем сильнее индивидуализируется особь мужского пола, чем выше потребность мужчины в такой индивидуализации, тем скорее он будет признавать и за своей подругой право на индивидуальность и свободу». Де Бовуар увязывает общий процесс индивидуализации человека с его эмансипацией от груза патриархальных обычаев и традиций. Ведь что такое эмансипация? Это автономное направленное действие субъекта, творящее собственное освобождение. Этот процесс привел к вызреванию в западноевропейском обществе идеала «свободы, равенства, братства». Эмансипация женщины - обязательная часть данного процесса (1). Поэтому не удивительно, что в XVII-XVIII веках зарождается идеология феминизма.
Одной из ярких его представительниц была английская писательница XVIII века
