CC BY
127
К ПРОБЛЕМЕ АРХАИЗАЦИИ ЯЗЫКА ИСТОРИЧЕСКОЙ ПРОЗЫ
KEY ISSUES OF THE PROBLEM OF ARCHAIC STYLE IN LANGUAGE OF HISTORICAL FICTION
/1.Г. Самотик L.G. Samotik
Историческая проза, архаизация языка, историзмы, архаизмы, диалектизмы, стилизация, внели-тературная лексика.
Статья освещает разные точки зрения на архаизацию языка исторической прозы в хронологическом порядке. Сопоставляется позиция западноевропейской школы и русской. Приводятся квалификационные признаки исторической прозы. Отмечаются высказывания критиков по поводу отдельных, знаковых в культуре произведений. Отмечается кризис жанра. Высказываются предположения по поводу типологии, требующие дальнейшей проработки.
Historical fiction, archaic style of the language, historicisms, archaisms, dialectisms, stylization, informal vocabulary.
The article highlights different points of view on the archaic style in the language of historical fiction in a chronological order. The positions of the West-European school and the Russian school are compared. Qualification signs of historical fiction are given. The statements of the critics over the individual, the most significant works in the culture are remarked. A crisis of the genre is described. Some assumptions about the typology requiring further development are made.
Воссоздание прошлого, в том числе и речевой среды прошлого, в основном происходит в исторических романах, это ведущий жанр художественной литературы для показа минувшего. Стилистическая доминанта художественного текста связана с темой произведения, проблематикой, и прежде всего жанром. Ключевую роль в исторической прозе играет время. Временная соотнесённость есть необходимый сюжетообразующий фактор, задача - показать героя, живущего в определённом историческом времени.
Что такое историческая проза? Исторические романы как специфические жанровые формы появляются в литературе в XIX веке. Эти формы начинают развиваться в творчестве В. Скотта, чьи новеллы, повести, романы привлекают пристальное внимание. Философия и эстетика романтизма, постулировавшего в качестве одного из путей обретения идеала уход в минувшее, побуждает обратиться к изображению прошлого, которое рассматривается как «иной мир», противопоставленный реальности, т. е. настоящему. Популярность исторического романа возросла с утверждением реализма, т. к. «в основе реализма диалектическое сознание предполагает исто-
ризм мышления» [Николаев, 2006, с. 475]. Становление исторического жанра имело большое значение в целом для литературы. «Идея историзма является главной идеей предисловия О. Бальзака к его "Человеческой комедии", где говорится, что именно Скотт возвысил роман до степени философии истории» [Кожинов, 1966, с. 229]. A.C. Пушкин писал: «В наше время под словом роман разумеем историческую эпоху, развитую в вымышленном повествовании» [Пушкин, 1949, с. 102].
Каковы же квалификационные признаки исторического романа?
Определению жанровых признаков исторического романа посвящены работы С. Орлова (1958), Г. Ленобля (1960), В Попова (1961), Ю. Андреева (1962), Д. Николаева (2006) и др. Так, Ю.А. Андреев выделяет 3 основных, имеющихся в литературе подхода к проблеме: 1) в романе обязательно должны быть изображены действительные события «с опорой на документы, зафиксированное в истории существование лиц и событий, изображённых в романе; события должны быть значительными, этапными»; 2) роман может быть историческим, хотя там нет ни документально зафиксированных событий, ни исторических лиц. Главное - отношение автора к матери-
алу должно быть как к материалу историческому, «роман должен раскрывать закономерности общественной жизни, раскрывать облик людей в неповторимости, обусловленной эпохой»; 3) возможна сознательная установка автора на изображение дистанции между современностью и тем временем, о котором идёт речь. «Сказание о минувшем» - вот что такое, по мнению приверженцев этой точки зрения, исторический роман» (Андреев, 1962, с. 5].
Сам Ю.А. Андреев так определяетжанр: «Прежде всего, это изображение прошедшего. Наличие дистанции во времени, изображение уже завершившегося периода с целью извлечь уроки для современности - определяющая и непременная особенность исторического романа» [Андреев, 1962, с. 6-7]. К историческим романам Андреев относит «Цусиму» A.C. Новикова-Прибоя, «Порт-Артур» А.Н. Степанова, «Степана Кольчуги-на» B.C. Гроссмана, авторы которых, по сути, являются участниками изображаемых событий. Таким образом, проза ВОВ для наших современников также может рассматриваться как историческая. Но есть и другие подходы к временной дистанции.
В филологии различаются время историческое^ котором настоящеепонимается какпериод, и время экзистенциальное, в котором настоящее является моментом, т. е. текущим. Очевидно, что необходимо очертить временные границы, разделяющие просто прошлое и прошлое историческое. По мнению Д.Д. Николаева, исторический период - это период, необходимый для смены поколений [Николаев, 2006, с. 482]. Есть и третья временная координата для исторического романа, которая порождена спецификой царского времени, когда исторические архивы делались доступными для изучения не менее чем через столетие и считалось, что более-менее объективное суждение об исторических событиях складывалось именно по прошествии такого срока.
Два других классификационных признака исторического романа, по Д.Д. Николаеву, -это «изображение прошлых эпох должно быть не случайным, а значимым» и необходимо сочетание исторической достоверности с художественным вымыслом. «Достоверность вообще присуща любому произведению (спорить мож-
но лишь о степени достоверности... Историческая достоверность достигается за счёт использования в художественном произведении исторических фактов в широком смысле слова (сюда входят и события, и лица, и бытовые факты, и языковые факты и т. п.)» [Николаев, 2006, с. 483, 484].
Один из первых русских исторических романов- роман Михаила Николаевича Загоскина «Юрий Милославский» (его называют иногда первым в русской исторической прозе, но есть мнение, что первым к воссозданию в беллетристике отечественной истории подошёл Н.М. Карамзин, создавший в 1790-е годы и «новый слог»). Он вышел в свет в 1829 году, когда бурные события эпохи - Отечественная война 1812 года и восстание декабристов- вызвали у современников большой интерес к исторической тематике.
Написанный в духе Вальтера Скотта, роман и в теоретическом отношении опирался на его высказывания. Особое значение у В. Скотта имели, как тогда писали, «археологические» (т. е. этнографические. - Л.С.) подробности»: местность со всеми особеностями, костюмы, позы героев -всё должно было соответствовать своему времени. «К такому соответствию стремился романист и при изображении "старых нравов", воссоздавая привычки, обычаи, понятия, предрассудки людей прошлого» [Песков, 1989, с. 12]. На таком фоне казалось бы закономерным обращение и к языку прошлого. Но, по мнению В. Скотта, задача автора заключается в том, чтобы наполнить «археологию» занимательностью, дав читателю возможность сопереживать героям, «если изложить избранную вами тему языком и в манере той эпохи, в какую вы живёте», «переложить старые нравы на язык современности» [Скотт, 1964, с. 26-28].
Однако перед Н.М. Загоскиным встаёт проблема языка: 1) нужна ли всё же его архаизация и 2) каким образом можно моделировать речевую среду прошлого. В этот период (в первую треть XIX века) в литературе серьёзно дебатируется проблема народности. К 20-м годам рассматриваются две её стороны: изображается ли в тексте простой народ и какова степень «художественной стилизации под речь простонародья и связан ли текст с эпохальными событиями в жизни нации». Так решается вопрос языка - в тексте широко должна быть представлена
народно-разговорная речь. «"Народный роман" требовал фольклоризации материала, которая выражалась не только в сознательном использовании пословиц и поговорок, во введении сказочных, былинных и песенных текстов, в употреблении "простонародных" словечек, но и в невольных фольклорных реминисценциях, в том числе сюжетных... Фольклоризация самого стиля (народно-поэтические формулы: "шея лебединая", "сердце молодецкое" и др.) - всё это должно было создавать русский колорит» [Песков, 1989, с. 11, 14, 16].
Н.М. Загоскин отмечает, что «домашний простонародный быт того времени почти ничем не отличался от нынешнего», а значит, и опираться можно на современные автору говоры. «Загоскин первый угадал тайну писать русских с натуры», - писал в 1831 году журнал «Телескоп» [Там же, с. 3, 14]. Это тем более удачно, что проблема сложна. Во-первых, достоверные знания о языке прошлого мы имеем из сохранившихся письменных памятников, а они в значительной степени отражают церковно-славянскую лексику, а в текстах автор должен воссоздать устную речь героев. Свидетельств об устной речи прошлого мало. Таким образом, стилизовать речь определённой исторической эпохи затруднительно. Диалектная же речь частично решает проблему, т. к., по всеобщему признанию, мало меняется во времени и, таким образом, значительно архаизована.
Белинский отмечал живость и естественность языка Загоскина и народных персонажей, которые не только говорят на русском языке, но и «чувствуют и мыслят по-русски, что было в то время совершенно новым явлением в русской литературе» [Белинский, 1907, с. 374]. С.Т. Аксаков в рецензии отмечает: «Наконец, словесность наша обогатилась первым историческим романом, первым творением в этом роде, которое имеет народную физиономию: характер, обычаи, нравы, костюм, язык» [Цит. по: Песков, 1989, с. 10].
В дальнейшем его произведение подвергается критике. «У Загоскина нет сложных психологических коллизий, есть коллизии только ситуативные, связанные с трудностью положений, в которые попадают его герои; нет ни анализа душевной жизни, ни философских проблем». A.A. Гри-
горьев далее замечает, что в романе мы имеем «речь дворовой челяди вместо народной речи». A.C. Пушкин защищал Загоскина в письмах к Вяземскому: «Ты бранишь "Милославского", я его похвалил... Разговоры, хотя и ложные, живы, и всё можно прочесть с удовольствием» [Цит. по: Песков, 1989, с. 14, 20].
Язык художественных текстов чаще складывается стихийно, его закономерности выявляются через научное описание. Но некоторые моменты возникают в результате осмысленного отбора автором языковых средств, путём переработки имеющегося опыта и теоретических наработок Так появились диалектизмы и просторечие в стилизации языка прошлого.
Однако язык русской исторической прозы далеко не однороден. В этом жанре этапными были трагедии А.К. Толстого. Как представитель позднего романтизма Толстой обращал свой взор не к будущему, а к прошлому, поэтически его идеализируя. Один из «архивных юношей» (в 1834 году Толстого определили «студентом» в Московский архив Министерства иностранных дел, в его обязанности входили разбор и описание древних документов), А.К. Толстой знает язык прошлого. Однако «для языка трагедий Толстого нехарактерно стремление к скрупулёзной археологической точности. Он пользуется архаизмами в сравнительно умеренных размерах и, как правило, с большим тактом, идя в этом направлении по следам Пушкина. Архаизмы не выпячиваются назойливо, а органически включены в речь действующих лиц. Стоит сопоставить язык трилогии с языком, например, "Дмитрия Самозванца" популярного в 60-е годы драматурга H.A. Чаева, чтобы понять всю принципиальную правоту Толстого. "Дмитрий Самозванец" пестрит архаизмами, диалектизмами, полонизмами, нарочито затруднёнными синтаксическими формами, которые должны были, по замыслу автора, передать характер старинной речи и колорит эпохи, но на практике делают пьесу неудобочитаемой. То же относится к "Мамаеву побоищу", "Каширской старине" и некоторым другим пьесам Д.В. Аверкина» [Ям-польский 1969, с. 48].
В советский период внимание критиков особенно привлекли произведения А.П. Чапыгина и А.Н. Толстого. «Разин Степан» [Чапыгин, 1962]
Чапыгина сразу был отмечен в прессе. «Язык - истинное наслаждение: богатый, чисто народный, гибкий - глядя по местности, народному слою и лицу» (А. Дивильковский, 1926); «Язык эпохи воспроизведён прекрасно, хотя иногда с чрезмерной густотой» (А. Лежнев, 1927); «Старинная речь воспроизводится во всей широте народного обихода, без чистки и без вымарок, "натуральная", крепкая... Эта речь, ворочаясь на просторах чапыгинского романа, делает для нас историческую тему максимально приближенной, будто заголосили трёхсотлетние мембраны, на которые был наговорен, напет говор XVII века» (Н. Бер-ковский, 1927); «Возможно, что для нового читателя затруднителен местами язык того времени, но Чапыгин владеет им настолько легко и свободно, что в романе нет никакой стилизации» (А. Воронский, 1927); «Синтаксис романа намеренно усложнён, язык переполнен архаизмами, так что в отдельных изданиях текст сопровождался словарём устаревших слов» [Николаев 2006, с. 576, 578] и т. д.
Позже в литературе язык романа A.C. Чапыгина противопоставляется языку «Петра Первого» А.Н. Толстого [Толстой, 1961]. Так, H.A. Демидова, вслед за А.И. Пауткиным [Пауткин, 1957], противопоставляет способ стилизации языка эпохи А.Н. Толстого и A.C. Чапыгина так: «В 30-е годы XX века наметились две тенденции в разрешении проблемы языка и стиля исторического романа. Так, А. Чапыгин, автор романа "Разин Степан", стоял за усиленную архаизацию языка исторического романа. Эта тенденция нашла яркое выражение в повестях Шторма, в романе В. Язвицкого "Иван III - государь всея Руси", написанном уже в послевоенные годы. Начало другой тенденции положил Толстой в своём романе "Пётр Первый"..Толстой не просто пользовался современным общенародным языком, вкрапливая в него архаическую лексику, архаические падежные формы, старинные идиомы, он опирался на живую народную речь XVII—XVI11 веков, которую он изучал по ряду источников и в первую очередь по судебным записям, собранным профессором Н. Новомбергским в книге "Слово и дело государевы"» [Демидова, 1971, с. 134]. В итоге исследователь замечает (в соответствии с требованиями советского времени в жёстком оценочном проти-
вопоставлении): «Обилие архаизмов, требующих объяснений, затрудняет понимание текста романа Чапыгина. Язык романа Толстого прост, общедоступен и вместе с тем передаёт колорит далёкой эпохи» [Там же, с. 135]. Сам А.Н. Толстой поэтому поводу писал: «Вывело меня на дорогу (поисков способа стилизации языка прошлого. - Л.С.) изучение судебных актов XVII века. Эти розыскные акты записывались дьяками, которые старались записать в наиболее сжатой и красочной форме наиболее точно рассказ пытаемого. Не преследуя никаких "литературных" задач, премудрые дьяки творили высокую словесность» [Толстой, 1961, с. 82].
Жанр исторического романа в предвоенные и военные годы чрезвычайно популярен.
В 1934 году в журнале «Октябрь» организована широкая дискуссия «Социалистический реализм и исторический роман».
Но в 90-е годы XX века отмечается кризис жанра, наступает период пересмотра позиций и принципов. Свидетельство этому - ответы на анкету участников Седьмых Тыняновских чтений (1994). Особенно показателен ответ А.П. Чудакова: «Исторические романисты прошлого века, образованные люди - М. Загоскин, И. Лажечников, А. Вельтман, Г. Данилевский, Д. Мордовцев, В. Салиас, Вс. Соловьёв, Д.С. Дмитриев, Е. Дубровина, И. Кондратьев и др. - написали сотни томов, целую библиотеку, изложив русскую историю от Олега до царя-освободителя. Но после Карамзина и Пушкина этот жанр никогда уже не был на страже литературных течений ("Война и мир" - исторический роман?), не решал насущных задач поэтики, стиля, психологического изображения» [Ответы... 1995-1996, с. 74].
Жанровые признаки исторического романа сегодня неопределенны. Стремление игнорировать историческую прозу проявляется даже в энциклопедических изданиях, вроде бы призванных всесторонне отражать историко-литературный процесс и различные аспекты теории литературы. В «Краткой литературной энциклопедии» в статье «Историческая проза» М.Л. Гаспарова и А.Д. Михайлова, а затем и в «Литературном энциклопедическом словаре» она определяется как «сочинения историков, ставивших своей задачей не только установление, осмысле-
ние фактов прошлого, но и яркое, живое их изображение; разновидность научной прозы» (КЛЭ, с. 230; ЛЭС, с. 139)... Сведения В.А. Богданова о романе (статья "Роман"), где используется термин "исторический роман", не содержит отсылки к самостоятельной статье на данную тему, в то время как ряд других жанровых разновидностей романа получает освещение в отдельных энциклопедических статьях (рыцарский роман, плутовской роман, новый роман)» [Николаев, 2006, с. 478]. Историзм в КЛЭ трактуется как «неотъемлемое свойство любого подлинно художественного произведения, ибо историзм есть прежде всего способность схватить ведущие тенденции общественного развития, проявляющиеся в общенародных событиях и индивидуальных судьбах» [Кожинов, 1966, с. 227]. Но ещё в 1930 году С.Г. Минцлов сетовал на то, что «исторический роман издавна был в загоне у критики», «она их почти не замечала, кроме "Войны и мира"... Иначе относилась к ним публика. Исторические романы брались и берутся ею нарасхват» [Минцлов, 1930, с. 6]. То же можно сказать и про сегодняшнюю литературу: популярность исторических произведений как среди читателей, так и в среде писателей необыкновенна.
Языковое (на лексическом уровне) решение художественного исторического произведения в результате развития жанра может быть связано с использованием историзмов, архаизмов, народно-разговорной лексики (диалектизмов, просторечия, элементов языка фольклора). «Язык есть самая живая, самая прочная связь, соединяющая отжившие, живучие и будущие поколения народа в одно великое историческое живое дело» [Ушинский, 1913, с. 205].
Итак, в соответствии со стилистической доминантой язык исторической прозы должен архаизироваться, стилизоваться под язык прошлого. Под стилизацией мы понимаем подражательное использование в стилистических целях ресурсов русского языка в художественных текстах для создания колорита эпохи или определённой территориальной и (или) социальной среды. Существует более узкое понимание стилизации, связывающее её преимущественно с шаржированием. «Стилизация - намеренное построение художественного, реже публи-
цистического текста в полемических целях в соответствии с основными принципами, приёмами организации, использования языкового материала, присущими известному литературному направлению, школе, какому-либо жанру, официальному документу, индивидуальной манере какого-либо писателя, речевому обиходу определённой социальной среды, группы, исторической эпохи, которые избираются в качестве объекта имитации, при демонстрации, воспроизведении (и особой акцентировке, шаржировании в пародийных и сатирических текстах) его наиболее показательных или типичных внешних (речевых, отчасти композиционных) примет» [Бельчиков, 2003]. Идеалом стилизации является мистификация. Сочинения такого рода были популярны в XIX веке.
Язык современной исторической прозы существует в нескольких вариантах: почти не ар-хаизованный, с использованием только историзмов («Князь Серебряный» А.К. Толстого, некоторые современные художественные тексты); ар-хаизованный в классическом варианте с использованием историзмов, архаизмов, диалектизмов и просторечия (в значительной степени внели-тературных, т. е. нефиксированных толковыми словарями современного русского литературного языка, - романы А.П. Чапыгина, А.Н. Толстого и др.); архаизованный, но с использованием преимущественно отмеченных в литературном языке или в научных текстах устаревших слов (например, историческая дилогия А.И. Чмыхало); ориентированный на современную речь, с использованием в качестве фоновой жаргонизированной лексики, историзмов, а в качестве архаизмов- ушедшие из употребления заимствованные слова, орфографические варианты и этнонимы (например, исторические детективы Б. Акуни-на). Предложенная типология текстов исторической прозы, несомненно, требует специального исследования.
Библиографический список
1. Андреев Ю.А. Русский советский исторический роман: 20-30-е годы. М.; Л.: Изд. АН ССР, 1962.311с.
2. Белинский В.Г. Полное собрание сочинений, Спб., 1907. Т. 8. 389 с.
3. Бельчиков Ю.А. Стилизация // Культура русской речи: энциклопедический словарь-справочник / под ред. Л.Ю. Иванова, А.П. Ско-вородникова, E.H. Ширяева. М.: Флинта: Наука, 2003. С. 674-676.
Демидова H.A. Роман А.Н. Толстого «Пётр Первый» в школьном изучении. М.: Просвещение, 1971. 160 с.
Кожинов В.В. Историзм // Краткая литературная энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1966. Т. 3. С. 227-230 . Минцлов СР. // Сегодня. 1930. № 69. 10 мар. Николаев Д.Д. Русская проза 1920-1930~х годов: авантюрная, фантастическая и историческая проза / отв. ред. О.М. Михайлов; Ин-т мировой лит. им. A.M. Горького РАН. М.: Наука, 2006. 688 с.
8. Ответы участников анкеты // Седьмые Тыняновские чтения: материалы для обсуждения. Рига; М., 1995-1996. С. 9-85.
4.
5.
6. 7.
9. Пауткин А.И. О языке романа А.Н. Толстого «Пётр I» // Творчество А.Н. Толстого. М.: МГУ, 1957. С. 69-87.
10. Песков А.М. Первый русский исторический роман // М.Н. Загоскин. Юрий Милославский, или Русские в 1612 году. М.: Правда, 1989. С. 5-20.
11. Пушкин A.C. Полное собрание сочинений. М.: Изд-во АН ССР, 1949. Т.16. 301 с.
12. Скотт В. Собрание сочинений: в 20 т. М.; Л., 1964. Т. 8.
13. Толстой А.Н. Как я работаю. Чистота русского языка // Собр. соч. М.: Художественная литература, 1961. Т. 10. С. 80-84; 134-139.
14. Ушинский К.Д. Избранные педагогические сочинения. М., 1913. 380 с.
15. Чапыгин А.П. Разин Степан: роман. Л.: Художественная литература, 1962. 315 с.
16. Ямпольский И. А.К. Толстой // А.К. Толстой. Собрание сочинений: в 4 т. М.: Правда, 1969. С. 3-50.
