CC BY
42Часть 1. Теория систем отношений. М.: Изд-во МГУ, 1996. 262 с.
2. Владимиров, 2016а - Владимиров Ю.С. Принцип Маха и космология // Метафизика. 2016. № 1 (19) С.80-95.
3. Владимиров, 20166 - Владимиров Ю.С. Реляционная концепция Лейбница-Маха // Метафизика. 2016. № 3 (21). С. 69-85.
4. Мах, 2003 - Мах Э. Познание и заблуждение. М.: БИНОМ. Лаборатория знаний, 2003. 456 с.
5. Эйнштейн, 1965а - Эйнштейн А. Собр. науч. тр. в 4-х т. Т.1. М.: Наука, 1965. 700 с.
6. Эйнштейн, 1965б - Эйнштейн А. Собр. науч. тр. в 4-х т. Т.4. М.: Наука, 1965. 598 с.
УДК 165.9
К. ПОППЕР И ДОСОКРАТИКИ (КСЕНОФАН, ПАРМЕНИД)
Иван Захарович Шишков
Доктор философских наук, профессор Российский национальный исследовательский медицинский университет им. Н.И. Пирогова
В статье предпринята попытка осуществить реконструкцию попперовской интерпретации философских и научных идей Ксенофана и Парменида с целью обосновать вывод о том, что именно знакомство Поппера в юности с древнегреческой мыслью досократиков в лице прежде всего Ксенофана и Парменида оказалось определяющим в формировании критицист-ской методологической парадигмы и в целом философии КР. Оригинальная философская и научная мысль досократиков явилась для Поппера неисчерпаемым источником, из которого он брал все богатство своих мыслей на протяжении всей своей творческой жизни. Его длительные штудии досократической мысли позволили ему прийти к выводу о том, что истоки большинства фундаментальных идей как классической, так и современной науки восходят не только к ранней греческой философии и науке, но и к мифотворчеству древних. В частности, наука Коперника, Галилея, Кеплера Ньютона была дальнейшим развитием космологии греков, а переход от донаучных мифов к науке стал возможным в силу нового отношения к мифам: в силу критического отношения к ним.
Ключевые слова: Ксенофан, Парменид, досократики, миф, критика, истина, «путь истины», «путь мнения», знание - предположение, правдоподобность.
K. POPPER AND THE PRESOCRATICS (XENOPHANES, PARMENIDES)
Ivan Zakcharovich Shishkov
DSc in Philosophy, Professor Pirogov Russian National Research Medical University
The article attempts to reconstruct Popper's interpretation of the philosophical and scientific ideas of Xenophanes and Parmenides in order to substantiate the conclusion that it was Popper's acquaintance in his youth with the ancient Greek presocratic thought represented by Xenophanes and Parmenides that was decisive in the formation of a critical methodological paradigm and in general philosophy of K.R. The original philosophical and scientific thought of the presocratics was for Popper an inexhaustible source from which he drew all the wealth of his thoughts throughout his creative life. His lengthy studies of the presocratic thought allowed him to come to the crucial conclusion that the origins of most fundamental ideas of both classical and modern science go back not only to early Greek philosophy and science, but also to the myth-making of the ancients. In particular Popper inferred that the science of Copernicus, Galileo, Kepler, Newton was a further development of the cosmology of the Greeks, and also that the transition from prescientific myths to science became possible due to the new attitude to myths: because of the critical attitude to them.
Keywords: Xenophanes, Parmenides, presocratics, myth, criticism, truth, «the way of truth», «the way of opinion», conjectural knowledge, truthlikeness.
Выдающегося философа науки К. Поппера досократовская Греция привлекала с юности. Великие до-сократики были жизненной темой его творчества. Пристальный интерес к ним можно объяснить тем, что основным источником фундаментальных научных идей он считал метафизические представления древних, в частности, мифы. Самые старые научные теории построены на мифах. Например, «создание коперникан-ской системы было стимулировано... культом Солнца, которое должно было находиться в "центре" вследствие своего благородства» [Поппер, 2004, с. 429], а идею космической симметрии можно найти в «Теогонии» Гесиода, в теории Анаксимандра о форме и положении Земли. По Попперу, эта спекулятивная теория явилась революционной и весьма оригинальной в истории человеческой мысли. Она проложила путь к тео-
рии Аристарха Самосского и Коперника, а также предвосхитила ньютоновскую идею силы тяготения [Popper, 2016, p.35]. В целом же, заключает Поппер, «наша западная цивилизация, базирующаяся на науке, есть цивилизация, восходящая к науке Коперника, Галилея, Кеплера и Ньютона. Сама же наука Коперника, Галилея, Кеплера и Ньютона была дальнейшим развитием космологии греков» [Popper, 2016, p. 175].
По Попперу, переход от мифов к науке стал возможным не столько в силу замены мифов чем-то более «научным», сколько в силу нового отношения к мифам: «на месте догматической передачи учения...мы обнаруживаем критическое обсуждение передаваемого учения» [Поппер, 2002, с.325]. Такое критическое отношение Поппер связывает с рождением на рубеже VI и V вв. до н.э. культуры критики. Её рождение -одна из величайших революций человечества, давшей начало греческой философии, в которой «сомнение и критика теперь становятся частью традиции философской школы» [Поппер, 2002, с.325]. Подтверждение тому - милетская школа, в которой ученики преднамеренно расходились со своими учителями. Фалес сам призывал своих учеников критиковать его теорию, и они фактически превратили его критическую установку в новую традицию. Все достижения милетцев в области космологии, послужившие основой дальнейшего развития науки, - это результат применения критического метода к мифотворчеству. Примечательным примером критической дискуссии досократиков Поппер считает историю проблемы всеобщего изменения как центральной проблемы древнегреческой космологии.
По Попперу, теоретическая основа критической установки - это идея, согласно которой «... знание в классическом смысле как достоверное знание... невозможно. Мы должны довольствоваться лишь предположительным знанием...» [Popper, 2016a, p.49]. Этой точке зрения следовал уже Ксенофан. Поппер привлекает внимание читателя к двум его фрагментам:
(1) «Истины точной никто не узрел и никто не узнает..
... во всём лишь догадка бывает» [Фрагменты, 1989, с.173].
(2) «Боги отнюдь не открыли смертным всего изначально,
но постепенно..., ища, лучшее изобретают» [Фрагменты, 1989, с.172].
Эти два фрагмента он интерпретирует в следующих двух тезисах: 1) не существует критерия истины; 2) существует рациональный критерий прогресса в поиске истины [Popper, 2016a, p.50]. Такой рациональный критерий - наука как критическая деятельность. Эта ксенофанова теория истины тесно связана с идеей погрешимости знания. Примечательно в этом отношении понимание бога Ксенофаном: подвергая критике Гомера и Гесиода, он даёт своё толкование бога, которое есть не более как предположение. Затем, как полагает Поппер, Ксенофан обобщает предположение, превращая его в основу своей критической теории познания.
(2) фрагмент содержит нечто большее, чем просто теорию недостоверности знания. Он - суть теории объективной истины, так как по Попперу, данный фрагмент учит тому, что то, о чем мы говорим, может быть истиной независимо от того, знает ли кто-то другой, что это есть истина.
Кроме того, данный фрагмент содержит и другую важную теорию. Он указывает на различие между объективной истиной и субъективной достоверностью знания. По этому поводу Поппер пишет: «Этот фрагмент говорит, что я, даже если провозглашаю самую совершенную истину, не могу никогда знать эту истину с достоверностью, поскольку не существует никакого непогрешимого критерия истины: мы никогда, или почти никогда, не можем быть полностью уверенными в том, что не заблуждаемся» [Popper, 2016a, p.220].
В этом же фрагменте Поппер усматривает предвосхищение Ксенофаном теории правдоподобной истины и различия между степенью правдоподобности и достоверности. Именно он первым употребил слово ««oi^te» в значении «похожий на истину» или «подобный истине». В 35 фрагменте Ксенофана читаем: «Пусть это считается правдоподобным!» [Досократики, 1999, с. 226].
Обобщая ксенофанову теорию познания, Поппер выделяет следующие её важные положения: 1) знание состоит из суждений; 2) суждения являются истинными или ложными; 3) истина объективна: она есть соответствие суждений фактам; 4) даже если мы выражаем самую полную истину, не можем этого знать с достоверностью; 5) так как если «знание» в полном смысле слова есть «достоверное» знание, то из (4) следует, что нет никакого знания, а есть лишь знание-предположение; 5) наше предположительное знание может прогрессировать к лучшему; 6) лучшее знание - наибольшее приближение к истине; 7) однако оно всегда остается предположительным знанием [Popper, 2016a, p.221].
Ксенофаново различение объективной истины и субъективной достоверности - это ядро его теории истины. «Истину не следует смешивать с достоверностью или достоверным знанием» [Popper, 2016a, p.221], - к такому основному выводу приходит Поппер в ходе анализа гносеологических фрагментов Ксенофана.
Что касается влияния Парменида на становление Поппера как мыслителя, то оно прослеживается уже в юности, когда он в 16 лет впервые прочитал очаровавшую его поэму великого досократика. Это чтение оказалось судьбоносным для него, оно научило, по его словам, «иными глазами смотреть на Селену (Луну) и Гелиос (Солнце). Парменид открыл мне глаза на поэтическую красоту Земли и усеянное звездами Небо. И только спустя почти 70 лет я понял во всей полноте значение открытия Парменида, и мне стало ясно, что должно было значить для него самого его собственное открытие» [Popper, 2016, p.20].
В логико-методологическом плане Парменид интересен Попперу своим логическим доказательством существования единого и неподвижного бытия. Это доказательство - парменидова теория инвариантного мира, характеризуемая Поппером как первая гипотетико-дедуктивная теория мира, что дает ему основание считать Парменида первым великим теоретиком, создателем дедуктивной теории, описавшей мир. Её дедук-
тивный характер позволяет Попперу именовать элейца радикальным рационалистом, столь близким к КР своим «путем мнения», а его систему - радикальным рационализмом, интеллектуализмом или даже логицизмом. Особенность парменидовского рационализма может быть выражена очень просто: существует только один единственный путь, ведущий к истине - логическое доказательство.
В гносеологическом плане Парменид привлекает внимание Поппера своим открытием нового пути познания и созданием эпистемологии. Под ней понимается «путь поиска», «путь исследования». Таковыми у Парменида выступают «путь истины» - путь божественного откровения и «путь мнения» - путь смертных. Вслед за Ксенофаном, Парменид под мнением подразумевает предположение. Однако, как считает Поппер, противопоставление истины и мнения проводится Парменидом значительно строже, чем Ксенофаном: первый строго противопоставляет мнение истинной вере, второй же допускает, что смертные также могли бы иметь случайно некоторые истинные мнения, хотя они этого и не знали бы. По Попперу, путь мнения - это миф, являющийся, по меньшей мере, в трояком смысле ложным, но правдоподобным: 1) явление - то, что кажется истинным, а потому оно должно быть как-то схоже с истиной; 2) путь мнения ошибочен, но всё же правдоподобен в том же самом смысле, в каком почти все наилучшие научные теории ошибочны, но правдоподобны; 3) путь мнения во многом схож с путем истины [Popper, 2016, p.201].
Как и Ксенофан, для выражения правдоподобности мнений Парменид употребляет слово «eoikota»: «Я изрекаю тебе вполне правдоподобное мироустроение...» [Фрагменты, 1989, с.291].
Что касается космологических представлений Парменида, то Поппер оценивает их очень высоко, считая его не только самым оригинальным и величайшим среди всех философов, но и космологом, создавшим теорию шаровидности Земли, усовершенствовавшим анаксимандрову модель мира и сформулировавшим теорию шаровидности Луны и её фаз. Эти его открытия - важнейшие вехи на пути исследований, приведших к Аристарху, Копернику, Ньютону и Эйнштейну.
Осуществленная выше реконструкция идей Ксенофана и Парменида позволяет сделать вывод о том, что 1) именно знакомство Поппера в юности с мыслью досократиков оказалось определяющим в формировании и становлении методологии КР; 2) истоки фундаментальных идей науки восходят не только к ранней греческой философии и науке, но и к мифотворчеству древних.
Литература
1. Досократики, 1999 - Досократики. Мн., 1999. 784 с.
2. Поппер, 2002 - Поппер К. Объективное знание. Эволюционный подход // М., 2002. 384 c.
3. Поппер, 2004 - Поппер К. Предположения и опровержения // М., 2004. 638 с.
4. Фрагменты...,1989 - Фрагменты ранних греческих философов // М., 1989. 576 с.
5. Popper, 2016 - Popper K. Die Welt des Parmenides. (5 Auflage). // München, 2016. 480 p.
6. Popper, 2016a - Popper K.-R. Duldsamkeit und intellektuelle Verantwortlichkeit // Auf der Suche nach einer besseren Welt. (19 Auflage), München, 2016. P. 213-230.
7. Popper, 2016a - Popper K.-R. Über Wissen und Nichtwissen // Auf der Suche nach einer besseren Welt. (19 Auflage), München, 2016. P. 41-54.
УДК 167
«МЕТОДОЛОГИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ» И ЭПИСТЕМОЛОГИЯ ИСТОРИИ
Наталья Григорьевна Баранец
Доктор философских наук, профессор Ульяновский государственный университет Андрей Борисович Верёвкин
Кандидат физико-математических наук, доцент Ульяновский государственный университет
При описании рефлексии историков о статусе исторической науки применение понятия «методологическое сознание учёных» позволяет обнаружить новые эпистемологические аспекты. Для понимания перспективы развития эпистемологии истории и методологии исторической науки необходимо оценить «познавательный зазор» между образом исторической дисциплины, имеющимся у исследователей истории, и эпистемологическими концепциями исторического знания в экзистенциальном, нарративном направлении и в аналитической философии. «Сильная версия» организации науки осуществлена в некоторых естественных дисциплинах, но она представляется недостижимым идеалом для истории. Решение вопроса о наличии в истории закономерностей возможно при чётком отделении онтологии исторических событий от онтоло-гий материального уровня культуры и уникальных исторических явлений. Необходимо правильно выявлять области приложений гипотетико-дедуктивной, дедуктивно-номологической, индуктивно-вероятностной и телеологической моделей объяснения, которые не исключают, а
