CC BY
62
УДК 94(574) С. В. Горбунова
Нижневартовск, Россия
«К ПОДНАЧАЛЬСТВУ И ПРАВОСУДИЮ НЕЧУВСТВИТЕЛЬНО
ПРИВЫКАТЬ БУДУТ»: УЧАСТИЕ КАЗАХОВ В РАБОТЕ ОРЕНБУРГСКОЙ ПОГРАНИЧНОЙ КОМИССИИ (1799-1869 гг.)
Аннотация. В статье рассматривается участие представителей казахов в деятельности Оренбургской пограничной комиссии - основного органа, ведавшего отношениями с казахами Младшего жуза в первой половине и середине XIX века.
Одним из путей включения национальных окраин в общеимперские структуры являлось косвенное управление, которое представляло собой синтез традиционных политических и правовых форм и собственно российских, с постепенным вытеснением первых последними. Его наиболее характерным проявлением можно считать систему пограничного управления.
Пограничные органы состояли из представителей вассально-зависимых территорий и российской администрации, которые на паритетных началах разбирали взаимные претензии и споры. В отношениях с казахами таким органом стала Оренбургская пограничная комиссия.
Представители казахов, которые сначала выбирались ханами и Ханским советом, должны были отстаивать интересы казахов, привлекаемых к ответственности за преступления против «коренных» русских подданных, и участвовать в рассмотрении гражданских споров (торговых, земельных и т.д.), возникавших на российско-казахском пограничье. Со временем казахские депутаты эволюционировали в чиновников, назначаемых и смещаемых российскими властями, однако их основные функции были сохранены. С середины 20-х гг. XIX в. членами Оренбургской пограничной комиссии от казахов назначались преимущественно султаны. Принадлежа к верхушке степного социума, они могли работать уже на равных с русскими советниками позициях, чему способствовал и выросший уровень их образования: многие из них были выпускниками оренбургского Неплюевского военного училища.
Далеко не всегда и не все казахи-заседатели эффективно выполняли свои функции; встречались среди них и вымогатели, и сторонники мятежных султанов. Однако само присутствие представителей от казахов при рассмотрении спорных дел повышало значение Пограничной комиссии как арбитражного органа и органа, призванного защищать интересы казахов во всех конфликтных ситуациях с русскими пограничными жителями, казаками и башкирами.
Ключевые слова: присоединение Казахстана к России; Оренбургская пограничная комиссия; чиновни-ки-казахи; султаны; Младший жуз.
Сведения об авторе: Светлана Витальевна Горбунова, кандидат исторических наук, доцент кафедры до-кументоведения и всеобщей истории.
Место работы: Нижневартовский государственный университет.
Контактная информация: 628626, г. Нижневартовск, ул. Мира, д. 36; тел. +7(912) 934-32-86; e-mail: [email protected].
С самого начала присоединения Младшего и Среднего жузов к России ее власти стремились создать арбитражный орган для разрешения пограничных споров с участием представителей казахов. Еще основателю Оренбургского края И.К. Кирилову предполагалось учредить «особ-ные суды» и «в тех судах быть первыми из наших русских людей по два или по три человека, а с их сторон толикое ж число лучших людей». Споры должны были решаться на основе местных обычаев: «смотреть на обычай каждого народа, как и почему в коем народе правыя удовольства получают, а виновных штрафуют, так и в помянутых судах установить» (Материалы по истории политического строя Казахской ССР 1960: 32).
В 1784 г. был образован Пограничный суд в составе 12 человек (по 6 представителей от русской и казахской стороны) во главе с председателем, обязанности которого исполнял Оренбургский обер-комендант. Однако в условиях уси-
лившихся в Младшем жузе междоусобиц этот орган оказался, как констатировал оренбургский военный губернатор H.H. Бахметев, «не только по бесполезным казне издержкам, ... но и по предметам, для коих он существует, совсем не нужен, поелику ... со времени учреждения онаго суда редко случалось, чтоб кто-либо [из казахов. -С.Г.] судился в нем» (Добросмыслов 1904: 15-16).
В 1799 г. на основе Пограничного суда и Пограничной экспедиции, через которую осуществлялась связь с казахскими ханами, султанами и старшинами, был создан новый орган управления - Оренбургская пограничная комиссия (в 1859 г. она была переименована в Оренбургское областное правление).
Пограничная комиссия состояла из председателя и двух чиновников с русской стороны и трех выборных заседателей (султана и двух старшин) от казахов, которые все вместе составляли общее присутствие, в котором принимались ре-
шения большинством голосов. Работу общего присутствия обеспечивали секретари, переводчики и канцелярские служащие. Являясь правопреемницей Пограничной экспедиции и Пограничного суда, Оренбургская пограничная комиссия сохранила их функции и вначале мало чем отличалась от упраздненных органов. Основными ее обязанностями оставались разрешение пограничных конфликтов и осуществление связи с ханом, султанами и старшинами Младшего жуза.
Заседатели-казахи должны были представлять каждое из трех поколений (родовых объединений) Младшего жуза: байулы, алимулы и жете-ру. Формирование первого состава Пограничной комиссии осложнилось тем, что каждая политическая группировка в Степи (хан Айшуак, Ханский Совет, султан Каратай) предложила своих кандидатов. Комиссия разослала им предписание, чтобы депутаты были избраны «не инако, как с общаго согласия всех знаменитых и уважаемых в Орде людей» (ЦГА РК. Ф. 4. On. 1. Д. 1. Л. 58 об.). Однако в обстановке междоусобной вражды родов и острой борьбы за власть между султанами-чингизидами сложно было рассчитывать на согласованное решение. Не дождавшись его, оренбургские власти в начале 1800 г. назначили заседающими от казахов избранников хана: от поколения жетеру - султана Тауке Айшуакова (ханского сына), от байулы и алимулы - старшин Баязыка Кучукбаева и Берназара Кунчиева (ЦГА РК. Ф. 4. On. 1. Д. 1. Л. 193). В 1801 г. Кунчиев был заменен на Аманбая Мамырова, служившего в 1792-1799 гг. в Пограничном суде (ГАОО. Ф. 222. On. 1. Д. 1. Л. 4 об.).
Таким образом, мы видим изначальное стремление российских властей привлечь широкий круг султанов и старшин к выборам заседателей. Однако политическая раздробленность Младшего жуза и межродовые конфликты не позволили его реализовать, и заседатели назначались оренбургскими властями из числа кандидатов, предлагаемых только ханом.
Казахские заседатели включались в состав Пограничной комиссии на три года. В 1804 г. хан Айшуак предложил оставить на новый срок своего сына Тауке и старшину Байязыка Кучукбаева. Пограничная комиссия согласилась с этим, заявив, что следует оставить и Аманбая Мамырова, если поколение алимулы, которое он представлял, не будет настаивать на его смене (ЦГА РК. Ф. 4. On. 1. Д. 6. Л. 158-158 об.). В 1807 г. все трое заседающих были повышены чином «за усердным продолжением служения, сопровождаемого при похвальном поведении с точным исполнением всех делаемых поручений» (АВПРИ. СПб. ГА. Ф. 161.11-25. Оп. 70. 1786-1842. Д. 1. Ч. 2. Л. 54).
Несмотря на то, что в Пограничной комиссии для представителей казахов выделялось три
места, в 1802 г. в ее состав именным указом Александра 1 был введен еще один «присутствующий» из казахов - Нурмухаммед Абзялимов. Он принадлежал к наследственной элите казахского общества - ак-суйек («белая кость»), но был не султаном, а ходжой. Нурмухаммед Абзялимов, как и Аманбай Мамыров, имел опыт работы в Пограничном суде, и к моменту назначения в Пограничную комиссию уже имел чин надворного советника. В 1789 г. в составе казахской делегации он побывал в Петербурге и был представлен Екатерине 11 (ГАОО. Ф. 222. On. 1. Д. 1. Л. 3 об. - 4).
В отличие от остальных заседателей от казахов, Нурмухаммед Абзялимов получал не только жалование, но и деньги на дрова и ремонт дома (построенного ему, кстати, за счет казны). Такое привилегированное положение этого ходжи, возможно, подтверждает убеждение дореволюционных исследователей в особой роли его жены -княгини Тайкары (Той-Кара) (Мейер 1865: 20). А.П. Добросмыслов утверждал, что генерал-гу-бернатор О.И. Игельстром, управлявший краем в 1784-1792 и 1796-1798 гг., «пленился» дочерью хана Нуралы, женщиной умной и красивой. Тай-кара вместе с мужем постоянно жила в Оренбурге, бывала и в столице, усвоила «светскость», но одевалась всегда в национальный костюм. По словам А.И. Добросмыслова, Игельстром «за ласки Той-Кары выхлопотал ей титул княгини, пастбищное место для ея стад в окрестностях Оренбурга и право, из уважения к ее породе, ездить цугом» (Добросмыслов 1901: 185). М.М. Теренть-ев объяснял непоследовательность политики O.A. Игельстрома влиянием на него Тайкары, которая действовала в интересах своего клана. «Старый селадон, - писал он, - принес ей в жертву и свои прежние убеждения, и свою честь, и интересы государства!» (Терентьев 1906: 71). Н. Абзялимов оставался в составе Пограничной комиссии вплоть до 1823 г. (Тайкара умерла в 1806 г.).
Казахские заседатели не только участвовали в рассмотрении судебных дел в Пограничной комиссии. Как правило, одного из них каждое лето и осень отправляли на оренбургский (редко -гурьевский или орский) меновой двор для «разбирательства взаимных претензий между киргизами и торговцами, а также для миролюбивого окончания на месте могущих возникнуть между ними споров и в особенности для ограждения киргиз от несправедливых притязаний и притеснений на меновых дворах» (ЦГА РК. Ф. 4. On. 1. Д. 1. Д. 4957. Л. 42 об.).
Состав заседателей от казахов оставался неизменным до 1814 г., когда Байязык Кучукбаев был обвинен в причастности к убийству хана Джанторе, отдан под суд и сослан в Архангельскую губернию (ЦГА РК. Ф. 4. On. 1. Д. 12. Л. 81-81 об.). В 1815 г. вместо него был избран Тлявлий
Байтереков (ЦГА PK. Ф. 4. Оп. 1. Д. 14. Л. 222 об.). В том же году Ширгазы обратился в Пограничную комиссию с предложением ввести в нее Ялпака Тайланова вместо старого и больного, который почти уже не работал, Аманбая Мамы-рова. Пограничная комиссия получила одобрение губернатора на эту замену, но так и не произвела ее, и Аманбай Мамыров остался заседателем еще на один срок (ЦГА PK. Ф. 4. Оп. 1. Д. 14. Л. 89-89 об., 311-312).
В 1817 г. вместо султана Тауке Айшуакова был назначен сын хана Нуралы султан Юсуп Ну-ралиев (в 30-е гг. XIX в. в качестве султана-правителя он возглавит одну из трех частей, на которые был разделен Младший жуз после упразднения ханской власти). В 1818 г. по личному распоряжению оренбургского военного губернатора П.К. Эссена в состав Пограничной комиссии четвертым заседателем, сверх штата, вновь был введен помилованный и возвращенный из ссылки Байязык Кучукбаев (РГИА. Ф. 1291. Оп. 81. Д. 18. Л. 275). Разбирая конфликты на Оренбургском меновом дворе, этот старшина вызывал возмущение поборами и взятками. В Пограничную комиссию и к военному губернатору посыпались жалобы, но Байязык Кучукбаев, будучи врагом хана Ширгазы, продолжал пользоваться расположением П.К. Эссена, который выступал за отстранение Ширгазы от власти. В 1820 г. на Байязыка Кучук-баева поступила жалоба в вымогательстве. Задержанный по обвинению в угоне казачьих лошадей казах рода черкеш Быхытжан Кутлубаев был освобожден после возмещения ущерба. Вскоре в аул Кутлубаева прибыли посыльные, которые за «ходатайство» и «заступничество» Баязыка Ку-чукбаева забрали 5 верблюдов, лошадь, несколько кошм и халатов (ЦГА PK. Ф. 4. Оп. 1. Д. 16. Л. 195 об. - 196). В результате расследования этой жалобы Кучукбаев в 1821 г., наконец, был отстранен от должности. По утвержденному Александром I решению Азиатского комитета оренбургским властям было приказано не позволять Кучукбаеву возвращаться в степь и внимательно наблюдать за его связями и поведением (АВПРИ. СПб. ГА. Ф. 161. П-25. Оп. 70. 1786-1842. Д. 1.4. 2. Л. 104-105). В архивах сохранились письма Кучукбаева, в которых он просит российские власти о назначении ему пенсии и прилагает характеристики от султанов, ханского совета и даже губернатора Архангельской губернии, где он отбывал ссылку.
Эта просьба Кучукбаева «осталась без внимания», но в остальных случаях заседатели, прослужившие долгое время в Комиссии, получали пенсии или, чаще всего, единовременные пособия. Так, А. Мамырову, одному из первых чинов-ников-казахов, начавших службу еще в 1784 г., было выплачено пожалование в размере 1 500
руб. (АВПРИ. 161. П-25. Оп. 70. 1786-1842. Д. 1. Л. 402^105); Б. Кангазину, прослужившему 17 лет, - в размере годового жалования (АВПРИ. 161. П-25. Оп. 70. 1786-1842. Д. 1. Л. 112-112 об.). В случае смерти чиновников пособия выплачивались их вдовам. Так, после смерти в 1834 г. Кула Чикабаева пособие было выплачено его вдове (История Казахстана в русских источниках 2006: 402-405); еще раньше пожалования по 1 000 руб. получили две вдовы Нурмухаммеда Абзялимова (АВПРИ. 161. П-25. Оп. 70. 1786-1842. Д. 1. Л. 26-41).
Не все заседатели-казахи знали русский язык, на котором преимущественно велись дела Комиссии. Толмачи же не всегда верно переводили им содержание рассматриваемых вопросов. Нередко дела, касавшиеся казахов, рассматривались без участия казахских заседателей, которые довольно часто отлучались в Степь или командировались на меновые дворы. Ханы Джанторе и Ширгазы несколько раз жаловались, что многие дела решаются русскими чиновниками втайне от заседателей-казахов (РГИА. Ф. 1291. Оп. 81. Д. 44а. Л. 459; Д. 18. Л. 179-181).
Назначенный в 1820 г. председателем Пограничной комиссии В.Ф. Тимковский, ознакомившись с положением дел в этом ведомстве, доложил Азиатскому комитету, что «присутствующие от киргизского народа доныне умножали только штат комиссии без всякой почти пользы и были безгласны, или их мнения и действия служили единственно прикрытием некоторых частных видов старших из российских чиновников» (РГИА. Ф. 1291. Оп. 81. Д. 44а. Л. 115).
По выражению директора Азиатского департамента К.К. Родофиникина, заседатели от казахов были «или вовсе безгласные, или на все согласные», и «приносили до сих пор мало пользы своим единоплеменникам» (ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 5457. Л. 17-17 об.).
Однако сложно согласиться с утверждением, что эти члены Пограничной комиссии совсем не выполняли своей основной цели - защиты казахов от «несправедливых решений». Судя по сохранившимся «мемориям» и журналам заседаний общего присутствия, казахские заседатели нередко заступались за подсудимых казахов (например, ЦГА PK. Ф. 4. Оп. 1. Д. 14. Л. 333). Впрочем, следует отметить, что, вынося решения по делам казахов, задержанных на линии за простое «воровство» (кража скота и другого имущества) без насилия, Оренбургская пограничная комиссия мало доверяла казачьим властям и чаще всего, не найдя неопровержимых доказательств, отпускала обвиняемых в Степь с предписанием, чтобы те «не шатались праздно вблизи крепостей» (ЦГА PK. Ф. 4. Оп. 1. Д. 12. Л. 9; Д. 15. Л. 323 и др.). Если же обвинение подтверждалось, то подсуди-
мого могли освободить при условии возмещения ущерба (ЦГА PK. Ф. 4. Оп. 1. Д. 14, 15, 16). Основаниями для освобождения от ответственности или смягчения наказания служили также старость, болезнь, «особые заслуги» (ЦГА PK. Ф. 4. Оп. 1. Д. 337. JI. 23, 35 об. - 37) или даже «дикость и невежество» (ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 7176. Л. 54 об.).
В этом отношении Пограничная комиссия действовала строго в соответствии с позицией центральной российской власти, которая предписывала, что «самые наказания преступных ордынцев должны соизмеряться не столько со степенью вины, сколько с впечатлением, которое могут произвести на их единоплеменников. ... Самая польза дел наших требует, чтобы наказание виновных соответственно тому смягчилось, а иногда и вовсе отменилось» (ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 3725 б. Л. 21-21 об.).
Тем не менее, для усиления значения Пограничной комиссии как арбитражного органа в 1820 г. Азиатский комитет запретил ей рассматривать дела без заседателей от казахов (АВПРИ. СПб. ГА. Ф. 161. 11-25. Оп. 70. 1786-1842. Д. 1. Ч. 2. Л. 399 об.).
В 1823 г. старшина Тлявлий Байтереков был отстранен от должности в связи с его причастностью к действиям «неблагонамеренных ордынцев», коллежский асессор Аманбай Мамыров уволен по старости, «присутствующий» от казахского народа Нурмухаммед Абзялимов ушел в отставку, а единственный оставшийся заседатель султан Бердали Кангазин (он был избран в Комиссию в феврале 1823 г.) заболел. Работа Пограничной комиссии по разрешению судебных дел, учитывая запрет Азиатского комитета, была фактически парализована. Хан Ширгазы, которому российские власти неоднократно напоминали о необходимости скорейшего избрания заседателей, медлил, и оренбургский военный губернатор предписал Пограничной комиссии самостоятельно назначить «для присутствия в оной людей, уважаемых в Орде и известных с похвальной стороны». Пограничная комиссия назначила заседателем от жетеру старшину Кула Чикабаева; назначение заседателя от алимулы было отложено до лета (АВПРИ. СПб. ГА. Ф. 161. 11-25. Оп. 70. 1786-1842. Д. 1. Ч. 2. Л. 400). С этого времени должности заседателей стали замещаться не по ханскому выбору, а по назначению российской администрации.
После упразднения в 1824 г. ханской власти в Младшем жузе заседателей от казахов стали назначать не от поколений, а от частей — Западной, Средней и Восточной, на которые был разделен жуз. Прежнее соотношение - султан и двое старшин — перестало быть обязательным, и заседателями стали назначать преимущественно сул-
танов. Их кандидатуры подбирались председателем Пограничной комиссии и утверждались военным губернатором. Иногда учитывались пожелания султанов-правителей. Так, в 1832 г. по просьбам Юсупа Нуралиева и Баймухамеда Ай-чувакова, возглавлявших, соответственно, Среднюю и Западную части Младшего жуза, председатель Пограничной комиссии Г.Ф. Гене был вынужден, вопреки своей воле, ввести в состав Комиссии сына Ширгазы Едыгея (Идигу) Ширга-зиева (ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 3578е. Л. 6-7, 24-24 об.). Предубеждение председателя имело под собой основание: молодой султан, основываясь на своем ханском происхождении, начал с того, что стал оспаривать место старшего у более опытных заседателей, и Г.Ф. Генсу пришлось прикладывать усилия для урегулирования конфликтов между казахскими чиновниками его ведомства (ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 3905. Л. 8-9 об.).
Впрочем, несмотря на ориентацию российской администрации преимущественно на султанов, в Пограничную комиссию были назначены и влиятельные старшины и бии из кара-суйек («черной кости»). В 1857 г. заседателем от Западной части жуза стал Омар Казыев, бий рода бай-бакты (История Казахстана в русских источниках 2006:261).
В 30-40-е гг. XIX в. в Пограничную комиссию старались назначать молодых, нигде прежде не служивших и, следовательно, не испорченных «мздоимством» казахов. Заседатель от Восточной части Тлеукабыл Абултаев (наделенный, как особо отмечено в его характеристике, «примечательным даром слова») был назначен на должность в 19 лет, заседатель от Западной части Джанму-хаммед Туккуджин - в 21 год (ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 5468. Л. 24 об. - 26, 34 об. - 36). Эти султаны не только участвовали в рассмотрении дел, касавшихся казахов, и разрешали конфликты на меновом дворе. По мере трансформации Пограничной комиссии из преимущественно арбит-ражно-судебного органа в орган управления казахами Младшего жуза менялись и функции казахских заседателей. С середины 30-х гг. XIX в. они контролировали кибиточный сбор, а иногда и сами посылались вглубь степи для его проведения, вели подсчет населения, организовывали набор казахов в русские военные экспедиции, поставку верблюдов и др. При необходимости заседатели могли выступить в качестве переводчиков. Так, в 1845 г. отряд Долгова, отправленный против Ке-несары Касымова, сопровождал Тлеукабыл Абултаев, который переводил переговоры с мятежниками (ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 5699. Л. 14).
Большинство заседателей-казахов к тому времени уже не только знали татарскую грамоту, но и умели читать и писать по-русски, или даже имели русское образование. По рекомендации
К.К. Родофиникина, преимуществом при приеме на службу должны были пользоваться выпускники открытого в 1825 г. в Оренбурге Неплюевского кадетского корпуса, в котором 30 казенных мест выделялось для детей султанов, старшин и других «почетных ордынцев» (Горбунова 2015: 88-89). Одним из них стал Салих Бабаджанов, сын Кара-ул-ходжи Бабаджанова, одного из самых влиятельных людей Внутренней (Букеевской) Орды. После обучения в Неплюевском кадетском корпусе, в 1851 г. Салих Бабаджанов был принят «сверх штата» на службу в Пограничную комиссию. Он владел «изящной русской речью», был убежденным сторонником необходимости интеграции казахов в состав России и распространения русской культуры. В 1861 г. Салих Бабаджанов был избран членом-советником Русского географического общества, а через год стал первым казахом, получившим официальную награду за научные труды: его многочисленные публикации по этнографии казахов были удостоены серебряной медали РГО (Масанов 1966: 169-170).
Казахские заседатели, как и другие чинов-ники-казахи, представляли в казахском обществе немногочисленную прослойку, которая интегрировалась сама и способствовала тем самым интеграции Казахской степи в имперскую систему управления (Удербаева 2014: 173). «Казах, - отмечает Г.С. Султангалиева, - находясь на службе, приобретал чиновничий стиль, определенные управленческие методы и приемы и был способен адаптировать свой опыт к местным реалиям» (Султангалиева 2009: 98). С другой стороны, российская власть, создавая арбитражные органы с участием казахов и привлекая их на государственную службу, действовала в русле общей политики «как можно менее входить во внутренний распорядок» степняков и управлять, «приноравливаясь к их обычаям» (Материалы по истории политического строя Казахстана 1960: 251). Такой подход, безусловно, замедлял процесс присоединения жузов к России, и он растянулся на более, чем столетие, но в то же время обеспечивал плавную и ненасильственную инкорпорацию казахов в общеимперское пространство.
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
АВПРИ - Архив внешней политики Российской империи
ГАОО - Государственный архив Оренбургской области
РГИА - Российский государственный исторический архив
ЦГА РК - Центральный государственный архив Республики Казахстан
ЛИТЕРАТУРА
АВПРИ. СПб. ГА. Ф. 161. 11-25. Оп. 70. 1786-1842. Д. 1. Ч. 2.
ГАОО. Ф. 222. On. 1. Д. 1.
ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 3445.
ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 3578е.
ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 37256.
ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 3905.
ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 5447.
ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 5468.
ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 7176.
Горбунова С. В. 2015. Обучение казахов в Неплюевском военном училище (кадетском корпусе) (1825-1866 гг.) // Коричко А. В. (отв. ред.). Культура, наука, образование: проблемы и перспективы: Материалы IV Всероссийской научно-практической конференции (г. Нижневартовск, 12-13 февраля 2015 года). Ч. I. Нижневартовск: НВГУ, 87-89.
Добросмыслов А. И. 1901. Тургайская область. Исторический очерк // Известия Оренбургского отдела Императорского русского географического общества. Вып. 16. Оренбург: Типо-литография Тургайского областного правления.
Добросмыслов А. И. 1904. Суд у киргиз Тургайской области в XVIII и XIX веках. Казань: Типолитография Императорского Казанского университета.
История Казахстана в русских источниках XVI-XX веков. Т. VIII. Ч. 2. О почетнейших и влиятельнейших ордынцах: алфавитные, формулярные и послужные списки. 2006. Алматы: Дайк-Пресс.
Масанов Э. А. 1966. Очерк истории этнографического изучения казахского народа в СССР. Алма-Ата: Наука.
Материалы по истории политического строя Казахстана (со времени присоединения к России до Великой октябрьской социалистической революции). 1960. Алма-Ата: Академия наук Казахской ССР.
Мейер Л. 1865. Киргизская степь Оренбургского ведомства. Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального штаба. Санкт-Петербург: Типографии Э. Веймара и Ф. Негсона.
РГИА. Ф. 1291. Оп. 81. Д. 18.
РГИА. Ф. 1291. Оп. 81. Д. 44а.
ЦГА PK. Ф. 4. On. 1 Д.
ЦГА PK. Ф. 4. On. 1 Д.
ЦГА PK. Ф. 4. On. 1 Д.
ЦГА PK. Ф. 4. On. 1 Д.
ЦГА PK. Ф. 4. On. 1 Д.
ЦГА PK. Ф. 4. On. 1 Д.
ЦГА PK. Ф. 4. On. 1 Д.
ЦГА PK. Ф. 4. On. 1 д.
ЦГА PK. Ф. 4. On. 1 Д.
Султангалиева Г. С. 2009. Казахское чиновничество оренбургского ведомства: формирование и направления деятельности (XIX) // Acta Slavica Iaponika 27, 77-101.
Терентиев М. А. 1906. История завоевания Средней Азии. Т. 1. Санкт-Петербург: Типо-литография В.В. Комарова.
Удербаева С. К. 2014. Интеграция казахских чиновников в административный аппарат управления Российской империи (XIX-XX вв.) // Журинов М. Ж. (глав. ред.). Доклады Национальной академии наук Республики Казахстан 3, 171-175.
1. Журналы заседаний общего присутствия Пограничной Комиссии. 12.
14.
15.
16.
2.
REFERENCES
Archive of Foreign Policy of Russian Empire. Fund 161 11-25. Inventory 70. 1786-1842. Case 1. Part 2. (In Rus-
Public Record Office of Orenburg Region. Fund 222. Inventory 1. Case 1. (In Russian).
Public Record Office of Orenburg Region. Fund 6. Inventory 10. Case 3445. (In Russian).
Public Record Office of Orenburg Region. Fund 6. Inventory 10. Case 3578e. (In Russian).
Public Record Office of Orenburg Region. Fund 6. Inventory 10. Case 3725b. (In Russian).
Public Record Office of Orenburg Region. Fund 6. Inventory 10. Case 3905. (In Russian).
Public Record Office of Orenburg Region. Fund 6. Inventory 10. Case 5447. (In Russian).
Public Record Office of Orenburg Region. Fund 6. Inventory 10. Case 5468. (In Russian).
Public Record Office of Orenburg Region. Fund 6. Inventory 10. Case 7176. (In Russian).
Gorbunova S. V. In: Kultura, nauka, obrazovanie: problemy i perspektivy: Materialy IV Vserossiyskoy nauchno-prakticheskoy konferencii (g. Nizhnevartovsk, 12-13 fevralya 2015 goda) [Culture, science, education: issues and prospects: Proceedings of the Ivth National Conference (Nizhnevartovsk, 12-13 Februry 2015)]. Vol. 1(2015): 87-89. (In Russian).
Dobrosmyslov A. I. In: Izvestiya Orenburgskogo otdela Imperatorskogo russkogo geograficheskogo obshchestva [News bulletin of Orenburg department of Imperial geographical community] Vol. 16. Orenburg: Tipo-litografiya Turgayskogo oblastnogo pravleniya, 1901. (In Russian).
Dobrosmyslov A. I. Sud u kirgiz Turgayskoy oblasti v XVIII i XIX vekakh [Court hearing fro Kyrgizn in XVIII and XIX]. Kazan: Tipo-litografiya Imperatorskogo Kazanskogo universiteta, 1904. (In Russian).
Istoriya Kazakhstana v russkikh istochnikakh XVI-XX vekov. T. VIII. Ch. 2. O pochetneyshikh i vliyatelneyshikh ordynczakh: alfavitnye, formulyarnye i posluzhnye spiski [History of Khazakhstan in Russian Sources XVI-XX. Volume VIII, Part 2. About influential and honorable members of the Golden Horde]. Almaty: Dayk-Press, 2006. (In Russian).
Masanov E. A. Ocherk istorii etnograficheskogo izucheniya kazakhskogo naroda v SSSR [Historical outlines of etnographical studies of Khazakh people in USSR]. Alma-Ata: Nauka, 1966. (In Russian).
Materialy po istorii politicheskogo stroya Kazakhstana (so vremeni prisoedineniya k Rossii do Velikoy oktyabrskoy socialisticheskoy revolyucii) [Study Materials for political order of Khazakhstan]. Alma-Ata: Izd-vo Akademii nauk Kazakhskoy SSR, 1960.
Meyer L. Kirgizskaya step Orenburgskogo vedomstva. Materialy dlya geografii i statistiki Rossii, sobrannye oficerami Generalnogo shtaba [Kyrgyz plains of Orenburg rule. Materials for geography and statistics of Russia]. Saint Petersburg: Tipografh E. Veymara i F. Negsona, 1865. (In Russian).
Russian State Historical Archive. Fund 1291. Inventory 81. Case 18. (In Russian).
Russian State Historical Archive. Fund 1291. Inventory 81. Case 44a. (In Russian).
Sultangalieva G. S. In: Acta Slavica Iaponika. Vol. 27 (2009): 77-101. (In Russian).
Terentev M. A. Istoriya zavoevaniya Sredney Azii. T. 1. [History of the Conquer of Central Asia]. Saint Petersburg: Tipo-litografiya V.V. Komarova, 1906. (In Russian).
Uderbaeva S. K. In: Doklady Nacionalnoy akademii nauk Respubliki Kazakhstan [Reports of National Science Academy of Republic of Khazakhstan], Vol. 3 (2014): 171-175. (In Russian).
Central state Archive of Khazakhstan Republic. Fund 4. Inventory 1. Case 1. (In Russian).
Central state Archive of Khazakhstan Republic. Fund 4. Inventory 1. Case 12. (In Russian).
Central state Archive of Khazakhstan Republic. Fund 4. Inventory 1. Case 14. (In Russian).
Central state Archive of Khazakhstan Republic. Fund 4. Inventory 1. Case 15. (In Russian).
Central state Archive of Khazakhstan Republic. Fund 4. Inventory 1. Case 16. (In Russian).
Central state Archive of Khazakhstan Republic. Fund 4. Inventory 1. Case 2. (In Russian).
Central state Archive of Khazakhstan Republic. Fund 4. Inventory 1. Case 337. (In Russian).
Central state Archive of Khazakhstan Republic. Fund 4. Inventory 1. Case 4957. (In Russian).
Central state Archive of Khazakhstan Republic. Fund 4. Inventory 1. Case 6. (In Russian).
S. V. Gorbunova
Nizhnevartovsk, Russia
«THEY WILL NOT SUFFER WHILE HABITUATING TO SUBORDINATION AND JUSTICE»: PARTICIPATION OF THE KAZAKHS IN THE ORENBURG BOUNDARY COMMISSION (1799-1869)
Abstract. This article debates the participation of the Kazakhs in the activities of the Orenburg Boundary Commission - the main authority in charge of relations with the Kazakhs Junior Horde in the first half and in the middle of the XIX century.
Indirect control and management was one of the ways to integrate the national remote regions in the Empire, and such control was a synthesis of the local traditional political and legal forms with the similar Russian forms, followed by a gradual displacement of the local laws and regulations. The system of border management is the most typical manifestation of such changes.
Border authorities consisted of the representatives of the vassal territories and the Russian administration, resolving mutual claims and disputes on a parity basis. The Orenburg Boundary Commission acted like this authority in relations with the Kazakhs.
The representatives of the Kazakhs, first chosen by the Khans and Khan's council, had to defend the interests of Kazakhs held liable for crimes against "native" Russian nationals, and to participate in the resolution of civil disputes (commercial, land-related, etc.) that used to arise at the Russian-Kazakh border. Over time, the Kazakh deputies evolved into officials, appointed and dismissed by the Russian authorities, but their main functions were anyway preserved. Since the middle of the 20-ies, only Kazakh Sultans were assigned as the officers of the Orenburg Boundary Commission, and being well-educated, and at the top of the steppe herders society, they now could work on a par with the Russian councilors - many of them were graduates of the Neplyuev Orenburg military school.
Not always, and not all Kazakh deputies could perform their functions effectively - some of them behaved as extortioners, some supported the rebel sultans. However, the mere presence of the Kazakh representatives increased the value of the Boundary Commission when resolving the disputes, and it could act as an arbitration body, and the authority protecting the interests of the Kazakhs in all conflicts with the Russian frontaliers, Cossacks and Bashkirs.
Key words: the accession of Kazakhstan to Russia; the Orenburg Boundary Commission; Kazakhs officials; sultans; Junior Horde.
About the author: Svetlana Vitalievna Gorbunova, Candidate of Historical Sciences, Associate Professor of the Department of Document Science and General History.
Place of employment: Nizhnevartovsk State University.
Горбунова С. В. «К подначальству и правосудию нечувствительно привыкать будут»: участие казахов в работе Оренбургской пограничной комиссии (1799-1869 гг.) // Вестник Нижневартовского государственного университета. 2017. № 2. С. 85-91.
Gorbunova S. V. «They will not suffer while habituating to subordination and justice»: participation of the kazakhs in the Orenburg boundary commission (1799-1869) // Bulletin of Nizhnevartovsk State University. 2017. No. 2. P. 85-91.
УДК 94(477) О. Н. Дроконова
Нижневартовск, Россия
НАЦИОНАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ НА ЭКСПОРТ: УКРАИНСКИЙ ОПЫТ
Аннотация. В статье анализируется феномен национальной украинской «истории на экспорт», возникшей в среде украинской диаспоры США, Канады и Западной Европы. Целью ее является выявление знаковых тем и характерных тенденций украинской истории, написанной в диаспоральной среде и влияющей на формирование национальной идентичности и траекторий последующего развития этнического сообщества. Проанализировав ряд источников, созданных за последние сто лет, автор приходит к выводу о наличии хронологических и географических закономерностей украинистики: «украинский вопрос», понимаемый как рост публикационной активности по теме, актуализировался в тех регионах, которые готовились к противостоянию с Российской империей или СССР. Поэтому до 1945 г. это были Германия, Австро-Венгрия и окку-
