CC BY
74
деть одну и ту же юридическую тенденцию с разных сторон или одновременно зафиксировать разные, иногда амбивалентные правовые тенденции.
Конечно — это скорее завтрашний, нежели сегодняшний день юридической компаративистики.
Но нельзя не видеть, что для более обоснованной классификации правовых систем необходимо выявление как их этнических, национальных и региональных культурных различий, так и общей ци-вилизационной основы.
Это те две исходные точки, отталкиваясь от которых, можно осуществлять кросс-культурные исследования права.
Таким образом, казалось бы, частный вопрос о сущностных характеристиках и месте российского права на юридической карте мира порождает необходимость в более широких, чем прежде, сравнительных исследованиях права.
Для их развития оказываются необходимы многие факторы и прежде всего междисциплинарный диалог и совместная деятельность философов, историков, социологов, экономистов и юристов по созданию аподиктических образов и моделей мира и правовых систем, способных укорениться в общественном сознании, и обретение новых конкретных знаний о праве, чаще всего не укладывающихся в предпосылочные схемы.
Литература
1. Ерасов Б.С. О статусе и содержании теории цивилизаций // История России. Теоретические проблемы. Вып. 1: Российская цивилизация: Опыт исторического и междисциплинарного изучения. М., 2002.
2. Четвернин В.А. Современная либертарно-юридическая теория // Ежегодник либертарно-юридической теории. Вып. 1. М., 2007.
УДК 340.130
3. Давид Р. Основные правовые системы современности. М., 1988.
4. Сорокин В.В. Понятие и сущность права в духовной культуре России. М., 2007.
5. Ионов И.Н. Цивилизационное сознание и историческое знание. М., 2007.
6. Lachance L. Le droit et les droits de l'homme. P., 1957.
7. См., например: Нерсесянц В.С. Право и закон. М., 1983. С. 342-343; Проблемы общей теории права и государства. М., 199. С. 188 и др.
8. Хон Т.Н. Культура и право: человеческое измерение гражданского общества. Основы теории и истории культуры. СПб., 1996.
9. Сравнительное изучение цивилизаций. М., 2001.
10. Следзевский И.В. Особенности и возможности современного цивилизационного подхода // История России. Теоретические проблемы. Вып. 1. Российская цивилизация: опыт исторического и междисциплинарного изучения. М., 2002.
11. Саидов А.Х. Сравнительное правоведение. М.,
2000.
12. Лукашева Е.А. Человек, право, цивилизации: нормативно-ценностное измерение. М., 2009.
13. Sorokin P. Sociological Theories of Today. N.Y.,
1968.
14. Ерасов Б.С. Культура, религия и цивилизация на Востоке. М., 1990.
15. Подробнее о формах и проблемах культурной интеграции см. гл.1 книги: Sorokin P. Social and Cultural Dynamics. Boston, 1957.
16. См., например: Капустин Б.Г. Россия и Запад: пути к миру миров // Цивилизации и культуры. Вып. 1. Россия и Восток: цивилизационные отношения. М., 1994.
17. Sociologie du rite. P., 1971.
18. Needham J. Science and Civilization in China. Vol. 11. History of Scientific Thought. Cambridge. 1980.
Шапсугов Д.Ю.
Профессор Северо-Кавказской академии государственной службы, д.ю.н, Заслуженный юрист РФ, Сергеев В.Н. Профессор Северо-Кавказской академии государственной службы, д.и.н.
К ПЕРЕИЗДАНИЮ ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫХ АКТОВ XVI-XX вв. ПО УПРАВЛЕНИЮ КАЗАЧЬИМИ ВОЙСКАМИ
Проанализированы нормативно-правовые документы XVI—XX вв. трех видов: постановления казачьих кругов, царские грамоты на Дон, положения и уставы казачьих войск России. Доказана необходимость их переиздания.
Three kinds of legal documents were analysed: resolutions of cossak circlies, tsar's documents, statuses of Russian cossaks. The necessity of its republishing was proved.
Ключевые слова: положения, уставы казачьих войск России, царские грамоты, правовой статус казачества, военное сословие, атаманское правление, законодательные акты.
Key words: statuses of Russian cossak troops, tsars documents, legalstatus of the Cossak military estate, ataman government, legislative acts.
За 20 лет развития современного казачьего движения издано более 100 законов, регулирующих его развитие. Что же касается законодательных актов по истории управления казачьими войсками в XVI-XX вв., то они в наше время почти не переиздавались. А между тем эти документы представляют интерес для исследователей истории народов Дона и Северного Кавказа, для ученых и практических работников современного казачьего движения, для авторов и издателей современных учебников по истории государства и права России, где эта тема не отражена.
Цель данного сообщения — привлечь внимание общественности к необходимости изучения и по возможности переиздания положений о казачьих войсках России, постановлений казачьих кругов Дона и Терека как памятников обычного права XVI-XX вв.
Всестороннее изучение истории народов Дона и Северного Кавказа предполагает дальнейшее расширение круга источников — публикацию новых документов, в том числе и неопубликованных постановлений казачьих кругов, нормативно-правовых документов военных и гражданских властей, относящихся к донскому и терскому казачеству (возникли в XVI в.), а также к черноморскому (создано царским указом 1788 г. под названием «Войско верных казаков Черноморских») и кубанскому (создано в 1860 г.) казачеству.
Первая группа источников представлена документами казачьих кругов (XVI-XVII вв. до запрещения в 1720-х г. Петром I кругов на Дону и Тереке), которые отложились в Донских делах и сохранились в Российском государственном архиве древних актов в г. Москве (РГАДА). Частично они были опубликованы Археографической комиссией под редакцией В.Г. Дружинина в пятитомном сборнике документов (см. Донские дела. Кн. 1. Русская историческая библиотека (РИБ). Т. 18. СПб., 1898; Донские дела. Кн. 2. РИБ. Т. 24. СПб., 1906; Донские дела. Кн. 3. РИБ. Т. 26. СПб., 1909; Донские дела. Кн. 4. РИБ. Т. 29. СПб., 1913; Донские дела. Кн. 5. РИБ. Т. 34 Пг., 1917). Эти документы охватывают период до 1662 г. включительно.
В первую группу источников входят и такие памятники письменного обычного права, как постановления казачьих кругов Дона и Терека, возродившихся весной 1917 г. после почти 200-летнего
перерыва в их работе. Эти документы частично изданы (см.: Шапсугов Д.Ю., Сергеев В.Н., Звездо-ва Н.В. Государственная и местная власть на Дону в 1917 г. Ростов-на-Дону, 2000); появились публикации постановлений кругов 1990-х годов, регулирующих процесс возрождения современного казачества (см.: Документы I съезда (круга) казаков Дона // Озеров А.А., Киблицкий А.Г. История современного донского казачества. Ростов-на-Дону, 2000; и др.). Представляется актуальной работа по дальнейшей систематизации и соответствующему научному анализу постановлений кругов как памятников обычного права, которые, основываясь на обычае и прецеденте, в свое время выполняли и выполняют в современном движении казачества роль регулятора внешне- и внутриполитических (властных, экономических, культурных) отношений на южной казачьей окраине России.
Вторая группа — нормативно-правовые документы, исходящие от военных и гражданских российских властей, — представлена царскими грамотами на Дон и Положениями о казачьих войсках России*. Оба вида источников издавались в свое время, но в новейший период не переиздавались.
Царские грамоты на Дон характеризуют процесс перехода ранее вольного казачества под юрисдикцию Москвы, привлечения казачества к государственной службе, они охватывают период взаимоотношений Москвы и Дона с XVI в. до первой половины XIX в. Царские грамоты частично были опубликованы в XIX в., но в новейшее время, к сожалению, не переиздавались (см.: Материалы для истории войска Донского. Грамоты / Составитель И.И. Прянишников. Новочеркасск, 1864; Акты, относящиеся к истории войска Донского, собранные генерал-майором А.А. Лишиным. Т. 1. Новочеркасск, 1891). Исследователи отмечают некоторый субъективизм и тенденциозность названных составителей, которые «выбирали лишь те грамоты, в которых правительство благодарило казаков за службу и предоставляло им различные льготы, но, как правило, не публиковали те грамоты, где власти выражали недовольство войском Донским» [1]. Немало царских грамот, не включенных в изданную подборку документов И.И. Прянишникова и А.А. Лишина, содержится в упо-
* Вне рассмотрения в данном сообщении оставлены законодательные акты, характеризующие порядок несения воинской службы: Положения, Уставы о строевой службе
мянутом выше пятитомном сборнике документов «Донские дела».
Квазиконституциями государственного управления южной казачьей окраины России стали: Положение о донском казачьем войске 1835 г. [2] и Положение об общественном управлении в казачьих войсках 1891 г. Поскольку эти законодательные акты были распространены на другие казачьи войска, регулировали не только порядок военной подготовки, государственной службы, но и управление, и воинскую повинность, и войсковое хозяйство, затрагивали вопрос об отношении русских к нерусским народам, то охарактеризуем названные документы подробнее.
Необходимость переиздания указанных положений XIX в. в начале века XXI возрастает в силу ряда обстоятельств. Формирование правового статуса современного казачества предполагает изучение и использование исторического опыта правотворчества в крупнейшем казачьем Донском войске, законодательные акты по которому, как правило, переносились на другие войска империи.
Положение 1835 г. о донском казачьем войске хранится в Государственном архиве Ростовской области и представляет собой объемистую книгу в 544 страницы. Закон утвержден императором, имеет подпись Председателя Государственного совета Новосильцева. Положение действовало 82 года (18351917) и являлось Основным законом (квазиконституцией) Донского войска.
«Положение об управлении Донского войска» готовилось 16 лет. Его составители, с одной стороны, стремились закрепить область войска Донского в составе империи, приблизив местную власть и управление к общегубернскому уровню, а с другой — они не могли игнорировать правовые казачьи традиции, накопленный опыт государственной службы, преимущества казачества в землепользовании, мнение правоведов-казаков.
Новочеркасск дважды посетил император Александр I (1818, 1825 гг.). С местными властями обсуждался вопрос о принятии нового закона. После первого визита императора на Дон в Сенате был сформирован Комитет по рассмотрению дел в войске Донском и подготовке нового закона. Комитет первоначально возглавлял войсковой атаман А.К. Денисов (1818-1821 гг.). Однако в его деятельности власти усмотрели «мечтательные мысли насчет самодеятельности Дона». Атаман попал в опалу, был лишен права выезда из Новочеркасска и в 1821 г. сдал свою должность. Фактически Комитет возглавил генерал-адъюнкт, князь А.И. Чернышев (от военного министерства). От Министерства
юстиции в Комитет вошел статский советник В.И. Болгарский. Представители центральной власти повели острую борьбу с донскими войсковыми атаманами А.К. Денисовым и его преемником А.В. Иловайским, стремившимися отстоять казачьи вольности. Генерал Чернышев привлек для составления Положения донских генералов Андрианова, Карпова, Черевкова и подполковника Шамшева.
Закон определял казачество как военное сословие Российской империи. Положение носило характер аграрного закона, подтверждало собственность Войска на землю, закрепляло за каждой станицей во владение и пользование участок земли, так называемый юрт (казачья община). Закон запрещал передачу юртовой земли в частую собственность. Владение казаков землей было общинным, а пользование — личным. Каждый казак по достижении 17-летнего возраста по новому закону наделялся землей в 30 десятин (более 30 гектаров). Это была главная привилегия казака за службу государству. Надел этот не облагался налогом, казак имел право на бесплатную медицинскую помощь, бесплатное получение лекарств и бесплатное обучение. Земли, на которых имелся каменный уголь, были закреплены в собственность Войска. Каждая станица по закону должна была разделить свои земли: часть отвести под пашни, часть — для сенокосов, для общих пастбищ скота и рабочих лошадей и отдельно для «конских табунов и гулевого скота». Пахотная и сенокосная земля разделялась на паи, и на нее имели право все служилые казаки. Вдовы и сироты-женщины получали полпая. Окончательное превращение казачества в военное сословие было зафиксировано и в «Своде законов Российской империи», изданном в 1832 году.
Главное место в Положении занимает характеристика атаманского правления. Компетенция атамана регламентируется довольно детально, закон в этом отношении учитывал 300-летний опыт атаманского правления. В части I «О военном и гражданском управлении в совокупности» в главе I «Определение власти и образ действий Войскового атамана» отмечается, что атаман продолжал оставаться наказным (таковым впервые стал в 1723 г.). Ему поручалось управлять Войском на правах военного губернатора и «управляющего гражданской частью». Управление войском Донским «Положение» разделяло, таким образом, на военное и гражданское. Высшая власть по тому и другому управлению принадлежала войсковому атаману.
Непосредственные поручения атамана выполняли его адъютанты и войсковые есаулы, при нем действовала «атаманская канцелярия» (с. 8). Ата-
ман, как главный местный начальник и хозяин области, был «обязан ежегодно осматривать землю войска Донского». Осмотр он мог поручить второму после атамана лицу в войске — начальнику штаба. Для осмотра округов по управлению гражданскому мог посылать «доверенных чиновников из наличных по Войску». Положение давало атаману право надзора «за поведением и поступками каждого», но и обязывало собственным примером побуждать «к трудолюбию, благонравию и благочестию», определяло меры взыскания, которые мог применить атаман: выговор, опубликование, личное задержание или арест, удаление от должности и предание суду. В законе специально подчеркивалось, что сам атаман никого не судит, но охраняет законы и защищает притесненных (с. 5-7).
Положение определило место и роль атамана в системе государственной власти и управления. В Донском войске ему подчинялись все служащие и отставные генералы, штаб, обер-офицеры и низшие чины. В § 6 части I главы I отмечается, что «наказной атаман в сношениях его по управлению войском, в правительствующий Сенат, в Святейший Синод, министрам, Главнокомандующим армиями и военным лицам, старшим его в чине (кроме принадлежащих к Донскому войску), посылает рапорты, донесения и представления по установленной форме; к корпусным командирам, генерал-губернаторам и гражданским губернаторам — отношения; Войсковым: Правлению, суду уголовному и гражданскому и приказу общественного призрения дает предложения; прочим же местам и лицам в Войске предписывает, а от них получает рапорты и донесения» (с. 2-3). В «Положении», таким образом, зафиксированы определение власти, иерархическая соподчиненность в системе должностей военной и гражданской службы, а также установлены виды документов (рапорты, донесения, представления), направляемых в высшие инстанции, представление отношений к равным себе по чину; предусмотрена прямая и обратная связь в войске Донском: атаман дает письменные предложения и предписания, а получает в качестве обратной информации рапорты и донесения.
Правовые традиции атаманского правления, несомненно, учтены составителями Положения. Это нашло свое отражение в регламентации предметов ведения и «образа действий Войскового наказного атамана» (с. 3-5, пункты 1-12). Пункт 1 зафиксировал функцию надзора за исполнением законов — наблюдение, чтобы «законы и установленный порядок исполнялись с точностью. А дела в присутственных местах вообще производить без
лицеприятия и с возможной скоростью», чтобы «не были нарушаемы и ослабляемы дарованные Войску привилегии и преимущества», чтобы «каждый чин в Войске действовал в пределах своих обязанностей и никто не приписывал власти, ему не принадлежащей», «чтобы всякий имеющий нужду в покровительстве законов обретал неотложное Правосудие и защиту», «подсудные не были изнуряемы продолжительным содержанием под караулом и дела об них получали поспешное окончание»; «чтобы не производилось нигде никаких сборов и налогов с народа, кроме определенных законом»; «благо-временно отвращаем был всякий недостаток в продовольствии жителей...» и др.
Положение 1835 г. определяет правовой статус донских калмыков. Еще в 1694 г. войско Донское предоставило донским калмыкам статус казачества с обязательным привлечением к службе, что было признано Московским правительством, определившим калмыкам ежегодное жалование в размере 500 рублей. В 30-е годы XVII в. донские калмыки в административном отношении подразделялись на три улуса: Верхний, Средний и Нижний. В 1735 г. за ними был закреплен статус военно-казачьих поселений-кочевий.
В начале XIX в. в трех из семи округов Дона проживало 16,5 тыс. калмыков, которые входили в состав донского казачества, населяли преимущественно Сальский округ, но были рассредоточены и по другим округам (Донецкий, I и II Донской).
«Положение» утверждало для калмыков особое правление. В главе десятой (ч. III, § 154-159) «О калмыцком правлении» (с. 406) определяется официальное его название «Калмыцкое правление» и его состав: судья, два заседателя и два депутата. Судья и два заседателя назначались атаманом из войсковых чиновников, а депутаты — из природных калмыков, один из почетных старейшин, другой — из духовенства. Учреждалась канцелярия калмыцкого правления в составе секретаря, двух старших писцов и двух младших, а также переводчик русского и калмыцкого языков. В § 159 определяется срединное положение «калмыцкого правления»: «быть, сколько позволит местное положение, в самой середине кочевья или, по крайней мере, в таком месте, откуда оно могло бы удобно наблюдать и действовать на все занимаемое кочевьем пространство».
Таким образом закон приближал управление калмыцким кочевьем к общегубернскому, но при этом учитывалась специфика Дона. Станичное правление разделялось на два вида: собственно станичное, или управление казачьими станицами,
и на сотенное, или управление улусами калмыцкого кочевья. Местное (сотенное) правление оставалось в прежнем виде. Как и в XVIII в., донские калмыки делились на три улуса, каждый из них состоял из сотен, а последние — из хотунов. В § 179-182 главы II (ч. III) фиксируется названный состав правления и подчеркивается, что «каждая сотня управляется своим сотником, который имеет в помощь себе двух благонадежных калмыков в виде станичных судей», «каждый хотун управляется своим приказным, хотунные приказные подчиняются вместе с хотунами сотнику» (с. 411). В главе четвертой (ч. III), в разделе «Порядок калмыцких выборов» (§ 1; 250-256), отмечалось, что местное руководство избиралось на три года, соответственно в сотнях — сотники, хотунах — приказные.
«Положение» определяло правовой статус Калмыцкого правления. По военной части оно было подведомственно начальнику Войскового дежурства, по гражданской — Войсковому правлению. Круг военной деятельности правления был весьма обширен: необходимо было наладить точный учет годных к службе мужчин и систематически представлять их списки в Войсковое дежурство; контролировать правильность и очередность призыва казаков-калмыков на службу и рассматривать жалобы о нарушениях правил местным руководством, направлять их специальным представителям военной власти; постоянно изучать реальное состояние готовности калмыков к очередному призыву на службу; в случае необходимости принимать должные меры. Исследователь из Калмыкии Ким Шовунов отмечал, что введение в действие Положения 1835 г. имело для донских калмыков положительные последствия. Они получили собственное управление, максимально приближенное к их быту, обычаям, хозяйственному укладу; территория была совершенно обособленной от оседлых станичных юртов, причем настолько обширной, что на каждую мужскую душу приходился надел более 100 десятин удобной земли; был образован специальный фонд из войсковых денежных сумм для помощи обедневшим семьям; калмыки получили возможность обучать детей в любых войсковых школах на общих основаниях со всеми казачьими детьми [3, с. 83].
Положение закрепляло новое административное деление земли донских казаков. В разделе II (часть III) «Окружное управление» в § 103 отмечается: «Все места и лица, к окружному управлению принадлежащие, имеют постоянное пребывание в главных окружных местах по начальствам, а именно: по Черкасскому — в г. Новочеркасске; по Первому Донскому — в станице Ведерников-
ской; по Второму Донскому — в ст. Нижне-Чирской; по Усть-Медведицкому — в ст. Усть-Медведицкой; по Донецкому — в ст. Каменской; по Хоперскому — в ст. Алексеевской; по Миусскому — в слободе Голодаевка» (с. 396). В § 105 зафиксировано, что «калмыцкое правление находится в калмыцком кочевье, а полицейская управа и торговый совестный суд — в г. Новочеркасске» (с. 397). К семи округам Дона в 1884 г. добавился Сальский округ с центром в станице Великокняжеской (ныне гор. Проле-тарск). В 1887 г. были сформированы Таганрогский и Ростовский округа. Ранее Таганрог имел градоначальство, а Ростов был городом Ростовского уезда Екатеринославской губернии. Таким образом, Положение поделило донскую землю на семь округов соответственно российским уездам, что опять-таки приближало управление областью к общегубернскому.
Изучение Положения как части совокупности источников, сопоставление его с другими законами показывает, во-первых, что вышедшие до принятия Положения 1835 г. законы и другие документы права являются его источниками. К ним относятся: доклад начальника легкой кавалерии и иррегулярных войск Г.А. Потемкина императрице Екатерине II о коренных реформах в войске Донском, после которого последнее превратилось в административную единицу Российской империи; Манифест Павла 1 от 6 июля 1797 г. «О восстановлении в войске Донском прежнего образа правления», обещавший восстановить «все бывшие постановления войска Донского», отменить нововведения Потемкина; жалованные грамоты царей Войску, особенно 1793 г., подтвердившие привилегию казачества в землепользовании; Указ Павла I о закреплении за всеми донскими чиновниками и военачальниками прав российского дворянства; Указ Александра I 1802 г. о структурной реорганизации казачьих войск и его же указ от 6 февраля 1804 г. о преобразовании в управлении войском Донским. Положение о Донском казачьем войске 1802 г. — первый законодательный акт российского правительства, определивший порядок службы казаков. Все перечисленные и иные акты явились источниками Положения 1835 г., они отражали поэтапное распространение общегубернского управления на казачью область, а также борьбу центра со стремлениями донцов отстоять казачьи правовые традиции.
Во-вторых, сопоставление Положения 1835 г. с правовыми документами по Донскому войску, вышедшими позже, например, с «Положением об общественном управлении станиц казачьих войск» от 3 июня 1891 г., позволяет установить, что в Положе-
нии 1835 г. закреплены не только сословные привилегии казачества, но и неравноправное положение иногороднего крестьянства (последнее было бесправной, безземельной, подчиненной казачьему сословию категорией населения), что в нем отсутствует правовая регламентация такого института казачьего самоуправления, как хуторские и станичные соборы, их состав, возрастной ценз участников, права иногородних; нуждался в разработке комплекс прав и обязанностей хуторских, станичных, окружных и походных атаманов.
Некоторые выводы. Определение места и роли атамана в управлении — центральный сюжет Положения (1835 г.), проходящий через все три части закона. Документ отражает казачьи традиции выдвигать на должность атамана компетентных, незаурядных, выдающихся деятелей казачества, его неформальных лидеров. Людей, не обладавших такими качествами, казачество никогда не выделяло из своей среды. Восстановление института наказных атаманов в 1990-х годах усиливает актуальность Положения. Оно незаслуженно забыто современниками. Полезно было бы его переиздание. Это способствовало бы дальнейшему расширению документальной основы формирующегося правового статуса современного казачества.
Исследователи отмечают слабость подготовки современных выборных атаманов, членов атаманского правления в вопросах организации самоуправления, что усиливает значение исторического опыта атаманского правления, взаимодействия донского казачества с органами государственной власти. Правовым выражением такого взаимодействия и явился Основной закон (квазиконституция) войска Донского — «Положение об управлении Донского войска 1835 г.», которое нужно рассматривать как аргумент в разработке современной концепции казачества.
Положение не только заложило правовую базу взаимоотношений казачества и государства. Закон закрепил экономическую самостоятельность казачества, гарантировал его служилую пригодность, самообеспечение специфической части российской императорской армии (иррегулярных войск), минимальность затрат на содержание войска, которое в свою очередь гарантировало стабильность в регионе, военную, социально-политическую, экологическую и экономическую безопасность государства.
Великие либеральные реформы 60 — 70-х годов XIX в. осуществлялись реформаторами, которые находились под влиянием общественной теории местного самоуправления. Реформы земского
и городского самоуправления (соответственно 1864 и 1870 гг.) соответствующим образом повлияли на развитие законодательства об управлении Донской, Кубанской и Терской казачьими областями. Были приняты два новых одноименных законодательных акта Российской империи — «Положение об общественном управлении станиц казачьих войск» (1870 и 1891 гг.). Эти законодательные акты регламентировали общественное управление в станицах, поселках, хуторах и других населенных пунктах казачьих областей Дона, Северного Кавказа и др. По Положению 1870 г. управление станиц составляли станичные сходы, станичный атаман со станичным правлением, станичный суд. В поселковое управление входили поселковые сходы и поселковый атаман. В 1891 г. императором Александром III было утверждено новое Положение об общественном управлении станиц казачьих войск, которое было применено к подавляющему большинству казачьих войск империи. Это Положение признано научной общественностью 1990-х годов — начала XXI в. как весьма важный акт для возрождающегося современного казачества, оно было не раз переиздано [4] и переосмыслено в исследованиях [5].
Важным источником названного законодательного акта было Положение 1870 г., которое развивалось и уточнялось. В станичных сходах в войске участвовали выборные из числа домохозяев (1 выборный старше 26 лет от 10 дворов). Надзор за деятельностью общественного управления станиц перешел непосредственно к окружным атаманам (Донское войско) или атаманам отделов (Кубанское, Терское и др.). Станичные сходы в основном должны были заниматься вопросами денежного и земельного хозяйства станиц, исправного отбывания казаками воинской повинности. Кроме того, в их компетенцию входили вопросы учреждения начальных училищ, станичных хлебных магазинов, сберегательных касс, а также установление общественных запашек, улучшение коневодства, развитие сельскохозяйственных отраслей, распределение общественного поземельного довольствия между всеми поселениями станиц и выделение общих наделов (лесного, арендного, для станичных табунов и т.п.). В число вопросов ведения станичного сбора включались обязанности определять, кто из казаков может снарядиться на службу на свои средства, а кто нуждается в ссудах или пособиях из общественных сумм. По положению станичное общество отвечало круговой порукой за исправный выход на службу каждого из своих членов, за неукоснительное отбывание земских и станичных повинностей и пополнение
недоимок, числящихся за обществом. Правом назначать станичные сходы (сборы) обладал станичный атаман. На станичного атамана возлагалась обязанность наблюдать за тем, чтобы жители станиц, как люди военные, соблюдали чинопочитание и оказывали должное уважение заслуженным людям и старикам. В Положении определяется ряд мер взыскания за различные проступки станичников (арест, денежный штраф, назначение на общественные работы, наказание розгами); устанавливался порядок выборов атаманов, конкретизировались их права и обязанности, возрастной ценз, денежное содержание, воинские звания; упорядочивалось действие станичного суда и хуторского самоуправления. Положение 1891 г. усложнило и расширило круг обязанностей войсковой администрации по надзору за станичным управлением, что повлекло за собой увеличение ее штатов. Основные требования положения просуществовали в казачьих войсках вплоть до 1917 г. [6, с. 263].
Обилием законодательных актов отличается современное казачье движение: более 100 законов за 1990—начало XXI в. [7]. Активность власти в законотворчестве объясняется возросшей ролью казачества в национальной безопасности России. Переизданию, несомненно, будут подвергнуты законы, отражающие процесс формирования концепции современного государства по отношению к казачеству, а также комплекс документов по формиро-
ванию государственной службы казачества, в том числе постановления и распоряжения на этот счет местных властей [8].
В ближайшем будущем научная общественность Южной России осуществит издание многотомного капитального труда «Антология памятников права народов Кавказа». Включение в новое издание намеченных в данном сообщении, предположительно в качестве первого варианта, памятников права представляется своевременным и актуальным.
Литература
1. Миненков А.А. Донское казачество в эпоху позднего средневековья (до 1671 г.). Ростов-на-Дону, 1998.
2. Полное название документа «Положение об управлении Донского войска. Ч. I, II, III с приложениями к наказу гражданскому управлению штатами и общими положениями». 2-е изд. (В дальнейшем — Положение. 1835. СПб., 1842).
3. Шовунов К.П. Калмыки в составе российского казачества. — Элиста, 1992.
4. Альманах Крестоград. Вып. I. Государственный архив Ставропольского края. Ставропольское издательство «Крестоград», 1993.
5. Шапсугов Д.Ю. Местная власть в России и Германии // Вопросы теории, истории нормативного регулирования. Кн. I. Ростов-на-Дону, 1994; и др.
6. Казачество: Энциклопедия / Под ред. А.П. Федотова. М., 2000.
7. Таболиина Т.В. Государство и казаки: опыт взаимодействия. Ростов-на-Дону, 2001.
8. Донские казаки и государственная служба: Сборник документов (1991-2000). Т. 2. Ростов-на-Дону, 2001; и др.
УДК 342.5
Звёздова Н.В.
Доцент Северо-Кавказской академии государственной службы, к.ю.н.
ЗАКОНОПРОЕКТ III ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ (1907-1912 гг.) «О РАСПРОСТРАНЕНИИ ЗЕМСКОГО ПОЛОЖЕНИЯ НА ОБЛАСТЬ ВОЙСКА ДОНСКОГО»
Дан анализ законопроекта III Государственной думы 1907—1912 гг. о распространении Положения 1890 г. о губернских и уездных земских учреждениях на Область войска Донского. Прослеживается роль донца-правоведа И.Н. Ефремова в обосновании этого проекта, показан раскол Казачьей группы на противников и защитников законопроекта, обретение последним большинства в нижней палате, обеспечившего принятие названного проекта Думой.
The analysis of the State Duma IIIof1907-1912 in the spreading of the Statement of1890 on the gubernia and use zemsky institutions over the region of the Don Army. The role of the Don lawyer I.N. Efremov is observed in the foundation of this project. The split of the Cossack group into opponents and supporters of the project is shown. It is also written about the estrangement by the latter the majority in the Lower Chamber that had ensured the acceptance of the bill by the untied meeting of the Duma.
Ключевые слова: либералы, Казачья группа, земское самоуправление, военное министерство, окружное и областное земское собрание, имущественный ценз.
