CC BY
44
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2016, Том 25, Экспресс-выпуск 1352: 3957-3973
К орнитофауне Хэнтэй-Чикойского нагорья, южное Забайкалье
А.А.Назаренко
Второе издание. Первая публикация в 1978*
В плане выполнения исследований по выяснению истории формирования орнитофауны высокогорий юга Дальнего Востока и Сибири летом 1976 года нами была предпринята экспедиционная поездка в Южное Забайкалье. Цель поездки — получение сравнительных материалов по видовому составу и систематике птиц высокогорных ландшафтов данного района и Сихотэ-Алиня. Благодаря содействию А.С. Бабкина и Д.И.Котенева (Читинское территориальное геологическое управление) мы получили возможность провести фаунистическое обследование труднодоступной и практически неизученной горно -таёжной полосы Хэнтэй-Чикойского нагорья близ границы с Монголией.
Полевые работы проводились в окрестностях районного центра села Кыра (9-11 июня и 9-10 июля), посёлка Бальджикан (12-13 июня и 7-9 июля) и главным образом в бассейне верхнего течения реки Баль-джи и в высокогорьях Кумыльского гольца (около 2340 м н.у.м. — междуречье Чикоя и речек бассейна Балдж-Гол). Непосредственно в высокогорьях мы провели десять дней — с 14 по 24 июня.
Местность в окрестностях Кыры представляет собой низкогорную сухую лесостепь монгольского типа. Ландшафт в районе Бальджикана и в особенности в бассейне реки Бальджи совсем иной. Это глубоко рас -сечённое плато с высотами до 1900-2000 м н.у.м., при уровне речных долин от 1400 м и выше. Долины рек, шлейфы и склоны до 1000-1700 м заняты лиственничными лесами. Выше их постепенно сменяют кедровники, формируя на высоте около 1900 м н.у.м. (на склонах южной экспозиции) верхнюю границу леса. Впрочем, лиственница по верхней границе леса присутствует повсеместно. В противоположность бассейну Чикоя и Сохондинскому заповеднику (Сипливинский 1975), в лесах обследованного района полностью отсутствуют ель и пихта.
Для высокогорного ландшафта Кумыльского гольца характерны обширные плоские горизонтальные поверхности, образующие серию разновысотных террас. Собственно вершина гольца также представляет собой плосковерхий ступенчатый купол. Каменистые осыпи, курумы (каменные развалы) и скальные обнажения на гольце развиты ограниченно. Но каменные полигоны распространены довольно широко. В
* Назаренко А.А. 1978. К орнитофауне Хэнтэй-Чикойского нагорья, южное Забайкалье II Экология и зоогеография некоторых позвоночных суши Дальнего Востока. Владивосток: 40-56.
противоположность более высоким гольцовым массивам этого района, Сохондо и Барун-Шибертуй, на Кумыльском гольце совершенно отсутствуют альпинотипные формы рельефа и, в частности, каровые цирки. Это, по-видимому, явилось причиной того, что ряд характерных высокогорных птиц здесь обнаружить не удалось.
Кедровый стланик образует сильно фрагментированные заросли, высотные пределы которых значительно варьируют в зависимости от крутизны и в особенности экспозиции склонов. Сравнительно обширные участки зарослей приурочены только к южным склонам. Выше по рельефу стланик существует только в ветровой тени вдоль уступов гольцовых террас. Заросли здесь имеют характерную линейно вытянутую форму. С высоты 2000 м н.у.м. почти повсеместно начинают господствовать лишайниковые и каменисто-лишайниковые тундры.
Обследованный таёжный район в прошлом имел постоянное и довольно значительное население, и признаки былого сильного воздействия человека на местный ландшафт ещё видны повсеместно. Леса, в особенности кедровые, сильно расстроены пожарами. Пострадали от пожаров и заросли кедрового стланика. Обращённые к речным долинам крутые южные склоны обезлесены и придают характерный «монгольский» облик ландшафту. В долинах речек повсюду воронки старых завалившихся шурфов, местами галечниковые отвалы, заросшие либо зарастающие лиственницей и кустарниковой берёзой. Не только луга, но, видимо, и обширные массивы ерниковых зарослей, широко распространённые в верховьях речек, вторичны. Впрочем, в настоящее время повсеместно можно наблюдать процессы восстановительных смен. Всё это не могло не сказаться из характере местной фауны. Ряд видов: белая трясогузка, черноголовый чекам, сибирский жулан, белошапочная овсянка, дубровник, обыкновенная чечевица и некоторые другие — выявились здесь уже после освоения местности человеком. Другие, обитающие в древесно-кустарниковых зарослях, значительно изменили свою дисперсность, проникнув далеко вверх по речным долинам.
В процессе работы полнее были обследованы высокогорья и лиственничные леса склонов и долин, менее полно — кедровые леса и полоса верхней границы леса. Экскурсии в степи и лесостепи носили кратковременный и рекогносцировочный характер. Сосновые леса и широкие долины таёжных рек, где господствуют уже открытые места, совершенно не посещались.
Ниже приводится перечень тех видов птиц, для которых получены новые сведения о распространении либо данные, уточняющие и дополняющие сведения, уже имеющиеся в литературе для смежных районов Забайкалья и Монголии (Козлова 1930; Леонтьев. Павлов 1963; Измайлов, Боровицкая 1073; Богородский 1976; Линдеман 1976; Piechocki, ВоМ 1972; и др.).
Рогатый жаворонок Eremophila alpestris subsp.? Об обитании этого вида в местных высокогорьях сообщили А.Н.Леонтьев и Е.И. Павлов (1963). По нашим наблюдениям, первые жаворонки появляются на обширных тундроподобных обеслесенных поверхностях плато (с высоты около 1900 м н.у.м.) ещё на порядочном удалении от гольцовых вершин. На гольцах эти птицы населяют все типы тундр, отдавая предпочтение слабонаклонным и горизонтальным участкам. Обычны. Очень осторожны.
Поскольку рогатых жаворонков из Забайкалья принято относить к форме brandti, интересно отметить некоторые биологические и морфологические особенности местной высокогорной популяции.
Песня у местных птиц удивительно громкая, мощная. Собравшись петь, самцы набирают высоту прямо по вертикали, подобно обыкновенному жаворонку Alauda arvensis. Этому, возможно, способствуют постоянные и очень сильные ветры. Птицы поднимаются очень высоко, до 300-400 м и выше, так что их почти не видно простым глазом. Иногда они запевают сразу, набрав нужную высоту, иногда довольно долго молча трепещут в вышине и только затем начинают петь (ср. Корелов 1970). Поют птицы и сидя, но эта песня совсем иная, она на -поминает песню ошейниковой овсянки Emberiza fucata. Тревожный позыв — громкий, мелодичный и несколько печальный свист. Это первый звук, который слышишь, поднявшись в горную тундру.
Чёрные усы и пятно на груди у местных птиц очень крупные. Белый «зазор» между усами и грудным пятном находится в пределах 2 -4 мм. Окраска верха более насыщена, чем у типичных brandti. Безусловно, птицы из забайкальских высокогорий не brandti. К сожалению, необходимым сравнительным материалом из степных районов Забайкалья мы не располагали. В сухой степи у Кыры рогатые жаворонки вообще не были встречены.
Первая пара птиц, собиравшая корм, была замечена 20 июня. Однако самка от 22 июня только приступила к откладке яиц: один фолликул оказался лопнувшим, в яйцеводе — полностью сформировавшееся, но ещё без известковой скорлупы яйцо, диаметр следующего самого крупного фолликула — 6.0 мм.
Болотная гаичка Poecilepalustris. Обычна, но численность сравнительно с пухляком Poecile montanus невелика. Приурочена к долинным тополево-лиственничным и берёзово-лиственничным лесам, а также к придолинным участкам чистых лиственничников. В пределах своего местообитания в данном районе везде живёт бок о бок с пухляком. Безусловно, но зная позывок и песни этого вида, его легко пропустить, отнеся увиденных птиц к пухляку.
Сибирская гаичка Poecile cincta sayana Sushkin, 1904. Пара птиц добыта 29 июня в верховьях Бальджи в сомкнутом кедровнике на вы-
соте около 1700 м н.у.м. Это единственная встреча с данным видом за всё время работы в районе. Птицы держались рядом, даже кормились на одной ветке. Судя по состоянию гонад (у самки к тому же наседное пятно начало покрываться перьями), у птиц были, видимо, птенцы на вылете. Добитые экземпляры — типичнейшие sayana. Это крупные и крупноклювые птицы, что сразу заметно при сравнении их с птицами Кольского полуострова, Средней Сибири и Магаданской области (соответственно lapponica, cincta и kolymensis). Их размеры, мм: крыло 70.0 и 71.0; хвост 71.0 и 69.0; клюв (от границы оперения) 11.6 и 11.2; высота клюва (на уровне переднего края ноздри) - 4.4 и 4.2 у самца и самки соответственно. Бока рыжие, более насыщенного оттенка, чем даже у экземпляров с Кольского полуострова. Шапочка не коричневатая (как у lapponica и cincta), а буровато -серая (как у птиц из восточной части ареала). Спина с чётким рыжим оттенком.
Для Южного Забайкалья сибирская, или сероголовая гаичка впервые указывается Т.Н.Гагиной (1961) по зимнему экземпляру, добытому в 1956 году на верхнем Чикое. Птица была отнесена к номинальной форме (без какого-либо обсуждения). Второй экземпляр из этого же района был добыт 17 октября 1962 (Богородский 1976). Гнездование этого вида в Хэнтэе доказано А.Болодом ^есЬоскп., Bolod 1972). К сожалению, в тексте этой работы упомянут лишь один экземпляр из Хэнтэя от 24 апреля с крылом 70.0 мм, причём авторы относят его к номинальной форме. Подвидовая принадлежность добытых мною птиц и некоторые зоогеографические соображения заставляют считать, что в Хэнтэй-Чикойском нагорье должна обитать та же форма, что и в Хангае и Саянах. Поэтому правильность отнесения летних птиц из Хэнтэя к номинальной форме вызывает сомнение. Равно желательно переопределение и птиц, добытых осенью и зимой.
Мухоловка -касатка Muscicapa sibirica sibirica <^Г.ОтеНп, 1789. Обычна, населяет долинные и придолинные лиственничные и лист-веннично-кедровые леса и приручейные кедровники. В последнем случае по закрытым от холодных северных ветров долинам ключей проникает высоко па склоны (но не до верхней границы леса). Известная нарушенность лесов для этого вида, несомненно, благоприятна. Птицы отдают предпочтение участкам, где среди берёзово-лиственнич-ного молодняка возвышаются рыхлые куртины высоких старых лиственниц, или местам, где высокоствольные насаждения чередуются с небольшими полянами, просветами у дорог и т.п.
Интенсивность пигментации и густота пятен на груди у птиц подвержены довольно значительному индивидуальному варьированию, что заметно даже при рассматривании птиц в бинокль. Случается встречать и очень тёмных особей, пятна на груди у которых совершенно сливаются. Подобная птица наблюдалась 29 июня. Любопытно, что
её брачный партнёр обладал нормальной, средней окраской. Вопрос об индивидуальной изменчивости мухоловок-касаток из Монголии обсуждался Е.В.Козловой (1930). Поэтому совершенно неправильно относить птиц из Хэнтэя к форме ораса, как это сделали Р.Пьехоцкий и А.Болод (1972).
Обыкновенная горихвостка Phoenicurus phoenicurus. Найдена в качестве довольно обычного вида у Бальджикана и по среднему течению реки Бзльджи. Здесь птицы населяют вторичные парковые берёзовые и лиственнично-берёзовые леса речных долин и прилежащих пологих склонов. Отмечались и в сильно нарушенных приречных то-полево-лиственничных насаждениях.
У Бальджикана 13 июня беспокоящийся самец выдал место гнезда - старое дупло малого пёстрого дятла Dendrocopos minor в трухлявом берёзовом пне на высоте 2.5 м (не было осмотрено). При повторном посещении этого же места 9 июля птицы вновь были встречены. Судя по их поведению, птенцы уже оставили гнездо. Примерно в 300 м от этого места была встречена ещё одна пара горихвосток, самка была с кормом.
Тревожная позывка этого вида сходна с таковой сибирской горихвостки Phoenicurus auroreus, хотя звучит несколько ниже. В ней, правда, совершенно отсутствует один элемент — высокий (тонкий) свист. Песни этих видов, что было отмечено ещё Е.В.Козловой (1930), действительно хорошо различаются.
Указанное новое местонахождение расположено в 360 км к юго -востоку от ближайшего известного места обитания обыкновенной горихвостки в Забайкалье — района Гусиного озера (Измайлов, Боровицкая 1973). Распространение горихвостки в Северной Монголии, судя по данным Е.В.Козловой (1930, 1933) и Р.Пьехоцкого и А.Болода (1972), всё ещё выяснено неудовлетворительно. Очевидно, все августовские находки птиц должны относиться уже ко времени широких откочёвок вида, и определять по ним границы ареала рискованно.
Соловей-красношейка Luscinia calliope. Обычен в районе Баль-джикан — бассейн реки Бальджи. Населяет древесно -кустарниковые и кустарниковые заросли речных долин. Вместе с ерниковыми зарослями проникает вплоть до истоков речек. Затем, после некоторого перерыва (ныне, видимо, значительно сокращённого), появляется уже у верхней границы леса и выше — в зарослях кедрового стланика. Здесь птицы столь же обычны, что и в речных долинах и в зарослях стланика в высокогорьях Сихотэ-Алиня (Назаренко 1971).
Интересно указать на некоторые отличия между птицами данного района и Сихотэ-Алиня (без каких-либо таксономических следствий). У забайкальских красношеек горло не кроваво-красное с малиновым оттенком, как у птиц из Сихотэ-Алиня, а красное, с явным оранжевым
оттенком. Верх у местных птиц менее тёмный, с более чётким оливковым оттенком. Песни у двух этих популяций также в небольшой степени различаются.
Синий соловей Larvivora cyane. Обычный, но сравнительно немно-гочисленный вид района Бальджикан — бассейн реки Бальджи. Птицы населяют долинные и придолинные лиственничники с густым подлеском из даурского рододендрона, а также, в меньшей степени, то -полево-лиственничные леса — участки, где черёмуха образует густые заросли. Все эти леса несколько расстроены старыми пожарами и рубками, поэтому в них довольно значительная примесь берёзы и местами осины; пышно разросся подлесок. Судя по встречам, синие соловьи приурочены к наиболее низким гипсометрическим уровням для данного района и выше 1600 м н.у.м. не поднимаются. Так, не встречены они в лиственнично -кедровых долинных лесах, которые местами сохранились в истоках Бальджи. Не поднимаются они и высоко на склоны, и участки приручейных кедровников с хорошо развитым кустарниковым ярусом остаются незаселёнными (хотя физиономически выглядят так, что непременно были бы заселены, будь они на Дальнем Востоке!). Всё это приводит нас к заключению, что синий соловей появился в Южном Забайкалье сравнительно недавно, возможно, уже после освоения человеком этого района, и ещё не освоил все наличные местообитания Этот вид довольно энергично расселяется в Западной Сибири, причём известная расстроенность лесов, по -видимому, благоприятствует этому. Очевидно, подобная же картина наблюдается и в данном районе.
В настоящее время, судя по данным Пьехоцкого и Болода (1972), в Юго-Западном Хэнтэе наблюдается пролёт синего соловья. Наблюдались пролётные птицы и южнее, в восточной части Гобийского Алтая. Между тем, Е.В.Козлова (1930) за два летних сезона (1924-1925), проведённых в Юго-Западном Хэнтэе, вообще не отметила этот вид. А надо иметь в виду, что самцы синего соловья поют уже на пролёте и пропустить их громкую и оригинальную песню довольно трудно. Видимо, это можно расценить как свидетельство общего возрастания чис -ленности населения вида на протяжении последних сорока лет.
В окрестностях Бальджикана 9 июля я встретил синих соловьёв в тех же местах, что и 13 июня. Любопытно, что на одном из гнездовых участков беспокоящаяся самка (с кормом) свою тревожную позывку чередовала с отдельными трелями видовой песни. Самец находился здесь же, но, в противоположность самке, держался не в подлеске, а в густых кронах осин.
Синехвостка Tarsiger cyanurus. Обычный, но сравнительно немно -гочисленный гнездящийся вид. Населяет лиственничники и кедровники в пределах всех высотных уровней существования этих лесов в данном районе: от 1400 м до их верхней границы. В противоположность
югу Дальнего Востока (Назаренко 1971), здесь не наблюдается нарастания плотности популяции синехвостки по мере приближения к верхней границе леса. Птицы рассеянно и более или менее равномерно встречаются повсеместно. В целом плотность популяции синехвостки в Южном Забайкалье заметно более низкая, чем в пихтово -еловых лесах Сихотэ-Алиня. Любопытно, что сихотэ-алинский аналог синехвостки в отношении характера связей с лесами - зелёная пеночка Phylloscopus trochiloidesplumbeitarsus (Назаренко 1971) - в обследованном районе также широко и повсеместно населяет и лиственничные леса, и кедровники, с той лишь разницей, что совершенно не выходит на верхнюю границу леса.
Пёстрый дрозд Zoothera varia (Pallas, 1811) [Oreocincla dauma Latham, 1790]. Постоянно отмечался по пению в ранние утренние часы во время работы в бассейне среднего течения Бальджи с 25 июня по 5 июля. Судя по пению, птицы держались в лиственничных лесах на крутых южных склонах плато метров на 150-200 над уровнем речной долины. Всегда это были участки леса в верховьях небольших ключей. Обитают ли дрозды в кедровниках, установить не удалось. В кедрово -лиственничных лесах в истоках Бальджи пёстрых дроздов не случалось ни слышать, ни наблюдать.
Оливковый дрозд Turdus obscurus. Обычный гнездящийся вид нижней полосы лиственничных лесов района. Птицы явно отдают предпочтение долинным и придолинным насаждениям. В лиственнично -кедровых лесах в истоках Бальджи па высотах от 1700 м н.у.м. и выше не наблюдались. Довольно хорошо поют на зорях вплоть до конца первой недели июля. Песня заметно отличается от таковой бледного дро з-да Turduspallidus. Слётки отмечены 7 июля. В отличие от краснозобо-го дрозда Turdus ruficollis взрослые оливковые дрозды ведут себя при птенцах очень осторожно: хотя и летают вокруг, но не ближе 20 м и всегда присаживаются среди густых ветвей.
Пеночка-таловка Phylloscopus borealis. Одна из наиболее обычных пеночек района, населяющая практически весь лесной пояс от 1400 м над уровнем моря до его верхней границы. В настоящее время птицы обитают и в долинах рек, и на склонах, в лесах разного породного и возрастного состава. Однако судя по тому, что птицы не живут в массивах сомкнутых и высокоствольных кедровников, в ненарушенном ландшафте данного района распространение таловки не было столь повсеместным, как в настоящее время. Безусловно, известная рас-строенность лесов очень благоприятна для этого вида. На верхней границе леса таловки населяют кедровые и лиственничные редколесья с кедровым стлаником и ерником, но выше, в чистые заросли стланика, не проникают совершенно. Знакомство с таловками популяций Сихотэ-Алиня и Забайкалья обнаруживает, что у самцов этих популя-
ций существует два достаточно отличающихся варианта видовой песни (воспроизводятся одними и теми же особями). Первый вариант — это торопливая однообразная трель, нечто вроде «че, че, че, че». (Именно этот вариант представлен в грампластинке «Голосов птиц в природе», четвертая серия). В песне второго варианта всегда присутствует звук, близкий по звучанию к «р». Звуки песни как бы двусложны, воспроизводится она в менее быстром темпе, причём сила звучания заметно нарастает от начала песни к её середине. Первый вариант абсолютно пре -обладает у самцов забайкальской популяции, а также свойствен птицам средней Сибири и Якутии (Воробьёв 1963), в то время как второй вариант случается слышать здесь нечасто. В Сихотэ-Алине картина полностью противоположная: здесь доминирует второй вариант, а первый очень редок.
Корольковая пеночка Phylloscopusproregulus. В гнездовое время населяет почти весь пояс лесов с максимумом плотности в кедровниках. Однако близ их верхней границы (1700 -1800 м н.у.м.) численность населения корольковой пеночки резко снижается, и на верхнюю границу леса этот вид совершенно не выходит. В лесах из лиственницы птицы явно отдают предпочтение слегка расстроенным насаждениям: опушкам с куртинами высоких деревьев у обширных луговых полян на крутых южных склонах, участкам с разновысотными деревьями в окружении берёзовых молодняков и древесно -кустарниковых зарослей — на шлейфах склонов и в долинах рек. В подобной обстановке эти птицы вполне обычны. И, наоборот, в хорошо сохранившихся одновозрастных насаждениях лиственницы корольковых пеночек нет. Однако в высокоствольных кедровниках на высотных уровнях 1500-1700 м н.у.м. корольковая пеночка, видимо, находит наиболее оптимальные условия: плотность её здесь приближается к таковой в хвойно-широколиственных лесах Приморья.
Песня забайкальских корольковых пеночек несколько отличается от песни пеночек из Сихотэ-Алиня.
Тусклая зарничка Phylloscopus inornatus humei (W.E.Brooks, 1878). 15 июня в сильно расстроенном долинном лиственничнике у южного подножия Кумыльского гольца (1600 м н.у.м.) я слышал песню, которую затруднялся отождествить с каким-либо известным мне видом местной фауны. Песня — короткая, слегка жужжащая трель, нечто вроде «ззи-иии», причём высота звучания непрерывно и значительно снижается от начала трели к её концу. Песню издавала мелкая пеночка, внешне (в бинокль) не отличимая от зарнички (которых в данном районе в долинных лиственничниках обитало великое множество, и песня которых не имела ничего общего с посней этой птицы). Птица абонировала куртину невысоких лиственниц, вытянутую вдоль берега горной речки в окружении ерниковых зарослей — участок примерно 80x40 м. Она
непрерывно его патрулировала, перемещаясь в среднем ярусе лиственниц, и почти непрерывно повторяла свою песню. Лишь однажды был зафиксирован краткий агрессивный контакт с птицей такого же облика (по соседству здесь повсюду обитали зарнички).
Это оказался очень мелкий экземпляр зарнички (крыло 54 мм, хвост 39 мм) с умеренно развитыми семенниками: правый 3.0x2.5, левый — 4.0x2.5 мм. Птица имела сильно обношенное и выцветшее оперение. Верх светлый зеленовато -серый, остатки одной крыловой полосы. Формула крыла несколько отличалась на разных крыльях: у правого крыла 2-е маховое было равно 7-му, у левого оно находилось между 7-м и 8-м. По совокупности этих признаков и по характеру песни я отнёс этот экземпляр к форме humei (хотя, строго говоря, оливковый оттенок в окраске оперения совершенно отсутствовал и верх не отличался от такового сильно выгоревших птиц номинальной формы из средней Сибири). Подобной песни в данном районе больше не случалось слышать, так что приходится признать этот экземпляр залётным.
Бурая пеночка Oreopneuste fuscata fuscata ^ЗуШ, 1842). Многочисленный обитатель приречных кустарниковых зарослей и ернико-вых массивов в долинах горных речек — до высот 1600-1700 м н.у.м. Ещё выше в горах птицы появляются в зарослях кедрового стланика, но плотность населения здесь, сравнительно с прилежащими долинами и зарослями того же стланика в высокогорьях Сихотэ-Алиня (Назаренко 1971), ничтожна. Причина этого неясна. Не исключено, что известную роль играет суровый климат местных высокогорий. Хотя здесь отсутствует бич дальневосточных высокогорий — туманы, погода в июне очень холодная и ветреная. За время моего пребывания на Кумыль-ском гольце вершину дважды засыпало снегом, почти всё время дул очень сильный и холодный северо-западный ветер, так что временами на открытых склонах просто невозможно было работать, а заморозки случались каждую ночь. Ничего подобного нет в высокогорьях Сихотэ -Алиня. Однако, как указывалось выше, соловей-красношейка равно многочислен и в речных долинах у подножия гольца, и в зарослях кедрового стланика.
Птицы из Южного Забайкалья по окраске ничем не отличаются от птиц из высокогорий Сихотэ-Алиня.
Сибирская пестрогрудка Tribura tacsanowskia. Найдена на гнездовье в среднем течении реки Бальджи, где в пределах своего местообитания вполне обычна. Местообитание сибирской пестрогрудки в данном районе очень специфично. Это крутые, подчас очень крутые южные склоны — либо полностью обезлесенные, либо с рассеянно стоя -щими небольшими группами или отдельными деревьями лиственницы, всегда с выходами коренных пород, покрытые мезофильным раз -нотравьем (много кипрея) и невысокими, не более 1 м, но очень густы-
ми куртинистыми зарослями спиреи, курильского чая (кустарниковой лапчатки) и карликовой берёзки. В этих зарослях и обитают птицы, и здесь они многочисленны: можно слышать пение до трёх самцов одновременно. Площадь подобных горных кустарниковых лугов не превышает несколько десятков гектаров (ниже по течению она увеличивается), и занимают они склоны почти от уровня долины до 200-300 м. Так как в Южном Забайкалье повсеместно развиты обезлесенные склоны, общая численность населения сибирской пестрогрудкн в данном районе должна быть значительной.
Эти склоны регулярно выжигаются (для привлечения копытных), и кустарниковые заросли гибнут. В таком случае птицы поселяются в сохранившихся зарослях в черте опушек (эти луга окружены лиственничным лесом) или среди редкостойных куртин лиственниц. Этот элемент местного ландшафта, безусловно, создан человеком, и важно было бы знать, где обитала пестрогрудка в ненарушенном ландшафте. В других экологических условиях в обследованном районе птицы не най -дены: ни среди древесно-кустарниковой растительности поймы (которая тоже вторична), ни под пологом лиственничных лесов.
В период наблюдений — в последних числах июня — пестрогрудки довольно энергично пели в ранние утренние часы. Весьма своеобразная песня этого вида — сухо звучащая жужжащая трель — ныне записана на грампластинки И.А.Нейфельдт и Р.Л.Наумовым, и потому нет необходимости её детально описывать. Помимо песни можно слышать резкие отрывистые звуки. Скорее всего, это позывка, свидетельствующая о возбуждённом состоянии особи (тревога, агрессия). Я был свидетелем того, как три птицы, собравшись вместе, непрерывно издавали эти резкие звуки. Реагируют этими звуками птицы и на человека. Иногда потревоженный самец может 2-4 раза закончить песенную трель подобным звуком, а затем продолжать петь без него.
Поющая птица сидит на вершине кустика или на самых нижних ветках лиственниц; слегка потревоженная, она спускается в глубину куста и, немного помолчав, продолжает петь. Впрочем, часто птицы незаметно, по земле, перемещаются метров на 20-30 и неожиданно начинают петь где - либо сбоку или позади наблюдателя. На человека птицы прежде всего реагируют песней: подходишь к поляне — на ней ни звука, стоит немного пройти, как то тут, то там раздаётся жужжание. Иногда птицы спасаются не бегством, а перелетают метров на 30 -40. Полёт у них, по сравнению с камышевками и сверчками, неожиданно сильный и стремительный.
У добытых 28 июня 3 самцов сибирской пестрогрудки семенники были почти одинакового размера: правый 7.0x5.0, левый — 9.0х 5.0 мм. Хорошо развиты бугорки извитых канальцев у клоачного отверстия. Очевидно, птицы находились в активной репродуктивной фазе. Любо-
пытно, что хвостовые перья у них были очень сильно обношены.
Славка-завирушка Sylvia curruca. Обычна в районе Бальджи-кан - бассейн реки Бальджи. Повсеместно населяет разнообразные древесно-кустарниковые и кустарниковые заросли речных долин. Вместе с ерниковыми ивовыми и берёзовыми зарослями по лиственничным рединам проникает не только в истоки речек, но и поднимается вплоть до верхней границы леса. В последнем случае птицы могут жить и в зарослях кедрового стланика среди лиственнично -кедровых редколесий, причём часто уже на очень крутых склонах. В такой обстановке 21 июня на высоте около 1900 м н.у.м. наблюдался и был добыт энергично певший самец. Птица имела хорошо развитые наседные пятна. Семенники имели следующие размеры: левый 10.0x5.0, правый — 9.0 х5.0 мм. Метров на 100 ниже, у моего лагеря постоянно держалась и пела птица. Поскольку эта славка игнорирует любые сомкнутые долинные леса, современная картина распространения популяции в данном районе вторична. И действительно, в бассейне верхней Бальджи преобладают старые гари и редины на разных стадиях восстановления леса. И у верхней границы на южных склонах Кумыльского гольца лес в настоящее время представлен преимущественно молодыми (25-30 лет) редкостойными насаждениями лиственницы и кедра.
Альпийская завирушка Laiscopus collaris erythropygia (Swinhoe, 1870). На обследованном гольце обычна, но численность её в связи с ограниченным распространением подходящих местообитаний невелика. Птицы, одиночно или в парах, отмечались почти на каждой экскурсии. Они держались либо на каменных осыпях, либо на небольших останцовых каменных развалах среди горной тундры, либо, наконец, их случалось видеть летящими, причём подчас на значительной высоте. Всегда они были очень подвижны и долго не задерживались на одном месте. Вероятно, на обследованной части Кумыльского гольца завирушки гнездились лишь в одном месте — на небольшом скальном массиве в ущелье одного из притоков реки Бальджи — речки Борун-Салон. Здесь они держались постоянно и пели. Эти скалы располагаются ещё в черте верхней границы леса (около 1800 м н.у.м.) так что птицам приходилось круто подниматься вверх, чтобы попасть на ближайшие осыпи. Впрочем, часто они направлялись к осыпям, расположенными за 1.5-2 км.
Экземпляры. Самка от 21 июня, добытая на упомянутом скальном массиве. Яичник гроздевиден, диаметр наибольшего фолликула 3.5 мм; диаметр 3 других — 2.0 мм. Наседное пятно на начальной стадии формирования: голая кожа, ещё не начавшая утолщаться. Птица издавала столь разнообразные и мелодичные трели, что первоначально была принята за самца. Самец от 23 июня, добытый из пары на очень крутой осыпи. Семенники: правый 18.0x8.0, левый — 20.0x10.0 мм. Очень
хорошо развиты бугорки извитых канальцев у анального отверстия. Птица в активной репродуктивной фазе.
Приведённые наблюдения и экземпляры — первые достоверные данные о гнездовании альпийской завирушки в высокогорьях Хэнтэй -Чикойского нагорья.
Горный конёк Anthus spinoletta blakistoni Swinhoe, 1863. Гольцовый конёк Anthus rubescens japonicus (Temminck et Schlegel, 1847). В высокогорьях Кумыльского гольца обнаружены на гнездовье обе формы коньков, причём первая вполне обычна, а вторая малочисленна. Как оказалось, эти формы (помимо резкого различия в окраске оперения и заметного различия в размерах) обнаружили вполне чёткие различия в отношении характера предпочитаемых местообитаний. Горные коньки населяют лишайниковые тундры, где каменистый субстрат либо отсутствует, либо развит умеренно. Населяют эти птицы и сырые участки, где в напочвенном покрове господствуют не лишайники, а осоки. Гольцовые коньки наблюдались только на участках каменных полигонов (где их тёмное оперение отлично гармонировало с фоном, созданным каким-то чёрным накипным лишайником, сплошь покрывавшим камни). Кроме того, возникло впечатление, что у этих форм несколько не совпадают и сроки периодических явлений, причём у первой (blakistoni) они сдвинуты на более позднее время. Во время моего пребывания на гольце (14-24 июня) наблюдались только одиночные птицы второй формы, причём они уже не пели, но обнаруживали признаки беспокойства и подавали тревожную позывку. К концу этого срока птицы вообще перестали встречаться, однако 23 июня я нашёл гнездо (4 яйца), хозяева которого обладали пятнистой грудью. Птицы формы blakistoni держались парами, некоторые довольно хорошо пели (другие почти не пели, хотя наблюдались ежедневно), и лишь в конце срока пребывания на гольце случилось несколько раз слышать их тревожную позывку. Таким образом, в данном районе обе формы коньков живут по соседству, но не проявляют склонности к гибридизации (резкое различие в окраске оперения позволило легко определять птиц в природе; ни одной особи с промежуточным характером окраски не было встречено).
Эти формы горных коньков неоднократно привлекали внимание систематиков. Сравнительно недавно им посвятили небольшую статью Л.С.Степанян и О.К.Гусев (1962). Авторы на основании сравнительного рассмотрения характера окраски оперения и распространения высказали предположение о вероятной видовой самостоятельности двух этих форм. Позже О.К.Гусев (1965) привёл данные, свидетельствующие о сосуществовании этих форм по крайней мере в Хамар-Дабане. Все эти материалы позволяют более решительно высказаться в пользу видовой самостоятельности форм blakistoni и japonicus.
Видовое имя второй формы — rubescens — и объём этого таксона я принимаю по Ч.Вори (Vaurie 1959). В предлагаемом русском названии «гольцовый конёк» отражён факт преимущественной связи этого вида (на азиатском континенте) с высокогорным ландшафтом, который в физической географии выделяется в особый, гольцовый тип.
Экземпляры. Горный конёк. Самец и самка от 17 июня с крылом 91.0 и 83.0 мм соответственно. У самки на груди лёгкое «ожерелье» из светло-бурых пестрин в один ряд, у самца оно ещё более лёгкое и расположено на правой половине груди. Размеры семенников: правого 6.0 x6.0, левого — 6.0^5.0 мм. Гольцовый конёк. Два самца от 17 июня с крылом 87.0 и 84.5 мм соответственно. Размеры семенников у первого экземпляра: правого 6.0x6.0, левого 8.5x5.0 мм; у второго (правый, левый) — 8.0x5.0 мм. Степень развития пятнистости (пятна темно-бурые, почти чёрные) на груди и боках у первого экземпляра соответствует изображению формы japonicus у Л.А.Портенко (1960). Пятнистость второго экземпляра ещё более значительна.
Серый скворец Sturnus cineraceus. В небольшом количестве отмечен у Кыры и Бальджикана. У Кыры 9-11 июня постоянно наблюдались одиночные птицы и группы до 4 особей. Скворцы держались на сухих низкотравных пастбищах у посёлка. Судя по направлению их перелётов, они совершенно игнорировали посёлок и гнездились, видимо, в дуплистых тополях, растущих в близлежащей речной пойме. У Бальджикана 7-9 июля неоднократно отмечались птицы с кормом, летящие с лугов в сторону лесов на прилежащих склонах. Этот посёлок они также игнорировали.
Это новое местонахождение отодвигает к юго -западу общую границу распространения вида по крайней мере на 350 км. Ближайшим районом достоверного гнездования серого скворца в Забайкалье является бассейн нижнего Онона (Гагина 1961).
Рыжая овсянка Emberiza rutila. На полуторачасовой экскурсии у Бальджикана 13 июня встречены энергично поющий самец и две пары рыжих овсянок. Все они держались рассеянно по массиву берёзово -лиственничного леса с подлеском из рододендрона. Сложилось впечат -ление, что птицы здесь уже на гнездовье. Тем не менее, 9 июля птицы не были встречены. Специальные поиски рыжей овсянки в бассейне среднего течения Бальджи в конце июня — начале июля также не дали результатов. Так что гнездование этого вида на крайнем юге Забайкалья остаётся пока недоказанным. Видимо, пролёт этих овсянок в данном районе может затягиваться до середины июня (Измайлов, Боровицкая 1973).
Седоголовая овсянка Emberiza spodocephala. Обычна среди дре-весно-кустарниковых пойменных зарослей повсюду от Кыры до верховьев реки Бальджи. Численность популяции вида в данном районе
заметно ниже, чем в Приморье. По долинам горных речек птицы поднимаются по крайней мере до 1600 м н.у.м., где живут в зарослях карликовой ивы в окружении сурового ландшафта горной лиственничной тайги, хотя, быть может, это проникновение в истоки речек вторично, так как там, где наблюдались птицы, долинные лиственничники были сильно нарушены старыми пожарами, рубками или горными работами.
Знакомого с поведением седоголовой овсянки на Дальнем Востоке удивляет крайняя осторожность и большая скрытность птиц. И поют они довольно вяло, что можно объяснить низкой плотностью популяции и всего одним выводком в лето.
Чиж Spinus spinus. Оказался вполне обычным видом в таёжной части обследованного района, особенно в бассейне реки Бальджи. Наблюдался практически во всем лесном поясе, однако у верхней границы леса очень малочислен. Обычно чижи придерживаются долин горных речек. В период наблюдений, в конце июня — начале июля, можно встретить одиночных птиц, пары и группы до 4 особей. Птицы были довольно подвижны (известно, что для некоторых вьюрковых характерны далёкие кормовые вылеты), однако там, где мне случалось находиться постоянно, можно было изо дня в день наблюдать поющих самцов также в одних и тех же местах, буквально на одном и том же дереве. Самец от 30 июня, добытый из группы в 4 особи (кормились на тополе), имел семенники следующих размеров: правый 4.0x3.0, левый 5.5x3.5 мм. Видимо, чижи приступают к гнездованию очень поздно, в июле.
Обыкновенная чечевица Carpodacus erythrinus. Один из самых многочисленных видов таёжной полосы обследованного района. Повсеместно населяет долины рек - разнообразные древесно-кустарниковые и кустарниковые заросли поймы и прилежащих склонов, поляны с кустарником или подростом среди лиственничных и берёзовых лесов и т.д. По ерниковым зарослям проникает в истоки таёжных речек, затем появляется у верхней границы леса и в зарослях кедрового стланика, где менее многочисленна, чем в долинах. Современное повсеместное обитание чечевицы и плотность её популяции вторичны и связаны со значительным изменением ландшафта. В местных высокогорьях чечевицы появляются очень поздно. Первая пара птиц, скрытно державшаяся в зарослях стланика, была замечена только 19 июня, а первая песня услышана лишь на следующий день. С 22 июня птицы стали уже довольно обычными. Пара чечевиц, проявлявшая явное беспокойство, добыта 22 июня в зарослях кедрового стланика на высоте 2000-2100 м н.у.м. У самца размеры левого семенника — 6.0x4.0 мм. Яичник у самки небольшой, 8.0x4.0 мм, слабогроздевидный, диаметр наибольшего фолликула около 1 мм. Наседное пятно лишь намечается. Очевидно, птицы только что заняли гнездовой участок.
Сибирская чечевица Carpodacus roseus. Пара птиц, из которой удалось добыть только самца, встречена в зарослях кедрового стланика у верхней границы леса 19 июня. Как оказалось, сибирские чечевицы кормились прошлогодними ягодами брусники (которая образует характерный ярус под пологом стланика). Семенники имели размеры 10.0x6.0 мм. Одиночная самка наблюдалась в кедровом редколесье у верхней границы леса 29 июня. Этим были исчерпаны встречи с данным видом. Видимо, сибирская чечевица малочисленна в Хэнтэй -Чи-койском нагорье. Птицы очень скрытны, а собственно верхняя граница леса в данном районе была обследована очень неполно. В целом же это местонахождение устраняет один труднообъяснимый пробел в ареале сибирской чечевицы.
Щур Pinicola enucleator. Оказался вполне обычным на Кумыль-ском гольце — у верхней границы леса и в зарослях кедрового стланика. Птицы держались парами. 19 июня видел, как самец отгонял другого самца от своей самки. По утрам можно было слышать негромкую, простую, свистовую песню щуров. Пара птиц добыта 19 июня. Семенники у самца 7.0x5.0 мм. У самки развивающееся наседное пятно. Видимо, птицы только приступили к размножению.
Серый снегирь Pyrrhula cineracea. За всё время пребывания в таёжной полосе данного района (с 12 июня по 9 июля) отмечен всего четыре раза. Судя по этим встречам, серый снегирь занимает почти весь пояс лиственничных и кедровых лесов от речных долин до верхней границы леса. Самец от 29 июня был добыт в сомкнутом кедровнике уже недалеко от верхней границы леса. Семенники у этого экземпляра имели следующие размеры: правый 4.0x3.0, левый — 5.0x3.0 мм. Бугорки извитых канальцев у анального отверстия отсутствовали, не было и подъязычных мешков. Так что у этой птицы, видимо, ещё не было птенцов (или же она ещё не приступала к размножению).
В заключение целесообразно перечислить виды, которые либо указываются для данного района в литературе, либо не были мною встречены, либо теоретически здесь ожидаются, но не были найдены. Цель последнего — обратить внимание па их дальнейшие поиски.
Горный дупель Gallinago solitaria. Л.Н.Леонтьев и Е.И.Павлов (1963) сообщают о встречах с этим видом на склонах Эсутайского гольца — местность примерно в 70 км к северу от Кумыльского гольца.
Московка Parus ater. Обыкновенная пищуха Certhia familiaris. В прилежащих районах эти виды отмечались главным образом в пролётное время (Козлова 1930; Измайлов, Боровицкая 1973; Линдеман 1976; Piechocki, Bolod 1972; и др.).
Оляпка Cincluscinclus. По Г.В.Линдеману (1976), это обычная гнез-дящаяся птица в бассейне реки Мензы (в 80 км к западу от нашего района). Но я не встретил этих птиц.
Краснобрюхая горихвостка Phoenicurus erythrogaster. Судя по встречам пролётных птиц в Хэнтэе (Козлова 1930; Piechocki, Bolod 1972) и в некоторых смежных районах, гнездование этого вида ожидается в гольцах нашего района. Но на Кумыльском гольце птицы не найдены.
Сибирский дрозд Turdus sibiricus. Г.В.Линдеман (1976) сообщает о добыче взрослого самца 20 мая в бассейне среднего Чикоя и слётка -30 июля в среднем течении Мензы. Мне не случалось ни наблюдать этих птиц, ни слышать их песни (которая знакома мне очень хорошо). Для всего данного региона сибирский дрозд известен как пролётный, и дата добычи упомянутого выше взрослого экземпляра вполне вписывается в сроки пролёта: в Северной Монголии явно пролётные птицы добывались в течение первой декады июня (Козлова 1930; Piechocki, Bolod 1972). Г.В.Линдеман не сообщает, каким образом ему удалось определить видовую принадлежность слётка.
Сибирская завирушка Prunella montanella. Характер простирания ареала этого вида таков, что заставляет предполагать гнездование её в Хэнтэй-Чикойском нагорье — по верхней границе леса и в зарослях кедрового стланика. Однако обнаружить этот вид на Кумыльском гольце не удалось. Можно указать на несколько причин этого. В период размножения сибирская завирушка совершенно перестаёт издавать свою характерную позывку, и если птицы по какой-либо причине не поют или плохо поют (низкая плотность популяции, неблагоприятная погода), обнаружить их почти невозможно. Птицы очень скрытны и предпочитают проводить время в зарослях стланика у земли. В период работы на гольце стояла преимущественно очень холодная и ветреная погода, и многие птицы (если не считать обыкновенной кукушки Cucu-lus canorus и таловкн, которые не снижали своей вокальной активности даже после выпадения снега, когда местность приняла совсем зимний вид) пели очень вяло. Наконец, верхняя граница леса была обследована недостаточно полно.
Итак, обследование данного района позволило получить фаунисти-ческую информацию по крайней мере для 26 видов птиц, причём 9 видов впервые указываются для Хэнтэй-Чикойского нагорья. Всё это свидетельствует не только о недостаточной изученности этого района Забайкалья, но и об интенсивно протекающих процессах расселения, связанных с существенным антропогенным изменением природной среды региона.
Литер атур а
Богородский Ю.В. (1976) 2009. Орнитологические находки в Прибайкалье // Рус. орнитол. журн. 18 (511): 1603-1605. Воробьёв К.А. 1963. Птицы Якутии. М.: 1-336.
Гагина Т.Н. 1961. Птицы Юго-Восточного Забайкалья // Биол. сб. Вост.-Сиб. отд. Геогр. общ-ва СССР и Противочумн. ин-та Сибири и Дальнего Востока. Иркутск: 179-213.
Гусев О.К. 1965. Новые данные по орнитофауне Прибайкалья // Орнитология 7: 87-91. Измайлов И.В., Боровицкая Г.К. 1973. Птицы Юго-Западного Забайкалья. Владимир: 1-315.
Козлова Е.В. 1930. Птицы Юго-Западного Забайкалья, Северной Монголии и Центральной Гоби. Л.: 1-396 (АН СССР. Материалы Комис. по исследованию Монг. и Тувин. Нар. Республик и Бурят-Монг. АССР. Вып. 12). Козлова Е.В. 1932. Птицы высокогорного Хангая. По наблюдениям Зоологического отряда Монгольской экспедиции 1929 г. Л.: 1-92 (АН СССР и Науч.-исслед. ком. Монг. Нар. Республики. Тр. Монг. комис.— Труды Монгольск. комис. № 3). Корелов М.Н. 1970. Семейство жаворонковые // Птицы Казахстана. Алма-Ата, 3: 194-285. Леонтьев A.H., Павлов Е.И. 1963. Орнитологические наблюдения в долине Чикоя (Читинская обл.) // Орнитология 6: 165-172. Линдеман Г.В. (1976) 2014. Материалы по орнитофауне лесов Юго-Западного Забайкалья // Рус. орнитол. журн. 23 (1066): 3491-3495. Назаренко А.А. 1971. Летняя орнитофауна высокогорного пояса Южного Сихотэ-Алиня //
Экология и фауна птиц юга Дальнего Востока. Владивосток: 99-126. Портенко Л.А. 1960. Птицы СССР (Воробьиные). Ч. 4. М.; Л.: 1-415 (Определители по
фауне СССР, изд. Зоол. ин-том АН СССР. Вып. 69). Сипливинский В.Н. 1975. Высокогорная растительность горы Сохондо (Забайкалье) //
Бот. журн. 60, 3: 331-341. Степанян Л.С., Гусев О.К. 1962. Замечания о систематике горных коньков из области
Байкала // Учён. зап. Моск. пед. ин-та им. В.И.Ленина 186: 91-94. Piechocki R., Bolod A. 1972. Beiträge zur Avifauna der Mongolei. II, Passeriformes // Mitt.
Zool. Mus. Berlin 48, 2: 41-175. Vaurie Ch. 1959. The Birds of the Palearctic fauna. A Systematic Reference. Order Passeriformes. London: 1-762.
Ю ^
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2016, Том 25, Экспресс-выпуск 1352: 3973-3974
Краснозобая казарка Rufibrenta ruficollis в Северном Причерноморье
Т.Б.Ардамацкая
Второе издание. Первая публикация в 1976*
По данным А.А.Браунера (1894), И.К.Пачоского (1911), М.И.Кли-менко (1950), краснозобая казарка Rufibrenta ruficollis - редкий залётный вид Северного Причерноморья, обычная на пролёте в Восточном Приазовье (Алфераки 1910, Костюченко 1928).
С 1950-х годов краснозобая казарка в небольшом числе встречается на северном побережье Чёрного моря во время осеннего пролёта. Самая ранняя встреча осенью отмечена 15 сентября 1901 на Днепре выше Херсона. Обычно же казарки появляются во второй декаде октября.
* Ардамацкая Т.Б. 1976. Краснозобая казарка в Северном Причерноморье IIТр. Окского заповедника 13: 48-49. Рус. орнитол. журн. 2016. Том 25. Экспресс-выпуск № 1352 3973
