CC BY
50
УДК 94(471.67)
К ИЗУЧЕНИЮ ЗЕМЕЛЬНО-ПРАВОВЫХ ОТНОШЕНИЙ В АХТЫПАРИНСКОМ СОЮЗЕ СЕЛЬСКИХ ОБЩИН (XVIII - первая половина XIX в.)
© 2012 s я
Мирзоев O.P.
Дагестанский государственный педагогический университет
В статье обосновывается актуальность изучения земельно-правовых отношений в одном из крупнейших союзов сельских общин Дагестана - Ахтыпаре - в XVIII - первой половине XIX вв. и рассматриваются пути их исследования.
In the article the author substantiates the topicality of the study of land-law relations in the Akhtypara union of rural communities in the 18th - the 1-st half of the 19th cc. and indicates the ways of their investigation.
Ключевые слова: Ахтыпара, союз сельских общин, земельно-правовые отношения, формы земельной собственности, компенсаторные методы исследования.
Keywords: Akhtypara, union of rural communities, land-law relations, forms of landownership, compensatory methods of investigation.
Как важнейшее средство производства земля всегда была и продолжает оставаться объектом пристального внимания. Интерес к ней особенно обостряется в периоды социальных перемен и поисков новых путей развития общества. Изучение проблемы земельно-правовых отношений в сельских общинах Дагестана выходит в этой связи за локальные рамки и приобретает общетеоретическое значение ввиду известной роли сельской общины и их союзов в процессе возникновения и развития частной собственности на землю.
Актуальность изучения земельно-правовых отношений в Ахтыпаринской сельской общине, являющейся объектом нашего исследования, определяется и рядом других обстоятельств -неоднозначностью историографических характеристик данных отношений в Дагестане рассматриваемого периода. У ряда дореволюционных исследователей, опиравшихся в основном на поверхностные наблюдения и сообщения отдельных эмиссаров или путешественников, побывавших в данном регионе, сложилось мнение, что в горном Дагестане не было условий для развития земледелия. Другие же авторы XIX в. подчеркивали, что горцам приходилось проявлять чудеса изобретательности, чтобы выжить в суровых жизненных условиях, что им издревле было знакомо не только возведение террас, но и искусственное орошение. Горцы умели вести воду с одной высоты на другую, даже через целое ущелье, в деревянных желобах, почти висящих в воздухе, на тонких и высоких подставках [16. С. 63]. По свидетельству Ф. И. Гене, русского исследователя и путешественника, Самур в «землях Рутульских и Ахтынских... орошает прекрасную плодородную и богато населенную долину» [ 7].
Недостаточно полный анализ существовавших форм земельной собственности и землепользования, неясность в раскрытии путей и особенностей возникновения феодальной земельной собственности в общинных союзах Дагестана присущи и отдельным исследованиям советского периода первой половины XX в. В частности, профессор С. В. Юшков писал, что в районах, «расположенных на Главном Кавказском хребте и его высоких отрогах, население которых не могло поддерживать связь с внешним миром и где земледелие было невозможно, господствовали родоплеменные отношения» [22. С. 70]. Как наиболее отсталую часть Дагестана, где
«патриархально-родовые устои выступают еще более ярко», Южный Дагестан характеризовал также А. Иванов. Не будучи знакомым с действительностью, он утверждал, что здесь «суверенным собственником земли являлся магал, т. е. союз сельских общин», который якобы «распределял земельные угодья между общинами, а последние, в свою очередь, наделяли участками своих членов» [10. С. 69].
Ко второй половине XX в. советская историография пришла к мнению о господстве в Дагестане в XVII - нач. XIX в. не родовых, а феодальных отношений, опутанных патриархально-родовыми пережитками. Ряд исследователей, тем не менее, как отмечено Б. Г. Алиевым, в последние десятилетия века рассматривают союзы сельских общин как более архаические образования, находившиеся на стадии родового строя, либо на стадии перехода к раннефеодальным отношениям [3].
Другой немаловажной причиной обращения к изучению настоящей проблемы является определенный «вакуум», возникший в плане исследования вокруг Ахтыпары, являвшейся одной из крупнейших сельских общин Дагестана того периода. По данным 1882 года, приводимым Л. В. Панек [18], только город Дербент превосходил по численности населения Ахты: «число жителей в Большом Казанище составляло 5049 чел., Даргу - 2176, Губдене - 5473, Карабудахкенте - 4431 чел., Хаджал-Маха - 2188, Акуша - 5200, Урахи - 4145, Кая-Кенте - 5094, Дербенте - 13775, Петровске - 3895, Ахтах - 5798 чел.».
Достаточно остро этот пробел ощущается на фоне возрастающего числа работ по сельским общинам других дагестанских регионов. Ср., например, диссертации М. А. Агларова, Ш. М. Мансурова, А. Б. Сайбулаева, К. И. Шамхалова, Р. М. Султанбекова, Р. М. Магомедовой и др. Описаны и отдельные сельские общества Южного Дагестана [8,9,17,19 и др.]. Между тем исследователи подчеркивают, что Ахтыпаринский союз сельских общин обладает, наряду с общими чертами, особой спецификой [2, 14 и др.]. В частности, М А. Агларов отмечает, что «тенденции к выделению и разная степень выделения центров «вольных обществ» были повсеместными, однако такое полное возвышение, какое имело Ахты над остальными селами союза (оно было не только политическим, но и социально-экономическим и культурным), в Дагестане неизвестно» [2. С. 180]. Привлечение ахтыпаринского материала представляется, таким образом, немаловажным для решения проблемы сельских общин Дагестана на более широкой типологической основе. Уместным в данной связи представляется замечание Г. А. Меликишвили: «Конечно, каждое из горских раннеклассовых обществ требует отдельного рассмотрения - пути развития этих обществ не всегда были одинаковыми, различия между ними порой были довольно существенными. Лишь таким путем можно в дальнейшем достичь более широких обобщений и установить, какое место следует определить этим обществам в типологической классификации раннеклассовых обществ» [15. С. 52].
Обзор указанных, а также других публикаций, связанных с темой исследования, показывает, что, хотя вопросы о земельных отношениях в Южном Дагестане и получили определенную разработку, многие аспекты этой проблемы еще далеки от своего решения. Одна из причин их недостаточной изученности заключается в скудности фактических данных. О трудностях и сложности изучения земельно-право-вых отношений у народов Южного Дагестана было сказано еще в «Объяснительной записке к проекту основного положения о поземельном устройстве жителей Южного Дагестана 1879 года». В ней говорится: «Известно, что в истории права самый трудный вопрос: когда образовалась частная поземельная собственность. Вопрос этот представляется особенно трудным в Южном Дагестане, которого еще ни одна ученая рука не коснулась, и где не имеется никаких письменных данных для его разработки» [6. С. 10]. Неблагоприятными для исследователя оказались и события последующего, советского, периода. Практически все документы, которые могли бы оказаться полезными при изучении земельно-правовых отношений, а именно, купчие, дарственные, меновые, раздельные, арендные, поземельные и другие акты, записи адатов в селениях, тетради «смотрителей полей» и т. п., в 1936-1937 гг. были в принудительном порядке изъяты органами госбезопасности и сожжены. Об уничтожении в этот период арабоязычных рукописей в селах Дагестана сообщали Б. Б. Булатов и Ш. К. Шахов в своей монографии «К проблеме самоуправления» [5. С. 45]. Что касается Ахтыпары, то, как описал Д. Н. Ахмедов [4. С. 122], в с. Ахты органы ГПУ под угрозой выселения в Сибирь заставили всех жителей села, у кого имелись
старинные книги, принести их в подвал Джума-мечети. Затем их сбрасывали в реку Ахтычай с Верхнего моста. Ахтынцы очень хорошо запомнили это событие, потому что буквально через две недели после этого в горах начался оползень, который преградил путь реке. В два часа ночи скопившаяся выше вода прорвала образовавшуюся плотину, и началось страшное наводнение. Вода доходила до перил Верхнего моста, а через Нижний мост она хлынула на проезжую часть... Таким образом, содержание значительного числа арабоязычных документов, уничтоженных в 30-х годах XX в., уже никогда не станет достоянием научной общественности.
Определяя пути изучения поставленной проблемы при отсутствии местных источников, рассмотрим отдельные компенсаторные приемы исследования. В частности, полагаем, что эффективным может явиться собирание и изучение топонимических данных. По мнению Б. Г. Алиева, они являются весьма ценным источником по истории союзов сельских общин и особое значение имеют при изучении и освещении земельных отношений [3]. Например, названия земельных участков часто связаны с именами лиц, во владении которых они находились. Иногда имеет место и обратный процесс, когда от топонима происходит родовое название членов общества. Кроме того, топонимический материал позволяет судить о землях, находившихся в пользовании целых тухумов, а также о дроблении и подвижности земельных участков, о наличии или отсутствии имущественной дифференциации внутри сельских обществ. Так, Б. Г. Алиев, рассматривая процесс социально-экономического развития и структуру административно-политического управления союзов сельских общин Дагестана в XVIII - первой половине XIX в. [3], обратил внимание на то, что имеющий место еще до XIX в. процесс феодализации Ахтыпары «хорошо отражен в названии одного из кварталов Ахты - Гьакьар, т. е. «те, кто платит дань». Автором при этом пояснено, что «это пришлые, поселившиеся на Кузейской стороне квартала Пелтуяр при условии платы налога хараджа и выполнения полевых работ» [3. С. 27].
Для раскрытия ряда аспектов изучаемой проблемы могут быть широко использованы и лезгинские адаты по правам наследования, завещания, продажи земли, земельным спорам, потравам, аренде и порядку пользования вакуфными землями. Исгочниковую базу исследования могут подкрепить необходимые для сравнительного анализа и изучения земельно-правовых отношений в Ахтыпаре материалы для статистики Дагестанской области А. В. Комарова «Адаты и судопроизводство по ним», в которых содержатся сведения о мерах наказания за потраву, кражу колосьев с поля, хлеба с гумна и т. д. По ним также можно судить о том, какую роль отводили горцы охране своей собственности, так как все вышеперечисленные посягательства на нее влекли за собой высокую меру взыскания, приравнивающуюся к воровству из мечети [ 11. С. 56].
Исходя из того, что в Дагестане после принятия ислама все дела, касающиеся завещания, наследования и некоторых гражданских исков, стали решаться по шариату, нормы которого, в отличие от адатных, были для всех одинаковы (см. вышеупомянутый труд А. В. Комарова), полагаем, что в исследовании может найти применение обширный труд шейха Мухаммеда Фазиля Ленкорани «Объяснение заповедей шариата» [12].
Скудность фактических данных по изучаемому периоду нацеливает на обращение также к методу научной ретроспекции, когда для раскрытия ряда аспектов рассматриваемой проблемы применяются анализ и сопоставление данных более позднего времени. Так, не располагая сведениями о площади земель по Самурскому округу в XVIII-XIX вв. в целом и по Ахтыпаре в частности и учитывая, что их количество не менялось, можно составить приблизительную картину по изучаемому периоду на основе данных более позднего времени, т. е. середины и конца XIX в., описанному Х.-М. О. Хашаевым, С. С. Агашариновой, X. X. Рамазановым и др. Так, С. С. Агашаринова пишет, что в 1897 г. пахотная земля каждого дыма в Самурском округе составляла около одной десятины, а всех земель - пахотной, покосной и пастбищной -более 17 десятин [1. С. 25], что свидетельствует в целом о невозможности для жителей обеспечить свое существование продуктами земледелия.
Материалы сословно-поземельных комиссий, составленные во второй половине XIX века, также содержат сведения, которые можно без оговорок и натяжек отнести к исследуемому периоду. В «Объяснительной записке к проекту основного положения о поземельном устройстве жителей Южного Дагестана» сообщается об утверждении за жителями вольных обществ Южного Дагестана
всех находящихся в их пользовании земель и угодий, которыми они распоряжались «как полною своею собственностью». Об этом говорится также и в «Докладе члена сословно-поземельной комиссии Андроникова о поземельном устройстве местного населения Кайтаго-Табасаранского, Кюринского и Самурского округов Южного Дагестана».
Значимость могут иметь и данные более раннего периода. Так, например, в статье А. Р. Шихсаидова «Мулк в Дагестане» приводится важная для настоящего исследования надпись 1401 года из с. Хнов (входившего в Ахтыпаринский союз сельских общин), свидетельствующая о существовании в этот период безусловной частной собственности [21].
Определенный результат в нашем случае дает также историко-сравнитель-ный метод, который позволяет решить некоторые спорные вопросы изучаемой проблемы путем сравнения и сопоставления Ахтыпаринского союза с другими союзами сельских общин Дагестана К примеру, по данным Х.-М. О. Хашаева, в середине XIX в. на один двор полезной площади в Ахтынском наибсгве приходилось 2/3 десятины, а в соседнем Докузпаринском наибсгве - 1/8 [20. С. 190]. Между тем, в Кюринском округе в 1900 г. в среднем на каждый дом приходилось пахотной земли частного владения 4,2 десятины [1. С. 25]. Представляется, таким образом, возможным считать положение с наличием пахотных земель в Ахтыпаринском союзе, при всей их скудности, относительно благоприятным.
Что касается форм земельной собственности в данном союзе, то полагаем, что общее представление о них может быть вынесено на основе анализа соотношения форм земельной собственности в различных регионах Дагестана исследуемого периода. При этом мы исходим из ставшего общепринятым мнения, что земельные отношения в Дагестане в рассматриваемый период базировались на четырех формах земельной собственности: частной (мюльковой), мечетской (вакуфной), общинной и тухумной [3], при этом частная собственность подразделялась на две разновидности - феодальную и крестьянскую [21]. Применительно к Южному Дагестану эти соотношения несколько разнятся. Так, в Кюринском ханстве формы собственности соотносятся как частная феодальная, общинная, частная крестьянская, мечетская [13]. Ведущей формой собственности в Докузпаринском союзе была частная крестьянская, распространявшаяся в основном на пахотные и сенокосные участки [9]. Второй по распространенности формой собственности на землю являлась общественная или джамаатская. Это были, как правило, пастбища и леса. Третьей формой земельной собственности в Докузпаре была мечетская или вакуфная. И, как подчеркивает Т. С. Ибрагимова, образование большинства селений союза из тухумных поселений предопределило в них роль четвертого вида собственности на землю - тухумного. По нашему мнению, в Ахтыпаринском союзе сельских общин, в котором «классовые отношения были более опутаны патриархально-родовыми пережитками, чем в окружающих феодальных ханствах Дагестана» [14] и феодализация носила скрытый характер, земельно-правовое устройство ближе к модели соседнего Докузпаринского союза. Можно, таким образом, предположить, что в Ахтыпаре формы собственности на землю соотносятся следующим образом: частная крестьянская, общинная, мечетская, тухумная.
Немаловажное значение для исследования рассматриваемой проблемы имеют также сбор и анализ полевого материала, а именно: легенд и преданий по истории образования тех или иных селений, рассказов старожилов о хозяйстве, быте и земельно-правовых отношениях.
Примечания
1. Агаширинова С. С. Материальная культура лезгин XIX - начало XX в. М., 1978. 2. Агларов М. А. Сельская община в Нагорном Дагестане в XVII - начале XIX в. М., 1988. 3. Алиев Б. Г. Союзы сельских общин Дагестана в XVIII - первой половине XIX в.: Автореф. дисс. ... д-ра ист. наук. Ленинград, 1991. 4. Ахмедов Д. Н. Современная «Ахты-наме». Махачкала, 2000. 5. Булатов Б. Б., Шахов К. III. К проблеме самоуправления. Историко-правовой аспект. Махачкала, 1999. 6. ГА РД. Ф. 150. Оп. 1. Д. 7. Л. 10. 7. Гене Ф. И. Сведения о горном Дагестане. 1835-1836 гг. // История, география и этнография Дагестана ХІІІ-ХІХ вв. Архивные материалы / под ред. М. О. Косвена и X. О. Хашаева. М., 1958. 8. Закарьяев 3. III. Социально-политическое развитие союзов сельских общин
Самурской долины в ХУ-ХУШ вв.: Автореф. дисс.... канд. ист. наук. Махачкала, 2000. 9. Ибрагимова Т. С. Экономическое развитие и земельно-правовые отношения Докузпаринского союза сельских общин в XVII - начале XIX в.: Автореф. дисс. ... канд. ист. наук. Махачкала, 2004. 10. Иванов А. Социально-экономическое и политическое положение Дагестана до завоевания царской Россией // Исторический журнал. 1940. № 2. 11. Комаров А. В. Адаты и судопроизводство по ним // ССКГ. Тифлис, 1868. Вып. 1. С. 56. 12. Ленкорани М. Р. Объяснение заповедей шариата / пер. с перс. А. Ширалиева и Р. Зейналова. Тегеран, 2000. 13. Манатилова 3. 3. Кюринское ханство и его вхождение в состав России. Махачкала, 2006. 14. Маршаев Р. Г. К вопросу о социальном строе Ахтыпаринского «вольного» общества в XVIII - нач. XIX в. // УЗ ИИЯЛ. Махачкала, 1957. Т. 3. С. 106-121. 15. Меликишвили Г. А. К вопросу о характере древних закавказских и средневековых северокавказских классовых обществ // История СССР. 1975. №6. 16. Надеждин П. П. Кавказский край. Природа и люди. Тула, 1895. 17. Панек Л. В. Ахты как экономический, политический и культурный центр лезгин Самурской долины // Мат-лы рукописного фонда Института истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН. Ф. 3. Оп. 3. Д. 2. 18. Рагимова Б. Р. Сельская община у самурских лезгин в конце ХУШ-Х1Х в.: Автореф. дисс. ... канд. ист. наук. Махачкала, 1987. 19. Ремиханова Р. И. Докуз-пара в XVIII - первой половине XIX в. // Социальная структура и административно-политическое устройство: Автореф. дисс. ... канд. ист. наук. Махачкала, 2005. 20. Хашаев Х.-М. О. Общественный строй Дагестана в XIX в. Махачкала, 1954. 21. Шихсаидов А. Р. Мулк в Дагестане Х-Х1У вв. // Формы феодальной земельной собственности и владения на Ближнем и Среднем Востоке (Бартольдовские чтения 1975 г.). М. : Наука, 1979. 22. Юшков С. В. К вопросу об особенностях феодализма в Дагестане (до русского завоевания) // Ученые записки Свердловского госпединститута. Свердловск, 1938. Вып. 1 (исторический).
Статья поступила в редакцию 26.10.2012 г.
