CC BY
102
ФИЛОЛОГИЯ
Вестн. Ом. ун-та. 2014. № 3. С. 180-184.
УДК 821 Т.А. Сочива
К ИЗУЧЕНИЮ СОСТАВА И ОБЪЕМА «КНИГИ ТОЛКОВАНИЙ И НРАВОУЧЕНИЙ» ПРОТОПОПА АВВАКУМА
Рассматривается проблема состава и объема «Книги толкований и нравоучений» протопопа Аввакума - спорный в науке вопрос о том, входят ли в её состав два завершающих фрагмента с обращениями Аввакума к его духовному сыну - Симеону или они являются отдельными от «Книги» текстами сопровождающих её посланий. Проанализированы история публикаций этих фрагментов и особенности их текста, в частности, обращено внимание на отсутствие в них признаков эпистолярного жанра, отмечена связь с другими частями «Книги». Результаты анализа убеждают в том, что нет оснований рассматривать фрагменты с обращениями к Симеону как отдельные послания: они составляют единое целое с основным корпусом толкований и нравоучений «Книги».
Ключевые слова: авторский текст, рукописная традиция, эпистолярный этикет, толкования, нравоучения, диалог.
«Книга толкований и нравоучений» - одно из больших полемических сочинений протопопа Аввакума, созданное им в земляной тюрьме пусто-зерского острога, где он находился в заключении с 1667 г. до дня своей казни в 1682 г. Сам Аввакум называл это произведение «книгой». Так, посылая рукопись своему духовному сыну Симеону, он писал: «Чадо Симеоне! Богъ благословить тя сею книгою» [1, стб. 576]. Название произведению - «Книга толкований и нравоучений» - было дано П.С. Смирновым (1927), издавшим «Книгу» в корпусе других сочинений Аввакума по единственному известному на тот момент её полному списку (РНБ, собрание П.Д. Богданова, О.1.339; далее - Богдановский список) [1, стб. 419-576].
«Книга толкований» - одна из трёх известных полемических «Книг» Аввакума: кроме неё, ещё существуют «Книга бесед», содержащая цикл сочинений, составленный Аввакумом в защиту старых обрядов в 16701675 гг., и «Книга обличений», датируемая 1679 г., посвященная полемике Аввакума с его пустозерским «соузником» - дьяконом Федором по ряду догматических вопросов (о понимании догмата Троицы, о сошествии Христа в ад и др.). В отличие от этих «Книг», тематически единых, «Книга толкований» тематически разнообразна: помимо толкований фрагментов из Священного Писания «Книга» содержит полемику с никонианами, рассуждения о церковных нововведениях, автобиографические воспоминания Аввакума, нравственные наставления («как жити в вере Христове»), адресованные разным людям. Обратим внимание на то, что имена адресатов (Симеон, царь Алексей Михайлович, Феодора Прокопьевна), к которым обращается Аввакум, вводятся непосредственно в текст «Книги».
Впервые «Книга» была опубликована в 1887 г. Н.И. Субботиным по дефектному Боровскому списку [2, с. 1-66], который впоследствии был утерян. Однако ещё до первой публикации текста «Книги» Н.И. Субботин в 1879 г. издал два заключительных фрагмента произведения с обращениями к Симеону как отдельные послания, присоединив к ним письмо к Симеону, не входившее в состав «Книги толкований» [3, с. 200-212]. Письмо начиналось с обращения к Симеону: «Ну, Симеонушко, вот тебе вести»; в нём Аввакум писал об условиях своего заточения и о мучениях в тюрьме боярыни Морозовой. Возможно, что восприятие фрагментов из «Книги толкований» как отдельных писем возникло у Субботина потому, что он извлек их из рукописных сборников ХУШ-Х1Х вв. (киевское собра-
© Т.А. Сочива, 2014
ние рукописей митрополита Макария № 34; ГИМ, собрание Хлудова № 257), где они находятся вне «Книги» как отдельные послания среди других посланий Аввакума. В дефектной рукописи, по которой Субботин публиковал «Книгу толкований» (Боровский список), текст «Книги» обрывался на середине. Однако в другой рукописи, текст которой был издан П.С. Смирновым в 1927 г. (Богдановский список), эти фрагменты с обращениями к Симеону находятся внутри «Книги». Таким образом, возникает вопрос об объеме «Книги», о том, входят ли в её состав эти два фрагмента с обращениями к Симеону или они являются сопровождающими её посланиями, т. е. отдельными от «Книги» текстами. Рассмотрим эту проблему подробно.
«Книга толкований и нравоучений» состоит из толкований Аввакума на псалмы (102, 83, 40, 41, 44), на тексты Книги Притчей Соломоновых (глава 9), Книги Премудрости Соломона (главы 5, 6, 4), Книги пророка Исайи (главы 35, 55, 12). Эти толкования, прерываемые обличениями никониан и осуждением церковной реформы патриарха Никона, продолжены отдельным текстом, озаглавленным в рукописи «Нравоучение», оно содержит объяснения христианам, «что есть тайна христианская», и наставления «как жити в вере Христове». «Нравоучение», а также толкование евангельской притчи о работниках одиннадцатого часа (Мф. 20:1-16). Заканчивается «Книга толкований» в Богда-новском списке припиской с упоминавшимся выше благословением Симеона, а также всех «чтущих и послушающих».
Адресат «Книги толкований», к которому в конце своей книги обращается Аввакум, как установил П.С. Смирнов, - его духовный сын, земляк, нижегородец, Симеон Крашенинников, в иночестве - Сергий, известный деятель раннего старообрядчества. Близкие отношения между Симеоном и протопопом Аввакумом сохранялись до самой смерти последнего [1, с. ХХХП-ХХХУ1]. Смирнов определил и время создания «Книги»: она была написана в период с 1675 по 1677 г. [1, с. ХХХУ].
В 1934 г. Н.К. Гудзий подготовил новое издание сочинения Аввакума, использовав издание Смирнова 1927 г. [4, с. 373]. Однако, как и Н.И. Субботин, Гудзий опубликовал фрагменты с обращениями к Симеону как отдельные послания, также вместе с уже упоминавшимся письмом к Симеону, выделив их в специальный раздел издания, озаглавленный «Письма к Симеону» [4, с. 329-346]. Исключение «писем» из состава «Книги» привело Н.К. Гудзия к пересмотру датировки П.С. Смирнова, относившего время окончания «Книги» к 1677 г. Из-за того что Гудзий исключил первый фрагмент с обращением к Симеону, он не учел его хронологического указания: со времени
ссылки Аввакума в Дауры прошло «двадеся-те три лета и пол-лета и месяц». Поэтому Гудзий датирует «Книгу» временем не позднее 1676 г. [4, с. 438]. Таким образом, проблема состава «Книги» оказывается тесно связанной и с проблемой её датировки.
В 1937 г. В.И. Малышев нашёл в крестьянских селениях на Печоре-реке ещё один полный список «Книги», причем очень ранний, датируемый 70-80-ми гг. ХУ11 в. (БАН, собрание «Текущие поступления», № 105 (8779), л. 116-215 об., далее - Печорский список) [5, с. 266].
Этот Печорский список совпадает по составу текста с Богдановским, однако есть и отличия: в Печорском отсутствует приписка с благословением читателей «Книги» и Симеона («Бог вас благословит всех, чтущих и послушающих... Чадо Симеоне! Бог благословит тя сею Книгою...»). Кроме того, сравнив Печорский список с Богдановским, а частично и с Боровским, изданным Н.И. Субботиным, В.И. Малышев установил, что их тексты не являются вполне идентичными, причём большинство стилистических вариантов, имеющихся в них, по мнению исследователя, принадлежат самому Аввакуму. Анализ текстов привёл В.И. Малышева к выводу о том, что протографом у них были разные рукописи. Такое заключение позволило исследователю предположить, что, по-видимому, «Аввакум не один раз переписывал свою «Книгу толкований и нравоучений» и, не делая в ней существенных дополнений, всё же местами вносил в текст некоторые изменения» [5, с. 271].
Несмотря на то что оба полных списка «Книги толкований» (и Богдановский, и Печорский) содержат фрагменты с обращениями к Симеону в составе «Книги», все последующие издатели сочинений Аввакума -вслед за Н.К. Гудзием - продолжали публиковать фрагменты с обращениями к Симеону как отдельные послания (Н.С. Демкова (Сарафанова) [6, с. 225-234; 7, с. 165-173]; М.Б. Плюханова [8, с. 149-157]; А.Н. Робинсон [9, с. 146-154]).
Восприятие фрагментов с обращениями к Симеону как отдельных писем объясняется не только следованием издателей установившейся традиции, но и тем, что они находятся в самом конце основного текста «Книги» и это единственные её части, в которых нет толкований текстов Священного Писания. По этой же причине, по-видимому, они воспринимались и писцами рукописей ХУШ-Х1Х вв. как отдельные послания и переписывались вместе с упоминавшимся выше письмом к Симеону.
В дальнейших изданиях точка зрения П.С. Смирнова, рассматривавшего фрагменты с обращениями к Симеону как части «Книги Толкований», была поддержана Н.С. Демковой и И.В. Сесейкиной, издавшими древнейший Печорский список «Кни-
ги» (1990) как единое целое, с фрагментами обращений к Симеону в составе её текста [10, с.140-146]. В издании Н.С. Демковой сочинений Аввакума (2010) фрагменты с обращениями Аввакума к Симеону изданы также как часть «Книги толкований» [11, с. 175-184]. Н.С. Демкова специально отметила в комментарии, что обращения к Симеону, вошедшие в состав «Книги толкований», посланиями не являются, «будучи неотьемлемой частью одного текста, единого потока записанных мыслей, чувств, воспоминаний Аввакума» [11, с. 325].
Этот подход необходимо дополнить аргументацией. В поддержку того, что фрагменты с обращениями к Симеону не являются отдельными посланиями, обратим внимание на их отличие от этикетных форм стиля эпистолярного жанра, как правило, используемых Аввакумом.
Популярный в Византии жанр «дружеских» посланий с его четким набором жанровых клише появился на Руси довольно поздно - в ХУ-ХУ1 вв., а широкое распространение получил лишь в ХУ11 в. Но даже уже в ранних русских письмах Х1-Х111 вв. использовались некоторые нормативные черты эпистолографии: указание имени адресата, постоянная формула обращения к нему и приветствия, упоминание о ранее полученном письме [12, с. 4]. А.С. Демин, анализируя особенности древнейшего «Письмовника», отмечал, что «эпистолярные схемы и формулы» наблюдались не только в текстах, вошедших в его состав, но и в конкретных древнерусских посланиях [13, с. 192].
Д.М. Буланин в книге «Переводы и послания Максима Грека», упоминая византийские письма, бесспорно повлиявших на русскую эпистолографию, отмечал, что наиболее маркированными частями посланий являлись прескрипт (начало) и клаузула (конец), которые позволяли выделить послания из числа памятников других жанров [14, с. 100].
Первое, что привлекает внимание во фрагментах с обращениями к Симеону, -это отсутствие в них начала (прескрипта), характерного как для эпистолярного жанра в целом, так и для писем и посланий Аввакума: в них нет ни сообщения об отправлении «Книги», ни обращения к адресатам, ни объяснения причины обращения к получателю письма. Например, послания Аввакума, отправленные в старообрядческие общины вместе с фрагментами из «Книги бесед», как правило, начинаются с пространного обращением к адресатам, оно выполняет функцию прескрипта: «Благого и преб-лагаго Бога Отца, Господа нашего Исуса Христа избранному воинству и ратоборству крепкому, блаженной и треблаженной матери инокине Меланье с сестрами и с чадом моим, игумению инокою Анисьею, и всем по равенству..» [1, стб. 401]. Даже небольшое
письмо к Симеону, вместе с которым обычно публикуются обращения к Симеону из «Книги толкований» имеет хотя и краткое, но ярко выраженное эпистолярное начало: «Ну, Симеонушко, вот тебе вести. Однако, ты приказываешь: "Батюшко, отпиши что-нибудь!"» [11, с. 246].
Особенностью фрагментов с обращениями к Симеону является их кажущаяся несвязанность с основным текстом «Книги». Оба фрагмента начинаются без введения в тему. Первый фрагмент начинается без каких-либо предварительных пояснений с воспоминания Аввакума о пьяном чернеце в Тобольске, просившем немедленно отправить его в Царство Небесное, продолжается он порицанием неблагочестивого поведения людей в церкви, горьким сожалением о казнях старообрядцев и размышлениями о их самосожжениях. Таким же образом, без предварительных пояснений начинается и второй фрагмент: с обсуждения слухов о судьбе вселенских патриархов - Макария Антиохийского и Паисия Александрийского, приезжавших на церковный собор 16661667 гг. для суда над Никоном и старообрядцами и якобы понесших за это Божественное возмездие.
Однако обратим внимание на то, что оба фрагмента, воспринимаемые как отдельные произведения, на самом деле тесно связаны с текстом «Книги». Несмотря на отсутствие начальной формулы, свойственной эпистолярному жанру, их начало оказывается вполне закономерным, потому что оба фрагмента с обращениями к Симеону продолжают мысль, прозвучавшую в предыдущей части «Книги». Так, «Нравоучение» заканчивается историей о том, как Аввакум, будучи в Сибири, наказывал согрешившую в церкви блудницу. Непосредственно следующий за ним фрагмент с обращением к Симеону начинается с описания наказания пьяницы-чернеца, требовавшего у Аввакума немедленного получения «Царствия Небесного»: «Дай мне скоро царство небесное!» [11, с. 175]. О связи этих двух описаний наказания грешников говорит и схожесть вступлений, с помощью которых они вводятся в текст «Книги»: «Нравоучение» - «Ох, горе мне, - не хочется говорить, да нужда влечёт» [11, с. 174]; фрагмент с обращением к Симеону - «Чадо Симионе, на горе я родился» [11, с. 175].
Завершается первый фрагмент с обращением к Симеону рассуждениями о мучениях старообрядцев, которые были сожжены никонианами либо сами пошли на самосожжение, чтобы не попасть в руки никониан. Последний фрагмент, словно продолжая доказывать важную для всех старообрядцев идею о Божественном правосудии, говорит уже о смерти и бедствиях грешников, а также призывает не бояться смерти, о которой упоминалось в предыдущем
фрагменте: «Боисься пещи той? Дерзай, плюнь на нея, небось! До пещи той страх-от, а егда в нея вошёл, тогда и забыл вся. Егда же загорится, а ты увидишь Христа и ангельские силы с ним...» [11, с. 181].
В пользу предположения о том, что фрагменты с обращениями к Симеону в «Книге толкований» не являются письмами или посланиями, говорит и отсутствие в них отсылок к письменному общению, встречающихся во многих письмах Аввакума разных лет. Перечислим эти отличия:
1) в них нет комментариев по поводу получения письма адресата (ср. письмо к Ф.П. Морозовой, Е.П. Урусовой и М.Г. Даниловой в Москву: «Евдокия да Марья оханье прислали ко мне, а у меня и своего много! Глядел, глядел в ваше рукописание, огорчилася утроба моя...» [11, с. 253]; послание «всем горемыкам» в Москву: «Вы просили есте о недоведомых вам вещех» [11, с. 253]);
2) в них отсутствует выражение ожидания дальнейшего общения (ср. письмо инокине Мелании с сестрами: «А что ты, Мела-нья, сама не отпишешь ко мне?» [1, стб. 406]; письмо игумену Феоктисту: «Да отпиши ко мне кое о чем пространно - не поленись или Афонасья заставь. А я жду на Мезени вашева письма до весны» [11, с. 224225]);
3) в них не встречаются сообщения о переписке (ср. письмо Ивану Неронову: «А писанейце, сказывают, от тебя ко мне пришло, да ко мне не дошло» [11, с. 219]; «Писа-нейце» Ф.М. Ртищеву: «Писанейце же, государь, сие мне отдай, а пьяным философом не кажи» [11, с. 223]; письмо инокине Мела-нии с сестрами: «Писано сие в осень, а прежде сего весною послано» [1, стб. 406]);
4) в них не задаются вопросы о судьбе адресата и общих знакомых лиц и т. д. (ср. письмо к Ф.П. Морозовой, Е.П. Урусовой и М.Г. Даниловой в Москву: «А у вас, светы мои, какое догматство между собою?» [11, с. 253]; письмо семье: «А учителя твоего, Григория, что не слышать? Жив ли он, бед-нинькой?» [11, с. 216]);
5) в них нет просьбы простить автора письма, не забывать его и молиться о нем (ср. письмо семье: «Молитеся о мне, да и из-бавлюся от них» [11, с. 212]; письмо инокине Мелании с сестрами: «Ну, прости, дитятко, -молися о мне» [2, стб. 405]; письмо к Ф.П. Морозовой, Е.П. Урусовой и М.Г. Даниловой в Москву: «Ну, прости же и ты меня и молися Бога для о мне» [11, с. 216]).
Конечно, не все перечисленные формулы применялись Аввакумом в каждом его письме, но использование хотя бы некоторых из них можно встретить в любом его эпистолярном сочинении.
Кроме того, беседу с Симеоном Аввакум вел не только в этих обращениях, но и в первой части «Книги», посвященной толко-
ванию псалмов: «Да что, петь, Симеон, миленькой, много толковать тово про антихриста тово?» [11, с. 143]. К тому же, как мы уже отметили выше, в «Книге толкований» Аввакум обращался не только к Симеону, но и к особенно важным для себя лицам - царю Алексею Михайловичу, боярыне Морозовой, а также к своим единомышленникам, противникам и ко всем читателям. На диало-гичность произведений Аввакума указывали многие исследователи. Весьма полно описал эту характерную черту стиля Аввакума Д.С. Лихачев: «Аввакум пишет, как бы беседуя, обращаясь всегда не к отвлеченному, а к конкретному читателю так, как будто бы этот читатель стоит здесь же, перед ним... Иногда Аввакум ведет свою беседу одновременно с несколькими лицами, переводя речь от одного собеседника к другому» [15, с. 311-312].
В Богдановском списке, изданном П.С. Смирновым, сохранилась приписка с обращением к Симеону и всем «чтущим и послушающим». Эта приписка полностью соответствует правилам завершения письма: в ней есть выражение адресантом потребности поддерживать связь с адресатом (благословение Симеона и просьба Аввакума не забывать о нем в молитвах). Отметим, что это, по-видимому, устойчивая форма завершения посланий: она почти дословно повторяется в конце уже упоминавшегося отдельного письма к Симеону, которое в рукописях находится вместе с фрагментами из «Книги толкований»: «Бог вас благословит всех чтущих и послушающих. Писано моею грешною рукою, сколько Бог дал, лутче тово не умею. Глуп веть я гараздо, так, челове-ченко ничему негодной, ворчю от болезни сердца своего. А Бог всех правит о Христе Исусе» [1, с. 576] (ср. письмо к Симеону [11, с. 248]).
Таким образом, материал анализа позволяет утверждать, что нет оснований рассматривать фрагменты с обращениями к Симеону как послания, сопровождающие текст «Книги толкований». По-видимому, вся «Книга» рассматривалась Аввакумом как послание, а соответственно, приписка к ней выполняла функцию клаузулы, т. е. окончания, завершающего послание.
ЛИТЕРАТУРА
[1] Памятники истории русского старообрядчества XVII в. Л., 1927. Кн. 1. Вып. 1 (Русская историческая библиотека, т. XXXIX).
[2] Материалы для истории раскола за первое время его существования, издаваемые под редакцией Н. Субботина. Т. VIII. М., 1887.
[3] Материалы для истории раскола за первое время его существования, издаваемые под редакцией Н. Субботина. Т. V. М., 1879.
[4] Житие протопопа Аввакума, им самим написанное, и другие его сочинения / ред., вступ. ст. и коммент. Н. К. Гудзия. М., 1934.
[5] Малышев В. И. Старейший список «Книги толкований и нравоучений» протопопа Аввакума // От «Слова о полку Игореве» до «Тихого Дона» : сб. ст. к 90-летию Н.К. Пиксанова. Л., 1969. С. 266-273.
[6] Житие протопопа Аввакума, им самим написанное, и другие его сочинения / под ред. Н. К. Гудзия ; подгот. текста и коммент. Н. К. Гудзия, В. Е. Гусева, А. С. Елеонской,
A. И. Мазунина, В. И. Малышева, Н. С. Сара-фановой. М. : Гослитиздат, 1960.
[7] Житие протопопа Аввакума, им самим написанное, и другие его сочинения / подгот., коммент. Н. К. Гудзия, В. Е. Гусева, Н. С. Демко-вой, А. С. Елеонской, А. И. Мазунина, послесл.
B. Е. Гусева. Иркутск, 1979.
[8] Пустозерская проза : сб. / сост., предисл., коммент., пер. отдельных фрагментов М. Б. Плю-хановой. М., 1989.
[9] Житие Аввакума и другие его сочинения / ред., вступ. ст. и коммент. А. Н. Робинсона. М., 1991.
[10] Демкова Н. С., Сесейкина И. В. Старейший (печорский) список «Книги толкований и нравоучений», найденный В.И. Малышевым // Древлехранилище Пушкинского Дома : материалы и исследования. Л., 1990. С. 74-146.
[11] Житие протопопа Аввакума, им самим написанное, и другие его сочинения / подгот. текста, сост., всуп. ст. и коммент. Н. С. Демковой. СПб., 2010.
[12] Понырко Н. В. Эпистолярное наследие Древней Руси. XI—XI11 вв.: Исследования, тексты, переводы. СПб., 1992.
[13] Демин А. С. О древнерусском литературном творчестве. Опыт типологии с XI по середину XVIII вв. от Иллариона до Ломоносова. М., 2003.
[14] Буланин Д. М. Переводы и послания Максима Грека. Л., 1984.
[15] Лихачев Д. С. Великое наследие // Лихачев Д. С. Избранные работы : в 3 т. Т. 2. Л. : Художественная литература, 1987. С. 3—342.
