CC BY
8П. М. КАЗАНЦЕВ
К ИЗУЧЕНИЮ «РУССКОГО ПЕЛАМА» А. С. ПУШКИНА
В последние годы жизни А. С. Пушкин многократно обращался к работе над большим прозаическим произведением — романом из русской жизни, известным под условным названием «Русский Пелам». Преждевременная гибель поэта не позволила завершить замысел. Из сохранившихся планов и набросков романа видно, что Пушкин предполагал дать широкую картину жизни русского общества 20-х годов прошлого века в различных его социальных сферах. В качестве прототипов героев, их «живых натур» в планах фигурируют многие исторически примечательные личности того времени: адмирал Н. С. Мордвинов, граф В. П. Кочубей, А. С. Грибоедов, декабристы Н. Муравьев, С. Трубецкой, И. Долгорукий и другие, хорошо знакомые А. С. Пушкину. Жанровым прообразом пушкинского романа-эпопеи послужил роман английского писателя Э. Бульвер-Литтона «Пелэм, или Приключения джентльмена», вышедший в 1828 г. По словам П. В. Анненкова, первого исследователя литературного наследия поэта, А. С. Пушкин «обратил на него (т. е. роман Буль-вера,— П. К.) свое внимание, заинтересованный интригой, которая напомнила ему многое из того, что он сам видел на веку своем».1
«Русский Пелам» привлекал внимание многих литературоведов как в прошлом, так и в наше время. Этому пушкинскому замыслу посвящены обстоятельные работы, в которых исследованы различные аспекты произведения, в том числе характеристики прототипов героев.2 Некоторые подробности замысла, однако,
1 П. В. Анненков. Литературные проекты А. С. Пушкина. «Вестник Европы», 1881, № 7, стр. 33.
2 С. И. П о в а р н и н. «Русский Пелам» А. С. Пушкина. В кн.: Памяти А. С. Пушкина. Сборник статей преподавателей и слушателей историко-филологического факультета Петербургского университета. СПб., 1900, стр. 329—350; В. Ф. Переверзев. Пушкин в борьбе с русским плутов-
еще не были объяснены. Так, об одном из них, означенном в планах «кня. Хов» и «княг. Хованская», М. А. Цявловский коротко замечает: «... конечно, княгиня Хованская, но кто именно, сказать не можем».3
Документы фонда Всеволожских в Центральном государственном историческом архиве в Ленинграде (ЦГИА) и Пожевского завода4 в Государственном архиве Пермской области (ГАПО), остававшиеся вне поля зрения исследователей, позволяют раскрыть подлинное имя прототипа героини романа Анны Петровны Вирлацкой — «Хованской», ее связи с «домом Всеволожских». Вместе с тем документы эти позволяют установить много общих черт жизни «дома Всеволожских» с характеристикой семейного быта главного героя произведения — Пелымова, т. е. дают возможность ознакомления с теми реально-бытовыми источниками, которые были положены в основу пушкинского замысла.
В период с 1817 по 1820 г., т. е. по окончании лицея и до ссылки на юг, в творческой жизни А. С. Пушкина большое значение имели личные связи поэта с революционно настроенной частью петербургского общества, будущими декабристами. В одной из полуконспиративных ячеек декабристского «Союза благоденствия», известной под именем общества «Зеленая лампа», Пушкин принимал деятельное участие. Учредителем общества «Зеленая лампа», как значится в материалах следственной комиссии по делу декабристов, был Никита Всеволодович Всеволожский (1799—1862).5 В столичном доме Всеволожских (ныне проспект Римского-Корсакова, № 35, в Ленинграде) и собирались участники общества на свои заседания. В конце 1820 г. общество «Зеленая лампа» прекратило свое существование.6 В период выступления декабристов в 1825 г. Н. Всеволожский находился на Кавказе, участия в движении не принимал.
ским романом. В кн.: Пушкин. Временник Пушкинской комиссии, т. 1. Изд. АН СССР, М.—Л., 1936, стр. 164—188; Е. Гладкова. Прозаические наброски Пушкина из жизни «света». В кн.: Пушкин. Временник Пушкинской комиссии, т. 6. Изд. АН СССР, М.—Л., 1941, стр. 305—322; А. В. Чичерин. 1) Пушкинские замыслы прозаического романа. «Ученые записки Львовского университета им. И. Франко», т. XXIV. Литер ату рно-критиче-ский сборник, вып. 2. Львов, 1953, стр. 70—100; 2) Возникновение романа-эпопеи. Изд. «Советский писатель». М., 1958, стр. 57—110; Н. Л. Степанов. Проза Пушкина. Изд. АН СССР, М., 1962, стр. 123—127.
3 Тексты Пушкина. Транскрипция и комментарий М. А. Цявловского. «Труды Публичной библиотеки СССР им. Ленина», вып. III. Изд. «Academia», [М.], 1934, стр. 38.
4 Пожевский (Пожвинский) железоделательный и чугуноплавильный завод расположен на р. Каме, в 150 км выше Перми. Основан в 1754 г. В первой четверти XIX в. являлся одним из технически передовых предприятий России.
5 Восстание декабристов, т. VIII. Центроархив, Л., 1925, стр. 60.
6 Б. Томашевский. Пушкин, кн. 1 (1813—1824). Изд. АН СССР, М.—Л., 1956, стр. 200.
Знакомству Пушкина с Н. Всеволожским способствовала их совместная служба в Коллегии иностранных дел, где с ноября 1816 г. в качестве актуариуса числился Н. Всеволожский. Общие театральные и литературные интересы сблизили сверстников, и Пушкин становится постоянным гостем Всеволожских. Юных «поклонников Мельпомены и Терпсихоры» связывали узы искренней дружбы. Отзвуками ее наполнено послание поэта «Н. Всеволожскому» (1819). О дружеских отношениях с Н. Всеволожским неоднократно упоминается в переписке Пушкина. В письме А. А. Бестужеву от 29 июня 1824 г. поэт называет Н. Всеволожского «лучшим из минутных друзей моей минутной младости». Из письма Пушкина Н. Всеволожскому, отправленному из Михайловского в октябре 1824 г., можно видеть, что друзьям были хорошо знакомы многие интимные стороны жизни обоих: «Не могу поверить, чтоб ты забыл меня, милый Всеволожский, — ты помнишь Пушкина, проведшего с тобой столько веселых часов, — Пушкина, и пьяного и влюбленного, не всегда верного твоим субботам, но неизменного твоего товарища в театре, наперсника твоих шалостей, Пушкина, отрезвившего тебя в страстную пятницу и приведшего тебя под руку в церковь театральной дирекции, да помолишься господу богу и насмотришься на госпожу Овошникову (танцовщица, возлюбленная Н. В. Всеволожского, — П. К.)».
За противоречивые черты. характера, в котором сочетались фат и философ, любитель наслаждений и моралист, Н. Всеволожского в кругу друзей, как это делает и А. С. Пушкин в помянутом письме к А. А. Бестужеву, называли «Аристипп Всеволодович».
Примечательно, что Бульвер, характеризуя своего Пелэма называл его «нечто вроде Аристиппа в ограниченном масштабе».7
Как знать, не было ли воспоминание о друге юности «Арис-типпе Всеволодовиче» первым толчком к осмысливанию образа русского Пелама? А почему бы не быть? Не случайно же в раздел «Характеры» второго плана романа Пушкин вписывает выше основного текста имена Н. Всеволожского и его возлюбленной Овошниковой.8 Характеристика «дома Всеволожских», даваемая в комментариях к «Русскому Пеламу», весьма ограничена. Поминается, что это «семья очень богатого помещика <...> камергера Всеволода Андреевича Всеволожского <...>, культурный, оживленный дом которого привлекал большое общество».9 Поэтому о доме Всеволожских есть необходимость сказать подробнее, ибо это позволит понять значение и место его в планах пушкинского
7 Э. Бульвер-Литтон. Пелэм, или Приключения джентльмена. Гослитиздат, М., 1958, стр. 38.
8 Пушкин, Полное сообрание сочинений, т. VIII. Изд. АН СССР, М.—Л., 1940, стр. 973—976. (Планы).
9 Труды библиотеки СССР им. Ленина, вып. III, стр. 39.
замысла. Фамилия Всеволожских с давних пор встречается в российских государственных и исторических актах. По «Бархатной книге», род Всеволожских ведется от князей Смоленских, потомков легендарного Рюрика. Истории известны многократные возвышения и низвержения этого рода. Последнее возвышение Всеволожских связано с приходом к власти Екатерины II. Три брата — Всеволод, Илья и Сергей Алексеевичи Всеволожские— принимали участие в дворцовом перевороте в июне 1762 г. и были щедро одарены новой императрицей.
Отец Никиты Всеволожского — Всеволод Андреевич (1769— 1836) — был сыном пензенского воеводы Андрея Алексеевича Всеволожского, погибшего в 1774 г. при взятии города войсками Пугачева. А. С. Пушкин, знавший хорошо историю нескольких поколений Всеволожских, смерть воеводы Андрея Всеволожского описал в восьмой главе «Истории Пугачева». В 1797 г. Всеволод Андреевич Всеволожский унаследовал от бездетного дяди Всеволода Алексеевича огромное Пермское имение, состоявшее более чем из 600 тыс. десятин земельных угодий, Усольских соляных промыслов, Пожевского чугунолитейного и железоделательного завода.10 Став таким образом одним из крупнейших уральских землевладельцев-заводчиков, он вышел в отставку, однако до осени 1812 г. продолжал постоянно проживать в Москве. С приближением армии Наполеона покинул Москву и переехал первоначально в Казань, а оттуда на Урал, в заводской поселок Пожву, где и находился до осени 1817 г. Во время пребывания на Урале на его Пожевском заводе в 1816 г. было введено впервые в России газовое освещение заводских мастерских; в 1815—1817 гг. построены первые пароходы Волжско-Камского бассейна, в 1817 г. осуществлены первые отечественные опыты получения ковкого металла по способу пудлингования. Вклад уральских мастеров в развитие русской техники способствовал Всеволожскому завоевать широкую известность как прогрессивного предпринимателя. В 1818 г. В. А. Всеволожский поселился в Петербурге и до последних дней своих проживал в столице или в близ расположенном имении Рябово (ныне город Всеволожск Ленинградской области). Род Всеволожских не мог не привлечь внимания Пушкина обилием материала для показа частной жизни в неразрывной связи с историей русского народа. От рюриковичей, князей Смоленских, и до энергичных предпринимателей XIX в. — таков широкий диапазон, открывшийся перед автором, в котором смена поколений этой фамилии носила подлинно исторический смысл.
Помимо всего, В. А. Всеволожский был страстный театрал, которого в 1805—1807 гг. прочили на должность директора Московских театров. Как свидетельствует С. П. Жихарев в своем
10 ГАПО, ф. 176, д. 41, лл. 1-4.
дневнике «Воспоминания старого театрала», впервые опубликованном в 1854 г., у В. А. Всеволожского еще в 1806 г. имелся хор и оркестр, пользовавшиеся широкой известностью у московской публики.11 В бытность на Урале Всеволожский содержал домашний театр, на сцене которого ставились пьесы, шедшие в то время в столице. С переездом В. А. Всеволожского в Петербург крепостной театр обосновался в Рябове. Это имение, на благоустройство которого были израсходованы огромные средства, в 20-е годы прошлого столетия посещали многие выдающиеся деятели культуры и искусства. На музыкальные вечера, в которых часто принимали участие известные русские композиторы А. А. Алябьев и А. Н. Верстовский, съеажался весь аристократический Петербург. Неизменным успехом пользовались и театральные представления.12
Пышные приемы, богатые приношения, в том числе и членам царствующей фамилии, создали В. А. Всеволожскому славу богатого аристократа, располагавшего огромными средствами. В действительности же финансовые дела Всеволожских в начале XIX в. находились в самом плачевном состоянии. Долг в полтора миллиона рублей, перешедший на В. А. Всеволожского с наследованием Пермского имения, к концу его жизни достиг четырех с лишним миллионов, превышая стоимость всей движимой и недвижимой собственности.13
Из архивных документов можно видеть, что Всеволожские подчас оставались буквально без гроша. Так, в письме к сыпу Александру от 1 мая 1817 г. В. А. Всеволожский сетует на полное безденежье, лишавшее его возможности поехать на Нижегородскую ярмарку: «Я здесь не сплю, тружусь, хлопочу, беспокоюсь, дабы обеспечить себя и благосостояние свое сколько возможно скорее; при всем недостатке денег выполняю контракт, составляющий 1 027 ООО рублей. Между тем как не имею теперь налицо денег ни гроша; если б вздумал ехать на ярмарку, то и на прогоны даже не буду их иметь. Как же после сего могу решиться отсюда выехать? Разве тогда, как успею отстроить стимботы (пароходы, — П. К.), коих делаю ныне два и которые не потребуют прогонов.. .».14
Но вся эта горькая действительность тщательно скрывалась от сторонних глаз показным благополучием. Нельзя не усмотреть многих точек соприкосновения в судьбах героя пушкинского романа Пелымова и Никиты Всеволожского. В первой и единственной написанной главе «Русского Пелама» его герой, от имени
11 С. П. Жихарев. Записки современника. Т. II. Воспоминания старого театрала. Изд. «Academia», М.—JL, 1934, стр. 35, 177.
12 В. И. Громов, JI. А. Файнштейн. Памятные места Ленинградской области. Лениздат, 1959, стр. 326—327.
13 ГАПО, ф. 176, д. 140, л. 71; ЦГИА, ф. 652, оп. 1, д. 986, лл. 89-90.
14 ЦГИА, ф. 652, оп. 1, д. 943, л. 23.
которого ведется повествование, рассказывает о жизни отца: «... отец мой жил не хуже графа Шереметева, хотя был ровно в двадцать раз беднее. Москвичи помнят еще его обеды, домашний театр и роговую музыку».
Характеризуя В. А. Всеволожского в московский период жизни, С. П. Жихарев пишет, что это «человек богатый, гостеприимный, живет барином, на открытую ногу, страстный охотник до музыки, имеет собственный оркестр, любитель театра и всяких общественных увеселений».15
О жизни В. А. Всеволожского на Урале сообщает А. В. Дуров, отец героини Отечественной войны 1812 г. Надежды Дуровой, в письме к П. А. Вяземскому от 23 января 1817 г.: «Я был в гостях у Всеволода Андреевича на заводе его: правда, что живет по-герцогски. Прожил 10 дней во всех удовольствиях — театры, маскарады, балы, концерты, а любезность хозяина все, кажется, превышала».16
Итак, отец Пелымова, как и В. А. Всеволожский, — большой московский барин, имевший домашний театр и «роговую музыку». Потерпев денежную катастрофу, скрываемую от окружающих, он отзывает сына из-за границы для определения на службу. И Никита Всеволожский, в силу денежных затруднений семьи, 17 лет был вынужден поступить на службу в Коллегию иностранных дел.
Молодой Пелымов, как следует из третьего пушкинского плана, «чтобы заработать на жизнь, переводит водевили». Подобное можно сказать и о юном Всеволожском. Им были переведены с французского водевиль «Каролина», комедия «Две говорящие картины» и другие театральные произведения. В 1820 г., совместно с драматургом Н. И. Хмельницким, написан водевиль «Актеры между собой, или Первый дебют актрисы Троеполь-ской».17
Театральные интересы Пелымова, по пушкинскому плану, связаны с литературным салоном А. А. Шаховского, возглавлявшего репертуарную часть императорских театров. Постоянными участниками встреч у Шаховского были упоминаемый в планах Пушкина А. С. Грибоедов и другие выдающиеся драматурги, писатели и актеры того времени. В этом же кругу вращался и Н. Всеволожский. Современник событий Пимен Арапов в «Летописи русского театра» писал: «У князя Шаховского съезжались постоянно по вечерам драматические писатели: Грибоедов, друг Грибоедова Д. Н. Бегичев, живший с ним А. А. Жандр, Хмельницкий, Лобанов, Кокошкин, Я. Н. Толстой, Катенин, Алекс. Сер. Пушкин, Барков, Алекс. Бестужев, Всеволожский и
15 С. П. Ж и х а р е в. Записки современника, стр. 35.
16 Надежда Дурова. Записки кавалерист-девицы. Татарское книжное изд., Казань, 1960, стр. 184.
17 Б. Томашевский. Пушкин, кн. 1, стр. 215.
несколько первоклассных артистов составляли постоянно его беседы. . .».18
О начале своего знакомства с А. А. Шаховским Никита Всеволодович сообщал отцу 10 апреля 1817 г.: «Я познакомился с Шаховским, главным директором театров, человек прелюбез-ный и преумный.. ,».19 Таковы сходственные черты биографий героя «Русского Пелама» и Н. Всеволожского.
Кто же была «княгиня Хованская», прототип Анны Петровны Вирлацкой? Ее характеристика дается Пелымовым в рассказе об отце: «Он вошел в связь с женщиной, известной в свете своей красотою и любовными похождениями. Она для него развелась со своим мужем, который уступил ее отцу моему за десять тысяч, и потом обедывал у нас довольно часто. Мать моя знала все и молчала. Душевные страдания расстроили ее здоровье. Она слегла и уже не встала». А ниже повествуется о том, как виновница смерти матери оказалась в роли мачехи и хозяйки: «Года два после смерти матери моей Анна Петровна Вирлацкая, виновница этой смерти, поселилась в его доме. Она была, как говорится, видная баба, впрочем, уже не в первом цвете молодости».
Обратимся к интимной жизни семейства Всеволожских. В 1790 г. В. А. Всеволожский, в то время небогатый гвардейский подпоручик, вступил в брак с дочерью астраханского наместника Никиты Афанасьевича Бекетова — Елизаветой Никитичной, получив за нею по «рядной крепости» Чернорынские рыбные промыслы (Астраханской губ.) и 100 тыс. руб. деньгами и драгоценностями. От этого брака у них было трое детей: два сына — Александр (1793) и Никита (1799)—и дочь Мария (в замужестве Сипягина). 18 апреля 1810 г. Елизавета Никитична умерла.20 Но еще при ее жизни Всеволод Андреевич вошел в любовную связь с княгиней Екатериной Матвеевной Хованской, урожденной Пекен. Обстоятельства этой связи, перешедшей со временем из скрытой в явную, раскрывают прошения ея мужа — князя Петра Алексеевича Хованского — на имя Александра I и московского военного губернатора Ф. В. Растопчина по тяжбе с тестем Матвеем Христиановичем Пекеном.21 В 1810 г. П. А. Хованский, «ослепленный любовью к недостойной жене», выдал доктору медрщины действительному статскому советнику М. X. Пекену доверенность на «полное управление всем движимым и недвижимым имением без всякого требования от него отчетов». В следующем, 1811 г., П. А. Хованский подписал «до-
18 Пимен Арапов. Летопись русского театра. СПб., 1861, стр. 274.
19 ЦГИА, ф. 652, оп. 1, д. 942, л. 169.
20 ГАПО, ф. 176, д. 316, л. 149.
21 ЦГИА, ф. 652, оп. 1, д. 45. Прошения Петра Алексеевича Хованского и Матвея Христиановича Пекена на имя Александра I и московского военного губернатора по тяжебному между ними делу о вверенных Хованским в управление Пекену имениях.
полнительное условие», по которому полностью отрешал себя от вмешательства в управление имением «до заплаты всех долгов», на нем состоявших.
Таким образом, П. А. Хованский по слабохарактерности способствовал лишению себя права управления принадлежавшими ему имениями и оказался в полной зависимости от жены и тестя. Дальнейшие события, о которых П. А. Хованский в августе 1814 г. пишет в жалобе на имя Александра I, таковы: «В скором времени после дачи от меня условия, жена моя, прижившая со мною шесть человек детей, оставя при мне пятерых и седьмым беременная, съехала от меня в дом отца своего, который, забыв священный долг родителя, не токмо не поспешествовал нашему паки соединению, но даже ежедневно принимал к себе в дом к своей дочери, а моей жене, обольстителя ея камергера Всеволожского, а в 1812-м году, перед самым вторжением неприятеля в Москву, он, Пекен, с преступною дочерью своею и Всеволожским вместе выехали из Москвы в Казань, где уже и оставил он жену мою совершенно в руках обольстителя».22
В 1813 г. Е. М. Хованская через посредство отца пыталась получить развод: «Возвратись в Москву, — пишет ниже в жалобе П. А. Хованский, — Гн. Пекен не устыдился предложить мне о разводе с его дочерью, дабы она могла выйти замуж за г-на Всеволожского, требовал себе даже детей моих, обещался через дочь свою доставить им состояние. Получа на сие от меня отказ, раздраженный оным, предпринял он в отмщение совершенно меня разорить и под предлогом необходимости для заплаты долгов имение мое <...> продать за самую низкую цену».23
В действительности уход княгини Хованской к Всеволожскому, надо полагать, обстоял несколько иначе. В объяснении по данному делу от 25 октября 1813 г., адресованном московскому военному губернатору, М. X. Пекен отвергает свою виновность в разлучении супругов: «В опровержение сего, — писал Пекен,— имею честь донести, что я нимало не содействовал в разлучении его с дочерью моею, которая (т. е. разлука, — П. К.) последовала по общему их на то между собою согласию; в чем свидетельствуюсь родным его братом князем Васильем Алексеевичем Хованским, который по сему предмету был между ними посредником».24 Связь В. А. Всеволожского с княгиней Е. М. Хованской длилась до кончины Всеволожского. Позднее, уступая мнению света, для прикрытия сожительства видимостью родственных отношений, Н. В. Всеволожский в 1825 г. был обручен со старшей дочерью Е. М. Хованской — княжной Варварой Петровной. Мы не располагаем данными, за какую сумму П. А. Хованский
22 Там же, л. 1 об.
23 Там же, л. 2.
24 Там же, л. 19.
переуступил свою жену В. А. Всеволожскому, хотя из документов известно, что впоследствии он не только «обедывал часто» в доме Всеволожских, но и расходы по воспитанию детей Хованских, как и содержание самого князя, входили в домашние расходы Всеволожских. Сохранились письма и расчеты расходов по содержанию детей княгини — Алексея и Александра Хованских — в Горном кадетском корпусе за 1825 г.25 В расходных ведомостях по петербургскому дому Всеволожских за февраль месяц 1827 г. значится: «Выдано на домашние расходы князю П. А. Хованскому 350 руб.», а ниже — «на содержание семейства князя Петра Алексеевича — 500».26 Кажется тут нет необходимости говорить об аналогиях семейного быта Пелымовых и Всеволожских.
Задержим внимание на характеристике княгини Хованской как ^ женщины, «известной в обществе своей красотой и любовными похождениями». И до, и после сближения с В. А. Всеволожским Е. М. Хованская не чуждалась других увлечений. Поэтому Всеволожский, зная эту слабость, принимал меры по надзору за поведением своей любовницы. Так, в декабре 1817 г. В. А. Всеволожский выезжал из Москвы, где оставалась княгиня, в Петербург. Из сохранившейся переписки Е. М. Хованской, сопоставления ее с другими источниками можно видеть ложь и лицемерие любовницы, прикрывавшиеся словесной нежностью и любовью.27
Приведем две выдержки из писем Е. М. Хованской к В. А. Всеволожскому. От 4 декабря 1817 г.: «Мы время проводим, как ты можешь представить, довольно скучно и грустно, по крайней мере я. Я бываю всегда дома, а вечера у папеньки. Потащили меня почти силою в Институт на бал, где я сидела почти с слезами на глазах от разных воспоминаний, и могу сказать, что глядела, но ничего не видела и мысленно была не в зале, но на Петербургской дороге и в самом Петербурге».28
От 10 декабря 1817 г.: «Не стану описывать тебе, сколько раз я твое письмо читала и какими горькими слезами его омывала. Ты, зная мою к тебе любовь, легко можешь этому поверить. ..».29 А вот что пишет о том же периоде жизни Е. М. Хованской, прослеживая буквально день за днем, доверенный Всеволожского, домашний лекарь Ф. Правдолюбов (кстати, не лишенный чувства простонародного юмора и сарказма), в своем донесении от 13 декабря 1817 г.: «В субботу декабря 1-го дня княгиня К. М. (т. е. Катерина Матвеевна, — П. К.) казалась, что
25 ЦГИА, ф. 652, он. 1, д. 1071, лл. 35-43.
26 Там же, д. 967, лл. 23—25.
27 ЦГИА, ф. 652, он. 1, д. 25, 1817 г. В архивной описи ошибочно значатся как письма жены В. А. Всеволожского Елизаветы Никитичны.
28 Там же, л. 1.
29 Там же, л. 5.
находится в большой скуке и печали, но не знаю сие было ли истина или притворно. 2-го декабря княгиня К. М. жестоко рас-хохорившись изволила быть в Ассамблее Института благородных девиц. Была с нею и сестра, разряженная пуще нюрнбергской куклы; да и матушка расфорафонилась тогда больно много. Сказывают, что метали они из очей своих тьму убийственных стрел, коими поражали всех присутствующих. Число убитых, жестоко раненых и навек в плен взятых — неизвестно. 3-го числа княгиня К. М. изволила ездить по лавкам и магазинам, а точно где была, я не знаю. 4-го числа княгиня К. М. со всеми домашними изволила проводить вечер и ужинать в наемном вашем на Остоженке доме, играла там и духовая музыка, что весьма обрадовало живущего в этом доме старого инвалида. 5-го числа княгиня К. М. с матушкою и сестрою изволила посещать модные лавки и магазины и тратить много денег».30
Не довольствуясь получением сведений через посредников, Правдолюбов попытался во всем убедиться воочью. Вот что он пишет о личной встрече с княгиней: «6-го числа я, желав узнать обстоятельно о жизни и бытии княгини К. М., ввечеру в шесть часов с трудом вкарабкался по лестнице и многим коридорам во внутренние покои чертогов ваших. Думал я найти там всех в унынии и печали по случаю отъезда вашего превосходительства, напротив же нашел я все комнаты битком набитые молодыми войнами и рыцарями <...>. Княгиня К. М., проникнув тотчас мое намерение, старалась всеми мерами ублажить и подкупить меня, поднесла мне прекрасного цветочного чаю, но я выпил оного не более двенадцати чашек с бисквитами, потом потчивали меня вареньем и пуншем на здоровье ваше, в чем я не смел отказаться, потом, плотно поужинав <...>, поехал домой».31
Как и следовало ожидать, княгиня решила избавиться от надзора, на что Правдолюбов принял более радикальные меры: «7, 8, 10 числа, — сообщает ниже доверенный, — княгиня К. М. с матушкой и сестрицею изволили паки с утра до вечера рыскать по всей Москве, не давая мне ни в чем ответу. Для прекращения такового ужасного зла принужденным я себя нашел приклеить княгине К. М. <...> две шпанские мухи длиною в пол-аршина, а шириною в четверть, что ее весьма усмирило, ибо она 11 и 12 числа просидела дома на софе своей, и еще по крайней мере целую неделю или более не будет стоять на ногах и смиренно сидеть дома, что для блага и спокойствия духа вашего превосходительства необходимо нужно.. .».32
Мы не будем приводить многочисленных документов, показывающих, что княгиня Хованская «расточает деньги Всево<лож-ского>» старшего. Из пятидесяти писем, направленных Е. М. Ха-
30 ЦГИА, ф. 652, оп. 1, д. 35, лл. 1—1 об.
31 Там же, лл. 1 об.—2.
32 Там же, лл. 2—2 об.
ванской В. А. Всеволожскому во время ее заграничной поездки в 1834—1835 гг., почти в каждом содержится или просьба об очередной высылке денег, или благодарность за полученный «кредитив».33
Наиболее выпукло демонический образ этой женщины, зловеще тяготевший над семейством Всеволожских, выступает в письме Н. В. Всеволожского к Е. М. Хованской от 13 января 1834 г.,34 т. е. совпадающем по времени с разработкой Пушкиным планов произведения. Приведем выдержки из этого простран-нрго письма: «Двадцать пять лет, — писал Н. В. Всеволожский, — протекло горестной и бурной жизни без всякого обращения с вашей стороны внимания на мрачные последствия, сопровождавшие безнравственную их цель. Два семейства обречены носить печать позора! Связь ваша с родителем моим отвлекла вас от обязанностей своих. По смерти матушки нашей, вы перебросились в чуждое для вас семейство и приняли на себя решимость пожертвовать драгоценнейшим даром в мире — детьми и честью, <чтобы> проживать с отцом нашим. Мы все были в то время еще в юных летах и безгласны в несчастьи! Время летит, а с ними и года: мы выросли, возмужали, сделались отцами семейств и все изменилось, кроме решимости вашей проживать с отцом нашим. ..».
Далее Н. В. Всеволожский поясняет мотивы своего бракосочетания с В. П. Хованской: «По выходе из казенных учебных заведений дочерей ваших одна из них обратила мое сердце и чувства, я искал руки ее, страсть моя к ней была законная и еще более священная, что с соединением моим с ней омывалось пятно, нанесенное вашему семейству. Вы согласились на наш брак, жертвуя единожды навсегда надеждой быть соединенной с отцом моим законными узами, отреклись благочестием от тайного с ним союза. Отец жены моей и ваш супруг, будучи тогда в живых, и хотя в раздоре с вами, но и он возрадовался нравственной от вас сей перемены; а родителю моему проглянул луч светлой надежды успокоить сею жертвою рану души». Однако «последующие действия помрачили порывы столь явной добродетели! Вы не прекратили сию связь, одни слова, и все осталось по-прежнему!».
Став полновластной хозяйкой в доме, Е. М. Хованская не преминула использовать свое влияние на В. А. Всеволожского с целью удаления наследников от управления имением. «В недавнем времени, — пишет ниже Н. В. Всеволожский, — отец призывал нас к себе на помощь в управлении его делами, но вы, будучи непосредственно вмешаны в оные, удалили его от нас, ослабили его к нам доверенность, он сделался к нам холоден,
33 ЦГИА, ф. 652, он. 1, д. 37.
34 Там же, д. 43, лл. 1—3 об.
а мы, покоряясь его желанию, исполнили ваше: вовсе и от всего отстранившись...».
Изложив все невзгоды, выпавшие на оба семейства, напомнив о ложности положения в свете жены своей, Н. Всеволожский в конце письма еще раз призывает княгиню к благоразумию: «Теперь обращаюсь к вам окончательно, как ближайший родной, как зять ваш, но не с советом (ибо знаю, что не имею сего права), а как по совести долженствующий вас предупредить. Грозная туча висит над головами нашими, не дожидайтесь, чтоб она рассеклась: она будет вредна для всех нас. Между тем дела родителя приходят час от часу в худшее положение, всякий взрыв не может быть для вас выгоден. Вам надобно для свету, для сего строгого судьи, удалиться и не проживать вместе с батюшкой...», что единственно «может спасти оба семейства наши». Никакие просьбы и увещания, ни преждевременная смерть дочери Варвары Петровны,35 истолкованная окружающими как «кара божия за грех матери», не поколебали намерений княгини. С холодным, не материнским сердцем встретила она сообщение о безнадежном положении Вареньки: «Стараюсь сколько в силах с твердостью встретить жестокий удар, ежели по воле всевышнего он распорядится ее жизнью»,36 — писала Екатерина Матвеевна В. А. Всеволожскому. Вместе с тем свои денежные интересы Е. М. Хованская сумела обеспечить и по смерти В. А. Всеволожского. Духовным завещанием В. А. Всеволожский обязал сыновей в течение года по его смерти выкупить из залога петербургский дом Всеволожских, фиктивно числившийся как домовладение Хованской. Ей же перешло все многоценное имущество этого дома. «Сверх того, — завещал В. А. Всеволожский, — определяю ей на содержание по смерть ея в каждый месяц по 3000 рублей, начав выдачу со дня кончины моей, и платить всю сумму тридцать шесть тысяч рублей за год вперед при продаже в Нижегородской ярмарке железных товаров из первополу-чаемых в задаток денег поверенному, уполномоченному от нее, княгини Хованской, законной доверенностью, а в случае неисправного платежа со стороны моих наследников предоставляю право ей самой или ея поверенному остановить продажу железа».37
Пушкину, как уже поминалось выше, были хорошо известны как история рода Всеволожских, так и их интимная жизнь. Колоритный облик Е. М. Хованской, в интригах не уступавшей леди Фрэнсис, матери бульверовского Пелэма, не мог не привлечь внимания художника. Поэтому среди других «живых натур»
36 19 ноября 1834 г., на 28-м году жизни (Петербургский Некрополь, т. 1. СПб., 1912, стр. 500).
36 ЦГИА, ф. 652, оп. 1, д. 37, л. 63.
37 Там же, д. 986, лл. 89—90.
в планы романа «Русский Пелам» и было проставлено имя княгини Е. М. Хованской.
В 1886 г. сын Н. В. Всеволожского — Андрей Никитич — издал книгу «Род Всеволожских».38 Страницы книги, посвященные связям Пушкина с домом Всеволожских, писались, как пояснял автор, по воспоминаниям его отца. Однако о пушкинском замысле там сказано довольно кратко — приводится лишь выдержка из монографии о Н. С. Мордвинове: «Около 1835 г. он (Пушкин,—П. К.) задумал написать роман из современной русской жизни под заглавием „Русский Пелам", в подражание Пе-ламу Бульвера. Этот роман до того занимал Пушкина, что он вскоре написал план его и общую характеристику главных действующих лиц. Главное место в романе Пушкина предназначалось дому Всеволожских: около него были сгруппированы самые выдающиеся личности Петербургского общества двадцатых годов».39 Дворянская щепетильность, стремление избежать необходимости «ворошить грязное белье», не позволила автору быть откровенным, приоткрыть «черное пятно» на доме Всеволожских. Документы, дошедшие до нас, во всей полноте раскрывают облик княгини Хованской, ее близость к дому Всеволожских, что значительно расширяет наши представления о замысле Пушкина.
38 А. Н. Всеволожский. Род Всеволожских. Симферополь, 1886.
39 В. С. Иконников. Граф Мордвинов. Историческая монография. СПб., 1873, стр. 439.
3 Временник
