CC BY
6430. Harper K. The Environmental Fall of the Roman Empire // Daedalus. 2016. Vol. 145. № 2 (Spring). P. 101-111 // URL: https://www.jstor.org/stable /2471158 (data obrashcheniya 12.04.2022).
31. Harper K. Fate of Rome: Climate, Disease, and the End of an Empire. 1st ed. Princeton, 2017.
32. Harper K. Pandemics and passages to late antiquity: rethinking the plague of described by Cyprian // Journal of Roman Archaeology. 2015. Vol. 28. P. 223-260.
33. Orosius Paulus. Historiae adversus paganos: Lib. I-VII / Ed. C. Zangemeister. Leipzig, 1889.
34. Pseudo-Aurelius Victor. Epitome de Caesaribus // URL: http://thelatinlibrary.com/victor.caes2.html (data obrashcheniya 12.03.2022).
35. The Roman Imperial Coinage: in 6 tt. Tom. 5, part 2 / Ed. H. M. A. Mattingly et al. London, 1968.
36. Sáez G. A., Díaz J. P. De la Peste Antonina a la Peste de Cipriano: Alcances y consecuencias de las pestes globales en el Imperio Romano en el siglo III d. C. // Revista chilena de infectología. 2020. Vol. 37. №4.
37. Scriptores Historiae Augusti / Ed. P. Magie. London, 1954.
38. Zosimus. Historia Nova / Ed. F.Paschoud. Paris, 1971.
КУЛИКОВА ЮЛИЯ ВИКТОРОВНА - кандидат исторических наук, доцент, кафедра истории древнего мира и средних веков им. В.Ф. Семенова Института истории и политики Московского педагогического государственного университета KULIKOVA, JULIA V. - Ph.D. in History, Associate Professor, Department of Ancient History and Middle Ages V.F. Semenov, Institute of History and Politics, Moscow Pedagogical State University (lanam_yul@mail.ru).
УДК 94(47).04:347.95 DOI: 10.24412/2308-264X-2022-5-12-20
ПРОШИН В.А., ГРИГОРЬЕВ О.В. К ИСТОРИИ ПРИНУДИТЕЛЬНОГО ИСПОЛНЕНИЯ РЕШЕНИЙ СУДОВ (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XV - ПЕРВАЯ ПОЛОВИНА XVII ВВ.)
Ключевые слова: Новгородская судная грамота, Псковская судная грамота, судебный пристав, «поле», исполнение решения судов, Судебники 1497 и 1550 гг., «позовница», следствие.
Статья посвящена вопросам зарождения, эволюции и функционирования государственных органов, занимавшихся принудительным исполнением решений судов во второй половине XV - первой половине XVII вв. Освещая историографию проблемы, авторы выделяют дореволюционный, советский и постсоветский периоды, показывают, что до настоящего времени ей не было уделено достаточного внимания. Детально рассматривая функции должностных лиц, занимавшихся исполнением решений судов в Новгородской и Псковской республиках, проводя анализ законодательных актов, регламентирующих данную деятельность, авторы сравнивают их с аналогичной деятельностью в Московском царстве в период усиления личной власти государя. На основе анализа правовых норм Судебников 1497 и 1550 гг. по исследуемым вопросам, обоснован вывод о том, что в исследуемый период оформляется государственный институт принудительного исполнения, формируется штат должностных лиц, уполномоченных принудительно исполнять решения судов в соответствии с действующим законодательством. Отмечено, что указанные лица обладали значительным правовым инструментарием для исполнения должностных обязанностей.
PROSHIN, V.A., GRIGORIEV, O.V.
TO THE HISTORY OF FORCED ENFORCEMENT OF COURT DECISIONS (SECOND HALF OF THE XV - FIRST HALF OF THE XVII CENTURIES)
Key words: Novgorod judicial charter, Pskov judicial charter, bailiff, "field", enforcement of court decisions, Code of Laws of 1497 and 1550, "pozovnitsa", investigation.
The article is devoted to the issues of the origin, evolution and functioning of state bodies involved in the enforcement of court decisions in the second half of the 15 th - first half of the 17th centuries. Covering the historiography of the problem, the authors single out the pre-revolutionary, Soviet and post-Soviet periods, show that so far it has not been given sufficient attention. Examining in detail the functions of officials involved in the execution of court decisions in the Novgorod and Pskov republics, analyzing the legislative acts regulating this activity, the authors compare them with similar activities in the Moscow kingdom during the period of strengthening the personal power of the sovereign. Based on the analysis of the legal norms of Sudebnikov in 1497 and 1550. on the issues under study, the conclusion is substantiated that during the study period, the state institute of compulsory execution is being formed, a staff of officials authorized to enforce court decisions in accordance with the current legislation is being formed. It is noted that these persons had significant legal tools for the performance of official duties.
Зарождение, эволюция и функционирование государственных органов, занимавшихся принудительным исполнением решений судов (далее ОПИРС) во второй половине XV - первой половине XVII вв. представляют особый интерес по целому ряду причин, в том числе и потому, что в рассматриваемое время закладывались основы современного института судебных приставов. В анализируемый период происходило совершенствование принудительного исполнения на основе отечественного положительного опыта и лучших европейских практик. Исследование исторических аспектов развития указанного института, историческая реконструкция процессов его возникновения, становления и функционирования представляют интерес не только с исторической точки зрения. Формирование единого понимания проблемы исполнения решений судов поможет учесть исторический опыт, избежать возможных просчетов в данной сфере в современных условиях.
Говоря об изученности проблемы, важно отметить, что вопросы ОПИРС неизменно интересовали ученых-исследователей - как историков, так и юристов. В дореволюционный период отдельные ее аспекты были рассмотрены в трудах таких ученых как К.Д. Кавелин, И.Д. Беляев, С.М. Шпилевский, М.М. Михайлов, В.О. Ключевский, Н.П. Лихачев, В.М. Грибовский, П.Н. Мрочек-Дроздовский, М.Ф. Владимирский-Буданов, В.И. Сергеевич и др. [1-10]. Однако эти работы носили преимущественно обзорный характер. Для них не характерен глубокий и разносторонний анализ материалов по теме исследования. Несмотря на то, что работы многих авторов дореволюционного периода носили описательный, обзорный, справочный характер, в них впервые рассматривались отдельные аспекты становления и развития исследуемого института. Для трудов данного периода характерно объяснение содержания исполнительного производства прежде всего субъективными факторами. С одной стороны, это дало авторам возможность раскрыть значение субъективных факторов в процессах реформирования указанной сферы государственной деятельности, однако, с другой - не позволило дать ее подлинно научную картину. Таким образом, характерной особенностью дореволюционного периода историографии проблемы является отсутствие последовательно научных и всесторонних исторических исследований.
Значительный вклад в развитие темы исследования внесли ученые советского периода, такие как Я.С. Лурье, С.В. Юшков, П.П. Смирнов, Б.А. Романов, С.О. Шмидт, Б.Д. Греков, М.Н. Тихомиров, В.М. Панеях, Н.Е. Носов Б.Б. Кафенгауз, В.Т. Пашуто, Л.В. Черепнин, А.Д. Горский, А.Л. Шапиро, А.А. Зимин и др. [11-24]. В трудах авторов данного периода прослеживается стремление рассматривать судебные преобразования в контексте общей картины общественно-политической жизни России. К положительным аспектам работ советского периода следует отнести отказ от превалировавших в предшествующий период безапелляционных утверждений о доминирующей роли в этих процессах правящей династии. Тем не менее, детальный анализ имеющейся литературы показывает, что в большинстве изданий советского периода затронуты лишь отдельные аспекты проблемы. В ней просматриваются два важнейших недостатка: в области изложения фактов - не всегда установлена достоверность анализируемого материала, а в аналитической области - не всегда дается объективная оценка событий.
Важную роль для исследования заявленной темы сыграли научные работы постсоветского периода таких историков и юристов как О.В. Мартышин, А.С. Смыкалин, О.В. Бобровский, О.В. Исаенкова, В.М. Голубев, Ю.В. Скворцова, Ю.Ю. Осина, Ю.В. Оспенников, В.Е. Рубаник, Е.И. Осадчук, И.Б. Михайлова, М.И. Сайфуллина, М.С. Новикова, А.Ю. Борисенко и др. [25-36]. Анализ литературы постсоветского периода показал, что принудительное исполнение решений судов имело исключительное значение в вопросах исполнительного производства и в деятельности государственного аппарата в целом. Однако попыток всесторонне исследовать данную проблему в историко-правовом аспекте за столь продолжительный период времени еще не предпринималось. В большинстве исследований проблема либо рассматривается в общем контексте развития отечественного правосудия, либо зависит от специальных целей и задач, связанных с изучением смежных проблем.
Таким образом, изучение историографии по исследуемой теме позволяет заключить, что до настоящего времени в отечественной исторической науке указанным вопросам не было уделено достаточного внимания. Отсутствует развернутое исследования истории становления и развития ОПИРС во второй половине XV - первой половине XVII вв. Трудам как дореволюционного, так и советского времени присущи идеологические трактовки, которые могут обеднить научную компоненту, так как истолковывают генезис и эволюцию ОПИРС с точки зрения доминировавшей в это время идеологии - предвзято-тенденциозно. Современные авторы, обращавшиеся к данной проблематике, отражали в своих трудах лишь самые общие или же предельно узкие аспекты темы. Все вышесказанное побуждает к проведению нового комплексного исследования истории становления и развития института принудительного исполнения во второй половине XV - первой половине XVII вв.
Научная проблема заключается в необходимости выявления взаимосвязи между этапами эволюционного развития ОПИРС и состоянием отечественной юстиции в целом, а также формулирования на этой основе актуальных положений, направленных на совершенствование законодательства и правоприменительной практики в Российской Федерации. Этим определяются
частные исследовательские задачи: осуществление анализа отечественной литературы, по теме исследования; изучение совокупности условий и факторов как субъективного, так и объективного характера, оказывавших существенное влияние на организацию и функционирование аппарата принудительного исполнения судебных решений во второй половине XV - первой половине XVII вв.; рассмотрение правовых основ и механизмов службы должностных лиц, занимавшихся принудительным исполнением решений судов.
Хронологические рамки исследования определены с 1467 г. по 1649 г. Нижняя граница определяется принятием в 1467 г Псковской судной грамоты, в которой была впервые подробно регламентирована деятельность судебных приставов. Верхняя граница исследования - 1649 г. -обусловлена принятием Соборного уложения, открывшего начало совершенно нового этапа развития российского права.
Вместе с тем, в контексте изучения заявленной темы, следует видеть, что специализированные структуры принудительного исполнения судебных решений существовали на Руси исстари. Пристав, как должностное лицо, упоминается уже в 1269 г.: «А задолжает новгородец на Готском берегу, то в погреб его не сажать; также не делать этого и в Новгороде с немцем или готом, ни бирича к ним не посылать, ни за одежду их не хватать, а каждую сторону требует пристав тысяцкого» [37, с. 60].
Выработка и унификация правовых норм, регулировавших деятельность должностных лиц, обеспечивающих исполнительное производство, особенно активно развивались в Псковской и Новгородской республиках. Однако свое логическую завершенность они получили только в эпоху централизованного Русского государства - Московского царства.
В целом, на протяжении продолжительного периода времени ключевой фигурой, обеспечивавшей принудительное исполнение решений судов, являлся пристав [38, с. 72], процессуальные полномочия которого подробно описываются в Новгородской и Псковской судных грамотах (далее - НСГ и ПСГ). Так, например, последовательность исполнительного производства регламентировалась ст. 34 НСГ, которая, в частности, устанавливала, что «если в течение одного месяца должник не договорится с взыскателем о порядке исполнения им решения суда, то взыскателю предоставлялось право пригласить с веча пристава, арестовать должника в городе или в селе, а если должник будет скрываться от приставов, казнить его всем Великим Новгородом» [39, с. 21]. Новгородская судная грамота также определяла, что пристав уполномочен на исполнение должностных обязанностей распоряжением князя или решением веча. Так, в частности, пристав был обязан найти должника, обеспечить его присутствие в суде и пр. [40, ст.ст. 25, 29, 34].
Приставы, исполнявшие обязанности непосредственно в городе, имели наименование «подвойских» и их услуги оплачивал сам истец. Так, например, тариф за прибытие пристава в Пскове составлял 1 деньгу на 10 верст, тогда как в Новгороде плата тарифицировалась за «погонь». Любопытно, что плата определялась, смотря по тому, от какого суда шел пристав: если от суда владыки, то на 100 верст - 4 гривны, от князя - по 5 кун, от его тиуна - по 2 куны. Важно также отметить, что в том случае если официально должностное лицо отказывалось исполнять обязанности по установленному тарифу, то истец был вправе нанять исполнителя по своему выбору [40, ст. 40].
Необходимо подчеркнуть, что нормы Новгородской судной грамоты по своей сути являлись диспозитивными, всегда оставляя сторонам возможность договориться. Но в тех случаях, когда, ответчик не предпринимал действий, направленных на исполнение решения суда в определенный срок (то есть в течение месяца), или не заключал с истцом договоренностей, направленных на реструктуризацию долга, последний получал возможность обратиться к приставам для привлечения должника к ответственности [40, ст. 31; 9, с. 586-588].
Несколько иначе схожие вопросы регулировала Псковская судная грамота. В Псковской республике круг лиц, занимавшихся принудительным исполнением судебных решений, кроме подвойских и приставов, был расширен за счет княжеской прислуги. При этом непосредственно приставов, в зависимости от их полномочий и функционала, разделяли на княжеских (дворян) и земских (подвойских). Необходимо отметить, что князь, помимо выполнения административных функций, отправлял правосудие, и любой желающий мог воспользоваться услугами «дворян» (в качестве судебных приставов) в рамках процесса княжеского суда в самом Пскове, либо
посадского на местах [41, ст. 48]. По мнению некоторых исследователей, указанные функции мог взять на себя любой псковитянин. Так, М.Ф. Владимирский-Буданов считал, что именно в таком ключе следует трактовать ст. 40 ПСГ, в которой, в частности, сказано «ино псковитину послать ис того волно ис тех же ездов», как «псковитянин может послать кого угодно за те же прогоны» [42, с. 167].
На наш взгляд, в данном случае налицо некая юридическая коллизия между ст. 40 и ст. 48 ПГС, в результате которой, с одной стороны, пристав должен был иметь полномочия, закрепленные верховной властью, а с другой - исполняемые им функции мог выполнять за плату любой гражданин. В этой связи, полагаем, что пристав в Псковском государстве по большей части был всё-таки уполномоченной персоной. Свидетельством тому является сама ПГС, которая предъявляла повышенные требования к кандидатуре пристава. Так, в частности, в ст. 57 ПСГ говорится о том, что в рамках проведения процесса в княжеском или посадском суде на должность приставов должны были подбираться люди «добрые неизменны» [43, с. 180].
Таким образом, пристав по Псковской судной грамоте обладал в суде значительным функционалом:
• обращал взыскание на самого ответчика (ст. 93);
• участвовал в обращении взыскания и последующей реализации имущества ответчика (ст. 67);
• отвечал за прибытие по требованию суда обвиняемого, свидетелей и др. (доставлял «позовницу») (ст. 76);
• обеспечивал сохранность имущества, так как оспариваемая вещь зачастую находилась непосредственно в суде (ст. 17);
• участвовал в работе следствия и пр.
Важно отметить и то обстоятельство, что приставы, как правило, не выполняли своих обязанностей в одиночку, а направлялись командами по «двое или трое» [41, ст. 49]. Но, несмотря на многочисленность, они не обладали полномочиями по применению физического насилия к должнику. Впрочем, и сами приставы, как «княжьи люди», обладали статусом неприкосновенности в период исполнения ими своих обязанностей. Да и сами нормы Псковской судной грамоты делали «невыгодными» сопротивление приставам и бегство от них. Ведь в отношении беглого должника принималась «правая грамота», которая без проведения судебного заседания признавала истца выигравшим процесс и удовлетворяла его требования по существу. Лица же, оказавшие деятельное сопротивление приставам и нанесшие им ущерб, попадали под преследование уже уголовных норм [44, с. 310].
Еще раз подчеркнем, что, в процессе исполнения должностных обязанностей, приставы были защищены нормами права. Так в частности в ПСГ сказано: «А который человек с приставом приедет на двор татя имать и татбы искать, или длъжника имать, а жонка в то время детя выверже, да пристава учнет головшинной окладати, или исца, ино в том головщины нет» [41, ст. 98].
Если все же, увещеваний оказывалось недостаточно, то такого ответчика объявляли в розыск с принудительным доставлением после поимки в суд. При этом, в тех случаях, когда за беглеца некому было поручиться, приставы заковывали его в железные кандалы, возложив на ответчика все расходы за проведение описываемых действий.
Экзотической для современного человека была деятельность пристава, связанная с проведением судебного поединка. Судебный поединок, в соответствии с нормами анализируемой Грамоты, носил название «поле». Как правило, поле проводили в случаях, когда иные доказательства по делу у сторон были исчерпаны. Важно отметить, что ответчику - ребенку, женщине, увечному или больному человеку, чернецу или монахине - разрешалось выставить на поединок наемного бойца. Истец имел право биться сам или «противъ наймита... своего наймита» представить [41, ст. 36]. Приставы же, судя по всему, являлись некими секундантами в процессе организации противоборства, взымая при этом плату с обеих сторон поединка. Так, например, в ст. 37 ПГС речь идет о взимании в пользу приставов «по 6 денег», по завершении «поля», и «по 3 деньги», в случае примирения сторон [41, ст. 37].
Возвращаясь к упомянутым выше следственным действиям, в которых принимали участие приставы, необходимо отметить, что самым часто встречающимся среди них был обыск. Целью таких следственных мероприятий, как правило, являлось нахождение похищенной вещи.
Наконец нельзя не сказать о том, нормы ПГС предусматривали ответственность самих приставов за «превышение служебных полномочий» [41, ст. 48]. За неисполнение указанной нормы пристав приравнивался по статусу к тати (вору) [41, ст. 67].
В целом, оценивая порядок регулирования вопросов принудительного исполнения решений суда такими памятниками русского права как НСГ и ПСГ, следует признать, что функционал исполнения часто был возложен на одну из сторон процесса. Необходимо отметить также второстепенность роли данной процедуры в рассматриваемый период. Не случайно, данные функции, в отдельных случаях, законодательство допускало выполнять простым гражданам за вознаграждение.
Усиление личной власти Великого князя (царя) в XV-XVI вв. привело к совершенствованию исследуемой деятельности, связанной с общим совершенствованием судебной системы. В указанный период суды делились на:
1. суд Великого князя (царя);
2. суд Боярской думы;
3. суд приказа;
4. суд наместников;
5. суд волостителей,
6. земские и губные учреждения.
7. духовные суды [45, с. 40-46, 65-66, 71-72, 82-85, 88-89, 114-120, 130-137, 141-143,
155-160].
В целом же, судебная власть была существенно децентрализована. В XVI-XVII вв. судебные дела особенно часто разбирались, к примеру, в приказах, которые осуществляли разноплановую деятельность и наряду с другими органами центральной власти, отправляли правосудия в отношении лиц подсудной им категории. Число таких судебных органов к 1698 г. достигло 55 (включая патриаршие и дворцовые).
Судебники 1497 и 1550 гг. включали три способа исполнительного производства:
- взыскание с имущества должника,
- правеж,
- отдача головою [46, с. 15].
Очевидно, что взыскание имущества проводилось в основном у состоятельных должников, что оставляло нетронутыми их поместья и вотчины. Первоначально взыскание обращалось на все имущество должника. Позднее в 1628 г., был издан указ, на основании которого полагалось изымать или подвергать продаже в пользу взыскателя только дома, дворы, лавки и движимое имущество должника, а на поместья и вотчины ответчика взыскание не обращалось. Поэтому нельзя не согласиться с мнением О.В. Исаенковой, полагающей, что это «предопределило выделение современного принципа неприкосновенности минимума средств существования должника» [47, с. 48]. Но при этом разрешалось обращать взыскание на людей и крестьян ответчика [48, с. 87].
В целом, оценивая роль и место в этих процессах процедуры принудительного исполнения, нужно признать, что она заключалась в том, чтобы выявить имущество должника, провести его учет и оценку, после чего передать истцу. В тех случаях, когда была необходимость, следовало продать конфискованное имущество. И это также поручалось приставу.
Телесные наказания - «правеж», по общему правилу, изначально применялось как средство для того, чтобы побудить должника исполнить обязательства. Вот как живописно изображает правеж известный исследователь В.Н. Татищев: «обвиненных к правежу выводили перед приказ разутых пред тем, как судьям надлежит в приказ приезжать, а спускали с правежа, как судья выедет. У каждого обвиненного стоял по сторону пристав с прутом, и бил вдоль по голой ноге так крепко, как ему от истца или ответчика, за труд заплачено; следственно одни на правеже стоя, бою не чувствовали, другие были изувечены» [49, с. 365]. Срок исполнения наказания разнился, но не мог быть более 1 месяца так как: «более месяца на правеже не стоять для того, есть ли в месяц ничего вымучить не можно, то и в год бьючи уже не доправить» [50, с. 148].
Непосредственно приставы получали документы, в которых были установлены сроки правежа «правежные выписки». На них же возлагалось обязанность применить к должнику телесное наказание. Любопытно, что должник мог представить за себя для отбытия наказания «поручителя». Это мог быть крестьянин или холоп, который претерпевал наказание вместо подлинного должника [51, с. 195]. Наказание прекращалось в случае, если должник обещал выплатить долг, либо истек срок, установленный судом.
Оставшийся нерассмотренным способ «отдача головой» был применим на практике только после безуспешного проведения правежа и состоял в назначении принудительных работ в пользу взыскателя [52, с. 322]. Приставам, как и в других подобных случаях, поручалось доставить зазывную грамоту, а в случае неявки в суд, обеспечить прибытие ответчика принудительно.
В рассматриваемый период усложнение порядка принудительного исполнения решений суда привело к тому, что появился целый аппарат приставов-недельщиков (исполняли обязанности неделю, а неделю отдыхали), которым, в свою очередь, были подчинены «ездоки» и «заговорщики». Любопытную социальную характеристику недельщиков дал А.Г. Поляк. Так согласно Поляку, это был «представитель мелких или средних землевладельцев, не рассчитывающий на особо высокие должности в государственном аппарате, но обладающий кое-каким достатком и определенным количеством зависимых людей (холопов)» [53, с. 391].
Согласно С. Герберштейну, как должностное лицо «недельщик есть до известной степени общая должность для тех, кто зовет людей на суд, хватает злодеев и держит их в тюрьмах; недельщики принадлежат к числу благородных» [54, с. 85]. Очевидец описываемых событий Г. Штаден весьма нелестно описывал в своих мемуарах деятельность недельщиков, отмечая, в частности, что «если обвиняемый давал деньги, то он выигрывал дело, даже если действительно был виноват» [55, с. 384]. Что же касается заговорщиков, то они были связаны с недельщиками определенным договором по исполнению обязанностей службы, «взаимным доверием и ответственностью» [1, с. 281].
Кроме указанных выше обязанностей приставам поручалось сохранять земли, находящиеся «под спором и судом, земли, о которых началось и ведется дело и которые вплоть до окончания судебного процесса находятся под специальной охраной приставов, во избежание незаконных наездов со стороны кого-либо из тяжущихся» [56, с. 104].
Исполнительное производство в рассматриваемый период было весьма жестоким. Как пишет в своих мемуарах англичанин У.Э. Батлер: «если сторона не могла выполнить решение суда, то виновного доставляли на правеж, особое место недалеко от суда, где его били дубинками по голеням и икрам ног. Каждое утро с 8-ми до 12-ти виновного приводил на правеж пристав, если только должник не предоставил достаточное поручительство, что сам будет приходить на правеж в назначенный час. Если после года нахождения на правеже виновник не уплачивал либо не мог уплатить требуемую сумму, то он должен был продать свою жену и детей в течение года или сразу же, чтобы собрать необходимую сумму для уплаты долга» [57, с. 32].
Таким образом, в результате проведенного исследования возможно сделать следующие выводы:
1) в XV - первой половине XVII вв. сфера принудительного исполнения решений судов окончательно оформляется как государственный институт принудительного исполнения;
2) при каждом лице, отравлявшем правосудие, состояли специальные служащие, уполномоченные принудительно исполнять решения судов;
3) в рассматриваемый период были разработаны и опробованы на практике методы и формы исполнительного производства, соответствующие правовым актам и социальным реалиям анализируемого периода.
Важно отметить, что в исследуемый период должностные лица, обеспечивавшие принудительное исполнение решений судов, обладали значительным функционалом: обращали взыскание на самого ответчика; участвовали в обращении взыскания и последующей реализации имущества ответчика; отвечали за прибытие по требованию суда обвиняемого, свидетелей и др. (доставляли «позовницу»); обеспечивали сохранность имущества, так как оспариваемая вещь зачастую находилась непосредственно в суде; выполняли обязанности секунданта при проведении «поля»; участвовали в работе следствия.
Литература и источники
1. Кавелин К.Д. Основные начала русского судоустройства и гражданского судопроизводства времени от Уложения до Учреждения о губерниях // Собр. соч.: в 4 т. - Т. 4. - М., 1844.
2. Беляев И.Д. О вызове в суд по древним русским законам до Уложения 1649 года. // Журнал министерства юстиции. - 1860. - №1.
3. Шпилевский С.М. (Об источниках русского права в связи с развитием государства до Петра I. // Ученые записки Казанского университета. - Казань, 1862.
4. МихайловМ.М. История русского права: Общ. унив. курс. - СПб., 1871.
5. Ключевский В.О. Курс русской истории. Ч.2 // Сочинения. В 9 т. - Т.2. - М., 1987.
6. ЛихачевН.П. Разрядные дьяки XVI в. - СПб., 1888.
7. Грибовский В.М. Древнерусское право Краткий обзор. - Варшава, 1892.
8. Мрочек-Дроздовский П.Н. Судебники. - М., 1892.
9. Владимирский-БудановМ.Ф. Обзор истории русского права. - Киев-СПб., 1900.
10. Сергеевич В.И. Лекции исследования по древней истории русского права. - СПб., 1910.
11. Лурье Я.С. Из истории политической борьбы при Иване III. - Л., 1940.
12. Юшков С.В. К древнейшей истории института давности по русскому праву // Ученые записки ВИЮН. - Вып 5. М., 1947.
13. Смирнов П.П. Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII в. - T.I. - М.- Л., 1947.
14. Романов Б.А. Судебник Ивана Грозного // Исторические записки. - Т. 29. - М., 1949.
15. Шмидт С.О. Челобитенный приказ в середине XVI столетия // Известия АН СССР. Серия истории и философии. - Т. VII.
- 1950. - № 5.
16. Греков Б.Д. Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII в. - Кн. 2. - М., 1954.
17. ТихомировМ.Н. Средневековая Москва в XIV-XV веках. - М., 1957.
18. ПанеяхВ.М. Кобальное холопство на Руси в XVI в. - Л., 1967.
19. Носов Н.Е. Становление сословно-представительных учреждений в России. Изыскания о земской реформе Ивана Грозного. - Л., 1969.
20. Кафенгауз Б.Б. Древний Псков. Очерки по истории феодальной республики. - М., 1969.
21. Новосельцев А.П., Пашуто В.Т., Черепнин Л.В. Пути развития феодализма. Закавказье, Средняя Азия, Русь, Прибалтика. -М.: Наука, 1972.
22. Горский А.Д. Борьба крестьян за землю на Руси в XV - начале XVI вв. - М., 1974.
23. Шапиро А.Л. Проблемы социально-экономической истории Руси XIV - XVI вв. - Л., 1977.
24. Зимин А.А. Россия на рубеже XV-XVI столетий. Очерки социально-политической истории. - М., 1982.
25. Мартышин О.В. Вольный Новгород. Общественно-политический строй и право феодальной республики. - М., 1992.
26. Смыкалин А.С. Исполнение наказания в Древнерусском государстве // Российская юстиция. - 2006. - № 2.
27. Исаенкова О.В., Голубев В.М. История развития исполнительного производства в России до Соборного уложения 1649 года // Уголовное судопроизводство. - 2009. - № 3.
28. Скворцова Ю.В. Исторические аспекты развития правовой системы в России // История государства и права. - 2010. - № 12.
29. Осина Ю.Ю. Зарождение и развитие института судебных приставов в Древнерусском и Московском государстве // Юридическая мысль. - 2010. - № 6.
30. ОспенниковЮ.В. Судопроизводство по Новгородской судной грамоте. // Вестник Гуманитарного института ТГУ. - 2011.
- № 3.
31. Рубаник В.Е. Суд в Древней Руси: этапы формирования и некоторые проблемы изучения // История государства и права.
- 2012. - № 20.
32. Осадчук Е.И. Правовая система Новгорода и Пскова: общая характеристика. // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. - 2013. - № 8.
33. Михайлова И.Б. Полевой поединок - норма права в Средневековой Руси // История повседневности. - 2016. - № 1.
34. Сайфуллина М.И. Становление института судебных приставов в IX - XVII вв. // Молодежь в науке: Новые аргументы. Сборник научных работ X Международного молодежного конкурса. - М., 2019.
35. НовиковаМ.С. Исполнительное производство по Судебнику Ивана Грозного Вестник исполнительного производства. -2019. - № 2.
36. Борисенко А.Ю. Институт исполнения судебных решений в Московском государстве // Таможенное дело Российской Федерации: современное состояние и перспективы развития. Сборник научных трудов. - Владивосток, 2020.
37. Грамоты Великого Новгорода и Пскова / Под ред. С.Н. Валка. - Л., 1949.
38. БулычевЕ.Н. Полиция России и исполнительное производство // История государства и права. - 2000. - № 3.
39. Развитие русского права в XV - первой половине XVII в. / Отв. ред. д-р юрид. наук, проф. B.C. Нерсесянц. - М., 1986.
40. Новгородская судная грамота // Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографическою экспедициею Академии наук. - СПб., 1836. Т. 1: 1294-1598 гг.
41. Псковская судная грамота // Российское законодательство X-XX веков: в 9 т. Т. 1. - М.: Юрид. лит., 1984. С..
42. Хрестоматия по истории русского права / Сост. М.Ф. Владимирский-Буданов. Изд. 5-е. - Спб.; Киев, 1899.
43. Мартысевич ИД. Псковская судная грамота: Историко-юридическое исследование. - М., 1951.
44. Беляев ИД. Лекции по истории русского законодательства. - М., 1879.
45. Гаращенко А.Ю. Юрисдикция и устройство церковных судов в допетровский период российской истории: дис. ... канд. юрид. наук. Волгоград, 2006.
46. Викут М.А., Исаенкова О.В. Исполнительное производство. - М., 2001.
47. Исаенкова О.В. Проблемы исполнительного производства в гражданской юрисдикции: Монография. - Саратов, 2002.
48. Михайлов М. История образования и развития системы русского гражданского судопроизводства до Уложения 1649 г. -СПб., 1848.
49. Татищев В.Н. История Российская. - Л., 1968. - Т. 7.
50. Судебник царя Иоанна Васильевича и некоторые указы / Сост. В.Н. Татищев. - М., 1768.
51. Развитие русского права в XV - первой половине XVII в. - М., 1986.
52. Российское законодательство Х-ХХ вв.: В 9 т. / Под общ. ред. проф. О.И. Чистякова. - М., 1985. - Т. 3.
53. Памятники русского права / Под ред. Л.В. Черепнина. Вып. III. - М., 1955.
54. Герберштейн С. Записки о московитских делах. - СПб., 1908.
55. Генрих Штаден. Страна и правление московитов (записки немца-опричника) // Россия XVI века. Воспоминания иностранцев. - Смоленск, 2003.
56. Судебники XV-XVI вв. / Под ред. акад. Б.Д. Грекова. - М.-Л., 1952.
57. Цит. по Зезюлина Т.А. Организационно-правовые основы становления и функционирования института судебных приставов в России (1864-1917 гг.). дис. ... канд. юрид. наук. - Владимир 2006.
References and Sources
1. Kavelin K.D. Osnovnye nachala russkogo sudoustroj stva i grazhdanskogo sudoproizvodstva vremeni ot Ulozheniya do Uchrezhdeniya o guberniyah // Sobr. soch.: v 4 t. - T. 4. - M., 1844.
2. Belyaev I.D. O vyzove v sud po drevnim russkim zakonam do Ulozheniya 1649 goda. // Zhurnal ministerstva yusticii. - 1860. - №1.
3. shpilevskij S.M. (Ob istochnikah russkogo prava v svyazi s razvitiem gosudarstva do Petra I.// Uchenye zapiski Kazanskogo universiteta. - Kazan', 1862.
4. Mihajlov M.M. Istoriya russkogo prava: Obshch. univ. kurs. - SPb., 1871.
5. Klyuchevskij V.O. Kurs russkoj istorii. Ch.2 // Sochineniya. V 9 t. - T.2. - M., 1987.
6. Lihachev N.P. Razryadnye d'yaki XVI v. - SPb., 1888.
7. Gribovskij V.M. Drevnerusskoe pravo Kratkij obzor. - Varshava, 1892.
8. Mrochek-Drozdovskij P.N. Sudebniki. - M., 1892.
9. Vladimirskij-Budanov M.F. Obzor istorii russkogo prava. - Kiev-SPb., 1900.
10. Sergeevich V.I. Lekcii issledovaniya po drevnej istorii russkogo prava. - SPb., 1910.
11. Lur'e Ya.S. Iz istorii politicheskoj bor'by pri Ivane III. - L., 1940.
12. Yushkov S.V. K drevnejshej istorii instituta davnosti po russkomu pravu // Uchenye zapiski VIYUN. - Vyp 5. M., 1947.
13. Smirnov P.P. Posadskie lyudi i ih klassovaya bor'ba do serediny XVII v. - T.I. - M.- L., 1947.
14. Romanov B.A. Sudebnik Ivana Groznogo // Istoricheskie zapiski. - T. 29. - M., 1949.
15. Shmidt S.O. Chelobitennyj prikaz v seredine XVI stoletiya // Izvestiya AN SSSR. Seriya istorii i filosofii. - T. VII. - 1950. - № 5.
16. Grekov B.D. Krest'yane na Rusi s drevnejshih vremen do XVII v. - Kn. 2. - M., 1954.
17. Tihomirov M.N. Srednevekovaya Moskva v XIV-XV vekah. - M., 1957.
18. Paneyah V.M. Kobal'noe holopstvo na Rusi v XVI v. - L., 1967.
19. Nosov N.E. Stanovlenie soslovno-predstavitel'nyh uchrezhdenij v Rossii. Izyskaniya o zemskoj reforme Ivana Groznogo. - L., 1969.
20. Kafengauz B.B. Drevnij Pskov. Ocherki po istorii feodal'noj respubliki. - M., 1969.
21. Novosel'cev A.P., Pashuto V.T., Cherepnin L.V. Puti razvitiya feodalizma. Zakavkaz'e, Srednyaya Aziya, Rus', Pribaltika. - M.: Nauka, 1972.
22. Gorskij A.D. Bor'ba krest'yan za zemlyu na Rusi v XV - nachale XVI vv. - M., 1974.
23. Shapiro A.L. Problemy social'no-ekonomicheskoj istorii Rusi XIV - XVI vv. - L., 1977.
24. Zimin A.A. Rossiya na rubezhe XV-XVI stoletij. Ocherki social'no-politicheskoj istorii. - M., 1982.
25. Martyshin O.V. Vol'nyj Novgorod. Obshchestvenno-politicheskij stroj i pravo feodal'noj respubliki. - M., 1992.
26. Smykalin A.S. Ispolnenie nakazaniya v Drevnerusskom gosudarstve // Rossijskaya yusticiya. - 2006. - № 2.
27. Isaenkova O.V., Golubev V.M. Istoriya razvitiya ispolnitel'nogo proizvodstva v Rossii do Sobornogo ulozheniya 1649 goda // Ugolovnoe sudoproizvodstvo. - 2009. - № 3.
28. Skvorcova Yu.V. Istoricheskie aspekty razvitiya pravovoj sistemy v Rossii // Istoriya gosudarstva i prava. - 2010. - № 12.
29. Osina Yu.Yu. Zarozhdenie i razvitie instituta sudebnyh pristavov v Drevnerusskom i Moskovskom gosudarstve // Yuridicheskaya mysl'. - 2010. -№ 6.
30. Ospennikov Yu.V. Sudoproizvodstvo po Novgorodskoj sudnoj gramote. // Vestnik Gumanitarnogo instituta TGU. - 2011. - № 3.
31. Rubanik V.E. Sud v Drevnej Rusi: etapy formirovaniya i nekotorye problemy izucheniya // Istoriya gosudarstva i prava. - 2012. - № 20.
32. Osadchuk E.I. Pravovaya sistema Novgoroda i Pskova: obshchaya harakteristika. // Aktual'nye problemy gumanitarnyh i estestvennyh nauk. - 2013. - № 8.
33. Mihajlova I.B. Polevoj poedinok - norma prava v Srednevekovoj Rusi // Istoriya povsednevnosti. - 2016. - № 1.
34. Sajfullina M.I. Stanovlenie instituta sudebnyh pristavov v IX - XVII vv. // Molodezh' v nauke: Novye argumenty. Sbornik nauchnyh rabot X Mezhdunarodnogo molodezhnogo konkursa. - M., 2019.
35. Novikova M.S. Ispolnitel'noe proizvodstvo po Sudebniku Ivana Groznogo Vestnik ispolnitel'nogo proizvodstva. - 2019. - № 2.
36. Borisenko A.YU. Institut ispolneniya sudebnyh reshenij v Moskovskom gosudarstve // Tamozhennoe delo Rossijskoj Federacii: sovremennoe sostoyanie i perspektivy razvitiya. Sbornik nauchnyh trudov. - Vladivostok, 2020.
37. Gramoty Velikogo Novgoroda i Pskova / Pod red. S.N. Valka. - L., 1949.
38. Bulychev E.N. Policiya Rossii i ispolnitel'noe proizvodstvo // Istoriya gosudarstva i prava. - 2000. - № 3.
39. Razvitie russkogo prava v XV - pervoj polovine XVII v. / Otv. red. d-r yurid. nauk, prof. B.C. Nersesyanc. - M., 1986.
40. Novgorodskaya sudnaya gramota // Akty, sobrannye v bibliotekah i arhivah Rossijskoj imperii Arheograficheskoyu ekspedicieyu Akademii nauk. - SPb., 1836. T. 1: 1294-1598 gg.
41. Pskovskaya sudnaya gramota // Rossijskoe zakonodatel'stvo X-XX vekov: v 9 t. T. 1. - M.: YUrid. lit., 1984. S..
42. Hrestomatiya po istorii russkogo prava / Sost. M.F. Vladimirskij-Budanov. Izd. 5-e. - Spb.; Kiev, 1899.
43. Martysevich ID. Pskovskaya sudnaya gramota: Istoriko-yuridicheskoe issledovanie. - M., 1951.
44. Belyaev ID. Lekcii po istorii russkogo zakonodatel'stva. - M., 1879.
45. Garashchenko A.Yu. Yurisdikciya i ustrojstvo cerkovnyh sudov v dopetrovskij period rossijskoj istorii: dis. ... kand. yurid. nauk. Volgograd, 2006.
46. Vikut M.A., Isaenkova O.V. Ispolnitel'noe proizvodstvo. - M., 2001.
47. Isaenkova O.V. Problemy ispolnitel'nogo proizvodstva v grazhdanskoj yurisdikcii: Monografiya. - Saratov, 2002.
48. Mihajlov M. Istoriya obrazovaniya i razvitiya sistemy russkogo grazhdanskogo sudoproizvodstva do Ulozheniya 1649 g. - SPb., 1848.
49. Tatishchev V.N. Istoriya Rossijskaya. - L., 1968. - T. 7.
50. Sudebnik carya Ioanna Vasil'evicha i nekotorye ukazy / Sost. V.N. Tatishchev. - M., 1768.
51. Razvitie russkogo prava v XV - pervoj polovine XVII v. - M., 1986.
52. Rossijskoe zakonodatel'stvo X-XX vv.: V 9 t. / Pod obshch. red. prof. O.I. CHistyakova. - M., 1985. - T. 3.
53. Pamyatniki russkogo prava / Pod red. L.V. CHerepnina. Vyp. III. - M., 1955.
54. Gerbershtejn S. Zapiski o moskovitskih delah. - SPb., 1908.
55. Genrih Shtaden. Strana i pravlenie moskovitov (zapiski nemca-oprichnika) // Rossiya XVI veka. Vospominaniya inostrancev. - Smolensk, 2003.
56. Sudebniki XV-XVI vv. / Pod red. akad. B.D. Grekova. - M.-L., 1952.
57. Cit. po: Zezyulina T.A. Organizacionno-pravovye osnovy stanovleniya i funkcionirovaniya instituta sudebnyh pristavov v Rossii (1864-1917 gg.). dis. ... kand. yurid. nauk. - Vladimir 2006.
ПРОШИН ВЛАДИМИР АЛЕКСЕЕВИЧ - кандидат исторических наук, доцент, почетный работник профессионального образования, Сибирский университет потребительской кооперации (3411208@mail.ru).
ГРИГОРЬЕВ ОЛЕГ ВЯЧЕСЛАВОВИЧ - кандидат юридических наук, доцент, кафедра теории и истории государства и права Новосибирского военного института им. генерала армии И. К. Яковлева войск национальной гвардии Российской Федерации (3411208@mail.ru).
PROSHIN, VLADIMIR A. - Ph.D. in History, Associate Professor, Honorary Worker of Professional Education, Siberian University of Consumer Cooperatives (3411208@mail.ru).
GRIGORIEV, OLEG V. - Ph.D. in Law, Associate Professor, Department of Theory and History of State and Law, Novosibirsk Military Institute. Army General I. K. Yakovlev of the National Guard of the Russian Federation (3411208@mail.ru).
УДК 94(479).05/06 DOI: 10.24412/2308-264X-2022-5-20-25
МАГОМЕДОВ Н.А.
СВЕДЕНИЯ О ХОЗЯЙСТВЕННО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ ДЕРБЕНТА И ЕГО ОКРУГИ В СОЧИНЕНИЯХ АВТОРОВ XVIII В.
Ключевые слова: нарративные источники, XVIII в., Дербент и его округа, хозяйственная деятельность, торговля.
В статье анализируются сообщения авторов XVIII в. о хозяйственно-экономической жизни Дербента и его сельскохозяйственной округи. Сведения, содержащиеся в трудах современников, являются важными нарративными источниками для изучения социально-экономической истории Дербента и Дербентского владения. Отмечается, что они подтверждаются данными из других источников, в частности архивными документами. Все авторы, которые оставили сведения об экономике Дербента, являются участниками политических событий в регионе, следовательно, их работы являются первоисточниками. Вкупе с другими документальными данными, сведения авторов XVIII в. дают возможность реконструировать наиболее полную картину хозяйственно-экономической жизни Дербента и его владений.
MAGOMEDOV, N.A.
INFORMATION ABOUT THE ECONOMIC LIFE OF DERBENT AND ITS DISTRICTS IN THE WORKS OF THE
AUTHORS OF THE XVIII CENTURY
Key words: narrative sources, 18th century, Derbent and its environs, economic activity, trade.
The article analyzes the messages of the authors of the XVIII century. about the economic life of Derbent and its agricultural district. The information contained in the works of contemporaries is an important narrative source for studying the socio-economic history of Derbent and the Derbent domain. It is noted that they are confirmed by data from other sources, in particular archival documents. All authors who left information about the economy of Derbent are participants in political events in the region, therefore, their works are primary sources. Together with other documentary data, the information of the authors of the XVIII century. make it possible to reconstruct the most complete picture of the economic life of Derbent and its possessions.
Ценные сведения о хозяйственно-экономической жизни жителей города Дербента и его сельскохозяйственной округи, относящихся к XVIII в., содержат целый ряд работ современников. В частности, в этом ряду следует особо отметить «Журнал путешествия через Дагестан» члена посольства А.П. Волынского в Сефевидский Иран А.И. Лопухина. Описывая сады и виноградники вблизи Дербента, автор писал: «Недалеко от Дербента агач по конец одной горы поселена деревня, при которой есть сад виноградной и деревья саженые, и оной сад салтана дербенскова... также подле моря на версту блиско сделаны сады виноградные, есть и дворы жилые для охраны тех садов» [6, с. 9]. Характеризуя экономические возможности Дербента, А.И. Лопухин отмечал, что город «имеет великое довольство в провианте (продовольствии - авт.) и в фураже». Оттого здесь «так все дешево, что ни одного города во всей Персии такова подобного нет на дешевизнь, довольно человеку сыту в день быть на 2 копейки» [6, с. 30].
В данном контексте отметим, что в районе Дербента развитость сельского хозяйства отмечали еще авторы позднего средневековья - участники похода Петра Великого в Западный Прикаспий в 1722 г. Среди современников Петра I важные сведения по интересующей нас проблеме оставил, к примеру, артиллерист, майор И.-Г. Гербер - автор сочинения первой трети XVIII в. Относительно хозяйства жителей Дербентского владения автор писал, что «по обеим сторонам за городом обитатели (жители Дербента - авт.) имеют пашен довольное число и добрых виноградных и других (фруктовых - авт.) садов, всяких овощей, яблонь, груш, персиков, фиги, гранаты и прочие, также дыни и арбузы. Около города везде имеются безчисленно» [3, с. 86]. В окрестностях Дербента сельским хозяйством занимались не только горожане, но и военнослужащие, которых насчитывалось «около 600 человек конных и 1000 человек пехоты», среди которых «была одна рота конна (конница - авт.), называемая курчи». Эта была гвардия шаха, над которой наип сам капитаном или юзбаши» [3, с. 85-85]. Говоря же о значении виноградарства,
