CC BY
196
ISSN 2308-4286
Манойленко Ю.Е. К истории организации производства артиллерийского вооружения в России в первой четверти XVIII века.
В статье на основе широкого круга источников рассматривается система производства артиллерийского вооружения в эпоху петровских преобразований. Реконструируется история двух колокольных сборов, предпринятых после Нарвского поражения 1700 г. Раскрываются отдельные аспекты производства пороха и боеприпасов. Большинство архивных документов впервые вводятся в научный оборот.
Ссылка для размещения в Интернете:
http://www.milhist.info/2013/08/15/manoilenko
Ссылка для печатных изданий:
Манойленко Ю.Е. К истории организации производства артиллерийского вооружения в России в первой четверти XVIII века [Электронный ресурс] // История военного дела: исследования и источники. — 2013. — Т. IV. — С. 265291. <http://www.milhist.info/2013/08/15/manoilenko > (15.08.2013)
www.milhist.info
2013г.
МАНОЙЛЕНКО Ю.Е.
К ИСТОРИИ ОРГАНИЗАЦИИ ПРОИЗВОДСТВА АРТИЛЛЕРИЙСКОГО ВООРУЖЕНИЯ В РОССИИ В ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ XVIII ВЕКА
Первая четверть XVIII в. — период преобразований во всех сферах артиллерийского дела, существенно ускоривших развитие артиллерии и способствовавших ее становлению в качестве одного из основных родов войск регулярной армии. Первоочередными стали изменения системы производства артиллерийского вооружения и боеприпасов.
После Нарвского поражения 1700 г. требовалось в кратчайшие сроки восстановить утраченную материальную часть. Чтобы обеспечить достаточное количество металла для литья орудий, Петр I издал указ о сборе колоколов с церквей и монастырей. Этот документ до наших дней не сохранился, однако текст его можно восстановить по обнаруженному в Центральном архиве Нижегородской области указу митрополита Нижегородского и Алатарского Исайи властям Печерского мужского монастыря о присылке четвертой части колоколов для отправки в Москву1. По данному предписанию также возможно определить дату появления указа о колокольном сборе: «В нынешнем 1701-м году, февраля в 4 день, в указе великого государя в Монастырской приказ из Пушкарского приказу за приписью дьяка Никиты Полунина написано: указал великий государь по имянному своему великого государя указу, для нынешнего воинского случая, по переписке из Приказу Большаго Дворца на Москве, и в подмосковных монастырях, и в Московском уезде, и во всех городах у соборных и у прихоцких церквей, и во архиерейских и боярских домах, и в монастырях, и в вотчинниковых селах у церквей взять на Пушечной двор в пушечное и в мазжерное литье ис колоколов весом четвертую часть, сколько по весу пудов, где в котором звону во всех колоколах явится»2.
Колокола должны были быть присланы в Москву к 12 (23) февраля 1701
г. За несоблюдение этого срока предусматривалось взимание пени (по два рубля с каждого пуда) .
Во исполнение указа, начался сбор четвертой части колоколов и отправка их в Москву. Так, от города Углича было собрано 356 пудов 19 фунтов 2 золотника колокольной меди4; от Вологды — 705 пудов 7 фунтов 72 золотника5; от церквей Вологодского и Белозерского уездов — 219 пудов 21 фунт6; от Кирилло-Белозерского монастыря — 416 пудов 7 фунтов 48
золотников ; от Воскресенского Череповецкого монастыря и приходских
8
церквей монастырских сел — 34 пуда 18 фунтов8.
В то же время, указ предусматривал возможность присылки вместо колоколов соответствующего количества красной (чистой) меди и «аглинского олова» (из расчета 6 фунтов на пуд меди)9. В частности, этим воспользовался архиепископ Вологодский и Белозерский Гавриил, по распоряжению которого от соборной Софийской церкви в Вологде было отправлено 259 пудов 31 фунт 24 золотника красной котловой меди, олова и разбитых колоколов, «да сверх тое четвертой части послано еще меди котловой 200 пуд для пополнения»10.
Прием колоколов на Московском Пушечном дворе осуществляли стольник Тимофей Кудрявцев и земские бурмистры — Лука Попов, Антип Иванов и другие. Представителям церквей и монастырей выдавались «отписи», в которых фиксировался вес принятых колоколов. Если он превышал «четвертую часть» общего веса колоколов данной церкви или монастыря, за «перехожую» («лишнюю») медь взамен отпускались колокола соответствующего веса11. Так, в конце февраля 1701 г. у подьячего Успенского Владимирского девичьего монастыря Гаврилы Моисеева было принято 2 колокола, общим весом 53 пуда 18 фунтов, и за «перехожую в тех колоколах медь» (3 пуда 20 фунтов) ему был отдан колокол весом 3 пуда 20 фунтов 48 золотников12.
Ответственным за производство орудий на Пушечном дворе был назначен думный дьяк А.А. Виниус, исполнявший обязанности «надзирателя
артиллерии» . Пушки и мортиры должны были изготавливаться по единым чертежам, подготовленным «иноземцем» Яном Гошкой. 11 (22) марта 1701 г. пушечными мастерами Мартьяном Осиповым и Семеном Леонтьевым была осуществлена первая проба литья из колокольной меди14. К 28 марта (8 апреля) было изготовлено 12 пушек: четыре 18-фунтовых и восемь 24-фунтовых15.
Однако литье орудий из колокольной меди было затруднено, вследствие разницы в химическом составе «колокольного» и «пушечного» сплавов. Отливка колоколов осуществлялась из сплава, состоявшего примерно на 80 % из меди и на 20 % из олова16, в то время как артиллерийские орудия отливались из сплава 90 % меди и 10 % олова. Чтобы получить нужный для литья пушек сплав меди и олова требовалось увеличить содержание красной (чистой) меди. Однако собрать необходимое ее количество было крайне сложно. В России в XVII в. медь выплавлялась в незначительном количестве и, в основном, поступала из Швеции. В условиях начавшейся Северной войны оставалось использовать все имевшиеся внутренние резервы.
27 января (7 февраля) 1701 г., по указу Петра I, из Пушкарского в Разрядный приказ была отправлена «память», по которой предписывалось «из городов, которые ведомы в Розряде, медной наряд, пушки и вестовые колокола, и медь для переливанья привесть к Москве по нынешнему зимнему пути, чтобы
17
в пушки перелить» . 1 (12) февраля был издан указ о составлении «на Москве,
и в городах, и во всех монастырях и пустынях» подробных описей «медного и
18
железного наряду» . Этот указ дошел до нас в списке XIX в., сделанном преподавателем Вологодской семинарии Н.И. Суворовым с отрывка архивного дела по составлению описей, хранившегося в Вологодской консистории. Косвенное подтверждение существования указа содержится в грамоте Петра I архиепископу Холмогорскому и Важскому Афанасию от 10 (21) марта: «Которые пушки по нашему великого государя указу и по грамоте, какова к тебе прислана из Монастырского приказу, епархии твоей во всех монастырях велено переписать.. ,»19.
2 (13) февраля последовал указ о высылке на Московский Пушечный
двор всех имевшихся в монастырях медных пушек. Списки этого указа
20 21 сохранились в документах Иверского Валдайского , Кирилло-Белозерского ,
22 23
Переславского Данилова и Нижегородского Печерского монастырей. В них содержатся сведения об отправке аналогичных указов во все мужские и женские монастыри Новгородской и Великолукской, а также Вологодской и Белозерской епархий24.
Медные орудия надлежало выслать на монастырских подводах «нынешним зимним путем, кончая февраля в последних числах», а сведения об их количестве и общем весе предписывалось подавать в Монастырский и Пушкарский приказы. Сохранилась «отписка» архимандрита Кирилло-Белозерского монастыря Сергия архиепископу Вологодскому и Белозерскому Гавриилу от 14 (25) февраля, в которой сообщается об отправке из монастыря 7 медных пушек общим весом 69 пудов 5 фунтов, с монастырским служкой Артемием Новозерцовым, которому было приказано «объявить» их в Вологде архиепископу для последующей отправки в Москву25.
Красную медь предполагалось также закупить у торговых людей «на Москве или где сыскать мочно». Одним из торговых центров, через которые в Россию ввозилась медь, являлся Тихвин, и именно там могли сохраниться ее запасы. В конце мая 1701 г. в Тихвин был отправлен земский бурмистр из Устюжны Железопольской, с приказанием описать всю имевшуюся на посаде у торговых людей красную медь и прислать ее в Москву. В царских грамотах, направленных к архимандриту Тихвинского монастыря Боголепу, предписывалось оказывать бурмистру «вспоможение» и велеть торговым людям «быть во всем послушным»26.
21 мая (1 июня) был подписан указ о сборе из архиерейских домов и монастырей «пивоваренных и квасоваренных котлов и винокуренных кубов», а также «иной медной застойной посуды, опричь самых нужных поваренных и
27
столовых судов»27. Собранные котлы и посуду предполагалось переплавить на
Московском Пушечном дворе. Списки указа сохранились в документах
28 29
Кирилло-Белозерского и Переславского Данилова монастырей. Об этом указе также идет речь в царской грамоте архиепископу Холмогорскому и
30
Важскому Афанасию и «памяти» архимандрита Владимирского Рождественского монастыря Боголепа игуменье Успенского девичьего
31
монастыря Неониле . О его исполнении можно судить по сохранившимся документам про отправку медной посуды. К таковым, в частности, относится «отписка», выданная 6 (17) июля вкладчику Спасо-Евфимиева монастыря Гавриле Леонтьеву, о высылке из вологодских монастырей «застойной медной посуды» на Пушечный двор, которую належало подать в Москве архиепископу
32
Вологодскому и Белозерскому Гавриилу .
За поставку из архиерейских домов и монастырей красной меди Пушкарский приказ, согласно указу Петра I, обязывался заплатить колоколами или деньгами «указною ценою». Так, в марте 1702 г. с Московского Пушечного двора в Софийский архиерейский дом в Вологде было отправлено два колокола общим весом 199 пудов 26 фунтов, «которые даны вместо взятой красной
33
котловой и поличной и шкилевой меди» .
К июню 1701 г. из собранных на Пушечном дворе 90 тыс. пудов колокольной меди было израсходовано «не с большим» 3 тыс. пудов34. Это объясняется тем, что основным компонентом пушечного литья являлась
35
красная (чистая) и «пушечная» медь, поступившая от городов, монастырей и архиерейских домов.
Наибольшие затруднения в производстве новой артиллерии происходили «за неискуством» и пьянством пушечных мастеров. Так, 26 мая (6 июня) А.А. Виниус писал Петру I: «Мартьян36, своего ради пьянства, от своего дела отлучился и скрылся. Крейдер не может уже 4 недели сердечник вынять, а
37
протчие, хотя как ни бью, пьяни, опричь одного Семена Леонтьева»37.
Тем не менее, к концу 1701 г. на Московском Пушечном дворе было изготовлено 269 орудий, из них 245 пушек (109 3-фунтовых, 33 6-фунтовых, 32
12-фунтовых, 35 18-фунтовых, 36 24-фунтовых), 12 гаубиц (4 ^-пудовых,
38
8 пудовых) и 12 мортир (6 2-пудовых, 6 9-пудовых) . На их производство, в общей сложности, было израсходовано 24311 пудов 14 фунтов меди, в том
39
числе «колокольной сборной от церквей» 7497 пудов 18 фунтов . «Доимочная» колокольная медь от церквей и монастырей продолжала поступать на Пушечный двор вплоть до 9 (20) января 1703 г., когда было дано распоряжение «о небрании из доимки до указу колоколов»40.
При производстве орудий в 1702 г., главным образом, использовалась колокольная и «пушечная» медь. Это было связано с недостатком красной (чистой) меди, которая практически полностью была израсходована за прошедший год. 28 июля (8 августа) 1702 г. А. А. Виниус доносил Петру I: «Изготовлено форм пушечных и мортирных более 170. Надобно для литья их красной меди более 5000, пушечной 6000, колокольной и старой довольно 8000 пуд. В то число красной у нас только с 800, пушечной менее 2000 пуд. Где достать красной меди, не знаю»41. Для восполнения недостатка красной меди Виниус предлагал снять и переплавить медную кровлю с кремлевских дворцов, однако разрешения на это получено не было. В итоге, в 1702 г. было отлито 130
42
орудий .
В дальнейшем проблема поступления красной меди была частично разрешена за счет разработки месторождений на Урале и в Карелии. Так, в росписи, составленной в феврале 1704 г., зафиксировано наличие на Московском Пушечном дворе 5 тыс. пудов красной меди43. Однако поступавшая в столицу медь быстро исчерпывалась, в связи с интенсивным изготовлением артиллерии44. По этой причине, приходилось переливать снимавшиеся с вооружения медные орудия. Так, осенью 1706 г. с тем, чтобы обеспечить выполнение заказа на литье 150 орудий, Петр I отдал распоряжение о переливке старых 3-фунтовых пушек45.
Колокольная медь использовалась при производстве орудий вплоть до 1708 г. Последние зафиксированные документами случаи ее отпуска
датируются 20 февраля (3 марта) и 22 апреля (3 мая), когда 230 пудов 5 фунтов было отпущено пушечным мастерам Тимофею Федорову и Семену Леонтьеву на литье 2 мортир и 16 пушек46. Поскольку запасы собранной колокольной меди значительно превышали потребности производства, с 1702 по 1710 г. целые колокола отпускались «к церквам и разным чинам людем»47, а также до февраля 1704 г. обменивались у частных лиц на битую колокольную
48
медь, при этом «с той меди брано по 8 алтын 2 деньги с пуда за передел» .
13 (24) января 1710 г. последовал указ Петра I о новом сборе колоколов. На этот раз он касался только приходских церквей и монастырей Москвы, с которых было приказано взять «другую четвертую ж долю» колоколов49. При этом за один пуд колокольной меди разрешалось заплатить 4 Уг рубля или Уг пуда красной меди50. Фактически второй «колокольный сбор» стал предлогом для получения с церквей и монастырей денежных средств и красной меди. Потребности в колокольной меди на тот момент не существовало. Как следует из письма московского коменданта М.П. Гагарина Петру I от 9 (20) ноября 1709 г. запасы колокольной меди составляли свыше 9 тыс. пудов. В то же время красной меди не имелось «ни малого числа», и поиски ее велись, «где могут найтить»: у торговых людей в Москве, Архангельске, Великом Устюге, Ярославле, Костроме и других местах51.
Как следует из документов артиллерийского ведомства, колокола принимались лишь в январе 1710 г., за это время было принято 116 пудов 26
52
фунтов . В феврале Петром I был подписан указ, предписывавший «с Москвы
53
от церквей вместо колокольной меди брать по четыре рубли с полтиною» , после чего прием колоколов был прекращен. В марте исполнявший
обязанности генерал-фельдцейхмейстера Я.В. Брюс в «наказных пунктах» Приказу Артиллерии подчеркивал: «С церквей за колокола деньгами и красною медью по указу править без отлагательства, а колокольною медью отнюдь не принимать»54. К концу декабря 1710 г. было собрано 1061 пуд 5 фунтов красной меди и принято деньгами 6349 рублей 20 У копеек55. При этом
некоторые монастыри (Новодевичий, Новоспасский, Симонов и др.) отказывались платить, ссылаясь на то, что по переписным книгам Поместного приказа они числятся в Московском уезде, а «велено брать с одной Москвы»56. Что касается приходских церквей, то, как отмечалось в справке Приказа Артиллерии, «от иных церквей попы и дьяконы и старосты отсиживаются и спорят, что им платить будто за скудостию нечем денег, и красной меди взять
57
будто негде» .
Помимо Московского Пушечного двора, крупные заказы на производство артиллерийского вооружения в первые годы Северной войны размещались на частных заводах. В отличие от Пушечного двора, осуществлявшего литье из меди, частные заводы изготовляли орудия и боеприпасы из чугуна, получение которого в необходимом для производства количестве было налажено еще в XVII в.
В 1701 г. на Олонецких заводах А.И. Бутенанта были размещены заказы
на производство 20 тыс. ядер и 2 тыс. бомб, а также на изготовление 100 1258
фунтовых пушек «да ко всякой пушке по тысяче ядер» . В 1702 г. на Тульских и Каширских заводах Л.К. Нарышкина и Н.А. Демидова, а также на заводах В. Меллера в Малоярославецком уезде, был размещен рассчитанный на три года заказ на производство 200 пушек (60 24-фунтовых, 60 18-фунтовых, 80 12-фунтовых) и 30 пудовых гаубиц59. К каждой пушке полагалось изготовить по 500 ядер, а к каждой гаубице — по 200 бомб60.
Однако частные заводы, зачастую, не выполняли заказы в полном объеме и не соблюдали сроки. Так, заказ 1701 г. на производство боеприпасов заводами А.И. Бутенанта был осуществлен лишь наполовину61, а изготовление 100 пушек и ядер к ним было завершено к марту 1702 г., когда они уже должны были быть доставлены в Новгород. Кроме того, из-за трудностей со сбором подвод и перевозкой по Ладожскому озеру, в Новгород было привезено только 30 пушек и 10360 ядер62. Остальные орудия и боеприпасы были оставлены в дороге на попечении таможенных старост и лишь в 1704 г. частично вывезены уже в
Санкт-Петербург.
Поскольку в условиях Северной войны росли потребности в артиллерийском вооружении, а частные заводы были недостаточно надежны в качестве поставщиков, было принято решение увеличить число казенных предприятий. В качестве основного материала для литья орудий предполагалось использовать чугун. Хотя чугунные орудия были тяжелее и уступали по прочности медным, их производство обеспечивалось наличием разведанных месторождений железной руды.
С 1701 по 1704 г. на Урале были введены в действие Каменский и Уктусский заводы в Тобольском уезде, а также Невьянский и Алапаевский заводы в Верхотурском уезде. Они производили орудия и боеприпасы, а также осуществляли выплавку меди и чугуна, поставлявшихся затем на Московский Пушечный двор и другие казенные и частные предприятия. Известно, что с 1702 по 1705 г. на Каменском заводе было отлито 804 орудия (712 пушек, 43 гаубицы и 49 мортир)63, а на Невьянском заводе с 1703 по 1707 г. произведено 120 орудий64. С 1705 г. уральские заводы начинают, главным образом, выпускать боеприпасы. Так, с 1705 по 1718 г. на них, в общей сложности, было произведено свыше 1 млн. ядер, бомб, гранат и картечи65.
Одновременно с уральскими, строятся металлургические заводы в Олонецком уезде, располагавшемся в непосредственной близости от районов военных действий, что упрощало доставку готового артиллерийского вооружения в действующую армию. С 1702 по 1707 г. на Олонце были введены в действие Алексеевский, Повенецкий, Вичковский, Петровский и Кончезерский заводы.
В 1710-х крупным центром производства артиллерийского вооружения и боеприпасов становится Санкт-Петербург. Осенью 1711 г. на левом берегу Невы, в районе въезда на современный Литейный мост, началось строительство Пушечного Литейного двора. Автор «Исторического описания С.-Петербургского Арсенала» В.М. Родзевич, рассматривая вопрос о дате его
основания, утверждал: «Все усилия отыскать таковой указ — эту Высочайшую метрику Петербургского арсенала, устанавливающую документально год его основания, остаются до сих пор безуспешными»66. Между тем, как следует из донесения вице-губернатора Санкт-Петербургской губернии Я.Н. Римского-Корсакова Сенату, упомянутый указ о строительстве Пушечного Литейного двора состоялся в июле 1711 г.: «В прошлом 711 году, 10 и 11 июля, по имянному царского величества указу повелено при С. Петербурге построить пушечный литейный и пороховый дворы, а к тем строениям и к литью пушек и к перекрутке старого пороха всякие припасы велено покупать и подряжать из С. Петербургской губернии»67.
Точную дату начала строительных работ установить не удалось, однако уже 4 (15) октября 1711 г. к обер-комиссару Приказа Артиллерии Е.П. Зыбину был направлен колесный мастер Иван Иванов с письмом А.Д. Меншикова: «<По> его царского величества указу велено здесь в Санкт Питербурху зделать пушечные литейные заводы, и к тем заводам надобны нам стержни, которым при сем посылаем к вашей милости априс, против которого извольте те стержни прислать к нам немедленно, чего самая здесь требует нужда, и чтоб за нескорою их присылкою тем заводам какой остановки не учинилось»68.
Первоначально строительными работами руководил обер-комендант Петербурга Р.В. Брюс, а с марта 1712 г. — инженер и подполковник артиллерии В.И. де Геннин. Средства на закупку материалов и жалованье «мастеровых и ремесленных и работных людей» отпускались «заимно» из доходов Санкт-Петербургской губернии. В апреле 1714 г., когда строительство было завершено, Пушечный Литейный двор был передан в ведение Приказа Артиллерии69.
На территории Литейного двора размещались «литейный анбар» (в нем находились литейный печи, сушильня, формовочная мастерская, отделение для калибровки боеприпасов), ряд мастерских (кузнечных, слесарных, токарных, лафетных и т. д.), «магазины» и сараи. В непосредственной близости
располагался Пушечный двор, где хранились изготовленные орудия, боеприпасы и различные материалы.
Летом 1712 г., когда еще велись строительные работы, для налаживания производства из Москвы был прислан пушечный мастер Михель Арнольт с
70
учениками70. В конце года на Литейном дворе были размещены первые заказы на литье орудий. 14 (25) декабря Петр I давал указания генерал-адмиралу Ф.М. Апраксину: «Что принадлежит посылать с Москвы в Питербурх по росписям подполковника Генинна к пушечному литью припасов, и о том с господами сенаторы немедленно определите и посылайте в Питербурх без задержания,
71
дабы заранее могли там исправиться пушечным литьем» .
Для изготовления орудий на Литейном дворе использовалась медь, которую первоначально получали за счет переплавки старых орудий. Так, в 1713 г. для переплавки было передано 44 орудия общим весом около 5200
72
пудов, а в 1715 г. — 65 орудий общим весом 6800 пудов . В дальнейшем металл поставлялся с медеплавильных заводов.
Производственные кадры Пушечного Литейного двора формировались путем перевода мастеровых людей из Москвы. В 1713 г. на Литейный двор были отправлены пушечный мастер Семен Леонтьев с 16 учениками,
73
плавильный мастер Григорий Иванов с учениками и другие Весной 1714 г., по распоряжению Петра I, половина мастеровых людей Московского Пушечного двора (кузнецы, токари, слесари и др.) была переведена в Санкт-Петербург74. Работники набирались также из числа рекрутов. Так, осенью 1713 г. 100 рекрутов, присланных из Архангелогородской губернии в Санкт-Петербург,
75
были взяты на Литейный двор «для науки слесарства» . Начиная с 1716 г., на Литейный двор высылалось по 12 ежегодно сменявшихся мастеров колесной слободы Сольцы Новгородского уезда76, которые занимались изготовлением различных изделий из дерева (лафетов, зарядных ящиков и т. д.). С 1717 г. в
77
качестве чернорабочих на Литейный двор направлялись каторжники77. Также использовался труд шведских пленных. Например, в 1718 г. из 90
военнопленных шведов, состоявших в ведении Санкт-Петербургской Артиллерийской канцелярии, 17 плотников и 11 кузнецов работали на
78
Пушечном Литейном дворе .
После постройки Пушечного Литейного двора, строительство новых казенных заводов было приостановлено, поскольку потребности в артиллерийском вооружении полностью обеспечивались выпуском орудий и боеприпасов на имеющихся предприятиях. Основной задачей становится обеспечение уже существующего производства медью и чугуном, в связи с чем было принято решение о развитии металлургии на Урале.
В апреле 1722 г. в Сибирскую губернию был отправлен генерал-майор В.И. де Геннин, которому было поручено «исправление» железных и медных заводов в Тобольском и Верхотурском уездах, а также разведка месторождений
79
и строительство новых предприятий . С 1723 по 1724 г. на Урале были
построены Екатеринбургский, Лялинский, Полевский, Ягошихинский и
80
Пыскорский заводы , на которых осуществлялась выплавка меди и чугуна, поставлявшихся затем на предприятия, производившие артиллерийское вооружение.
В отдельных случаях заказы на литье орудий и боеприпасов размещались на Липецких заводах, находившихся в ведении Адмиралтейского приказа и производивших различные изделия для флота. Так, в июне 1709 г., накануне Полтавской битвы, на Липецких заводах, располагавшихся близ района боевых
действий, был размещен срочный заказ на изготовление ядер, гранат и бомб для
81
артиллерии действующей армии . В 1711 г. Липецкие заводы по заказу
артиллерийского ведомства отлили 74 пушки больших и средних калибров (7
82
8-фунтовых, 34 12-фунтовых, 31 18-фунтовую, 2 24-фунтовых) .
Лафеты и изделия из дерева для артиллерии изготовлялись в колесной слободе Сольцы и деревне Солецкое Заборовье Новгородского уезда, несмотря на то, что их производство было налажено на ряде крупных заводов (Московском Пушечном дворе, Литейном дворе в Санкт-Петербурге и др.). Это
объяснялось тем, что при возросшем объеме изготовляемой артиллерии ощущалась нехватка мастеров.
По этой же причине, к заготовке различных изделий для артиллерии привлекались монастыри. Так, в апреле 1705 г. в подмосковном Троице-Сергиевом монастыре был размещен заказ Приказа Артиллерии на изготовление монастырскими плотниками, колесниками и работными людьми 250 тележных палуб «с кровлями, с колесы, и с оглобли, и с оковкою, со всем
83
на ходу, на срок мая к 1-го нынешняго 705 году» . Согласно «доношению», поданному в 1723 г. в Святейший Синод архимандритом Троице-Сергиева монастыря Гавриилом, начиная с 1700 г. в монастыре было «построено из монастырского покупного лесу и железа артиллерских всяких деревянных припасов: бомбовых и гранатных трубок, шпиглей, и поддонов, и картечь, и забойников, и мартирных и пушечных окованных и неокованных колес» на
84
общую сумму 9208 рублей 19 алтын .
Широкое применение артиллерии в годы Северной войны вызвало необходимость повышения требований к материальной части. На заводы, производившие артиллерийское вооружение, начали рассылаться чертежи с указанием отливать орудийные стволы, чтобы они «ни чертою более или менее
85
назначенного были» . В целях повышения ответственности пушечных мастеров, Я.В. Брюсом было дано распоряжение переливать орудия, не соответствовавшие присланным чертежам, «за счет литцов»86. В 1714 г.
87
устанавливается новый порядок испытания готовых орудийных стволов . Каждое орудие сначала испытывалось четырьмя выстрелами с повышенным зарядом пороха и несколькими ядрами, после чего производилось три выстрела подряд с обычным зарядом и одним ядром. Лишь после этого осуществлялся прием орудий у заводчика.
Соответствующие требования стали предъявляться и к качеству боеприпасов. В июле 1705 г. Я. В. Брюс распорядился разослать на все заводы указы, «чтоб бомбы и ядра лили по кружалу и чертежам, а буде у кого явится в
литье не против образца, и те бомбы взяты будут на государя безденежно»88. С 1709 г. на заводах начали отливать боеприпасы по новой технологии: вместо прежних глиняных форм стали использовать железные89, что позволило увеличить единообразие ядер, гранат и бомб. В 1717 г. для проверки изготовленных боеприпасов на соответствие по величине и гладкости установленным требованиям было предписано использовать «кольца медныя толстыя, каждаго калибра, заклейменныя, дабы все исправно и надежно
было»90.
В связи с возросшими требованиями к материальной части, больше внимания стало уделяться качеству изготовляемых лафетов. Так, Я.В. Брюс осенью 1706 г. специально давал разъяснения Приказу Артиллерии, в какое время года лучше заготавливать лес для их производства, как его следует обрабатывать и хранить91. С 1715 г. по указу Петра I при изготовлении лафетов
92
и колес стали использовать корабельный лес из Казанской губернии . В Приказ Артиллерии передавалось дерево, остававшееся после заготовок «на корабельное строение», а при отсутствии такового, для рубки выделялись отдельные участки дубового леса93.
Также предпринимались меры, направленные на улучшение качества поставляемого «пороховыми уговорщиками» пороха94. В 1707 г. Я.В. Брюс предписывал «у подрятчиков в приеме пороха смотреть накрепко, чтоб оной порох в приемных во всех бочках сходен был с первым опытом, которой есть в Приказе Артиллерии»95. В 1724 г. был установлен порядок испытания силы готового пороха96. Для этого использовалась вертикальная пробная мортирка и налитый свинцом конус весом в 102,4 г. В камору мортирки засыпался заряд пороха в количестве 12,8 г. Порох признавался годным, если при выстреле конус выбрасывался на высоту от 73 до 100 футов (21,9-30 м), «а что выше, то лутче, но ниже помянутых фут и приуготовлять не велено»97.
В период Северной войны, когда потребность в порохе возросла, обострилась проблема зависимости артиллерийского ведомства от «пороховых
уговорщиков». Поскольку последние не обеспечивали поставок пороха в полном объеме, было решено ввести монопольный подряд на его изготовление. В 1708 г. Приказ Артиллерии провел торги на ежегодное производство 20 тыс. пудов пороха, которые выиграл английский купец и предприниматель Андрей (Генри) Стельс. Вероятно, не последнюю роль в этом сыграло имевшее место накануне обращение А. Стельса и его компаньона Е. Избранта к А.Д.
98
Меншикову с просьбой «помощи и заступления» . В письме к светлейшему князю «пороховые уговорщики» просили предоставить им и вдове подрядчика Г. Бельского Марье монополию на производство пороха, мотивируя это высокими затратами на строительство заводов: «Да просим вашего сиятельства, чтоб нам был с нею, вдовою, а другим посторонним, кроме нас, пороху на его, великого государя, не делать, для того что мы два года назад, надеючись, построили на реке Клязьме великие пороховые заводы, а стало нам в ходу с лишком пять тысяч рублев»99.
Любопытно, что возглавлявший артиллерийское ведомство Я.В. Брюс возражал против введения монополии100. Однако Петр I в феврале 1708 г. принял решение: «Порох, которой подрежают розные подрятчики, в чем много является худо, того ради вели отдать одному Стельсу»101. Однако последнему не удалось обеспечить поставку необходимого количества пороха. Так, в 1708
г. было недопоставлено 9816 пудов, в 1709 г. — 4570, в 1710 г. — 8450, в 1711
102
г. — 12665 . В результате к изготовлению и поставкам пороха продолжали
103
привлекать других «пороховых уговорщиков» , а в январе 1712 г., после смерти А. Стельса, действие монополии было официально прекращено104.
Так как уменьшить зависимость от частных поставщиков путем введения монопольного подряда не удалось, было принято решение о строительстве казенных пороховых заводов в Санкт-Петербурге. Первый из них (Петербургский) был заложен в 1710 г. на берегу реки Малой Невки105. Первоначально на этом заводе велась переработка старого пороха, поставлявшегося из Адмиралтейства и близлежащих крепостей
(Шлиссельбурга, Нарвы и др.). В дальнейшем завод перешел непосредственно к изготовлению пороха, однако количество его не превышало 2 тыс. пудов в год106. В июле 1715 г. Петром I был подписан указ о
107
строительстве второго порохового завода на Большой и Малой Охте1. С 1716
108
по 1725 г. на нем было изготовлено 8410 пудов пороха . Таким образом, в силу малой производительности, и казенные заводы в Санкт-Петербурге не могли обеспечить потребности в порохе. По этой причине, заказы на его изготовление по-прежнему размещались на заводах «пороховых уговорщиков». Так, в 1719 г. был дан наряд на изготовление на частных заводах 15 тыс. пудов пороха, а в 1724 г. — 20 тыс. пудов109.
Основной компонент порохового производства — селитра изготовлялась, главным образом, в Казанской, Киевской и Азовской губерниях, откуда затем поставлялась на пороховые заводы110. Казна обладала преимущественным правом на приобретение и последующее распределение селитры, однако, несмотря на это, «селитренные промышленники» зачастую самостоятельно продавали ее частным производителям пороха. По этой причине в июне 1711 г. последовал Сенатский указ, запрещавший продажу селитры кому бы то ни было, за исключением тех «уговорщиков», «которым по подрядам велено будет порох делать, и ставить в Артиллерию»111. Вся произведенная селитра должна была привозиться в Москву и «объявляться» в Приказе Артиллерии. Лишь в
1719 г. не закупленную казной и «пороховыми уговорщиками» в течение
112
месяца готовую селитру было разрешено продавать частным лицам . При этом в 1720 г. по представлению Я.В. Брюса Коллегия иностранных дел и Коммерц-коллегия издали распоряжение, запрещавшее промышленникам вывоз
113
селитры за границу .
Подводя итоги, отметим следующие основные моменты в развитии отечественного производства артиллерийского вооружения в первой четверти XVIII в.
Необходимость восстановления утраченной под Нарвой артиллерии и
отсутствие на Московском Пушечном дворе достаточного количества металла стали причинами проведения в 1701 г. комплекса мероприятий по сбору меди. Знаменитый петровский «указ о колоколах» стал отправной точкой для целой серии административных актов, имевших целью поиски выхода из сложившегося тяжелого положения с производством орудий. Однако литье артиллерийского вооружения осуществлялось не только и не столько из собранной от церквей и монастырей колокольной меди. Основным компонентом производства являлась красная (чистая) и «пушечная» медь, поступавшая с городов, монастырей и архиерейских домов в виде старых орудий и медной посуды. Вместе с тем, «сборная» колокольная медь использовалась как добавка при литье орудий вплоть до 1708 г.
В результате уже к концу 1701 г. удалось компенсировать утрату осадной артиллерии в Нарвском сражении, изготовить значительное количество однотипных 3-фунтовых пушек для полковой артиллерии, а также обеспечить полевыми орудиями вновь сформированный артиллерийский полк.
Основной целью второго сбора колоколов, проведенного в 1710 г., являлось получение от церквей и монастырей денежных средств и красной меди, что вполне открыто декларировалось властями. Таким образом, «колокольные сборы» стали для артиллерийского ведомства, испытывавшего постоянную нехватку денежных средств, дополнительным источником дохода. Продажа «лишних» колоколов, наряду с поступлениями «указных» денег за колокольную медь от церквей и монастырей Москвы, использовались для покрытия значительных военных расходов Приказа Артиллерии.
В дальнейшем проблема поступления меди для литья орудий была отчасти разрешена за счет разработки месторождений на Урале и в Карелии, однако поступавшего оттуда металла было недостаточно для того, чтобы в полной мере обеспечить потребности производства артиллерии. По этой причине было принято решение о строительстве казенных заводов, которые осуществляли бы изготовление артиллерийского вооружения из чугуна.
Результатом стало формирование новых районов пушечно-литейного производства на Урале и в Олонецком уезде. Это позволило в начальный период Северной войны, когда потребность в артиллерии была наиболее острой, обеспечить русскую армию необходимым количеством орудий.
В 1710-х гг. производство артиллерийского вооружения частично переводится из Москвы в Санкт-Петербург. С одной стороны, это было связано с близостью города к районам военных действий, с другой — отвечало стремлению Петра I сформировать на берегах Невы новый промышленный центр России.
Помимо расширения производства, в рассматриваемый период был осуществлен ряд мероприятий, направленных на улучшение материальной части за счет повышения требований и усиления контроля качества производимых орудий и боеприпасов.
В сфере производства пороха были предприняты попытки ослабить зависимость от «пороховых уговорщиков» путем введения монопольного подряда на его изготовление и строительства казенных заводов. Однако введение монополии не принесло ожидаемых результатов, а казенные заводы, в силу малой производительности, не смогли полностью обеспечить потребности в порохе. В итоге ситуация с производством пороха не претерпела качественных изменений по сравнению со второй половиной XVII в.
1 Центральный архив Нижегородской области (далее — ЦАНО). Ф. 579. Оп. 589. Д. 581. Л. 1—4 об.
2 Там же. Л. 1-2. Указ «о колоколах» можно также частично реконструировать по «отписке» игумена Воскресенского Череповецкого монастыря Адриана об отсылке колоколов в Пушкарский приказ, см.: Научно-исторический архив Санкт-Петербургского Института истории Российской Академии наук (далее — НИА СПбИИ). К. 20. Оп. 1. Д. 45. Сст. 1.
ЦАНО. Ф. 579. Оп. 589. Д. 581. Л. 2. Следует отметить, что доставить колокола к установленной дате было практически невозможно. Указы об их
присылке направлялись из Монастырского приказа главам епархий, а затем рассылались от их имени в церкви и монастыри. Все это занимало достаточно продолжительное время. Например, приведенный выше указ был направлен властям Печерского монастыря лишь 20 февраля (3 марта), см.: Там же. Л. 1. Не меньший срок требовался для «определения» четвертой части колоколов, сбора подвод для перевозки и отправки их на Московский Пушечный двор. Таким образом, можно констатировать, что колокольный сбор, помимо непосредственного получения меди, имел целью изыскание дополнительных финансовых средств для покрытия расходов артиллерийского ведомства.
4 О взятии колокол с города Углича // Ярославские епархиальные ведомости. — 1867. — № 10. — Часть неофициальная. — С. 80; Серебреников В. Об Угличских колоколах, взятых Петром Великим для пушек // Ярославские губернские ведомости. — 1856. — № 21. — Часть неофициальная. — С. 196.
5 Старая Вологда. XII - начало XX в. Сборник документов и материалов. — Вологда, 2004. — С. 54-56.
6 Суворов Н.И. О высылке в Москву, по указу Петра I, от епархиальных церквей четвертой части колоколенной меди // Известия Императорского Археологического общества. — СПб, 1863. — Т. IV. — Вып. 1. — Стб. 241.
Описание историко-археологическое древностей и редких вещей, находящихся в Кирилло-Белозерском монастыре, составленное архимандритом Варлаамом. — М., 1859. — С. 100.
8 НИА СПбИИ. К. 20. Оп. 1. Д. 45. Сст. 1; Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (далее — ОР РНБ). Ф. 299. Д. 1635. Л. 1.
9 ЦАНО. Ф. 579. Оп. 589. Д. 581. Л. 2.
10 Государственный архив Вологодской области (далее — ГАВО). Ф. 496. Оп. 1. Д. 5. Л. 35.
11 Московский Пушечный двор представлял собой казенную мануфактуру, занимавшуюся, помимо изготовления артиллерийских орудий, отливкой
колоколов, которые затем хранились на специальных складах, подведомственных Пушкарскому приказу.
12 Историческое описание первоклассного Княгинина Успенского женского монастыря в губернском городе Владимире. — М., 1900. — С. 92.
13
Генерал-фельдцейхмейстером на тот момент продолжал официально числиться взятый в плен под Нарвой царевич А. А. Имеретинский. До 1704 г. его обязанности исполнял А.А. Виниус, с 1704 по 1711 г. — Я.В. Брюс. В феврале 1711 г., после смерти А.А. Имеретинского, Брюс был назначен генерал-фельдцейхмейстером.
14 Балашова Ю.П. Из истории Великой Северной войны (Начало Малой войны
— зима 1700-1701 года) // Ученые записки Московского областного педагогического института им. Н.К. Крупской. — М., 1958. — Т. 74. Труды кафедры истории СССР. — Вып. 5. — С. 193.
15 Устрялов Н.Г. История царствования Петра Великого. — СПб, 1863. — Т. 4.
— Ч. 2. Приложения. — С. 188.
16 Шашкина Т.Б., Галибин В.А. Памятники древнерусского колокольного литья (результаты химико-аналитического исследования) // Советская археология. — 1986. — № 4. — С. 238-240.
17
Российский государственный архив древних актов (далее — РГАДА). Ф. 210. Столбцы Севского стола. Стб. 484. Л. 23.
18 НИА СПбИИ. К. 128. Оп. 1. Д. 3. Л. 1.
19 Тревожные годы Архангельска. 1700-1721. Документы по истории Беломорья в эпоху Петра Великого. — Архангельск, 1993. — С. 65.
20 НИА СПбИИ. К. 12. Оп. 2. Д. 988. Сст. 1-2.
21 Там же. К. 260. Оп. 1. Д. 658. Сст. 1.
22 Там же. К. 102. Оп. 1. Карт. 6. Д. 233. Л. 1.
23 ЦАНО. Ф. 579. Оп. 589. Д. 580. Л. 1.
24 Требование о присылке из монастырей, «опричь порубежных», медных пушек было повторено в указе о колокольном сборе от 4 (15) февраля 1701 г. См.: ЦАНО. Ф. 579. Оп. 589. Д. 581. Л. 2.
25 НИА СПбИИ. К. 128. Оп. 1. Д. 5. Л. 2-2 об.
26 Там же. К. 132. Оп. 1. Карт. 51. Д. 63. Л. 1; Д. 64. Сст. 1-2.
27
Российский государственный военно-исторический архив. Ф. 846. Оп. 16. Д. 36. Л. 23.
28 НИА СПбИИ. К. 260. Оп. 1. Д. 673. Сст. 1-2.
29 Там же. К. 102. Оп. 1. Карт. 6. Д. 249. Л. 1.
30 Там же. К. 12. Оп. 2. Д. 994. Сст. 1-2.
31 ОР РНБ. Ф. 532. Оп. 2. Д. 5233. Л. 1. В этой рукописи также содержатся сведения о предписании, данном архимандриту Боголепу из Монастырского приказа: «Послать во все владимирские монастыри памяти о присылке той медной посуды к великому государю к Москве на Пушечной двор».
32 НИА СПбИИ. К. 260. Оп. 1. Д. 677. Сст. 1.
33 ГАВО. Ф. 496. Оп. 1. Д. 19. Л. 60.
34 Устрялов Н. Г. История царствования Петра Великого. — С. 196.
35
«Пушечной» называлась медь, полученная от переплавки старых медных орудий.
36 Пушечный мастер Мартьян Осипов.
37 Письма и бумаги императора Петра Великого. — СПб, 1887. — Т. 1 (16881701). — С. 856.
38
Научный архив Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи (далее — НА ВИМАИВ и ВС). Ф. 2. Оп. 1. Д. 48. Л. 392-392 об.; РГАДА. Ф. 9. Отд. II. Кн. 48. Л. 425. Литье пушек в 1701 г., помимо Московского Пушечного двора, осуществлялось на дворе у колокольного мастера Ивана Моторина, которому на эти цели был отпущен 531 пуд колокольной и красной меди, однако количество изготовленных им орудий
остается неизвестным. См.: НА ВИМАИВ и ВС. Ф. 2. Оп. Дела сборные. Д. 2939. Л. 64.
39 РГАДА. Ф. 9. Отд. I. Кн. 37. Л. 382.
40 НА ВИМАИВ и ВС. Ф. 2. Оп. Дела сборные. Д. 2939. Л. 90 об. Впрочем, по справке Приказа Артиллерии, составленной в 1719 г., «колокольной меди прием был в 702-м и в 703-м годах, и у того дела был стольник Кудрявцов и старшим подьячим Прохор Трофимов» (Там же. Л. 8 об.). Прием колокольной меди в 1703 г. упоминается и в ведомостях Приказа Артиллерии за этот год (Там же. Оп. 1. Д. 1. Л. 137).
41 Цит. по: Устрялов Н. Г. История царствования Петра Великого. — С. 245.
42 НА ВИМАИВ и ВС. Ф. 2. Оп. 1. Д. 48. Л. 600-609 об.
43 Письма и бумаги императора Петра Великого. — СПб., 1893. — Т. 3 (17041705). — С. 13. Также предпринимались попытки ввозить медь из-за границы. Так, в августе 1705 г. исполняющий обязанности генерал-фельдцейхмейстера Я.В. Брюс распорядился направить из Приказа Артиллерии в Архангельск «посыльных людей» для закупки меди у иностранных купцов. См.: НА ВИМАИВ и ВС. Ф. 2. Оп. 1. Д. 6. Л. 559. Согласно «Росписи артиллерийским припасам, которые надлежит выписать из-за моря», составленной в феврале 1710 г., предполагалось закупить за границей 1500 пудов красной меди. См.: Там же. Д. 48. Л. 626-626 об.
44 Так, в 1703 г. на Московском Пушечном дворе было изготовлено 36 орудий, в 1704 г. — 101, в 1705 г. — 97, в 1706 г. — 219, в 1707 г. — 37 (НА ВИМАИВ и ВС. Ф. 2. Оп. 1. Д. 37. Л. 165-167 об.; Д. 48. Л. 393-395).
45 Письма и бумаги императора Петра Великого. — СПб., 1900. — Т. 4 (1706). — С.373.
46 НА ВИМАИВ и ВС. Ф. 2. Оп. Дела сборные. Д. 2939. Л. 88, 304 об.
47 Там же. Л. 118. Так, в 1702 г. 11 колоколов было отпущено на колокольню
Ивана Великого «для согласия звону», а 25 января (5 февраля) 1703 г. по указу
Петра I было велено выбрать на Московском Пушечном дворе «звон 24
www.milhist.info-
колокола» для отправки в Шлиссельбург. См.: Там же. Оп. 1. Д. 1. Л. 137; Оп. Дела сборные. Д. 2939. Л. 302 об.
48 Там же. Оп. Дела сборные. Д. 2939. Л. 272; Письма и бумаги императора Петра Великого. — СПб., 1893. — Т. 3. — С. 10. Вырученные деньги использовались, в частности, для расчета с заводчиками. Так, в июне 1705 г. Я.В. Брюс распорядился заплатить А.И. Бутенанту за «взятые припасы» из «продажи колокольных денег». См.: НА ВИМАИВ и ВС. Ф. 2. Оп. 1. Д. 6. Л. 526 об.
49 НА ВИМАИВ и ВС. Ф. 2. Оп. 1. Д. 48. Л. 916; Оп. Дела сборные. Д. 2939. Л. 90 об.
50 Там же. Оп. 1. Д. 48. Л. 916; Оп. Дела сборные. Д. 2939. Л. 25.
51 Письма и бумаги императора Петра Великого. — М., 1952. — Т. 9. — Вып. 2. Примечания к №№ 2954-3550, напечатанным в первом выпуске IX тома. — С. 1265-1266. Красная медь была необходима для выполнения срочного заказа на литье 70 пушек и 33 мортир, размещенного на Московском Пушечном дворе в октябре 1709 г., во время осады Риги русскими войсками. См.: Там же. — М.-Л., 1950. — Т. 9. — Вып. 1 (январь — декабрь 1709 года). — С. 396. Отсутствие потребности в колокольной меди подтверждается и тем фактом, что в 1710 г. Приказу Артиллерии было дано разрешение на продажу 10 тыс. пудов колокольной меди подрядчикам Анкудину Голубчикову и Федору Юдину. От этой сделки артиллерийское ведомство выручило 5 тыс. рублей, см.: НА ВИМАИВ и ВС. Ф. 2. Оп. Дела сборные. Д. 2939. Л. 117 об.
52 НА ВИМАИВ и ВС. Ф. 2. Оп. 1. Д. 48. Л. 469-470, 916 об; Оп. Дела сборные. Д. 2939. Л. 34 об.
53 Там же. Оп. Дела сборные. Д. 2939. Л. 25.
54 Там же. Оп. 1. Д. 48. Л. 639 об.
55 Там же. Л. 916-916 об.; Оп. Дела сборные. Д. 2939. Л. 34 об.
56 Там же. Оп. 1. Д. 48. Л. 916 об.
57 Там же. Л. 308 об., 917-917 об.
58 НИА СПбИИ. К. 183. Оп. 1. Д. 357. Сст. 1; Коваленко Г.М. Первые металлургические заводы в Карелии (1670-1703). — Л., 1979. — С. 52.
59 НИА СПбИИ. Ф. 175. Оп. 1. Д. 333. Сст. 1-1 об.
60 Там же. Сст. 1 об.
61 НА ВИМАИВ и ВС. Ф. 2. Оп. 2. Д. 1. Л. 18, 23-26.
62 Глаголева А.П. Олонецкие заводы в первой четверти XVIII века. — М., 1957. — С. 52.
63 Струмилин С.Г. История черной металлургии в СССР. — М., 1954. — Т. 1. Феодальный период (1500-1880 гг.). — С. 155.
64 Павленко Н.И. Продукция уральской металлургии в начале XVIII в. // Полтава. К 250-летию Полтавского сражения. — М., 1959. — С. 196.
65 Там же. — С. 193, 196-197.
66 Родзевич В.М. Историческое описание С.-Петербургского Арсенала за 200 лет его существования. 1712-1912. — СПб, 1914. — С. 28.
67 Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великого. — СПб., 1888. — Т. 4. — Кн. 1. — № 275. По всей видимости, 10 (21) и 11 (22) июля — это даты получения указов в Санкт-Петербурге, поскольку Петр I в этот момент находился с русской армией в Прутском походе.
68 НИА СПбИИ. Ф. 83. Оп. 1. Д. 4878. Л. 73-73 об.
69 Родзевич В.М. Историческое описание С.-Петербургского Арсенала за 200 лет его существования. — С. 27-28.
70 Письма и бумаги императора Петра Великого. — М., 1977. — Т. 12. — Вып. 2 (июль — декабрь 1712 г.). — С. 393; Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великого, изданные Императорской Академией наук. — СПб, 1882. — Т. 2. Год 1712-й. — Кн. 1 (январь — июль). — № 542.
71 Письма и бумаги императора Петра Великого. — Т. 12. — Вып. 2. — С. 251.
72 НА ВИМАИВ и ВС. Ф. 3р. Оп. 2. Д. 312. Л. 10.
www.milhist.info-
73
Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великого, изданные Императорской Академией наук. — СПб, 1887. — Т. 3. Год 1713-й. — Кн. 1 (январь — июль). — № 219.; Кн. 2. — № 466.
74 Семенова Л.Н. Рабочие Петербургских заводов артиллерийского ведомства в первой половине XVIII в. // Исследования по истории феодально-крепостнической России. Сб. статей. — М.-Л., 1964. — С. 77-78.
75
Российский государственный исторический архив (далее — РГИА). Ф. 467. Оп. 1. Кн. 1в. Д. 161. Л. 317-319.
76 Гейман В.Г. Мануфактурные предприятия Петербурга // Петербург Петровского времени. Очерки. — Л., 1948. — С. 58.
77 Семенова Л.Н. Рабочие Петербурга в первой половине XVIII века. — Л., 1974. — С. 78.
78 НА ВИМАИВ и ВС. Ф. 2. Оп. 1. Д. 230. Л. 445-447.
79 РГАДА. Ф. 9. Отд. II. Кн. 58. Л. 770; Письма, указы и заметки Петра I, доставленные кн. П.Д. Волконским, Н.В. Калачовым и извлеченные из архива Правительствующего Сената // Сборник Русского Императорского исторического общества. — СПб, 1873. — Т. 11. — С. 471-472. Впоследствии, в марте 1725 г., В.И. де Геннин был награжден «за труды у строения и размножения медных и железных заводов» денежной суммой в 1,5 тыс. рублей. См.: НИА СПбИИ. К. 104. Оп. 1. Д. 40. Л. 2-3.
80 Полное собрание законов Российской Империи, с 1649 года (далее — ПСЗ). 1-е собрание. СПб., 1830. - Т. 7 (1723-1727 гг.). — № 4369; Мартынов М.Н. Горнозаводская промышленность на Урале при Петре I. — Свердловск, 1948. — С. 46-47.
81 Письма и бумаги императора Петра Великого. — Т. 9. — Вып. 2. — С. 935.
82 Материалы для истории русского флота. — СПб., 1866. — Ч. 3. — С. 507.
83
Бранденбург Н.Е. Материалы для истории артиллерийского управления в России. Приказ артиллерии (1701-20). — СПб., 1876. — С. 156-157.
www.milhist.info-
84 РГИА. Ф. 796. Оп. 1. Д. 449. Л. 6. Как отмечалось в этом же документе, «за те припасы в монастырь нам ничего денег не выдано, и ни в какие Его Императорского Величества подати зачету не учинено».
85
85 Ратч В.Ф. Петр Великий, как артиллерист и капитан бомбардирской роты // Артиллерийский журнал. — 1857. — № 2. — С. 73.
86 НА ВИМАИВ и ВС. Ф. 2. Оп. 1. Д. 33. Л. 752.
87 РГАДА. Ф. 9. Отд. I. Кн. 55. Л. 34-35.
88 НА ВИМАИВ и ВС. Ф. 2. Оп. 1. Д. 6. Л. 563 об.
89 Там же. Д. 39. Л. 728, 731; Ф. 3р. Оп. 2. Д. 312. Л. 16 об.
90 ПСЗ. — Т. 5 (1713-1718 гг.). — № 3061.
91 НА ВИМАИВ и ВС. Ф. 2. Оп. 1. Д. 9. Л. 76-77, 89-90.
92 ПСЗ. — Т. 5. — № 2913.
93 РГАДА. Ф. 9. Отд. I. Кн. 55. Л. 131-132.
94 С передачей в 1704 г. принадлежавшей казне «Нижней» зелейной мельницы на р. Яузе в 10-летнюю аренду Филимону Аникиеву, производство пороха полностью сосредоточилось в частных руках.
95 НА ВИМАИВ и ВС. Ф. 2. Оп. 1. Д. 33. Л. 764-764 об.
96 Там же. Оп. Командное отделение. Д. 30. Л. 70; Ф. 3. Оп. Заводское отделение. Д. 158. Л. 16-16 об.
97 НА ВИМАИВ и ВС. Ф. 3. Оп. Заводское отделение. Д. 158. Л. 16 об. Для измерения высоты бросания конуса использовался вертикальный столб — футшток.
98 НИА СПбИИ. Ф. 83. Оп. 1. Д. 1495. Л. 1.
99 Там же. Л. 1 об.
100 Письма и бумаги императора Петра Великого. — Т. 9. — Вып. 2. — С. 1156.
101 Там же. — Пг., 1918. — Т. 7. — Вып. 1 (январь — июнь 1708 г.). — С. 77.
102
Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великого, изданные Императорской Академией наук. — СПб, 1880. — Т. 1. Год 1711-й. — № 568.
www.milhist.info-
103 Письма и бумаги императора Петра Великого. — Т. 9. — Вып. 1. — С. 329; Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великого. — Т. 1. — № 568; Т. 3. — Кн. 1. — № 386; Кн. 2. — № 886.
104 НА ВИМАИВ и ВС. Ф. 2. Оп. 1. Д. 131. Л. 368.
105 Богданов А.И. Описание Санкт-Петербурга. — СПб, 1997. — С. 185.
106 Каменев К.И. Историческое описание Охтенского порохового завода. Период 1. От основания завода до учреждения на нем военного поселения. 1715-1815 гг. — СПб, 1891. — С. 7; Сукновалов А.Е. Экономическая жизнь Петербурга до 60-х годов XVIII в. // Очерки истории Ленинграда. — М.-Л., 1955. — Т. 1. Период феодализма (1703-1861 гг.). — С. 68.
107 НА ВИМАИВ и ВС. Ф. 3. Оп. Заводское отделение. Д. 158. Л. 1, 98.
108 Там же. Л. 128.
109 Там же. Ф. 2. Оп. 1. Д. 240. Л. 269; Каменев К.И. Историческое описание Охтенского порохового завода. — С. 59.
110 В целом производство селитры в указанных местах обеспечивало потребности в ней, однако в отдельных случаях селитра могла ввозиться из-за границы. Так, в марте 1713 г. по «приговору» Сената был заключен подряд с «иноземцем» Францом Гизом на поставку «из-за моря» в Архангельск 10 тыс. пудов селитры. См.: Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великого. — Т. 3. — Кн. 1. — № 170; Кн. 2. — № 603.
111 ПСЗ. — Т. 4. — № 2381.
112 Там же. — Т. 7. — № 4808.
113 НА ВИМАИВ и ВС. Ф. 2. Оп. Генеральное повытье. Д. 1. Л. 703; Д. 57. Л. 10-11.
