CC BY
232
УДК 930.26+571
Д. А. Байтилеу
Институт археологии и этнографии СО РАН пр. Акад. Лаврентьева, 17, Новосибирск, 630090, Россия
E-mail: baitileu_d@mail.ru
К ИСТОРИИ ИЗУЧЕНИЯ ПЕТРОГЛИФОВ КАЗАХСТАНА (ПО МАТЕРИАЛАМ ИССЛЕДОВАНИЙ 70-80-Х ГОДОВ XX ВЕКА)
70-80-е гг. XX в. знаменуются значительными достижениями в области изучения памятников наскального искусства Центральной и Средней Азии. В это время учеными-архе-ологами проводятся интенсивные работы по систематизации и анализу накопленных материалов по петроглифам, и самое важное - исследователями была проведена сложная работа по осмыслению богатого научного опыта изучения наскальных изображений. Исследования петроглифов Центральной и Средней Азии, в том числе и Казахстана, в свою очередь, обусловили нарастающую тенденцию теоретиза-ции имеющихся знаний по петроглифам, что в итоге определило процесс конституирования петроглифоведения как самостоятельного направления научного археологического исследования памятников наскального искусства.
Несомненно, достижения в области изучения петроглифов в первую очередь являются заслугой специалистов-археологов, которые сумели сгенерировать и организовать естественно-научные методы и применить их в археологической науке. В нашей статье мы попытаемся определить вклад сибирских и казахстанских археологов в деле изучения петроглифов обширной территории, а также дать анализ проведенных исследовательских работ.
Говоря о специалистах-археологах, необходимо отметить активную научную деятельность таких казахстанских ученых, как М. К. Кадырбаев и А. Н. Марьяшев, которые уже к концу 70-х гг. обобщили и дали детальный анализ материалов по петроглифам южных районов Казахстана. Нельзя не назвать такого ученого, как А. Г. Медоев, который первым предпринял попытку показать панораму эволюции наскального искусства Центрального и Западного Казахстана. Безуслов-
но, необходимо отметить работы сибирского археолога Я. А. Шера, который впервые рассмотрел методологические проблемы вкупе с имеющимися теоретическими наработками в изучении петроглифов Центральной и Средней Азии. В работах названных исследователей, несомненно, есть свои особенности, а именно - отличия в методах изучения памятников наскального искусства, которые мы рассмотрим ниже.
В рамках историко-археологической проблематики «Отрарского оазиса» в 1969 г. Южно-Казахстанская археологическая экспедиция проводит полевые исследования хр. Большой Каратау на юге Казахстана. Активные исследования региона в 1970 г. привели к открытию крупных местонахождений петроглифов. Многочисленные скопления наскальных рисунков были обнаружены в урочищах Койбагар и Арпаузен, исследование которых в течение пяти лет проводил Каратауский отряд, руководимый М. К. Кадырбаевым, сыгравшим важную роль в сложении казахстанской археологической школы в целом.
В 1977 г. по результатам исследований 11 крупных и нескольких мелких местонахождений петроглифов хр. Большой Каратау М. К. Кадырбаевым и его последователем А. Н. Марьяшевым была опубликована обобщающая монография [Кадырбаев М. К., Марьяшев А. Н., 1977], которая является первой работой, где дается полное описание петроглифов названного региона.
Исследование, проведенное учеными, отличается совершенно новым подходом в изучении петроглифов. Аккумулируя методологические разработки в области изучения наскальных рисунков обширной территории -Карелии, Урала, Сибири и Дальнего Востока. ученые пришли к выводу, что для полного и
ISSN 1818-7919
Вестник НГУ. Серия: История, филология. 2007. Том 6, выпуск 3: Археология и этнография © Д. А. Байтилеу, 2007
достоверного анализа любого местонахождения петроглифов необходимо и наиболее правильно с методологической точки зрения производить сплошную фиксацию памятника [Там же. С. 10].
Вместе с тем ученые сталкиваются с рядом проблем, возникших в ходе проведения сплошной фиксации. Многочисленность плоскостей с рисунками, локализующихся на многокилометровом пространстве, требовала от ученых разработки лаконичных, специальных форм индексирования и описания наскальных изображений. В этой связи исследователями разрабатывается сокращенная программа дневниковой записи, где были отражены название местонахождения и номер комплекса, нумерация камней с рисунками, размеры (грани) плоскости, степень патинизации и краткое описание наскального рисунка или композиции. Наскальные рисунки, не поддающиеся расшифровке вследствие плохой сохранности, исследователи относят к неопределенным знакам и называют их «нечеткими фигурами» или «неясными изображениями». Степень па-тинизации, в свою очередь, исследователями определяется по пятибалльной шкале цифровых индексов, градация шкалы при этом соответствует определенной цветовой гамме патины [Там же. С. 11-12].
Только в исключительных случаях учеными делаются заметки по технике исполнения наскального рисунка. Такое положение объясняется преобладанием силуэтной техники исполнения каратауских петроглифов. Исключение составили лишь наскальные рисунки, выполненные в контурной технике, о которых и делалась запись в дневнике. Такой подход в изучении петроглифов хр. Большой Каратау намного упростил и в тоже время ускорил работу.
Помимо описания учеными производится копирование наскальных рисунков, которое проходило в несколько этапов. Перед непосредственным калькированием петроглифа ученые делали фотосъемку наскальных рисунков, затем, применяя метод графитного копирования, использованный Ю. А. Савватеевым при работах на Залавруге [Савватеев Ю. А., 1970. С. 9], производили копирование наскального изображения. После этого повторно фотографировали, но уже с учетом тех нюансов, которые были выявлены при контактном копировании. Такой тройной способ фиксации предохранял от неточного копирования, ведь
появлялась возможность позднее в лабораторных условиях подкорректировать одну из возможных ошибок.
В вопросах определения хронологии М. К. Кадырбаев и А. Н. Марьяшев также аккумулируют имеющийся опыт по данной проблематике в советской археологии. Опираясь на методологические разработки советских археологов, таких как В. И. Равдоникас, А. П. Окладников, В. Н. Чернецов, А. Н. Бернштам, А. А. Формозов и др., исследователи Каратауских петроглифов в своей работе отмечают, что не всегда тот или иной метод определения дат применим к конкретному памятнику наскального искусства. На примере они раскрывают слабые стороны конкретных методик (определение по степени патинизации, по скорости роста лишайников (лихенометрия), изучение техники и стилей). Таким образом, исследователи заметили, что в изучении отдельной плоскости с рисунками нужен «индивидуальный» подход с учетом особенностей локализации памятника наскального искусства. Кроме того, по мнению ученых, действенным в раскрытии информационного потенциала наскальных рисунков является комплексность исследования [Кадырбаев М. К., Марьяшев А. Н., 1977. С. 151-152].
Применяя как естественно-научные методы, так и сравнительно-исторические, ученые определили петроглифы эпохи бронзы, называя это время периодом колесниц и дикого быка [Там же. С. 162]. Здесь учеными проводится детальный анализ наскальных рисунков колесниц, которые рассматриваются в контексте общеисторического развития человека. Кроме поиска аналогий в археологии (находки В. Ф. Генинга легких боевых колесниц в Синташте), ученые попытались применить сведения из лингвистических источников (Ригведа, Авеста, Махабхарата) на наскальных рисунках.
Так, наскальные рисунки каратауских колесниц исследователи разместили в пределах II - начало I тыс. до н. э. [Там же. С. 167]. Наскальные изображения быка-тура, соотносящиеся с наскальными рисунками колесниц, они также датируют эпохой бронзы, в то же время допуская большую архаичность отдельных наскальных рисунков быков [Там же. С. 172].
Таким образом, в качестве основного признака, характеризующего петроглифы эпохи бронзы хр. Большой Каратау, учеными приня-
ты следующие показатели: техническое совершенство (контурное либо силуэтное отображение), определенные смысловые композиции (групповые сцены, несущие культово-магический оттенок), стилистические особенности (статичность наскальных изображений животных, рисунки животных с путами на ногах). Петроглифы животных с путами, по мнению исследователей, являются прямым подтверждением доместикации. Наскальные рисунки сакской группы в каратауских петроглифах ученые называют условно «периодом оленя» [Там же. С. 183]. Исследователями выдвинуты основные признаки, характеризующие петроглифы периода ранних кочевников: построение наскальных композиций по принципу симметрии, изображение отдельных деталей животных в гипертрофированной форме, максимальная стилизация наскальных рисунков животных, удаленная топография петроглифов сакского времени от плоскостей, использованных в предшествующее время [Там же. С. 184-185].
Материалов, по которым можно было бы проследить эволюцию каратауских петроглифов в тюркское время, учеными обнаружено не было. В то же время они отмечают, что послесакское время не должно приниматься в качестве эпохи исчезновения наскального искусства в данном регионе [Там же. С. 198]. Более того, исследователи выделяют петроглифы позднего времени, датируемые этнографическим временем, т. е. ХУТ-ХУТТТ вв. При выявлении поздних петроглифов учеными применяется метод определения разновременных наскальных рисунков по палимпсесту. Характерным признаком наскальных рисунков позднего времени, по мнению археологов, является наличие в петроглифах рисунков фитильного оружия, появляющегося у казахов в XVI в.
М. К. Кадырбаев и А. Н. Марьяшев, подвергая критике исследования предшествующих ученых, а именно работы П. И. Мари-ковского [Мариковский П. И., 1965; 1970] и Г. В. Шацкого [Шацкий Г. В., 1973], справедливо считают, что упрощенная трактовка наскальных рисунков предшественниками является не только спорной, но и в некоторой степени неверной [Кадырбаев М. К., Марьяшев А. Н., 1977. С. 23-24]. Исследователи петроглифов хр. Большой Каратау полагают, что на камнях запечатлены не только картины быта, в наскальных рисунках отражается ми-
ровоззрение древнего человека. Так, применяя историко-сравнительные методы, с использованием лингвистического материала М. К. Кадырбаев и А. Н. Марьяшев смогли проследить эволюцию мировоззрения человека с древнейшего времени до эпохи саков.
Они утверждают, что на начальных этапах становления и развития первобытного искусства в наскальных изображениях заключался комплекс идей культово-магического характера, таких как возрождение природы, идея плодородия и космогонии. Отдельно выделяются культ солнца, культ плодородия, характерным признаком которого является фаллический символ. С названным символом ученые связывают культ отдельных животных - быка, козла или верблюда [Там же. С. 202-217]. Далее они отмечают, что уже в сакское время в наскальном искусстве нарастает условность, декоративность форм начинает преобладать над изобразительной формой и повествовательным началом. Образы животных постепенно сменяются сюжетами на темы героического эпоса. По мнению ученых, для искусства саков характерны формы мифологического сознания, пришедшие на смену магическому обряду [Там же. С. 220]. Семантику петроглифов позднего времени ученые, к сожалению, не анализируют.
Надо отметить, что М. К. Кадырбаев и А. Н. Марьяшев не ставят задачу специального изучения семантики и интерпретации наскальных рисунков хр. Большой Каратау. Они полагают, что в археологии прослеживается тенденция опережения разработки вопросов интерпретации, в сравнении с источниковедческой работой над археологическими комплексами. В некоторой степени, это определило неполноценность археологических исследований памятников наскального искусства, проводимых учеными [Там же. С. 25].
Уже к середине 70-х гг. и в последующее время в советской археологической науке, наряду с изучением отдельных местонахождений наскальных рисунков, возрастает тенденция к обобщению материалов. Исследования обобщающего характера ведутся и по петроглифам Центрально-Азиатского региона [Ме-доев А. Г., 1979; Максимова А. Г. и др., 1985; Самашев З. С., 1992. С. 3]. Помимо введения в научный оборот новых материалов, учены-ми-археологами проводятся работы по отдельным аспектам изучения памятников наскального искусства, рассматриваются вопросы
локализации петроглифов [Кабиров Д., 1975. С. 85-90], разрабатываются проблемы хронологии [Кожин П. М., 1982. С. 100-103]. Кроме того, многие исследователи делают акцент на общие проблемы первобытного творчества. Здесь рассматриваются вопросы эволюции наскального искусства, изучаются мотивы, формы и стили анималистического искусства [Фролов Б. А., 1975; 1979]. Интенсивно разрабатываются вопросы идеологии и искусства конкретных эпох [Акишев А. К., 1978; 1984]. С этого времени памятники наскального искусства стали рассматриваться не как нечто локальное, отдельный территориально ограниченный феномен, а изучаются в контексте общеисторического развития общества.
Как мы отмечали ранее, первым ученым, кто попытался показать панораму эволюции петроглифов центральных и западных районов Казахстана, является А. Г. Медоев, научная жизнь которого началась еще в конце 50-х гг., а первые археологические исследования были проведены в Северном Прибалхашье. За период успешной научной карьеры ученым опубликован ряд интересных научных статей по наскальным рисункам [Медоев А. Г., 1961а; 1961б; 1963; 1966], но основная работа, в которой были обобщены материалы по петроглифам Центрального и Западного Казахстана, была опубликована в конце 70-х гг. [1979].
Основной чертой самого исследователя можно назвать эрудированность. Многопрофильные знания А. Г. Медоева позволили проанализировать и сопоставить между собой все известные наскальные рисунки Центрального Казахстана и провести аналогии с петроглифами Средней Азии, а также Восточного Казахстана и Сибири.
Изучение петроглифов А. Г. Медоевым всегда проводится в контексте ландшафтноисторического и в целом общеисторического развития региона. Исследователь в своих работах старается привязать отдельное скопление наскальных рисунков к тому или иному археологическому объекту (чаще стоянке или поселению). Отдельные группы петроглифов, не соотносящихся с археологическим памятником или гидросистемой, исследователь относит к продукту отдельных, частных групп [Медоев А. Г., 1961а. С. 100]. Необходимо отметить, что подобный подход в изучении петроглифов нашел отражение еще раньше. Работы А. Г. Медоева в некоторой степени перекликаются с идеями П. И. Мариковского,
ученого биолога, известного своей активной деятельностью в области археологии и пет-роглифоведения в частности.
Если говорить о ранних работах А. Г. Медо-ева, то можно отметить, что для них характерен комплексный подход к петроглифам как к источнику по изучению истории материальной культуры древнего человека. Ученый старается акцентировать внимание на описательной стороне исследования, полагая, что признаки, определяющие характер петроглифов, в своей основе свойственны элементам монументального искусства [1963. С. 89]. В работах также можно заметить симпатии исследователя магической концепции, а также проведение интерпретаций в контексте космологии древнего человека [1966. С. 103].
Еще одной методологической особенностью работ исследователя является применение опыта геологии в изучении древнейшей истории. Ученый сумел увязать хронологическую шкалу палеолита Казахстана с единой геохронологической шкалой антропогена. На основе геологических материалов археолог предполагает степень аридизации центральных и западных районов Казахстана в конкретный период. Это позволило А. Г. Медоеву установить условные хронологические рамки заселения древними людьми территории Центрального Казахстана [1979. С. 7-9].
Вместе с тем применяемые исследователем методы определения семантики наскальных изображений не всегда оправданны. В работах А. Г. Медоева можно отметить преобладание анализа семантики над источниковедческим анализом, что в некоторой степени отразилось на поспешных выводах ученого. Ошибочным, на наш взгляд, можно назвать определение зооморфных наскальных рисунков в горах Тесиктас как изображений пасущихся бизонов. Такая трактовка натолкнула исследователя на неверное определение хронологии наскальных изображений, которые он датирует временем существования прилегающих неолитических стоянок, при этом допуская архаичность именно рисунков [1961 б. С. 75-76]. Зооморфные наскальные рисунки, определяемые А. Г. Медоевым как изображения бизонов, на наш взгляд, имеют сходство с некоторыми элементами сейминско-турбинской пластики и определяются нами как наскальные изображения коней. Подобные наскальные рисунки распространены на территории Центрального Казахстана и датируются совре-
менными исследователями петроглифов эпохой бронзы [Самашев З. и др., 2000. С. 4-8; Новоженов В. А., 2002. С. 37-42]. Хотя есть мнение, что рисунки «бизонов», обнаруженные А. Г. Медоевым, относятся к эпохе ранних кочевников [Шер Я. А., 1980. С. 184-185].
Акцентируя особое внимание на стилистике наскальных рисунков, ученый полагает, что реальным и абстрактным объектам соответствует определенная система выражения, которая также определяет разновременность петроглифов [Медоев А. Г., 1961б. С. 72]. Схематизм и/или геометризация изображения в системе выражения наскальных рисунков, по мнению исследователя, характерны для наскальных рисунков конца эпохи неолита и бронзы [Там же. С. 76]. Но все же ученый отмечает, что датировка петроглифов Северного Прибалхашья неокончательна.
В целом А. Г. Медоев дает следующую схему периодизации и хронологии петроглифов Центрального и Западного Казахстана: позднему палеолиту соответствуют изображения шерстистых носорогов, первобытных бизонов, композиции с колдуном. Эти изображения датируются ХП-Х тыс. до н. э. Неолиту соответствуют анималистические образы, мужчины в позе адорации, женщины-владычицы зверей и др. Датируется этот период У-Ш тыс. до н. э. Бронзовому веку характерны изображения боевых колесниц, солярные знаки. Петроглифы бронзового века датируются второй половиной II тыс. до н. э. С сакской традицией (эпоха ранних кочевников), по мнению исследователя, связаны сцены загонной охоты с изображением амазонок, а также животные, изображенные в зверином стиле (УШ-[ вв. до н. э.). С сав-роматами (УШ-ГУ вв. до н. э. - НП вв. н. э.) отождествляются изображения схватки двух верблюдов, поединок на копьях, мотивы героического эпоса. Также выделяются петроглифы поздних кочевников (УГ-ХК вв.), среди которых отмечены сюжеты, характерные для древних тюрков, огузов, казахов (адаев-цев). Это соответственно: поединок конного и пешего воина, катафрактарии, знаменосцы, космогонические сюжеты (сплав суфизма и шаманизма) и «магическая семерка» [Медо-ев А. Г., 1979. С. 7-18].
Учитывая современные знания о петроглифах, можно отметить, что предложенная А. Г. Медоевым датировка петроглифов является спорной. В первую очередь в выводах ученого вызывают сомнение нижние хроно-
логические даты наскальных изображений. Видимо, это связано с неверным определением семантической нагрузки некоторых наскальных рисунков (шерстистые носороги, бизоны). Различные сюжеты, вероятно, связанные с древним ритуалом (по А. Г. Медое-ву - «мужчины в позе адорации», «композиции с колдуном»), современными исследователями датируются широким временным диапазоном, начиная с эпохи бронзы до середины I тыс. до н. э. По мнению современных ученых, лишь отдельные детали могут позволить конкретизировать предполагаемую дату [Ма-рьяшев А. Н., Горячев А. А., 2002. С. 31].
А. Г. Медоев первый из ученых, кто начал изучать средневековые граффити, выполненные в традициях древнего наскального искусства. Произведения казахских художников часто встречаются в декоре средневековых сооружений, особенно распространенных на полуострове Мангышлак (Западный Казахстан) [Медоев А. Г., 1969а; 1969б]. По мнению ученого, анималистические сюжеты адаевс-кой графики, высеченные на стенах уникальной мечети Шахбагата, которая вырублена в цельном массиве плотных горных пород, преемственны с наскальным искусством древних кочевников. Ученый также отмечает, что средневековая «архитектурная петроглифи-ка» Западного Казахстана, практикуемая в этом регионе вплоть до 30-х гг. ХХ в. [1979. С. 12], является прямым опровержением гипотезы об упадке петроглифического искусства в позднее время [1970. С. 4]. В тот же момент исследователь указывает на парадоксальность аналогий в наскальном искусстве вообще. Так, он заметил схожесть некоторых сюжетов адаевской графики с наскальной живописью эпохи охотников-кроманьонцев западной Европы.
Накопленные знания А. Г. Медоева и опыт исследования петроглифов нашли отражение в великолепно иллюстрированной монографии. Первая часть обобщающего труда, посвященного петроглифам центральных и западных районов Казахстана, была опубликована в конце 70-х гг. ХХ в. [1979]. Вторая часть работы, к большому сожалению, не вышла в свет в связи с кончиной этого талантливого ученого.
Новым веянием в изучении памятников наскального искусства Центрально-Азиатского региона можно назвать работу известного археолога, специалиста в области изу-
чения петроглифов Я. А. Шера [Шер Я. А., 1980]. В своей обобщающей работе по петроглифам Средней и Центральной Азии он не ставит основной целью полную публикацию материалов по наскальному искусству обширного региона, акцентируя внимание на теоретических и методологических проблемах современного петроглифоведения.
Я. А. Шер впервые рассматривает общие закономерности развития наскального искусства Средней и Центральной Азии, что позволило ученому выявить проблемные стороны современных методов исследования петроглифов и обосновать теоретическую часть археологии в области изучения памятников наскального искусства. Ученый предпринимает попытку выявления закономерностей развития первобытного искусства, производя поиск конкретных особенностей изобразительного «языка», характерных конкретной культуре или традиции. Понятие изобразительного «языка» ученым применяется не только в отношении петроглифов, но и памятников монументального искусства, мелкой пластики, памятников первобытного творчества в целом.
Проведя сложную работу по классификации и типологии петроглифов, анализируя наскальные рисунки разной видовой принадлежности, ученый выявил устойчивые, повторяющиеся элементы в петроглифах отдельного культурно-исторического региона, которые объединил в понятие «инвариант» [Шер Я. А., 1980. С. 28-32]. Эту особенность в петроглифах Центральной Азии замечали и ранее. Ленинградский ученый, знаток казахстанской и среднеазиатской археологии, А. Н. Берн-штам возглавляя Памиро-Ферганскую архео-лого-этнографическую комплексную экспедицию в середине ХХ в., произвел обследование местонахождения петроглифов ур. Саймалы-Таш в Кыргызстане. Так, наскальные рисунки, выполненные, по определению Я. А. Шера, в «битреугольном» стиле, А. Н. Бернштам относит к «геометрическому теневому» стилю. Аналогии названному стилю найдены им в росписях передневосточной керамики, которая датируется II—I тыс. до н. э. Исходя из этого, наскальные рисунки, отображенные в геометрическом теневом стиле, исследователь с некоторой осторожностью относит к предсакскому времени [Бернштам А. Н., 1952. С. 59]. Аналогии саймалы-ташским петроглифам, в виде двух сочетающихся друг с другом треугольников, обнаружены одной из
первых профессиональных археологов Казахстана А. Г. Максимовой на местонахождении петроглифов Тамгалы [Максимова А. Г., 1958. С. 109]. Кроме того, М. К. Кадырбаев и А. Н. Марьяшев опытным путем доказали неизменность отдельных элементов наскальных изображений («инвариантов», по Я. А. Шеру) во времени [Кадырбаев М. К., Марьяшев А. Н., 1977. С. 155-157].
Тем не менее нельзя отрицать, что Я. А. Шеру принадлежит честь обоснования ранее лишь догадки, ныне - одного из действенных методов раскрытия информационного потенциала петроглифов.
Еще одним методологическим новшеством в изучения петроглифов явился предложенный Я. А. Шером метод «машинной» (электронной) классификации наскальных изображений, в основе которой лежит анализ стилистических признаков. Ряд изображений описывается фиксированным списком признаков, которые обрабатывает вычислительная машина, сопоставляя параметры изображений и упорядочивая результаты по мере сходства.
Предложенные Я. А. Шером методы фиксации петроглифов в некоторых случаях перекликаются с методами, которые применяли М. К. Кадырбаев и А. Н. Марьяшев. Схожие принципы можно заметить в методах индексирования, топографии и описания наскальных рисунков. Удачными можно назвать методы копирования петроглифов, где Я. А. Шер прибегает к последним достижениям в области естественных наук, а именно к использованию последних разработок в химии полимеров. При снятии копий наскальных рисунков с использованием пластиковой матрицы Я. А. Шер экспериментальным путем добивается создания прочных и долговечных копий. Вместе с тем возникает вопрос о возможном повреждении памятника наскального искусства вследствие воздействия «инородных» химических элементов на плоскость с рисунками.
Как было отмечено ранее, Я. А. Шер не стремится дать полную публикацию памятников наскального искусства обширного региона. Опираясь на материалы своих предшественников, он выделяет три района распространения петроглифов в Средне- и Центрально-Азиатском регионе. Так, им отдельно рассматриваются петроглифы Средней Азии, в которую входят местонахождения петроглифов Памиро-Алтая, Западного и Центрального Тянь-Шаня, Северный Тянь-
Шань и Джунгарский массив; далее петроглифы Саяно-Алтая, где выделяются горы Тарбагатай, Чингиз-тау, верховья р. Иртыш, Алтай и Западные Саяны; и третье - петроглифы Минусинской котловины. В каждом из выделенных регионов ученый находит общие и конкретные особенности, указывающие на схожесть и/или различия петроглифов этой обширной территории, как в пространстве, так и во времени.
В целом научно-исследовательская деятельность по изучению петроглифов, шедшая на всем протяжении 70-80-х гг. ХХ в., наметила основные тенденции развития петроглифове-дения в Казахстане в новейшее время. Сейчас мы можем говорить, что уже к концу 80-х гг. в археологии Казахстана наметились три основных концептуальных направления в изучении памятников наскального искусства. Эти направления когерентны, но в то же время для каждого направления присущи свои отличия, которые можно заметить в методологии проводимых исследований.
Становление первого направления происходило еще в 60-х гг. ХХ в., но окончательно оно оформилось лишь в конце 70-х гг. Этот процесс ознаменован выходом в свет монографии А. Г. Медоева [1979], где он изложил основные постулаты своего многолетнего труда по изучению петроглифов. А. Г. Медоев -один из талантливых исследователей петроглифов Казахстана, научным руководителем которого был известный казахстанский археолог К. А. Акишев. Вместе с тем духовным наставником ученого можно назвать А. П. Окладникова, с которым А. Г. Медоева связывали тесные дружеские отношения.
Как отмечалось ранее, работам А. Г. Медоева, а точнее, методологической стороне его исследований, характерна ландшафтно-историческая увязка петроглифов и целого комплекса факторов, которые, по мнению исследователя, могли повлиять на работы древнего художника, а именно на создание наскальных полотен с рисунками. Ученый применил в изучении наскальных рисунков, если можно так выразиться, дедуктивный подход, проводя исследование от общего к частному. По А. Г. Медоеву, понять назначение и содержание наскального искусства невозможно, рассматривая вне природного контекста произведения древних художников. Кроме того, определение семантики в исследовательской работе ученого занимает главенствующее положение.
Второе направление, так же как и первое, оформилось в конце 70-х гг. ХХ в. Во главе выделяемого направления стоит ученик М. А. Артамонова, выпускник Ленинградского университета, а в дальнейшем самостоятельный, профессиональный казахстанский археолог М. К. Кадырбаев. В деле изучения петроглифов Казахстана М. К. Кадырбаеву помогал его последователь А. Н. Марьяшев, сегодня главный научный сотрудник Института археологии им. А. Х. Маргулана МОН РК.
Особенным в работе ученых является подход в изучении петроглифов как к конкретному историческому источнику. Согласно положению М. К. Кадырбаева и А. Н. Марьяшева, основным условием исследовательской работы по изучению петроглифов являются детальный анализ и подробная характеристика наскальных изображений. По мнению ученых, это осуществимо лишь путем сплошной и всесторонней фиксации наскальных изображений, в противовес эпизодическому и выборочному копированию.
Третье направление отображает некий симбиоз двух названных направлений, но в отличие от предыдущих здесь присутствует как традиционный сравнительно-исторический подход, так и новации со смещением акцентов на теоретико-методологические принципы. Данное направление оформилось в 80-х гг. ХХ в. благодаря работам известного специалиста по археологии Центральной Азии Я. А. Шера, а ранее аспиранта ЛОИА АН СССР и ученика М. П. Грязнова.
Каждое из трех направлений, качественно изменяясь, развивается в последующее время, составив тем самым методологическую платформу современного казахстанского петроглифоведения, становление которого происходит уже в 90-х гг. ХХ в. и активно развивается сегодня.
Список литературы
Акишев А. К. Идеология саков Семиречья (по материалам кургана Иссык) // КСИА. Ранние кочевники. Отдельный оттиск. 1978. Вып. 154. С. 39-48.
Акишев А. К. Искусство и мифология саков. Алма-Ата, 1984. 174 с.
Бернштам А. Н. Наскальные изображения Саймалы-Таша // СЭ. 1952. № 2. С. 50-68.
Кабиров Д. К вопросу о локализации различных наскальных изображений Средней
Азии и Казахстана // История материальной культуры Узбекистана. Ташкент, 1975. Вып. 12. С.85-90.
Кадырбаев М. К., Марьяшев А. Н. Наскальные изображения хребта Каратау. Алма-Ата, 1977. 232 с.
Кожин П. М. К проблеме хронологии азиатских петроглифов // Проблемы археологии и этнографии Сибири: Тез. докл. к региональной конференции. Иркутск, 1982. С. 100-103.
Максимова А. Г. Наскальные изображения ущелья Тамгалы // Вестн. АН КазССР. 1958. № 9. С. 108-110.
Максимова А. Г., Ермолаева А. С., Марьяшев А. Н. Наскальные изображения урочища Тамгалы. Альбом. Алма-Ата, 1985. 144 с.
Мариковский П. И. Наскальные рисунки «лабиринтов» юго-востока Казахстана // Вестн. АН КазССР. 1965. № 8. С. 77-80.
Мариковский П. И. Наскальные рисунки как мишени // По следам древних культур Казахстана. Алма-Ата, 1970. С. 290-292.
Марьяшев А. Н., Горячев А. А. Наскальные изображения Семиречья. Алматы, 2002. 264 с.
Медоев А. Г. Древние памятники изобразительного искусства в урочище Калмак-жаткан-карашат // Вестн. АН КазССР. Алма-Ата, 1961а. № 2 (191). С. 100-101.
Медоев А. Г. Наскальные изображения гор Тесиктас и Караунгур // Новые материалы по археологии и этнографии Казахстана. Алма-Ата, 1961б. С. 72-77.
Медоев А. Г. Гравюры на камне в горах Тюлькули (Северо-Восточное Прибалхашье) // Вестн. АН КазССР. 1963. № 7. С. 89-93.
Медоев А. Г. Гравюра на камне у гор Итму-рунды // Простор. 1966. № 12. С. 102-103.
Медоев А. Г. Подземная архитектура полуострова Мангышлак // Простор. 1969а. № 6. С.24-35.
Медоев А. Г. Наскальные изображения у горы Айракты на полуострове Мангышлак // Культура древних скотоводов и земледельцев Казахстана. Алма-Ата, 1969б. С. 146-152.
Медоев А. Г. Древняя земля Мангышлака // Ленинская смена. 1970. № 162. С. 3-4.
Медоев А. Г. Гравюры на скалах: Сары-Арка, Мангышлак. Алма-Ата, 1979. Ч. 1. 174 с.
Новоженов В. А. Петроглифы Сары-Арки. Алматы, 2002. 125 с.
Савватеев Ю. А. Залавруга. Л., 1970. 443 с.
Самашев З. С. Наскальные изображения Верхнего Прииртышья. Алма-Ата, 1992. 288 с.
Самашев З., КурманкуловЖ., Жетибаев Ж., Лаймер К. Петроглифы Теректы Аулие в Центральном Казахстане // Междунар. бюл. по наскальному искусству. Инора. 2000. № 25. С. 4-8 (на англ. яз.).
Фролов Б. А. Проблемы первобытного творчества (По материалам историографии палеолитического искусства Евразии): Автореф. дис. ... д-ра ист. наук. М., 1975. 37 с.
Фролов Б. А. Мотивы первобытного анималистического творчества // Звери в камне (Первобытное искусство). Новосибирск, 1979. С. 36-47.
Шацкий Г. В. Рисунки на камне. Ташкент, 1973. 160 с.
Шер Я. А. Петроглифы Средней и Центральной Азии. М., 1980. 328 с.
Материал поступил в редколлегию 17.04.2007
