CC BY
0Е. А. Боровская
К. Х. Рейссиг - попечитель Петербургских Рисовальных школ (тридцатые - пятидесятые годы XIX века)
В статье рассматривается деятельность К. Х. Рейссига (1781-1860), известного ученого, знатока и ценителя искусства. Отмечена его роль как основателя и организатора Петербургской Рисовальной школы для вольноприходящих, а также значение этой и других курируемых им рисовальных школ для развития отечественной художественной культуры. На основании изучения архивных данных приводятся новые сведения о биографии К. Х. Рейссига и об основных художественно-педагогических принципах, утвердившихся в практике Рисовальной школы на первом этапе ее существования (1839 -1857).
Ключевые слова: история русского искусства; Санкт-Петербургская Рисовальная школа; обучение молодых художников; художественно-эстетические концепции середины XIX века.
E. A. Borovskaya C. Reissig - trustee St.Petersburg Drawing schools (the thirties-fifties of the XIXth)
In clause the activity C. Reissig (1781-1860), known scientific, connoisseur and judge of art is considered. Special attention is paid to his role as a founder and organizer of St.Petersburg Free Drawing School and importance of his curator activities in numerous art schools to the development of Russian national art. On the basis of study of the archival data the new items of
information both about the biography C. Reissig and about the basic art -pedagogical principles ratified in practice Drawing School at the first stage of its existence (1839-1857).
Key words: a history of Russian art; St.Petersburg Drawing School; training of the young artists; art-aesthetic concepts of the middle of XIX century.
Предметом настоящей статья является период создания и первый этап работы Санкт-Петербургской Рисовальной школы для вольноприходящих, который теснейшим образом связан с деятельностью К. X. Рейссига (1781-1860), известного ученого, знатока и ценителя искусств, основателя нескольких рисовальных школ. На этот период, охватывающий конец 1830-х гг. и завершающийся 1857, когда школа перешла под покровительство Общества поощрения художников (обществом поощрения художеств ОПХ стало лишь в 1875 г.) приходится довольно много интересных событий - и не только в жизни и деятельности самой школы, что совершенно понятно, но и в общественной и художественной жизни России. В первые десятилетия своей работы школа располагалась в помещениях таможенного комитета на Бирже и под своим неофициальным названием «Школа на Бирже» завоевала широкую общественную известность и авторитет в художественных кругах. Но даже и после переезда школы со стрелки Васильевского острова прежнее неофициальное название (впрочем, его можно встретить и в официальных документах, хотя формально оно никак не было утверждено) еще довольно долго сопровождало это учебное заведение, прочно укоренившись в памяти художественного Петербурга.
Надо заметить, что сам факт организации Санкт-Петербургской Рисовальной школы зафиксирован в очень многих трудах по истории русского искусства. Однако упоминания об этом факте часто остаются лишь упоминаниями, причем нередко сопровождаются многочисленными неточностями1.
В нашу задачу не входит составление некоего мартиролога ошибок (хотя их не избежали, к сожалению, и серьезные исследователи), которые можно встретить в литературе. Как представляется, такого рода недоработки связаны не столько с недостаточ-
ным вниманием к историческому материалу, сколько с тем, что Рисовальная школа, в особенности на первых этапах, и с точки зрения ее организационных особенностей, и в отношении системы художественно-педагогических задач, в известной мере выделялась из того ряда художественных учебных заведений, которым искусствоведческая наука уделала основное внимание.
Еще в 1960-х гг. Н. Молева и Э. Белютин высказали весьма важный с точки зрения методологии и дефиниции искусствознания тезис: «Эволюция художественной школы лишний раз доказывает, какое колоссальное значение имеет ее изучение для анализа и подлинного понимания отечественного искусства, ибо изучение истории искусства немыслимо без знания всех обстоятельств и факторов, создающих и созидающих национальный художественный метод»2. Несомненно, история создания «Школы на Бирже», выяснение ее места и роли не только в системе отечественного художественного образования, но и в реальном художественном процессе в значительной мере обогащает сложившиеся представления о развитии самого искусства.
Рисовальная школа была во многом новаторским начинанием. Вместе с тем ее основатели не стремились подчеркнуть оригинальность организационной и педагогической концепции, но, напротив, во всех официальных документах позиционировали школу как одно из обычных «практических» учебных заведений, которые в те годы множились в России. Такая скромность была более чем разумной. Декларирование собственно творческих задач школы вряд ли бы встретило одобрение Академии художеств, а общеобразовательные цели и задачи могли войти в противоречие с интересами Министерства народного образования, для которого важна была «реальная» компонента обучения (напомним, что министр народного образования граф Уваров считается создателем системы реального образования в России). В этих условиях формулировка «поднятие и развитие вкуса среди рабочих масс» (а именно так обозначалась задача школы) была, пожалуй, «политически» верной и, что особо важно, обосновывала организационную принадлежность учебного
заведения Министерству финансов по Департаменту мануфактур и внутренней торговли.
Здесь будет уместно повести речь об основателе школы К. Х. Рейссиге - человеке, безусловно, незаурядном и, к сожалению, недооцененном в истории отечественной культуры.
Биографические сведения о Корнилии Христиановиче (Кор-нелиус Август) фон Рейссиге не слишком обширны. Можно считать достоверной дату его рождения - 18 июля 1781 г. Местом же рождения разные источники называют несколько германских земель: г. Штейнбах в Тюрингии или Гессен-Кассель, где его отец был инспектором Математического кабинета . Образование, по-видимому, получил в Касселе - во всяком случае, именно там впоследствии занял должность профессора астрономии и математики. Около 1810 г. приехал в Россию и возглавил механическую мастерскую Главного штаба, где руководил изготовлением геодезических, астрономических, навигационных инструментов. Деятельность Рейссига была, как можно предположить, весьма успешной. В 1814 г. его избирают членом-корреспондентом Российской Академии наук, затем он становится почетным членом многих научных обществ в России и Германии3. Его перу принадлежит ряд работ в области механики и астрономии, в том числе первый российский атлас звездного неба (1829 г.).
Однако интересы Рейссига не исчерпывались его научными занятиями - или, точнее сказать, занятия наукой и практическая работа привели его к пониманию необходимости подготовки квалифицированных мастеров в России, причем не только в области точной механики, но и в других направлениях, в том числе в сфере, как тогда говорили, «механических искусств», т.е. в художественной промышленности. Несомненно, и сам Рейссиг был недурным рисовальщиком и превосходным графиком - для такого суждения дают почву его картографические работы и астрономический атлас. Безусловно, он был блистательным мастером черчения, которое в те времена подразумевало и изрядные навыки «свободного рисования». Для нас немаловажно, что Рейссиг состоял вольным общником Академии художеств, что свидетельствует не
только о его живом интересе к изобразительному искусству, но и о признании заслуг Рейссига художественным сообществом4. В отношении Рейссига при его избрании была применена формулировка «по уважению пользы, приносимой им искусству»5, что, несомненно, отражает истинную оценку его разносторонней деятельности.
В 1832 г. при инициативном участии Рейссига «в виде опыта» при Санкт-Петербургском Технологическом институте были открыты особые публичные классы рисования и черчения по воскресным и праздничным дням6. А в 1835 г. Рейссиг организовал и возглавил воскресную рисовальную школу при Санкт-Петербургском Технологическом институте «для бесплатного обучения вольноприхо-дящих учеников рисованию, черчению и леплению». Классы эти пользовались огромным успехом, что заставило задуматься над новым, более масштабным начинанием - Рисовальной школой. К тому времени Рейссиг пользовался значительным авторитетом в научных и деловых кругах: он имел чин действительного статского советника; не оставляя должности директора Военно-топографического депо (выросшего из механической мастерской), был членом Мануфактурного совета, технического комитета Технологического института. При этом он пользовался доверием и поддержкой министра финансов графа Е. Ф. Канкрина, к которому и обратился со своим проектом Рисовальной школы. Канкрин, хотя и был легендарно скуп на бюджетные траты, проект поддержал и принял школу под покровительство Министерства финансов. Наверное, именно поддержка министра позволила проекту осуществиться удивительно быстро: записка Рейссига об открытии школы была подана 1 июля 1839 г., а 29 сентября царь Николай I подписал «Положение» о школе и ее штате, эти документы были утверждены и опубликованы Сенатом 31 октября. Немного позже Е. Ф. Канкрин предложил Рейссигу занять место попечителя в новой школе, на что тот отозвался с большим удовольствием.
Впрочем, позиция министра объясняется не одной лишь личной симпатией к Рейссигу. Наступало время роста и развития промышленности: русские мануфактуры начала века становятся
фабриками, использовавшими труд значительного числа наемных рабочих («фабрикантов» в языке того времени) и машинную технику. Развитие промышленности требовало, в свою очередь, формирования кадров квалифицированных специалистов, способных работать на производстве и создавать конкурентоспособные товары. Эта ситуация существенно меняла направленность и характер обучения художников, мастеров декоративно-прикладного искусства и просто грамотных мастеровых-исполнителей, потребность в которых резко возрастала.
Становилось необходимым внесение изменений в систему художественного образования. Наибольшую роль в художественной жизни России и в художественном образовании продолжала играть Академия художеств, однако в первой половине XIX в. Академия практически не обучала художников декоративного искусства, сохранились лишь немногие «мастерства» (лепное, мозаичное) в отдельных классах. Педагогические и эстетические принципы Академии были сориентированы на развитие «знатнейших художеств» - живописи, скульптуры, архитектуры, тогда как «ремесла» и «рукоделия» считались делом хотя и нужным, но периферийным в академической системе обучения, и тем более в системе эстетических задач.
В то же время ощутимая потребность в мастерах для «украшения» (лепщиках, резчиках, орнаментщиках) способствовала утверждению не только практической, но и художественной значимости декоративного искусства и необходимости создания системы массовой профессиональной подготовки кадров мастеров, как тогда говорили, «механических искусств». В первой трети века возникают школы и рисовальные классы при мануфактурах и производствах, цель которых - дать работающим мастеровым элементарное художественное образование. В 1825 г. в Москве по инициативе графа С. Г. Строганова открылась Школа рисования в отношении к искусствам и ремеслам. Однако это учебное заведение на первых этапах своей работы ограничивалась сугубо утилитарными целями - минимумом навыков рисования, «без которого никакой ремесленник не в состоянии давать изделиям
своим возможное совершенство», как полагал Строганов в своем проекте рисовальной школы7.
Необходимость подобного учебного заведения, причем сориентированного на более серьезные задачи, ощущалась и в столице. Проект Рейссига предусматривал и перспективу развития школы, усиления ее роли как системообразующего элемента в некоей, пусть до конца не очерченной, но все же более развитой, нежели существовавшая в те годы, модели художественного образования. По замыслу ее организаторов, Санкт-Петербургская Рисовальная школа должна была стать основным звеном в широкой сети обучения художников-исполнителей и мастеровых соответствующей квалификации. Однако с момента возникновения школы Рейссиг (можно полагать, что с одобрения Канкрина) предусматривал и еще одну цель: воспитание и подготовку учителей для будущих подобных художественных заведений. Это было не менее важно, так как Рисовальная школа мыслилась ее организаторами как центральное учреждение, постепенно развивающее свою художественно-просветительскую деятельность «при помощи целой сети ему подобных и ему подчиненных учреждений», которые должны были возникнуть в промышленных районах России, переживавшей в то время начальный период индустриального капитализма.
Такого рода масштабные задачи, безусловно, требовали и несколько иной учебной программы, чем формально обозначенная, и прежде всего более углубленной и серьезной общехудожественной подготовки. Школа под руководством Рейссига с первых дней сориентировалось на единство в образовательном процессе трех своих основных направлений: собственно художественного, художественно-промышленного и художественно-педагогического учебного заведения.
Принимали в школу учеников разного звания, состояния и сословия, по возрасту не моложе десяти лет (на деле значительно старше). Подход к формированию контингента учащихся был для своего времени на редкость демократичным, особенно на фоне общих реакционных тенденций к сословным ограничениям (например, по уставу 1828 г. в средние и высшие учебные
заведения могли быть приняты только лица «свободных состояний»). Демократические начала проявлялись и в том, что при поступлении не требовалось сдавать экзамены: ученики зачислялись по написании прошения и билеты на посещение выдавались им бесплатно. Число учащихся заранее не ограничивалось и определялось в зависимости от вместимости и удобства помещений мастерских. Располагалась школа, как уже отмечалось (вплоть до конца 1870-х гг.), в здании Таможенного комитета на Бирже - отсюда ее второе название «Рисовальная Школа на Бирже». Уже в 1842 г. в школе были учреждены женские классы - начинание для тогдашней России редкостное.
Демократические организационные принципы школы сочетались и с определенными новациями в учебной программе. Проект «учебного плана» был разработан Рейссигом весной 1840 г. и вскоре утвержден министром финансов. В основе этого плана лежали все те же идеи развития образования и художественного вкуса, высказанные им ранее и изложенные в «Положении» о школе. «Молодые люди всякого звания должны приобретать в школе наивысшее, по возможности, образование вкуса и техническую способность выразить оные рисованием. Этот утонченный вкус должен обнаруживаться не только в предметах, служащих к украшению, но и в тех, которые принадлежат к обыкновенным потребностям домашней жизни... Художества должны облагораживать ремесла»8. Главные отличия нового «плана учения» состояли в том, что «перевод из одного класса в другой должен быть не в означенное время и не целым классом, но по усмотрению учителей и попечителя каждый ученик должен был быть переводим по мере развития его способностей и успехов». Рейссигом было предложено также устраивать раздачу наград и поощрений за отличные работы учеников 18 октября (по ст. ст.), в день святого апостола и евангелиста Луки, покровителя школы, образ которого был написан для нее художником Н. Баженовым. После награждения отмеченных работ они должны были быть выставлены в школе в течение двух недель, «дабы публика могла убедиться в пользе школы и успехах учеников».
К преподаванию в школе Рейссигу удалось привлечь опытных педагогов. Надо заметить, что сведения о персональном составе преподавателей школы в начальный период ее работы нельзя считать полными, а тем более исчерпывающими. Имеются определенные расхождения в данных у Н. Собко и Н. Макаренко. Поэтому среди преподавателей школы в первые годы ее существования мы называем наиболее известных художников и педагогов, причем факт их работы в школе подтверждается не одним источником. Так, «свободное рисование от руки» (а по данным Н. Макаренко, также и «лепление») преподавал известный медальер П. П. Уткин, в то время уже академик (в 1842 г. он стал профессором Академии художеств). Преподавал рисование также Б. П. Виллевальде, еще учившийся тогда в Академии художеств в батальном классе А. И. Зауервейда (Н. Макаренко сообщает, что Виллевальде преподавал «преимущественно рисование узоров для набоек и вышиваний»). Рисование орнаментов преподавал академик архитектуры О. В. Бремер. Для преподавания «геометрического и графического рисования» (в том числе архитектурных и ситуационных планов) Рейссиг привлек П. М. Аверина, капитана корпуса топографов, преподававшего ранее в рисовальных классах при Технологическом институте. «Лепление из глины и воска с моделей и оригиналов» преподавал профессор А. Ю. Штрейхенберг. И в дальнейшем преподавательский состав школы был весьма силен.
Хотя школа и была официально сориентирована на подготовку художников-исполнителей, очень большое внимание уделялось «свободному» рисованию - прежде всего как дань существовавшей в то время методике, рисованию с оригиналов. Следует заметить, что преподавание рисунка в 1840-1850-е гг. переживало определенный кризис. Кризис этот скорее был обусловлен не столько проблемами собственно педагогического и методического порядка, сколько общехудожественной ситуацией, относящейся к смене художественно-пластической системы, что затронуло академическое рисование как во всей Европе, так и в России. Рейссигом была разработана концепция обучения в школе, основанная на равном внимании к практическим навыкам и общему
художественному развитию учащихся. В 1840 г. увидела свет брошюра Рейссига «Об изучении искусства рисования и применении оного к ремеслам, для учеников и учителей Рисовальной школы для вольноприходящих в Санкт-Петербурге». В данной работе содержится чрезвычайно богатый и ценный материал, касающийся концепции обучения, причем применительно не только к первому этапу работы школы9. Эта концепция оказала влияние на работу школы и в последующие периоды.
В брошюре Рейссига не предлагаются некие подробные методические разработки по тем или иным учебным дисциплинам, но лишь содержатся определенные методические указания, касающиеся последовательности процесса обучения и концентрирующие внимание учащихся и педагогов на наиболее ответственных его этапах. Рекомендации, например, относящиеся к построению рисунка, адресуются в большей мере учащимся, чем преподавателям, которым дается лишь указание уделить особое внимание выработке у обучающихся первичных навыков рисования. «При обучении рисованию, - пишет Рейссиг, - вообще не много требуется объяснений; но эти немногие объяснения должны быть беспрестанно повторяемы, применяемы на деле и развиваемы дотоле, пока ученик приобретет способность действовать почти с математическою точностью и как будто по врожденному побуждению. ... Важно, чтобы на каждую сделанную ошибку было тотчас обращено внимание ученика».
Рейссигом была предпринята попытка унификации задач обучения техническому и «свободному» рисованию, причем последнему отводилась особо важная роль. И хотя формально «приложение оного к ремеслам» обозначалось в качестве программной цели обучения, мы видим и в самом учебном плане, и на примере учебных работ, а тем более самостоятельных произведений выпускников школы, что творческие задачи рисования при этом не только не отодвигались на второй план, но, напротив, в известной мере расширялись и конкретизировались.
Как уже отмечалось, на первых этапах обучения в школе широко практиковалось рисование с оригиналов. Разумеется, эта
методика может вызывать возражения. В особенности тогда, когда копирование оригиналов становится основой обучения уже достаточно зрелых и готовых к самостоятельному творчеству учащихся - преимущественно студентов Академии. На первых же этапах обучения копирование может принести немало пользы. Не будем при этом забывать, что в школе обучались преимущественно молодые люди из малоимущих и малообразованных слоев общества; для таких учащихся копирование было одновременно и способом освоить первичные технические навыки рисования, и возможностью соприкоснуться с образцами серьезного искусства. Понимание же того, что копирование - лишь первый шаг в овладении искусством рисования, не порождало у учащихся такого внутреннего протеста, как у студентов Академии. Заслуженно и обоснованно критикуя методики, базирующиеся на копировании, не будем также забывать и то обстоятельство, что именно этими методиками была обеспечена подготовка многих великих художников. А русская школа особенно многим обязана работе с «оригиналами», в том числе и возможностью за исторически небольшой срок понять и освоить те принципы, технические приемы и даже технологии, которые в европейском искусстве вырабатывались столетиями.
Как мы уже отмечали, Рейссиг стремился привлечь к работе в школе опытных педагогов. Но, кроме педагогического опыта, попечителя Рисовальной школы интересовали и собственные творческие достижения преподавателей. Приглашение на преподавательскую работу известных художников, безусловно, способствовало престижу и популярности школы, но одновременно свидетельствовало о том, что учебный процесс никоим образом не был замкнут на сугубо практических навыках «механических искусств». Даже для тех учащихся, кто стремился приобрести конкретные умения применительно к уже избранному ремеслу, обучение под руководством активно, в полной мере творчески работающих художников, несомненно, открывало новые горизонты в понимании собственных задач и возможностей.
Несомненный не только исторический, но и художественный интерес вызывает и следующее пособие, подготовленное по инициативе и под редакцией Рейссига. Это атлас архитектурных ордеров - «Пять ордеров колонн по системе древних и новейших строителей. Для употребления в чертежных классах школы вольноприходящих в Ст.-Петербурге», напечатанный в 1845 г. в литографии Тюлева.
Атлас архитектурных ордеров являлся для своего времени в России уникальным. Существовавшие издания, как отмечает Рейссиг в предисловии, для нужд Рисовальной школы были «найдены неудовлетворительными». К главным их недостаткам Рейссиг относит малый масштаб и принятый модуль. Трудно судить, каким был тираж издания. Он, разумеется, не мог быть большим, однако атлас ордеров не предназначался для широкого распространения, а должен был обеспечить учебные нужды школы. Рейссиг пишет, что издание предпринято «для преподавания в Рисовальных школах ремесленникам и для выдачи в награду отличнейшим из учеников».
Обратим внимание, что Рейссиг и в предисловии к атласу ордеров пишет о «рисовальных школах» - во множественном числе, т.е. имея в виду организацию развитой, широкой сети художественно-промышленных учебных заведений, для которых петербургская школа мыслилась методическим центром. Реально же речь шла о двух школах - «Школе на Бирже» и воскресных классах при Технологическом институте. Эти учебные заведения («Школу на Бирже», безусловно, в большей мере) Рейссиг видел первыми, базовыми звеньями в сети подобных школ. Таким образом, и в 1845 г. Рейссиг не оставлял замысла создания развитой системы художественно-промышленного образования в России.
Уровень технической подготовки учащихся в «Школе на Бирже» был столь высок, что к концу 1850-х гг. Академия художеств, отказавшись от классов оригиналов, делегировала школе эту часть учебного процесса10. Иначе говоря, в конце первого периода своей работы Рисовальная школа была принята ху-
дожественным сообществом как важный компонент системы художественного образования, обеспечивающий и практическую подготовку мастеров для художественной промышленности, и подготовку для обучения в высшем художественном учебном заведении. Таким образом, за неполные двадцать лет Санкт-Петербургская Рисовальная школа сумела утвердить свои педагогические и эстетические принципы, стать важным фактором духовного роста и развития страны, добиться авторитета и признания у художественной общественности.
После смерти министра финансов графа Е. Ф. Канкрина (в 1845 г.) его преемники уже не оказывали начинаниям Рейссига должной поддержки. Поэтому, когда он в апреле 1846 г. представил новые соображения о необходимости открыть в Петербурге третью Рисовальную школу, его предложение было встречено непониманием. Новый министр финансов граф Вронченко не видел пользы от этого начинания, более того, он фактически способствовал закрытию различных художественных классов и школ как в Петербурге, так и в Москве. В сентябре 1857 г., после 18 лет успешного существования Рисовальной школы, Рейссигу было предложено изложить свои соображения о порядке закрытия и расформирования школы. С горечью пишет он в ответном письме, что «в случае закрытия школы более 1000 молодых людей будут лишены благодеяния, к которому их приучило правительство». Однако к его протестам вряд ли бы прислушались, ему пришлось бы уступить и закрыть Рисовальную школу, если бы не вмешательство Общества поощрения художников (ОПХ), принявшего школу под свою защиту и покровительство. Начался новый этап деятельности этого учебного заведения...
К сожалению, мы не располагаем сведениями о том, в какой мере основатель школы в последние годы своей жизни принимал участие в новой фазе ее существования: К. Х. Рейссиг умер в 1860 г., фактически отойдя незадолго до кончины от практического руководства школой. О последних днях жизни это замечательного деятеля русской культуры пока не удалось найти материалов.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1 Любопытна и весьма характерна неточность, допущенная столь внимательным исследователем, как Г. Ю. Стернин, который обозначает ОПХ в качестве учредителя и патрона Рисовальной школы с момента ее основания, опередив события почти на двадцать лет (Стернин Г. Ю. Художественная жизнь России 30 - 40-х годов XIX века. М., 2005. С. 221). Ошибка эта, впрочем, весьма распространенная - ее можно встретить даже в фактографически тщательно выверенных энциклопедических изданиях еще советского времени; любопытно, что она до сих пор никем не отмечена.
2 Молева Н., Белютин Э. Русская художественная школа второй половины XIX - начала XX века. М., 1967. С. 328.
3 Модзалевский Б. Л. Список членов императорской Академии Наук. 1725-1907. СПб., 1908. С. 171.
4 Звание «почетного вольного общника» в академической «табели о рангах» следовало за званием «почетного члена» Академии, но было выше звания «академика». Соответствующим образом определялись места вольных общников в академических собраниях. При принятии решения об избрании того или иного кандидата в почетные вольные общники обычной была следующая формулировка: «Во уважение любви и познания в искусствах и пользы, принесенной оным [кандидатом]». (Байбурова Р. М. «Почетные вольные общники» в Санкт-Петербургской Императорской Академии художеств // Иностранные мастера в Академии художеств : Сб. ст. М., 2007. С. 8., 12.
5 Сборник материалов для истории императорской Академии художеств за 100 лет / Под ред. П. Н. Петрова. Ч. 3. СПб., 1866. С. 40.
6 Здесь и далее без отсылок по каждому конкретному факту используются сведения, приведенные в юбилейных брошюрах Н. Собко и Н. Макаренко: Собко Н. Краткий исторический очерк Санкт-Петербургской Рисовальной Школы для вольноприходящих. 1839-89. СПб., 1889; Макаренко Н. Школа Императорского общества поощрения художеств. 1839-1914. Пг., 1914.
7 Шульгина Е. Н., Пронина И. А. История Строгановского училища. 1825-1918. М., 2002. С. 28.
8 О выработке учебного плана Рисовальной школы // Российский государственный исторический архив. Ф. 18, оп. 2, д. 1905, л. 14.
9 Необходимо привести список работ Рейссига, подготовленных и изданных им в качестве учебных пособий. Именно эти материалы
проанализированы в данной статье, они цитируются в тексте по мере необходимости: Об изучении искусства рисования и применении оного к ремеслам для учителей и учеников Рисовальной школы для вольноприходящих в Санкт-Петербурге. СПб., 1840; Чертежи для употребления в чертежных классах Рисовальной школы для вольноприходящих и Воскресных рисовальных школах с таблицами и пояснительными текстами. СПб., 1843; Пять ордеров колонн по системе древних и новейших строителей. СПб., 1845.
10 Молева Н., Белютин Э. Русская художественная школа второй половины XIX - начала XX века. М., 1967. С. 21, 36-38.
