CC BY
114
Леонид Андреевич Ильин
Академик РАН, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственных премий СССР и РФ, дважды лауреат премии Правительства РФ.
С 1968 по 2008 г. директор Института биофизики Минздрава СССР (3-го Главного управления при Минздраве СССР). В настоящее время — почетный президент ФГБУ ГНЦ ФМБЦ им. А.И. Бурназяна ФМБА России.
К 110-летию Аветика Игнатьевича Бурназяна - основателя 3-го Главного управления при Минздраве СССР
Аветик Игнатьевич Бурназян — выдающийся деятель отечественного здравоохранения, создатель единой системы медико-санитарного обеспечения персонала атомной отрасли. В основу ее работы им был заложен принцип программно-целевого планирования, который обеспечивал единое функционирование центрального аппарата управления и подчиненных ему специализированных научно-исследовательских организаций, лечебных учреждений, службы государственного санитарно-эпидемиологического надзора. Фактически впервые в отечественном здравоохранении была создана двухуровневая система управления.
Было бы целесообразно рассказать о предыстории создания этой уникальной системы А.И. Бурназяном и его соратниками.
В 1922 г. великий русский ученый Владимир Иванович Вернадский, создатель учения о биосфере, всегда живо интересовавшийся атомом и работами в этой области, сделал гениальное предсказание о том, что недалеко то время, когда человек получит в свое распоряжение атомную энергию. Это может случиться через десятилетие или через сто лет, но это произойдет. Получив такую энергию уникальной силы, человек направит ее либо на добро, либо на зло. Ученые должны отдавать себе отчет в том, как приструнить атомную энергию в целях мирного развития человечества.
Прошло ровно 20 лет, и под сводами спортивного стадиона Чикаго Энрико Ферми, знаменитый итальянский физик, эмигрировавший в США, построил и 2 декабря 1942 г. запустил первый атомный реактор, получив впервые управляемую цепную реакцию деления тяже-
лых ядер. На демонстрации его открытия присутствовали все ведущие ученые-атомщики мира, которых американское правительство привлекло для создания атомной бомбы. И надо сказать, что их заслуга в создании ядерного оружия, по сравнению с американцами, является определяющей.
В те же годы В.И. Вернадский очень беспокоился о производстве радия в СССР. Он выступал неоднократно на заседаниях Академии наук, и в итоге в 1942 г., на фоне страшной опустошительной войны, был создан специальный комитет по поиску урановых руд в Советском Союзе и решению вопроса о возможности создания атомной бомбы.
Спустя 4 года после этого, в 1946 г., Игорь Васильевич Курчатов запустил первый атомный котел, как тогда называли реактор, в лаборатории Академии наук № 2, ныне это Институт имени И.В. Курчатова. Это была первая управляемая цепная реакция в Европе и в Азии, после чего возникла совершенно очевидная задача — попытаться наработать некоторое количество плутония-239, которого бы хватило для проведения соответствующих исследований. Одномоментно решалась и главная задача — выполнение комплекса исследований по ядерно-физическим и другим характеристикам экспериментального реактора в целях создания промышленных атомных реакторов для получения основного ядерного горючего — плуто-ния-239.
Интересная деталь. На Потсдамской конференции руководителей СССР, США и Великобритании 24 июля 1945 г. президент США Г. Трумэн в непринужденной обстановке, как бы
между прочим, сообщил И.В. Сталину о своем «оружии необыкновенной разрушительной силы». Это было через восемь дней после испытания атомной бомбы на американском полигоне в Аламогордо (штат Нью-Мексико).
По воспоминаниям свидетелей, в том числе британского премьера У. Черчилля и секретаря Г. Трумэна Д. Бирнса, И.В. Сталин в ответ на это не стал интересоваться подробностями и вообще не произнес ни слова. Г. Трумэн после писал в своих мемуарах, что, по всей видимости, Генералиссимус не понимал всей серьезности ситуации. На самом деле «отцу народов» просто было нечему пугаться и удивляться. Он прекрасно знал об исследованиях в США. Описание устройства американской бомбы было в Москве уже через 12 дней после ее сборки.
Тем не менее, вернувшись после конференции в столицу, И.В. Сталин немедленно вызвал Л.П. Берию и потребовал доложить о результатах исследований и разработки советского ядерного оружия. Было дано указание достигнуть результата в кратчайшие сроки, поскольку, лишь став ядерной державой, СССР мог удержать паритет и избежать новых посягательств, на этот раз уже со стороны США.
И 20 августа 1945 г. решением правительства было создано специальное управление при Совете министров СССР, получившее название ПГУ — Первое главное управление, начальником которого был назначен Б.Л. Ванников. При этом Л.П. Берии поручалось: «Принять меры к организации закордонной разведывательной работы по получению более полной технической и экономической информации по урановой промышленности и атомным бомбам, возложив на него руководство всей разведыва-
О О О о
тельной работой в этой области, проводимой органами разведки (НКГБ, РУКА и др.)». Иными словами, под его контролем и административным руководством был весь процесс работ по созданию атомной бомбы. Научным руководителем был определен академик Игорь Васильевич Курчатов.
К 1946 г. структура ПГУ была окончательно сформирована, и встал вопрос о необходимости организации внутри него некоего подразделения, которое занималось бы санитарно-гигиеническими и клиническими вопросами, связанными с созданием атомного оружия. Так
появился знаменитый медико-санитарный отдел, во главе которого был поставлен генерал-лейтенант медицинской службы Аветик Игнатьевич Бурназян, впоследствии ставший Героем Социалистического Труда, лауреатом Ленинской и Государственных премий СССР, кавалером шести орденов Ленина.
География деятельности ПГУ постоянно расширялась, число людей, вовлеченных в этот процесс, увеличивалось. Создавались комбинаты по производству ядерного горючего. Существует два типа такого горючего: уран-235 и плутоний-239. Кстати, по агентурным данным наших разведчиков, которые очень помогли при создании ядерного оружия в нашей стране, нам было известно, что бомба, сброшенная на Хиросиму, была изготовлена на основе урана-235, а бомба, сброшенная на Нагасаки, — на основе плутония-239. И.В. Курчатов, в силу своей гениальности, продумал все варианты, и первую атомную бомбу нашей страны создали на плутонии-239, потому что по нему имелись более надежные данные, исследования наших ученых и сообщения разведки.
Возникла объективная необходимость разработки целого комплекса административных подходов, чтобы обеспечить всех специалистов, работавших в атомной отрасли, медико-санитарной помощью. В этой связи в 1947 г. было создано специальное Медицинское управление Минздрава СССР, начальником которого стал Петр Алексеевич Соколов. Аветик Игнатьевич тогда уже был назначен заместителем министра здравоохранения СССР.
В феврале 1954 г. указанное управление было реорганизовано в 3-е Главное управление при Министерстве здравоохранения СССР. Возглавил его Аветик Игнатьевич Бурназян. До 1962 г. он был одновременно и руководителем 3ГУ, и заместителем министра здравоохранения СССР. После, работая только в Минздраве, он по-прежнему курировал деятельность 3-го Главного управления.
Хочу обратить особое внимание на такую деталь, что это управление было не «Минздрава», а «при Минздраве». Дело в том, что де-факто финансирование этого уникального управления осуществлялось отдельной статьей государственного бюджета, а Минздрав СССР не имел к этому никакого отношения и не владел информацией о его работе.
Вопросами финансирования 3-го Главка занималось непосредственно ПГУ, которое с 1953 г. было трансформировано в Минсред-маш СССР — Министерство среднего машиностроения. Название было завуалированным по понятным причинам. Это было государство в государстве, обладавшее колоссальным потенциалом.
В соответствии со сложившейся ситуацией 3-е Главное управление стало создавать свои медико-санитарные части в тех закрытых городах, которых не было на открытых географических картах СССР, около них были построены упомянутые комбинаты. Города эти стали называть ЗАТО — Закрытыми административно-территориальными образованиями. Обычно там проживали от 20 до 100 тыс. человек, население было в основном молодое, и большинство жителей работали на этих комбинатах.
Первым таким городом стал Озёрск, около которого расположен комбинат «Маяк». Там была создана первая медико-санитарная часть, которая по сути своей являлась городским отделом здравоохранения, т.е. включала все необходимые структуры для оказания медицинской помощи и работникам предприятий, и населению, проживавшему в ЗАТО.
По такому же принципу создавались медико-санитарные части и отделы в других ЗАТО. Следует подчеркнуть, что обеспечение этих медицинских организаций современной диагностической аппаратурой, лекарственными препаратами и т.п. осуществлялось по так называемой первой категории. Подбор кадров и их обучение, применительно к специфике решаемой государственной проблемы, были поставлены на высокий уровень с привлечением ведущих ученых нашей страны.
Важной заслугой А.И. Бурназяна были его эффективные усилия по развитию новых научных дисциплин в нашей стране, таких как радиобиология, радиационная медицина и противорадиационная защита. Уже в 1946 г. на базе одной из лабораторий Академии наук СССР была создана радиационная лаборатория (впоследствии — Институт биофизики), определенная головной научной организацией в стране по разработке вопросов защиты населения и войск от атомного оружия и обеспечения безопасности работ с ионизирующим излучением, прежде
всего в атомной промышленности. Институт блестяще справился с поставленными задачами, одним из свидетельств чего стало награждение в 1977 г. этого научно-исследовательского учреждения высшим орденом СССР — орденом Ленина.
Кстати, история создания нашего Института весьма интересна. И.В. Сталин из всех своих подчиненных всегда выделял академика Ефима Ивановича Смирнова, генерал-полковника медицинской службы, бывшего начальника Главного санитарного управления Красной армии во время Великой Отечественной войны. В 1946 г., когда Е.И. Смирнов был уже министром здравоохранения СССР, его вызвали к генсеку, и Иосиф Виссарионович дал ему поручение создать институт, который бы занимался проблемами, касающимися биологических и медицинских последствий применения ядерного оружия. Ефим Иванович был человеком решительным, поэтому долго не раздумывал, а выбрал место на окраине Москвы рядом со строившимся Институтом Курчатова. Тогда на той площадке шло строительство Института тропической медицины. Строительство приостановили, потом сделали некоторую реконструкцию, и появилось то самое учреждение, которое в 1948 г. стало называться Институтом биофизики Минздрава СССР (3-го Главного управления при Минздраве СССР).
Аветик Игнатьевич Бурназян был административным руководителем всех работ в области науки по линии 3-го Главного управления по всей стране. Эти работы делились на несколько кластеров. Основополагающие разработки проводились в закрытых гражданских институтах, прежде всего в Институте биофизики. Исследования осуществлялись по следующим направлениям: диагностика, клинические проявления, лечение лучевой болезни, токсикология радиоактивных элементов, разработка и обоснование регламентов облучения профессиональных работников и населения, проживающего в районе размещения атомных объектов. Параллельно с этими работами были развернуты исследования в области радиобиологии, создания методов и средств профилактики и лечения радиационных поражений. Следующий кластер работ в обсуждаемой области осуществлялся в военных институтах, укомплектованных высококлассными учеными
и специалистами. Наконец, третий кластер — это открытые институты, которые выполняли закрытые или легендированные заказы 3-го Главного управления по соответствующей, «атомной», тематике.
В процессе создания и тиражирования атомного оружия возникла задача его доставки к цели. Для этого потребовались ракеты. Мин-средмаш напрямую не занимался этой проблемой. Для решения поставленных задач было создано новое министерство с не менее обтекаемым названием — Министерство общего машиностроения, а медико-санитарное обеспечение всего, что связано с деятельностью этого министерства, также было возложено на 3ГУ. Таким образом, создалась уникальная структура, аналогов которой не существовало нигде в мире. 3-е Главное управление отвечало за защиту людей в условиях воздействия тех или иных факторов физической или химической природы, в частности жидких и твердых ракетных топлив, обеспечение безопасности работников предприятий обозначенных отраслей и населения, проживающего вокруг соответствующих объектов.
3-е Главное управление развивалось, штаты его увеличивались, поскольку возникали все новые задачи. Например, вопросы обеспечения безопасности запуска ракетной техники, в том числе пилотируемых полетов. Это была колоссальная работа, в которой приняли участие целая армия ученых и медицинских работников. Надо было организовать медико-санитарное обеспечение сотням тысяч людей, принимавших участие в работах, связанных с экстремальными факторами воздействия на организм. Только над созданием ядерного оружия трудились не менее миллиона советских граждан, проживавших в таких городах, как Озёрск, Ар-замас-16, Снежинск, Северск, Сосновый бор, Дубна, Обнинск и др.
Огромное количество задач легло на плечи ученых. Идеология и концепция решений выстраивались как раз сотрудниками Института биофизики совместно с коллегами из других научных учреждений. С момента образования ИБФ возглавляли последовательно выдающиеся ученые: академик АН СССР Глеб Михайлович Франк (1946-1951), академик АМН СССР Андрей Владимирович Лебединский (1954—
1962), академик АМН СССР Пётр Дмитриевич Горизонтов (1962—1968). Я имел честь возглавлять Институт биофизики с 1968 по 2008 г.
В историю создания целых научных направлений в области радиобиологии и радиационной медицины неоценимый вклад внесли выдающиеся ученые нашей страны. Достаточно напомнить академиков и профессоров А.А. Ле-тавета, Ф.Г. Кроткова, А.М. Кузина, М.Н. Ливанова, А.К. Гуськову, Б.Н. Тарусова, Н.А. Кра-евского и многих других ученых — «золотой фонд» отечественной науки, — которые вместе со своими коллегами обеспечили стране радиационную безопасность в ядерном противостоянии.
Всего один пример: академик А.А. Летавет был одним из основоположников научной дисциплины — радиационной гигиены. Вместе с профессором В.А. Левицким еще в 1935 г. он издал первую в мире монографию под названием «Гигиена труда при работе с радием». Сейчас это, конечно, раритет и библиографическая редкость, но само понимание, что именно наши ученые стояли у истоков радиационной гигиены и безопасности, вызывает гордость. И таких ученых было множество. Крайне важно, чтобы молодое поколение знало их имена.
Очень печально, что молодежь оглядывается на Запад как на истину в последней инстанции, тогда как у истоков многих открытий стояли именно отечественные ученые. Например, еще в 1903 г. Евгений Семёнович Лондон, профессор — гематолог и физиолог из Петербурга, работая на мелких животных, облучая их рентгеновскими лучами, впервые в мире обнаружил, что наиболее чувствительной к этому воздействию является кроветворная ткань. Мало того! В 1897 г., спустя несколько месяцев после открытия В.К. Рентгеном Х-лучей, профессор И.Р. Тарханов, экспериментируя на лягушках, впервые установил поражающее действие этих лучей на живой организм. Все российские ученые были объединены гением В.И. Вернадского, который еще в 1910 г. предсказал, что создание ядерного оружия неизбежно, и предупреждал, какие ужасающие последствия могут быть от его применения.
Что же касается 3-го Главного управления при МЗ СССР, то его заслуги трудно переоценить. Приведу наглядный пример. Как уже
было отмечено, в Институте биофизики проводилось множество научных исследований в области радиационной медицины, биологии и радиационной безопасности. Все работы, касавшиеся воздействия радиации на организм, были засекреченными. Для того чтобы ученые могли публиковаться, 3-м Главным управлением был создан секретный научный журнал — «Бюллетень радиационной медицины». Он выходил с 1954 по 1993 г. После того как в 1989 г. удалось рассекретить все материалы об аварии на Чернобыльской АЭС, мы решили рассекретить и этот журнал. К 110-летнему юбилею со дня рождения Аветика Игнатьевича Бурназяна и 70-летию создания ИБФ из тысяч статей готовится сборник наиболее интересных материалов, которые уже стали классикой. Они войдут в большую, скорее всего двухтомную, книгу для широкого круга читателей.
Вспоминая о важных вехах в деятельности 3-го Главного управления при МЗ СССР, нельзя не упомянуть об участии его сотрудников в испытании первой атомной бомбы 29 августа 1949 г. на Семипалатинском полигоне. В этих испытаниях участвовал лично А.И. Бурназян. Ему была поручена ответственная задача — сразу после взрыва атомного устройства подойти на двух танках (специально оборудованных противорадиационной защитой) непосредственно к воронке ядерного взрыва и, кроме визуальной оценки окружающей обстановки, провести первую дозиметрическую разведку! Он привлек к этой работе сотрудников ИБФ, в частности блестящего физика и биофизика Михаила Ивановича Шальнова. Возвратившись после успешного выполнения задания, они лично доложили И.В. Курчатову о результатах.
Следующий этап в деятельности А.И. Бур-назяна — это подготовка совместно с учреждениями Министерства обороны СССР первого полета человека в космос. Для решения поставленной задачи был создан Институт медико-биологических проблем (ИМБП), где зарождалась целая наука — космическая биология и медицина. Кстати, первым директором ИМБП стал академик А.В. Лебединский, бывший тогда директором Института биофизики, где уже велись исследования в области космической медицины.
Были в нашей истории и очень печальные события, которые, тем не менее, подтвердили эффективность системы 3-го Главного управления при МЗ СССР. Это радиационная авария на «Маяке» с выбросом огромного количества радиоактивных материалов во внешнюю среду в 1957 г.; трагедия на реке Теча, когда без какого-либо обоснования среднеактивные отходы сбрасывались в систему этой реки и произошло загрязнение бассейна рек вплоть до Иртыша. Потом, изучая подробно данный вопрос, я пытался найти информацию, кто же все-таки дал такое распоряжение. И так и не нашел. Неубедительным ссылкам на ученых я не верю — ученые не могли такого позволить. Скорее всего, это было управленческое решение, принятое в условиях жесточайшего прессинга при разработке термоядерной бомбы в начале 1950-х годов. Если бы сброс не осуществлялся, все емкости с жидкими радиоактивными отходами были бы переполнены и производство бы встало, чего руководители, конечно, допустить не могли. Это никого не оправдывает, но ситуацию проясняет. Третий эпизод — это Кыштымская авария, когда ураганным ветром над озером Карачай сдуло большое количество радиоактивных веществ и образовался Восточно-Уральский радиоактивный след. И, наконец, это катастрофа на Чернобыльской АЭС.
Аветика Игнатьевича уже в то время не было, но система сработала очень достойно. Наш Институт занимался координацией работ, и около 300 сотрудников работали в зоне аварии. Именно эта авария показала уровень наших знаний и опыта. На тот момент в стране было не более десятка ученых-медиков, разбиравшихся в вопросах радиационной защиты и безопасности, — в силу той самой секретности. Для нас не было ни одного непонятного вопроса, мы четко знали, что надо делать, но десять специалистов не могли справиться с такой масштабной трагедией, поэтому встал вопрос о подготовке кадров, чем немедленно занялось 3-е Главное управление. Мы писали книги, организовывали циклы обучения на нашей базе и немедленно отправили в самые пострадавшие районы Белоруссии, Украины и России наши бригады, в которые входили гигиенисты, врачи-
радиологи, дозиметристы. Например, наши специалисты произвели 135 тыс. измерений радиоактивности щитовидной железы (йод-131). Все результаты мы передали нашим украинским и белорусским коллегам.
Хочу обязательно упомянуть тот факт, что Институт биофизики стал прародителем целого ряда научно-исследовательских институтов по всей стране. Эта огромная работа проводилась под непосредственным руководством А.И. Бур-назяна и при его деятельном участии. Повторю, что, когда руководителем Института биофизики был академик А. В. Лебединский и возникла проблема космоса, Аветик Игнатьевич предложил ему возглавить новый институт. Андрей Владимирович взял с собой группу наших сотрудников — известных ученых-физиологов, а еще часть сотрудников по его просьбе пришли из Института авиационной и космической медицины Министерства обороны СССР. Так был создан Институт медико-биологических проблем, в настоящее время — Федеральное государственное бюджетное учреждение науки «Государственный научный центр Российской Федерации — Институт медико-биологических проблем» Российской академии наук.
Вторым институтом, весьма известным и в стране, и в мире, выросшим из нашего отдела, является Институт иммунологии ФМБА России. В отдельные институты выделились и наши филиалы: Институт промышленной и морской медицины в Санкт-Петербурге (филиал № 6), Уральский научно-практический центр радиационной медицины в Челябинске (филиал № 4) и Южно-Уральский институт биофизики в Озёрске (филиал № 1). Филиалы ИБФ № 3 и № 5, занимавшиеся медицинскими проблемами ракетных топлив, также были преобразованы в НИИ Федерального медико-биологического агентства.
Все это стало возможным благодаря активной деятельности Аветика Игнатьевича Бурназяна. Тот уровень требований, которые он предъявлял и к себе, и к коллегам, самоотдача, невероятное трудолюбие и профессионализм позволили сформировать уникальную систему медицинского обеспечения специалистов, чья деятельность сопряжена с воздействием на организм неблагоприятных факторов и экстремальных ситуаций. Эта система удивительно жизнеспособна, потому что объединяет в себе науку, практику и огромный опыт.
