CC BY
72
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2018. № 6
А.С. Медяков*
изучение визуальной истории в германии: основные подходы в историографии и методике исследований
A.s. Medyakov
study of visual history in Germany: main approaches in historiography and research methodology
Аннотация. В статье рассматривается эволюция и современное состояние немецкой историографии по визуальной истории. Анализируются причины обращения к этой теме, основные этапы и направления исследований, их теоретические основания и преобладающая тематика, а также методики исследования изобразительных источников. несмотря на длительную предысторию, первый период в визуальных исследованиях начался в 80-е гг. в рамках «исторического образоведения», заявившего об изображениях как о самостоятельных исторических источниках. В начале XXI в. эти подходы были развиты «историческим исследованием образов», потребовавшим больше внимания к социокультурным контекстам в изучении изображений. иное видение предложили сторонники Visual History, трактующие изображения не просто как источники, а как средство познания мира, а также подчеркивающие его конструктивистские функции. Соответственно, само понятия изображения/образа понимается не просто как материальный исторический документ, не как «отражение», а в качестве деятельного медиума, генерирующего социальные установки и менталитеты. общепринятой классификации изобразительных источников в немецкой литературе не сложилось, хотя в принципе преобладает тенденция к рассмотрению их в качестве единого комплекса; тип изобразительных источников выделяют наряду с письменными и вещественными. В методике анализа изображений продолжает сказываться влияние иконографически-иконологического метода Э. Панофского. Предложенная им трехступенчатая схема служит
* Медяков Александр Сергеевич кандидат ист. наук, доцент кафедры новой и новейшей истории исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова
Medyakov Alexandr Sergeevich, PhD Candidate in History, Associate Professor of the Department of Modern and Contemporary History, Faculty of History, Moscow State Lomonosov University
+7-925-231-02-97; [email protected]
историкам основой для различных модификаций, общей чертой которых является стремление исследовать не только художественные образы, но и исторический и социокультурный контекст, их породивший. В немецкой историографии получили развитие и иные варианты анализа визуальных источников, например семиотический, рассматривающий изображение в качестве системы знаков. Автор делает вывод, что при всем многообразии вариантов трактовок изображения и методов его анализа, общим является признание, что визуальность представляет собой особый способ восприятия и передачи действительности и требует специфических методов изучения, выбор которых зависит от конкретной исследовательской проблемы и остается за историком.
Ключевые слова: изобразительные источники, визуальный поворот, немецкая историография, Visual History, «историческое образоведение», иконология.
Abstract. The article studies evolution and contemporary situation in German historiography on visual history. The author analyzes reasons for addressing this theme, the main stages and directions of research, its theoretical basis and prevalent topics and the methods of researching visual sources. Despite previous background, the first period of visual research started in the 1980s as "historical imagology", which declared images as independent historical sources. In the early 21st century these approaches were developed by "historical research of images", which required more attention to sociocultural contexts of images. The adherents of Visual History offered a new perspective, which interprets images not only as sources but also as a way of understanding the world and emphasizing its constructionist functions. And the mere notion of image is understood not as just a tangible historical document, not as a "reflection", but as an active medium that generates social settings and mentalities. There is not accepted classification of visual sources in German literature, but there is a prevalent tendency to regard them as a set: visual sources as a type are singled out together with written and material sources. The method of image analysis is still influenced by iconological and iconographic method of Erwin Panofsky. His three-stage scheme is the basis for various modifications of historiography, which are united by a desire to research not only visual images but also the historical and socio-cultural context that created them. Besides there are other variants of analyzing visual sources in German historical studies, for example, semiotic approach, which regards the image as a system of signs. The author concludes that despite a variety of interpretation of image and methods of its analyses the common thing is the fact that visuality is a special way of perception and projection of reality and it requires specific methods of research, where the choice depends on specific task and is left to the historian.
Keywords: visual sources, visual turn, German historiography, Visual History, "historical imagology", iconology.
•к к к
Наиболее общей причиной обращения социальных наук к визуальности стал качественно иной масштаб, который она приобрела в обществе в течение ХХ в. Значительные социокультурные изменения, с одной стороны, и огромный прогресс массовой печати и репродукционной техники — с другой, привели к тому, что уже на пороге столетия современники констатировали принципиальную новизну ситуации, вторжение изображений в повседневную жизнь. К концу ХХ в. высказывания о «потоке изображений», «ненасытном глазе», появлении общественной иконосферы уже просто фиксировали новую социальную реальность1. В постоянном и все более прогрессирующем сгущении визуальной культуры, измеряемом количеством изображений на душу населения, выделяют такие аспекты, как увеличение производства оригиналов и репродукций, рост видового разнообразия изображений и целей их применения, беспрепятственную циркуляцию и связь с различными медиа2.
Это новое место визуальности в жизни общества неизбежно должно было привести ее в фокус интереса социальных наук. Тому же способствовала внутренняя логика их развития, а именно расширение проблематики, рост междисциплинарности, а главное — изменение парадигмы знаний в связи с так называемыми культурными поворотами3.
Одним из самых важных в их числе является визуальный пово-рот4, практически одновременно провозглашенный американским культурологом У.Дж.Т. Митчеллом и швейцарским искусствоведом Г. Бёмом в первой половине 90-х гг.5 В их позициях присутствовало как общее, так и различия. «Пикториальный поворот» Митчелла в
1 Kämpfer F. Ikonographie — Imaginarium. Anfänge und Prinzipien bildkundlicher Forschung. 1997. — URL: http://www.frank-kaempfer.de/Neuer%20PDF%200rdner/ Imaginarium_Bildkunde.pdf. S. 4.
2 Ibidem.
3 См.: Бахманн-Медик Д. Культурные повороты. Новые ориентиры в науках о культуре. М., 2017; Лаптева М.П. Интеллектуальный контекст методологических «поворотов» гуманитарного знания рубежа XX-XXI веков // История и историки в пространстве национальной и мировой культуры XVIII-XXI веков. Сб. статей. Челябинск, 2011. С. 12-20.
4 См.: Инишев ИН. «Иконический поворот» в теориях культуры и общества // Логос. 2012. №1 (85). С. 184-212.
5 См.: Беззубова О.В. Исследования визуальной культуры и проблема пикто-риального поворота в работах УДж.Т. Митчелла // Визуальная коммуникация в социокультурной динамике. Казань, 2015.
первую очередь подразумевал изучение социальной роли изображений, их места в системе общественной коммуникации, в то время как «иконический поворот» Бёма скорее был нацелен на выработку верного видения отдельных произведений искусства6. Общим для обоих подходов являлась определенная критическая направленность против «лингвистического поворота»7, утверждавшего зависимость любого познания от языка.
В ходе дебатов вокруг визуального поворота центральное понятие — образ — постоянно расширялось. От традиционного понимания в духе истории искусства оно распространялось на все материальные и ментальные образы, от фотографий и татуировок до городского пространства и мира воображения. Соответственно менялась трактовка места и функций образа. Речь идет отныне не только о новых аналитических подходах к пониманию образов, но и о понимании мира посредством образов. В целом, то явление, которое получило общее название визуального поворота, представляет собой «продуктивную какофонию»8, многослойный дискурс, в котором участвуют самые разные науки и дисциплины и в котором так и нет единства даже в отношении того, что представляют собой базовые понятия — изображение и образ9. Главное значение визуального поворота с точки зрения исторической науки заключается прежде всего в том, что он в принципе позволил привлечь внимание историков к проблематике визуальности, а чрезвычайно широкий характер этого феномена, охватываюшего едва ли не все отрасли социогума-нитарного знания, способствовал междисциплинарности и снабдил историков целым арсеналом различных подходов к исследованию визуального. На протяжении последней четверти века историческая наука во всем мире все больше обращается к подобной проблематике, и германские историки не стали исключением. Изучение основных этапов, методологических и методических подходов германской историографии к визуальным исследованиям является предметом настоящей статьи.
6 Hamann Ch. Visual History und Geschichtsdidaktik Beiträge zur Bildkompetenz in der historisch-politischen Bildung. Diss. Berlin, 2007. S. 14-16.
7 См.: Потапова Н.Д. Лингвистический поворот в историографии. СПб., 2015.
8 ЭлкинсДж. Девять типов междисциплинарности для визуальных исследований. Ответ на статью Мике Баль «Визуальный эссенциализм и объект визуальной культуры» // Логос. 2012. № 1 (85). С. 250-259.
9 Haas S. Vom Schreiben in Bildern. Visualität, Narrativität und digitale Medien in den historischen Wissenschaften // Zeitenblicke 5 (2006). № 3. — URL: http://www. zeitenblicke.de/2006/3/Haas
от «образоведения» к Visual History
Для историков, традиционно ориентированных на изучение текстов, визуальный поворот оказался определенным вызовом: «реальность во все большей степени познается, опосредуется и передается визуально. Историческая наука должна конфронтировать с этим имеющим большие последствия развитием»10.
Как и в других странах, немецкие историки довольно поздно обратились к изобразительным источникам по причинам как методическим, так и институциональным: с одной стороны, они традиционно сосредотачивались на тексте, с другой — все, что было связано с изображениями, считалось доменом искусствоведов11.
Можно выделить несколько периодов развития визуальных исследований в германской исторической науке, различающихся как методикой, так и самим подходом к визуальности. Первый из них является наиболее протяженным и вместе с тем наименее насыщенным с собственно исследовательской точки зрения. Хронологически он простирался с 20-30-х гг. и вплоть до 90-х гг. XX в. и содержательно характеризовался трактовкой изображений почти исключительно лишь в качестве иллюстраций.
Первые попытки обращения к изобразительным материалам как к источникам пришлись еще на довоенные годы. Так, после того, как на международном конгрессе историков 1928 г. в Осло по инициативе французской делегации была учреждена Иконографическая комиссия, в Германии в 1930 г. возник ее немецкий комитет, впрочем, мало себя проявивший12. В 30-е гг. появляются первые попытки программно обосновать «образоведение» (Bildkunde) в качестве отдельного направления в историческом знании и заявить об изображении как «об источнике исторического познания наряду со словом, текстом, звуком и делом»13. В качестве пионера визуальных исследований, предвосхитившего целый ряд постановок вопросов более позднего времени, выступил Эрих Кайзер14. Однако, как уже отмечалось, в исторических трудах изображения фигурировали по большей части
10 Kittsteiner H.D. "Iconic turn" und innere Bilder in der Kulturgeschichte // Was sind Kulturwissenschaften. München, 2004. S. 159.
11 Jäger J. Zwischen Bildkunde und Historischer Bildforschung — Historiker und visuelle Quellen 1880-1930 // Bilder als historische Quellen? Dimension der Debatten um historische Bildforschung. München, 2009. S. 54.
12 Kämpfer F. Op. cit. S. 1-2; Terveev F. Film und Ton als Quelle des Historikers // Film. Bild. Ton. 1954. № 3. S. 132.
13 KeyserE. Das Bild als Geschichtsquelle // Historische Bildkunde. Bd. 2. Hamburg, 1935. S. 5.
14 См. о нем подробнее: Kämpfer F. Op. cit. S. 2-3.
в качестве иллюстраций, а их научное изучение признавалось скорее делом искусствоведов.
В целом, интерес к изображению как к историческому источнику в первую очередь зависел от преобладавшей проблематики и более широкой исследовательской парадигмы. Если в 20-30 гг. господство традиционной политической истории «сверху» оставляло для изображений в лучшем случае роль иллюстраций деяний «великих людей», то доминировавшая в германской исторической науке в 60-70 гг. школа «социальной истории»15 с ее вниманием к структурам и долгосрочным процессам практически полностью игнорировала этот тип источников, поскольку он мало что мог дать с точки зрения ее проблематики. Вместе с тем именно в эти годы пробуждается общественный интерес к визуальным репрезентациям прошлого, чему в немалой степени способствовали крупные выставки, имевшие широкий общенациональный резонанс, на который не могли не прореагировать историки («Штауфены» в 1977 г., «Пруссия» в 1981 г.)16.
Тем не менее, начало второго периода развития визуальных исследований связано не столько с этими влияниями, сколько с внутренней логикой развития гуманитарного знания, сменой исследовательских парадигм — с появлением «культурной истории», микроистории и истории повседневности, гендерных исследований, а в более широком смысле — упомянутых выше «поворотов». В 80-е гг. важные импульсы пришли из Франции, поскольку развивавшаяся там история ментальности потребовала новых постановок вопроса касательно понимания образа, включая образы ментальные, а также расширения круга источников за пределы традиционных письменных документов17. К тому же побуждали исследования по культуре памяти, активизировавшиеся в ФРГ с 90-х гг. и ставившие в том числе проблему коммеморативной функции визуальных символов и репрезентаций. Бурно развивавшиеся в это же время исследования по истории национализма также включили в фокус своего внимания визуальные источники, подчеркивая их интегрирующую и пропагандистскую функции18. В целом, прекращение доминиро-
15 Патрушев А.И. Х.-У Велер и немецкая социально-научная история // Новая и новейшая история. 2004. № 3.
16 Henning E. Bilder // Die archivalischen Quellen. Mit einer Einführung in die Historische Hilfwissenschaften. Köln; Weimar; Wien, 2012. S. 158.
17 Kämpfer F. Op. cit. S. 3-4; Paul G. Von der Historischen Bildkunde zur Visual History. Eine Einführung // Visual History. Ein Studienbuch. Göttingen, 2006. S. 11.
18 См. напр. статьи в сб. «Мифы наций»: Mythen der Nationen: ein europaisches Panorama / Ed. by M. Flacke. Berlin; München, 1998.
вания структурного детерминизма открыло новые возможности для поворота к визуальности — на первых порах исключительно как к источнику.
Начало системного обращения к изображению как к историческому источнику было связано с именем специалиста по Раннему новому времени Р. Вольфайля. В своей программной статье, опубликованной в ведущем немецком историческом журнале "Historische Zeitschrift" еще в 1986 г., он поставил проблему активного использования изображений в качестве самостоятельного исторического источника19. Задачей такого рода исследований, которые следовало проводить с опорой на методы искусствоведения, было выявление социальных условий возникновения произведения искусства, в том числе путем выявления взаимоотношений между художником, заказчиком и социальным адресатом произведения20. Изображения, таким образом, переставали быть лишь «дополнениями» к выработанным иным путем историческим знаниям и, напротив, могли использоваться для получения такой информации, которую невозможно получить из иных источников21. Изображение как самостоятельный объект исследования, на взгляд Вольфайля, требовало создания специальной научной дисциплины — «исторического образоведения» (Historische Bildkunde), подробное обоснование которого он предложил в одной из статей22.
Видным представителем «исторического образоведения» являлась также Х. Талькенберг. Как и Вольфайль, она считала необходимым при изучении изобразительных источников особое внимание уделять социальному контексту, в котором находились само изображение, его автор и заказчик, если таковой существовал. По ее мнению, следует также задаваться вопросом о социальной функции произведения и его рецепции в рамках того или иного исторического процесса коммуникации. Только в этом случае изображение действительно может служить в качестве источника по ценностным представлениям и жизненным ориентирам отдельных групп населения23.
Хронологически и тематически представители «исторического образоведения» тяготели скорее к Раннему новому времени и харак-
19 Wohlfeil R. Das Bild als Geschichtsquelle // Historische Zeitschrift. 1986. Bd. 243. S. 91-100.
20 Ibid. S. 97.
21 Wohlfeil R. Methodische Reflexionen zur Historischen Bildkunde // Historische Bildkunde. Probleme — Wege — Beispiele. Berlin, 1991. S. 18.
22 Ibidem.
23 Talkenberger H. Von der Illustration zur Interpretation. Das Bild als historische Quelle // Zeitschrift fur Historische Forschung. 1994. № 3. S. 289-313.
терным для этого периода визуальным источникам. Однако были и исключения. Так, известный специалист по истории Восточной Европы Ф. Кэмпфер одним из первых обратился к изучению такого современного изобразительного источника, как политический плакат, а затем приступил к изданию серии томов (так и не завершенной) под общим названием «Имагинариум 20 века», куда вошли различные типы визуальных источников, в том числе фотографии24. В целом это направление сыграло большую роль в развитии и популяризации исторического подхода к миру визуальности. К началу нового века такого рода исследования из почти «экзотики» превратились едва ли не в «мейнстрим», о чем свидетельствует, например, тот факт, что ведущей темой 46-го Германского съезда историков в Констанце (2006 г.) — главного немецкого исторического форума — стали «Исторические образы» (GeschichtsBilder) и в первую очередь визуальные источники25.
Несмотря на то что «историческое образоведение» по сей день сохраняет сторонников, в последние годы оно подвергается все более настойчивой критике. Указывается, что это направление так и не смогло институциализироваться (нет ни специального журнала, ни основополагающего учебника, ни регулярных конференций) и, с другой стороны, в содержательном отношении не преодолело своей исходной «зависимости» от искусствоведческой теории26. К недостаткам этого подхода относят ограниченность хронологических рамок исследований по преимуществу сюжетами Раннего нового времени, но главное — саму трактовку образа, поскольку в нем не усматривают деятельный, в том числе коммуникативный момент27, а также эстетическую составляющую изображений28. Отсутствие в «историческом образоведении» должного внимания к изображению как медийному и коммуникационному объекту критиковалось, в частности, на упомянутом выше съезде германских историков 2006 г.29
Определенную альтернативу «историческому образоведению» в начале XXI в. попытались предложить сторонники «исторического
24 В общей сложности вышло 4 тома: http://www.frank-kaempfer.de/index1.htm
25 Historisches Forum. 2006. № 9. Querschnittsberichte vom Historikertag 2006. — URL: https://edoc.hu-berlin.de/bitstream/handle/18452/18478/HistFor_9-2006. pdf?sequence=1&isAllowed=y
26 Henning E. Op. cit. S. 181.
27 Paul G. Op. cit. S. 10-11.
28 Hamann Ch. Op. cit. S. 80.
29 Bogen S. Kunstgeschichte/Bildwissenschaft // Historisches Forum. 2006. № 9. Querschnittsberichte vom Historikertag 2006. — URL: https://edoc.hu-berlin.de/bitstream/ handle/18452/18478/HistFor_9-2006.pdf?sequence=1&isAllowed=y
исследования образов» (historische Bildforschung). Как отмечает его виднейший представитель Й. Йегер, «историческое исследование образов нацелено не на охват по существу определенных типов изображений, а на историческую обусловленность и значения изображений и их восприятия. Речь идет об их общественной, культурной и социальной роли в меняющихся пространственно-временных обстоятельствах»30. Вместе с тем, сторонники этого направления, как и Вольфайль с его приверженцами, методически по-прежнему во многом опирались на искусствоведческую традицию.
В целом, и «историческое образоведение», появившееся еще до начала визуального поворота, и «историческое исследование образов» подходили к изображению с традиционных для исторической науки позиций — как к источнику. Однако по мере развития визуального поворота во все большей степени изменялась сама исследовательская перспектива: речь все чаще шла не о том, какими методами должно изучаться изображение, сколько о том, как оно определяет подход к восприятию мира, т.е. из предмета изучения изображение все больше превращалось в медиум познания. Соответственно, произошло расширение самого понятия «образ», в которое чаще начали включать не только образы материальные, но и ментальные; в конкретных исторических исследованиях центр тяжести нередко смещался с изучения изображения как артефакта на, с одной стороны, интенции, «конструктивизм» его творца, с другой — на его рецепцию31. Изображение стало рассматриваться не как отражение объективной реальности, а как ее репрезентация или конструкция, а затем был сделан и следующий шаг: утверждалось, что, будучи конструктами, изображения сами выполняют конструирующую функцию, являясь формой социального действия.
Эти тенденции отразились в появлении нового направления Visual History, методологическое самоопределение которого осуществлялось в осознанном и контрастном отграничении от «исторического образоведения». Так, одна из статей Г. Пауля, ведущего представителя Visual History, носит программное название «От Исторического образоведения к Visual History»32. В этой и ряде других публикаций Пауль обосновал основные черты пропагандируемого им нового направления, в котором явственно ощущается влияние английских Visual Culture Studies, в частности, более широкое понимание об-
30 Jäger J. Fotografie und Geschichte. Frankfurt am Main, 2009. S. 10.
31 Lange K. Historisches Bildverstehen oder Wie lernen Schüler mit Bildquellen? Ein Beitrag zur geschichtsdidaktischen Lehr-Lern-Forschung. Berlin, 2011. S. 12-13.
32 Paul G. Op. cit.
раза (Bild), включающее в себя не только собственно материальное изображение, но и практики видения и восприятия. Такой подход способствовал, в том числе, существенному расширению источнико-вой базы, отходу от традиционной ориентации в первую очередь на произведения изобразительного искусства. Visual History понимается Паулем как интегрирующее обозначение для всех тех подходов, «которые рассматривают различные жанры изображений как источники и самостоятельные предметы в историографических исследованиях, трактуют изображения как в качестве отображений, так и в качестве изобразительных актов, тематизируют визуальность истории и историчность визуального»33. Это общее понятие, на взгляд Пауля, должно включить в себя как «историческое образоведение», так и «исторические исследования образов», а также иные многообразные подходы к визуальности в истории. В более поздней работе он выделил три возможности использования образов в исторической науке: как исторические источники, как медиа (в их коммуникативной функции) и как «генеративные силы» (вызывающие индивидуальные или коллективные действия)34. Вслед за теоретическим обоснованием Пауль постарался реализовать подходы Visual History также на практике, выступая в роли и издателя35, и автора36.
Таким образом, предмет Visual History выходит за пределы понимания изображений просто как источника: «В центре понятия Visual History стоит программное требование —преодолеть с помощью его применения более старое понятие "исторического образоведения", поскольку визуальные источники не должны больше анализироваться как документирование лежащих вне их фактических обстоятельств... Собственно полем деятельности Visual History является визуальность истории»37. Изображения не понимаются больше лишь в качестве документов, свидетельств о прошлом, подчеркивается, что они определяют сами способы видения как таковые и влияют на ментальные образы.
33 Ibid. S. 25.
34 Paul G. Visual History,Version: 3.0 // Docupedia-Zeitgeschichte. 13.03.2014 — URL: http://docupedia.de/zg/paul_visual_history_v3_de_2014; Idem. Die (Zeit)-Histiriker und die Bilder. Plädoyer für eine Visual History // Visualität und Geschichte. Berlin, 2011. S. 9-15.
35 Das Jahrhundert der Bilder. 2 Bd. Ed. by G. Paul. Göttingen, 2008-2009; Bilder, die Geschichte schrieben: 1900 bis heute. Ed. by G. Paul. Göttingen, 2011.
36 Paul G. Bilder des Krieges. Krieg der Bilder. Die Visualisierung des modernen Krieges. Padeborn, 2004. S. 12-15.
37 BernhardtM. Visual History. Einführung in den Themenschwerpunkt // Zeitschrift für Geschichtsdidaktik. 2013. № 12. S. 5.
Предложенные Паулем трактовки нашли положительный отклик у целого ряда историков. Так, известная специалистка по культурной истории М. Хесслер увидела в новом подходе возможность реализовать давно выдвигавшееся ею требование включить в анализ визуальных источников не только собственно содержание изображения, но и изучение его культурного статуса, производителей и потребителей, восприятия, использования38.
В целом, представление об активной роли изображений, о том, что они «творят историю»39, получает все большее распространение. Вместе с тем нельзя говорить о безусловно монопольной позиции, которую в германских визуальных исследованиях заняла Visual History. Так, в исторической дидактике, имеющей в немецкой исторической науке весьма сильные позиции и ярких представителей, подходы «исторического образоведения» по-прежнему многими воспринимаются позитивно. Например, с близких представителям «исторического образоведения» позиций выступают М. Зауэр40 и Х.-Й. Пандель; в то же время Х. Хаманн в большей степени тяготеет к Visual History41.
образы и тексты
Одним из центральным моментов в изучении визуальности является определение понимания того, что есть «образ», а также связь последнего с текстом.
«В зависимости от того, какую книгу какой научной дисциплины открываешь, вопрос об образе решается различным путем... и отличающиеся соображения едва ли учитываются»42, — так характеризовали ситуацию с трактовками образа немецкие историки. Понимание образа «историческим образоведением» было программно зафиксировано Р. Вольфайлем: «Изображения — это исторические документы»43. Именно такое «усеченное понимание образа» стало
38 Heßler M. Die Konstruktion visueller Selbstverständlichkeiten. Überlegungen zu einer Visual History der Wissenschaft und Technik // Visual History. Ein Studienbuch. Göttingen, 2006.
39 Braun N. Visual History — Bilder machen Geschichte // Das Ereignis, Geschichtsschreibung zwischen Vorfall und Struktur. London, 2009. S. 33-50.
40 SauerM. Bilder im Geschichtsunterricht. Typen, Interpretationsmethoden, Unterrichtsverfahren. Seelze; Velber, 2000.
41 Hamann Ch. Op. cit.
42 Jäger J., Knauer M. Bilder als historische Quellen? Ein Problemaufriss // Bilder als historische Quellen? Dimension der Debatten um historische Bildforschung. München, 2009. S. 11.
43 Wohlfeil R. Methodische Reflexionen zur Historischen Bildkunde // Historische Bildkunde. Probleme — Wege — Beispiele. Berlin, 1991. S. 17.
объектом критики, поскольку образ/изображение трактовались лишь в качестве своего рода пассивного зеркала исторических событий, но не в качестве медиума, который сам генерирует установки, мен-талитеты и т. д. Вместе с тем и для сторонников «исторического исследования образов» значимой в первую очередь оказывалась именно материальная сторона: образы — это «материально произведенные, оптически воспринимаемые визуализации, следы которых находятся на разнообразных носителях»44. Йегер указал также на комплексный характер образов, выделив такие их качества, как медиальность, иконичность и материальность45. Под медиальностью имеется в виду вклад медиума изображения в культурное значение последнего, поскольку медиум всегда является не просто нейтральным переносчиком изображения, а частью его возможного значения46. Иконистичность подразумевает специфические изобразительные свойства, в то время как материалистичность означает форму, которая представляет изображение как объект. Полноценный анализ изображения возможен лишь с учетом всех этих сторон и их взаимовлияний друг на друга47. В качестве одной из главных функций изображения Йегер выделил их способность выражать отношение человека к миру: во всякий исторический момент и во всяком обществе они показывают, что считалось достойным изображения и что нет, влияя на мнения и отражая их48. Таким образом, несмотря на привнесение в анализ образа медиальности, он в первую очередь сохраняет свою материальную сущность в качестве изображения и не трактуется как активное действующее начало.
Visual History, напротив, подчеркивает именно этот аспект, опираясь в том числе на теорию образа, выдвинутую теоретиком искусства Х. Бредекампом, центральным понятием которой является «образ-действие» (Bildakt)49.
С иных позиций к пониманию образов подходил Х.Д. Киттштай-нер, исследование которого историк и культуролог Д. Бахманн-Медик в своем известном обзоре «культурных поворотов» выделила в качестве вклада исторической науки в «визуальный поворот». На взгляд
44 Jäger J., Knauer M. Op. cit. S. 17.
45 Jäger J. Fotografie und Geschichte. S. 9.
46 С позиций исторической антропологии на этом же настаивает известный исследователь К. Вульф (Вульф К. Антропология. История, культура, философия. СПб., 2008. С. 196).
47 Jäger J. Fotografie und Geschichte. S. 9.
48 Ibid. S. 14.
49 Bredekamp H. Bildakte als Zeugnis und Urteil // Mythen der Nationen: 1945 — Arena der Erinnerungen. Berlin, 2004. Bd. 1. S. 29-66.
Киттштайнера, о действительном методологическом «повороте» можно говорить лишь в случае, если помимо расширения источниковой базы он также несет и новшества в теории познания. Останавливаясь на эпистемологической функции образов, он выдвинул тезис образов как «картин в нашей голове», которые определяют историческое знание50. Когда мы думаем о каком-либо историческом событии, мы представляем себе образ, причем он оказывается не просто отображением когда-то виденного. Привлекая исследования по неврологии зрения, Киттштайнер развивает «историческую теорию видения», согласно которой образы являются составной частью сознания («мы "видим" не глазами, а мозгом») и, соответственно, познание — это не интерпретация образов, а интерпретация посредством образов, далеко не всегда «переводимых» в язык. Автор говорит также об особой роли для исторического познания и восприятия истории так называемых «исторических знаков» (Geschichtszeichen) — событий, образность которых приобрела символическое значение и стала служить символом хода истории как такового (например, ворота Освенцима или ядерный взрыв над Хиросимой)51.
Связь текста с образом также во многом зависит от понимания последнего. Как упоминалось в начале статьи, сам визуальный поворот появился во многом как реакция на заявлявшееся лингвистическим поворотом доминирование языка в качестве средства познания и восприятия окружающего мира. Соответственно, и в исторических исследованиях присутствуют как позиции, настаивающие на самостоятельной эпистемологической функции образов и их значительной автономии от текстов, так и утверждения о невозможности адекватного использования изображений без привлечения текста. Первое можно в большей степени сказать применительно к подходам Киттштайнера и Visual History, в то время как второе в большей степени относится к «историческому образоведению», «историческому исследованию образов» и исторической дидактике. Так, например, Йегер утверждает, что для изучения изображения нужен совместный анализ последнего и текста52. Особенно на необходимости связи изображения и текста настаивает видный представитель исторической дидактики Х.-Й. Пандель: «визуально представленные культурные смыслы (например, политические, исторические, религиозные) мы всегда декодируем с помощью языка»53.
50 Kittsteiner H.D. Op. cit. S. 156.
51 Ibid. S. 162-69.
52 Jäger J., Knauer M. Op. cit. S.16-17.
53 Pandel H.-J. Schrift und Bild — Bild und Wort // Aus Politik und Zeitgeschichte. 2009. № 31. S. 17.
Изображение как источник
В зависимости от общих подходов и трактовки образа решается и проблема изображения как исторического источника. Очевидно, что в большей степени она интересовала как раз упомянутых выше представителей «узкого» понимания изображения, чем сторонников Visual History.
Для традиционно ориентированной на тексты исторической науки первым шагом стало распространение самого понятия «источник» на изображения. Несмотря на спорадические отсылки к визуальным документам в более ранние периоды, это расширение круга источников связывают в первую очередь с уже упоминавшимися изменениями проблематики исторических исследований в 80-90-е гг., когда в фокусе внимания оказались не только рационально и структурно обусловленные процессы и действия, но также ментальные репрезентации действительности. Поэтому основную роль в превращении изображений в полноценный и востребованный источник сыграли исследования по ментально-сти и повседневности54, хотя еще Э. Кайзер в 30-е гг. рассматривал изображение в качестве «предмета культуры», который может позволить «от изобразительного материала продвинуться к истории человеческого сознания»55.
Рассуждая о сильных и слабых сторонах изображения как источника, немецкие авторы подчеркивают, что, по сравнению с письменными, такие источники могут быть более многозначными и вместе с тем эмоциональными и убедительными — ведь «они предлагают очевидное», кажущееся непосредственным переживание прошлого56. Вместе с тем практически общим местом в германской историографии стали призывы к крайней осторожности в обращении с визуальными источниками, критическое отношение к мнимой очевидности, к тезисам вроде «изображения никогда не лгут», они «убедительнее тысячи слов». Изобразительные источники зачастую предлагают такую информацию, которую могут предоставить только они (например, ни один письменный источник не способен охватить интерьер комнаты во всех его деталях), однако, в отличие от текста, эта информация всегда ограничена как во времени, так и в пространстве57.
54 Haas S. Op. cit.
55 Keyser E. Op. cit. S. 7.
56 Henning E. Op. cit. S. 158.
57 Ibidem.
Классификация изобразительных источников также зависит в первую очередь от того понимания, которое вкладывается в само понятие «изображение» (Bild), являющееся в немецком языке более многозначным, включая в себя также «образ». Собственно классификация оказывается возможной по отношению только к первому, более узкому пониманию Bild как изображения, как изобразительного источника, поскольку разного рода ментальные образы едва ли поддаются классификации в силу невозможности применить к ним четкий верифицируемый критерий для такого рода операции.
Как и в отечественной, в немецкой литературе не сложилось развитой классификации изобразительных источников, однако в отличие от отечественной источниковедческой традиции, нередко склонной относить такие источники к разным типам, а то и вовсе их игнорировать58, в Германии преобладает тенденция к их рассмотрению в качестве единого комплекса. Истоки такого подхода можно отметить еще с первых шагов «образоведения», и он исходил из специфического понимания самой природы изобразительного источника. Так, упоминавшийся выше Э. Кайзер заявлял, что «каждое изображение (Bild), независимо от его содержания, является плодом человеческих рук и тем самым свидетельствует о создателе, месте, времени и способе его изготовления». Соответственно, материальное исполнение отступает на второй план: «Образоведение не должно теряться в вещественности, а должно стремиться продвинуться от материальности изображения к истории человеческого сознания»59. Трудно не согласиться с той мыслью, что, несмотря на появление новых носителей изображений, эта характеристика изобразительных источников сохраняет свою актуальность60.
Вместе с тем трактовка изобразительных источников в качестве единой группы сталкивается с определенными сложностями. Унаследованное еще от Г. Дройзена и Э. Бернгейма61 подразделение источников на «традицию» и «остатки»62 в немецкой историографии
58 См. напр.: ПушкаревЛ.Н. Классификации русских письменных источников по отечественной истории. М., 1975; Григорьева И.В. Источниковедение новой и новейшей истории стран Европы и Америки. М., 2017.
59 Keyser E. Op. cit. S. 6-7.
60 Kämpfer F. Op. cit. S. 3.
61 Бернгеим Э. Введение в историческую науку. М., 2011; Дроизен И.Г. Историка: лекции об энциклопедии и методологии истории. СПб., 2004.
62 «Традиция» — сознательные свидетельства о происшедшем; «остатки» — ненамеренно возникшие источники.
в целом сохраняется63. Собственно, одним из важных последствий визуального поворота видится как раз появившаяся готовность историков рассматривать изобразительные источники как вполне полноценные, а значит — включать их в эту дуальную классификацию64. Однако нередко возникает вопрос, к какой, собственно, группе следует относить изобразительные источники. Чаще всего их относят к «остаткам», хотя сам Бернгейм указывал на принадлежность изобразительных источников к обеим категориям65. Но в целом немецкие историки предпочитают не относиться к подобному подразделению догматически, считая необходимым рассматривать конкретный контекст. Так, например, семейные фото воплощают собой «традицию», находясь в домашнем архиве, но превращаются в «остатки», попадая на барахолку66. В конечном счете, решающим для определения принадлежности того или иного изображения к «традиции» или «остаткам» является сама исследовательская задача историка67.
Помимо этого существует также классификация источников по типам — чаще всего на письменные, изобразительные и веществен-ные68, либо на письменные, изобразительные, предметные, источники состояний (праздники, внешние формы человеческих поселений и т.д.) и аудиовизуальные69. Вместе с тем видовое подразделение типа «изобразительные источники», как и в отечественном источниковедении, в немецкой исторической литературе остается неразработанным, и при определении вида изобразительного источника ученые чаще ссылаются на те же «остатки» и «традицию».
Так, В. Шрайбер постаралась выделить некоторые виды изобразительных источников, соотнося их с вышеуказанным подразделением. Вид, названный ею «изображения из прошлого», в целом соответствует «остаткам», поскольку такого рода изображения становятся историческими источниками ненамеренно. В то же время другой вид — «исторических изображений» — относится к
63 И не только в немецкой. См. классическую работу об историческом методе: HowellM.C., Prevenier W. From Reliable Sources: An Introduction to Historical Methods. Ithaca; London, 2001. P. 17.
64 Paul G. Von der Historischen Bildkunde zur Visual History. Eine Einführung. S. 14.
65 Hamann Ch. Op. cit. S. 55.
66 Kittsteiner H.D. Op. cit. S. 159-160. См. также: Hamann Ch. Op. cit. S. 55-56.
67 Wohlfeil R. Methodische Reflexionen zur Historischen Bildkunde. S. 17.
68 Rohr Ch. Historische Hilfswissenschaften: Eine Einführung. Wien; Köln; Weimar, 2015. S. 16.
69 Schneider G. Die Arbeit mit schriftlichen Quellen // Handbuch Medien in Geschichtsunterricht. Schwalbach/Ts., 2010. S. 18-19.
«традиции», т.к., хотя изображались мотивы из современности автора, они уже тогда мыслились как «исторические» с сознательным стремлением донести до будущих поколений знания о каких-либо событиях или их оценки70.
Методика анализа изображений
Нельзя не согласиться с утверждением, что многообразие изображений, их функций и способов восприятия диктует многообразие методов их изучения71. Из упомянутого выше отсутствия консенсуса по поводу того, что же собой представляет «образ», и многообразия подходов к нему вытекает также тот факт, что не удалось создать некой общей специфически-исторической методики анализа изо-бражений72. На практике преобладает «эклектическая смесь методов», заимствованных из смежных дисциплин73. Несмотря на все большее внимание к восприятию визуального, практикам видения, «бильдакту», большая часть исторических исследований подходят к изображению с позиций анализа его содержания и мотивов. Историки продолжают рассматривать изображения преимущественно «как исторический документ», не уделяя должного внимания «их форме, эстетике, условиям производства, инструментам их создания, их инсценирующему характеру и специфически изобразительным средствам производства смыслов»74.
Упоминавшаяся выше представительница «исторического об-разоведения» Х. Талькенберг зафиксировала пять методических подходов, существоваших к концу 90-х гг. Во-первых, это интерпретация изображения с точки зрения представленных в нем реалий, важная для изучения материальной культуры прошлого. Во-вторых, иконографически-иконологический подход в духе теоретика искусства Э. Панофского (см. ниже), призванный помочь глубже проникнуть в духовный строй эпохи, а также исследовать социальную функцию изображения и его рецепцию. В отличие от Панофского, развивавшего свой метод в первую очередь по отношению к произведениям искусства и их единичным образцам, Талькенберг высту-
70 Schreiber W. Der Historiker und die Bilder. Grundlegungen fur den Geschichtsunterricht // Bilder aus der Vergangenheit — Bilder der Vergangenheit? Neuried, 2004. S. 24, 28-29.
71 Ibid. S. 23.
72 Jäger J., Knauer M. Op. cit. S. 15.
73 Hartewig K. Fotografien // Aufriß der Historischen Wissenschaften. Bd. 4: Quellen. Stuttgart, 2002. S. 142.
74 HeßlerM. Bilder zwischen Kunst und Wissenschaft. Neue Herausforderungen für die Forschung // Geschichte und Gesellschaft. 2005. № 2. S. 272.
пила за применение «сериально-иконографического» подхода, который позволил бы привлечь более «низкие» изобразительные жанры (листовки, плакаты, открытки) и одновременно способствовал бы изучению изменений и эволюции отдельных жанров или мотивов. В качестве третьего подхода Талькенберг выделила «функциона-листский», который подразумевал выявление условий производства и распространения изображений. Четвертым стал семиотический подход, рассматривающий изображение как визуальный знак и, соответственно, сосредотачивающийся на структуре изображения и производимых ею смыслов. Наконец, рецептивно-эстетический подход во главу угла ставит восприятие изображения зрителем75. Следует отметить, что большинство этих подходов и связанных с ними методик анализа изображений в той или иной форме продолжили существовать вплоть до наших дней.
Особенно широкое распространение получил иконографически-иконологический метод, или «триада Панофского», подразумевающий выделение трех этапов в анализе изображения: формального («первичное значение произведения»), иконографического («вторичное или условное значение» — распознание своего рода культурных кодов, используемых в произведении — литературных, сюжетов, символов и т.д.) и иконологического («внутреннего значения» — смысла произведения как целого) 76 . Модификация концепции Панофского в случае принятия ее на вооружение историками заключается, как правило, прежде всего в ее «социализации», призыве исследовать не только художественные идеи и образы, но и их реальный исторический и социальный контекст.
особенно широкое применение подход Панофского нашел в «историческом образоведении». Так, Р. Вольфайль модифицировал его схему следующим образом: принимая ступень «доиконогра-фического описания», ко второму шагу он предъявил требование выявления исторического контекста, превращая его тем самым из «иконографического» в «иконографически-исторический»; третий шаг был посвящен анализу «историко-социальной включенности» изображения — выявлению социальной среды его возникновения и восприятия. наконец, еще одним новшеством стало выяснение «смысла исторического документа» (Dokumentensinn), понимавшего изображение не только как свидетельство, но и подразумевавшего изучение его функции и воздействия77.
75 Talkenberger H. Historische Erkenntnis durch Bilder. Zur Methode und Praxis der Historischen Bildkunde // Geschichte. Ein Grundkurs. Hamburg 1998, S. 83-98. См. также: Paul G. Von der Historischen Bildkunde zur Visual History. Eine Einführung. S. 9-10.
76 ПанофскииЭ. Этюды по иконологии. СПб., 2009. С. 30-42.
77 Wohlfeil R. Methodische Reflexionen zur Historischen Bildkunde. S. 18-19, 24-35.
Впоследствии многие исследователи отталкивались и от схемы Панофского, и от ее использовании Вольфайлем, так или иначе модифицируя подобные подходы. В частности, это касается исторической дидактики. Так, упоминавшийся выше Х.-Й. Пандель предложил четырехступенчатую методику. К содержательно схожим с предложенными Вольфайлем фазам (выявление «явленных смыслов» (Erscheinungssinn) в духе «доиконографического описания», «смыслов значения» (Bedeutungssinn) и «документальных смыслов») он добавил четвертую — «временных» или «повествовательных» смыслов (Zeitsinn, Erzählsinn), которые означают выявление контекста иного рода — во времени, «до» и «после», что придает изображениям нарративный характер78. На Вольфайля опирался и другой представитель «исторической дидактики» Бодо фон Борриес, также предложивший анализ изображения, основанный на четырех ступенях (обстоятельства возникновения, обстоятельства использования, содержание изображения, распространение и рецепция)79.
«Триада Панофского» в модифицированном виде используется и в других направлениях социогуманитарного знания, например в этнологии80. Политолог и специалистка по теории визуальной коммуникации М. Мюллер предложила трехступенчатый подход в изучении изображений, включающий в себя: 1. анализ производства (широко понимаемый и потому во многом совпадающий с классической «внешней критикой источника» — происхождение, исторический контекст и т.д.); 2. анализ продукта (как носителя изображения, так и его содержательную сторону); 3. анализ рецепции изображения81. При всем различии исходных методологических установок в этом подходе также явственно ощутимо влияние «триады Панофского».
В. Шрайбер предложила варьировать методические подходы в зависимости от принадлежности какого-либо изображения к выделенным ею видам «изображений из прошлого» и «исторических изображений». В первом случае надлежит сначала выяснить тематически-содержательный аспект — выявить общий корпус источников с подобным изображением, его функцию и место во всем этом
78 Pandel H.-J. Bildinterpretation // Handbuch Methoden im Geschichtsunterricht. Schwalbach, 2004. S. 172-187; Idem. Bildinterpretation. Zum Stand der geschichtsdidak-tischen Bildinterpretation // Visualität und Geschichte. Berlin, 2011. S. 74.
79 Borries B. v. Bilder im Geschichtsunterricht — und Geschichtslernen im Kunstmuseum // Geschichte in Wissenschaft und Unterricht. 2005. № 56. S. 367.
80 Brednich R.W. Bildforschung // Grundriß der Volkskunde. Einführung in die Forschungsfelder der Europäischen Ethnologie. Berlin, 2001. S. 207.
81 Müller M. Grundlagen der visuellen Kommunikation. Theorieansätze und Methoden. Konstanz, 2003. S. 15.
интересующего исследователя конкретного сюжета. Затем следует провести формальный анализ (стиль, иконографический тип, техника) и, наконец, верификацию посредством других изображений и письменных источников82. Для анализа «исторических изображений» автор в целом считает приемлемой «триаду Панофского» (доиконографическая идентификация мотивов — иконографическое выявление значений, приписываемых изображению — иконологи-ческое выяснение принципов, которые использовались для выбора и репрезентации мотива), однако обращает внимание на то, что для самого Панофского был важен «смысл» изображения, а не его ис-точниковая ценность, поэтому его подход следует модифицировать в зависимости от исследовательских задач либо вовсе отказаться от него83. Так, например, если в «исторических изображениях» речь идет не о современном автору периоде, а о прошлом, то основным становится вопрос о принципах конструирования этого прошлого, и, соответственно, при анализе главным методом выступает деконструкция: нужно установить, что утверждается в отношении прошлого, посредством каких контекстуализаций оно представляется, какое послание содержит для современников и потомков84. При этом контекстуализация своего времени по отношению к описываемому/ обрисовываему может быть как синхронной (горизонтальной), так и диахронной (вертикальной). В первом случае утверждается одновременность или вневременность происходящего (например, различные национальные сюжеты в XIX в.), во втором — устанавливается связь между временами и событиями85. Иного методического подхода требуют к себе изображения другого вида, а именно «с каноническим значением», «делающие историю», схожие с «историческими знаками» Киттштайнера или Schlagbild выдающегося теоретика искусства Аби Варбурга86. Поскольку речь идет об изображениях, которые превратились в символ, покинули непосредственный контекст их возникновения и приобрели значения, отличные от авторского, методика их изучения должна быть направлена уже не столько на анализ самого изображения, сколько на исследование его использования. Соответственно, по мнению Шрайбер, здесь потребуются подходы из медиаведения и теории коммуникации87.
82 Schreiber W. Op. cit. S. 26-27.
83 Ibid. S. 34.
84 Ibid. S. 41.
85 Ibid. S. 49-52.
86 См.: Фокеева В.П. Schlagbild Аби Варбурга: визуальные образы в политической репрезентации // European Journal of Humanities and Social Sciences. 2017. № 3. С. 19-22.
87 Schreiber W. Op. cit. S. 57.
Наряду с иконографически-иконологическим существует также семиотический подход, который рассматривает изображение, как и прочие явления культуры, в качестве системы знаков, «текста». Эту методику исследования визуальных источников можно, в частности, проследить на примере монографии А. Дёрнера о памятнике немецкому национальному герою Германну. Выделяются два уровня — «текст» и его «поле», символически-политическая сторона. На первом уровне исследуется как интертекстуальность, т.е. семантическая традиция, взаимосвязь со схожими «текстами», так и субтекстуальность — понятия и значения, которые определяют тот или иной дискурс изучаемого периода и тем самым поставляют коммуникативный материал для строительства конкретного мифа, воплощенного в памятнике. Изучается также метатекст, т. е. тексты, «окружающие» памятник, — реакция на него, рецепция и интерпретация. На уровне «поля» объектом исследования становится политическая релевантность памятника: с каких позиций и с какой целью он был создан, какой эффект и у какого адресата должен был вызвать и т. д.88
Применение семиотического подхода, помимо всего прочего, привело к значительному расширению исследовательского поля, поскольку отныне в руках историков оказывался не только перенятый у искусствоведов специфический инструментарий анализа художественных произведений, но и более универсальный метод, позволивший, в частности, привлечь к изучению ранее отвергавшийся визуальный «ширпотреб», а не только произведения искусства89.
В последнее время методические подходы «исторического об-разоведения», основанные на «триаде Панофского», подвергаются все более настойчивой критике, в частности, за их «лингвоцен-тричность»: изображение рассматривается в качестве носителя «послания», лежащего вовне и определяемого языком. В частности, сторонники Visual History, как уже отмечалось, последовательно отрицают этот приоритет языка и настаивают на самостоятельности визуального восприятия и эпистемологической ценности изображений по отношению к языку. Соответственно, оспаривается возможность перевода визуальных источников в язык с помощью «триады Панофского»90. Однако как в общих, так и в конкретно-исторических
88 Dörner A. Politischer Mythos und symbolische Politik. Der Hermannmythos: zur Enstehung des Nationalbewußtseins der Deutschen. Reinbek bei Hamburg, 1996. S. 9-11.
89 Merten S. Bilder als historische Quellen. Eine Interpretation der Moskauer Bilderchronik "Licevoj Letopisnij Svod" (16. Jahrhundert). — URL: https://www.vifaost.de/texte-materialien/digitale-reihen-und-sammlungen/handbuch/handb-bilder/
90 Bernhardt M. Op. cit. S. 6-7.
исследованиях иконографическо-иконологический подход в различных модификациях продолжает широко применяться91.
В целом, можно констатировать, что проблематика визуальности в настоящий момент находится на пике интереса в германской исторической науке. Постоянно увеличивается как количество конкретно-исторических, так и теоретических исследований, применяются различные методологические и методические подходы, широко используется междисциплинарность. Общим является лишь понимание того факта, что изображения и визуальность представляют собой особый способ восприятия, передачи или даже конструирования действительности и, соответственно, нуждаются в специфических методах изучения.
References
Bakhmann-Medik D. Kul'turnye povoroty. Novye orientiry v naukakh o fcu/'fMre [CulturalTurns. New Orientations in Sciences and Culture]. Moscow: Novoe literaturnoe obozrenie, 2017. 504 p.
Bemgeim E. v/v^enie v isroricheskuyu nauku tIntroduction into Historical Studies].Moscow: URSS, 20П. 72 p.
Beri2hardt MM. Visual History. Einführung in den Themenschwerpunkt // Zeitschrift für Geschichtsdidaktik. 22013. № 12. S. 5-8.
Bezzubova O.V. Issledovaniya vizual'noj kul'tury i problema piktorial'nogo povorota vrabotakh W.J.T. Mitchella [Research in Visual Culture and Picture Turn in the Works ofW.J.T. Mitchell] // 'VtatJVnayr kommunikatsiyavsotriokul'turnoj dinamine [Visual CommunicationinS20iocul8ural Dynamics]. Kazan': Izdatel'stvo Kazakskogo universiteta, 2015, pp. 2и0-2 8U>.
Bogen S. Kunstges chichte/Büdwisse nschaft // Historisches Forum. 2006. № 9. Querschnittsberichte vom Historikertag vr06. — URL: https://edoc.hu-berlin.de/ bitstream/hand1e/ 88452/18478/HistFor_9-2006.pdf?sequence=1&isAllowed=y
Borries B. von. Bilder im Geschichtsunterricht — und Geschichtklcrne/ im Kunstmuseum т/ Geschichte in Wissenschaft und Unterridit. k005i № 56. S. 684-702.
Braun N. Visual History — Bilder machen Geschichte в/ D as Erngnis, Geschichtsanhreibüng zwischen Vorfall und Struktur / Ed. by M. Fitzenreiter. London:Golden House Publications, ^09. S. 35-50.
Bredelcamp H. Bildakte als Zeugnis und Urteil // Mythen der Natione n: 1945 — Arena der Erinnerungen / Ed. by M. Flacke. Bd. 1. Mainz: Philipp von Zabern, 2004. S. 296-30S.
91 См. напр.: Mietzner U., Pilarczyk U. Methods of Image Analysis in Reserch in Educ-tional and Social Sciences // Visual History: Images of Education. Bern, 2005. P. 122-123; Meyer S. Die Ikonographie der Nation. Nationalstereotype in der englischen Druckgraphik des 18. Jahrhunderts. Münster, 2003. S. 11-12.
Brednich R.W. Bildforschung// Gr undriß der Volkskunde. Einführung in die Forschungsfelder der Europäischen Ethnologie / Ed. by R.W. Brednich. Berlin: Dietrich Reim er Verlag, 2001. S. 201-220.
Das Jahrhundert der Bilder / Ed. by G. Paul. Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 2009.-22 S.
Dörner A. Politischor Mythoi und symbolische Politik. Der Hermannmythos: zur Enetehung des Nationalbewußtseins der Deutschen. Reinbek bei Hamburg: Rowohlt, tU96. 286 S.
Droizen I.G. Istorika: lektsii ob ehntsiklopedii i metofologii istorii [Istori-ka: Lectures on Encyclopedia and Method ology of History]. Saint-Petersburg: Vladimir Dal',2004. 582 p.
Elkinr J. DevyaE tipov mezhdistsiplinarnosti dlya vizual'nykh issledovanij. Otvet ka stat'yu Mike Bal' "Vizual'nyj ehssentsializm i ob'ekt vizual'noj kul'tury" [Nine modes of interdisciplinhrity for visual studies. Response to Mieke Bals "Visua. essentialism and the object of visualculture"] // Logos. 2012. № ^85),^. 250-259.
Faackh Me. Mylhen der Nationen eon europaisches Panorama / Ed. by M. Fldcke . Berlin; München: Koehler & Amelang, 1998t 600 S.
Fokeeva V.P SchlagbildAhi Varburga: vizual'nye odrgzy vpoliticheskoi reprez-entats" [Schlagbild of Abi Warburg: Visual Images in Political Representation] // European Journal of Humanities and Sodac Setences. h017. № t, pir. b9"22.
Grigor fva I.V. Isto chnikovedenoe novoj i novejshej irforii stran Evropy iAmerik [Source Studies ofModern and Contemporary History of Europe and America]. Moscow: Infra-M, 2017. o87 p.
Haas S. Vom dchrnben in Bildern. Visuclitöt, Narrativität und digttale Medien in den historischen Wissenschaften // keitenblicke 5. 2006. № t. — URL: http:// www.zeitenblicke.ile/2006/t/Haas
Hamann Ch. Visual History und Geschirhtsdidaktik. Beiträge zue Bildrompr-tenz in der historisch-politischen Bildung. Diss. Berlin, 2007. 22t S.
Hartewig K. Fotografien // Auoriß der HiNtorischen "Wissenschaften / Ed. by M. Maurer. Bd. 4; Quellen. Stuttgart: Reclam, 2002. S. 427-448.
Henning E. Bclder // Die arclnvalischen Quelkn. ¡Vitt einer Einführung in die Historischc Hilfwissenschaften / Ed. by F. Bkck, E. №11^. Köln; "Whimar; Wien: BöhLm, 2012. S. 157-18a.
Heßler M. Bilderzwischen Kunst Gnd Wissenschaft. Neue Härausforderungen für d'z Forsehung // Geschichte unE Gerellschaft. 2005. № 2. S. 2266-292.
Heßler M. Die KonstruEtion visueller Selbstverständlichkeiten. Überlegunggen zu einer Visual Hietory der Wis^n^a/t und TechniS // Visual History. Ein Studienbuch / Ed. by G. Paul. Göttingeni VandenQoeck & Ruprecht, 20166. h SC-95.
HoweU M.C., Preventer W. Feom ReHable Sourcks: An Introduction to Historieal WethoBs. ^01, NY: Cornell University Press, 2001. 207 S.
OnishevI.N. "akonichesUijpovorot"vteoriyakh kultu^e sbsfhjetva ["konolog-ical Turn" in TSeorii-s oN Culture and Socierrtl /h Logos. 2012. № S(pp.296-204.
Häger J. , OOnauer M. Bilder als historische Queilen? Em Problemaufriss /g Bilder als historische Quetlen? Dimension der DeEatten um historisch e BilrL:j"rscS'unr; / Ed. by J. Jäger, M. Gnauer. München: WVilhelm Fink, 200Si S. 7-20.
Jäger J. Fotografie und Geschichte. Frankfurt am Main: Campus, 2009. 2-0 S.
Jäger J. Zwischen Bildkunde und Historischer Bildforschung — Historiker und visuelle (Quellen 1880-1930 // Bilger ale historische Quellen? Dimension ger Debatten um historische Bilgforschong / EQ. by J. ?äger, M. Knauer. München: Wilhetm Fink, 2009. S. 45-70.
Kämpfer E IkKnographie — Imaginarium. Anfänge und Prinzipien bildkundli-cher Foesrhu ng. 1997. — URL: http://www.frankkaempffr.ge/Neuero/o20PDFo/o20 Orgner/Ima ginarium_Bilgkunge.pSf
Keyen Q. Das Bild als Geschichtsquelle // Historische Bildnunde / nf. by Wer. Doeazt. Bd.2. Haent)urg: aon Dieptchuroick-Grüter & Sehulz, 1935. S. 5-32.
Kitteteiner H.D. "Iconic Ourn" und innere Bilder in der Kulturgeschichte // Was sind Kulturwissenschaften? 13 Antworten / Ed. by H.D. KiStsteiner. München: Fink,2004. ". 153-182.
Linge K. HistorifcSfs Bildverstehen oder Wie lernen Schüler mit Bildquellen? Ein Beitragzurgeschichtsdidaktischen Lehr-Lern-Forschung. Münsuer: LIT Vnrlag, 2011. S30 ".
Lapteas M.P. Intellektual'nyj kontekst metodologicheskikh "povorotov"guman-itarnogo znaEiya rubezha XX-XXI vekov [Inte lle ctual Conhext ofMethodologi cal "Turns" ofHumanitarion Knowledge at thhe Turn oC the 20th-21st Centuries] // Istoriyai istoriki v prostranstve natsional'noj i mirovoj kul'tury XVIII-XXI vekov. Ebornik statez [H istorh and Historian! in the Framework ofNstio naü andWorld Vulture of the 18Shi21st Centuries. Collected f rticles] / Ed. by N.N. Alearae, N.V. Grishins, Yu.V. Krasnoaa. Chelyabinsk: Entsialspediya, 2011, pp. 1o-20.
Merten ". Bilder ais historische Quellen. Eine Interpretation der Mhskauer Bilderchronik "Lteevoj Letofrimiii Svod" (16. JahrUundert). — URL: https^/www hifaoet.de/tex/e-materialien/digitale-reihen-und-eammlungen/handbuch/handb-bildei/
Meyer ". Die Ikonogmphie der Nation Nationalstereotype in der englischen DrucGgraphik des 18. Jahrhunderts. Münster: Waxmann, S003. 420 ".
Mietzner U., PilarczykU. Methods offImogeAíhalysi^ in Research in Educational and Social Sciences B/ Visual LJistory: Images o0Education / Ed. by U. Mietzner, K. Miere, N. Peim. Bern: Petee Lang, 2005.P. 109-127.
Müller M. Grundlagen der visuellen Kommunikation. Theorieansätze und Methoded. Konstenz: UTB, K^o S00 ".
Pandel H.-J. Blldinterpretatlon // Handbuch Methoden im Ge scnichtsunter-richt / Ed. by U. Mayer, H.-U. Pandel, G. "chneider. "chwalbach: Wochenschau Verlag, 2004.". 172-187.
Pandel H.-U. Bildinterpretation. Zum Stand der geschichtsdidaktischen BUU-interpretation // Vieualität und Geschichte / Ed. by ". Handro, B. "chönemann. Berlin: LUT, 2011. ". 69I80.
handel H.-J. Schrift und Bild — Bild und Wort // f ue Politik und Zeit-geschichte.2009. № 3L". 10-17.
Panofsky E. Etyudy po ikonologii [Essays in Iconology]. "aint-Petersburg: Azbuka-Klaesika, 200I. ^32 e.
Patruehea A..I. H.-U. Veler i nemetskaya sotsial'no-nauchnaya istoriya [H.-U. Wehler and German "ocial fcademic History] // Novaya i novejshaya istoriya. 2004. № 3, pp. 149-159.
Paul G. Bilder die Geschichte schrieden: 1900 bis heute / Ed. by G. Paul. Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 2011. 29H ü.
Paul G. D ie (Zeit)-Historiker und die Bilder. Plädoyer für eine Visual History // Visualität unu Geschichte / Ed. bo S. Handro, B. Schönemann. Berlin: htT, 1-11. S01422.
Paul CG . Visual History, Version: E.0 // Docupedia-keitgcschichte, 1t.0t.2014. — URL: http://docuEaUia.de/zg/paul_visualJsistory_vt_de_2014
Paul GG. Von der Historischen Bildkunde zur Visual History. Eine Einführung // Visual History Ein Studfenbuth / Ed. by G. Paul.Göttingen: Vandenho eck & Wuprecht, 2006. 0. 7-28.
Potap ova N.D: LinGvisUcheskij povrrot v ister^m-fti iLinguistic Turn in Historiography]. Scint-Petersbufg: Izdaterstvo Evropej skogo universiteta v Sankt-Peterbur ge, 2015.t80 p.
Pushkarev L.N. Kla/sifikatsii russkikh pis'meGnykh istochnikov po otehhest-Weonoj istorü [Classification o1 Russian Written Sources on Russian History]. Moscow: Nauka, 1975. 281 p.
Rohr Ch. Historische Hilfrwissentchaftrn: Eine Einführung' Wien; Köln; Weimar : gTB, 20^ 284 S.
Tauer Ze. Bilder im Geerhichtsunterricht: 'Typed' InturpretaUonsmethoden, Unterrirhttverfahren. Seclze-Velber: Kallmetier, 2000.0u8 S.
Schneider G. Die Arbeit mit schriftlichen Quellen // Handbuch Medien in Geschichtsunterricht / Ed. by H.-J. Pand"l,Gi Schneider. Schwalbach/Ts.: "Wochen-schau-Qerlag, 2010. S. 15-44.
Siehreiber W. DeuHistoriker unu die Bilder. Goundlegungenfür den Geschicht-sunteSricht// Bilder aus der Vergangenheit — Bilder der Vergangenheit? / Ed. by W. Schreiber. Ne uried: Ars unG, 2004. S.21-61.
T-lkenbergee H. Historische Erkenntnis durch Bilder. Zur Methode und Praxis der Historiechen Bildkunde /f Geschichte.Ein Grundkuss / Ed. by H.-J. Goertz. Reinbek bei Hambura : mowohlt' 1998. S. 8t-98.
TaiksnborgerH. Von der Illustrationzur Interpretation. Das Bild als historische Quelle // Zeitschrift für Historische Forschung. 1994. № t. S. 289-t1t.
Terveen F. Film und Ton als Quelle des Historikers // Film. Bild. Ton. 1954. № t. S. 1t2-1t5.
Vul'f K. Antropologiya. Istoriya, kul'tura, filosofiya [Anthropology. History, Culture, Philosophy]. Saint-Petersburg: Izdatel'stvo Sankt-Peterburgskogo uni-versiteta, 2008. 280 p.
Wohlfeil R. Das Bild als Geschichtsquelle // Historische Zeitschrift. 1986. Bd. 24t. S. 91-100.
Wohlfeil R. Methodische Reflexionen zur Historischen Bildkunde // Historische Bildkunde. Probleme — Wege — Beispiele / Ed. by R. Wohlfeil, B. Tolkemitt. Berlin: Duncker & Humblot, 1991. S. 17-t5.
nosocodte n prgeKrcro t0 Mar 2018 r.
