CC BY
469
••• Известия ДГПУ, №2, 2009
УДК 82.09
ИЗУЧЕНИЕ ПОВЕСТИ Н. В. ГОГОЛЯ «ШИНЕЛЬ» В ШКОЛЕ И ПРОБЛЕМЫ ЕЕ ИНТЕРПРЕТАЦИИ
© 2009 Гасанов И.А.
Большеарешевская средняя школа
В статье рассматриваются проблемы изучения и трактовки повести Н. В. Гоголя «Шинель» в школе. Особое внимание уделено анализу религиозно-нравственного аспекта и сложной художественной символики гоголевского текста.
The author of the article considers the problems of the study and interpretation of the tale “The overcoat” by N. V. Gogol at school. The special attention is paid for the analysis of religious-moral aspect and the complex artistic symbols of Gogol’s text.
Ключевые слова: духовные искания, «маленький человек», «нечистая сила», символ, шинель, социологический, праведный, христианский.
Keywords: spiritual search, "ordinary human", "witchcraft", symbol, overcoat, sociological, pious, Christian.
Жизненный путь Гоголя - это не только путь художника слова, но и религиозного проповедника,
отмеченный необыкновенным
смирением и одновременно духовной гордыней, сознанием собственной греховности и вечной борьбой со своими страстями. Гоголь не просто пытался проповедовать евангельские истины, но и практически следовал им в своей личной жизни, в общении с друзьями и современниками. Литературовед К. В. Мочульский, характеризуя Гоголя 40-х годов, пишет: «Он и раньше чувствовал себя избранником, отмеченным особой заботой Промысла, а теперь впадает в явный соблазн: ему кажется, что он пророк, святой, почти мессия» [11. С. 26].
Поиск истины и бога и невозможность их постижения в земной жизни - это особая драма писателя, которая в той или иной форме отразилась в его художественных произведениях, однако десятилетиями из-за идеологических причин
игнорировался религиозно-
нравственный аспект его творчества. Но именно «религиозно-нравственные идеи
Г оголя легли в основу «учительства всей великой русской литературы» [11. С. 7].
Сегодня Гоголь в школе, где он представлен как обличитель и сатирик, является жертвой социологической поверхностной трактовки. За рамками школьного изучения остается, к сожалению, целый пласт религиознонравственных идей, пронизывающих его творчество - от «Вечеров» до «Выбранных мест из переписки с друзьями» и «Авторской исповеди».
Актуальность возвращения к истинному Гоголю заключается еще в том, что он пытается указать нам настоящую причину морального зла в мире и путь его искоренения. Каким бы наивным ни казалось гоголевское видение мироустройства, основанное на любви, мы должны признать, что другое
- революционно-радикальное
закончилось большой кровью. В этом контексте Гоголь, глубоко постигший природу зла, духовно близок нам, поэтому найти верный путь к тайне его художественных произведений
необходимо.
По нашему мнению, не должно быть глубокой и серьезной пропасти между вузовским и школьным восприятием
творчества Гоголя. Важен сам методологический подход к Гоголю в школе без стереотипов и предубеждений.
Одним из характерных примеров толкования творчества Гоголя в школе является статья Е. Глинских «Гоголь и Белинский: начало спора» [4], в которой автор дает методические рекомендации по изучению Гоголя и Белинского. Несмотря на то что к обсуждению привлечены отрывки из книги «Выбранные места из переписки с друзьями» и автор призывает к примирению обеих сторон, фактически речь идет о правомерности требований критика к Гоголю, изложенных в его письме, о сути ответного письма Гоголя не говорится ни слова. Глинских резюмирует: «Общим у Гоголя и
Белинского оказывается неприятие отвлеченной любви к человеку» [4. С.61]. Приведенная цитата говорит о непонимании автором двух радикально отличающихся друг от друга подходов к человеку: революционно-отвлечен-ного у Белинского и христианского - у Гоголя. Ненависть и гнев, по Гоголю, одни из самых тяжких грехов, именно ими и насыщено письмо Белинского к Гоголю.
Сущность гоголевской этики заключена в письме к Погодину: «И чем
более в человеке дурных сторон и всяких мерзостей, тем, может быть, еще более мы должны его любить» [12. С. 394].
В. Астафьев, называя письмо Белинского «проработочнокомиссарским», замечает: «Письмом
этим Великий писатель низводится до уровня заблудшего отрока» [1. С. 5].
В этом плане литературоведы уже давно призывают объективно оценить религиозные искания Гоголя, особенно их толкование в школе. Многие недостатки школьной интерпретации гоголевских текстов как бы сфокусированы в изучении повести «Шинель».
В программах по литературе для средних школ Российской Федерации наметились разные подходы к изучению «Шинели»: авторы одних программ
вообще не включают ее в список произведений для изучения, другие рекомендуют повесть для изучения то в 8, то в 9, то в 10 классах.
Совершенно непонятным
представляется нам подход к изучению «Шинели» в программе по литературе для национальных школ Российской Федерации под общей ред. К. М. Нартова (2003 год), в которой повесть «Шинель» рекомендована для изучения в 8 классе.
Более взвешенной является позиция П. Ф. Курдюмовой, которая рекомендует для изучения «Шинель» в 10 классе, но все же в ее программе делается акцент только на традиционном образе «маленького человека»: «Петербургские повести и тема маленького человека», «Шинель» [13. С. 113]. Сходной позиции придерживается и методист М. Б. Ладыгин.
Другой известный ученый-методист А. Г. Кутузов в своей программе по литературе включил «Шинель» в курс 9 класса с аннотацией: «Шинель». Человек и государство, гуманистический пафос произведения». Традиции и новаторство в изображении «маленького человека» [13. С. 33].
Разумеется, проблема «маленького человека» очень важна для понимания повести Н. В. Гоголя, но учитель и ученик имеют право и на иные оценки идейной сущности «Шинели», потому что только обличением «значительного лица» и описанием «маленького человека» не исчерпывается содержание повести. Кроме того, нельзя прямо связывать судьбу «маленького человека» с конкретной социальной системой, потому что крепостнической России давно нет, а проблема осталась и останется. Это проблема гуманизма.
«Странности гоголевского
творчества объясняли исключительно тем, что он был сатириком и изображал неправду старой
крепостнической России», - замечает Н.
А. Бердяев [2. С. 78].
В этом аспекте интерпретация повести «Шинель» в школе не должна сводиться только к социальному контексту. Духовной основой «Шинели» является не только сострадание к судьбе «маленького человека», но и
христианские мотивы любви, смирения и послушания.
Очень интересная статья в этом плане появилась в журнале «Вопросы философии» в 1993 году (№8). Автор ее итальянский ученый Чинция де Лотто
рассматривает повесть Гоголя «Шинель» как текст духовно-художествен-ной прозы, в которой ясно обозначено влияние христианских идей на Гоголя.
Статья Чинции де Лотто является плодом вдумчивого прочтения повести Гоголя, попыткой проникнуть в сокровенную суть гоголевского текста. Игорь Золотусский, написавший предисловие к статье итальянского ученого, замечает: «Работа Чинции де Лотто еще раз убеждает, что знаменитое гуманное место» из «Шинели», где Акакий Акакиевич в ответ на насмешки чиновников как бы говорит одному из них «я брат твой», не перепад интонации и не «интонационная пауза», как иногда его трактуют, а душа и дух повести Гоголя» [6. С. 58].
Да, Акакий Акакиевич - «маленький человек», но этим определением не исчерпывается его сущность. Он еще
послушник, воплощение христианского идеала простоты. Итальянский ученый пишет: «Мир Акакия Акакиевича - это мир иноческой аскезы, точнее, мир послушания и смирения, мир бесстрастия» [8. С. 61].
Оценки Чинции де Лотто разделяются и известным российским философом Л.
В. Карасевым: «Что такое
жизнеописание Акакия Акакиевича как не гимн смирению и терпению? Что такое новая шинель как не дьявольский соблазн, разрушающий душу героя?» [7. С. 90].
При изучении повести «Шинель» в школе неизбежно возникают проблемы, связанные с объяснением сложной
символики текста Гоголя. Затруднения у учеников вызывают многие детали повести, в частности, эпизод с молодым чиновником и слова «я брат твой», мертвец и привидение в финале, «значительное лицо» и т.д.
Постоянно возникают вопросы на уроках, связанные с понятием «нечистая сила», «черт», «дьявол» в творчестве Гоголя. Преподавателю литературы в школе необходимо ответить и на этот, по-моему, очень сложный вопрос. В самом деле, что же такое «нечистая сила» в понимании писателя:
а) сверхъестественные явления;
б) метафизическое зло;
в) злые помыслы в душе человека.
По школьным учебникам на подобные вопросы ответить
невозможно, поэтому необходимо, исходя из научных интерпретаций, в
доступной форме разъяснить суть этого понятия и подчеркнуть, что, в первую очередь, под нечистой силой, духом тьмы Гоголь понимал враждебные страсти в человеческой душе.
Еще одна проблема, возникающая при изучении повести «Шинель» в школе (и не только «Шинель»), - это некрофильские тенденции в творчестве Гоголя. Каким образом объяснить ученику роль столь большого количества мертвецов, дьяволов в его книгах? Есть ли однозначный ответ на этот вопрос?
Определенную роль в
художественной структуре и семантике текста Гоголя играет символика голоса Акакия Акакиевича, который говорит «тихим, умоляющим голосом ребенка». Этот элемент поэтики возник, скорее всего, под влиянием идей исихазма, которые имели влияние на Гоголя. Иоанн Лествичник и Ник Сорский, которые занимали важное место в духовном мире Гоголя, - теоретики и практики исихазма. Жизнь Акакия Акакиевича - воплощение тихости. И походка его тоже тихая: «...он тут же остановился и пошел опять по-прежнему тихо, подивясь даже сам неизвестно откуда взявшейся рыси». [5.
С. 143]. Тихость - это онтологическое состояние Акакия Акакиевича. В повести метафорический образ -«умоляющий голос ребенка» - наводит на мысль о прямой его связи со словами евангельского текста о чистоте детской души.
Весьма многозначен и эпизод сдергивания шинели с плеч «значительного лица» и последующее его психофизическое состояние, оцениваемое тоже литературоведами по-разному (Макогоненко, Ветловская, Чинция де Лотто и др.).
Толкование повести «Шинель» в отечественном гоголеведении имеет многолетнюю традицию. Проблемных мест в повести Гоголя немало, но особенно полярны точки зрения литературоведов в истолковании смысла слов Акакия Акакиевича («оставьте меня, зачем вы меня обижаете» и авторских «я брат твой»), финала повести, роли мертвеца в тексте и т.д. Так, например, Г. К. Макогоненко в своей книге «Гоголь и Пушкин», справедливо упрекая Г. А. Гуковского, М. Б. Храпченко, В. Фридмана, считающих конец «Шинели»
возмездием власть имущим, доказывает, что насилие и месть вообще не были свойственны Гоголю, и пишет: «Я
полагаю, что главное в структуре фантастического финала - символическая фантастика житийного образа Акакия». [9.
С. 316]. Иной позиции придерживается литературовед В. Е. Ветловская: «Появление призрака в финале повести, «ищущего какой-то утащенной шинели», сдирающего со всех плеч любые облачения,
- своеобразная вариация на темы «Бориса Годунова». [3. С. 44]. Однако персонажей-призраков в мировой литературе немало, среди них и призрак из «Гамлета» Шекспира, а «Борис Годунов» написан под определенным влиянием Шекспира, тогда ниточка происхождения призрака «Шинели» восходит, получается, к Шекспиру? А разве преподавателю литературы нужно внушить ученику точку зрения Макогоненко или Ветловской, Чинции де Лотто как абсолютные истины? Пусть ученики размышляют, доказывают, аргументируют свои суждения, важно научить их самостоятельно, творчески мыслить.
В повести «Шинель» дьяволом, соблазняющим человека, выступает не только сама шинель, но и чин: «Впрочем, он был в душе добрый человек, хорош с товарищами, услужлив, но генеральский чин сбил его с толку». [5. С. 147]. То есть путь к духовному спасению открыт и для него.
В «Шинели» налицо фетишизация личности Акакия Акакиевича, для которого прежний мир рухнул после приобретения и потери шинели, теперь он ее раб, и в этом мире царит нечистая сила, в которой он лишается чувства духовного и физического пространства: ...он, вместо того чтобы идти домой, пошел совершенно в противную сторону, сам того не подозревая». [5. С. 135]. В Акакии Акакиевиче даже просыпается плоть, «он даже побежал было,
неизвестно почему, за какою-то дамою». [5. С. 143].
Один соблазн влечет за собой другой, и появляется целая греховная цепочка: приобретение шинели - веселый вечер -плотское влечение. Ю. Манн, объясняя понятие зла у Гоголя, пишет: «Высшие силы открыто вмешиваются в сюжет. Во всех случаях - это образы, в которых персонифицировано ирреальное злое начало: черт или люди, вступившие с ним в преступный сговор». [10. С. 68]. В содержание понятий «злой дух»,
«дьявол», «черт» Гоголь вносит
внецерковный языческий смысл и считает их причиной ошибок и заблуждений людей. Так, в 1841 году в письме к Погодину он пишет: «Ты был мне страшен. Мне казалось, что в тебя поселился дух тьмы, отрицания, смущения, сомнения, боязни». [12. С. 390].
Вообще истолкование зла Гоголем -сложный вопрос, и как важная рациональная проблема она требует от преподавателя русской литературы в школе знания текстов Библии и других христианских источников, без которых невозможно понять творения писателя.
Таким образом, современные
программы по литературе для школ Российской Федерации навязывают
учителю и ученику одностороннюю
трактовку повести «Шинель», сводя ее только к социальному контексту, тем самым обедняя сущность гоголевского текста. В повести «Шинель» тесно переплелись различные мотивы -христианско-житийные, социальные, этические, и все они одинаково важны для понимания гоголевского текста. Школьная методическая наука
недооценивает повесть «Шинель» как программное произведение, в котором в своеобразной форме писатель выразил свои представления о смиренной и праведной жизни.
Примечания
1. Астафьев Виктор. Во что верил Гоголь // Литература в школе. 1989. №5. С. 5. 2. Бердяев Н.А. О русских классиках / Сост. - А. С. Гришин. Вступ. ст. К. Г. Исупова. М. : Высш. шк., 1993. 368 с. 3. Ветловская В.Е. Повесть Гоголя «Шинель» (трансформация пушкинских мотивов) // Русская литература. 1988. №4. С. 41-70. 4. Глинских Е. Гоголь и Белинский: начало спора // Литература в школе. 1996. №1. С. 54-62. 5. Гоголь Н.В. Петербургские повести. Пьесы. М. : Дрофа: Вече, 2002. 368 с. 6. Золотусский И. Предисловие к публикации ст. Чинция де Лотто «Лествица Шинели» // Вопросы философии. 1993. №8. С. 90. 7. Карасев Л.В. Гоголь и онтологический вопрос // Вопросы философии. 1993. №8. С. 90. 8. Лотто де Чинция. Лествица «Шинели» // Вопросы
философии. 1993. №8. С. 58-83. 9. Макогоненко Г.П. Гоголь и Пушкин. Л.: Советский писатель, 1985. 352 с. 10. Манн Ю. Поэтика Гоголя. 2-е изд., доп. М. : Художественная литература, 1988. 413 с. 11. Мочульский К.В. Духовный путь Гоголя // Гоголь. Соловьев. Достоевский / Сост. и послесл. В. М. Толмачева. М. : Республика, 1995. 607 с. 12. Переписка Н. В. Гоголя. Собр. соч. в 2 т. Т.2. Вступ. ст. А. А. Карпова. Сост. и коммент. А. А. Карпова и М. Виролайнен. М. : Художественная литература, 1988. 527 с. 13. Программно-методические материалы. Литература 5-11 кл. / Сост. Т. А. Калганова. 4-е изд., стереотип. М. : Дрофа, 2001. 320 с.
Статья поступила в редакцию 15.03.2009 г.
