CC BY
15УДК 82.0
Б01: 10.21779/2542-0313- 2016-31-2-26-32 Д.Ю. Топалова
Изучение литературной деятельности калмыцкой эмиграции.
К истории вопроса
Калмыцкий институт гуманитарных исследований РАН; Россия, 358000, Республика Калмыкия, г. Элиста, ул. Илишкина, 8; delya.top@yandex.ru
Исследование становления и развития калмыцкой литературной эмиграции в национальной культуре - важная литературоведческая задача. Ввиду того, что ранее эта тема была закрыта, она остается малоизученной. «Занавес» приоткрылся лишь в 90-е гг. ХХ в. В тот период в обществе уже не столь рьяно отстаивались советские идеологические принципы, эмигрантов больше не осуждали, а творчество писателей зарубежья перестали считать «отрезанным ломтем» (Ю.Я. Барабаш). Литературу эмигрантского зарубежья мы можем с полным основанием отнести к «возвращенной».
В статье рассматриваются материалы по указанной проблематике в калмыцком литературоведении. Все названные в настоящей статье труды, несмотря на свою немногочисленность, в совокупности являются основой для научного исследования указанной проблемы. Условно мы попытались разделить их на три группы: 1) литература социально-исторического характера, 2) литература литературоведческого характера, 3) литература лингвистического характера. Анализ показал, что указанная тема хоть и недостаточно, но все же разрабатывалась в научной литературе. Однако ныне ощущается потребность систематизировать имеющийся в пределах Калмыкии материал. Кроме того, необходимо дальнейшее осмысление и включение в научный оборот известных и неизвестных фактов из жизни калмыцкой эмиграции, комплексное и целостное исследование ее культурной и литературной деятельности, анализ хронологических, идеологических и эстетических особенностей, в том числе выявление проблемы национальной идентичности, весьма актуальной для авторов, находящихся долгие годы в изгнании.
Ключевые слова: калмыцкие писатели-эмигранты, зарубежные издания, самобытность, национальное самосознание, национальная духовная культура.
История калмыцкого национального литературного зарубежья начинается в конце 1920 - начале 1930-х гг. Р.А. Джамбинова в статье «Критерий исследования - научная этика» отмечает, что данная тема изучена недостаточно. Пока лишь «наметилась тенденция ее научного изучения» [1, с. 150]. Время вынужденного молчания миновало. Теперь мы можем начать изучать деятельность калмыцких литераторов-эмигрантов, чье творчество является частью калмыцкой культуры.
Цель статьи - обозначить основные работы, в которых прослеживаются пути развития литературной деятельности калмыцкого зарубежья. Их условно можно разделить на три группы: первая - труды социально-исторического характера, в которых исследуется история появления калмыцких общин за рубежом, их общественно-историческая, просветительская и издательская деятельность (монография П.Э. Алексеевой «Эренжен Хара-Даван и его наследие», сборник статей «О людях и времени» [2, 3], монография А.Т. Горяева и И.В. Борисенко «Очерки истории калмыцкой эмиграции» [4], серия статей А. Борманжинова «Записки о калмыцкой диаспоре», «Санжи Балыков» [5, 6], Д.А. Шарманджиева «Из истории калмыцкой эмиграции ХХ в. в европейские страны и США» [7, 8, 9], А.Т. Баяновой «Первые хрестоматии в книжной культуре калмыков»,
«Калмыцкие эмигрантские издания в книжной культуре калмыков», «Хонхо как феномен книжной культуры калмыцкого зарубежья» [10, 11, 12], монография Э.-Б. Гучино-вой «Улица Kalmuk Road: история, культура идентичности в калмыцкой общине» [13]).
Вторая - статьи лингвистического характера. Отметим, что литературная деятельность представителей калмыцкой эмиграции исследуется не только калмыцкими, но и российскими учеными. Так, ученый-лингвист А.А. Бурыкин в статьях «Донские диалектизмы и южно-русская региональная лексика в языке русскоязычной прозы калмыцкого писателя Санджи Балыкова», «Калмыцкие слова, южнорусская региональная лексика и калмыцко-русское двуязычие как средства создания регионального колорита в русскоязычной калмыцкой литературе» делится лексическими и стилистическими наблюдениями, связанными с изучением донских диалектных слов, южнорусских регио-нализмов и лексических единиц. Основным материалом при этом в обеих работах служит историко-бытовая повесть С. Балыкова «Девичья честь».
Выводы, сделанные ученым с семантической точки зрения, представляют существенный интерес. Так, в статье «Донские диалектизмы и южно-русская региональная лексика в языке русскоязычной прозы калмыцкого писателя Санджи Балыкова» отмечается, что, во-первых, тематические группы слов (т. е. названия производственных объектов, лексика, связанная с коневодством, названия предметов быта, названий частей костюма, кушаний и т. д.), в которые входят калмыцкие слова и группы слов, насыщенных южнорусскими регионализмами и донской диалектной лексикой, совпадают друг с другом. Дифференциация в этом смысле касается лишь того, что в названиях одежды среди экзотических стилистически отмеченных наименований головных уборов преобладают калмыцкие слова (например, хаджилг, джатак), а в названиях обуви представлены исключительно южнорусские диалектизмы (например, чувяки), калмыцкие слова в этой группе отсутствуют. Во-вторых, многие слова, используемые Балыковым и относящиеся к южнорусской региональной лексике, присутствуют далеко не во всех имеющихся словарях донских говоров («Донской словарь» А.В. Миртова, позднейший «Словарь русских донских говоров», новейший современный «Большой толковый словарь донского казачества»). В-третьих, калмыцкие слова, слова-ориентализмы, как бы оттеняющие калмыцкие мотивы повествования, и донские диалектизмы являются изофункциональными и несут совершенно одинаковую стилистическую нагрузку. В-четвертых, главное отличие южнорусских регионализмов и диалектизмов от собственно калмыцких слов заключается в том, что слова последней группы почти никогда не оформляются кавычками и практически не имеют глоссирующих добавлений. Это обстоятельство, как поясняет исследователь, указывает на то, что для С. Балыкова донская диалектная лексика в его произведениях имела несколько меньшую степень художественной выразительности, нежели калмыцкая лексика и слова, обозначающие калмыцкие реалии. Кроме того, эта лексика была настолько органична для самого С. Балыкова, что, по его представлениям, должна была быть знакома его читателям и не требовала пояснений. Слова этой группы употребляются в качестве средства экзотизации языка повествования. В целом постановка проблемы, обозначенной автором статьи, открывает обширный и интересный материал для изучения художественной речи и языка произведений С. Балыкова.
Третья группа - литературоведческие работы, которые мы рассмотрим более внимательно. Предварительно же следует отметить, что все эти немногочисленные работы в совокупности являются основой для научного изучения указанной проблемы. Ввиду того, что формирование их авторов происходило за рубежом, понятно, что основная часть архива находится в странах Западной Европы (Чехословакии, Сербии), а
также в США. Что же касается личных архивов представителей калмыцкого зарубежья, то часть материалов не сохранилась, а другая, если и имеется, то находится, возможно, в семьях родственников того или иного автора, ввиду чего остается недоступной.
Представителей калмыцкого литературного зарубежья не так много. Наиболее яркая фигура - Санджи Басанович Балыков, писатель, поэт, публицист, видный общественно-политический деятель, творчество которого привлекает внимание ученых [16, 17, 18], однако по многим причинам оно пока недостаточно исследовано. Основные работы и статьи литературоведческого характера, которые мы условно относим к третьей группе, посвящены его жизни и творчеству.
Первые сведения, как биографического, так и литературоведческого характера, о самой яркой фигуре среди писателей-эмигрантов были представлены на суд калмыцкого читателя А. Борманжиновым, американским профессором, академиком, доктором филологических наук. Уникальность его краткого очерка о жизни и творчестве писателя, предваряющего английский перевод сборника «Сильнее власти», заключается в том, что исследователь ввел в научный оборот немаловажные сведения о жизни автора, причем не только биографического, но и литературоведческого характера. В целом, говоря о значимости личности писателя, А. Борманжинов оценивает его как разностороннего, талантливого человека, как в высшей степени «удачного анналиста, художника-портретиста калмыцких нравов и обычаев» [6, с. 69]. Его всегда интересовало познание человека, правдивое изображение судьбы народа, драматических событий недавней истории. По убеждению ученого, С. Балыков «займет надлежащее место в калмыцкой литературе как представитель психологического реализма» [6, с. 69].
В серии статей «Записки о калмыцкой диаспоре» А. Борманжинова особый интерес представляет работа исследователя о прототипах некоторых персонажей в истори-ко-бытовой повести «Девичья честь» («О прототипах в «Девичьей чести» С. Балыкова). Автором сообщается, что ни одно из действующих лиц романа Санжи Балыкова (скромно названного автором историко-бытовой повестью) нельзя считать собирательным образом, не имеющим отношения к реальным людям. Все персонажи - современники автора. Многие были его сверстниками, одностаничниками, товарищами по учебе и т. д. В этом произведении нет ни одного вымышленного лица. За исключением нескольких эпизодических героев, остальные персонажи, в том числе и главные, выступают под своими подлинными именами [5, с. 121].
К сборнику С. Балыкова «Сильнее власти», изданному в Мюнхене в 1976 г., предпослано предисловие (дата написания его неизвестна), написанное его современником, близким другом, публицистом, общественным деятелем Шамбой Нюделичем Балино-вым (1894-1959). К калмыцкому читателю книга вернулась в первую очередь благодаря усилиям Доржимы Бадмаевны Бембетовой (урожд. Шавелькиной), супруги писателя. Она издала прозу Балыкова в Европе, а также с помощью друзей и земляков способствовала переводу на английский язык сборника [1, с. 152], главным редактором которого был Рейн Крюгер.
Во вступительном слове к книге своего близкого друга, соратника, коллеги по журналистскому цеху Ш. Балинов дает вначале краткие исторические сведения о калмыках, пишет о религии народа, а затем переходит к фактам биографии калмыцкого писателя. Нетрудно заметить, что его высказывания, например, относительно истории калмыков, излишне субъективны. Не вдаваясь в сложности размышлений автора предисловия, отметим лишь то, что они представляются весьма полемичными.
Рассуждения относительно особенностей писательского стиля Балыкова представляются более цельными. Так, отмечается, что практически все произведения Санд-
жи Балыкова автобиографичны и написаны по реальным событиям истории. При этом автор подчеркивает, что практически во всех рассказах описываются быт, культура, обычаи и традиции калмыцкой жизни, пережитое и перенесенное народом в годы революции. Ни в одном из своих произведений он ничего не выдумывает, а просто фотографирует события, происходившие в калмыцкой степи в 1920-1930 гг., не сгущая краски, не преувеличивая их значения [19, с. 9].
Деятельности калмыцкого литературного зарубежья посвящена диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук Б.А. Бичеева «Влияние письменных памятников и фольклора на развитие калмыцкой литературы (20-30 гг.)» (1991), третья глава которой называется «Литературная деятельность калмыцкой эмиграции (20-30 гг.)». Автор считает, что литературное зарубежье необходимо исследовать, ибо «объективная картина трудного, драматического пути развития национальной литературы не может быть создана без учета культурной деятельности калмыцкой эмиграции» [20]. Исследователь ставит цель рассмотреть литературную, шире - культурную деятельность эмиграции и выяснить, насколько сильны законы преемственности в национальной литературе. Речь идет о Калмыцкой комиссии культурных работников в Чехословакии. Как отмечается, «члены Комиссии производили записи фольклорных материалов в среде калмыцких эмигрантов, вели обработку письменных источников, осуществляли переводы произведений с русского и других языков» [20]. Ее основное ядро составили образованные представители из среды калмыцкой эмиграции -В.Н. Уланов, С.Б. Баянов, Ш.Л. Балинов, Н.Э. Нимбушов, Д.Н. Баянова, С.Б. Балыков, Н. Д. Уланова, Д. И. Ремелев, Э. Хара-Даван и др. Их главной задачей было создание современной национальной литературы, которая необходима всему народу [20]. Литературная деятельность калмыцкой эмиграции свидетельствует о том, что калмыки, находясь в чужой этнической среде, сумели сохранить свою самобытность, что было совсем не просто.
В целом, говоря о литературной и шире - культурной деятельности калмыцкой эмиграции, Б. А. Бичеев приходит к выводу о том, что ее представители внесли свой вклад в создание калмыцкой национальной литературы, при этом ее творческому развитию «способствовали законы преемственности существовавших традиций разных эстетических направлений в калмыцкой литературе 20-30 гг.» [20]. Выдвинутое ученым утверждение является важным для выявления основных закономерностей в развитии литературной деятельности калмыцкой эмиграции.
На примере сборника «Сильнее власти» Б. А. Бичеев, придерживаясь тематического содержания рассказов Балыкова, предлагает классификацию, схожую с вариантом А. Борманжинова:
«1) бытовые («Мать», «Ковыльный шелест» и др.);
2) исторические («Ассараев сон», «Сильнее блести»);
3) рассказы о событиях гражданской войны («Изгибы», «Отцы», «Четыре встречи» и др.)» [20].
Говоря о произведениях писателя, исследователь высказывает мысль об автобиографичности его творений, максимально реальном изображении событий, основой для которых послужила сама жизнь. Речь идет о произведениях из сборника «Сильнее власти», связанных с событиями гражданской войны. Реалистичность рассказов Балыкова видится ученому не только в том, что они в точности передают действительность, а в «логичности, обоснованности поступков действующих лиц, которые соотносятся с представлениями людей того времени» [20].
Для Б.А. Бичеева творчество Санжи Балыкова представляет особый интерес с точки зрения использования основных типов фольклорной образности и развития национальной письменной традиции. По утверждению исследователя, калмыцкий писатель хорошо изучил народную жизнь. Несмотря на то, что Балыков создавал свои произведения на русском языке, его творчество связано с традиционными началами национальной культуры. «Корнем, питающим творчество С.Б. Балыкова, остается родной фольклор» [20].
Так же считает и литературовед Р.А. Джамбинова. Она отмечает, что богатый национальный колорит повествования Санджи Балыкова представлен не только внешней принадлежностью к национальной традиции - насыщенностью реалиями степного быта, народным словом, культурно-этнографическими традициями. «Он глубже - в образе мышления его героев, персонажей; в приметах национального характера, его мировосприятия. Национальный стиль - в его манере письма, в авторском художественном мире», в образе мышления, утверждает критик [1, с. 153]. Прозаик не вводит в ткань своих зарисовок готовые национальные пословицы, притчи, поговорки. Они - в манере его изложения, его письма. Произведения Балыкова не носят дидактически-назидательного характера, в них говорится о жизни калмыков, их обычаях, трудной судьбе, о вечных темах и общечеловеческих ценностях [1, с. 154].
По мнению Р. А. Джамбиновой, не все рассказы (зарисовки) одинаковы по своим художественным достоинствам. «Есть вещи откровенно слабые, эмпиричные, в чем-то надуманные («Мать», «Ковыльный шелест», «От матери», «Поединок»)» [1, с. 157]. Однако, как и Д. Балинов, А. Борманжинов и Б. Бичеев, исследователь считает, что заслуга Балыкова заключается в том, что он «ничего не идеализирует» [1, с. 156-157], ни в воссоздании «семейно-бытовых отношений, ни в описании жизни калмыков в условиях гражданской войны» [1, с. 156]. Многие его произведения воспринимаются как «исторический документ эпохи о нашей общей истории, человеческих бедах, иллюзиях и мифах времени» [1, с. 151].
Т.Г. Басангова в статье «Обряды и обрядовый фольклор калмыков в романе С. Балыкова «Девичья честь» анализирует использование автором фольклорно-этнографи-ческих компонентов, в частности калмыцкую свадьбу - досвадебный, свадебный, по-слесвадебный ритуалы [21, с. 170]. Особое внимание автор уделяет обрядовым застольным песням, а именно традиционным песням с подношением («оньгин дун») [21, с. 171]. Эти песни, отмечает автор, приводятся и в героическом эпосе «Джангар». В них воспеваются прекрасный Алтай, мировое дерево Галбар Зандан (Огненный сандал), хан Джангар - воплощение волшебного драгоценного камня Чиндамани [21, с. 171]. Т.Г. Басангова отмечает богатый, колоритный язык, используемый автором при изображении народных обычаев, обрядов, праздников. Кроме того, «вплетенные определенной канвой пословицы, поговорки, афоризмы и крылатые выражения отражают суть событий и отношений между героями, а также в некоторой степени отражают фольклорную традицию описываемого времени» [21, с. 171].
Подводя итоги, отметим, что указанная тема все же исследовалась учеными. Однако теперь нужно обобщить и систематизировать имеющийся в пределах Калмыкии материал, все накопленные предшественниками факты. Кроме того, несомненно, необходимо дальнейшее осмысление и включение в научный оборот известных и неизвестных фактов из жизни калмыцкой эмиграции, комплексное и целостное исследование ее культурной и литературной деятельности, хронологических, идеологических и эстетических особенностей, в том числе выявление национальной самобытности (в ее конкретных проявлениях и составляющих), одной из существенных проблем литературы в условиях изгнания. Пришло время перечтения, переосмысления, системного анализа и
объективной оценки [22, с. 3] всего имеющегося материала, как литературных произведений, так и историко-документального фонда. Раскрыть истинную ценность литературной деятельности калмыцкой эмиграции, ее подлинное место в калмыцкой культуре в целом - важнейшая задача, требующая своего решения.
Литература
1. Джамбинова Р.А. Критерий исследования - научная этика // Литература Калмыкии: проблемы развития. - Элиста: АПП «Джангар», 2003. - С. 150-161.
2. Алексеева П.Э. Эренжен Хара-Даван и его наследие: сборник статей и материалов. - Элиста: Издательский дом «Герел», 2012. - 350 с.
3. Алексеева П.Э. Люди и судьбы. - Элиста: АПП «Джангар», 2010. -С.141-167.
4. Горяев А. Т., Борисенко И.В. Очерки истории калмыцкой эмиграции. - Элиста: АПП «Джангар», 1998. - 234 с.
5. Борманжинов А. Записки о калмыцкой диаспоре // Теегин герл. - 1998. - № 6. -С. 65-69.
6. Борманжинов А. Санжи Балыков // Теегин герл. - 2004. - № 4. - С. 65-69.
7. Шарманджиев Д.А. Из истории калмыцкой эмиграции ХХ в. в европейские страны и США // URL: http: //www.twirpx.com/file/1834481/
8. Шарманджиев Д.А. Об изучении участия калмыцкой молодежи в эмигрантском движении ХХ в. // Шестые Ковалевские чтения. Мат-лы научно-практ. конф. (11-12 ноября 2011 г. Санкт-Петербург) / отв. ред. Ю.В. Асочаков. - СПб.: Скифия-принт, 2011. - С. 1087-1089.
9. Шарманджиев Д.А. Калмыцкая молодежь в эмигрантском движении ХХ в. // Гуманитарная наука Юга России: международное и региональное взаимодействие. Мат-лы Межд. науч.-практ. конф. (20-23 сентября 2011 г. г. Элиста). - Элиста: Калмыцкий институт гуманитарных исследований РАН, 2011. - Ч. 1. - С. 155-159.
10. БаяноваА.Т. «Хонхо» как феномен книжной культуры калмыцкого зарубежья // В мире науки и искусства: вопросы филологии, искусствоведения и культурологии. Мат-лы XXXIX Межд. науч.-практ. конф. - Новосибирск: СибАК, 2014. - С. 6-11.
11. Баянова А. Т. Первые хрестоматии в книжной культуре калмыков // Культурная жизнь Юга России. - 2012. - № 46. - С. 79 -81.
12. Баянова А . Т Калмыцкие эмигрантские издания в книжной культуре калмыков // Язык и культура (Новосибирск). - 2013. - № 8. - С. 15-19.
13. Гучинова Э. -Б. http://hamagmongol.narod.ru/library/guchinova_2004_r.htm
14. Бурыкин А.А. Донские диалектизмы и южнорусская лексика в языке русскоязычной прозы калмыцкого писателя Санжи Балыкова // Путь к родному слову. Сборник научных статей к 60-летию профессора Р.П. Кудрявцева. - Волгоград: Изд-во ВГПУ. -Библ. «Перемена», 2006. - С. 52-62.
15. Бурыкин А. А. Калмыцкие слова, южно-русская лексика и калмыцко-русское двуязычие как средство создания этнического и регионального колорита русскоязычной калмыцкой литературы (на материале творчества С. Балыкова) // Русская речь в национальном окружении: сб. науч. тр. / под ред. Т.С. Есеновой и др. - Элиста: Изд-во Калм. ун-та, 2006. - Вып. III. - С. 109-130.
16. Топалова Д.Ю. Национальное своеобразие рассказов С. Балыкова «Растоптанный тюльпан», «У незримой стены» // Вестник КИГИ РАН. - 2015. - № 4.
17. Проблемы сохранения национальных традиций и этических представлений в рассказе С. Балыкова «Сильнее власти» // Вестник КИГИ РАН. - 2016. - № 1. -С. 262-270.
18. Топалова Д.Ю. К вопросу изучения литературной деятельности калмыцкой эмиграции. Тезисы // Гуманитарная наука Юга России. Мат-лы Межд. научно-практ. конференции (14-16 сентября 2016). - Элиста, 2016. - С. 277-280.
19. Балинов Ш.Н. Предисловие // Балыков С.Б. Сильнее власти. - Мюнхен, 1976. - С. 10-14.
20. Бичеев Б.А. Влияние письменных памятников и фольклора на развитие калмыцкой литературы (20-30 гг.), глава III. Литературная деятельность калмыцкой эмиграции (20-30 гг.): автореф. дис. ... канд. филол. наук. // URL: http://cheloveknauka.com/vliyanie-pismennyh-amyatnikov-i-folklora-na-razvitie-kalmytskoy-literatury-20-30-gg.
21. Басангова Т.Г. Обряды и обрядовый фольклор калмыков в романе С. Балыкова «Девичья честь» // III Международный форум «Идель - Алтай: история и традиционная культура народов Евразии» (14-18 июля 2015 г. г. Горно-Алтайск). -Горно-Алтайск: ООО «Горно-Алтайская типография», 2015. - С. 170-171.
22. Барабаш Ю.Я. Вступительные заметки // Литературное зарубежье: проблема национальной идентичности. - Вып. I. - М.: Наследие, 2000. - С. 3-7.
Поступила в редакцию 25 марта 2016 г.
UDC 82.0
DOI: 10.21779/2542-0313- 2016-31-2-26-32
Kalmyk emigration literary activity study: historical background
D.Y. Topalova
Kalmyk Institute for Humanities research RAS; Russia; 358000, the Republic of Kalmykia, Elista, Ilyshlina st. 8; delya.top@yandex.ru
The research of formation and development of the Kalmyk literary emigration in national culture is an important literary problem. The given issue has not been sufficiently studied so far as it was considered as a closed issue. Broader access to research was allowed in the 90ies of the XXth century only when the ideological dogmas were no longer fiercely propagated, the emigrants condemned and foreign writers were not regarded as something alien. (Y.Y. Barabash) The literature of emigrated writers can be fairly treated as "returned". The article deals with the simiar problems in Kalmyk literary criticism. The rare research works mentioned in the article lay the foundation for the research of the given problem. Conditionally, the above-mentioned works were subdivided into 3 groups: 1) literature of social-historical nature; 2) literary studies; 3) linguistic literature. The analysis held showed that the given problem was studied in scientific literature, though insufficiently. However, nowadays the available information on the Kalmyk experience requires further development and systematic approach and inclusion of famous facts from the life of Kalmyk emigration alongside some facts to be investigated and aimed at complex research of its cultural and literary activity, the analysis of ideological, aesthetic features and the problem of national identity, quite pressing for the authors being exiled for years.
Keywords: kalmyk writers-emigrants, foreign editions, originality, national consciousness, national spiritual culture.
Received 25 March, 2016
