CC BY
47
М. С. Шишков
ИЗУЧЕНИЕ КОНЦЕПТА: ОТ ПАРАДИГМАТИКИ К СИНТАГМАТИКЕ
Говорить о когнитивистике как об особом интегративном направлении в лингвистике стало возможно в связи разработкой ею своих собственных методов концептуального^ анализа. Различие в трактовке понятия «концепт» (прежде всего, относительно той области действительности, к которой относится этот термин, - хотя механизмы концептуализации оказываются сходными) ведет не только к многообразию частных методов и методик, но и - что представляется самым ценным-к разностороннему осмыслению концепта: разработаны принципы его выявления, описания и моделирования. Постепенно накапливается своеобразный концептуальный «лексикон». Правомерным оказывается вопрос о том, каким образом концепты взаимодействуют и образуют систему Можно выделить несколько подходов, которые приближаются к понятию системности: логико-философский, когнитивный, культурологический, семантический, психологический и религиозно-философский.
Понятие системности по отношению к концепту появляется в философии языка, Р.И. Павилёнис показывает механизм процесса построения смыслов - «новые смыслы, или концепты, строятся на основе имеющихся»1. В качестве результата восприятия выстраивается «концептуальная система» - «не совокупность правил употребления языковых выражений и не свод “энциклопедических знаний о мире”, а система взаимосвязанной информации, отражающая познавательный опыт индивида на самых разных уровнях (включая довербальный и невербальный) и в самых разных аспектах познания, осмысления мира»2. Очень важным представляется вывод о последовательности построения такой системы: от концептов обыденного восприятия мира к концептам более абстрактным. Именно включение когнитивного аспекта позволило расширить сугубо философское представление о концептуальной системе (набор истинной или ложной информации о мире)3. Таким образом, здесь мы видим модель, построенную на философском и когнитивном основаниях.
С культурологической точки зрения концепт также не является обособленным. Ю.С. Степанов, выделяя культурные доминанты (константы), вводит понятие «концептуализированной области (сферы)», формирующейся вокруг констант4.
Концепты, рассматриваемые как явление языка, также не существуют изолированно и свободно. Д.С. Лихачев говорит о концептосфере как о некой целостности, объединяющей концепты отдельных значений слов (связанных и зависящих друг от друга)5.
Изучение взаимосвязанной группы концептов может быть более плодотворным, нежели исследование отдельных концептов. Такой подход к выявлению системности в русской ментальности продемонстрировала Д.В. Колесова на примере концептов «наитие», «вдохновение» и некоторых других. Выстраивается ряд концептов, которые оказываются связанными не только синонимическими отношениями («вдохновение» - «воодушевление»), но и другими видами связи, например, эмоциональной («вдохновение» - «восторг» и др.)6.
Т.А. Эмих, изучая эмотивный концепт «обида», основывалась на психологическом представлении о системности функционирования чувств, их комплексного проявления.
© М.С. Шишков, 2007
Очень важным оказывается обнаружение причинно-следственных отношений в функционировании концептов «оскорбление» - «обида» и «обида» - «ненависть»7.
Интересен подход к языковым фактам, основанный на религиозно-философских представлениях. В монографии Е,В, Сергеевой8, посвященной лексическим особенностям религиозно-философского дискурса B.C. Соловьева, представлена одна из возможных проблемных ситуаций: один концепт может входить в состав другого, например, «концепт вера в принципе полностью вмещается в ассоциативно-семантическое поле взаимосвязанных концептов человек, истина, религия, церковь»9. Автор предлагает использовать термины «микроконцепт» и «макроконцепт».
Такой взгляд на природу концепта основан, несомненно, на религиозном знании: так, вместимость в макроконцепт «Бог» микроконцептов «свет», «истина», «любовь» и др. объясняется катафатическим путем определения Бога (т. е., зная о безграничной полноте свойств Бога, мы включаем эти определения). Это как бы путь «сверху вниз».
Но в то же время при соотнесении с когнитивно-философским представлением о формировании концептов можно увидеть путь «снизу вверх» (через восприятие микроконцептов приблизиться к постижению макроконцепта). Такое направление представлено в богословских системах естественного пути богопознания (св. Иоанн Дамаскин, свт. Григорий Богослов, свт. Григорий Палама).
Как видно из представленных выше исследований, постепенно происходит обращение к выявлению межконцептуальных отношений. Однако вышеизложенное отличает одна важная черта - при таких типах исследования в центре оказывается один концепт: при этом либо его свойства выступают элементами контрастивного анализа по отношению к другим концептами, либо он становится бифункциональной единицей познания (как в случае «концептуальной системы» в философии языка), т. е. при таких подходах исследование идет по парадигматической оси.
Как представляется, в настоящее время существует потребность в разработке синтагматических моделей, или моделей функционирования концептуальной системы. Выявление синтагматических связей концептов как лингвокогнитивных единиц неизбежно обращает нас к проблеме предикативности. Именно применение понятия предикативности дает возможность обоснования функций концептов в их взаимодействии, т. к. наше концептуальное мышление организовано вокруг предикатов: будь то предикат в грамматическом смысле, либо в лингвокогнитивном, ведь «установление предикативного отношения между мыслительными сущностями (концептами любого рода) - естественный механизм человеческого мышления»10.
Концепты-предикаты вызывают в своем окружении обязательное появление других концептов - детерминантов или определителей. Например, концепт «утешение» становится актуальным при появлении концептов причинного качества («горе», «тоска», «обида», «смерть») и может реализоваться при положительном качестве концепта-предпосылки («смирение») и концептов-условий («искренность», «вера» и др.). В результате появляется и функционирует особая концептуальная структура.
Таким образом, развитие методик концептуального анализа не только всесторонне охватило парадигматическую ось (разработав концептуальный «лексикон»), но и подготовило почву для перехода к оси синтагматической (концептуальной «грамматике»).
'Лавилёнис Р.И. Понимание речи и философия языка (вместо послесловия) // Теория речевых актов (Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17). М., 1986. С. 383.
2 Там же. С. 387.
2Павилёнис Р.И. Проблема смысла: современный логико-философский анализ языка. М., 1983. С. 286.
4 Степанов Ю. С. Константы: Словарь русской культуры. М., 2004.
5Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // Русская словесность. Антология. М., 1997. С. 280-288.
6 Колесова ДБ. От наития к постижению: системные отношения в русской ментальности // XXXIII международная филологическая конференция: Сборник. Вып. 16: Русский язык как иностранный и методика его преподавания / Отв. ред. Н. А. Любимова. СПб., 2004. С. 94-98.
7 Эмих Т.А. Концепт «обида» в лингвокультурологическом аспекте // Русский язык как иностранный в лингвострановедческом и лингвокультурологическом аспектах. Вып. 2. СПб., 2006. С. 394, 402.
8 Сергеева Е.В. Религиозно-философский дискурс B.C. Соловьева: лексический аспект. Монография. СПб., 2002.
9 Там же. С. 27.
10Попова З.Д., Стернин И.А. Семантико-когнитивный анализ языка. Воронеж, 2006. С. 51.
Статья принята к печати 8 ноября 2006 г
