CC BY
58
ИЗУЧЕНИЕ И ВОСПРИЯТИЕ ТВОРЧЕСТВА РУССКИХ ФИЛОСОФОВ В США
Э. П. Пьянит, доцент кафедры философии для естественно-технических факультетов МГУ им. 77. 77. Огарева
В статье рассматриваются методологические подходы американских исследователей к изучению русской философии, В их основе лежит западноцентристская установка, согласно которой Россия является менее цивилизованной страной, не имеющей значительной интеллектуальной Истории по сравнению с США, Англией, Германией и другими западными странами. Автором перечисляются ведущие американские центры в изучении славистики и русской философии.
В США сложились крайне противоречивые взгляды на русскую философию. Необходимо отметить, что в этой стране философия не имеет многовековой традиции. Ее теоретические истоки коренятся в культуре Старого Света. Однако американская мысль не была модификацией европейской. Как известно, в 1930—1940-е гг. США фактически стали ведущим центром западной философской мысли. Это было связано и со зрелостью ее теоретических центров и школ(прагматизм, реализм, персонализм и т. д.), и с импортом чужих школ и крупных философов, покидавших сотрясаемую политическим кризисом и начинающейся войной Европу. Одновременно США превращались в крупнейший центр западного мира, заметно опережавший в указанный период по темпам и уровню научно-технического развития другие страны.
Эпохальные изменения, происшедшие после Второй мировой войны, заставили США развернуть широкую программу комплексных научных исследований различных стран мира, и особенно СССР. До этого русская философская культура привлекала внимание узкого круга специалистов.
Вначале главным объектом изучения и пропаганды стала религиозная и идеалистическая русская философия XIX — начала XX в. Сильнейшее влияние на ее западные интерпретации оказали отечественные религиозные мыслители — представители послеоктябрьской эмиграции. Веховская религиозная версия русской философии господствовала в западной науке в период между Первой и Вто-
рой мировыми войнами. К тому же свои специалисты соответствующего профиля практически отсутствовали. Исключение составляли в Западной Европе — Т. Масарик, автор двухтомника по истории русской религиозной философии1, а также Р. Лабри и А. Койре2, в США — Дж. Хек-кер, написавший работу по истории русской социологической мысли3.
Странствующие русские богоискатели разносили по Европе свои религиозные воззрения на природу русской мысли, публикуя книги и журналы в Берлине, Париже, Лондоне, Белграде, Софии и других городах. Среди них особого внимания заслуживают работы Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, С. Л. Франка, Н. О. Лосского, Б. Вышеславцева, Л. Шестова, В. В. Зеньковского.
Идеями евразийского богослова Г. В. Флоровского, автора книги «Пути русского богословия» (Париж, 1937), а также евразийского историка Г. В, Вернадского увлекалось не одно поколение западных специалистов по России. Под прямым влиянием В. В. Зеньковского написан раздел «Начало русской философии» в американской 3-томной антологии «Русская философия», изданной Дж. М. Эдди, Дж. Скенленом, М. Б. Зельдин и Дж. Клайном4. Рассуждения ее авторов-составителей представляются односторонними и неглубокими. По существу здесь констатируется лишь одна действительная черта ранней истории русской философской мысли — ее близость к религии. Такая особенность, как связи с начатками естественно-научных знаний, общественно-политической мысли, художественной культурой, античным
© :Э. П, Пьянзин, 2005
философским наследием, авторами антологии полностью игнорируется.
Весьма значительную роль в организации и чтении лекционных курсов по русской культуре и философии и в подготовке соответствующих специалистов сыграли работавшие в США эмигранты-историки М. Ростовский, А. Васильев, Г. Федотов, М. Карпович, А. Лобанов-Ростовский, В. Рязановский. Главными авторитетами для американских исследователей философии в России становятся в первые послевоенные годы В. В. Зеньковский и Н. О. Лосский. Вместе с тем в последующие годы в американских интерпретациях русской философской культуры происходит известная переориентация, связанная со стремлением познакомить читателей с русской революционной мыслью. В США были опубликованы книги о А. Н. Радищеве, В. Г. Белинском, А. И. Герцене, М. В. Бу-ташевиче-Петрашевском и его революционном кружке, П. Н. Ткачеве, П. Л. Лаврове, М. А. Бакунине, Н. К. Михайловском. В 1965 г. впервые в западной литературе в 3-томную антологию по истории русской философии ее авторы-составители включили фрагменты из основных философских произведений А. Н. Радищева, В. Г. Белинского,
А. И. Герцена, Н. Г. Чернышевского, Д. И. Писарева, П. Л. Лаврова, Н. К. Михайловского, М. А. Бакунина, Г. В. Плеханова. В 1969 и 1976 гг. антология переиздавалась и получила на Западе широкую известность5.
Глубокое изучение русской культуры и философии началось в США в конце 50-х — начале 60-х гг. В эти годы здесь формируется новое поколение «специалистов по России». Питательной средой для формирования их научных интересов стали атмосфера «холодной войны», опора на идеи, наработанные русскими западными философами. Все это придало значительной части американских исследований русской мысли соответствующий характер.
В большинстве университетов США в той или иной форме преподается исто-
рия русской философии, как правило, это история религиозно-идеалистической философии. Однако есть и отступления от правила. Например, профессор Дж. Скенлен читал в университете штата Огайо (Колумбус) курс, включающий освещение философских взглядов Белинского, Чернышевского и Писарева. Правда, основное внимание в лекционном кур-се Скенлена (конец 70-х — начало 80-х гг.) все же отводилось идеалистической философии. Отсутствовало освещение философии в России XVII — XVIII вв., а также более ранних этапов. При этом материалистическая философия интерпретировалась в рамках традиционной для западной историографии методологии («западничество», «нигилизм» И Т. д.).
В те же годы возникают мультидис-циплинарные центры, координирующие «восточноевропейские исследования» на различных уровнях. Русская философия получает отражение на страницах антологий, энциклопедий,учебных пособий, монографий, журнальных статей. Образуются также профессиональные ассоциации, объединяющие специалистов соответствующего профиля. Крупнейшая из них —Американская ассоциация развития славянских исследований*.
Количественный рост исследований, посвященных России, оказался в США поразительно быстрым. Так, по некоторым оценкам, уже в 1956 —1962 гг. в этой стране было опубликовано около 9 тыс. монографий и статей о России и Советском Союзе7. Это само по себе подтверждает большой потенциал американских университетов, где сосредоточена основная масса специалистов по нашей стране. Однако главные мотивы изучения в целом мало изменились по ряду причин.
Во-первых, в США глубоко укоренилось представление о «неинституциональном» характере русской философской культуры, всегда воплощавшейся будто бы в эссеистических, публицистических, художественных и других «не строго философских» формах8, Истори-
ки, литературоведы и политологи черпали сведения о «русских идеях» главным образом из произведений художественной литературы, исторических хроник, мемуаров и в гораздо меньшей степени обращались к собственно философским текстам. О философии Н. Г. Чернышевского, например, многие в США судили по роману «Что делать?», а историю революционных и социалистических идей изучали по романам И. С. Тургенева и Ф. М. Достоевского9.
Во-вторых, в США распространено мнение о неакадемическом характере русской философии. Ее неакадемичность объявляется в худшем случае ограниченностью в сравнении с западной философией, а в лучшем — чертой отличия от мысли Запада. Такое мнение никак не характеризует содержание философских идей России. Ведь и на Западе важные философские идеи высказывали не только штатные преподаватели философии или авторы сугубо философских трактатов (Кант, Гегель, Хайдеггер, Уайтхед), но также эссеисты и литераторы (Ницше, Сартр, Камю)10.
История интеллектуальной мысли России превратилась из экзотического объекта, привлекавшего внимание узкого круга специалистов, в предмет исследования целого течения современного западного обществознания.
Работа западных ученых, которые занимаются изучением русской культуры, направляется разветвленной структурой «славянских» или «русских» факультетов, отделений, центров, профессиональных ассоциаций и других организаций.
Первая советологическая, или, по-другому, русистская, организация «Общество по изучению России» была создана в 1913 г. в Германии при ведомстве по колонизации министерства иностранных дел. Первой «лабораторией» по изучению России в Америке стала так называемая рижская школа в лице группы дипломатов из консульства в Латвии в 1920 г. Во многом она была создана благодаря начальнику департамента по ев-
ропейским делам госдепартамента США Р. Келли. В то время в США ощущалась острая нехватка не только спе-циалистов-аналитиков по Советскому Союзу, которые были бы способны обрисовать ситуацию в СССР и американский подход к ней, но даже людей, владеющих русским языком и способных перевести материалы советских газет об Америке11. Затем эти центры разрослись до нескольких сотен. Но среди них был один особенный. По сути дела, этот центр послужил родоначальником других специализированных научно-исследовательских центров. Речь идет о RAND Corporation. Эта корпорация является самым знаменитым и одним из наиболее влиятельных учреждений среди элитной группы американских научно-исследовательских организаций, известных в качестве «мозговых центров». Учреждения, которые вполне заслуживали подобного названия, существовали и в прошлом, Но развитие в этом направлении приобрело реальный характер только с появлением RAND Corporation в послевоенный период.
Термин «мозговой центр» не так уж широко известен, хотя писалось об этом институте неоднократно12. Поэтому необходимо дать ему пояснение. «Мозговой центр» — наименование формально организованного совета экспертов и специалистов в различных областях политики, экономики и других отраслей знания при высшем руководстве страны или главе государства (президенте), а также неформального окружения из советников, интеллектуалов, знаниями которых пользуется руководитель страны, или отдельного ведомства13. Понятие «мозговой центр» вошло в употребление в послевоенные годы (например, «мозговой центр Кеннеди»), когда роль науки в политике резко возросла, а сами общественные, политические, военные и иные науки развились настолько, что стали в состоянии оказывать значительную помощь руководящим учреждениям власти в принятии ответственных решений. «Мозговые центры» могут объединять довольно
большое число специалистов — несколько сотен и даже тысяч человек.
Ведущая роль в изучении России принадлежит советологам США: среди них наиболее известные — 3. А. Бжезинский, Дж. Биллингтон, М. Д. Голдмен, А. Д. Дал-лин, Г. Канн, Дж. Кеннан (младший), Г. А. Киссинджер, Р. Пайпс, К. Райс, Э. Б. Сирил, Р. Ч. Такер, А. Б. Улам,
A. Хорелик, М. Д. Шульман, Дж. Изра-эль. Среди советологов было много выходцев из России, СССР. Престиж русских исследователей всегда был очень высок. Кто-то из них оказался за границей по стечению обстоятельств, а кто-то в итоге «утечки мозгов». Приведем имена только некоторых из них: А. Г. Ав-торханов, И. Я. Бирман, М. С. Вослен-ский, И. Г. Земцов, А. А. Зиновьев, И. Б. Калмыков, А. С. Шевченко,
B. Э. Шляпентох и др.
Помощь американским специалистам оказывают российские ученые. Контакты происходят через присвоение докторских степеней и профессорских званий университетов других стран, через гранты, прямые и опосредованные контакты с различными институтами и «мозговыми центрами». В настоящее время прослеживается неуклонное расширение возможностей этих центров. Можно с уверенностью утверждать, что в политической жизни их удельный вес будет все больше возрастать. Для России также актуален вопрос об их реальных и перспективных возможностях. У нас созданы собственные структуры подобного типа: Центр стратегических исследований Г. Грефа, Центр стратегических разработок «Северо-Запад», «Центр стратегических исследований ПФО». Среди исследований, выполненных российскими «фабриками мысли», можно назвать «Пространственное развитие России», «Человеческие течения» и т. д.
Важно понимать, что эпоха, когда политические силы противостоят друг другу, уходит. На смену ей, в условиях огромной взаимной интеграции мировых политических и экономических систем.
идут новые формы, в том числе и такие, как поиск партнеров среди извечных врагов. Реальные взаимные интересы в одной сфере удивительнейшим образом переходят в прямую вражду в какой-нибудь другой области. И термин «заклятые друзья» становится все более применяемым при описании взаимоотношений двух противоборствующих-партнерству-ющих систем: враг в одном деле — партнер в другом — союзник в третьем. Так и в отношении тандема «Россия — США». В чем-то мы реально могли бы быть друзьями, а в чем-то мы должны вести борьбу до последнего. Отсюда и происходят те удивительные трансформации, казалось бы, налаживающихся взаимоотношений. В этом свете США в большей степени выгоднее была бы «холодная война» с СССР, нежели «дружба» с «перестроившейся» Россией.
Оценивая некоторые итоги американских интерпретаций русской философской культуры за последние годы, следует отметить их глубокую противоречивость. Дело в том, что выводимые американскими учеными абстракции, нацеленные на объяснение развития русской философской мысли, характеризуются антиисторизмом. Антиисторизм здесь проявляется или в попытках разорвать линию преемственности русской революционной мысли, идущую от Радищева, или, напротив, в стремлении изобразить ее как нечто изолированное, в то время как историзм исследования определяется тем, насколько соответствуют те или иные интерпретации исторической истине.
Вместе с тем круг исследуемых вопросов расширяется за счет привлечения новых источников в русской философии. Здесь прослеживается значительный шаг вперед. Западноцентристские концепции в последние годы все чаще сменяются более умеренными концепциями, которые признают относительную историко-культурную и теоретическую ценность русской философской мысли, ее сравнимость с Западом.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См.: Masaiyk Th. Zur Russische Geschichts-und Religionsphilosophie / Th. Masaryk U Soziologische Skizzen. 1913. Vol. 2.
2 Cm.: Labry R. Herzen et Proudhon / R. Labry. P., 1928.
3'Cm.: Horeeky P. Russia and the Soviet Union : Guide to Western Language Publications / P. Horeeky. Chicago, 1965.
4 Cm.: Russians Philosophy : 3 Vols, / ed. by I. M. Edie, I. P. Scanlan, M.-B. Zeldin with the collaboration of G. L. Kline. Knoxville, 1976.
-См.: Взаимодействие культур СССР и США 18—20 вв. М., 1987.
6 См.: Sorokin P. A. The Essential Characteristics of the Russian Nation in the Twentieth Century / P. A. Sorokin // The Annals of the American Academy of Political and Social Science. 1967. March.
7 Cm.: Gavin W. I. Russia and America : A Philosophical Comparison / W. I. Gavin, T. G. Blakely. Dordrecht, 1967.
8 Cm.: Dialogues on the Philosophy of Marxism/ I. Somerville and H. L. Parsons. Westport (Connecticut) ; London, 1974.
9 Cm.: American Research on Russia.
Bloomington, 1959.
10 Cm.: Rockmore T. Marxism and Alternatives towards the Conceptual Interaction among Soviet Philosophy, Neo-Tomism, Pragmatism and Phenomenology / T. Rockmore, W. I. Gavin, I. G. Colbert, T. В1аке1у. Dordrecht, ,1981.
11 См.: Шевякин А. П. Загадка гибели СССР. (История заговоров и предательств. 1945 — 1991) / А. П. Шевякин. М., 2004, С. 88.
13 См .'.Диксон П. Фабрики мысли / П. Диксон. М., 2004.
® Политология : энцикл. слов. / общ. ред. и сост. Ю. И. Аверьянов. М., 1993.
Поступила 20.05.05.
